Мужчина моей мечты

– Конечно да!!!! С радостью!

Он отвез меня обратно до подъезда, и сказал. Что ему надо все подготовить, и через два дня он приедет за мной. Ведь от мужа я убежала с одним пакетом и документами. Ксюша покрасила меня. Девчонки в салоне сделали маникюр, педикюр….в общем, я была при параде.

В субботу, как и договаривались, Миша приехал меня забирать. Вот уж где я почувствовала себя героиней славянского ритуала – выданье невесты. Ксюшин деверь спустил в машину пакеты. Пожал руку, представился, обмолвился словом с Мишей, чтоб мы не слышали. Ксюшина мама с собакой вышла на крыльцо, села на лавку и давала мне советы, типа: не ругай его, ему – береги её и тому подобное. Ксюша, чуть ли не со слезами на глазах обняла меня, затем обняла его, потом опять меня. По настоянию Ксюшиной мамы все сели на скамейку – посидеть на дорожку. Затем нас перекрестили, и с выходом- ну с Богом!, мы сели в машину и уехали. Обернувшись, я увидела как все стоят и провожают нашу машину взглядом. Только, что платками не махали. Чудное было зрелище, скажу я Вам, но очень трогательное. Запомнила на всю жизнь.

Войдя в квартиру я несколько растерялась. Во первых – она была довольно большая и очень просторная. Минимализм чувствовался во сем. И не то, чтоб это было специально в стиль. Было видно, что она какая –то не обжитая, что ли.

В одной из комнат на полу стояли большие пакеты и мешки. Их было очень много – штук двадцать, не меньше.

– а что это?

– понимаешь. Несколько лет я жил с одной женщиной. Наши отношения нельзя назвать любовью, они были скорее удобно- бытовыми. Её звали Ирина. У нее дочь. Я с ней познакомился, когда её негде было жить и она была в трудном положении. Я тогда был одни, пожалел её и перевез к себе. Она готовит, убирает, делает работу по дому, ну а мне от нее многого не надо…. И вот теперь, когда я встретил тебя и влюбился, я попросил её съехать. Я собрал все вещи, и её, и то что не совсем её. Просто не хочу ругаться. Она мне не нужна, мне нужна ты. А вещи я ей отвезу или передам.

Вот, значит, почему такой пустой кажется квартира.

Конечно, в первую минуту мне стало как то не по себе. Вроде как я выжила её отсюда. С другой стороны…. Да не буду я смотреть не на какую другую сторону. Есть я, Миша и наши отношения, во всё остальное я просто не хочу лезть.

Глава 2

Наша с Мишей жизнь началась как – то сумбурно. Утром мы разъезжались на работу, вечером встречались – ехали домой. Он жарил мясо, я резала салат. Потом мы ложились спать. Было такое ощущение, что мы вместе прожили уже лет сорок, и до того было все выверено, спокойно, что становилось даже немного страшно – а что же дальше?

Лишь по пятницам, после трудовой недели, когда ужин мы запивали алкоголем и могли позволить себе не спать пол ночи, мы долго и интересно разговаривали, смотрели кино, болтали о звездах, о магии, о инопланетянах, о религии, обо всем на свете. Это было здорово. Мы были открыты друг другу и не боялись озвучить самые сумасшедшие и нелепые догадки и мысли, и знали, что тебя не засмеют, не примут за дурака. Конечно. Бывали и срывы и ссоры. В основном у меня. Я недавно рассталась с Олегом. И по пьяной лавке нет- нет, да и проскользнёт обида или злоба. На ровном месте могу психануть и крикнуть. Один раз даже чашкой запустила… Миша держался молодцом. В его глазах я видела искреннее недоумение в такие моменты. Но он был старше меня, умнее и тактичнее, что ли. И он терпел.

Прошла пол года. Мы уж попривыкли друг к другу и скандалы в семье случались крайне редко. Я познакомилась со всей Мишиной семьей: с его сыном от первого брака – Андреем, от второго – Алешей. С его мамой – Марией Михайловной и его сестрой Ольгой. Не скажу, что меня приняли не жарко ни холодно, но и мне, если честно, было на это глубоко наплевать. Я была с Мишей, он любил меня, я, уже, была влюблена в него и мы были счастливы. Что ещё было надо?

