Будущее уже было

– Ну, почему же сразу только мосты? – вступает в разговор ещё одна коренная петербурженка Настя. – Чаще всего гостей привлекают старинная архитектура, скульптуры, мощёные улочки – всё то, что так радует глаз. Особенно многим западает в душу центральная часть города, куда ни глянь, наткнешься либо на императорский дворец, либо на собор.

– Так и есть, – подтверждает её супруг. – Город неразрывно связан с историей и, гуляя по узким старинным улочкам, ты как будто становишься причастен к ней. Кстати сказать, далеко не все петербуржцы и сами осмотрели все достопримечательности своего города. А ещё, Петербург – город удивительных дворов, где притаились чудеса – сказочные персонажи и древние боги. Это хорошо знают горожане. Неплохо было бы это прочувствовать и некоторым гостям.

– Ты что нас попугать решил? – удивляется самый молодой из компании. – Думаешь, у нас не так страшно во дворах в вечернее время?

– Таких дворов, как у нас, больше нигде нет. Питерские дворы-колодцы в исторической части города не менее интересны, чем знаменитые музеи и дворцы. Связанные между собой арками и переходами дворы отлично передают настроение и мрачную атмосферу исторических романов.

– Что ты такими мрачными красками рисуешь петербуржцев, – вновь останавливает Сергея супруга. – У ребят сложится впечатление, что тут живут одни зануды.

– А вот и один из них, – радостно восклицает Олег, и соскакивает с места на встречу приближающемуся элегантному, и с ходу видно, интеллигентному молодому человеку в стильных круглых очках и светло-бежевом пальто до колен, с ярким шарфом, повязанном узлом на шее.

– Это и есть наш Виталий, – представляет друга Сергей, крепко и нежно обнимая того за плечи.

В этот момент он невольно натыкается на пристальный пронизывающий взгляд мужчины за соседним столиком из-за наполовину скрывающего лицо широкой светлой шляпы. При этом Филатов ловит себя на мысли, что этот взгляд ему уже совершенно точно приходилось где-то встречать. Впрочем, тут же быстро убедив себя, что в этом городе у него настолько много знакомых, что всякий может оказаться из их числа, он возвращается к своей компании. Бероев же уже пожав руки и поклонившись каждому из мужчин, принимается целовать руки девушкам.

– Вот вам и петербургское воспитание, – иронизирует Олег. – Интеллигент в четвёртом или пятом поколении.

– Так о чём вы тут вели без меня беседы? – интересуется Виталий.

– А вот, как раз рассказывал нашим гостям о местной петербургской интеллигентности.

– Ну, в нашем городе, безусловно, далеко не все имеют докторскую степень, но читать книги здесь очень любят, причем в большинстве своем бумажные. В метро, кстати сказать, самом глубоком в мире, и сейчас у каждого второго в руках книга, читают сидя, стоя, даже на ходу, – подтверждает новый гость компании.

– Виталий говорит так потому, что он сам у нас писатель. Пишет любовные романы и исторические детективы, – сообщает Сергей.

– Так вы, вероятно, из романтиков? – с любопытством всматриваясь в глаза гостя, скрывающиеся за слегка запотевшими стёклами очков, спрашивает Маша. – В моём представлении петербуржцы всегда немного романтичные, ироничные интеллигенты, привыкшие к плохой погоде, различающие множество оттенков серого. И так я думала, пока не встретила своего будущего супруга.

Девушка иронично переводит взгляд на Олега, затем вновь на Виталия:

– А какие по-настоящему питерцы? Что же из общепринятых представлений является правдой, что пережиток старины, а что и просто миф или анекдот?

– Ну, во-первых, не питерцы, а петербуржцы. Это важно. Во-вторых, петербуржец – это образ жизни и стиль поведения, это состояние души. И прописка здесь ни при чем, потому что петербуржец – это такое звание, не каждому дано, – пытается разъяснить Виталий. – Самое главное – это, безусловно, уважение к великому городу. Петербург – это «настоящий» город. Здесь все не так, как «должно быть», а иначе – все по-настоящему. И люди здесь вежливые, потому что тут свой климат отношений – петербуржский. Здесь каждый камень, дерево, куст дышат по-своему.

– А мне говорили, что петербуржца можно всегда определить по наличию в руках зонта при любой погоде, – не унимается Маша.

