Хроники Нордланда. Цветы зла

А Шторм, и не подозревая ни о чём подобном, свято верил в свою миссию. Верил в то, что местные рыцари, возмущённые неспособностью Хлорингов защитить их, в конце концов поднимутся против них, и обожаемый Хозяин возглавит этот подъём и победителем войдёт в Хефлинуэлл, вернув себе всё, что так подло отняли Хлоринги у его семьи. Верил, что Хозяин первым делом отменит позорный эдикт, вернёт полукровкам свободу и возможность жить нормальной жизнью, верил, что поможет ему, Шторму, отыскать тех, кто убил его семью. И не удивится тому, что это окажутся люди Хлорингов…

Свою семью Шторм помнил очень смутно. Просто помнил, что она была. Что у него были отец и мать, что они жили где-то в лесу, помнил озеро, запруду, и страшную ночь, когда на их дом напали. Подробности расправы над его семьёй из его памяти совершенно стёрлись, но он знал, что эта расправа была, и что это были люди – он до сих пор не мог совершенно выносить их вонь, вонь людского пота, смешанную с запахом спиртного и конским потом, и не выносил плача младенцев. Людей он ненавидел, ненавидел и презирал, и не испытывал ни капли сострадания или жалости, убивая их по приказу Хозяина. Единственно, что он, как эльф, не испытывал и потребности их мучить, и убивал быстро и чисто, но своим людям не мешал и развлечься. И никогда не насиловал женщин. Он даже в Сады Мечты ходил только в полнолуния, когда зов луны брал своё, но при том ни разу не ударил свою партнёршу, правда, и лишний раз прикасаться к ней, и смотреть ей в лицо не хотел. Он просто не знал, что можно иначе, что бывает какой-то другой секс; но и этот ему не нравился. Он думал, что это потому, что он холодный и равнодушный, и в тайне гордился этим.

Уже вечерело, когда братья покинули замок и помчались к Брыльскому перекрёстку, чтобы через этот большой лесной посёлок углубиться дальше в лес. За Омками дорога поднялась на холм, с которого Гэбриэл, на несколько мгновений обернувшись, увидел мягкие огни Гранствилла и Хефлинуэлла, и гаснущий на западе небесный пожар. Лесная свежесть усилилась, пробовали голоса ночные существа: цикады, совы, лягушки. В зарослях бузины и шиповника распевались соловьи. Копыта дробно стучали по мощёной плитняком дороге. Ехавший впереди Матиас зажёг факел, освещая дорогу: они спустились с холма и очутились в лесном сумраке, но скорости не сбавили. Гарет всерьёз собирался мчаться всю ночь! Но доехали они только до Брыля, большого лесного посёлка, прилепившегося к южному склону Брыльской горки. На околице их встретили двое эльфов Элодис. Гэбриэл видел их впервые: темнокожие, рыжеволосые, с яркими кошачьими глазами на узких лицах, гибкие и стройные. Один из них поднял руку ладонью вперёд, произнеся повелительно:

– Даро! – И Гарет первым натянул поводья, за ним остановились и Гэбриэл с Матиасом и Иво. Тот же эльф заговорил с Гаретом на своём языке, которого, кроме Терновника и Гарета, никто не понимал. Последний попытался возражать, но вскоре замолчал, выслушал до конца и повернулся к спутникам:

– Поехали в гостиницу. – А эльфы мгновенно и бесшумно растворились во тьме.

– Что они сказали?

– Что нам и нашему спутнику, – Гарет кивнул на Терновника, – нечего делать в лесу. Но Мириэль знает, что нам нужно, и завтра пришлёт это нам. Чёртовы лесовики!..

– Лес – это живой организм, единое целое. – Безмятежно сообщил Терновник. – Эльфы берегут его покой, и они абсолютно правы.

– А ты, похоже, не удивлён. – Заметил Гарет. – И ничуть не расстроен.

– А чему расстраиваться?.. Я уже говорил тебе, что я изгой, и веду бродяжническую жизнь. Я знал, что меня ждёт, ещё до того, как делал свой выбор, и не удивляюсь и не расстраиваюсь.