Уже почти год, как мы жили вместе. Я купила новую машину, нашла работу рядом с домом, и теперь много времени посвящала себя ведению домашнего хозяйства. Мне безумно нравилось убираться, гладить, готовить. Каждый вечер я встречала Мишу полным столом еды. Я готовила разные салаты и закуски, горячее и холодное, пекла пироги и варила компоты. Кадый вечер я подносила ему чарочку холодной водочки и делала массаж ног. Я старалаь быть идеальной.

Надо сказать, что у меня это получалось. Миша приезжал домой в одно и то же время. Он забегал в квартиру, мил руки и ракетой летел за нарытый стол. А я, вся такая накрашенная и в платье встречала его с работы, кормила, спрашивала как дела. И вся прочая идиллия, как в кино.

Началось всё в марте.

Миша стал задерживаться на работе. Говорил, что много задач, совещаний, работы и т.п. Я пыталась спросить, может я что не так делаю, может нам поговорить, на что он отшучивался и быстренько ложился спать.

Я уже была за мужем, да и лет мне уже не семнадцать. Пока он спал, я тихонько взяла его телефон и залезла в переписку. Вот уже пару недель, как он списывается с какой- то девицей. Конечно, я залезла и к ней на страничку, конечно, я разузнала всё: и как долго они общаются, и что они временами встречаются, и как они встречаются. Перед глазами быстро встала картинка, когда он мне объяснял, что попросил Ирину уйти, и её вещи в пакетах стояли на полу… я поняла. Что это начало конца. В этот день я не стала закатывать скандал, не стала будить его, а тихонько пошла на кухню и тихонько так напилась. Не знаю кому как, а мне это всегда помогало. И проблемы сразу – не проблемы. И на утро – всё гораздо проще – да – нет, пошел на фиг! Так и случилось в этот раз.

Утром, когда Миша проснулся. Он увидел вместо привычного завтрака на столе сидящую за столом меня. Я была одета и накрашена. Рядом стояли пакеты с вещами и обувью.

– Я ухожу. Я всё знаю. Я вчера лазила в твоем телефоне и все прочла. Всю переписку. Я не хочу ждать, пока ты меня выгонишь, как Ирину. Я ухожу сама.

Не знаю, сколько времени прошло, пока длилась эта пауза. Мне она показалась бесконечной. Я больше не могла сказать ни слова. Не могла я и ждать его оправданий. Надо рвать резко, так больнее, но надежнее. Я встала, взяла сумки и вышла за дверь.

Отъезжая от дома меня всю трясло. Галя, смотри на дорогу. Ты за рулем – говорила я себе, а сердце стучало, как бешеное и в глазах темно. Надо отъехать в соседний двор. Походить, подышать. А лучше в лес- поорать, поплакать. Сначала на работу – надо появиться, показаться.

Как доехала до работы – не помню. Всё как в тумане: прошла, поздоровалась, зашла в кабинет, закрыла дверь, села.

Что дальше? Куда ехать вечером? Где буду жить? Ничего не понимаю. В голове каша. Как он мог? Как же так? Зачем я поверила? Миллион вопросов без ответов…

– Галина, к Вам пришли – сотрудница заглянула в кабинет

– Я занята, чуть позже…

– Это я -в пороге стоял Миша.

Устроить публичное выяснение отношений на работе? Начать кричать и обвинять? Нет. Это не про меня.

– Заходи Миша

Он зашел в кабинет, закрыл за собой дверь и медленно подошел ко мне.

Я не знала что ему сказать. Я всё сказала утром. Я уже порвала с ним, и он это знал. Он опустился на колени, положил мне голову на колени, и заплакал…

Он плакал как ребенок. Так искренне, так неприкрыто, не стесняясь своих слез, не стесняясь того, что он на коленях. Он просто плакал и молчал. Нам не надо было говорить ничего. Мы оба знали кто что скажет. Кто что ответит. Весь этот диалог был на уровне внутреннего понимания. Я поняла всё. Я обняла его голову руками и слезы покатились из моих глаз. Так мы и просидели в кабинете ни сказав ни слова, проплакав всю обиду и боль.

Лишь когда в дверь постучали, я ответила – минуту. Миша встал с колен, вытер глаза.

– я буду ждать тебя дома. Хорошо?

Он посмотрел на меня такими преданными глазами, какие бывают у детей и щенков, которые безоговорочно и безоглядно доверяют тебе.

– конечно – ответила я.

Вернувшись домой я не стала раздеваться, мыться. Я сразу села за стол и хотела начать разговор. Надо было всё выяснить, расставить точки, договориться.

Миша начал первым

– Я знаю, я виноват. Мне нет оправданий. Мне стало скучно, что ли. Я потерялся. Я не знал – что дальше?

