Колючка

– Хватит рассказывать то, что известно каждому! – взорвался мастер Осорг. – Личины может накладывать только придворный маг, да и то не на всех. И какое это имеет отношение к невидимости?

Мастер Осорг сильно нервничал, я постаралась запомнить момент, чтобы потом к нему вернуться. Его непонятные слова и действия не давали мне покоя.

– Моя теория состоит в том, – сказала я, – что вместо личины можно создать нечто вроде покрова, который будет похож на рисунок стены или на определенную поверхность.

– Теория! – фыркнул Осорг. – Молокосос…

Капитан жестом остановил его.

– Ты можешь попытаться?

Больше всего я боялась, что если наложу новую личину, старая спадет. К такому повороту я не была готова, но раз мой длинный язык уже развязался и предложил этот вариант, стоит попытаться. Я подошла к зеркалу и представила, как я становлюсь им – чистым гладким стеклом, покрытым слоем амальгамы.

Я услышала, как за моей спиной судорожно вдохнули Нотис и Осорг, как ахнула леди Эна. Открыв глаза, я не увидела себя в зеркале. На секунду мне стало страшно, и иллюзия заколебалась.

– Он невидим! – прошептал Осорг.

– Если не шевелится, – заметила Эна.

Я вернула себе мальчишеский облик и торжествующе обвела взглядом остальных. Потрясенный капитан подошел ко мне и сказал:

– О том, что ты так умеешь, никому ни звука!

– Есть!

– И вы тоже молчите! – приказал он остальным.

У Осорга дергался мускул на лице, а леди Эна смотрела на меня удивленно и чуть насмешливо.

– Предположим, – произнес наконец Нотис, – что наш вор равен по силам Рину, что вряд ли возможно, но все-таки. Он мог укрыться в сокровищнице от глаз Лхажа, но не от нас. Остается также вопрос, куда он дел картины.

– Сжег, собрал пепел в коробочку и слился со стеной? – предположила я.

– Или скрылся в картине и уже там применил магию личины, – развил мою мысль капитан. – Хорошая версия, и многое объясняет. Есть другие варианты?

Леди Эна потянулась, как кошка.

– Естественно. Лхаж лжет, картины он продал или перепрятал и пытается играть на нервах у генерала.

– Цель? – спросил капитан.

– Королевская компенсация за потери.

– Пожалуй, Эна, твой вариант пока самый правдоподобный.

Сирена скромно потупила глазки.

В этот момент в кабинет шагнул измученный лейтенант Галт. Его темные волосы растрепались, на куртке отсутствовала верхняя пуговица.

– Есть зацепка, – сказал он. – Только не на черном рынке, а на самом что ни на есть белом. В квартале Роз обретается один купчишка, который некогда торговал магическими картинами. Ну, как торговал – продал три штуки. Их вообще-то не так уж много создано. Он выступил посредником между продавцами и покупателями, и заработал на этом сущие гроши.

– Кто он? Есть алиби?

– Зовут Алон Трошит, художник-самоучка. Смог впихнуть какому-то бедолаге несколько своих картин, на эти деньги открыл лавку и торговал антиквариатом. По большей части, подделками. Третьего дня уехал в Сардину за товаром, лавку оставил на сына.

– Не удивлюсь, если в Сардине его никто не видел, – сказал капитан.

– На роль вора он подходит слабо. Сын говорит, Трошит вечно ходит по знахарям. Соседи подтвердили.

– Какие-нибудь связи с Лхажем?

– Не обнаружил. Впрочем, это не значит, что их нет. Сын вел себя довольно подозрительно, и я считаю, имеет смысл вызвать его на допрос.

– Пошли за ним Певира и пару курсантов. Пусть приведут прямо сейчас, пока он не сбежал.

Через час Родериг втащил в кабинет дрожащего мужчину средних лет.

– Что вам нужно? Куда вы меня? Пустите! – кричал он, пытаясь вырваться.

Капитан попросил всех уйти, а мне велел остаться. Леди Эна, проходя мимо, коснулась моих волос и взъерошила их. Галт со злостью оторвал еще одну пуговицу с куртки и бросил ее в угол.