– А предупредить мог?..

– О чём? О том, что Элодис не пустят нас в лес?.. Но ты же получишь то, что тебе нужно, верно? Разве не это было твоей целью?

– Ладно. – Отмахнулся Гарет. – Спорить с эльфом – это всё равно, что воду в ступе толочь. Максимум усилий и ноль результата.

Они ввалились в полупустую гостиницу, всполошив хозяина и его домочадцев – такие гости здесь появились впервые. Дальше Брыля никакой дороги не было, и останавливались здесь лишь дровосеки, камнетёсы и охотники, да торговцы мехом и прочими плодами охотничьего промысла. Женщины забегали, вытряхивая из сундуков новейшее и чистейшее бельё, чтобы застелить постели знатным гостям, хозяин тащил из погреба колбасы, окорок, сыр, всё самое лучшее, его сын споро накрывал выскобленный до белизны стол крахмальной праздничной скатертью, служанки взбивали перины и подушки. И все жадно таращились на Гэбриэла, стоило братьям отвернуться. «Похож, истинно похож! – Шелестело в воздухе, – как горошины в одном стручке!.. Только волосы другие… и глаза тёмные… А что он так поседел-то?.. Видать, жизнь побила хорошо, даром, что граф…». Даже в Брыле уже знали, что младший сын его высочества был членом самой опасной в Нордланде банды, и домочадцы хозяина, особенно женщины, посматривали на опасного бандита с опаской и жгучим любопытством. Суровый, сразу видно: душегуб! Но красивый… А потом появился Иво, привязавший во дворе вместе с Матиасом лошадей, и для женщин в гостинице словно солнце вернулось: таким красивым показался им этот юноша! Он разом затмил красавцев-Хлорингов, приковав к себе все взоры и заставив томно сжиматься женские сердца. Белые волнистые волосы, тонкий стан, широкие плечи, черные брови, голубые очи… Ласковый взгляд, скромная и нежная улыбка… Воплощая в жизнь свою мечту: достичь совершенства, подобно Альберту Ван Хармену, Иво уже приоделся, получив от Гэбриэла в подарок дорогую и красивую сорочку, роскошный вамс с его гербом, вышитым серебром, медальон на золотой цепи, так же с гербом графа Валенского, и прочие необходимые и очень стильные мелочи. Всё это сидело на красавце-полукровке так ловко, что глаз было не отвести! «С графом с Севера приехал… – шелестело повсюду. – Тоже в банде… Да не может быть! Такой милый… Ах!». Три зрелые девы: две дочери хозяина и их служанка, – метали на прекрасного юношу томные, с поволокой, взоры, краснели и смущались, не в силах удалиться от обеденного зала и то и дело появляясь там с тем или иным совершенно ненужным предметом. Даже строгие шиканья хозяина не действовали! Иво, который уже начал входить во вкус, мигом высмотрел служаночку, в отличие от хозяйских дочек, тоненькую и щуплую, то есть, в его вкусе, и порой дарил ей многообещающий взгляд, от которого она вся вспыхивала, как пион.

Окорок оказался вкусным и сочным, колбасы – отменными, сидр – твидловским, и этим всё было сказано. Гэбриэл сидел и крутил на пальце кольцо, которое, оказывается, каким-то чудесным образом могло спасти его от стрел. Каким?.. О волшебстве он имел самые смутные понятия.

– Мы проверяли с Марчелло. – Пояснил Гарет. – Он накапал в кубок с вином яд, и поднёс мне. В тот же момент вино в кубке почернело, забурлило и задымилось. И какой бы яд мы не испробовали, результат был один и тот же: он чернел и начинал дымиться, что в еде, что в вине, что на одежде.

– А стрелы?

– Не знаю. Подозреваю, что тот, кто рискнёт в нас стрелять, будет просто-напросто мазать.

– А она – ну, королева эльфов, – она в самом деле сделает то же самое для отца? А может, я ему своё отдам?..

– Такие артефакты делаются на конкретного субъекта. Эти кольца – для меня и для тебя, для отца будет что-то ещё. И с чего ты взял, что мы с отцом оставим без защиты тебя?!

