Тюрьма разума

– И чего их понесло в Барановичи-то?

– Оба увлекались оккультизмом, проще говоря, состояли в сатанинской секте. Неподалеку от места преступления, на кладбище, мы нашли свечки, а на земле вычерченный рисунок белой краской. Рисунок представляет собой пятиконечную звезду. Позже следователями на том же кладбище, в кустах неподалеку, была найдена и банка с краской, которой был нанесен рисунок.

Разговор Светланы и Александра прервал стук в дверь. Не дожидаясь разрешения, дверь приоткрыли, и внутрь помещения зашел молодой человек, на вид которому было 28 лет. Худощавого телосложения, одетый в черный вязаный свитер, темные брюки, со стороны казавшиеся ему немного большими и уже изрядно потертыми.

Молодой человек явно не сильно стремился выглядеть хорошо и по-деловому. Среди коллег он получил грозное прозвище Мозг. Хотя все вокруг видели в этом прозвище насмешку, которой пользовались в нужный момент, чтобы подшутить, сам молодой человек был явно не против такого прозвища, видимо, воспринимая его как комплимент.

Однако на смешном внешнем виде и легкой растерянности в общении с людьми недостатки этого молодого человека заканчивались. Парень работал в службе компьютерного шифрования при КРБ и знал свое дело. Звали молодого человека Головаченко Юрий Владимирович, и на данный момент в его ведении был сбор всей доступной информации по задержанному и жертвам.

– Юра, тебе удалось выяснить про нашего загадочного убийцу что-нибудь еще? – спросила Светлана, как только заприметила Юру.

– Здравствуйте, – тихо, немного колеблясь, поздоровался Юра, после чего ответил на вопрос Светланы: – Да, мне удалось выяснить дополнительную информацию. Ничего сложного, парень 2010 года рождения, имеет приводы в полицию за распространение и употребление наркотиков, один раз чуть не получил за это срок, ему светило от 15 до 20 лет. Тогда ему повезло, улик было мало, и его отпустили с условием посещения раз в месяц наркологического центра, в который после нескольких приемов он перестал ходить. Проживает в Бресте в квартире, доставшейся ему от бабушки, близких нет, до 18 лет жил и учился в интернате.

Юра подошел ближе к Светлане и, протянув ей папку, добавил:

– Тут я собрал на него всю информацию, которая может помочь. Вам лучше с ней ознакомиться.

– Спасибо, Юра, ты, как всегда, оказался на высоте, – ответила Светлана, оценив оперативность, с которой Юра взялся за дело.

После этих слов Юра попрощался с Александром и Светланой и направился к выходу из кабинета.

После ухода Юры Светлана углубилась в изучение принесенных ей бумаг. И уже через пару минут обратилась к Александру:

– Забавно, – Светлана сделала паузу, после чего добавила: – Наш Павел был ударником в музыкальной группе «Kronos», исполняющей Black Metal. В этой же группе солистом был убитый Алексей Кронум, основатель группы. Получается, он знал их двоих. Кроме приводов в полицию из-за наркотиков, Павел дважды был задержан за осквернение могил на кладбищах, нанесение нецензурных слов на надгробные плиты.

– Да уж, – ответил Александр, читая документы из своей папки, – неудивительно, что у него крыша поехала – наркотики, кладбище, вызовы демонов. Единственное, чего я не понимаю, как Вика стала женой Павла? – удивленно спросил Александр.

Светлана уже знала ответ и на этот вопрос и была готова посвятить Александра в разгадку данного парадокса.

– Трудная молодежь. Я общалась по телефону с ее отцом, мэром Александром Шимунским. Он сказал, что уже давно не видел свою дочь. Год назад последняя их встреча закончилась громкой ссорой. Причиной ссоры стало то, что она вышла замуж за Павла, без его ведома. Говорила, что любит его и жить без него не может. После этого он прогнал ее из дома. Через какое-то время по наставлению своей матери Вика поступает в институт, куда также поступает и Кронум. Отец соглашается оплачивать ее обучение, но от личных встреч с дочерью воздерживался, считая, что она унизила его и выставила на посмешище в глазах людей. Да и девочка не без грехов. Также попадала в поле зрения оперативников за распространение наркотиков.

