Гиперсеть (сборник)

Утром он собирался заявиться к директору центра и попросить недельный отпуск. Захотелось проработать каждый пункт сценария подетально, опираясь на логику происходящих событий и те возможности, которые заключала в себе сама идея «апгрейда цивилизации». К тому же где-то на глубоком дне самолюбия Кеши жила плутоватая мыслишка, что он не зря попался на глаза заказчику как креативно мыслящий человек. Кто-то был в курсе его увлечений, а главное – знал, что теория «вселенского моделирования» имеет под собой реальную почву.

Однако случилось непредвиденное: в половине восьмого утра, когда Кеша завтракал, позвонил Савва и сообщил, что его жену в аэропорту сбила машина и что похороны Лилии состоятся в понедельник.

Кеша не поверил ушам. В голову не могло уместиться, чтобы красавица-жена Бекасова внезапно умерла! Он даже собрался пошутить на эту тему, но Савва отключил телефон, и слова застряли у Кеши в горле. Он осознал, что такими вещами не шутят.

Сорвался с места, торопливо переоделся и ссыпался по лестнице вниз, не дожидаясь лифта, нырнул в кабину своего «Боксера». Уже выезжая со двора, перезвонил Савве:

– Ты дома?

– Ещё в аэропорту, – коротко ответил приятель.

– Я подъеду.

– Не стоит ехать в аэропорт, через полчаса тело Лилии увезут в морг. Если хочешь, подъезжай ко мне в обед.

– Я бы хотел помочь…

– Нет смысла, потом. – Савва снова отключился.

Кеша выдохнул сквозь стиснутые зубы, расслабился, вспоминая роскошную улыбку Лилии, то, как она разговаривает и смеётся. Потряс головой. Душа отказывалась верить, что её нет в живых. Этого не должно было случиться! Лилия не должна была погибнуть в расцвете красоты! Что-то крылось в этом происшествии подозрительное, словно вмешался чей-то подлый расчёт, и сильную фигуру – Савву – ограничили в соответствии с какой-то игровой программой. Либо захотели изменить состояние фигуры, предупредив, чтобы он не занимался опасной проблемой. В этом случае и ему угрожала нешуточная опасность, которая должна была заставить его отказаться от достижения цели. Но для кого он стал опасен сам? Над чем Савва работал в последнее время? Расследовал убийства российских нефтяников. Не означает ли этот факт, что Саввой начали заниматься те же люди, что вышли на самого Кешу? И не стоит ли образовавшуюся коллизию воспринимать в контексте общего процесса «апгрейда»?

То есть получается, что заказчики «перезагрузки технического прогресса человечества» увидели угрозу своим планам в деятельности Саввы? И они же пытаются заставить Кешу принять участие в «апгрейде», не считаясь с его желаниями, приоритетами и волей? Но тогда он прав, и в его жизнь вмешалась самая настоящая вирусная программа, внедрённая в общую программу игры под названием «земная реальность». Отсюда и надо плясать, создавая аналог фэйрплэй, то есть антивирусной программы, способной справиться с заказчиками «апгрейда» и освободить исполнителя от создания «убойного плана перестройки». Правда, сам Кеша подозревал, что единолично с этой проблемой не справится, нужна была реальная материальная и физическая помощь, потому что «вирус» в понимании инженера и айтишника в приложении к земному социуму и земной природе должен был проявляться как живой эффектор – человек или же целая команда.

В голове всплыл электронный адрес письма: ПСП@gmail.com.

ПСП и есть эта команда? Что бы ни скрывалось за ником? Но кто поможет? Если и на Савву наехали по полной?

Память услужливо нарисовала образ недавней гостьи, Виктории Шаховой, помощницы секретаря Совбеза. Может быть, она знает больше, чем говорит? Иначе как объяснить её заинтересованность в контакте и предупреждение, в котором она выразила обеспокоенность увлечением Кеши теорией «вселенской симуляции»?

Кто-то посигналил сзади.

Кеша очнулся, выехал со двора, не обратив внимания, что за ним следует серый «Лексус NX».

Доехав до Сколково, он даже не стал заходить в лабораторный корпус, сразу поднялся в приёмную директора. Объяснил ему ситуацию, получил разрешение на недельный отпуск, с некоторым трудом написал от руки заявление, передал секретарше и отправился обратно в Москву.

Савва был дома, и не один. В гостиной стоя разговаривали двое мужчин и женщина. Савва находился на кухне и так же стоя беседовал с женщиной, в которой Кеша узнал свою гостью, Шахову. Он поздоровался, промямлил:

– Я могу чем-то помочь?

