Воздушный замок с видом на пропасть

В суете дней и череде событий Альберт совершенно забыл о Наденьке, но она не забыла о нем. Несколько раз девушка пыталась дозвониться ему, но женский раздраженный голос отвечал, что его дома нет. Конечно, ее это сильно ранило, она переживала и тосковала по Альберту. Ей вспоминались его крупные сильные руки, глаза, губы. Тысячу раз она вспоминала его поцелуй, смех, улыбку, голос. Тайком прижимала к щеке и целовала визитку, которую он держал в своих руках. У Веры хватило такта не спрашивать о Барятьеве, но ей было понятно, что отношения у Надежды с ним не сложились. Иногда по ночам она слышала тихие всхлипывания, но делала вид, что ничего не происходит.

Только когда у Нади появились хвосты, Вера не выдержала.

– И долго это будет продолжаться?

Надя прекрасно поняла, о чем говорит Вера и, закусив губу, молчала.

– На фига тебе этот старпер нужен в универе полно молодых нормальных парней, – продолжала она. – Вылетишь из университета и будешь дома хвосты коровам крутить. Думаешь, ты кому— будешь нужна? Никому, тем более этому старперу. Ты хотя бы своих родителей пожалела.

Выслушав подругу, Надя горестно вздохнула.

– Тебе легко говорить, ты не влюблялась, а я вот жить без него не могу.

Старательно застилая постель, Верочка презрительно фыркнула.

– Почему не знакомо, очень даже знакомо, просто я не хочу быть хуже своего парня, вот и стараюсь, учусь, а ты дурака валяешь.

Наденька бросила на нее взгляд раненого зверька, и Вера отвела глаза.

– А, впрочем, поступай, как знаешь это твоя жизнь, только ведь ты и для достижения свой любви ничего не делаешь, нашла бы Барятьева, постаралась бы стать ему нужной, необходимой, в конце концов, попыталась бы влюбить его в себя.

– Как я его найду? – вскинулась Наденька.

– Очень просто, – сердито фыркнула Вера. – Поинтересуйся у библиотекарши, она его фанатка.

Наденька моментально взяла это на вооружение, но воспользоваться не успела, ее отчислили из университета за неуспеваемость. И чтобы не возвращаться домой и не расстраивать родителей, она набралась смелости и поехала устраиваться на работу в театр, где служил Мельпомене ее возлюбленный.

Наденьку зачислили на самую низшую должность, – помощником костюмера и теперь она, стоя часами с тяжеленым утюгом в руках наглаживала театральные костюмы в подвале театра. Из общежития ей пришлось уйти, и дальняя родственница из жалости пустила ее пожить в пустующую комнатку в коммунальной квартире, чему Наденька была несказанно рада.

Все бы было ничего, да вот только произошла удивительная вещь, ее ненаглядный возлюбленный Альберт Барятьев при встрече не узнал ее и, скользнув по ней равнодушным взглядом, отвел глаза.

Сердце Наденьки оторвалось и бухнулось куда—то вниз в какую—то огромную пропасть без конца и начала, отвратительно зазвенело в ушах. С трудом устояв на ногах, она жалко улыбнулась и едва живая потащилась в ужасный подвал гладить костюмы.

У Барятьева же при взгляде на Наденьку что—то мелькнуло в голове, какое-то воспоминание, он силился вспомнить детали, но не смог и торопливо прошмыгнул мимо. Невзрачный, замученный вид девушки не смог воскресить в его памяти студентку, которую он совсем недавно проводил до общежития.

Глава 9. Неожиданная находка

Александру неприятно поразило поведение Марфы Байзюк, и она поделилась с Зинаидой.

– Ты представляешь, Марфа решила, что я в сговоре с ее мужем и собираюсь свести ее с ума.

Зинаида с изумлением отложила вязание в сторону.

– Так может у нее не все дома, вы бы с ней поосторожнее.

– Куда уж осторожнее, – отмахнулась Александра. – Не могу понять то ли у нее муж мерзавец, а то ли действительно что—то с головой трудно сказать. Хрен редьки не слаще. Самое ужасное она утверждает, что я специально переехала в этот дом, чтобы провернуть свое черное дело, свести ее с ума и даже предлагала мне заплатить в два раза больше чем ее муж, только с условием, что я перейду на ее сторону.

– Тогда точно сумасшедшая, – заявила Зина. – Вы бы отказались от нее.

– Не все так просто, – вздохнула Александра, – Байзюк говорит, что была подругой Надежды Барятьевой и поэтому у нее такое отрицательное отношение к этому особняку.