– А теперь понял?

– Понял.

Он подошел. Опять встал на колени и протянул мне кольцо.

– Выходи за меня замуж. Я очень этого хочу!

Ну не думала я, что так закончится эта ситуация. Конечно, я понимала, что когда то это должно было случиться. Но чтоб сегодня, после такого…..

– Я согласна!

Уметь прощать – великий дар. Бесконечно сложно не дать себе взорваться, не выплеснуть всю злобу на человека. Уметь вовремя остановиться, понять что именно сейчас ты можешь сделать больше просто промолчав, просто простив, оставив позади обиды и обидки, отпуская накопленные претензии и недосказанность. Принимая такое решение появляется ощущение сброшенного багажа. Рюкзака ссор, которые ты копила, чтоб потом высказать ему в очередной ссоре. И вот теперь, когда ты уже почти проиграла, ты была готова к поражению, ты выкидываешь весь этот груз и, вдруг, всё становится так легко, так просто и незатейливо. Ты любишь его, он любит тебя. Да , он не идеален, но ведь и ты тоже. Да он ошибся, но ты выше и сильнее этих склок, ты умеешь ценить главное. Ведь главное – что он понял. Он понял, Что он может потерять, КОГО он может потерять. И он изменился. Он видел, что ты отпустила его. Что ты не стала цепляться, ругаться, хвататься за соломинки, за обрывки. Что ты проиграла, но с гордо поднятой головой перешагнула и говора начать новую жизнь. Что ты сильная. Что ты выше этого.

Глава 3

Наша свадьба – это вообще отдельная история.

Пышных торжеств нам обоим не хотелось. И он и я уже были в браке, поэтому мы решили обойтись скромными домашними посиделками. Накануне торжества к нам в квартиру пребыла чета из мамы Миши и его старшего сына. Не успев переступить порог, Марья Михайловна сразу же спросила , чем мы их тут будем кормить и почему, дескать, не наливают.

Сложно сказать, что из этой её фразы бесило меня больше: то ли то, что она помогать явно мне по хозяйству не собирается. То ли то, что я в свою свадьбу ещё должна быть у нее прислугой.

Я, конечно, промолчала, накрыла на стол, и мы сели ужинать и немного выпили за предстоящее событие.

Помня о том, что утром регистрация, я стала убирать со стола. За что опят получила выговор, что не даю гостям отдохнуть и т.д. и т.п.

Оставив гостей на кухне я пошла отдыхать, так как явно поняла, кто их будет с утра кормить, поить и всячески ублажать.

Утро, да и сам день были изрядно попорчены и присутствием свекрови и её неуместными комментариями. Весь день, день своей свадьбы, я говорила подавала на стол наливала убирала, терла и ещё и ещё и ещё. Единственным моим искренним желанием было, чтоб этот день закончился и гости уехали. Наконец наступило утро. Андрей с свекровь. Уехали домой, мы их проводили, собрались на дачу и здесь уже, наконец, отдохнули вдвоем. Мы пили шампанское, смотрели на звезды в телескоп, валялись на траве. Все было уютно, тихо и романтично. Это был чудесный день.

В такой идиллии и понимании мы с Мишей прожили ещё один чудесный год нашей жизни. Год счастья – как это много. Даже сейчас мне это время кажется бесконечно долгим и прекрасным. Целый год радости любви и понимания.

Следующий наш скандал спровоцировала я. Я четко понимаю это. И отдаю себе отчет в произошедшем. Мне очень стыдно за содеянное, но их песни, как говориться слов не выкинешь.

Я влюбилась. Сейчас я , естественно, начну оправдываться….

Это была одна из тех глупых влюбленностей, которые вихрем выкорчевывают тебя из уютного грунта семейной жизни и увлекают тебя, баобаба, в головокружительный полет. И ты понимаешь, что всё это – не твоё. Что твоё место атм. На земле, но от этого еще больше захватывает дух в полете.

Это был служебный роман. Роман на работе, после работы. Мне хотелось внимания и ухаживаний – он одаривал меня подарками. Мне хотелось интересных событий и приключений – он катал меня по достопримечательностям, мы бывали в интересных местах. Мне хотелось быть любимой – он осыпал меня комплиментами и поцелуями. Я сдалась.

Я не могла смотреть в глаза Мише. Я рассказала ему правду. Это невозможно скрыть. Я могла бы соврать что угодно, но мы оба слишком хорошо знали друг друга.