Гэбриэл пожал плечами. Он слышал перешёптывания слуг и хозяев, и рад был, что почти все они теперь переключились на Иво. И очень переживал за отца… И только теперь сообразил, что Алиса завтра приедет в замок – а его, возможно, не будет на месте. И как быть?!

Сердце Алисы бурно билось: они проехали сады Твидлов, мост, и поднимались в гору, к замку! Там, внутри, её ждал Гэбриэл, которого она должна была увидеть буквально через несколько минут! И для них начнётся новая, совершенно другая, счастливая, замечательная жизнь… Въехали во двор, проехав в тени барбакана, под надзором равнодушных стражников – они оживились лишь, увидев нежное лицо Алисы. Во дворе, под солнцем, Нэш первым спешился, помог спешиться Алисе, подал ей руку. Она огляделась, уверенная, что Гэбриэл смотрит на неё из какого-то из окон, только она не знала – какого. Парадный двор был огромный, вымощенный голубовато-серыми гранитными плитами, привезёнными по реке с севера – здесь такого камня не было, – и золотисто-белыми плитами из местного известняка; из такого же камня была сложена лестница к парадному арочному входу, над которым, как и над барбаканом, висели штандарты Хлорингов. Позади парадного холла высилась огромная круглая Золотая Башня, самое древнее из уцелевших каменных сооружений Нордланда, стоявшая здесь задолго до того, как люди пришли на этот Остров, сложенная из известняковых плит разного размера, сияющих под солнцем золотистым сиянием. Окружающие её постройки были более современными и, хоть и сложенные из того же местного камня, сияния не источали. Но и без сияния они впечатляли: к постройке Хефлинуэлла в своё время приложили руку эльфы Ол Донна, и он носил почти неуловимый отпечаток эльфийской архитектуры: чуть более изящные очертания, чуть более вытянутые, чуть больше лёгкости в массивных формах, ажурные каменные орнаменты на карнизах. Сдвоенные стрельчатые окна галерей, большие окна верхних этажей, эльфийская розетка над парадным входом. Искусная резьба по камню превращала его в кружево… Алиса с восхищением рассматривала всё это, ожидая во дворе, когда их встретят и пригласят. У конюшенных ворот стояло трое шикарно одетых мужчин, которые рассматривали лошадей и с тем же интересом уставились на Алису. Не стесняясь, они рассуждали, кто бы она могла быть, обсуждали её скромненькое платье, её лошадь, её фигуру… Она отчётливо услышала: «Очередная попрошайка к его высочеству! Но на рожицу хорошенькая, и фигурка аппетитная…» – И мучительно покраснела. Ей вдруг вспомнился первый день в Домашнем Приюте, оглядывание и ощупывание – она чувствовала себя почти такой же униженной. Один из щёголей, о чём-то тихо пошептавшись с остальными, подошёл к Алисе, но путь ему заступил Нэш.

– Вы извините! – Развёл руки щёголь. – У меня нет ничего дурного на уме! Я просто хотел спросить, не могу ли я чем-то помочь. Позвольте представиться: Конрад фон Зальце, рыцарь его высочества, хозяин Белого Яра.

– Нам бы к хозяевам на приём, – сказал Нэш. – К кому здесь обратиться?

– К дворецкому. – Махнул рукой Конрад. – Альберту Ван Хармену, страшному зануде. Вот тебе, здоровяк, целый талер, ступай, поищи его, а я, так и быть, пригляжу за твоей прекрасной…

– Я сам пригляжу. – Довольно спокойно отрезал Нэш. – А деньги, сударь, оставь себе. Пригодятся – бантик там купить, или помаду для губ.

– Что ты сказал?! – Вспыхнул Конрад. – Ты, мужик…

– Прошу прощения. – К ним подошёл высокий человек в такой же богатой одежде и странном головном уборе: при дворе его высочества как раз вошли в моду скрученные наподобие тюрбана шапероны. – Вы на приём к его высочеству?

– Ну, можно бы и к его сыну… – Сказал Нэш.