– Мистер Трошит, вы имели дело с магическими картинами? – приступил к допросу капитан.

– Да, – ответил тот. – Несколько раз.

– Расскажите о каждом случае. В деталях.

Трошит, приободренный, принялся описывать прошлые сделки. Капитан слушал в пол-уха.

– Что вы знаете об аукционе мистера Лхажа? – прервал он Трошита. Тот вздрогнул и с беспомощным видом посмотрел на меня, словно ища поддержки.

– Мы с отцом копили деньги, чтобы поучаствовать в аукционе, – тихо сказал он. – Пришлось заложить лавку.

– Хотели купить магическую картину?

– Да. «Тихую реку».

– Вам было известно, что за ней охотится несколько коллекционеров, включая короля?

Трошит кивнул.

– На что вы надеялись?

– На богинь! – искренне сказал Трошит, и мне его стало жалко. Меньше всего он напоминал дерзкого вора. – Господин полицейский, эта картина опасна. Мы писали мистеру Лхажу, что ее надо уничтожить, но он не послушал.

– И тогда вы украли ее.

– Мы ничего не крали. Правда! Обыщите дом, я сам покажу вам тайники. Я бы не подошел близко к этой картине за все золото мира! Клянусь, я даже не видел ее.

Капитан сделал несколько ничего не значащих пометок на грифельной доске, перебрал груду свитков, а потом, словно опомнившись, снова обратился к подозреваемому:

– Так чем, говорите, она опасна?

– Картина-то? – Трошит не скрывал своей радости о того, что капитан ему поверил. – Отец считает, она несет смерть.

– Изрыгает огонь?

– Нет. Поедает душу! – прошептал Трошит, округлив глаза.

– Ага, душу. А другие части организма?

– Про то неизвестно.

Капитан отложил свитки и скрестил руки на груди.

– Мистер Трошит, где в данный момент находится ваш отец?

– В Сардине. Я же говорил уже!

– Я даю вам последний шанс сказать правду. Итак, где ваш отец?

Трошит внезапно выпрямил спину, расправил плечи и произнес:

– Он в Сардине. Больше я вам ничего не скажу.

– Хорошо. Тогда вы арестованы по подозрению в краже двух магических картин из галереи мистера Лхажа. Рин, в камеру его!

Трошит был крупнее меня и наверняка сильнее, но безропотно подчинился. Скованный цепями, он опять ссутулился и еле волочил ноги. Я потянулась к нему магией, но не нашла ответного огня. Он был простым человеком, и, похоже, его слова, что он не видел картин Лхажа, чистая правда.

С тяжелым чувством я передала его тюремщику. Трошита посадили в пустующую камеру у выхода, он присел на краешек нар и в отчаянии вцепился в волосы. На его лице была написана мука.

– Диум, выйди на секундочку, – попросила я тюремщика и сделала ему знак, что хочу продолжить допрос. – С меня пиво.

– Дождешься от тебя! – неубедительно буркнул Диум и тут же вышел.

– Мистер Трошит, меня зовут Рин Яффи, я маг и хочу вам помочь.

– Уходите, – сказал Трошит, не поднимая головы.

– Нет. Если ваш отец – маг, мы друг другу не враги. Вы хотели уничтожить картину?

– Да!

– Как вы собирались это сделать?

– Разрезать ее на куски. Если не выйдет, привязать камень и утопить в Ленте. Мистер маг, эта картина погубила десятки человек, если не сотни!

– Где она сейчас?

– В галерее Лхажа.

– Вы хотите сказать, что ее никто не крал?

Трошит замолчал. Его фигура в темной камере напоминала изваяния демонов в крипте главного собора столицы.

Так ничего и не добившись от подозреваемого, я вернулась к капитану, который натягивал куртку, чтобы куда-то отправиться.

– Пойдем перекусим? – предложил он.

Я согласилась, и мы пошли по улице Девственниц в сторону Восточных ворот, обсуждая на ходу сложившееся положение.

– Трошит ведет себя подозрительно, но сам он, скорее всего, картины не крал. Другое дело, его отец. Из Сардины пока нет известий, и не будет до конца недели.