Я собрала вещи и ушла. Он просил остаться, сказал, что простит, но я себя не могла простить. Мне было невыносимо стыдно и больно от своего предательства. Я ушла.

И опять я приехала к Ксюше. И опять мы сидели с ней вечером на кухне и пили мартини, но только в этот раз мы пили за него.

За эти пару месяцев я несколько раз выезжала в дальние регионы страны. Я ездила за рулем в Карелию и за Урал. Я была в Крыму и Белоруссии. Я не могла найти себе места и не могла поверить, что всё это я сделала сама.

Миша всё время звонил и писал мне. Он старался не поднимать на обсуждение причину нашего разрыва. Мы, как и в начале наших отношений, обменивались шутками и анекдотами. Делились новостями и говорили об открытиях. Мы были так далеки друг от друга. Но так близки душами. Он просил вернуться, и поскитавшись, я вернулась домой. Мы уже были разведены. Я настояла на этом. Я не верила в нас, не верила в себя. Как я тогда была глупа!

И вновь мы были вместе. И вновь вечера вдвоем. Мы держались за руки дома!!! Это волшебно! Когда так любишь и понимаешь человека – невероятно! Когда говорят, что у каждого на Земле ест вторая половина – а знаю, что это правда. Моя половина – это Миша!

Мы вновь решили расписаться. Только теперь никого не звать на торжество. Да, в принципе, никто из его семьи не знал, что мы разводились. Мы решили провести это время вдвоем и уехали в отпуск. Молодожены, в отпуске, вдвоем – это мечта! Реальное воплощение мечты каждого человека. Море, солнце, песок, отдых и мы вдвоем.

Мы вернулись из отпуска ещё более счастливыми, чем уезжали, ведь впереди у нас предстояло два больших события: Миша занял новый важный пост в большой компании и мы решили, что нам пора родить ребенка!

Вся моя жизнь казалась мне сказкой. Я так хотела быть счастливой – и вот оно счастье! Оно здесь, оно сейчас, оно со мной. Любимый муж, полный дом, я ушла с работы и сижу дома, мы решили родить ребенка!!! Утром мы едем к врачу – репродуктологу!

Что ещё надо женщине? Ничего!

Я полностью, абсолютно и бесповоротно счастлива.

Глава 4

– Я выведу Ланю на пять минут и мы поедем. Собирайся пока.

Я домыла посуду, оставшуюся после завтрака, оделась, выключила телевизор и свет на кухне.

Где Миша? Почему так долго гуляет с собакой? Веди нам пора выезжать к врачу. Мы записаны на прием к репродуктологу, а ехать туда далеко – на другой конец Москвы. Утро, пробки, надо торопиться. И кто ещё так шумит в подъезде с утра?

В дверь постучали. Странно, я вроде не закрывала за Мишей.

Куча народу на площадке. И Миша, мой Миша весь скрюченный, руки вывернутые, глаза испуганные, лицо бледное, почти белое.

– Вы Галина Евгеньевна? Вы прописаны по этому адресу? Это Ваш муж Михаил Петрович?

– Да, а что происходит?

– Ваш муж арестован по подозрению в растлении несовершеннолетних. У нас ордер на задержание и обыск. Отойдите и не мешайте нам работать.

Невозможно передать словами, что я пережила в те минуты. Мой дом, мою крепость, моё гнездо разоряли в буквальном смысле слова. Отрывали доски обивки на балконе, выворачивали всё и вся. Все кидали на пол. Перекопали все, все бумаги, квитанции, изучили все альбомы, фотографии. Даже нижнее бельё было осмотрено и прокомментировано. Я думала, что этот кошмар не закончится никогда. Сердце моё разрывалось. Голова кружилась и темнело в глазах. Но я не могла себе позволить заплакать. Я не могла. Я должна держаться. Это ошибка. Этого не может быть. Это невозможно! Не теперь! Не со мной! Не с нами!

Всё это время Миша стоял в наручниках, а рядом с ним были два полицейских с автоматами наперевес. Миша был ни жив ни мертв, впрочем, как и я. Мы смотрели друг на друга, разговаривать нам запретили. Но это было и не к чему. Мы все видели в глазах друг друга. Мы понимали друг друга без слов. За столом в кухне сидел следователь и делал записи. Потом он попросил меня расписаться.

– А что же будет дальше?

