Спящий красавец

– Ладно, давай дождёмся Алю и решим, что делать дальше. А пока и в самом деле нужно забрать наших лошадей, раз дед так сказал. Куда, интересно, он её потащил?

– Так, – начал распоряжаться Хозяин, как только мы вернулись к месту, где оставили своих друзей, – сейчас все дружно двигаем, куда скажу.

Маги вопросительно уставились на меня.

– Поехали, – устало отмахнулась я, – по дороге расскажу.

Путешествие выдалось то ещё. Путь наш пролегал через самую чащу леса. Приходилось продираться, подталкивая телегу. Если бы не помощь Хозяина, заставлявшего кущи немного расступаться, мы бы в жизни не пролезли в эту глушь. В общем, как в сказках принято говорить, долго ли коротко ли, – наконец дед остановился у приличной глубины оврага:

– Прибыли.

Мы в недоумении смотрели по сторонам.

– Да не туда глядите, – усмехнулся он, подошёл к краю впадины и указал на неприметную дверь.

– Э-э-э, м-м-м, – почесала я макушку, оглядывая границы рва, в поиске возможного спуска.

– Лошадей заберёте, а телегу здесь бросить придётся. Зайдёте – поздоровайтесь, да не орите там, – тихонько, про себя. Уходить будете – прощайтесь, благодарите. А то привыкли все как к себе домой кругом вваливаться. И чтоб порядок за собой оставили, – нравоучительно бухтел Хозяин, инструктируя по части того, как нам вести себя за этой дверью.

– Да ладно, что уж мы, совсем что ли? Понимаем, что нам там никто ничего не должен, – за всех отвечал Сол.

– Слушайте, вообще как-то боязно, – засомневалась Фета.

– А здесь оставаться не боязно? – парировал дед, – топайте уже.

Мы нашли место спуска, свели лошадей, погрузили всё ещё бесчувственного Соргана на плечо согнувшегося от его веса Сола и подошли ко входу.

– Спасибо, Хозяин, – я обернулась на стоящего над нами на краю оврага деда и толкнула дверь.

Глава 29

За порогом находился каменно-земляной коридор, по которому мы и двинули вперёд. Самый обыкновенный, безо всяких туманов и прочих необычностей. И закончился он достаточно быстро. (Почти как шкаф в Хрониках Нарнии, подумала я.) Мы, затаив дыхание, по-одному выходили на свет. И это место было прекрасно.

Рысь и Снежный шмыгнули вперёд. Затем замерла на пороге я, держа на поводу перепуганного Храпа. Сзади слегка подтолкнули и на свет вышла ведьма, выводя одного за другим двух коней. Последним шёл Маг. Сол осторожно опустил Соргана на землю и, так же, как и мы, зачарованно смотрел на всю эту красоту.

Окружающее нас пространство казалось древним и явно местами рукотворным. Ну, или чем там ещё можно было выстроить этот изящный каменный мост, разделявший прозрачнейшее хрустальное озеро на две половины. Совершенно неописуемый воздух. Хотелось просто замереть уже и дышать, дышать и оживать. Мы настолько вымотались, что просто еле волочили ноги. Однако скатерти-самобранки не наблюдалось, дома, как я уже говорила, по щелчку не возводились, и прочие щуки, рвущиеся по первому зову исполнять наши веления с хотениями тоже в очередь не стояли. Надо было шевелиться. На берегу стояло что-то вроде каменной тумбы с углублением и вытесанным на ней не очень дружелюбным ликом. Я ничего не понимаю в этих атрибутах, но сразу захотелось что-нибудь на неё положить в дар хозяину этого места.

– Эй, народ, здороваться не забываем, – тихонько напомнила я, развязывая рюкзак, – и хватит уже статуями стоять. Всё, вроде, нормально, давайте место искать для палатки. Надо Соргана по-нормальному устроить.

Достала из запасов угощение и положила каменному истукану с мысленной благодарностью за приём. Отпустили коней, разбили лагерь, развели костёр. Сол углубился в лес, набрать побольше хворосту, кошки подались на охоту, Мальва тоже где-то шарилась.

Здесь было хорошо и как-то благостно. Мы получили неожиданную передышку на то, чтобы спокойно всё обдумать и привести мысли, дух и здоровье в порядок.

Я присела на плащ и смотрела на то, как на лице Соргана играют блики огня. Оно как-будто расправилось, расслабилось, – ушла гримаса боли. Словно он просто спал.

