Книга душ

– Мы обнаружили застежки для кабелей. Под мостом, выше по течению от того места, где ее нашли.

Кадволладер нахмурился, подтянул поближе висящую над столом на шарнирах лампу и принялся разглядывать повреждения на коже.

– Застежками ее, видимо, фиксировали уже после смерти. Прижизненные травмы, скорее всего, от наручников. – Он опустил мертвую руку и отошел на шаг от стола. – Желудок совершенно пуст, это означает, что она ничего не ела несколько дней. Неоднократно изнасилована. Подозреваю, совокупность событий должна тебе что-то напомнить.

– Похищена, содержалась в заточении сроком до недели, изнасилована, наконец – убита, горло перерезано острым ножом. Тело тщательно вымыто и оставлено под мостом в проточной воде. – Маклин слышал собственные слова, как будто их произносил кто-то другой. Сам он сейчас был далеко отсюда, там, где в ночном небе над головой взрывались фейерверки.

Телефон зазвонил через час, когда он шел пешком обратно к управлению. Тьма уже опустилась на город, и офисы извергали людей обратно на улицу. Он посмотрел, кто звонит, но увидел лишь незнакомый номер. Можно и ответить, почему нет? Хуже сегодняшний день уже не будет.

– Алло.

– Инспектор Маклин? Это Джо Далглиш.

Маклин выругался сквозь зубы. Мерзавка завела себе новый номер. Телефоны большинства самых надоедливых репортеров были записаны в памяти мобильника Маклина, как раз для того, чтобы не отвечать на их звонки. Далглиш возглавляла список. Он собирался дать отбой, но не успел – журналистка продолжила:

– Тело в Глэдхаусе. Молодая женщина. Почерк убийцы напоминает о вашем старом знакомом, Дональде Андерсоне.

– До свиданья, миссис Далглиш. – Маклин опустил руку с телефоном и занес палец над кнопкой отбоя.

Жестяной голосок в трубке чуть слышно продолжал:

– Ее зовут Одри…

Маклин не расслышал остаток фразы, лихорадочно вздергивая трубку обратно к уху:

– Что вы сказали?

– А, я как раз надеялась, что вас это заинтересует. Она ведь до сих пор у вас значится как «неопознанная жертва женского пола», не так ли?

– Откуда вам, черт вас возьми, известно имя жертвы? Вы ведь даже не видели тела.

– В некотором смысле – видела. Ваш юный коллега, констебль Макбрайд, разослал компьютерный портрет во все газеты полчаса тому назад. Редактор переслал его мне на телефон. По счастью, я не поленилась на него взглянуть.

– По счастью? – Сам Маклин подобрал бы другое определение. – Ну и кто она такая? Откуда вы ее знаете?

– Не торопитесь, инспектор. Вы же играли в детстве в эту игру? Девочки кое-что показывают мальчикам, мальчики взамен кое-что показывают девочкам. Я хочу уточнить, что мне причитается за информацию?

Маклин непроизвольно вздрогнул. У него никогда не возникало ни малейшего желания видеть «кое-что» и вообще что бы то ни было у Джоан Далглиш, если оно не скрыто под старым плащом.

– Миссис Далглиш, вы хотите, чтобы я напомнил вам, что речь идет о расследовании убийства?

– Прошу вас, зовите меня Джо. И я просто пошутила. Эта девушка – бродяжка, без определенного места жительства. Поэтому ее никто и не объявлял в розыск. Во всяком случае – здесь, в Эдинбурге.

Маклин вызвал в памяти картину тела в воде, потом – вскрытия, где он только что присутствовал. Девушка безусловно была худой, но не истощенной. И вполне здоровой, как сообщил Энгус. Если, конечно, не считать отсутствия крови. И жизни.

– Вы уверены? – переспросил он. – Я только что со вскрытия, никаких признаков наркомании не было обнаружено.

– И не должно было. Если Одри что и позволяла себе по этой части, то лишь затяжку-другую. Она не от тяжелой жизни попала на улицу, напротив, это был ее осознанный выбор. Одри мне говорила, что когда-нибудь напишет об этом книгу.

– Говорила вам? Когда вы в последний раз ее видели?

– С неделю назад. Во вторник должны были снова встретиться, но она не пришла.

– И вы не стали объявлять ее в розыск?

– С какого перепугу? – рассмеялась Далглиш. – Если каждый раз, когда мой источник не явится на встречу, я буду звонить в полицию, вам работать станет некогда.