Начальница Саввы посмотрела на расстроенно-сочувствующее лицо Рудницкого.

– Хорошо, что вы приехали, Иннокентий Леонтьевич, побудете с Бекасовым, а я вас покидаю.

Она вышла.

Оба посмотрели ей вслед.

– С ума сойти! – пробормотал Кеша. – Не отличишь от Лили… – Он осекся.

Бледный Савва, выбритый до синего зеркального блеска, с силой потёр гладкую скулу. С виду он был спокоен и сосредоточен, но в глубине глаз плавилась такая боль, что Кеша содрогнулся, встретив взгляд приятеля.

– Сочувствую…

– Давай без лишних слов.

– Как это произошло?

– Я не видел, мы выезжали с парковки в этот момент. То ли она хотела догнать машину и бежала, не видя куда, то ли водила «Лексуса» её не заметил… не берусь утверждать. Следствие покажет.

– Мне кажется, я знаю, в чём дело…

Савва поморщился, глаза его подозрительно заблестели, словно в них протаяли слёзы, но он справился с эмоциями.

– Кеша, пожалуйста, не… – Майор замолчал, обдумывая последние слова приятеля. – Что ты знаешь?

– Я размышлял над всем этим, – торопливо заговорил молодой человек. – Понимаешь, много несуразностей и подозрительных совпадений, особенно с общими встречами. – Он передал майору суть своих умозаключений, закончил: – Надо искать эту ПСП, то есть заказчиков. Я, конечно, прикинул для них стратегию взаимодействия по «апгрейду», но детально разрабатывать тему не стану.

Савва положил руку ему на плечо.

– Благодарю, дружище, но я сейчас ничего не соображаю, давай поговорим об этом позже. Не возражаешь?

Кеша жалостливо посмотрел на него, хотел сказать что-нибудь пафосно-дружелюбное, типа «я всегда с тобой, можешь на меня положиться», но Савва убрал руку и отошёл к группе людей в гостиной. Вряд ли он понял, что пытался ему доказать Кеша. Ему и в самом деле было не до обещаний в дружбе и помощи.

Похороны Лилии состоялись в понедельник шестнадцатого августа, на Бабушкинском кладбище Москвы, граничащем с парком Лосиный Остров и располагавшемся в Ярославском районе, недалеко от храма мучеников Адриана и Натальи. Здесь были похоронены родственники погибшей и её отец.

На церемонии присутствовало около трёх десятков людей, включая бывшего начальника Саввы полковника Старшинина и немногочисленную делегацию из Совбеза во главе с Шаховой, скрывшей волосы под чёрным платком, а также сослуживцев с прежнего места работы Саввы. Плюс его родители, ещё вполне крепкие и молодые, и родственники жены, мать Лилии, её подруги и Кеша.

Длинных речей не произносили. Женщины плакали. Мужчины хмуро рассматривали кладбище, могилу, гроб, изредка переговариваясь.

Савва был бледен, под глазами залегли синие тени, да резче выступила волевая складка губ. Лишь в глазах майора горел тёмный огонь боли и тоски, которую не могли нейтрализовать ни сочувственные речи, ни слова поддержки, ни дружеские объятия.

Бросили по горсти земли на гроб в могиле, подождали окончания церемонии. Присутствующие на похоронах вели себя сдержанно, и Кеша, оглядев компанию, почему-то расправил плечи, будто ему уже пообещали помощь. Такова была энергетика собравшихся, в основном – близких Савве людей, объединявшая волевые и решительные натуры.

Начали разъезжаться.

Кеша сел в микроавтобус вместе с Саввой, его близкими и родственниками жены. Взгляд то и дело искал рядом с майором знакомую фигуру (Лилия и Виктория Шахова настолько были похожи, что душа не делила их на разных женщин), однако начальница Саввы села в другую машину, явно не желая возникновения каких-либо пересудов в свой адрес и адрес подчинённого. Мать Лилии и две её тётки заметили сходство и, возможно, обсудили меж собой этот необычный факт, но ничего, кроме печали, он ни у кого не вызывал.

Доехали до кафе «Стожары» недалеко от дома Саввы, где гости собрались на поминки. Речей не произносили и здесь, лишь директор компании Грозман, где работала Лилия, коротко рассказал, какой вклад в стратегию компании внесла жена Бекасова, каким она была прекрасным человеком, и больше об этом никто не говорил.

