S.T.N.M. часть «Sa»

Нависло молчание. Спикер закончил вещать, но Юрий видно ожидал продолжения. Тишину наполнил ритмичный тик-так часов. Странно, откуда этот раздражающих звук часов, ведь Юрий не переносил его и избавлял пространство, в котором ему намечалось быть дольше получаса от источника напрочь. Наконец, Юрий начал.

– Бред какой-то… А что если я не кивну?

– Вы поймите, это принудительная премия. Так что все ваши рассуждения насчёт того, что может быть хуже смерти, покажутся вам самым сладким сахаром для диабетика. Вы познаете такие глубины своих рассуждений, о которых сами никогда не догадывались. Да-да. Ещё хуже. Намнооооого хуже.

Голос замолк. Юрий, переварив информацию, понял, что они ждут. Он медленно кивнул, и его шея предательски хрустнула. Не то, чтобы он верил, но в данный момент всё потеряло смысл. Юрий лишь на миг вспомнил, на чём остановился в своих размышлениях о смерти и тут же без колебаний решился. Решился уже тогда, когда кивок был исполнен. Он впервые пожалел, что так далеко зашёл в своих размышлениях, и мысленно поклялся себе больше не замахиваться в голове так далеко. Пускай даже на гипотетические темы.

– Замечательно! Через 442 дня ждите письмо и следуйте его инструкциям.

Способность удивляться при таком количестве удивлений притупляется. Наверное, поэтому после разговора Юрий вылез из ванны, мокрый упал на кровать, и, не расстилая её, уснул. Ему было плевать, да так, по-настоящему, по-взрослому, взахлёб. На всё плевать. В такой момент, если бы они сказали отрезать правое ухо, он без раздумий отрезал бы его, даже может и левое, главное, чтобы от него отвалили. К тому же это звучало, как чудо. Словно он избранный. Хреново избранный для хренового чуда, которого не просил. Он просто хотел обычной жизни, стабильности, серости и постоянства. Без перепадов, скачков, перемен…

Наутро никаких следов того, что ему кто-то писал или звонил, не осталось. Это был сон. Просто глупый сон. Сон же? Сон, так ведь?

Человеком Юрий был простым, поэтому быстро забыл всё это, как хороший сон. Юрий считал, что хорошие сны забываются быстрее, чем плохие. Плохие остаются, оседая на дне души. Ещё долгим эхом отдаются в подсознании. Он решил не размышлять на эту тему, после этого сна он вообще стал намного меньше углубляться в свои раздумья.

Так жизнь его пришла в норму, приобрела приятный ему оттенок серой стабильности из болотисто-желейной массы. Работа, дом, работа, дом, по выходным любимые передачи: «Ремонт по-честному», «Квартирный вопрос», «Уральские пельмени», «След» и «Новости» – идеально, так как надо в самый скучный, но спокойный раз. Пожалуй, рождаются люди, которые не могут толком и с ума сойти – до такой степени у них скучная жизнь и она им по нраву.

Чуть больше года спустя сон повторился. И вот теперь, Юрий, как обещал, растерянный стоял у платформы, в надежде на то, что это продолжение глупого сна и держал письмо со странным текстом, – которое пришло по факсу. Он в который раз вчитывался в каждое слово, пытаясь понять смысл послания, но ничего не понимал. А есть ли он, этот смысл или легче сброситься с мыса бессмысленности?

«Поздравляем!!! На всепланетном собрании „„Бог уснул за штурвалом““ вы выиграли в номинации „„Самый средний человек человечества““, а значит, выиграли путёвку в Ч. Д. В день получения письма ждите змея на Павелецком вокзале у любой платформы. Змей прибудет и заберёт вас в бесконечность. Он уведёт вас туда, где заканчиваются вопросы и начинаются ответы. Ждите своего времени. Оно наступит, когда вы осознаете свою номинацию и ощутите дисбаланс. Jdfsdkdsdf dj24ь оаf; aж 39952ksfooщ, с уважением, ваша Б.Х.:**»

– Глупый-глупый, чёртов сон с нелепым, дурацким текстом, – ворчал, подрагивая Юрий, хотя на языке болтались совсем иные, более злобные и похабные словечки. В силу своего воспитания, он даже сейчас не мог позволить себе сквернословить. На самом деле, он ещё и начал обдумывать текст, как сразу же перестал задумываться об оном: его отправителе и о том, что там дальше по сюжету. Камо грядеши, чёрт побери? Юрий уже не придумывал причин, «напридумывался», блин. А находить оправдания ему было лениво. Зачем пустые оправдания без причин? Раньше в них было больше смысла, пока они помогали жить, но ныне…