– А ещё у него всегда с собой что-нибудь тёпленькое, – улыбаясь, добавляет Настя. – И, петербуржцы вообще любят носить спокойные и консервативные одежды.

– Это тоже про нас, – подтверждает собеседник. – Специального петербуржского дресс-кода не существует. Оденьтесь скромно и элегантно – это будет по-петербуржски. Истинные петербуржцы не любят выделяться одеждой, они выделяются интеллектом, знаниями или манерой поведения.

– Хотя, бабушки на велосипедах, девушки и тёти зрелого возраста с выбритыми висками, красными, зелеными волосами, парни, полностью покрытые тату – это тоже петербуржцы. Этим здесь никого уже не удивишь, – дополняет Сергей.

Друзья дружно и громко весело реагируют, а Виталий продолжает:

– Петербуржец интересуется многими вещами, характерными только для нашего города: корюшкой, прогулкой в старых садах без реставрации, поездкой по рекам и каналам без экскурсии, воспоминаниями детства.

– Воспоминаниями? – удивляется немногословный Тарас.

– Да, – подтверждает уже Сергей. – Это еще одна важная черта петербургского менталитета – любовь к прошлому. По этому поводу даже кто-то из знаменитых сказал: «Все то, что в прошлом, окутано бережно ватой и кажется симпатичней неудобной реальности». Петербург – это город, который привык смотреть не вперед, а назад, в сторону своего блестящего утраченного прошлого. Петербургу свойственно трагическое мироощущение из-за двух колоссальных катастроф, которые его постигли – революция и блокада.

– Вы с таким наслаждением и упоением рассказываете о питерцах, что невольно захотелось самой стать жительницей Санкт-Петербурга, чтобы прочувствовать все те же самые ощущения, – с удивлением замечает гостья-крымчанка. – Примете меня в свои? Или только родившиеся на берегах Невы, могут носить это гордое звание?

– А почему бы и нет? – с радостью соглашается Настя.

– Совсем не обязательно здесь родиться, чтобы стать петербурженкой, – соглашается и Бероев. – Один известный петербургский писатель предложил довольно простой рецепт: «Петербуржцем может стать любой – если перестанет смотреть телевизор, начнет больше читать, ходить по музеям и в филармонию, смотреть не в мобильник, а на архитектуру вокруг. Конечно, сначала будет тяжело, захочется расслабиться, выпить, но постепенно втянешься и начнёшь получать удовольствие от общения с городом».

Все вновь в голос громко смеются, а Сергей подмечает:

– На самом деле, упрощенное «Питер» для некоторых местных жителей оскорбительно, и, даже несколько уничижительно. Потому что на самом деле, великий город носит гордое название Санкт-Петербург. Питер – это больше название пролетарского времени, поэтому это всегда звучит некрасиво и, я бы даже сказал, пошловато. «Питером» город называют люди в меру собственной испорченности. Наш город – Петербург. Город Петра. Поэтому, мой вам совет, не называйте здесь никого «питерцами». Многим это может не понравиться.

– А я сам себя всегда питерцем называю, – удивляется Олег.

– Так ведь ты уже крымчанин теперь? – включается в разговор и молодой Михаил.

– Ну, и что? Я же ведь не перестал от этого ещё и питерцем быть? Разве не так? – обращается он к Сергею.

– Безусловно, человек может не жить в Петербурге, но он продолжает оставаться петербуржцем, – подтверждает тот.

– А я вполне нормально отношусь к топониму «Питер», – добавляет Настя. – Между прочим, он встречается и в стихах Ахматовой, и даже у Пушкина. И даже в старинной поговорке говорится «Питер бока повытер».

– Пусть так, – соглашается супруг, нежно обнимая девушку.

– А ведь кто-то радуется, что есть и другой Петербург – современный, чистый и бессмысленный, – продолжает Виталий. – Возможно, так и должно быть. Ведь жить здесь не так весело и комфортно. Сюда можно приезжать на несколько дней за вдохновением, и, наполнившись эмоциями, возвращаться по своим городам, в свои бетонные коробки со всеми удобствами, и тут же кидаться пересматривать фотографии, и невыносимо хотеть вернуться обратно. И это неизбежно. Петербург влюбляет в себя. Это магия нашего города.

– Так уж и магия? Так уж и влюбляет?– иронизирует Маша. – Тогда идёмте уже скорее знакомиться с вашим, завораживающим чудесами, городом. Куда предложат нам коренные петербуржцы?