– Где вы это узнали? Такой информации я не вычитал в деле, – уточнил Александр.

– В деле этого нет. Не забывай, кто ее отец. Официально информации об этом не будет. А вот неофициально достать можно, главное, знать, где копнуть и через кого.

Светлана подняла вверх папку, которую недавно принес Юра, и показала ее Александру.

Александр улыбнулся в ответ Светлане, подметив и оценив ее предусмотрительность. Прошло не так много времени, а у нее в руках была вся информация о подозреваемом и его жертвах.

– Надо будет допросить нашего подозреваемого. Сегодня утром его доставили к нам, – посмотрев на часы, Светлана добавила: – Уже пять минут десятого, его должны были доставить в помещение для допросов.

– Я займусь им, – ответил Александр, вставая из-за стола.

– Хорошо, а я тогда изучу материал, который принес Юра, более детально, – ответила Светлана, включая свой компьютер. – И, Александр, я бы попросила, по крайней мере на время дела, перейти на ты. Я не люблю официальность среди напарников, а мы на время этого дела именно напарники, – добавила Светлана, немного улыбнувшись.

Александр согласился с предложением Светланы, хотя и был немного смущен ее замечанием.

Собрав выложенные на стол фотографии и личное досье подозреваемого обратно в папку и выйдя из кабинета, Александр направился в помещение для допроса, располагавшееся в соседнем здании, внутри площадки КРБ.

Глава 3

Александр вошел в помещение для допроса, в котором, пребывая в полумраке уже больше часа, находился подозреваемый, прикованный наручниками к металлическому стулу, ножки которого были накрепко прикручены к полу.

Закрыв дверь, Александр щелкнул клавишами выключателя, расположенного на стенке рядом с входом, и зажег оставшиеся незажженные светильники. Яркий свет резко осветил всю комнату, и он заметил, как задержанный, сидевший спиной к двери, немного опустил голову, явно ослепленный яркими светодиодными лампами, направленными прямо ему в лицо.

При допросе учитывается любая мелочь, которая обычному человеку может показаться абсурдной, но при определенных условиях и при правильном подходе созданная атмосфера помогает быстро вывести преступников, как говорят следователи, на чистую воду и заставить говорить, без вмешательства грубой силы. Как и в любом процессе, для того чтобы начать работать, нужно подготовиться, и к допрашиваемому это тоже относилось. Именно поэтому подозреваемого на время оставили одного в помещении с тусклым освещением, чтобы затем дезориентировать его при резком включении всех ламп. Светильники были направлены так, что свет от них бил прямо в лицо подозреваемому и во время всего допроса мешал сконцентрироваться. Еще одним психологическим воздействием было то, что подозреваемого садили так, чтобы он был повернут спиной к входу, не имея возможности увидеть входящих. Наручники, которыми был прикован подозреваемый к стулу, были немного преднамеренно сдавлены, чтобы металл впивался в кисти рук, причиняя дискомфорт.

Само помещение представляло собой небольшую комнату, посередине располагался металлический стол, с двух сторон которого стояли друг напротив друга два металлических стула, к одному из них и был прикован подозреваемый.

Александр спокойным шагом обошел подозреваемого справа, минуя стол, и присел на второй, свободный, металлический стул. Не спеша он извлек из папки две фотографии, которые затем положил на гладкую металлическую поверхность стола и медленно пододвинул в сторону допрашиваемого.

Все это время Александр не сводил глаз с молодого человека, наблюдая за его реакцией, всматриваясь и оценивая любую мелочь. Он уже успел заметить, что вид у него был потрепанный, на лице виднелась пара хорошо выделяющихся гематом, а на лобной части – недавно возникший шрам, который был на скорую руку обработан йодом. Скорее всего, потрудились оперативники в момент задержания.

Выдержав паузу, Александр заговорил спокойным голосом, однако в его тоне ощущалась нотка презрения к подозреваемому.

– Ну что, Павел, тебя взяли на месте совершения преступления. При тебе был обнаружен охотничий нож, – Александр достал из папки фотографию ножа и положил перед подозреваемым, – а рядом с тобой были обнаружены два мертвых тела. По заключению экспертизы убиты они были именно этим ножом.