Домработница от удивления разинула рот.

– При чем тут дом?

– Притом. Она утверждает, что этот дом убивает.

Зинаида торопливо перекрестилась.

– Да эта певичка точно чокнутая.

Александра задумчиво произнесла.

– Может и чокнутая, но этот дом действительно имеет дурную славу.

Сердито фыркнув, Зинаида опять принялась за вязание.

– И вы туда же, не думала, что вы такая суеверная.

Закрыв ноутбук Александра задумчиво проговорила.

– Суеверие здесь ни при чем, но история дома могла сыграть кому—то на руку.

– И какая же история у этого дома?

– Не знаю, но хочу узнать.

– И зачем вам это?

– Интересно, – засмеялась Александра.

Неодобрительно взглянув на хозяйку сквозь очки, Зинаида проворчала.

– Где же вы узнаете про дом?

Выбравшись из-за компьютерного стола, Александра сказала.

– Наверняка отсюда унесли только материальные ценности, а вот бумаги, письма, записи или дневники, следы прежних хозяев думаю, остались. Нужно поискать их.

– Чего не поискать, давайте поищем.

– Насколько я поняла, здесь был кабинет хозяйки Надежды Барятьевой, предлагаю с этого кабинета и начать, – загорелась Александра.

Обведя взглядом обстановку комнаты, Зинаида тихонечко вздохнула.

Нужно сказать домработнице не очень понравилась идея хозяйки, дело шло к ночи, а она провозилась целый день на кухне, устала, но отказать Александре не посмела.

Кабинет Надежды Барятьевой был обставлен офисной современной мебелью и только в углу притаился огромный монстр начала прошлого века.

Александра опередила домработницу, и сама раскрыла дверцы шкафа.

На полках рядком стояли книги советского периода. Большая советская энциклопедия с позолоченными буквами на корешках занимала несколько полок, за ней следовали собрания сочинений отечественных и зарубежных классиков.

Вытащив томик Майн Рида, Александра задумчиво повертела его в руках.

– Представляю, сколько макулатуры сдали в свое время, чтобы получить талоны на покупку этих книг.

– А что, неправильно, что ли было, сколько лесов сохранили, – вскинулась Зина.

Хозяйка насмешливо взглянула на домработницу.

– Ты это серьезно?

– Конечно, серьезно, – разошлась Зинаида. – Это сейчас ничего никому не нужно, живут как в последний день на земле, ничего не щадят, все леса повырубили. Все вокруг в свалку превратили.

– Ладно, ладно не митингуй, лучше подержи, – Александра подала Зине стопку книг. Шкаф оказался настолько глубоким, что книги стояли в три ряда.

Домработница начала складывать книги на оттоманку.

– Да ты их на пол клади, тут их полно, видишь какой шкаф здоровый.

– Вы что их все хотите вытащить, – взмолилась Зина. – Может, лучше завтра с утра.

– Завтра не могу, у меня клиенты с десяти.

Несчастная Зина покорилась и начала складывать книги на пол.

– Вы бы лучше в столе поискали, – недовольно ворчала она. – Зачем ей в книгах было что-то прятать.

– В столе искала и в тех шкафах искала, – кивнула Александра на офисные шкафы. – Нет там ничего. А ты, если не хочешь, не помогай, только не ной.

Поджав с обидой губы, Зина промолчала. – Ладно, иди спать, – махнула рукой Александра.

Пока хозяйка не передумала, Зинаида резво припустила в свою спальню.

Проверив часть книг, Александра устало присела на оттоманку. «Глупое занятие, – хмыкнула она. – Книги все новенькие, как из типографии, их никогда не раскрывали. И почему здесь только художественная литература, странно, все-таки Барятьева закончила факультет журналистики и даже писала что-то о театре, о кино. У нее как минимум должна быть литература об искусстве, а здесь одна проза. Может, это не ее книги?

Одна из книг упала на пол и оттуда выпала старая почтовая квитанция. Александра подняла ее и прочитала имя получателя: Луиза Казимировна Загоруйко.

Глава 10. Нежданное счастье

Незаметно пролетела осень, время близилось к новогодним праздникам. На Красной площади уже установили главную елку страны. В витринах магазинов по вечерам светились разноцветные гирлянды фонариков. На улицах пахло снегом, яблоками, апельсинами и хвоей. Под ногами радостно скрипел снег. В гастрономах и универмагах толпились очереди за деликатесами и подарками.