– В Санкт-Петербурге постоянно что-то происходит, можно найти развлечения на любой вкус, – подтверждает Настя. – Можно в театр, можно на концерт какой-нибудь, можно по музеям пройтись, можно на экскурсию.

– У нас и свои экскурсоводы отменные, – хитро намекает крымчанка.

– А вот я бы с удовольствием сходил на футбол, – вдруг делает неожиданное предложение Олег. – По стадиону уже так соскучился. Жаль, что сейчас не сезон.

– Я был бы рад организовать вам исключительную экскурсию, но, увы, должен откланяться, – вдруг заявляет Виталий. – Некоторые неотложные дела не позволяют мне насладиться всеми прелестями вашей изумительной компании, но, я всех вас жду сегодня вечером у себя дома. Есть прекрасный повод – нужно срочно обмыть и обновить мою новую квартиру. А, посему, никакие отказы я не принимаю, и даже не желаю слышать.

Не дождавшись ответа, он, любезно бросает всем воздушный поцелуй и спешно скрывается за дверью, лишь кинув напоследок:

– Адрес сброшу смс-кой. Жду всех пренепременнейше.

– Вот такой он во всём, наш романтик, писатель и художник, – лишь констатирует Филатов.

– Так он ещё и художник? – удивляется Маша.

– О, да, он мастер на все руки, – подтверждает Сергей, лишь обернувшись, чтобы помахать удаляющемуся другу.

Невольно он обращает внимание и на мужчину, который, всё так и не выходит из его головы. Незнакомец же, словно уловив мысль нашего героя, также быстро встаёт с места, напоследок ещё раз пристально кинув взгляд на дружную компанию, и также быстро удаляется из кафе.

Так и не выяснив, кто может скрываться под широкими полями этой шляпы, Сергей, решает выкинуть эту навязчивую мысль из головы и обращается к друзьям:

– А теперь, все за мной. Чтобы насладиться и впитать всю красоту легендарного города, самый лучший вид передвижения – это пешая прогулка, поэтому готовьтесь к тяжёлым испытаниям.

Под весёлый хохот дружная компания вываливает на улицу. Сергей ещё раз всматривается по сторонам в поисках глазами незнакомца, но, уже не найдя знакомого силуэта, следует за друзьями, пересекающими проезжую часть прямо к центру площади. Невольно они останавливаются у монументальной скульптурной композиции, изображающей митингующую группу революционеров во главе с легендарной Ульяной Луговой, с древком и разорванным знаменем в руках. Миша как-то внимательно всматривается в лицо изваяния.

– Ты что там нашёл? – спрашивает парня сестра. – Идём уже…

– В её взгляде ведь совсем нет никакой агрессии, – вдруг тихо и спокойно отвечает он, всматриваясь в весёлые добродушные глаза бронзовой статуи.

– Откуда знать, какой она была на самом деле, – также спокойно отвечает зятю Олег. – Это же современное изображение. Такой её уже скульпторы изобразили. Может эта Ульяна по жизни была скверной и омерзительной бабой? Смогла же она сагитировать на восстание и революцию такую огромную массу народа. А может и вообще шлюха какая-нибудь, раз за ней такая толпа мужиков пошла.

– А что, мужики только за шлюхами толпами ходят? – с удивлением спрашивает его жена.

– Ну, я, это… не так выразился, – начинает оправдываться Олег.

– Как живая, – слегка прикасаясь и нежно проводя рукой по изваянию, продолжает восхищаться Михаил.

– Жениться тебе надо, братец, – иронично отвечает Маша. – А то уже на металлических девушек засматриваться начал.

– Мы тебе тут живую найдём, – подшучивая, похлопывает парня по плечу муж его сестры.

– Вы понимаете, – продолжает парень, – скульптура изображает ведь последний момент её жизни. Ещё секунда, и девчонка упадёт замертво. Но, в эту самую секунду в её глазах радость… и даже какое-то обаяние, но, никак не жестокость, с которой всегда так описывали в учебниках истории. Ну, хотя бы ты, Сергей, поддержи меня.

– Может и так, – соглашается Филатов. – А ты сам, разгоняя толпы на Майдане, часто всматривался в глаза протестующих?