– Мне кажется, или ему здесь и в самом деле лучше? – спросила у меня возившаяся у костра с едой подруга, поглядывающая в нашу сторону.

– Да мне и самой здесь стало гораздо лучше. Вот это спасибо огромное деду. Хоть и хитрован он, конечно. Ещё бы искупаться, – ответила я и спросила, обратившись к тумбе, – можно?

Никакой реакции не последовало. Я ещё немного посидела, ушла за ближайший валун, где в воду выдавался небольшой мысок с удобным спуском, разделась и отважилась залезть в манящую чистотой и свежестью воду.

Божечки, как это было приятно. Я пошевелила пальцами ног, чувствуя, как под ними шебуршатся песок и мелкая галька, мягко оттолкнулась и поплыла. Захотелось забыть обо всём на свете и повиснуть навсегда в этой благостной невесомости. Голова радовала первозданной пустотой, перестали ныть мышцы и уже ставшие привычными ссадины и царапины, дыхание из напряжённого и поверхностного становилось ровным и глубоким. От нахлынувшего облегчения самым натуральным образом покатились слёзы, чему я и сама несказанно удивилась. Поборов искушение поболтаться вот так ещё с часок, вышла из воды, сменив у огня ведьму.

– Иди поплавай, это что-то сказочное. И мужиков надо тоже отмыть. Сол вернётся – отправим его поплескаться. И наше величество надо хотя бы немного обтереть. Что-то с этой водой не так. В смысле, наоборот, пользительная она очень, – мне прям жить захотелось.

Я набрала воды, подошла к Соргану, смочила полотенце и принялась протирать высокий лоб, непослушные волосы, закрытые глаза. Попыталась даже, пока никто не видит, потереть впечатанную в запястье змеюку. Естественно безрезультатно – "татуировка" осталась на месте. Покачала головой, расслабила ворот рубашки и положила влажную тряпку ему на грудь. Сорган глубоко вздохнул, сладко зевнул, повернулся на бок, уютно положил ладошку под щёку … И …захрапел?

Сильны мужчины и суровы, Тверды, как сталь, в глазах огонь, А ночью так сопят забавно, И ножкой дрыгают во сне.

Я процитировала неизвестного автора, развела руками, глядя на эту милоту и тихонько рассмеялась.

– Ты с кем тут разговариваешь? – отжимая мокрые волосы из-за валуна появилась Фета.

– Глянь на это чудо, – всё ещё хихикая указала на Соргана я.

– Ну и отлично, – облегчённо выдохнула ведьма, – ему легчает на глазах. Давай уже перекусим, что ли. Аппетит – зверский.

– Может Сола дождёмся?

– Да вон он уже идёт.

И в самом деле, из леса появился маг, как ослик, навьюченный перетянутым верёвкой хворостом.

Вечер прошёл мирно и спокойно, как будто и не было за пределами этого укрытого ото всех места ожидающих нас бурь и неприятностей. Наготовили на утро принесённой кошками дичи, Соргана перетащили в палатку, пили травяной душистый чай, маг травил смешные байки из своей насыщенной приключениями жизни. Потом я ушла под крышу к сопящему королю, заметив, закрывая вход, как ведьма прислонила голову к плечу переставшего дышать, из опасений спугнуть это волшебство, мага. Так они и сидели рядышком, наблюдая, как на смену солнцу появляется круглая, жёлтая, как сыр, луна. По душе растеклось тепло.

Утром за завтраком обсуждали наши ближайшие перспективы и ситуацию в целом.

– Ребят, а может тут немножко поживём, Сорган и поправится. Вон как ему вчера полегчало, – с робкой надеждой спросила я, – может и тащиться ни в какие горы не надо.

– Всё равно придётся, Аль, – со вздохом ответил маг, – надо избавлять его от "подарочка".

– Водичкой-то оттереть не получилось? – слегка усмехнувшись сказала Фета, подтверждая слова мага.

– Что, заметила всё-таки? – тоже хмыкнула я.

– Ага, случайно.

– Глазастая.

– А вы кто все такие? – внезапно раздалось из-за спины со стороны палатки.

Все дружно развернулись в этом направлении. Уставившись на нас настороженным взглядом на пороге сидел Сорган. Мы переглянулись.

– Э-э-э, ну, мы… друзья, – с трудом подбирая слова промямлила я.

– А я кто? – хлопая длинными ресницами, оттеняющими синеву, залёгшую под глазами, поинтересовался его величество.

Здрась-сьте, приехали. Вот это номер.