– А дальше мы заберем Вашего мужа и посадим его в тюрьму. Выйдет он лет через пятнадцать, и то, если выйдет с такой статьей. А Вам лучше уехать, сменить фамилию и круг знакомых и найти себе нового мужа. И ещё – Собирайтесь, вы едете с нами в отдел. Нам надо взять у вас показания.

Меня посадили в одну машину, Мишку под конвоем запихнули в другую.

Ощущение шока не покидало меня. По дороге мне задавали какие –то вопросы. Я отвечала, даже пыталась шутить, но шутки были за гранью Это была истерика.

Вполне приглядное розовое старинное трехэтажное здание на улице Льва Толстого внешним своим видом ни как не походило на Центральное Управление Следственного комитета. Молодые мужчины. Курящие у входа, достаточно улыбчивые охранник на КП – все создавало впечатление абсолютно стандартной муниципальной конторы, и только Мишка. Сидящий н лавке в наручниках выбивался из общей картины. Я смотрела на него, он на меня. Мы пытались перекинуться парой слов. Но были быстро предупреждены о «нежелательных» последствиях неповиновения. Несколько часов мы просто просидели в коридоре под охраной человека с автоматом. Просто в проходной. Нам ничего не говорили, никуда не вели. У меня только забрали мой мобильный и велели ждать. Уже гораздо позже меня позвал в кабинет следователь, и сказал, что в квартире у Мишиной мамы будет сейчас обыск, но она не хочет пускать группу в дом, закрыла дверь и звонит мне и Мишке. Понятно, мы не отвечаем. Надо сказать, чтоб открыла, не то они её сломают дверь или «зайдут» через окна. Наверное, это был единственный раз, когда мне по –настоящему стало жалко и страшно за Марью Михайловну, и я, под чутким надзором следователя, попыталась немного успокоить её и попросила открыть дверь.

Прошло ещё несколько часов. Прежде чем мы узнали. Что обыски закончились. Оказывается. Группа оперативников побывала ещё и на работе у Миши, и у нас на даче, и даже в квартире у бывшей Мишиной жены.

Наступил вечер. Мы сидели в кабинете у следователя Ларионова. Он вполне мило с нами общался. Мне позволили побыть в кабинете с Мишей и даже немного поговорить с ним, естественно в присутствии следователя и на «отвлеченные», не касающиеся ареста темы.

Я всячески пыталась подбодрить Мишу. Говорила, что везде люди живут, надо только оставаться человеком. Что не надо бояться тюрьмы. Что в заключении есть достойные люди, попавшие. Как он, под «каток». Много, много я говорила. Старалась общаться спокойно и приветливо, с улыбкой на лице. Он немного отошел, воспрянул духом.

Я говорила, что вполне нормально в нашей стране быть заключенным – это не конец. Вот раньше расстреливали, без суда и следствия – вот это было ДА! А сейчас – посидишь немного. Книжек почитаешь, пообщаешься на разные темы – и свободен.

Следователь даже заслушался. Сказал, что мне можно людей уговаривать в тюрьме посидеть)))). Смешно…

Было уже поздно, часов девять или десять, когда меня попросили поехать домой.

Было нестерпимо больно оставлять его здесь одного, но выбора не было.

Выйдя из комитета я не сразу поняла, куда я иду. В себя меня привела машина, гудящая на меня и, видимо, резко остановившаяся прям рядом со мной. Я чуть не попала под колеса автомобиля – но даже не поняла, что иду по дороге, прям по автомобильной дороге. Я быстро побежала по направлению к метро. На бегу я включила телефон и увидела множество пропущенных вызовов.

–Мне надо домой. Но последняя электричка в Звенигород уже ушла. Что делать?

Надо звонить Лешке. Просить забрать меня с Голицыно.

Лешка, слава Богу, был в Звене и приехал за мной на станцию в Голицыно.

Всю дорогу меня трясло. Он молчал тоже. Я сразу выпалила ему всё, что случилось и замолчала. Говорить не было сил.

Я подъехала к дому.

Хочешь, я провожу тебя до дверей? – спросил он

Давай, спасибо!

Но не успели мы войти, как на встречу мне выскочил наш консьерж.

Галина, здесь весь день были репортеры. Телевиденье приезжало, камеры везде. Искали тебя. В дверь стучали. Меня и всех соседей расспрашивали. Что случилось? Они тебя до поздна ждали…

Только этого сейчас мне не хватало.

Леша, конечно, сразу ретировался.