Маклин обнаружил, что давно стоит на месте.

– Слушайте, а по какому поводу вы вообще встречались с этой Одри?..

– Карпентер. Ее звали Одри Карпентер. Я собиралась писать о ней очерк для воскресного приложения. Думаю, что еще напишу, хотя, конечно, теперь под другим углом зрения. Можно будет побольше рассказать о ее прошлом. Видите ли, Карпентер – это не ее настоящая фамилия. Так звали ее мать. Одри поменяла фамилию, чтобы скрыться от папаши.

– Это может представлять интерес для расследования? – Маклин неловко попытался вытащить блокнот, уронил его в водосточную канаву и только тогда понял, что все равно вряд ли смог бы что-либо записать.

– Такое имя – Джим Макдугал – вам о чем-нибудь говорит?

– «Бритва» Макдугал?

– Он самый. В свободное от строительства криминальной империи в Глазго время он женился на подружке детства, Дженни Карпентер. Родилась дочка, Вайолет Одри. Ну и похоже, что старине Джиму слишком нравилось держать Одри у себя на коленках, если вы понимаете, о чем я. Пару лет назад она сбежала. И с тех пор жила в сквотах.

– Вот дерьмо! – Маклин принялся тереть лоб свободной рукой. Только криминального авторитета из Глазго в расследовании и не хватало! С другой стороны, здесь просматривался возможный мотив, а идентификация жертвы в любом случае на пользу делу.

– Послушайте, миссис Далглиш, вам надо явиться в управление полиции и дать показания. Любая информация о местонахождении Одри за последнее время может помочь нам найти убийцу.

– Надо – значит надо, но придется подождать до завтра. Мой поезд только что прибыл в Данди.

– В Данди? Что вы там делаете?

– А вот это уже мое дело, инспектор. Но раз уж я дала вам полезную информацию, может, и вы ответите на несколько вопросов?

– Каких именно?

– Следствие ведете вы лично?

Маклин подтвердил, что на данный момент это действительно так.

– Говорят, что почерк убийцы – один в один как у Рождественского маньяка. Это правда?

– Я не могу ответить на этот вопрос. Мне как минимум нужно знать, кто и что говорит.

– Бросьте, инспектор. Уж вы-то не могли не заметить сходства.

– На данной стадии мы не исключаем никаких возможностей. И стараемся не делать поспешных выводов.

– Значит, вы не исключаете и того, что Рождественский маньяк вернулся? И что, соответственно, это был не Андерсон?

15

– Вы отрицаете, что похитили и убили Керсти Саммерс, однако полиция обнаружила в вашем подвале улики, свидетельствующие, что ее насильно там удерживали. И что она была там убита.

Он сидит на балконе, глядя вниз, на пожилого человека на скамье подсудимых. Седые волосы обвиняемого выбриты почти наголо, подобно монашеской тонзуре; твидовый костюм элегантно облегает худую фигуру; очки в роговой оправе сидят на самом кончике острого носа; крошечные темные глазки внимательно смотрят на адвоката. Он должен пылать ненавистью к Дональду Андерсону, должен сгорать от еле сдерживаемого желания спрыгнуть с балкона, перескочить через невысокий барьер и голыми руками задушить злодея. Но он не чувствует ничего, кроме бессилия и отчаяния. Он не сможет ее вернуть, и никакой суд не отменит того, что случилось.

– Я не убивал ее. – В голосе Андерсона – спокойствие. Терпеливый тон школьного учителя, привыкшего год за годом разъяснять премудрости существам заметно ниже его по интеллекту. – Возможно, мое тело и совершило все эти ужасные поступки, но я им не управлял. Управляла книга. Это она заставила меня ее убить.

– Вы говорите о так называемой «Либер Анимарум», купленной вами на распродаже? – Адвокат демонстративно сверяется со своими записями. – О «Книге душ»?

– Именно так. – Улыбка Андерсона похожа на щель в адских вратах.

– И та же самая книга заставила вас похитить и убить остальных женщин? Лору Фентон, Диану Киннейр, Рози Бакли, Джосс Эванс? Получается, книга была у вас давно, мистер Андерсон?

– Нет-нет. Я не убивал их. Это книга. Понимаете, она полностью управляет тобой. Ей нужно питаться.

– Питаться?

– Их душами, сэр. Ей нужно питаться. Она питается душами.