– Вот именно, что всматривался, – уверенно отвечает «беркутовец». – Я всегда видел только ненависть и глаза, наполненные агрессией. Такое впечатление, что они нацелены только на то, чтобы во что бы то ни стало уничтожить тебя.

– Ну, что тебе сказать? – приобнимая парня, отвечает ему старший товарищ и историк. – Хорошо выполнили свою работу художники и скульпторы. Здесь я тоже вижу милые и добрые глаза совсем ещё юной девчонки, хотя, в старых советских фильмах о революции, её действительно всегда изображали вульгарной пожившей своё, даже развратной бабой с оголённой грудью.

– Похоже, Миха, ты запал на этот образ, – улыбаясь, подходит к ним и Олег. – Давай-ка мы тебя, действительно, тут с кем-нибудь познакомим. Так глядишь и питерцем…, тьфу ты чёрт…, петербуржцем станешь.

– Даже если и так, – соглашается молодой парень, – скорее это она станет крымчанкой.

Все дружно враз заливаются смехом и направляются пересекать площадь в сторону главного проспекта северной столицы.

Экскурсия по Невскому проспекту длится ещё до самого вечера, пока сумерки не спускаются на город. Сергей по дороге увлечённо рассказывает историю каждого дома, каждого моста, и тех, что попадаются на пути, и тех, что видны со стороны. Компания веселится, с интересом слушая рассказчика, и снимает всё вокруг на телефоны. Проходя мимо пересечения с Литейным проспектом, Настя напоминает мужу, что сегодня их ждут в этом старинном доме, по случаю дня рождения её бабушки – самой настоящей истинной петербурженки.

***

Сергей, и как историк, и как с уважением относящийся к возрастным женщинам, мужчина, действительно очень восхищён этой легендарной долгожительницей. Часами он может выслушивать рассказы её тяжёлой и сложной судьбы.

В этот день Маргарите Степановне исполняется уже девяносто девятый год. В таком возрасте очень многие уже страдают слабоумием, «впадают в детство» или попросту имеют маразматические отклонения, но, это всё не об этой старушке. Даже в таком преклонном Маргарита Степановна всегда в полном здравии, остром уме и светлой памяти. А памяти её, действительно можно только позавидовать. Настина бабушка пережила две войны и две революции, нелёгкие времена репрессий и блокады, всё это не могло не наложить на её сознание определённого отпечатка. Но, на любое происходящее, эта милейшая старушка всегда имеет своё собственное мнение. При этом никогда никого ни в чём не обвиняет, зато с удовольствием делится всеми своими впечатлениями о том, что ей когда-то пришлось пережить. Именно поэтому, уже вполне зрелому историку находиться в компании незаурядной рассказчицы, самой лично непосредственно участвовавшей во многих событиях, имеющих важное значение в истории нашей страны, всегда не только интересно, но и крайне поучительно.

Вот и в этот раз Сергей вместе со своей очаровательной избранницей с нетерпением и вожделением мчится на встречу с этой незаурядной и легендарной старушкой, тем более, по такому многозначительному поводу. Правда, надо сказать, что, престарелая петербурженка, по какой-то личной, и известной только ей, причине, совершенно не любит отмечать свой день рождения.

Несмотря на то, что, казалось бы, уже вся эта сложная и, порой даже мучительная биография историку почти досконально известна из многочисленных бесед и рассказов, всякий раз он узнаёт что-то новое. И каждый раз остаётся впечатление о некой недосказанности, о наличии пробелов и «белых пятен», о которых бабушка либо действительно не помнит, либо не желает говорить, умалчивая специально.

И вот одним из таких пробелов является само её родовое происхождение, чего в разговорах она никогда не затрагивает. Впрочем, этот вопрос больше интересует даже не самого Сергея, сколько его Настю. Поэтому именно в этот вечер, внучка, после уже завершения весёлого домашнего застолья, уединившись, как обычно в отдельной бабушкиной комнате у древнего камина, решается напрямую задать этот откровенный вопрос.

Маргарита Степановна, уже по своей привычке, держа в руке бокал с красным вином, укрывшись тёплым пледом, и покачиваясь в старинном кресле, долго и задумчиво всматривается в языки пламени. Хотя, этот не моргающий прищуренный взгляд сейчас направлен куда-то сквозь них. В эту минуту кажется, что в глазах, словно на киноленте, пролетает вся жизнь, и она лишь ждёт того самого момента, на котором нужно её остановить. По всей видимости, вот он нашёлся «нужный кадр», и старушка медленно переводит глаза на внучку, ещё с минуту молча смотрит той прямо в глаза, и затем также медленно этот с хитрецой взгляд переводит на уже пожелтевший бумажный женский портрет, висящий на стене.