– Всё правильно, – спокойно прокомментировал Сол, – ты, убив фамильяра, избавила Соргана от подчинения воле хозяина. Но, пока мы эту гадину от него не отцепим – он к себе не вернётся. В смысле, память к нему.

– Примерно поняла. Значит, набираемся сил и действуем по ранее намеченному плану.

– Вы так и будете между собой разговаривать? А мне кто-нибудь уже объяснит, что происходит? – пробухтело величество.

– Давай к костру, тут как раз завтрак поспел. Подкрепись. Разговор будет долгим.

Мы, помогая друг другу, как могли рассказали Соргану известную нам часть истории, скромно опустив небольшую деталь о том, каким способом он был мною пленён. Величество недоверчиво хмурилось, жевало губами, переспрашивало, силясь найти в своей голове хоть какие-нибудь крошки воспоминаний.

– Это, наверное, ужасно, но я ничего не помню. И пожалуйста, не зовите меня величеством, – не по себе как-то.

– Не расстраивайся, память вернётся, как только мы сумеем избавить тебя от этого украшения, – Сол указал Соргану на его руку.

– А вы сможете?

– Ну, если живыми доберёмся до гор, думаю, нам помогут.

– В любом случае, с вариантами, видимо, небогато. Поэтому я на всё согласен, если есть хоть малейший шанс.

Спустя секунду на Соргана белым вихрем налетел Снежный, повалил его на землю, не находя себе места от счастья. Сорган хохотал, как ребёнок, и обнимался с огромным котом без малейших признаков страха.

– А Снежного помнишь? – поинтересовался Сол, прерывая эту идиллию.

– Не знаю, – честно растерялся его величество, – не помню, но чувствую, что он – родной. Фуф, как не со мной всё это происходит.

– Ничего, разберёмся, – сказал маг и ободряюще похлопал Соргана по плечу.

Глава 30

Мы провели в этом месте три незабываемых дня. То, что Сорган пришёл, наконец, в себя значительно упрощало нашу задачу в дальнейшем. А пока мы отдыхали, плавали и набирались сил. Рысь со Снежным вечно где-то пропадали, не забывая, впрочем, вовремя пополнять наши запасы мяса. Величество оказался вполне нормальным, адекватным мужиком, я бы даже сказала "своим парнем". От спеси зачарованного Соргана не осталось даже намёка, зато явно обозначилось прекрасное чувство юмора. Кроме того, получив надежду на возвращение памяти и примерный алгоритм наших дальнейших действий, он перестал циклиться на проблеме и радовался выдавшейся возможности насладиться жизнью. Я бы, наверное, так не смогла. Хотя бог его знает, как мы поведём себя в той или иной ситуации. Иногда такого выдашь, чего сроду от себя не ожидаешь. Может быть Сорган, отягощённый в своей царской жизни глобальной ответственностью за судьбу целого государства, настолько устал от этой ноши, что его разум, возрадовавшись значительно полегчавшей памяти, дал организму отмашку отдыхать на полную катушку.

Сол и Фета как-то незаметно перестали прятать нарастающее между ними чувство. Хотя скрывали-то они его, по большей части от себя. Мне уже давно стало очевидно, что происходит. Они без конца и, надо сказать, без труда находили повод оказаться рядом. Им нравилось что-то делать вместе или просто сидеть на одном булыжнике. И, хоть спорам по-прежнему не было конца, все их препирательства перешли в разряд мягких подначек.

Вечерами эта несвятая троица учила меня местным песням. Кстати, афлаимские, в основном, мрачноватые напевы и даже разудалые лихие хиты этой северной страны разительно отличались от крайтских светлых песен некоторой резкостью и в мелодике, и в текстах. Ну, оно и понятно, – особенности менталитета.

Я, в свою очередь, вспомнив раннюю юность, учила их играть в "корову". Пара на пару: Сол с ведьмой, я с Сорганом. Знаете такую простецкую, но, если компания подходящая, – страшно весёлую игру? Это когда присутствующий народ делится на команды и один из участников первой должен показать мимикой и жестами, без участия голоса, предмет или живое существо, загаданное ему участниками другой команды.

– Ос-спидя-а-а, это что ещё за кракозябла? – тыча пальчиком в раскорячившегося в загадочной композиции мага смеялась Фета.

Мы тоже валялись вповалку от хохота. Зрелище было презабавное.

– Ты чего на меня зубы скалишь? – продолжала веселиться подруга.

– Ну чего ты, включай уже воображение, – отбивался Сол, растопырив одну пятерню над головой, а вторую над пятой точкой. Ещё и поскакал, высоко задирая колени для наглядности, – ну?!