– Их светлостей ещё нет в замке. – Чопорно произнёс человек, которого Алиса приняла за большого вельможу. – Я провожу вас к дворецкому его светлости, Альберту Ван Хармену. Он выслушает ваше дело и решит, стоит ли оно аудиенции у их светлости или его высочества. Прошу.

– Мы с тобой не закончили, деревенщина! – Прошипел в спину Нэшу Конрад. Алиса чувствовала себя потерянной; почему нет Гарета и Гэбриэла?! Они ведь знали, что она сегодня приедет! Или что-то напутали?! И что ей делать? Алиса по-настоящему испугалась.

Альберт Ван Хармен принял их в роскошном помещении, и выглядел и вёл себя так, что Алиса приняла бы его не то, что за герцога, но и за самого короля – легко. Нэш представил её, назвав Алисой Манфред, сказал, что она – сирота, дочь его старого друга, попавшая в сложную ситуацию: домогательства со стороны опекуна, отсутствие защиты… Альберт слушал молча, с приятным и ничего не значащим выражением лица, мельком посмотрел документ.

– Это действительно сложная ситуация. – Сказал он, выслушав всё. – Юридически, по крайней мере. Но есть пара нюансов, которые весьма заинтересуют его высочество. Поэтому я похлопочу о том, чтобы он принял вас прямо сейчас. Благодарности не нужно!

Алисе безумно хотелось узнать, где сейчас Гэбриэл, и почему они с братом не смогли встретить её, но помнила, что ничего не знает о них, что они не знакомы… Она ждала, что спросит Нэш, но он тоже молчал. Альберт удалился, а им слуга принёс печенье, лёгкое вино и апельсины в вазе.

– Почему его нет?! – Прошептала Алиса, едва слуга ушёл. – Почему?!

– Скушай. – Нэш дал ей апельсиновую дольку. – И не волнуйся. Если подумать, то так даже лучше будет. А почему их нет… Они – хозяева этих земель. Случилось что-то, ехать срочно понадобилось, разбираться. Привыкай, теперь часто такое будет. Где-то что-то произойдёт, и они помчались, если без них – никак.

– А что, например? – Испуганно взглянула на него Алиса.

– Да хоть что. Но скорее всего, преступление, или там, болезнь какая, или кража крупная… Или пожар большой.

– И он в опасности?.. – Испугалась Алиса.

– Нет. Уж точно, нет. С ним стражники, и слуги, и оруженосцы… И брат. Про сэра Гарета говорят, что он лучший рубака на всём Острове.

Ван Хармен вернулся довольно быстро. Сказал:

– Его высочество примет вас прямо сейчас, как я и говорил. Прошу за мной.

Вслед за Альбертом они поднялись по самой шикарной лестнице, какая только могла быть, по мнению Алисы; и вошли в приёмный зал принца Элодисского. Когда-то здесь был рыцарский и пиршественный зал Хефлинуэлла – когда весь замок, в сущности, располагался в Золотой башне. С тех пор здесь многое поменялось: расширились окна, в них появилось дорогое венецианское стекло, витражи, изображающие героев-Хлорингов (Карла Первого, Карла Второго, святого Аскольда, Генриха Великого…). Самый большой витраж, на фоне которого стоял герцогский трон, изображал золотого орла Хлорингов с мечом и короной. Пол был выложен плиткой, отполированной до блеска, прямоугольной, треугольной и ромбовидной, серых, чёрных тонов и цвета слоновой кости. По стенам висели щиты с мечами, топорами, пиками, алебардами и прочими трофеями, стояли доспехи разных веков, разных стран и народов, витрины с артефактами. Алиса, правда, пока видела только принца. Это был отец Гэбриэла! Она волновалась страшно. Её давнишняя мечта стала явью: она приехала, чтобы показать себя перед знатным вельможей, понравиться ему и изменить свою судьбу… Собрав всё своё мужество, она изящно поклонилась его высочеству, как её учила мадмуазель, и произнесла слова приветствия скромно, но вполне владея собой. Принц протянул ей левую, здоровую руку, и она учтиво поцеловала её. Отступила на шаг.