16

Джим Макдугал, больше известный под именем «Бритва», проживал в половине сдвоенного дома, некогда построенного на городские средства в сравнительно благополучной части печально знаменитого района Кэлтон – иными словами, на самой его границе, уже и не совсем в Кэлтоне. Было видно, что эту местность пытались облагородить, но в целом она оставалось той же клоакой, где разворачивались знаменитые бандитские войны шестидесятых-семидесятых. Правда, преступность с тех пор стала более утонченной – проститутки теперь говорили с восточноевропейским акцентом, а наркотики поступали в красочно оформленной упаковке. Впрочем, заправлявшие всем этим бандиты ничуть не изменились.

Маклин сидел на водительском месте полицейской машины без опознавательных знаков, радуясь, что ему досталась относительно старая модель, вряд ли представлявшая интерес для угонщиков. На соседнем сиденье констебль Макбрайд теребил обшлага своего излишне броского костюма. Он явно еще не успел привыкнуть к штатской одежде, так что беспокоиться, что кто-то не признает в нем полицейского, особо не приходилось.

– Ты ведь позвонил в местное управление и сообщил, что нам для поддержки нужен кто-то, разбирающийся в здешних делах, я правильно понял? – Маклин вглядывался в грязное ветровое стекло, пытаясь высмотреть что-нибудь, хоть отдаленно напоминающее патрульную машину.

– Так точно, сэр. Я разговаривал с детективом-сержантом Кумбсом. Сказал, что мы подъедем к шести. Он обещал, что нас встретят.

Маклин посмотрел на приборную панель. Полседьмого, и они торчат здесь уже сорок минут.

– Связаться с ними еще раз? – Макбрайд потянул из кармана громоздкую рацию.

– Не нужно. У меня найдутся дела поважнее, чем ждать, пока какой-то местный придурок соблаговолит приподнять задницу. Пошли. Чем быстрее закончим, тем лучше.

Дверь распахнулась, едва Макбрайд успел постучать. Открывший выглядел так, что, пожалуй, прошел бы в эту дверь только боком. Широченный торс, предплечья толще, чем бицепсы бодибилдера, и как минимум два метра ростом.

– Вы мистер Макдугал? – спросил мужчину Макбрайд. Маклин не решился его поправить.

– Сами вы кто такие, мать вашу?

– Детектив-инспектор Маклин, управление Эдинбурга, – раскрыл перед ним удостоверение Маклин. – А это – детектив-констебль Макбрайд.

– То-то я чую, легавыми пахнет. Какого черта вы здесь высматриваете уже битый час?

– Мы ждали наших коллег из Глазго, но, похоже, они задерживаются. Послушайте, наш визит – не то, что вы думаете. Это насчет дочери мистера Макдугала, Одри.

Из коридора за спиной громилы раздался вскрик – так мог бы кричать небольшой зверек, с которого живьем сдирают шкуру. Телохранителя оттолкнули в сторону, и наружу выскочила худощавая, бледная женщина.

– Моя Одри! Вы нашли ее? Она… она… – Дженни Макдугал попеременно заглядывала в глаза Макбрайду и Маклину, заломив руки, как в молитве, но не могла больше произнести ни слова. Телохранитель неожиданно мягко взял ее за плечо и снова увлек внутрь.

– Раз так, то заходите.

– Прошу простить мою жену. Эти два года нелегко ей дались.

«Бритва» Макдугал выглядел мельче, чем можно было судить по архивной фотографии, да и по репутации тоже. Впрочем, вероятно, он просто окружил себя такими горами мускулов, что нормальный человек рядом с ними казался карликом. Помимо тяжеловеса, встретившего их в дверях, внутри обнаружилось еще трое аналогичного размера. Оказывается, Макдугал занимал весь сдвоенный дом целиком, в капитальной стене были пробиты двери. Стены обширной гостиной, в которую их провели, были увешаны профессионально выполненными фотографиями женщины редкостной красоты, так что Маклин не мог не согласиться – миссис Макдугал тяжело пережила исчезновение дочери. В глаза бросалось и несомненное сходство между дочерью и матерью, и от этого было ничуть не легче.

– Мне очень жаль, сэр, мэм, – Маклин слегка поклонился в сторону Дженни Макдугал, свернувшейся в огромном кресле почти что в позе эмбриона. – Честное слово, мне непросто даются эти слова, но у нас есть основания полагать, что ваша дочь мертва. И что обстоятельства ее смерти потребуют расследования.

– Ты сюда пришел со мной шутки шутить, инспектор Маклин? Вот только мне ни хрена не смешно. – Низкий, утробный голос Макдугала напомнил Маклину о происхождении клички «Бритва».