– Лошадь, что ли?

– Какая лошадь?! Жеребец! Тоже мне, нашла лошадь! Ну, наконец-то, – облегчённо выдохнул маг, присоединяясь к дружескому ржачу.

– А чего это ты над головой рукой тряс?

– Ну так грива же!

– А там?.. А, понятно – хвост!..

Как жаль, что мало выпадает в жизни вот таких беззаботных моментов простой человеческой радости. И всё хорошее, как водится, имеет свойство когда-нибудь заканчиваться. Ну, не будем о грустном, в конце концов, плохое – тоже конечно. Мы понимали, что затягивать с отдыхом нельзя. И, как бы не хотелось продлить это блаженное состояние, пора и честь знать.

А в Крайте в это время всё было относительно тихо. Правда, вся эта видимость соблюдения приличий сильно смахивала на затишье перед бурей. В обратном порядке разъезжались недовольные гости. Знахари же напротив, пока не спешили покидать дворец. Как ни хотелось им вернуться по домам, – оставлять королеву один на один с лучшими магами Афлаима было нельзя.

– Мира, я обещала Акселю, что ты попробуешь помочь Далиле. Она пришла в себя, но всё ещё очень плоха, – говорила Элиза травнице, которую приказала поселить в соседней комнате, чтобы иметь возможность в любой момент посоветоваться или вызвать на подмогу, – как бы нам это не было неприятно, но данное слово нужно держать. Пойдём.

Мира болезненно сморщилась, но промолчала и согласно кивнула, поднимаясь вслед за королевой.

Когда женщины вошли в комнату принцессы, она лежала в кровати, замершим взглядом из полуопущенных ресниц остановившись на какой— то точке на стене. Далила была бледна, как полотно, тёмные круги залегли под прекрасными глазами, от чего они стали казаться ещё больше. Губы пересохли, рука безвольно свисала с края кровати.

Мира подошла к большому окну и раздёрнула шторы, поправила на столе съехавшую немного вбок скатерть, совершая эти привычные бытовые действия, чтобы дать себе время настроиться и спокойно подойти к пациентке. Наконец, она села на стул перед хворой, внимательно разглядывая её. В душе целительницы кипели боль и обида. Они воспользовались добротой и наивным миролюбием крайтцев, чтобы изгадить их дом, захватить и высушить светлую силу магов, а она сейчас должна помочь выжить этой высокомерной стерве. Но, как бы ни была зла знахарка на афлаимцев, ничто не могло изменить сути её души. Она – целитель, и она – сострадала. Смотрела на это осунувшееся лицо и не могла не жалеть. И, поджимая губы, злилась на себя за это, пытаясь заново распалить внутри гнев. Но он гас, как только глаза её останавливались на измождённой женщине, потерявшей интерес к жизни.

– Ваше величество, мне необходимо приготовить лекарство.

– Хорошо, делай, что нужно, я вас оставлю, – Элизе тоже было тягостно это зрелище. Да и стоять над душой у Миры не хотелось. Не нужны ей зрители в таком деле, а понадобится помощь – позовёт.

Целительница взяла необходимые травы и, спустившись на кухню, приготовила отвар.

– На, пей, – стараясь казаться более суровой, чем уже было на самом деле, сказала она девушке, подавая чашку.

Далила молча перевела на неё безучастный взгляд и не пошевелилась.

– Мы обещали твоему отцу поставить тебя на ноги и сделаем это.

– Не стоит быть более любезной, чем вам хотелось бы, – медленно ответила она травнице.

Взгляд Миры запылал огнём. В ответ на него глаза принцессы тоже начали разгораться. С минуту они сверлили друг друга, потом травницу "прорвало":

– А за что мне воспылать к тебе тёплыми чувствами? Ты можешь назвать хотя бы одну причину, чтобы я могла отнестись к тебе хотя бы без раздражения? Да, я не испытываю великой радости от того, что мне приходится тебя лечить. Более того, предпочла бы, чтобы вас вообще не было. Чтобы вы никогда не пересекали границу Крайта, сгинув в своих снегах. Но я всё равно помогу тебе.Только понять, почему я это сделаю, тебе, по всей видимости, не дано! А мы по-другому просто не умеем. Потому, что нельзя бросать людей в беде и болезни, даже таких гадких, как ты. Ваша тёмная сила застилает вам глаза. Ничего, кроме горя, нести-то не умеете, но и счастливыми быть вам тоже не дано. Потому, что не может быть счастлив человек, способный только отнимать.