– Он мог и не уезжать из Узора, а затаиться где-нибудь в подвале, пока пыль не уляжется, – сказала я, стараясь подладиться к размашистому шагу капитана. Тот заметил, что я семеню, и сбавил темп.

– По крайней мере, у Трошита-старшего есть внятный мотив: он уверен, в опасности картины. Будем рыть носом землю, пока его не найдем. Если он вынес картины из галереи, значит, они могут быть уже уничтожены, и тогда мы вряд ли что-то докажем, если не применим пытки.

– Капитан, вы серьезно? Пытки?

– Когда вернемся, я покажу тебе великолепные зубатые клещи, которые мне прислали приятели из полицейского управления Каракатицы. Хвать – и нет мизинчика.

– Капитан!!

– Потуши огонек, мы уже пришли.

С моих ладоней слетело несколько искр, и прохожие в страхе перебежали на другую сторону улицы, рискуя попасть под колеса телег. Капитан открыл дверь кофейни «Поцелуй Теи» и пригласил меня внутрь. Сладкие запахи вскружили мне голову, и я забыла обо всем, что волновало меня секунду назад.

Мы сели за свободный столик, покрытый вышитой скатертью, и капитан подал мне табличку со списком угощений. Кофейня предлагала мыслимые и немыслимые десерты, выпечку, горячие напитки и медовый кру – хмельную настойку на шишках медвежьей толстянки.

Муки выбора были так тяжелы, что капитан сжалился надо мной и сделал заказ сам.

– Профитроли в зайтонском сиропе, брусничный крем и две кружки палинки.

Когда расторопный мальчишка принес на подносе наш заказ, я не удержалась от восторженного писка. Розовый холм призывно возвышался над креманкой. Профитроли оказались круглыми колобками с начинкой, они плавали в густой карамельного цвета подливе и источали божественный аромат.

– Выбирай! – предложил капитан.

Моя рука дернулась к профитролям, но, подумав, я все же взяла крем. Нежный, сливочный и сладкий, он таял во рту. Ничего вкуснее я не ела. Довольный капитан с интересом наблюдал за мной.

– Так что тебе говорил Трошит, когда ты вел его в камеру?

Мне показалось, что я – грешник, который тайком забрался в Хрустальные чертоги, но его засекли и грубо сдернули за хвост в ад. Вкус крема изменился до неузнаваемости. Рот словно набили глиной.

– Мне не удалось узнать ничего нового.

– Рин, неправда. Я вижу, ты что-то знаешь и задумал провернуть дело в одиночку. Я тебе не позволю – ни как твой начальник, ни как друг.

– Гусь свинье не товарищ, – заметила я, отставляя креманку.

– Еще какой товарищ! – капитан придвинул креманку обратно. – Речь не о моих нашивках. Речь о возможной опасности и больших деньгах, которые заставляют людей идти на неоправданный риск.

– Хорошо. Если вы позволите мне съесть ваши профитроли, я поделюсь некоторыми соображениями на тему.

Лицо Нотиса расцвело лукавой улыбкой.

– Давай я тебе еще шоколадную устрицу закажу?

– Две! – потребовала я. – Итак, Трошит сказал, что картина галерею не покидала. Допустим, он не лжет. Тогда она надежно укрыта магией, и мы ее не обнаружим. Кстати, в картине вор вряд ли мог спрятаться, иначе бы Галт туда не вошел.

Проглотив вкуснейший профитроль, я продолжила:

– Разумнее выпустить Трошита и следить за ним. И мне подумалось, что мы не ощупали потолок. Там могла находиться скрытая ниша.

– Ты прав. Я упустил из виду эту возможность.

– Главный для меня вопрос пока в другом. Трошит утверждает, что опасна «Тихая река», но пропала еще и вторая картина, а третью вообще не тронули. Почему? Как только поймем – найдем вора.

– Согласен. Картины, скорее всего, хитроумно спрятаны, и «Тихая река» не уничтожена, иначе бы Трошит не волновался на допросе.

– Аукцион отменят?

– Конечно, нет. Лхажу надо возмещать потери.