– Уверяю вас, сэр, нам не до шуток.

– Вы хотите сказать, Вайолет… убита?

Вопрос выбил Маклина из колеи, как непривычным именем убитой девушки, так и тем, что его задала Дженни Макдугал. Ее лицо было белым как бумага, что еще больше усилило сходство с Одри на столе патологоанатома. Маклин кивнул Макбрайду:

– Фотографии, констебль, будьте добры.

Глянцевые снимки в полный лист, отпечатанные всего несколько часов назад. Сделать вид, что лицо на фотографиях принадлежит живому человеку, вряд ли удалось, хотя и видно, что фотограф старался.

– Эту молодую женщину нашли в канале рядом с водохранилищем Глэдхаус в понедельник вечером. – Маклин протянул фотографии Макдугалу, стараясь не замечать, как трясутся руки гангстера, и избегая смотреть ему в глаза. Тот изучал их не более секунды, потом уронил на пол, закрыл лицо ладонями, запустил пальцы в топорщащиеся седоватые волосы.

– В воде, говоришь. Она утонула?

– Нет, сэр. Она оказалась в воде уже мертвой.

В следующее мгновение Макдугал вскочил на ноги, и маленьким он больше не выглядел. Его лицо побагровело от гнева, вены под кожей вздулись, глаза выкатились. Он оказался слишком близко. Маклин чувствовал на лице дыхание гангстера, но не отступил ни на шаг. Из ситуации было два выхода, и один из них точно не сулил ничего хорошего.

– Что ты хочешь этим сказать, инспектор? Ее убили?

Маклин хотел ответить, но с пола раздался жуткий вой. Он опустил взгляд и увидел распростертую на ковре Дженни Макдугал, которая хваталась за разбросанные фотографии, издавая бессвязные крики. Он наклонился, чтобы помочь женщине, но Макдугал грубо оттолкнул его, нагнулся, поднял жену на ноги.

– Уведи ее, – приказал он телохранителю.

Дженни выволокли из гостиной, она вырывалась и пыталась драться, но безуспешно – ее силы были подточены двумя годами переживаний.

– Черт побери, ну и крепкое у тебя очко. – Макдугал расхаживал взад-вперед, сжимая и разжимая огромные кулаки. – Как ты вообще додумался сюда явиться вот с этим? – Он махнул рукой в сторону измятых фотографий.

– Насколько я понимаю, это ваша дочь, мистер Макдугал?

– Да, это она. – В первый раз за все время в голосе Макдугала прозвучало неподдельное горе, а на глаза навернулись слезы. Громко шмыгнув, он вытер их рукавом. – Так что с ней случилось? И где вы до сих пор шлялись столько времени?

– Ее нашли обнаженной, без каких-либо документов. В эдинбургской базе розыскных данных ее не оказалось. Я прошу прощения за то, что они сразу не проверили другие города. Мы узнали ее имя, только разослав ориентировку. Она называла себя Одри Карпентер.

Видно было, что Макдугал его не особо слушает. Он отошел к серванту и налил себе полный стакан виски из кричаще-безвкусного хрустального графина. Интересно, почему бандиты всегда переливают виски в графин? Вероятно, не хотят афишировать, что пьют всякую дешевку.

– Одри жила в одном из сквотов Эдинбурга, – продолжил Маклин. – Репортер из «Скотсмэна» хотела взять у нее интервью, в основном – о том, как живется бездомным, насколько я понял.

Бандит или не бандит, но болваном Макдугал точно не был. В два шага он оказался лицом к лицу с Маклином, уставившись на него бешеными глазами:

– Кто? Что за репортер? Мне нужно имя!

– Вы сами понимаете, что я не могу его назвать, сэр. Но я могу передать, что вы хотели бы с ней встретиться.

– Инспектор, не гони пургу. Имя! – Макдугал ткнул в грудь Маклина коротеньким пальцем. Виски в стакане, зажатом в другой его руке, всплеснулся, и в нос инспектору пахнуло торфяным ароматом, безошибочно выдававшим односолодовый с острова Айлэй. Теория насчет графинов пошла прахом.

– Когда вы в последний раз видели дочь, мистер Макдугал?

На секунду вопрос повис в воздухе, эхо его звучало в тишине, а лицо Макдугала стремительно темнело. Потом он махнул рукой в сторону двери и взревел, словно раненый медведь:

– А ну пошел вон отсюда!