– Мне уже известно, для чего вы здесь. – Сказал принц Элодисский. – В целом. Я хотел бы знать подробности.

– Меня зовут Алиса Манфред. – Сказала Алиса, и Нэш с поклоном протянул ему документ. – Я сирота. Я никогда не видела своих родителей, и других близких родственников у меня нет. Я выросла в богатом доме в Ашфилде, где меня воспитывали… Три женщины. Они учили меня всему, что прилично девушке, я говорю по-французски, на латыни, вышиваю, плету кружево, знаю риторику, немного – историю, играю на лютне… Я жила в этом доме до шестнадцати лет, и никуда оттуда не выходила. Я знала, что у меня есть благодетель, который заботится обо мне, но не видела его и не знала, кто он. Мне… ничего о нём не рассказывали, говорили только, что я должна быть ему благодарна. И я была… Я клянусь – я была! – Она против воли почувствовала, как старая обида и страх вновь овладевают её сердцем. Глаза её заблестели от слёз. – А он так жестоко… так жестоко… так цинично со мной…

– Не плачь, девочка. – Мягко перебил её принц. – Успокойся. Присядь. – Он указал на скамеечку подле себя. Кивнул Нэшу:

– Что произошло?

– Старая история, ваше высочество. – Поклонился Нэш. – Мерзкая и старая, как мир. Беззащитная, красивая, одинокая девочка… Эти курицы, что воспитывали её, даже имён своих ей не называли, приказали звать их Матушка, Мадмуазель, и так далее. Из дома её не выпускали даже в церковь. Я так понимаю, что у её господина изначально на неё виды имелись не самые гуманные. У неё даже наперсницы не было, женщины, которая бы за неё заступилась. А её воспитательницы, я так понял, полностью преданы барону Драйверу и…

– Он хотел, – не выдержала Алиса, – изнасиловать меня, и если я… я… понесу от него, жениться, а потом сделать так, чтобы я умерла родами!!! – Выпалив это, вся красная от стыда, она закрыла лицо руками и заплакала.

– Но как девочка узнала об этом? – Удивился принц, глядя на неё с жалостью и делая знак Тиберию, который поднёс Алисе бокал вина. Та, вздрагивая, всё же взяла себя в руки и, забирая обеими руками бокал, чуть слышно поблагодарила Тиберия.

– Когда меня привезли… – Мучительно краснея от того, что теперь приходилось лгать, сказала она, – привезли в Редстоун, за мной ухаживала девушка, горбунья, Марта. Она оказалась такой доброй. Она мне всё и рассказала. Мы сбежали с нею вместе. Без неё я бы не добралась до Блумсберри… У неё были деньги, она хотела уехать в Лисс, чтобы завести себе там лавку. А я хотела в монастырь, чтобы барон не поймал меня и не вернул… себе. Но в монастыре святой Бригитты сёстры мне объяснили, что у меня нет никаких доказательств, что я не смогу назвать ни дом, в котором росла, ни имён моих воспитательниц, и не смогу доказать, что мой опекун собирался бесчестно поступить со мной. И что если я не обращусь к вам за помощью и защитой, то меня могут вернуть ему… Но я не могу! – Она с отчаянием взглянула в лицо принцу. – Я не могу к нему вернуться! Я не могу доказать, что я не лгу, – она вновь густо покраснела, – я в самом деле не смогу узнать дом, в котором выросла, я уехала из него ночью, и даже дороги не видела… Я могу только поклясться, что я… что мне… – Она вновь закрыла лицо руками.

– Теодору нужен наследник. – Криво усмехнулся принц. – И способ он избрал, вполне достойный себя. Никто в здравом уме не отдаст за него ни дочь, ни сестру. Но он даже на сироте не захотел жениться, не убедившись предварительно, что она… Каков подонок! Не волнуйся, бедная девочка. Ты даже у себя дома, в Трёхозёрках, никогда не была?

– Нет, ваше высочество. Я и Ашфилд совсем не знаю. Видела только дорогу в Блумсберри и потом сюда. Единственный, кого я вспомнила, это Натаниэл Грэй, он был другом моего батюшки… Сестра Таис помогла мне написать к нему, и он приехал, чтобы мне помочь.