Александр сделал паузу, продолжая следить за реакцией молодого человека.

– Павел… Нам будет проще, как и тебе, если ты во всем признаешься и напишешь чистосердечное признание. Кто знает, может, это смягчит твой приговор и ты получишь пожизненное, а там смотри – через лет так 40 выйдешь на свободу по очередной амнистии, еще успеешь и мир посмотреть. Конечно, я бы на твоем месте спокойно спать не смог после таких вот дел, которые ты натворил, но, может, для тебя жизнь ничего не стоит и ты будешь спать как младенец, не чувствуя угрызений совести.

– Я не совершал этого, – еле слышно прошептал молодой человек.

Откинувшись на спинку стула и многозначительно прищурившись, Александр усмехнулся, но продолжил вести диалог спокойным тоном.

– Хорошо. Предположим. Только предположим, что ты этого не совершал. Тогда кто это сделал?

Александр перевернул страничку в деле, после чего устремил взгляд на растерянного худощавого парня, сидевшего перед ним, склонив голову.

– Павел, ты понимаешь, что людей сажают за решетку даже при меньших уликах, а у тебя тут целый букет указывающих на тебя, и этого всего достаточно, чтобы тебя расстрелять. У тебя богатый послужной список, приводы в полицию за наркотики, осквернение могил, пьяные дебоши. Ты думаешь, после такого тебе кто-то поможет и все сойдет с рук? Ты был под дозой, в твоей крови нашли запрещенные препараты, то, что ты не отдавал себе отчет в момент совершения преступления, не является смягчающим обстоятельством в данном случае. Сейчас на дворе не начало XXI века, где с такими, как ты, сюсюкались. Есть свидетель, который видел, как ты людей резал. И сейчас вопрос стоит не в том, чтобы узнать, виновен ты или не виновен, а в том, чтобы понять, что с тобой делать: или срок, или смертная казнь.

Видя, что молодой человек от волнения начинает подергивать правой ногой, Александр решил сделать паузу и немного придержать напор, дав возможность парню подумать и успокоить нервы.

– Давай по порядку. Предположим… Ты этого не делал. Хорошо. Как ты оказался на месте преступления?

– Не знаю… я… я шел домой после… работы… – неуверенно ответил Павел дрожащим от волнения голосом.

– Домой? В Барановичах? – Александр перевернул страницу в документах. – По нашим сведениям, ты работаешь и живешь в Бресте. Так каким образом ты оказался в 216 километрах от дома и работы?

– Я… я не помню этого, – по щеке Павла скатилась слеза. – Я не убивал их, я не знаю их, я вообще не понимаю, как оказался у того дома. Я был в другом месте.

– В другом? Каком? – спросил спокойно Александр.

Молодой человек задумался, было видно, что он начинал паниковать.

– Я… не помню, все как будто стерто.

Александр провел правой ладонью по своему щетинистому подбородку, после чего посмотрел Павлу прямо в глаза. Долгое время ничего не произнося, пытался понять, зачем этот человек скрывает очевидное, неужели он настолько глуп, что помышляет о спасении.

«А может, он покрывает сообщников? – предположил Александр. – Но свидетель утверждает, что он был один».

За раздумьем Александр не сразу заметил, что Павел отвел глаза в сторону. И хотя свет от светодиодных ламп был сильный и ослепительный, Александр видел, что зрачки парня даже сейчас были на удивление расширены.

– Ты понимаешь, что это не ответ?

– Не убивал я их, я даже не знаю кто это! – выкрикнул от отчаяния Павел.

Александр с силой ударил кулаком по столу, не выдержав упрямства подозреваемого, от чего Павел прижался к спинке стула, словно маленький зверек, на которого вот-вот нападет хищник.