И без того бледные губы Далилы совсем потеряли цвет. Её душила ярость от собственной беспомощности. Было невыносимо слушать гневную речь этой простой крепкой прямодушной тётки, от которой сейчас зависела её жизнь. Хотелось сделать больно, заставить замолчать, но сил не было, а было мучительно плохо. Потому, что правду слушать больнее всего.

– Вы убили моего фамильяра. – выдавила ведьма.

– Это вот ту отвратительную гадину, которой ты наградила Соргана?! – Теряя последнее терпение, почти закричала Мира… и осеклась, с изумлением заметив, как опять сникла Далила, как подозрительно заблестели её глаза.

Девушка поспешно отвернулась к стене.

– Так ты что, по гадюке своей горюешь? – от недоумения травница аж растерялась.

Ведьма продолжала молча смотреть в стену.

– Выпей это, – устало сказала женщина, поставив чашку на тумбочку рядом с кроватью и вышла, оставив больную одну.

Глава 31

Мира, погружённая в задумчивое недоумение, медленно шла по коридору в сторону своей комнаты.

– Это что ж, она и вправду переживает по поводу гибели какой-то гадкой твари? – рассуждала она сама с собой. В голове никак не укладывалось, что такая холодная, расчётливая и, прямо скажем, совсем не добрая особа может вообще проявлять сострадание. Хотя, почему какой-то? Это же её змеюка. Она к ней привязана, и, видимо, не только магически. Ну, змея, ну неприятное для обычного человека создание, но на самом деле по факту, это было единственное по-настоящему преданное ей существо. Между собой афлаимцы вообще не проявляют тёплых чувств. Отец ведь попросил Элизу оказать помощь дочери не потому, что в самом деле озабочен её здоровьем. Скорее наоборот, просто удачно использовал сложившуюся ситуацию, чтобы иметь красивый повод остаться в Крайте для своих целей. А на здоровье Далилы ему откровенно наплевать, – вон даже не дал себе труда ни разу зайти к девчонке. Только и делает, что шныряет по замку, да шпионам своим указания раздаёт.

Травница зябко поёжилась, внутренне содрогаясь от такого неприкрытого цинизма. И опять непроизвольно накатила жалость к принцессе. Может не так она и виновата, что стала жестокой стервой, может не всё для неё потеряно, раз всё-таки способна переживать и искренне оплакивать преданную зверюшку. (Тьфу ты, вот ну надо же было, прости господи, приручить и полюбить такую гадость) Мира опять передёрнула плечами и вошла в комнату.

Далила лежала на кровати и думала, думала. Обиднее всего было то, что не смогла удержать слёз в присутствии знахарки. Показала слабость. Но уж в самом деле, гибель фамильяра ведьма переживала остро. Сильнее, чем можно было ожидать.

– Странные они в самом деле, эти смешные крайтцы. Бегают с распростёртыми объятиями, открывают двери, доверяют всем подряд, а потом наивно удивляются, что их обманывают и используют. Да их только ленивый не облапошит, – размышляла несостоявшаяся невеста. – Хотя… как оказалось, сдачи-то тоже в случае чего дать могут. Какую провокацию устроили эти знахари у конюшни да в темнице! А как сегодня эта травница гневалась – любо дорого посмотреть, аж зауважала её маленько. Не такие они и беззубые. Просто мы многого о них не знаем. Самое непонятное – она ведь искренне меня жалела. Через злость. Это непостижимо. И ярости в ней было – на море хватит, но ведь жалела, руку дам на отсечение. Тем очевиднее её искренность.

– Да, странные они, – ведьма посмотрела на оставленную Мирой чашку и выпила содержимое.

Аксель и в самом деле то носился по дворцу, то собирал совет в своей комнате, пыхая раздражением и гневно раздувая ноздри. Все усилия его магов, направленные на поиск исчезнувшего короля Крайта, плодов не приносили.

– Но ведь это невозможно, потому что просто не может быть! – недоумённо округляя глаза психовал монарх Афлаима.

– Мы проследили путь до леса, дальше его энергетический след теряется, – однозначно, это магическое воздействие, направленное на то, чтобы укрыть его от поиска, – рассуждал следопыт и маг земли Ревер, – но то, что там возня была – это очевидно. А вот дальше совсем непонятно. Есть следы телеги, ведущие в такую непролазную глушь, что вообще необъяснимо, как такое возможно. Я там пешком протиснуться не смог, не то, чтобы коня протащить, и уж тем более повозку. Кроме того, в лесу, в доме знахарки, ну той, помните, недавно явно кто-то жил.