Наденька уже привыкла к работе и всем сердцем привязалась к театру. Ей нравился запах свежевыглаженных костюмов. Она даже чувствовала гордость за свою причастность к действу, происходящему на сцене. Во время спектакля, забившись в какой-нибудь уголок в зале, она погружалась в мир грез. Все роли главных героинь были выучены ею назубок, и она частенько в мыслях представляла себя на сцене.

Мимо Барятьева она проходила молча, не здороваясь и не глядя на него. Невзрачную, молчаливую девушку, актеры не замечали, и Наденьку это устраивало. Ей казалось, что эти люди из какого-то другого, высокого, недоступного для нее мира, и она робела перед ними.

Как-то во время застолья на праздновании юбилея одного из артистов в театре рядом с ней оказался молодой актер Дима Осташенко. Он обратил внимание на девушку и ухаживал за ней весь вечер. И Наденька вдруг расцвела. Мило порозовев от выпитого вина, она удивительно похорошела. Как—то особенно звонко смеялась шуткам артистов и даже удачно острила.

Впервые на нее обратили внимание, и внезапно Наденька поймала внимательный взгляд Барятьева. Ей сразу почему—то стало весело, и она нарочито начала кокетничать с Дмитрием. Краем глаза она наблюдала за Барятьевым и увидела, что ему это неприятно. «Значит, не все пропало!», —ликовала она и демонстративно ушла с торжества в обнимку с Димой.

После того вечера Дима стал ухаживать за Наденькой и она, похоже ответила ему взаимностью.

Казалось, Надя напрочь забыла о Барятьеве и всерьез увлеклась Димой.

Как—то по окончании репетиции Наденька как обычно сидела в полутемном зале и ждала Дмитрия. Внезапно она почувствовала на себе взгляд, подняла глаза и увидела Барятьева. Пристально глядя на нее, он презрительно процедил.

– Быстро же ты забыла меня, даже не позвонила ни разу, правильно моя мама говорит, «девичья память до порога».

Кровь прилила к лицу Наденьки, сердце забилось часто и тревожно, она, было, собралась с духом, чтобы достойно ответить ему, но он исчез.

– Ты чего такая взбудораженная? – услышала она голос Дмитрия над ухом.

– Я-я-я… – испуганно пролепетала Надя. – Да нет ничего.

Дмитрий не отставал.

– Это тебя Барятьев напугал? Так ты не обращай на него внимания, он со всеми так.

– Да нет, что ты, – пришла в себя она. – Ничего он мне не говорил, просто вдруг нехорошо стало. Наверное, в буфете отравилась.

– Так надо желудок промыть, выпей активированный уголь.

Кое—как, вывернувшись из неприятной ситуации, она перевела разговор на другую тему.

– Скоро Новый Год, где будем встречать его?

Осташенко удивился.

– Чего это ты вдруг?

– Мне просто интересно, что ты думаешь об этом?

– А что думать? – засмеялся Дмитрий. – Дома под елочкой.

Но его дела повернулись таким образом, что на праздник ему пришлось срочно ехать домой в Новосибирск. Позвонили родственники и сообщили, что серьезно заболела мать. Добросердечная Наденька проявила участие, предложила свою помощь и даже собралась в дорогу. Но Дима виновато отвел глаза и уговорил ее остаться.

Грустная девушка проводила жениха в аэропорт и вернулась на работу в театр. И тут же у входа столкнулась с Барятьевым. Наденька смущенно поздоровалась и попыталась проскользнуть мимо. Но Барятьев остановил ее.

– Я Новый Год в Доме творчества в Подмосковье встречать буду, не хочешь присоединиться?

Наденька опешила и широко раскрыла глаза.

– Я? Даже не знаю, что сказать.

– А кто знает? усмехнулся он. Под его пристальным, тяжелым взглядом Наденьке стало не по себе, и она промолчала. – И знать нечего, я тебя в список участников мероприятия уже включил, у нас все сотрудники за городом новый год встречают, так что давай, наряд готовь Золушка, – засмеялся он и похлопал ее по плечу. – Нечего молодой, хорошенькой сидеть дома и скучать.

– Хорошо, я согласна, – еле слышно прошелестела она.

– Ну и лады, – обрадовался Барятьев. – Звякни мне домой вечерком, скажу, откуда поедем. Визитку не потеряла?

– Нет, – покраснела она.