– Увы, девочка моя, мы с тобой совсем не выходцы из какого-либо богатого или знатного рода, – также тихо и медленно звучат её слова на любопытствующий вопрос. – Вот эта актриса и есть моя мама, и твоя прабабушка.

– Судя по её красоте, она была прекрасной актрисой, – присоединяется Сергей.

– Ты так много и увлечённо всегда рассказываешь о своей уже поздней, взрослой жизни, даже вспоминаешь о своей бабушке, но, совсем никогда не говорила о родителях. Разве ты их не поминаешь? – настаивает Настя.

– Увы… К сожалению, я действительно совсем не помню и даже не знаю своих родителей. Только когда я стала уже постарше, бабушка мне рассказывала о том, как сразу после точно такого же домашнего торжества в мой всего лишь второй в жизни день рождения, случилась непоправимая трагедия. Начались страшные погромы. Это уже потом тот кровавый жестокий бандитский переворот назовут февральской революцией. На самом же деле это были просто безнаказанные грабежи и вседозволенность с захватом власти. За этот откровенный бандитизм и мародёрство на улицах города никого в те времена так и не наказали. Почти всем всё сошло с рук…

Маргарита Степановна, вновь задумавшись, замолчала.

– Так, что же произошло с вашими родителями? – через некоторое время всё же осторожно прерывает затянувшуюся паузу Сергей, осторожно и незаметно пытаясь включить камеру на своём смартфоне.

– Как мне рассказали уже потом, что в родительском доме произошёл пожар. Пьяные разъярённые отморозки ворвались внутрь. Мама с папой в это время находились внутри. Убили их или они сгорели заживо, неизвестно.

Ни один мускул не дрогнул на лице старушки. За эти годы уже десятки и сотни раз она пережила внутри себя эту трагедию. Тем более, если учесть, что ей и самой лично во времена блокады пришлось повидать множество трагедий и смертей. Всё это накрепко закалило её волю, и выказывание эмоций стало лишь проявлением слабости. Слушатели не отводят взгляда от рассказчицы.

– Так вот почему ты совсем не помнишь ни мамы, ни папы, – наконец понимает масштаб трагедии и внучка, но, всё же не останавливается в своём любопытстве. – Значит, всё-таки был и какой-то родительский дом? Кем же был твой отец?

– Я совсем этого не знаю, а бабушка, почему то, не хотела рассказывала, – отпив глоток, Маргарита Степановна отводит взгляд вверх, как бы пытаясь что-то вспомнить и заглянуть в прошлое. – В тот роковой день воля случая отвела меня от трагедии, так как я не была с родителями, а находилась вместе бабушкой в этой самой квартире. Судьба так распорядилась, что здесь же прошли и все мои долгие годы, вся моя нелёгкая жизнь. Никто и представить себе не может, как же я благодарна этим стенам. Им пришлось пережить вместе со мной многое. Между прочим, в этой же самой квартире росла и воспитывалась и моя мама до тех самых пор, пока на свет не появилась я.

После некоторого раздумья, Маргарита Степановна продолжает рассказ:

– А вот об отце я действительно ничего не знаю. Молчала о нём и бабуля. Я много потом ещё думала об этом. Полагаю, что он был непростым человеком. Неспроста, именно поэтому её, несмотря на уже почтенный возраст, в середине тридцатых часто вызывали на допросы… от чего сердце и не выдержало.

До дна осушив бокал, Маргарита Степановна просит внучку помочь ей подняться с кресла. Довольно бодро соскочив с качалки, старушка подходит к шкафу и жадно шарит по выдвижным ящикам. Настя с Сергеем в недоумении переглядываются между собой. Ещё мгновение и в бабушкиной руке уже небольшой свёрток. Слегка дрожащей рукой она уверенно разматывает этот старый обветшалый кружевной платок, и в кулаке оказывается какой-то необычный таинственный предмет. Разжимая морщинистую ладонь, Маргарита Степановна с осторожностью протягивает внучке содержимое.