Кеша слушал, молчал, мучился, не зная, чем помочь приятелю, потом отвлёкся на мысли о заказчиках «апгрейда», снова сопоставив происходящее с замыслами неведомых «прогрессоров», не считавшихся ни с какими жертвами. Скорее всего, они и с Кешей могли поступить соответствующим образом, ограничив его свободу в случае невыполнения приказа «подстегнуть прогресс человечества», либо вообще убрать его с дороги как ненужную фигуру.

В пять часов пополудни начали разъезжаться.

Кеша снова оказался в компании Саввы, его родителей и родственников жены.

Водитель микроавтобуса отвёз всех сначала на квартиру Саввы, где все посидели до вечера, превратившись в одну семью, соединённую бедой, потом Савва отвёз маму Лилии и тёток в посёлок Видное, где они жили.

Отец и мать Саввы тоже не были коренными москвичами и проживали в Малоярославце, но до утра решили остаться с сыном. Савва хотел оставить у себя и мать Лилии, но она была вне себя от горя и не захотела остаться. Да и не уместились бы все семеро в небольшой двухкомнатной квартирке Саввы.

Кеша всюду сопровождал приятеля.

– Тебе куда? – спросил Савва, когда машина остановилась во дворе дома.

– Вообще-то я совершенно свободен, – признался Кеша. – Взял отпуск на неделю, хотел поработать над «апгрейдом».

– Над чем?

– Не помнишь? Я же тебе рассказывал.

– Повтори, ничего не помню.

Кеша повторил.

– Что ты об этом думаешь?

– Чистой воды бред, – усмехнулся Савва. – За твои фантазии тебя в психушку могут упечь.

– Почему фантазии? – обиделся Кеша. – Всё же сходится, одно цепляется за другое, нас держат на крючке и свободно могут замочить.

– ПСП…

– Что?

– Нет, ничего. Не надо было ввязываться в эту историю с теорией.

– Я и не ввязывался, они сами на меня вышли. Что я мог им ответить?

– Отстаньте!

– Они обещали вернуть умсорик и все материалы.

– А если бы они предложили убить маму и только за это вернуть материалы, ты бы согласился?

Кеша ошеломлённо вытаращил глаза.

– Шутишь?!

Савва наконец окончательно расслабился, качнул головой.

– Извини, сам не знаю, что говорю. Поднимешься? Обмозгуем твои проблемы.

– Тебе, наверно, не до этого…

– Надо переключить внимание, идём. Посидим, чайку попьём. Потом я отвезу тебя домой и вернусь.

– Сам доберусь, не маленький.

Пожали руку уставшему водителю микроавтобуса, поднялись в квартиру Саввы, где ещё стоял запах ладана, а на столе у портрета Лилии в рамке с чёрной перевязью по углу плакала свеча.

Родители Саввы уже спали.

Приятели умылись, сели на кухне, Савва включил электрочайник.

Зазвонил айком Кеши.

Он тряхнул браслетом коммуникатора, включая режим объёмного сопровождения, но экранчик, засветившись, выдул из себя лишь пустой голографический пузырь: абонент не пожелал активировать скайпфон.

Кеша с недоумением глянул на светящуюся надпись под экранчиком: «Номер неизвестен».

– Слушаю, алё.

Савва встал, закрыл дверь на кухню, чтобы голос гостя не разбудил родителей.

– Вы сделали работу? – заговорил в клипсе телефона неприятно-скользкий мужской голос.

Кеша сглотнул, бледнея, пальцем ткнул в браслет.

Савва понимающе кивнул.

– Н-нет, – ответил Кеша.

– Напоминаем, осталось два дня…

– Отстаньте! – вдруг вспылил Кеша. – Я не буду заниматься разработкой ваших убойных планов!

Савва вскинул голову, протестующее махнул рукой, но Кеша уже заканчивал:

– Верните украденное, воры! Я в полицию заявлю!

Абонент выдержал паузу, голос его стал ледяным.

– Вы подумали о последствиях?

– Да! Мы вас найдём!

Савва одним движением снял с уха Кеши клипсу, нацепил на своё ухо, отобрал у него айком.

– Даём вам сутки на размышление, – сказал обладатель «скользкого» причмокивающего голоса. – Не одумаетесь – пожалеете!

– Эй, господин хороший, – проговорил Савва обманчиво дружелюбным тоном, – даю вам минуту на размышления: не трогайте Иннокентия, не играйте с огнём! Кстати, это не вы побаловались в аэропорту и убили мою жену?