Принц задумчиво смотрел на Алису. Он прекрасно видел, что девочка не вполне искренна с ним, – Гарет говорил Алисе, что она не умеет лгать, – и не мог сообразить, с чем связана эта неискренность, но кое-какое подозрение у него появилось почти сразу. Он был образован и начитан не меньше, чем настоятельница монастыря святой Бригитты, и тоже очень хорошо знал легенды и мифы Нордланда. Если он был прав, то перед ним сидело редкое, очень редкое ныне существо; считалось, что на Острове их нет вовсе. И оно, это существо, отчаянно нуждалось в защите и убежище… Знает ли она, кто такая, или в самом деле искренне считает себя Алисой Манфред, кватронкой из Трёхозёрок?.. Но грамота была подлинной, и стыд и горе девочки были настоящими, уж это-то он видел. Может быть, насилие всё же произошло, и именно этого она так стыдится и боится?..

– Я беру тебя под своё покровительство. – Решил он. – Твоему опекуну я пошлю письмо… С предложением приехать и разобраться в этой ситуации. Он, конечно же, не приедет. А тебе здесь совершенно нечего бояться. Тебя зовут Натаниэл Грэй, не так ли? – Обратился он к Нэшу. – Ты поступил благородно, защитив эту девочку и сопроводив сюда, и я благодарен тебе. Алиса будет жить здесь, в Хефлинуэлле, она поступает под мою опеку. Будь уверена, – он ласково погладил Алису по голове, – твои испытания кончились, всё будет хорошо. – И Алиса вновь поцеловала его руку… Не выдержала и тихо заплакала, качая головой:

– Простите… простите меня… я так боялась! Мне было больно, обидно и страшно… Очень страшно! Я не сделала никому ничего плохого, я даже…

– Успокойся. – Повторил принц. – Успокойся! Всё хорошо. Тебя уже никто не посмеет обидеть, пока ты под моей защитой. Подожди пока в приёмной, тебя проводят, а я поговорю с твоим другом.

Алиса вышла, вся трепеща от волнения, а Нэш остался, почтительно стоя перед принцем Элодисским.

– Ты знаешь, кто она? – Спросил тот, и Нэш, только пару секунд поколебавшись, кивнул:

– Знаю, ваше высочество. Но она не знает, и искренне считает себя обыкновенной девушкой. Она не врёт.

– Я догадался. – Принц побарабанил пальцами по подлокотнику. – Это… странная ситуация, но она нуждается в защите и убежище, как никто на этом Острове. Ты же знаешь, какая на них шла охота, и как безжалостны к ним были и люди, и даже эльфы.

– Знаю. – Вздохнул Нэш. – О вас говорят, что вы – самый благородный человек на этом Острове, и если уж кому доверить такое чудо, так только вам. Она малышка совсем, ей шестнадцати ещё нет.

– Это Адриана придумала отправить её ко мне? – Спросил принц. Нэш поколебался… И ответил:

– Нет, ваше высочество. Ваши сыновья.

– Мои… сыновья?! – Поразился и нахмурился принц. – Но как?..

– Ваш младший сын, граф Валенский, он-то и спас эту девочку от барона, ваше высочество. Собой пожертвовал, чтобы она и повариха та сбежали, считай, жизнь за них отдал. А я её в Копьево подобрал, где она чуть в беду не попала. Довел до Блумсберри, в трактире поселил. Мы её под мальчика одевали… – И он рассказал принцу почти всё. Тот продолжал хмуриться, трогая подбородок.

– Но почему они мне… Ладно. Я поговорю с ними сам.

– А на неё не сердитесь. Она боготворит графа, и что угодно скажет, если ей внушили, что так для него лучше. Она ведь такая благодарная! Она и мне благодарна уж не знаю, как, а я ведь по большому счёту ничего особенного-то и не сделал. А вот она… видели бы вы, ваше высочество, как преобразился Золотой Дракон! А она ведь пожила у нас всего ничего.