Странно, но Наденька после разговора с Барятьевым летела, словно на крыльях. Конечно, у нее было чувство вины перед Дмитрием, оно неприятно саднило и как человек совестливый, в один момент она даже решила отказаться от поездки, но тут в памяти всплыли синие глаза Барятьева, его глаза, улыбка… и ее повело. Ей так нестерпимо захотелось оказаться рядом с Альбертом, только с ним и ради этого она способна снести любые преграды. Дима ей показался далеким, пресным, неинтересным и ненужным. Она с трудом доработала до конца рабочего дня и сломя голову понеслась домой.

Набив сумку нужными и ненужными вещами, Наденька с трудом затянула молнию и попробовала ее поднять. Сумка оказалась неподъемной. Пришлось заново перебрать вещи и половину выкинуть. Закончив сборы, она забралась с ногами на диван и задумалась. Наверняка в доме отдыха соберутся артисты, ну может еще режиссеры, и она одна помощница костюмера будет выглядеть смешно и нелепо. Она уже жалела, что поступила так беспечно и легкомысленно дала согласие Барятьеву. Если бы у нее было какое-нибудь сногсшибательное платье, тогда еще ничего бы, но в ее уродских нарядах только людей смешить.

Незаметно наступил вечер, на город опустились сумерки, и Надежда уже было собралась ложиться спать, как в дверь постучали. Она невольно вздрогнула.

– Кто там?

– Это я, – послышался до жути знакомый, красивый баритон Барятьева.

Надя в смятении заметалась по комнате, торопливо засовывая разбросанные вещи в шкаф.

– Сейчас, сейчас.

Дверь осторожно приоткрылась и в образовавшую довольно внушительную щель, просунулся Альберт Барятьев.

– Мимо проезжал, – пробормотал он, с любопытством оглядывая скромное жилище Нади. – Думаю, а вдруг ты визитку потеряла, а мне завтра список отдавать.

– Как, как вы узнали, где я живу? – заволновалась Надежда.

– Элементарно, – засмеялся он, – спросил у твоей начальницы.

Глава 11. Марфа рассказывает о доме

Марфа Байзюк опаздывала и Александра с раздражением поглядывала на большие, круглые часы, висящие на стене.

Сеанс психотерапии должен был начаться в десять, а стрелки часов показывали уже без двадцати одиннадцать. На двенадцать была назначена следующая клиентка Павлина Кузьмина владелица сети парфюмерных магазинов колоритная дамочка с большими претензиями и склочным характером, уж она—то не потерпит задержки сеанса. Все планы летят к черту, значит, не получится поговорить с Марфой о семействе Барятьевых.

Александра вышла из себя, что с ней бывало крайне редко, и закипела от негодования, в этот момент в прихожей послышался высокий, возбужденный голос Марфы Байзюк.

– Простите, попала в такую пробку ни туда – ни сюда.

Обрадовано кивнув, Александра показала на кушетку.

– Так давайте сразу с релаксации и начнем.

Скинув туфли, Марфа с готовностью улеглась и словно кошка, зажмурила глаза.

– Вы сегодня гораздо лучше, – произнесла Александра. – Прошлое посещение вам пошло на пользу, значит, вы вняли моим советам?

Марфа открыла глаза и радостно заморгала.

– Честно говоря, внимать было некогда, у меня столько всего произошло за два дня, вы себе представить не можете.

– Да что вы? – изумилась Александра. – И что же у вас случилось?

– Первое, я накрыла своего жеребца с домработницей, – затараторила Марфа. – Во—вторых, выгнала ее вон, в—третьих, – довольно захохотала она, – супруг у меня в ногах валялся, чтобы я с ним не разводилась. Ваши сеансы в меня такую уверенность вселили, что я возродилась, словно птица Феникс и так с ним разговаривала…

– Замечательно, – промурлыкала Александра. – Надеюсь, ваша тревога прошла и теперь вас дом не пугает?

Потянувшись, Марфа фальшиво хохотнула.

– Нет, не пугает, все отлично. Ой, забыла спросить, приведения тут еще не встречались?

Александра насторожилась.

– Не-е-е-т, а что имеются?

– Да они здесь косяками ходят, странно, что вы на них еще не наткнулись, – покачала головой Марфа.

– Боятся нас, наверное, – со смешком изрекла Александра. – Да, сказки все это, нет здесь никаких призраков.

Вскочив с кушетки, Марфа прижала руки к груди.

– Приведения есть, я сама лично видела их не раз.

– Хорошо, расскажите об этом? – вкрадчиво пропела Александра.