Голос выдержал ещё одну паузу, стал брезгливым:

– Господин Бекасов? Вас пока просто предупредили – не вмешивайтесь.

Савва потемнел.

– Послушай, «шестёрка» ПСП! Видит бог, я не хотел вмешиваться, но теперь вмешаюсь обязательно! Мало того, обещаю вас из-под земли достать и обратно закопать! Как понял?

Динамик айкома хрюкнул и запиликал гудочками отбоя. Неизвестный абонент Кеши выключил связь.

Приятели посмотрели друг на друга.

– Дурак! – прошипел, оскалясь, Савва.

Кеша виновато поёжился.

– Я не хотел…

– Я о себе. Тебе не надо было впрямую отказываться от задания, я бы предпринял кое-какие шаги, попробовал бы выйти на заказчиков.

– Я не думал…

– Думать полезно всегда.

– Что будем делать?

Савва отдал Кеше айком.

– Ждать.

Глава 14. Усиление ПСП

Два дня после похорон Лилии Савва провёл как в тумане, ни о чём не думая, автоматически исполняя обязанности начальника службы внутренней безопасности, лаконично отвечая на вопросы сослуживцев и не поддерживая никаких бесед.

Виктория повела себя в высшей степени деликатно, понимая его состояние, зря не вызывала, распоряжениями не злоупотребляла и даже не показывалась лишний раз на глаза, зная, что похожа на погибшую, как сестра-близнец.

Особенно трудной оказалась ночь после похорон.

Такой смертной тоски он не переживал никогда! Не помогали ни попытки переключиться на проблемы, свалившиеся на Иннокентия, ни грубые методы расслабления наподобие стакана коньяку, ни медитации. Перед глазами всё время стояла Лилия, смеющаяся, протягивающая к нему руки, и это было совершенно невыносимо! Савва искусал подушку, прежде чем немного успокоился, и долго стоял под холодными струями душа, глотая слёзы и унимая в груди рыдание…

В четверг он забрал машину Лилии со стоянки в аэропорту Домодедово, отвёз родителей в Малоярославец, появился на работе, получил отпуск и поехал на кладбище. Просидел у могилы полдня. Вернулся домой, чувствуя себя снятым с креста, попил чаю и лёг на диван, не раздеваясь. Забылся на пару часов. Ночь просидел в кресле перед фотографией Лилии, утром следующего дня поехал в Совбез, обсудил с Петровичем текущие дела, забыв, что находится в отпуске, и снова поехал на кладбище.

Кто-то звонил ему, выражал сочувствие, он благодарил. К вечеру обнаружил, что небрит, тщательно побрился, словно собирался на приём к президенту, вспомнил о Кеше.

Завлаб обрадовался звонку:

– А я боялся тебя потревожить! Как ты?

– Нормально, – сухим голосом ответил Савва. – Выплываю. Сижу дома, перебираю Лилины вещи. Что у тебя? Звонили?

– Был звонок, адресат неизвестен, но никто ничего не спросил. Сижу дома, как и ты, восстанавливаю по памяти текст диссера, собираю второй экземпляр умсорика.

– Обедаешь дома?

– Только утром кофе пью, а так хожу в кафешку неподалёку, к Вовке Баранову в гости заходил.

– Слежки не заметил?

– Н-нет, а что, думаешь, будут следить?

– Ты их огорчил отказом, всё может случиться, подстрахуйся на всякий случай, а если заметишь подозрительную возню – звони мне.

– Лады, – пообещал Кеша.

Мысль заняться поисками заказчиков Рудницкого возникла сразу после разговора с ним, но осуществлять задуманное Савва начал только утром в субботу, двадцать первого августа. Инициировал расследование эпизод с инвалидом, произошедший в торговом центре «Ариэль» на Дмитровке, куда Савва заехал купить кое-каких продуктов; холодильник после похорон опустел напрочь, надо было хоть как-то утолять голод, а по ресторанам одному ходить не хотелось.

Первый этаж торгового центра занимали продовольственные ряды и стенды с напитками.

Савва покидал в тележку пакеты с зеленью и овощами, рис, муку, молоко, выбрал травяной чай с эхинацеей, кофе, взял зачем-то бутылку грузинского вина «Твиши» и закончил поход у ряда касс.

Народу утром в центре было немного, работали все кассы, но только две из них были заняты, отпускали покупателей. Остальные ждали, скучая.