Я замиранием сердца поднялась к себе на этаж и на цыпочках зашла в квартиру. Как только я захлопнула дверь, начали стучать, звонить, кричать за дверью…

Я даже свет не стала включать. Было страшно. Мне казалось, что сейчас выбьют дверь. Что из соседних окон за мной следят – началась паника. Чтоб не слышать весь этот гул я заперлась в ванной.

Я стала думать, как много произошло за один день. Ещё утром я была самым счастливым человеком. А теперь, теперь не знаю…

Я не знала куда мне деться от этого шума, от этих репортеров, от этих мыслей. Что теперь делать? Куда идти? Как жить? Зачем?

И только теперь, только сейчас я позволила себе заплакать. Я ревела. Ревела в голос, выла как собака. Мне было так больно, мне казалось, что с воем уходит боль. Мне становится легче…

Не помню, сколько времени прошло, но так я и уснула – на полу в ванной, одетая, обутая, без света, …без сил

Глава 5

Проснулась я от сильного стука в дверь.

Совсем обнаглели – подумала я. Так ведь и выбить двери недолго.

Я вышла, чтоб открыть дверь и уже готова была к перепалке с журналистами. Но голос оказался мне знакомым. Это был Лешка.

Я впустила его.

Ну слава Богу, ты в порядке – сказал он. Я два дня уже до тебя дозвониться не могу.

????

Оказывается, прошло два дня. Как я лежала на полу в ванной. Я даже не поняла, как это случилось. Спала я всё время? Или вставала и ходила? Или может вообще что-нибудь делала. Я не помнила ничего.

Леша поставил чайник, нарезал какие-то бутерброды. Я пошла в ванную.

Когда я вышла – стало полегче. Вода имеет волшебное свойство смывать грязь и с тела и с души. Я включилась.

Что делать дальше? Надо что-то решать. Либо я отказываюсь от своего прошлого, собираю вещи, сажусь в машину и уезжаю восвояси ( после случившегося я вполне имею на это право), либо борюсь. Борюсь за Мишку, за своё прошлое и за своё возможное будущее. Конечно, я решила бороться.

Хочу сделать отступление и сказать, что я не сколько не кичусь своим выбором. Я не в коей мере не обвиняю девочек, которые решают бросить все и уйти. Это лишь кажется всё так легко. На в самом деле прожить один такой день – как прожить жизнь. Не каждый выдержит такое. Не каждый в состоянии справиться с подобным. Каждый имеет право на новый путь, на новую жизнь, но я выбрала продолжать старую.

Первым делом я позвонила следователю, который сообщил мне, что Миша сидит на Петровке.

Приехав на место, я быстро узнала перечень возможных к передаче принадлежностей и уже через пару часов все предметы списка были вынуты из упаковок, переписаны в бланк и отданы в маленькое окошко для передачек всё на той же Петровке.

Следующим шагом стали поиски адвоката для Миши.

Оказывается найти хорошего адвоката – целая проблема в Москве. Проходимцев, желающих содрать с тебя деньги – пруд пруди, а вот хорошего, со знанием, связями и опытом – прям проблема. Один очень хороший Мишин товарищ посоветовал мне адвоката. Я созвонилась, уточнила сумму и стремглав помчалась домой. Надо было взять деньги и отвезти их в офис в центре, подписать договор и только после этого он может взять какую то бумагу у следователя и пойти к Мишке.

Больше всего сейчас я волновалась за него. Как он там? Понимает ли. Что я его не бросила, что я рядом. Как его «там» встретили? Как отнеслись. Да и жив ли он вообще?. Мне нужна была хоть какая-нибудь весточка. Времени не было.

Я помчалась домой.

В череде последних дней и событий я совсем не обратила внимание, что всё это время у меня была настежь открыта тумба, где хранились деньги. Она и сейчас так и стояла открытой.

Это показалось мне странным ещё при обыске.

Когда был обыск в квартире мы все, вместе с понятыми ходили по комнатам и выворачивали все полки и все вещи. В спальне. В тумбе возле кровати мы всегда хранили деньги, на расход и на накопления. За пару дней до дня, как говорят в этих кругах «бралово» мы с Мишей как раз думали, что пятьсот тысяч в тумбе надо отнести в банк на счет, а остальные оставить на мелкие расходы. На том и порешили.

Позже, когда следователь заполнял на кухне бумаги, я увидела. Что дверь в спальню приоткрыта. Я заглянула и увидела возле тумбы молодого опера. Он стоял прям возле тумбы и она была приоткрыта. Мне ещё тогда показалось это странным, ведь после обыска спальни я тумбу закрывала.