Теперь же он волновался именно по тому поводу, что осознавал своё пребывание во сне, и как бы абсурдно это не звучало, от этого всё меньше верил в то, что это всё же сон. Но если это не реальность и не сон, то, что? Может действие каких-то наркотиков? Хотя каких? Он уже давно ими не баловался, даже не пил спиртного около двух лет. Бокал вина или пива в конце недели да пара рюмок горячительного в праздник разве в счёт? Хотя сколько этих праздников… В России-то? Может, всё же розыгрыш? Нет, точно не розыгрыш. А может он умер? Но на смерть всё это не похоже… Хотя откуда ему было знать, на что похожа смерть? Да и с каких пор смерть отговаривает тебя от смерти? Тогда оставалось одно: он сходил с ума. Натурально. Без шуток и химии. И от этой мысли его бросало в дрожь.

Как же так? С чего всё началось?

– ВЫ ЗАМЕЧАЛИ, ЧТО МЫ СОМНЕВАЕМСЯ В РЕАЛЬНОСТИ ПРОИСХОДЯЩЕГО ЧАЩЕ ПРИ БОДРСТВОВАНИИ, НЕЖЕЛИ ВО СНАХ? – задал он вдруг вопрос воображаемым читателям, наблюдателям его жизни. Но они не отвечали.

Вынырнув из ямы безумия, которая его поглощала, он решил насладиться всем этим процессом, ведь если это плод его воображения, то ничего страшного не произойдёт. Возможно, это его последняя возможность, ведь если он не вернётся в нормальное состояние, то гнить ему в психушке, если он уже не там. Поэтому надо по полной выжимать все возможности из нынешней ситуации, сложившегося в оригами лебедя-обстоятельства. Это же его фантазия! Пускай и кошмар. Но любая бесконтрольная фантазия становится кошмаром.

Он снова прочёл текст, уже вникая в смысл и пытаясь разобраться в том, что придумало его сознание. Головоломка покруче любого детектива. Символизм снов частенько обретает не самый очевидный контур, особенно для личинки не развившей определённый контур мозга. И начать разбор он решил с того, что больше всего зацепило его в первом же письме, а именно с номинации: «Самому среднему человеку…»

А ведь он и вправду мог бы быть самым средним человеком человечества. Во-первых – он средних лет. Во-вторых – среднего достатка.

Он не красавец, и ему не дано понять, когда за ним ручейком плыли девушки. Он не урод, его не обзывали, и ему не приходилось стесняться своей внешности. Да, он не был горд за себя, но ему и не было стыдно. Обычный.

Он неглупый – понимает обычные жизненные вещи, которые необходимы для полноценной жизни и даже больше, однако, он и не умён – ему не дано понять сложные термины, формулы и закономерности. Типичный.

По сути своей он даже не добрый и не злой. Лояльный.

Даже по росту, весу и растительности на теле. Умеренный.

Поведение, повадки, привычки, характер. Стандартный.

По всем признакам среднестатистический. Во всю свою жизнь он не мог однозначно сказать, хороша она была или ужасна, ведь в ней были и светлые моменты и тёмные, но в большинстве своём всё было сбалансировано и ровно. Не прыгал выше последнего этажа в девятиэтажке и не опускался ниже первого, хотя по молодости заглядывал в подвал и мечтал о чердаке. Как и все.

Не имел ни врагов и ни друзей, никому не завидовал и никто не завидовал ему. Он не видел чему, как и другие. Если посмотреть на него, он и вправду был идеалом для этой номинации. Более сбалансированного и среднего человека он не знал. Как и самый обычный гражданин, предпочитал больше размышлять, философствовать, нежели действовать. Хотя раньше он этого и не замечал, его всё устраивало, всё шло своим чередом, но теперь от этих мыслей ему стало плохо. Очень плохо от осознания того, сколько всего он не пережил. А после ему стало хорошо. Очень хорошо от осознания того, сколько всего он не перенёс. И снова плохо, и снова хорошо. Таких частых внутренних приливов и отливов он никогда не ощущал. В нём бушевало море из человеческих выделений. Буря в гранёном стакане. В нём молчал штиль из энергии космоса.