Молодёжь не отрываясь смотрят на большой старинный резной бронзовый ключ, скорее напоминающий детскую игрушку, нежели настоящий, коим можно открывать какой-либо замок. Ручка ключа выполнена в форме трёх полуколец с орнаментом, который непрерывно переходит и на секретную часть, также покрытую мельчайшими узорами.

Настя, с недоумением смотрит на эту старинную вещь, пока ещё не понимая, как реагировать. Уловив замешательство внучки, старушка продолжает:

– Девочка моя, сегодня я хочу сделать тебе этот подарок.

Ещё более загадочный взгляд отражается на лице внучки.

– Не удивляйся так. Эта старинная вещица – подарок того самого твоего таинственного прадедушки. Он завещал хранить этот ключ и передать по наследованию рода. А, значит, теперь он по праву должен принадлежать тебе, – бабушка всё же вкладывает в раскрытые ладони девушки этот увесистый старинный предмет.

У Сергея, наконец, получается включить телефон, и он, направив камеру на супругу, пытается записать видео. Бабушка не всегда приветствует подобные съёмки, лишь в исключительных случаях при соответствующем настроении. Филатов решает, что сейчас именно тот самый случай и оказывается прав. Старушка даже рада, что такой почти торжественный момент останется не только в памяти, но и будет запечатлён в истории.

Настя, набросив на шею толстую длинную нить, на которую нанизан старинный ключ в виде крупного кулона, начинает игриво кривляться перед камерой. Сергей какое-то время снимает супругу, но ему и самому уже не терпится узнать секрет этого раритета.

Маргарита Степановна, также выждав этот эмоциональный порыв молодой девушки, слегка отмахнувшись от камеры, вновь располагается в своей уютной качалке. Молодой человек тут же послушно прячет телефон. В ответ на вопросительные взгляды, почтенного возраста женщина тихо продолжает:

– Я понимаю ваш вопрос… Но, увы, к сожалению, никто не знает, что открывает этот старинный ключ. Лишь знаю точно, что он изготовлен лично самим дедушкой, а значит, существует та дверь, или тот замок, который он сможет открыть. Где находится, и что за этой дверью, доколе неизвестно никому. А посему, на сегодняшний день, это всего лишь старинная безделушка, которая теперь по праву принадлежит тебе, вместе и с той тайной или загадкой, что она в себе таит. Никто не знает ей настоящую цену. Как кусок металла, она не стоит почти ничего. Как старинная вещь для… старьёвщиков, или как их там?

– Для коллекционеров… Как антиквариат, – подсказывает историк.

– Да, да, как антиквариат, возможно, будет стоить несколько монет. А вот как фамильная память, эта вещица бесценна. Но, только для одной тебя, девочка моя. И я буду безмерно рада, если вам, может быть когда-нибудь, удастся разгадать эту загадку века, ну, или хотя бы приблизиться к разгадке, хотя, полагаю, это почти нереально. Хотя, чего только в этой жизни не бывало… – Маргарита Степановна вновь задумывается и ещё с минуту просто молча вновь смотрит куда-то сквозь пламя. – Я хранила эту память, эту семейную реликвию, в самые разные и тяжёлые времена, при самых разных и невыносимых обстоятельствах. Теперь тебе нести эту ношу, которую ты обязательно передашь уже своим детям или внукам, но тем, кто отнесётся к реликвии со всей серьёзностью и пониманием. И ты должна мне это пообещать.

Настя опускается рядом с бабушкой на колени, прижимаясь к её ладони своей щекой, после чего, нежно обняв обеими руками и уткнувшись в её плечо, тихо шепчет:

– Милая моя бабуля, я сохраню этот подарок… Обязательно сохраню… Я всю жизнь буду дорожить им. Я так люблю тебя, дорогая моя бабуля.

***

Всю дорогу домой Настя ещё под впечатлением, с десяток раз доставая и поглаживая в руках свою новую драгоценность и не переставая повторять:

– Теперь у нас есть своя семейная тайна. Почти, как в сказке. Куда может вести такая таинственная дверь, в тайную комнату, в подземное царство? Где вообще может быть эта дверь? В Петербурге ведь столько таинственных замком и тысячи дверей. Как это интересно и увлекательно – старинная дверь в старинном городе.

– А почему ты решила, что это должна быть именно дверь? – подтрунивает жену Сергей. – А может он от обычного старого комода с театральными костюмами или куклами?