– Мы знаем, кто ты! Тебя Зовут Раттен Павел Николаевич, 2010 года рождения. Также нам известны имена людей, которых ты убил, и кем они приходятся тебе. Вот это, – Александр показал пальцем на фото с изуродованным телом, – твой друг, вы с ним вместе играли в одной группе и совершали неоднократно вылазки на кладбище, где занимались всякой хренью. А вот это твоя жена, – Александр указал пальцем на вторую фотографию. – И ты их убил! Убил хладнокровно, с особой жестокостью. У тебя в руках на момент задержания находился нож, которым ты и убил свою жену и своего друга, пальчики на ноже только твои. Тело своего друга ты успел расчленить, отрезав ему голову и выкинув ее в ближайший мусорный бак, а на теле своей жены ты не оставил живого места, все было в колотых ранах. На тебе самом была их кровь. Ты был в ней измазан с ног до головы. Кого ты хочешь обмануть? Хочешь скосить на психа? Не вопрос! Пригласим сюда психиатра, он с тобой поразговаривает еще пару часов. А потом мы ведь опять встретимся. Только время идет не в твою пользу. Тут с тобой нянчиться не будут, это не кино. И месяц тебя тут держать никто не будет. Смотри, чтобы тебя уже завтра к стене не поставили.

Павел резко поднял глаза и посмотрел на Александра. В этом взгляде читалась животная ярость, но в слух Павел ничего не ответил.

Александр, видя эту ярость в глазах, чувствовал внутреннее удовлетворение, которое удачно скрывал за маской равнодушного спокойствия. Именно в этом и была тонкая хитрость его методики: добиться такого состояния подозреваемого, когда тот в порыве ярости начнет совершать ошибку за ошибкой.

Чем больше человек психологически накаляется, тем менее связанными становятся и мысли, и действия.

Поняв, что процесс идет в нужном направлении, Александр решил резко сменить направление допроса. Достав из папки фотографию, которую недавно дал ему Игорь Николаевич, и положив ее на стол перед подозреваемым, Александр спросил:

– Скажи мне, Павел, откуда у тебя этот пакет и что за таблетки внутри этого пакета?

Лицо Павла тут же изменилось, и Александр сразу подметил возникшие перемены. Это был не испуг, не удивление и не растерянность. Павел что-то вспомнил, и на его лице читался страх.

– Мне их дали.

– Кто дал? – настойчиво спросил Александр.

– Я не помню кто.

В голове Павла стали проступать воспоминания, как вспышки, которые то возникали, то исчезали, но связать их в одну картинку он не мог.

– Это был мужчина. Он направил на меня оружие и…

– Наркотик, – договорил за Павла Александр.

– Я не помню.

– Опять не помнишь, – усмехнулся Александр.

– Помню, что на запястье была татуировка в виде римской тройки.

– Мужчина, оружие, татуировка в виде римской тройки, – с долей сарказма повторил вслух Александр. – Знаешь, парень, не убедил ты меня.

После этих слов Александр встал из-за стола и, собрав разбросанные по столу документы, направился к двери. Уже около не он повернулся снова к опустившему голову подозреваемому, сидевшему к нему спиной, и добавил:

– Я дам тебе время подумать, мы встретимся с тобой во второй половине дня. И надеюсь, ты скажешь мне больше. От тебя мне нужны данные по той дури. Сдашь тех, кто толкал тебе наркоту, может, и организуем все под твою невменяемость.

После этого Александр удалился из комнаты, оставив напуганного Павла вновь наедине со своими мыслями в маленькой комнате, по бокам которой висели огромные зеркала.

С обеих сторон за зеркалами были расположены дополнительные помещения. В одной из них велась запись допросов, а во вторую обычно приглашались свидетели на опознание.

Яркие светодиодные лампы в помещении погасли и на короткое время создали эффект затухающего свечения, погружая Павла в полумрак, который вскоре был разрушен включением менее тусклого желтого света за его спиной.

Выйдя из комнаты, Александр направился обратно в здание, где располагался его кабинет, в котором он хотел, наконец, собраться с мыслями и углубиться в изучение документов, которые все это время просматривал на ходу. С собой он прихватил аудиозапись допроса, которую хотел прослушать еще раз, хотя особого желания к этому и не испытывал, так как его подозреваемый был немногословен и толком ничего не сказал.

Глава 4

Сергей зашел в здание общенационального белорусского телевидения и, пройдя металлические турникеты, стоявшие неподалеку от входа, преграждая путь случайно заблудшему человеку, направился к встречавшим его внутри холла председателю правления белорусским телевидением Гунскому Анатолию и его помощнику Кириллу Сигизмундовичу.