– Качели, – найдя подходящее слово для данного процесса, произнёс вслух Юрий и тут же вспомнил, как в детстве он обожал кататься на них. Бывало, что-то случится – сразу уходил качаться, и большего удовольствия ему не было. Правда, с возрастом он утерял это чувство, позабыл этот кайф. Да и качели теперь не те.

Он не знал, зачем и кому говорит это вслух, просто иногда чувствовал необходимость произнести что-либо. Видимо внутренняя потребность выговориться, быть услышанным. Может поэтому он часто читал надписи на стенах или на рекламных щитах вслух? Необязательно же самому среднему человеку быть без странностей? Тогда он вспомнил отрывок из своего дневника, который ещё в юном возрасте забросил:

«Они считали меня избранным, пророком, мудрейшим человеком, и в целом, цепляющей и умиротворяющей личностью, а я всего лишь читал вслух попавшиеся на глаза вывески и этикетки, когда отвечал на их вопросы».

Вспомнил и улыбнулся. А после расстроился. Чуть не заплакал от горя, чуть не прослезился от счастья.

– Как, кстати, называются странности, которыми обладают многие? Например, грызть ногти или нажимать на кнопку лифта, когда на неё уже нажали? Обычности? А странности для большинства? Например, петь в душе? Типичности? Следует ли из этого тот самый факт, что я идеальная комбинация из этих поведенческих норм? Насколько это хорошо или плохо, что я самый усреднённый показатель целого вида? Насколько это ответственно?

Его голову закружила вьюга вопросов. Голова была охвачена ветром, а тело – морем. Это ощущение было похоже на потерю равновесия, его тело всё пошатнулось, голова закружилась, и он еле-еле удержался на ногах. В голове вдруг затанцевала странная мысль, затмевая другие:

«Шагая по небу-пустыне широкими-маленькими шагами с пустыми-полными глазницами-глазами. Утопая в облаках-песках. Руками, пытаясь поймать молнии-змеи, так похожие на пальцы-ветки. Ловил только птиц-ящериц. И падал вверх, летел вниз. К солнцу-земле. Зависая в полуметре над метровыми мёртвыми деревьями-звёздами, касаясь верхушек-корней и задыхаясь-дыша ты задумался…

Задумался, о том, что чай-то был непростой.

Без сахара. Лимона. Молока. Женщины. Тепла».

Одиночество, вооо! Вот, пожалуй, самый усреднённый показатель человечества. И есть Одиночки, а есть одинокие – остальное невнятная прослойка между двумя буквами О.

(ей богу, какой-то вечно удивляющийся смайлик выходит )>> О___о

Именно в тот момент он смирился со своей участью. Тогда к платформе и прибыл поезд. Или не поезд. Это было нечто, похожее на огромного змея. Всё пятнистое, без окон и дверей, а вместо кабины водителя – морда с огромными янтарными глазами.

– И вправду змей, – удивлённо усмехнулся своей наблюдательности Юрий и вошёл в открывшуюся в теле этого существа складку. Почему-то он совершенно не боялся, хотя мало кто так же спокойно вошёл бы в нечто похожее.

Внутри всё было не так страшно, как снаружи. Внутри его ждал длинный сплошной коридор, как поезд «Москва», усыпанный чем-то вроде разноцветного переливающегося конфетти, а по левому и правому краю жёсткие, как в метро, сиденья, которые меняли цвета каждые несколько минут. Юрий сел на ближайшее, и оно оказалось самым мягким сиденьем в мире. Мягче даже того случая, когда он случайно сел на пушистого урчащего кота. Да и сиденья, ко всему прочему, не были против такой наглости, в отличие от кота.

Юрий был близок в своих ассоциациях-ощущениях, эти сиденья оказались внутренней стороной змеи – пульсирующей, тёплой и приятной на ощупь. После, потолок в чудо-коридоре стал прозрачным и Юрий увидел планеты, кометы, звёзды… Он был в космосе: летел от маленького, будто игрушечного шарика Земли, наполненного шестью миллиардами проблем, к Чёрной Дыре. А запах был детства: такой приятный и родной, но трудно определяемый. Такой запах иногда можно было уловить на улице на короткий момент, вспомнив радостные секунды детства, но удержать – никогда. Приходилось бежать за ним в неизвестность, хватая незнакомцев и незнакомок за плечи. Но разве догонишь запах? А здесь он был постоянным. Здесь тебе не приходилось в панике искать источник этого запаха и бежать за ним, чтобы хоть на секунду продлить своё пребывание в прошлом. Не в воспоминании, а в ощущении.