– Да это не дом, а живая гробница. Вы в курсе, что в этих стенах, – обвела она рукой вокруг, – замурована живая женщина, помимо этого в доме бандитами во время революции убиты хозяева дома. Здесь неизвестными был застрелен хозяин дома. И это только те факты, о которых я знаю, а сколько я не знаю.

Слегка струхнув, Александра выдавила.

– У каждого старинного особняка есть своя история, как правило выдуманная.

– К сожалению, это не выдумки, а жестокая правда! – с торжеством воскликнула Байзюк. – Бегите отсюда пока не поздно, этот дом всех забирает. Ему нужны жертвы и чем больше, тем для него лучше, он ими питается.

Но Александра не сдавалась.

– Наверняка, все истории приукрашены, да и было это все давно.

– Вот когда вы собственноручно увидите привидения, то убедитесь, что я права, – загорячилась Марфа.

– Хорошо покажете, где приведения водятся, только давайте сеанс доведем до конца.

Но Марфе Байзюк так и не удалось расслабиться, где—то наверху послышался грохот и отчаянный женский вопль. Кричала Зинаида, в холле на нее свалилась с полки тяжеленая керамическая ваза.

Женщины обнаружили Зинаиду рядом с осколками вазы.

– Что я вам говорила, вот, видите, началось, это чей—то дух свалил на Зинаиду вазу или привидение! – воскликнула Марфа.

– Я никакого приведения здесь не видела, – заявила Зина. – Просто хотела вытереть с вазы пыль.

– Надо быть аккуратнее, – рассердилась Александра. – Так кричала, как будто тебя убивали!

– Я сильно испугалась, – сконфузилась Зинаида.

– Выходит, что духи здесь ни при чем, а виной всему Зинина оплошность, – усмехнулась Александра. – Если тут водятся духи и привидения, значит, здесь должны быть и чьи-то останки.

Байзюк скептически хмыкнула.

– Останки имеются, я же вам говорила, что один из князей свою жену замуровал, мне Надька рассказывала и даже какие-то старинные бумаги показывала украдкой от Альберта.

– Не сводя потрясенного взгляда с Марфы, Зинаида перекрестилась.

– Неужто, правда?

– Чистая правда, – подтвердила Марфа. – Да вы поищите в кабинете Альберта, там бумаги про все это имеются.

– Может, покажете, где они лежат? – обрадовалась Александра.

– Заинтересовались? – довольно засмеялась Байзюк.

– Вы так интересно рассказываете, – сделала попытку подольститься Александра и это ей удалось.

– О, это еще не все, – с загоревшимися глазами воодушевленно защебетала Марфа. – Здесь столько всего произошло.

– Так рассказывайте, – с нетерпением проговорила Александра.

Женщины направилась к кабинету Альберта.

Старинный, инкрустированный, двух тумбовый стол, словно доисторический ящер, притаился у окна.

Байзюк открыла верхний ящик стола. Увы, папки с бумагами там не оказалось. Марфа заглянула в другие ящики, но и в них было девственно чисто.

Она растерянно развела руками.

– Надька брала папку в верхнем ящике, а теперь ее нет, кто—то стащил.

– Хотелось бы знать, кто это сделал? – вздохнула Александра.

– Да кто угодно мог, а скорее всего, его родня, – брезгливо поморщилась Марфа. – Вот жуки навозные. – И вдруг спохватилась. – Если, конечно, Альберт с Надькой их не перепрятали.

– Кто такая Луиза Загоруйко? – словно невзначай поинтересовалась Александра.

По лицу Марфы пробежала тень, похоже, ей этот вопрос был явно неприятен, и женщина напряглась.

– Луиза – сводная сестра Альберта. Что это вы вдруг ею заинтересовались?

– Да вчера в книжном шкафу в кабинете Надежды взяла томик Майн Рида, а оттуда выпала почтовая квитанция на ее имя.

По непонятной причине Марфу обуяла вспышка гнева. Ее ноздри хищно раздулись, глаза гневно сверкнули.

– Когда только успела свои книги подсунуть, – пробормотала она тихо.

– Что вы сказали? – вскинулась Александра.

– Ничего, – процедила сквозь зубы Марфа, и, увидев изумленный взгляд психолога, через силу улыбнулась. – Да я просто возмущаюсь, не успели хозяева покинуть этот мир, как скорбящая родня весь дом обчистила. А уж Луиза вообще седьмая вода на киселе, дочь последнего отчима Альберта.