– Это сильно усложняет ситуацию, но, хотя-бы объясняет её, – продолжил химик Марс, – Соргана похитили. В том состоянии, в котором он находился, сам бы точно никуда не пошёл. Выманили и похитили. Совершенно ясно, что это маги, но сколько и кто им ещё помогает – не понятно.

– Самое невероятное, что нет следов, ведущих из леса. Мы прошерстили по периметру все возможные выходы, но их просто нет, я бы точно нашёл, – опять подхватил Ревер, – то есть получается, что они до сих пор в нём? Но, почему мы тогда не можем их найти? Не так уж и велик этот королевский лес.

– Марс, твоя задача сейчас подготовить как можно больше следящих артефактов и расположить их во всех возможных местах выхода. Не будут же они сидеть там всю жизнь – не для того короля умыкнули. Значит остаётся наставить ловушек и ждать, когда они сами себя обнаружат, – подвёл итог Аксель, – остальные все тебе в помощь. Больше всего раздражает, что мы не знаем, что это за маги. Кто вообще осмелился на такую дерзость – похищение короля. И, судя по тому, что Элиза не очень-то волнуется, изображая видимость поисков, – она знает, кто это такие. Я бы её прощупал, но королева теперь слишком осторожна. Везде ходит в сопровождении своих знахарей, – близко не подойти, и амулет этот вообще не снимает. Ладно, пока, значит, ждём.

А на королевской кухне в помещении для прислуги шёл другой военный совет.

– Народ, судя по тому, какой Аксель злой носится, у них ничего не получается, – довольно потирая руки говорил Хриплый.

– Я же говорила, эта девочка совсем не простая, – соглашалась Мира, – но всё равно надо быть готовыми им подсобить.

– Да как же им помочь, если никто из нас ничего не знает?

– Ну, раз не можем помочь напрямую – нужно помешать в поисках этим. Хотя бы попытаться. Не зря же они вокруг леса круги наворачивают, – наверняка каких-нибудь магических штучек навтыкают. Надо будет им шухер устроить – пусть побегают.

Весь следующий день афлаимские маги, матерясь и проклиная всех вместе и свою незавидную долю, в частности, носились по границе леса, натыкаясь на местных жителей, внезапно воспылавших страстью к сбору грибов.

– Ну что, ребята, пора собираться. Завтра на рассвете выступаем. – я с сожалением осматривала этот гостеприимный уголок вселенной. – Спасибо приютившему нас в тяжёлый момент духу. Я бы с радостью погостила ещё, но пора заканчивать всю эту эпопею.

– Мы с Фетой пойдём первыми. Наверняка за то время, что мы отсиживались здесь, там уже приготовили кучу сюрпризов. Вы с Сорганом не спешите, дайте нам время навести шороху и повести всю свору в ложном направлении. Ждите не меньше часа, потом выступайте и без паники спокойно двигайте в сторону пещеры Феты. Мы выиграем для вас время, уйдём в горы, а там попробуем от них оторваться.

– Эх, кошки на душе. Может всё-таки прорываться вместе? Как вы сможете уйти от погони в заснеженных горах? – я всё ещё пыталась найти другой выход.

– Не переживай, есть у меня для них кое-что в заначке. Ты главное Соргана в целости довези и ничего там с Феткиной системой защиты не напутай. И Мальву мою сбереги. А там и мы подтянемся. Не боись, всё будет хорошо. Я вот всё это время голову ломаю, как суметь потом связаться с Белиалом. Без его помощи не обойтись, а на ум ничего путнего не идёт. Ну да ладно, видимо, как обычно, будем ориентироваться на месте. В конце концов все продуманные планы, что мы с вами строили – с грохотом проваливались. Но, тем не менее мы все живы и продвигаемся в заданном направлении. А значит что? Правильно, мы сильны импровизацией. – Сол рассмеялся.

– Эх, мне бы твою уверенность – подумала я про себя, не став больше высказывать сомнений вслух. Изменить уже ничего нельзя, а расшатывать боевой дух неуверенностью тоже ни к чему. Сол – умный маг, без меня прекрасно понимает, насколько им будет трудно, однако же бодрится и нас бодрит. Наш с Сорганом путь представляется курортной поездкой на фоне марш-броска, который предстоит им с ведьмой. И вот это вот хуже некуда – переживать за тех, кому будет стократ труднее и кому не сможешь даже в случае чего помочь.