После короткого приветствия Сергей вместе с помощником направился в студию, где он должен был дать интервью в прямом эфире телепередачи «Вперед в будущее», а председатель в вежливой форме откланялся, сетуя на то, что сейчас готовится к ежегодной пресс-конференции, даваемой президентом, заверяя при этом, что Кирилл Сигизмундович ответит на любые волнующие вопросы, а в случае необходимости сам он будет в своем кабинете.

Но для Сергея в лишних вопросах не было нужды, выступления для него были обычным делом, и роль сопровождающего заключалась лишь в том, чтобы препроводить его к студии, где будут вестись съемки.

Кирилл Сигизмундович, шедший рядом с ним, не внушал Сергею особого доверия. Его постоянно беспричинная улыбка, лестные слова и непрекращающаяся болтовня выводили Сергея из себя, однако, умело скрывая свои эмоции, он был вынужден слушать то, что рассказывал ему помощник председателя.

Поднявшись по лестнице на третий этаж, помощник препроводил Сергея прямо до двери, за которой его уже поджидала команда опытных специалистов. Немного выбежав вперед, пытаясь угодить гостю, Кирилл Сигизмундович приоткрыл дверь в студию и, сделав маленький поклон, учтиво пригласил Сергея жестом руки внутрь помещения.

С лобызанием к его персоне помощник явно переигрывал, подумал про себя Сергей.

Зайдя в просторное помещение, Сергей ощутил, что он попал в иной мир: контрастность и в освещении, и в количестве людей была настолько сильна, что после тихого и неприметного коридора это сразу кидалось в глаза. Множество фонарей, работающих под искусным управлением целой армии светооператоров, создавало непередаваемую атмосферу игры света и теней.

Три видеокамеры, одна из которых при необходимости перемещалась от ведущего к месту для гостей, стояли на стойках, а четвертая камера, прикрепленная к потолку на длинном стальном каркасе, постоянно перемещалась вокруг ведущего, снимая с различных ракурсов.

Сам ведущий уже сидел за своим рабочим местом и говорил слова утреннего приветствия телезрителям, после чего начал передавать краткую новостную ленту о темах, обсуждение которых будет затронуто ближайшие полчаса.

У входа в студию Сергея окружили две очаровательные девушки, которые, мило улыбаясь, увели гостя от Кирилла Сигизмундовича, оставив того одиноко стоять у входной двери.

Под милые улыбки гримерш Сергей и не заметил, как его подвели к двум кожаным креслам, между которыми стоял маленький стеклянный столик с двумя красными чашками ароматного кофе, и, усадив в одно из них, начали подготовку для наложения грима. Одна из девушек, обойдя кресло, встала позади него, начав зачесывать его длинные каштановые волосы назад, а вторая тем временем наносила на его лицо специальный крем.

Сергею не раз приходилось давать интервью в различных телепередачах, поэтому к такому вниманию он уже привык. Хотя поначалу наложение грима и раздражало, но, для того чтобы контуры его лица для телезрителей были отчетливыми, а не казались плоскими и мертвыми, приходилось идти на маленькие жертвы, да и само прикосновение женских рук не могло не радовать мужчину.

Девушка, накладывающая грим, работала непринужденно. Не нажимая сильно и не втирая крем в кожу, она наносила его на лицо Сергея плавными мазками.

Достав алигнин, легонько касаясь кожи, она обработала лицо для скорейшего подсушивания, но не очень сильно, так как жировая основа делает кожу более эластичной, благодаря чему грим распределяется легче. После этого на его лицо наложили общий тон, чтобы кожа не выглядела серой и мрачной.

На все это у девушки ушло около минуты. Еще пара секунд – и Сергей сидел в кресле загримированный и готовый к съемкам.

Скорость, с которой обычно накладывают грим, всегда поражала Сергея. Движения были отточены до совершенства, ничего лишнего и при этом аккуратно и с характерной женской нежностью.

Тем временем ведущий, завершив первую часть вещательного блога, дождался запуска рекламы, после чего, отключив микрофон, переместился к гостю, присев в соседнее кресло.