Перед Саввой прошёл, прихрамывая, худенький светловолосый парнишка в сером плащике на клетчатую рубашку, с рюкзачком за плечами. Одна рука у него была прижата к боку, маленькая и сухая, второй он толкал перед собой тележку, на дне которой сиротливо лежал батон белого хлеба и пакет кефира. Парнишка встал перед Саввой, и тому пришлось переехать к соседней кассе, чтобы не терять время.

И в этот момент к кассе, куда толкнул тележку парнишка-инвалид, подошли двое мужчин специфической наружности, в кожаных чёрных куртках и выгоревших до голубизны джинсах. Один – жилистый мосластый брюнет, заросший чёрной щетиной, с шапкой курчавых волос, второй – толстомордый шатен, носивший рыжеватые усики, подстриженный особым образом: по вискам ползли дорожки выбритых волос, складываясь в узор, напоминавший иероглифы.

Брюнет сунулся к кассе перед парнишкой, хотя свободных касс хватало, оттолкнул тележку, процедив:

– Подождёшь.

Толстомордый хохотнул.

Тележка поехала в сторону, потянула парня, он споткнулся и упал.

Савва, оглянувшийся на шум, отставил свою тележку, помог парнишке подняться, увидел в голубых светлых глазах боль и недоумение, подошёл к брюнету, сунувшему кассиру бутылку водки и банку с солёными огурцами.

– Эй, гражданин любезный, спешишь?

Кожанки оглянулись.

– Чево? – процедил брюнет сипло.

Савва сцепил зубы, изменил тон.

– Извинись!

В глазах небритого шевельнулись недобрые тени.

– Пошёл ты, чмо!

Дальнейшее произошло в течение секунды.

Савва вскипел: боль и тоска нашли отдушину.

Руки мгновенно согнули брюнета и воткнули головой в основание кассы с двумя рёбрами, так что лоб грубияна (от него невыносимо воняло луком) аккуратно пришёлся в одно из рёбер. Он акнул и остался на полу в приседе, потеряв сознание.

Спутник брюнета, проводив приятеля мутными глазами, сунул было руку в карман куртки, и Савва сжал ему руку с такой силой, что здоровяк ойкнул.

– Стой тихо, покалечу! Забирай своего фраера и чеши отсюда, пока я вас в полицию не сдал! Повторить?

Толстомордый изменился в лице, наклонился к брюнету, начал его поднимать со словами:

– Вставай, Шалва, пойдём, дорогой, нас не поняли…

– Я… Его… – вяло просипел брюнет.

– Потом сочтёмся, мужик заметный, пошли.

Оба двинулись мимо кассы, не глядя на подошедшего охранника в тёмно-фиолетовом костюме и работника центра в зелёной робе.

– Граждане, оплачивать товар будете? – запоздало окликнула их ошеломлённая кассирша.

Но мужики не обернулись, скрываясь за выходной дверью.

– Извините, – сказал Савва, приходя в себя. – Терпеть ненавижу наглецов! – Подошёл к парнишке. – Ты в порядке?

– Спасибо, – стеснительно ответил паренёк, – я бы их и так пропустил, зачем толкаться?

– Ничего, крепись, не все такие скоты безмозглые.

Савва расплатился в кассе, ловя на себе любопытные взгляды работников магазина, вышел из центра с пакетом в руке и наткнулся на двух полицейских, спешащих навстречу. Сзади и чуть сбоку шагали давешние кожаны, на ходу что-то втолковывая второму полицейскому, с погонами лейтенанта.

Савва внезапно узнал в первом майора Петрова, начальника УВД Норильска, хотя здесь он был в мундире с погонами подполковника.

Полицейские остановились. Савва тоже.

– Он? – спросил Петров брюзгливо, не поворачивая головы.

– Он! – в один голос отозвалась «сладкая» парочка.

– Гражданин, предъявите документы, – скучающим тоном произнёс подполковник.

Савва почуял дуновение холодного ветерка.

Майор Петров не должен был находиться в Москве, да ещё с подполковничьими погонами, он должен был находиться под следствием в Норильске, но к совпадениям подобного рода (Виктория тоже слишком разительно походила на Лилию, чтобы это воспринималось рядовым событием) Савва уже начинал привыкать, а в свете последних событий и вовсе догадался о причинах совпадений. Майор-подполковник Петров являл собой команду ПСП, хотя Фофанов и отзывался о нём некорректно.

– Какая встреча! – сказал Савва с наигранной радостью. – Майор Петров собственной персоной! Я гляжу, вас повысили в звании? Поздравляю.