– – – NадеюSь, vаше путеshествие будeт комfортабельnым, -|– произнесло существо непонятного пола, которое возникло около Юрия.

Существо каждый раз меняло голос и облик. Юрий быстро понял, что от его желания зависит то, как оно выглядит. Вот оно превратилось в маленького ребёнка, затем в шикарную, шоколадного оттенка цвета латиночку-порноактрису, после – в него самого, чуть позже – в его отца стекольщика, с вечным румянцем на щеках. И так до бесконечности. От существующих существ до плода его фантазий. Существо, словно пластилин, который не надо было трогать руками, просто загадывать форму и всё. Это было забавно: ты мог быть моментальным скульптором, даже если не умел лепить, мог почувствовать себя пластическим хирургом, хотя никогда не учился на него. Стоило просто представить! Оказывается, в своих головах мы все уже давно великие творцы. Только реальность наших рук и физических умений является барьером…

Единственное, что было ему не подвластно поменять в этом существе, так это ярко-голубую надпись на груди «Black Hole», которая просвечивалась сквозь любую выдуманную им одежду и на любой созданной им форме.

– – – Kак виdите-с, кое-chто мbI не в силах Izменить, -|– словно прочитав вопрос Юрия, ответило существо.

Конец ли это? А существует ли конец этой истории? Возможно, если было начало. Но Юрий однозначно не хотел просыпаться – если это был сон, и не хотел приходить в себя – если это была кома. Побывав во чреве тьмы, он там так и остался, промок насквозь, проникся сквозь.

Тьма всему голова, тьма была в начале, тьма была в конце, она сверху, она снизу, слева, справа, вокруг темнота, просто мы научились в ней что-то видеть. Всё состоит из разных форм пустоты, точнее тёмных пустот. Случайное стечение обстоятельств, которое стремится к самоликвидации, жестокое равнодушие и жалкая ненависть.

Всё – ничего, Всё – ничто, Всё остальное плотная тьма, которая заполняет тебя с двух сторон, а ты лишь оболочка, сосуд, почти как секс-игрушка. Презерватив для пустоты.

∞

Янис открыл глаза, дедушка тоже. Дед улыбался. Впервые за долгое время Его осенило – он освещён счастьем! И это было всегда, и это будет всегда.

Только без «было» и без «будет» – это необходимое уточнение.

Его тусклая лампочка разлетелась в ярчайший свет, который никто не включал, который просто был здесь изначально, и который никогда не погаснет. Этот Свет, постоянен всегда, потому что Свет создал «Всегда». Бесконечен. Дедушка всегда им светился!

Светом, который не погаснет в будущем и не возникнет в прошлом. Светом, создавшем время. Светом, объясняющим Всё, раскрывающим Все смыслы, замыслы, миссию, дар и желание любить.

Счастлив по-настоящему, полностью, насквозь, весь и навечно. Счастлив насквозь. В значении счастья, которое «щассвет»>> «сейчасцветье»>> «цветёт в настоящий момент», а не отцвела или только собирается.

Это было похоже на неподдельное переживание самого главного момента в жизни. Не воспоминание и прокрутка оного, а настоящее пережитие – это необходимое уточнение.

То есть то самое счастье, которое никто никогда не испытывал. Никто не может пережить, как бы ни желал, или прожить, потому что живёт этим постоянно.

Янис улыбнулся в ответ и начал спускаться в переход. Это всё, что он мог сделать или всё, что хотел. С каждым его шагом дед начинал выцветать, как старая фотография. В конце концов, старичок стал лишь чёрно-белым изображением. Дед зарыдал с такой болью, с какой мог бы плакать человек, потерявший во второй раз самое ценное создание спустя пару секунд после его воскрешения. Янис впервые видел человека, которому был дан шанс оплакать самого себя при жизни.