Маклин еще какое-то время смотрел в глаза гангстеру, потом коротко кивнул.

– Констебль! – скомандовал он, не оборачиваясь.

Макбрайд испуганным мышонком прошелестел к выходу.

– Мы еще побеседуем, мистер Макдугал, – заключил Маклин и тоже неторопливо зашагал к дверям.

– Я бы на вашем месте сейчас особо не высовывался, сэр, – подмигнул из-за стеклянного барьера дежурный сержант, открывая Маклину турникет. – Вас искал старина Дэгвуд, и не похоже, чтобы хотел вручить медаль.

– Что я опять такого натворил, Пит?

– Понятия не имею, но он кидается на каждого, кто попадется под руку. Похоже, сильно не в настроении.

– Обычное дело. Не знаешь, где он сейчас? Я тогда пока побуду где-нибудь еще.

– Не в курсе, сэр. Да вы просто прислушивайтесь к тому, что творится вокруг, и все будет в порядке.

Насчет этого у Маклина имелись сомнения. Когда он спускался вниз, в недра управления, встречные сотрудники косились на него как на прокаженного. В следственном отделе никого не было, если не считать одинокой фигуры, развалившейся на стуле и задравшей ноги на стол. Маклин почувствовал укол ностальгии. Он переместился в свою собачью конуру, по недоразумению называемую кабинетом инспектора, всего несколько месяцев назад, и уже начал скучать по прежнему месту.

– Решил поработать вечерком, Боб? – поинтересовался он.

Детектив-сержант Лэрд образцово исполнил пантомиму «человек, пробуждающийся от глубокого сна», чуть было не сверзившись при этом со стула.

– Зараза, ох и напугали вы меня, сэр. Дэгвуда уже видели?

– Еще нет, и думаю, чем позже увижу, тем лучше. Не в курсе, зачем я ему?

– Нет, но кое-что подсказать могу. Похоже, что-то нарушило его безмятежное счастье.

– Сейчас умру от жалости. Отчет патологоанатома по Одри Карпентер мы уже получили?

– По кому? – На лице Ворчуна изобразилось крайнее замешательство.

– Мертвая девушка из Глэдхауса. Одри Карпентер. Если предпочитаешь – Вайолет Одри Макдугал.

– Я не слышал, что ее уже опознали. Давно это случилось?

Маклин плюхнулся на стул.

– Сразу после вскрытия. И опознала не кто иная, как Джо Далглиш. Хотя я и предпочел бы не быть у нее в долгу.

– Дэгвуд в курсе?

– Должен быть в курсе, я оставил сообщение на автоответчике и рапорт – у него на столе. Я думал, он и тебе передаст. – В этот момент куски головоломки начали складываться. – Вот параша! Он не заходил в кабинет и не слушал автоответчик, а?

– Хотите, чтобы я угадал? Думаю, что нет. И поэтому он сейчас на тропе войны.

– Тогда я лучше пойду разыщу его, пока он не сотворил какую-нибудь совсем уж выдающуюся глупость. А ты пока что займись делом. Собери следственную группу, подготовь оперативный штаб.

– Ну, со штабом-то придется того, – заметил Ворчун, и, поразмыслив, добавил: – Сэр.

– Что? В управлении нет свободных комнат?

– Ни одной.

– Как насчет того закутка, где мы работали по делу Смита?

– Туда въехали компьютерщики, пока в подвале в очередной раз делают гидроизоляцию.

– А на втором этаже?

– Там отдел по борьбе с наркотиками.

– Замечательно, мать его! Как такое может быть, что одновременно не хватает ни людей, ни комнат? Помолчи, Боб, не отвечай. Просто постарайся организовать нам штаб. А я пойду выяснять, какая муха укусила Дэгвуда, а потом, скорее всего, мне понадобится чего-нибудь выпить.

17

Маклин нашел старшего инспектора Дагвида в его кабинете на третьем этаже. Кабинет был теплый, раза в три больше, чем комнатушка Маклина, и в светлое время из окна открывался прекрасный вид на холм Артура. Очевидно, это было одним из преимуществ высокого ранга.

– Я слышал, вы меня ищете, сэр?

Сидевший за столом Дагвид пробурчал что-то невнятное, не прекращая листать страницы дела. Маклин не мог не обратить внимания, что его предварительный рапорт по делу Одри Карпентер был аккуратно отложен на край столешницы.

– Итак, ты сумел установить личность девушки, – обратился к нему Дагвид после долгой паузы. – И даже не поленился съездить к ее родителям.