– Документы, – тем же тоном произнёс подполковник, как две капли воды похожий на Петрова и на сингапурского «араба»: то же простоватое, рыхлое, широкое лицо, те же голубоватые глазки, та же презрительная складка губ. – Верейский!

Лейтенант картинно бросил руку на кобуру пистолета.

Савва оценивающе глянул на него, встретил ничего не выражающий взгляд и внутренне содрогнулся: так смотреть мог только наркоман либо запрограммированный человек. Не оставалось сомнений, что полицейские являлись не представителями сил правопорядка, а совсем иных сил, проявившихся ещё в Норильске. И всё же Савва сделал попытку разойтись мирным путём.

– А в чём дело, господин Петров? У вас есть ордер на арест? Или в нашем государстве человек уже не имеет права на свободное посещение торгового центра?

– Вы напали на граждан, – заявил лейтенант; зрачки его то сужались, то расширялись, и непонятно было, понимает он сам, что говорит, или нет, – спровоцировали драку.

– Эти граждане? – небрежно кивнул Савва на шатена и брюнета, у которого на лбу вспух красный рубец. – Так они сами повели себя некрасиво. Пойдёмте в центр, вам всё расскажут свидетели – кассирши и охранник.

– Документы! – Пальцы лейтенанта расстегнули пуговку кобуры.

Вокруг стали собираться зеваки, заинтересованные в происходящем. Надо было или подчиняться команде, или предпринимать нестандартное решение.

– Майор, майор, – укоризненно покачал головой Савва, – не зря Фофанов отзывался о вас с презрением. Неужели вы думаете, что я в нынешних обстоятельствах хожу один?

Петров мигнул, глянул налево, направо, и Савва добавил «туману», поднося ко рту браслет айкома с мигающей зелёной искоркой:

– Капитан, группу ко входу в торговый центр!

Лейтенант неуверенно посмотрел на подполковника.

«Петров», или кто он там был на самом деле, снова огляделся, заметил подходящих к толпе зевак молодых парней и, видимо, принял их за подчинённых Саввы.

– Возвращаемся.

– Но, товарищ полковник…

– Уходим, я сказал!

Полицейские развернулись, начали протискиваться сквозь разочарованную мирным исходом конфликта толпу к линейке машин у торгового центра.

– Я вас найду в скором времени, майор, – громко пообещал Савва в спину «Петрову».

Подполковника шатнуло, но оборачиваться и отвечать на вызов он не стал.

Полицейские сели в тёмно-серый «Лексус» и уехали.

Исчезли и дебоширы, странным образом отыскавшие на улице защитников, из чего Савва сделал вывод, что за ним следили, а парнишка-инвалид подвернулся брюнету случайно. Не будь его, кожаны нашли бы для провокации кого-нибудь другого.

Домой Савва ехал, недовольный своей расслабленностью. В покое его не оставили, следили, возможно, даже прослушивали телефон или установили видеожучки в квартире, и с этим надо было что-то делать. Давая советы Кеше, он сам вёл себя абсолютно безбашенно, непрофессионально, а в свете последних событий и вовсе преступно. Гибель Лилии требовала расследования и мести, да и угрозы в адрес Иннокентия тоже перешли все границы, и Савва дал себе зарок разобраться со всеми непонятками.

Никто за его «Ягуаром» не следил, хотя червячок сомнений оставил свой след в душе и уже не исчезал насовсем.

Наметив план действий, Савва позвонил в Управление внутренних дел Южного административного округа, сотрудники которого занимались расследованием инцидента в аэропорту Домодедово. Ему ответили, что новостей нет, водитель «Лексуса», сбившего Лилию, отпущен под подписку о невыезде и решается вопрос о лишении его водительских прав.

– Да какие права, какая подписка! – взорвался Савва, представляя равнодушное лицо следователя, с трудом собрался. – Извините… с кем имею честь?

– Капитан Орлов.

– Капитан, человек не мог ехать по территории парковки со скоростью больше ста километров в час… Если он не идиот! Значит, скорость была набрана намеренно! Водитель знал, кого надо было сбить, и следил за жертвой!

– Гражданин Бекасов…

– Майор Бекасов! Служба внутренней безопасности Совбеза! Прошу учесть это обстоятельство!

Следователь сбавил тон.

– Я всё понимаю, товарищ майор, но у нас нет оснований задерживать водителя и помещать его в СИЗО. Эксперты разобрались с ДТП, всё произошло случайно.