Старика обманули, «сrаные зелёные человечки» ни черта не знали! От их предела знаний он лишь отдалился от истины, больше запутался. Даже те внеземные существа способны заблуждаться, и заблудились они намного сильнее. Знали бы они на сколько же незримо дальше они отдалились от истинного источника света-энергии, устремившись лишь за его бликом в далёких потёмках космоса. Этот свет, не имеющий источника, единственное, истинное знание. Обидно было не то, что заставили участвовать в глупой в лотереи без покупки билетика, а то, что выигрыш в ней был хуже смерти, как бы ей не запугивали. Вот что на самом деле хуже начала, процесса и конца любой боли – осознание, на сколько шагов ты ушёл дальше в мучительные дебри от понимания отсутствия боли. Сколько лишней боли ты испытал, веря, что это необходимое испытание, а не попросту неверный путь. Надо бы кое-кому в морду дать за такую мораль, да только морды там нет!

Насильно подарив что-то, казалось важное, они без доли сомнения отнимают самим этим ложным, односторонним знанием смысл дальнейшего существования. Как если бы тебя научили дышать в темноте, питаться ей и ничего не объяснив выкинули за борт человеческих стремлений, достижений. Утопили. А про воду больше ничего не известно, и в воде ничего нет, ты находишься в ней, захлёбываешься, потом, когда ты догадываешься, что пытка никак не заканчивается и ты не умираешь, ты понимаешь, что вода – это тьма, она ничем не отличается от темноты, быть может лишь плотнее к твоей внутренней пустоте прилегает. И ты начинаешь дышать. И питаться. Во тьме только и умеешь – как дышать тьмой, жить ей, быть ей.

Ты – единственная реликвия, что сохранилась от Атлантиды, ты книга, ты причина по которой она никогда не всплывёт и каждый обнаруживший её – останется на дне. Так же, как у книги от сырости и времени выцветают буквы на страницах, выцветали и волосы на голове старика, и душа, и сердце, и последнее, самое ценное – воспоминания. Ведь старик всё забыл, смутные воспоминания казались сном, он чувствовал, что забыл что-то важное, что пытался вспомнить много лет. Он забыл, но сила знаний хранилось, пускай прочитать почти не представляло возможности, но проклятие, запечатанное в этой буквенной форме силу свою не утратило. Обидно было не помнить, как ты стал стариком. Но теперь, когда воспоминания снова вспыхнули, когда он вновь их пережил и потерял, старик жалел о том, что вспомнил. Ему было легче считать себя больным Альцгеймером или амнезией. Ведь тогда он мог сам заполнить пробелы, а теперь только парабеллум… После увиденной тьмы он не выдержал и впал в слабоумие, точнее запер себя там, не помнил зачем, но помнил, что почему-то это необходимо. Был ли он благодарен встрече с Янисом? Как если бы встретил себя молодого, который бы пришёл с тобой попрощаться. Но кажется его зовут так же… Или нет, Анис возможно. Не вспомнить.

Люди совсем не знают, чего хотят. Вот только кто сказал, что джины лучше? Оттого, что у них база данных больше? А разве в базе неверных данных может быть польза? Возможно, джины заблуждаются сильнее, ведь знания у них в основном из опыта худших, а значит они либо знают, либо не хотят, но в любом случае будет хуже. Не спрашивайте джинов никогда об их желаниях – перестанете вообще что-либо желать.

Порой, люди не в силах пережить счастливые моменты прошедшей жизни заново. Особенно, когда на самом деле давно мертвы и бродят трупами. Просто их суть не выдерживает второго шанса, эта оболочка – разум и организм человека достаточно ограничены для счастливых моментов и реваншей. Достаточно ограничены для счастливых, но весьма просторны для несчастных. Наверное, поэтому самые счастливые люди живут меньше остальных. По этой причине Янис предпочитал забывать. Ничего страшного, через несколько шагов Янис забудет деда и образ змеи-паровоза, лампочка же позади Яниса с треском лопнет, но не в его правилах оглядываться.

Помимо счастья, у людей смертельная непереносимость истины.

В защиту своей памяти скажу: «Не помню»!

II В метрополиэтилене

Считается очень неприличным, есть фрукты, откусывая прямо от них. Нужно ножом очистить фрукт от кожуры, разрезать на части, вырезать сердцевину с зернами и только после этого есть.

То же самое и с людьми. Неприлично поглощать человека,

откусывая прямо так… с лица, без обнажения души.