– Это плохо. – Нахмурился принц. – Это могут заметить не те глаза…

– Я всё списал на святую землю – дескать, привёз её из Иерусалима, вот всё и зацвело. Люди верят.

– Ты понимаешь, в какой она опасности даже здесь, верно?.. Это хорошо. Прошу тебя, это должно оставаться тайной от всех, я даже сыновьям не рискну рассказать вот так, сразу. Пусть она остаётся у нас, мы позаботимся о ней и защитим. Я ещё подумаю, как мне…

– Его светлость, герцог Элодисский, и его сиятельство, граф Валенский! – Войдя, торжественно объявил сенешаль, и братья вошли к отцу. Гэбриэл, увидев Нэша, вздрогнул, и это не укрылось от глаз его высочества, так же, как и то, что его младший сын быстро рыскнул глазами по залу, словно искал кого-то.

– Это мастер Натаниэл Грэй. – Сказал его высочество, представляя Нэша. – Я не ошибаюсь, вы знакомы?

Гарет замешкался, бросив на Нэша тяжёлый и недовольный взгляд, а Гэбриэл, только на миг растерявшись, порывисто шагнул к отцу и опустился на одно колено:

– Ваше высочество! Простите меня! Я должен был сразу всё вам рассказать, но я так запутался, всё такое новое для меня, такое сложное, столько непонятного… Эта девушка, Алиса… Я знаю её; это я… ну… – Он покраснел. – Это я её… вытащил из Редстоуна. Это та самая повариха, Марта, о которой я говорил… Она нам помогла. Они сбежали одни, а я подставился, чтобы их не поймали… Вот и расстались. Я долго не знал, что с ними, как они… Алиса не лгала вам, что бы она ни говорила, мы с Гаретом просто сказали ей, что так надо, чтобы все думали, что она с Юга, а я с Севера…Но я не хотел обманывать вас!!!

– Но то, что она рассказала про Драйвера…

– Всё чистая правда! Мне это рассказал один подонок там, в Редстоуне, и про то, что тот хочет наследника, и про то, что собирается получить от Алисы ребёнка, а её убить. Я не смог это допустить. Она ведь такая, такая… чистая! Я столько раз пытался бежать, но не получалось у меня; а вот Алиса… Ну… У меня просто выбора не осталось, понимаете?! Если бы я не смог, она бы умерла, а перед смертью с нею бы такое сотворили… Я не мог это позволить!!!

– Значит, вы уже прежде встретились с нею?

– Простите МЕНЯ, отец. – Покаянно склонил голову и Гарет. – Всё это придумал я. Я нашёл Алису в Блумсберри, она приняла меня за Гэбриэла, ну, я и вцепился в неё… А она боялась, что я верну её и Гэбриэла в Редстоун, и храбро молчала, прямо как маленький стойкий герой. Я так не хотел, чтобы кто-то знал, что Гэбриэл был в Редстоуне, что придумал всю эту историю, но брат прав: от вас вовсе незачем было это скрывать. Перемудрил я с достоверностью. А они ведь совсем не понимают в нашей жизни ничего, слушают меня, как дети. Эта девочка и не на такое готова для нашего Гэбриэла, он ведь ей больше, чем жизнь спас!

– Гарет, Гарет! – Покачал головой принц, протянул руку Гэбриэлу, призывая его встать. – Я ведь во многом в рассказе вашей девочки усомнился. Откуда бы простой поварихе знать о планах Драйвера, тем более, о таких?.. И ещё кое-что… Но теперь всё встало на свои места. Ты настоящий рыцарь, мой Гэбриэл, – он сжал его руку, глядя с гордостью и нежностью ему в лицо. – Ты спас одинокую и беззащитную девушку, жертвуя собой ради неё, а на это способны только великие духом. Конечно, эта девушка остаётся здесь. Я ещё не решил, как поступлю с нею, но теперь, после того, как всё разъяснилось и не осталось никаких подозрений, я могу сделать её придворной дамой в свите Габриэллы. Вы правы: то, что они с Гэри были знакомы прежде, следует тщательно скрывать. Хотя и жаль: такое благородное деяние следовало бы сделать достоянием гласности…