– Требовалось формальное опознание, сэр. Кроме того…

– Тебе никогда раньше не говорили, что когда ты работаешь на территории другого управления, их следует оповестить – если не из вежливости, то хотя бы ради интересов дела? – Подчеркнуто нейтральный тон Дагвида никогда не предвещал ничего хорошего.

– Мы связались с Глазго, сэр. Детектив-сержант Кумбс сказал, что вышлет группу нам в поддержку.

– Вот оно как? Тогда будь любезен, объясни мне, какого хера я только что провисел битый час на телефоне, извиняясь перед каким-то алкоголиком-суперинтендантом из отдела по борьбе с организованной преступностью – плюс еще этот его гребаный северный акцент! – за то, что один из моих людей сорвал ему тщательно подготовленную операцию?

– Какую операцию?

– А ты что думал? Что можно просто так заглянуть на огонек к одному из самых крутых парней во всем Глазго? Да еще и обвинить его в убийстве собственной дочери?

– Я его не…

– Не сметь перебивать меня, Маклин! – Дагвид взметнулся из кресла подобно вулканическому извержению, шарахнул кулаками по столу. Теперь он впал в ярость, что было намного привычней и проще. – Ты отправился к Макдугалу без какой-либо поддержки, так?

– Со мной был констебль Макбрайд.

– Отличная идея! Почему бы не рискнуть жизнью еще одного необстрелянного юнца? Неудивительно, что у нас людей не хватает! Твоими усилиями у нас скоро вообще никого не останется!

Спокойствие. Не вздумай заглатывать наживку. Перетерпи разнос и продолжай работать.

– Какого черта тебя вообще туда понесло? Отправь фотографии по факсу в ближайший участок, и пусть они там сами поработают.

Ага, а мне потом неделю ждать ответа.

– Мне нужно было лично поговорить с Макдугалом, сэр.

– За каким хером? Чтобы швыряться вздорными обвинениями прямо ему в лицо? Ты случайно не слышал, за что он получил кличку «Бритва», а?

– Макдугал домогался собственной дочери. Поэтому она сбежала. Поэтому жила среди бездомных. Но она начала откровенничать с журналистами. Все подробности выплыли бы наружу, это только вопрос времени. Не знаю насчет вас, сэр, но с моей точки зрения для Макдугала это более чем достаточный мотив.

Дагвид снова плюхнулся в кресло, выражение гнева на его лице сменилось чем-то наподобие заинтересованности. Он бросил быстрый взгляд на рапорт, потом повернул голову к Маклину.

– Тебе не следовало туда идти без парней из оргпреступности. В крайнем случае – без местных детективов. Макдугал – опытный рецидивист и прекрасно знает, к чему в действиях полиции можно прицепиться. На тебя уже подана формальная жалоба.

– Если Комиссия по этике желает со мной побеседовать, я всегда готов, сэр. Я не чувствую за собой никакой вины.

– Я это уже не в первый раз слышу. Ладно, Маклин, иди работай. Подробности обсудим завтра на оперативке. Раз у нас есть подозреваемый, на какое-то время мы можем заткнуть рот прессе.

– Сэр, я не уверен, что у нас…

– Завтра, Маклин, завтра. – Дагвид жестом приказал ему замолчать. – Сейчас я снова буду звонить в Глазго.

Толпа рождественских покупателей ворочалась на ярко освещенном тротуаре Принсес-стрит и верхнего отрезка Лиф-уок подобно огромному, несколько дезориентированному животному. Во всяком случае, Маклин полагал, что это рождественские покупатели, хотя было всего лишь начало декабря. Уже почти девять вечера, магазинам давно следовало закрыться, однако торговый центр «Сент-Джеймс» под завязку набит людьми. Вот вам и режим антикризисной экономии.

Маклин сгруппировался и принялся проталкиваться сквозь толпу по направлению к Норт-Бридж. День был долгим и полным всякого дерьма, и ему просто необходимо было пропустить стаканчик.

Погруженный в свои мысли, он не сразу отреагировал, когда что-то привлекло его внимание за стеклянной витриной универмага «Джон Льюис». Он не был уверен, что именно, но оно заставило его застыть на месте, что вызвало приглушенные ругательства других прохожих, внезапно обнаруживших препятствие на пути. Он сделал шаг назад, напряженно вглядываясь сквозь стекло в многочисленных покупателей, продавцов в униформе, полки, под завязку забитые всевозможными елочными игрушками и прочей подобной белибердой…