– Мы должны быть там. Я чувствую, что-то произойдет. Вам, капитан, не стоит светиться. Вы заметная фигура, в городе вас каждая собака знает. Меня – почти никто. Позвольте мне пойти туда одному.

Капитан задумался, и вдруг какой-то шум заставил его обернуться к окну. По улице ехала юная леди в сопровождении грума. Она уверенно сидела в дамском седле и смотрела на восхищенных ее красотой горожан с легкой, благожелательной улыбкой. Амазонка цвета зари была заткана золотом, а сапожки из кожи саламандр стоили, должно быть, целое состояние.

– Леди Марита, – пробормотал капитан, срываясь места. – Жди меня здесь, я сейчас вернусь.

Он мухой вылетел из кофейни и приблизился к всаднице. Увидев его, она остановила лошадь и поморщилась. Хлыстик в ее руках чуть заметно вздрагивал. Капитан с глупейшим выражением лица расточал комплименты. Досада леди Мариты становилась все заметнее.

– Говорят, она святая, – заметил маленький подавальщик, который подошел к нашему столику с двумя шоколадными устрицами на тарелке.

– Святая?

– Людей лечит. Кто к ней прикоснется, с того бородавки отпадут.

Должно быть, капитан ужасно страдал от бородавок: он усердно гладил руку юной леди, пытаясь пробиться к ее святости через перчатку.

– А еще она вылечила мою тетку, – доверительно сказал мальчик. – Та кровью кашляла. Мы думали, уж конец, свезли в госпиталь. А святая леди помогла.

– Как?

– Подошла к кровати, булочку дала. Тетка съела и поправилась. Я теперь за леди молюсь богиням.

– Ты молодец! – похвалила я и сунула ему пять грошей. Мальчик поклонился и, счастливый, побежал прятать сокровище.

Тем временем леди Марита толкнула пятками коня и отъехала от прилипчивого капитана на безопасное расстояние.

– На чем мы остановились? – спросил он, возвращаясь за столик. Я решительно расправлялась со второй устрицей.

– Вы мне не мешаете, а я спасаю ваши нашивки.

– Доверюсь тебе, мой юный друг.

Мы вернулись в управление, и капитан тут же отправился в галерею Лхажа обыскивать потолок. Трошита отпустили, и он, опасливо озираясь, побрел прочь. За ним на безопасном расстоянии шли трое агентов.

Мне не давала покоя мысль, что я что-то упустила из виду. Но что? Перебрав в голове события дня, я не нашла ответа.

Картины так и не обнаружились. Мистер Лхаж осаждал капитана, требуя бросить все силы на прочесывание воровских притонов. Трошит вернулся к своим делам, торговал в лавке и выглядел бодро. Приближался день аукциона.

Утром я пересчитала кроны в мешочке: десять моих и двадцать капитана, остальное чудесным образом испарилось. С такой суммой не разгуляешься. Но у меня был козырь в рукаве: накануне я попросила полицейского казначея выдать мне облигацию без указания суммы. Тот разбушевался, кричал, вызвал Нотиса, и после долгих препирательств я получила нужное.

– Вы портите мальчишку! – бушевал казначей. – Совсем распоясался.

Я показала ему язык и запихала облигацию поглубже в карман.

На аукцион пришлось идти в подшитой повседневной одежде капитана, чтобы не светиться. Меня сопровождал Родериг, в кое-то веки чисто выбритый. Мы затерялись в толпе и сделали вид, что увлечены разговором. Родериг рассказывал истории про кузена Мяжуху, который отличался редким умением попадать в переплет.

В первых рядах, отделенных небольшой перегородкой, сидела городская знать, чуть дальше – купцы, а на галерке теснились газетчики, студенты и прочий люд, заплативший за вход скромную сумму в пятнадцать крон. Нас с Родеригом пустили бесплатно и выдали карточку участника торгов.

Наконец перед почтенной публикой появился мистер Лхаж в сюртуке цвета голубиного крыла.

– Дамы и господа! Позвольте поприветствовать вас от имени аукционного дома Лхажа, открывающего свои двери лучшим из лучших уже двадцать шестой раз.

Галерка зашлась аплодисментами. Лхаж поклонился.