Яниса встретил длинный подземный переход. Ничего необычного, обычный переход в иную жизнь. Вот вам и знакомый газетчик: раздаёт людям газету «Работа и зарплата», но не всем, а исключительно русским презентабельного вида. А у других этот хрыч спрашивал: «А вам зачем? Для молодёжи, а вы кто? Здесь гражданство надо». В его отборе было много параметров, порой прохожим приходилось вырывать газету из его рук.

Сам газетчик был из тех противных, манерных, с поднятым подбородком (как будто судьбы решал), разумеется, пожилой, с мерзкой красной бородавкой на переносице. Джинсы, поло, сандалии на носки и полное отсутствие плеч – чтоб уж точно стошнило. Красно-коричневая аура указывала на хитрость, недостаток энергии, отсутствие ясности мысли. Вероятно – болезнь почек. Возможно, даже убийца.

На него посмотришь, и самому тяжело становится так, что-то вроде изжоги, вздутия, бурления. На редкость мерзкий тип. Куда лучше была предыдущая газетчица – пухлая дама в годах со смешной шапкой-пандой на голове, которая каждому желала хорошего дня.

Дальше, пройдя вдоль автоматов с едой и кофе, предстояли стеклянные заляпанные двери «Не ушибись, да не ушиби последующего». За ними тебя встречал обширный, преисполненный тщеславия, обнаживший внутренности старой эпохи, вестибюль. Просторный, но такой сдавливающий, как помещение склепа, совсем не гостеприимный, угнетающий для увядающих. Вестибюль, заполненный работниками метрополитена.

Тётка в красно-белом жакете с бледно-голубой аурой выиграла Джек Пот, монетки так и сыпались, это кассирша обнулила автомат по продаже проездных, а рядом в чёрном с ней стоял местный надзиратель с мутно зелёными вибрациями – хитрость, предательство, зависть. Один из службы безопасности небезопасно ковырялся в носу, а другой, встретил Яниса после бесполезных рамок, поднимающих тревогу даже от ключей. Оба алые, но второй с тёмными разводами, что говорит о вспышках гнева. Сначала он провёл вдоль сумки Яниса трубковидным устройством, которое ловит запахи взрывчатых веществ, правда пассажиропотоку лучше не вникать в это устройство, а то поймут, что используется оно неправильно, скорее, ради вида. После предложил просветить сумку в рентгеновской камере. Норму выполнял или с прокрастинацией боролся, а может проверки фсбшников избегал – не понятно. Но Янис не возмущался, в конце концов, человек выполнял свои должностные инструкции, делал свою работу, что в России и так было редкостью.

Если хотите насладиться абсурдом и иллюзией безопасности – вам сюда, здесь всё для виду, даже то, что работает, используется не по правилам.

«Кстати, есть у них более крутая технология, которая стоит несколько жёлтеньких лимончиков и может обнаруживать наркотики. Но мы же в России, купить-то купили, упаковали, чуть ли не на каждой станции, а никто не использует. Ведь купить технологию одно, а обучить людей пользоваться ей – совсем другое», – вспомнил Янис. Он любил собирать бесполезные факты, которые никому ничем не помогут. Например, он знал, что помимо человека на планете Земля есть только одна единственная тварь, способная убить без причины, красивая, сука, тварь – морской богомол. Учёные до сих пор не выявили причину, почему он убивает всех, кого встретит. Просто серийный убийца в мире животных. Те же мурены, хоть и любят помучить, попытать жертву перед смертью, но причины для нападения у них всё же есть.

Вот и спрашивается: зачем ему этот факт? Бесполезный, а может, даже опасный. Янис называл эти факты новым вирусом будущего. Информационным вирусом, который заполняет человеческую оперативную память, передаётся из уст в уста перепостами, но при этом не несёт в себе никакой фактической пользы. Да и правды в этих фактах порой столько же, сколько в любом другом факте, который сейчас может выдумать каждый. Чего уж там скрывать? Порой Янис сам придумывал интересные, ничем не подтверждённые факты, и они заседали в голове настолько, что казались правдой. Вот, например про кошек. Мол, кошки и коты не могут управлять своим хвостом, он ими не контролируется и сдаёт их настроение с потрохами. А в защиту своего факта для убедительности добавил «именно поэтому коты в детстве нападают на свой хвост и кусают». Тогда девушка, для которой этот факт был придуман – поверила. «А ведь точно! Ничего себе…» И ещё долго припоминала на их встречах, что она даже подумать не могла о таком. Через некоторое время Янис и сам поверил в это. Достаточно красивая история.