Поздоровавшись с Сергеем сильным рукопожатием, ведущий представился:

– Добрый день, Сергей Сергеевич, меня зовут Дмитрий Константинович, но можно просто Дмитрий. После короткой рекламы мы начнем. В камеру вам смотреть не обязательно, поэтому на ней внимание не концентрируйте. Мы с вами просто ведем диалог, поэтому внимание все только на меня. Когда начнется трансляция, в кадр вы сразу не попадете. Я вас представлю, и только после этого камера возьмет крупным планом ваше лицо. Будет пара звонков от телезрителей, поэтому могут быть какие-то острые вопросы – желательно без политических высказываний, чтобы у нас с вами потом не было неприятностей, так как трансляция у нас прямая, вырезать мы ничего не успеем, а просмотреть нас потом смогут многие.

– Все нормально, я не первый раз перед камерами, поэтому знаю, как нужно вести, – успокоил Сергей ведущего.

В студии послышался голос режиссера:

– Приготовились! 5… 4… 3… 2… 1… Поехали!

Дмитрий, включив микрофон, повернулся лицом в сторону камеры и, улыбнувшись, начал зачитывать текст, который шел на экране над камерой.

Как удивительно быстро и, самое главное, тонко актеры – а ведущие, по мнению Сергея, таковыми и являлись – могли менять свое амплуа. Вот только что с ним вполне серьезным тоном разговаривал мужчина с характерными нотками усталости в голосе и немного замученным взглядом, отдающим незначительной напряженностью, а через мгновение в камеру смотрел совсем другой человек – радостный, веселый, с широкой улыбкой на лице, от которого веяло жизненной энергией и зарядом дополнительных сил на весь день.

– Еще раз приветствую тех, кто только что присоединился к просмотру нашей утренней телепередачи, и хочу напомнить, что сегодня у нас в студии особый гость – генеральный директор корпорации «Криодрим» Холод Сергей Сергеевич.

Повернувшись лицом к Сергею, Дмитрий поздоровался с ним, на этот раз уже перед телекамерами.

– Сергей Сергеевич, доброе утро.

– Доброе.

Камера взяла крупным планом лицо Сергея, после чего, медленно отодвигаясь назад, захватила в кадр и телеведущего.

– Сергей Сергеевич, мы рады, что вы нашли время и смогли приехать к нам в студию. Мы знаем, что график работы у вас довольно плотный, поэтому постараемся коротко и по существу.

– То, ради чего я сюда приехал, на самом деле куда важнее, чем деловые встречи, которые еще сегодня запланированы. Мнение людей – это фундамент, и ради положительного мнения я готов потратить сколько угодно времени и сил.

– Тонко подмечено, Сергей Сергеевич, надеемся на то, что вы расскажете много интересного о вашей новой и, я бы сказал, оригинальной не только у нас, но и во всем мире идее, которая за короткое время нашла признание во многих уголках нашей планеты. Это заморозка людей с последующим их пробуждением. Ваши удачные эксперименты показали всему научному сообществу о жизнеспособности вашей теории. Люди, которые отважились участвовать в эксперименте, делятся после него положительными эмоциями. Однако есть и те, кто продолжает с опаской смотреть на ваше изобретение, в том числе и у нас в республике, и я надеюсь, что данная программа поможет многим, наконец, разобраться в сути и вы как непосредственный создатель и основатель компании сможете донести до людей полную информацию, которая развеет ряд пустых разговоров и домыслов. Однако давайте по порядку. С чего все начиналось, Сергей Сергеевич, и почему вы в свое время уехали из Беларуси в Россию, а затем оттуда в Новую Зеландию?

– Страх – это основная проблема, с которой мне приходится сталкиваться, постоянно продвигая свою идею. И я хочу сказать, что страх по поводу данного вопроса есть не только у общества, но даже у меня, – констатировал Сергей. – Что касаемо вопроса, почему в свое время я уехал. Знаете, если вдаваться во все тонкости, то целой передачи не хватит, чтобы рассказать о причинах. Их много, основная из них всем вам в целом известна. Это война, которая, по сути, началась у наших границ, спровоцировавшая кризис во всем нашем регионе. В тот период, на мой взгляд, было принято ключевое решение: для сохранения идеи и наработок в данной области переехать в более спокойный регион. К тому же в Новой Зеландии куда проще было организовать свое дело, если есть четкий план и финансы.