– Наш первый лот – скульптура «Раб» неизвестного мастера. Серебро, агаты. Начальная цена – тридцать крон.

– Сколько? – возмутился Родериг.

– А ты чего ожидал? Тут на грош ничего не купишь.

– Обдираловка.

– Она самая. И это еще только начало.

С молотка уходил лот за лотом. Перед первым перерывом была выставлена неотравляемая тарелка, с которой ел царь Тритон. Ее купил лорд Сомби за двадцать тысяч золотых.

После этого Лхаж объявил паузу в четверть часа, и аристократам разнесли прохладительные напитки. Публика вывалилась в коридор, устав от духоты. Мы с Родеригом прогуливались, ища глазами подозрительных лиц и слушая разговоры.

Прозвенел колокольчик, и все вернулись на свои места.

– Фигурка «Дух богатства», – возвестил Лхаж, демонстрируя всем старичка на сундуке. – Теплый мрамор, золотое напыление, скань. Начальная цена – сорок крон.

– Ты бы хоть поторговался для вида, – предложил Родериг. – А то сидим тут, как два пня.

Я подняла карточку.

– Сорок крон от мистера Яффи. Кто больше?

Из толпы показалась рука.

– Пятьдесят крон от юноши в черном берете.

Я поднялась на цыпочки и посмотрела на своего соперника. Он едва ли был старше меня. Светлокожий, с огромными голубыми глазами, юноша стоял у выхода на балкон, высоко подняв карточку. Нет, я ему не проиграю.

– Шестьдесят крон от мистера Яффи. Семьдесят от юноши. Восемьдесят… двести тридцать… четыреста…

– Остановись, Колючка! – дернул меня Родериг. – Ты в своем уме? Я пошутил. У тебя и денег-то таких нет.

– Отцепись, не мешай торговаться.

– Я тебя сейчас силой уведу.

– Старичок мой! Четыреста десять крон!

Когда мы перевалили за пятую сотню, глаза юноши наполнились слезами. Он заметно нервничал и переминался на месте, а во мне росли веселая злость и азарт. Когда Лхаж выкрикнул цифру «шестьсот», юноша повернул ко мне свое прелестное лицо и прошептал: «Отступись!» Он был слишком далеко, чтобы до меня долетел звук, но я прочла по губам.

Родериг уже готовился заткнуть мне рот, как вдруг я выиграла торги.

– Шестьсот двадцать раз. Шестьсот двадцать два. Шестьсот двадцать три. Продано мистеру Яффи!

Юноша развернулся и выбежал из зала. Вслед ему неслись смешки. Чувство победы быстро схлынуло, осталась досада и мысль о том, что я зря корила капитана за мотовство. Только что я потратила больше, чем имела. На эти деньги можно было безбедно жить в Пичуге лет триста, если позволит здоровье. Родериг отступил от меня на несколько шагов, чтобы не заразиться сумасшествием, и поглядывал, отбрасываю ли я тень. Я продолжала наблюдать за толпой. Двое аристократов нудно торговались за эбеновых танцовщиц.

Когда пришла пора магической картины, зал заволновался. Слухи о краже так и не разошлись, и когда Лхаж сказал, что лот будет один, толпа разочарованно заныла. Тем не менее лорды включились в игру, победителем в которой вышел барон Чорим, отец леди Мариты. На мгновение во мне проснулась неуверенность в том, что я делаю. Неужели я ошиблась? Неужели капитан что-то знал и не поделился со мной?

По окончании торгов выигравшие могли забрать свои лоты в сокровищнице. Я прислонилась к стене и наблюдала, как выдаются расписки, как вещи одна за другой покидают комнату, где мы с Нотисом и Галтом совсем недавно сражались в куриный блеф.

– Мистер Яффи, вы весьма расточительны, – с кислой миной сказал мне Лхаж, вручая фигурку старичка.

– О, это точно! – подтвердила я, засовывая покупку в окованный сталью ящичек и передавая аукционисту облигацию, куда вписала нужную сумму. Казначей меня точно убьет.

Мы с Родеригом вышли на улицу и отправились в управление. Город уже поглотили сумерки, и мы невольно старались держаться фонарей.