Глава 12. Между раем и адом

Поразительно, но номера Наденьки и Альберта удивительным образом оказались рядом, и от этого девушка почувствовала себя на седьмом небе от счастья. Ведь все эти три дня он будет находиться рядом с ней, их будет разделять всего лишь тонкая стена, она будет постоянно сталкиваться с ним в коридоре и возможно…. Когда она думала, о том, что может произойти между ними, у нее от волнения перехватывало дыхание, а во рту становилось сухо.

Но Барятьева как будто подменили, он даже не поинтересовался, как она устроилась, а в столовой прошел мимо, не заметив, и сел за стол с красавицей актрисой, восходящей звездой Евой Михайловской. Наденька заняла место за соседним столом и с горечью, украдкой наблюдала за парочкой. Глаза Барятьева горели восхищенным огнем, и он не сводил взгляда со своей коллеги. До Нади доносился счастливый, довольный смех Михайловской, любовное журчание Барятьева, и она сходила с ума от ревности.

Поковырявшись с безучастным видом в тарелке, Наденька отставила ее в сторону. Слушать любовное воркование стало не под силу и, встав из—за стола, она словно пьяная, пошатываясь, направилась в свой номер.

Кинувшись на кровать, она дала волю слезам. Рыдая, она с отчаянием била кулачками по подушке и гневно шептала.

– Ненавижу! Урод! Скотина!

Вволю наплакавшись, она, наконец, успокоилась и задремала, изредка всхлипывая.

За окнами окончательно стемнело. Поднялась пурга.

Кучка смельчаков, высунувших было нос на улицу, среди которых были и Барятьев с Михайловской тут же со смехом вернулись назад.

– С ног сбивает, – воскликнул Барятьев, – вокруг ничего не видно.

– Жаль, погулять не удалось, – хохоча, подхватила Ева.

– Приятель Альберта артист Юрий Егоров предложил.

– Может, в бильярд?

Покосившись на Михайловскую, Барятьев вздохнул.

– Пожалуй, – многозначительно подмигнул он Еве, – вот только если барышни нас поддержат.

Михайловская радостно вспыхнула.

– Отличное предложение, я не против.

– Замечательно! – воскликнул Альберт и, подхватив даму под локоток, увлек ее в бильярдную.

В зале, набитом игроками стоял гвалт, слышался стук бильярдных шаров, и резало глаза от табачного дыма. Зоркая Ева мгновенно узрела свободный стол и ринулась к нему. Схватив кий, она натерла его мелом. Прицелилась, ударила по шару и промазала, шар завертелся волчком и замер. Подруга Евы смешливая Ася Даниленко кинулась складывать шары в треугольник.

Сняв треугольник, Альберт взял кий и ловко, одним ударом отправил два шара в лузу. Ева возбужденно взвизгнула и восторженно захлопала в ладоши.

– Превосходно, Альберт, вы асс! У меня так никогда не получится.

– Я научу. – Он взял ее руку и положил на кий.

– Вот так ставим пальчики, – ворковал он бархатным голосом.

Отчаянно кокетничая, Ева жарко дышала ему в ухо и, прижимаясь к нему, зазывно смеялась, закидывая красивую голову. У нее никак не получалось сделать точный удар и Альберт с удовольствием продолжал процесс обучения.

– Нет, сегодня у меня точно не получится, – наконец, вымолвила она, утомленно отведя пышную гриву светлых волос назад, обнажив нежную, точеную шею.

С вожделением взглянув на девушку, Альберт жадно облизнул губы.

– Хорошо, может, тогда пойдем кофе ко мне попьем, – воровато произнес он, кинув на нее обволакивающий взгляд.

– Уже поздно, – прощебетала она, выходя из зала.

Схватив Еву за руку повыше локтя, Альберт больно сжал ее.

– Хорошо, тогда до завтра. Сладких снов.

Наденька проснулась от тихого, настойчивого стука в дверь. Спросонья она не поняла, где находится. В панике вскочила с кровати и в потемках, наощупь прошлепала босиком к двери.

– Кто там?

– Открой, это я Альберт, – послышался приглушенный голос.

Не веря собственному счастью, она решительно повернула ключ. Дверь открылась, и в комнату нет, не вошел, а ворвался, словно вихрь Барятьев. Наденька почувствовала, как его руки подхватили ее и крепко сжали. Горячие влажные губы больно коснулись ее губ. У нее закружилась голова, и ее сознание провалилось в какое—то другое ранее незнакомое ей и оттого пугающее измерение. Происходящее, казалось ей нереальным, странным, фантастическим сном.