– Я домой! – сказала я. – Не провожай меня, пожалуйста.

– Капитан велел, – не согласился Родериг.

– Тут пять минут ходу. Считай, долг исполнен.

– Ладно, ступай. Небось, не девка, юбки тебе в подворотне не задерут.

– Да уж, – невольно поежилась я и махнула уходящему Родеригу.

И тут же худенькая фигурка отделилась от стены и попыталась опрокинуть меня на мостовую. Я отпрыгнула в сторону и ударила волной воздуха. Юноша, бившийся со мной за старичка, выставил руку и поглотил заклинание. Маг! Меня охватило ликование, и я чуть не пропустила встречный удар. Мой противник оказался сильнее, чем я думала. Мы кружили по безлюдному переулку в смертельно опасном танце. Огонь встречал воздух, камни рвались пробить щиты.

Я потихоньку начинала уставать, юноша тоже чуть дышал. Тогда я подпалила бочки, за которыми он прятался, и пока он возился со щитом, сорвала сушившуюся тряпку и швырнула ему в лицо. Он ослеп, беспомощно заметался, и я ударила его о балку, слегка оглушив. Убедившись, что он жив, я взвалила его себе на плечо и поволокла к дому, напевая пьяную песенку. Со стороны мы выглядели как два студента, перебравшие в таверне.

Капитан, как я и рассчитывала, еще не вернулся. Я спустилась в подвал, заперла дверь, вынула из стены заветный камень и спрятала за ним ключ. Так у меня были некоторые гарантии.

Юноша потихоньку приходил в себя и пытался встать. Я открыла ящик, достала из него старичка и на его глазах приставила к горлу юноши нож.

– Сбросьте личину, или он умрет! – сказала я.

Фигурка подернулась рябью, стала увеличиваться, и передо мной оказался полуголый старик с длинной бородой и обширной лысиной. Он сидел на большом сундуке и смотрел на меня с ненавистью.

– Где картины? – спросила я.

Старик презрительно сплюнул.

– Откройте сундук!

– Папа, не надо, – крикнул юноша, и мне пришлось притиснуть кинжал к его коже, чтобы он почувствовал остроту лезвия и серьезность моих намерений.

Старик с трудом разогнул ноги, встал и вынул из сундука картины. Они были крохотные, не больше ладони величиной.

– Ты это искал? – с презрением спросил старик.

– Да, мистер Трошит. А теперь я предлагаю поговорить, прежде чем вы или ваш младший сын решитесь на отчаянный шаг. Если вы меня убьете, вам не выйти из этой комнаты. Я спрятал ключ особой магией, известной только мне. В ваших интересах поговорить мирно.

– Тогда отпустите Сивора.

Я убрала кинжал, и юноша отполз от меня на безопасное расстояние, выставив щит.

– Не трать силу, сынок, – строго сказал Трошит-старший. – Итак, чего ты хочешь? И кто ты?

– Я полицейский маг Рин Яффи.

– Тогда почему мы в каком-то подземелье, а не за решеткой?

– Потому что я хочу знать правду.

– Правду? И это говорит полицейский? – усмехнулся старик.

– Давайте не будем попусту тратить время, его у нас мало. Чем опасна «Тихая река»? Зачем вы украли вторую картину?

Старик покосился на сына:

– Дай-ка мне плащ, а то я продрогну до костей.

Сивор послушно протянул отцу одежду, оставшись в рубахе и жилете. Старик передернул плечами и, вздохнув, принялся за рассказ:

– Я много лет занимаюсь магическими картинами, и сам нарисовал их немало. Часть известных работ, проданных за хорошие деньги, принадлежит моей кисти. Но мне не удавалось сделать их глубокими. Мои картины выбрасывали человека после пары минут пребывания и не позволяли сделать больше шести дюжин шагов в каждую из трех сторон. Тогда я стал изучать секретные техники, которыми владели избранные. Есть очень известный труд «Магия картин» профессора Лейпа Блюмберта. Там упоминалась работа под названием «Лесник», ее отличала невероятная точность деталей, огромная глубина и то, что в ней будто бы жил осколок человеческой души. Мне стало любопытно, я начал искать дальше.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.