Фатум

Вокруг все также не было видно ничего ровным счетом. Черная пустота. Фонари не добирались своими лучами до стен и свода, разрезали темноту, но она тут же стягивалась за лучом. Ей было все равно кто и что тут делает. Она здесь вечная и полноправная хозяйка. И со временем она раздавит под собой любого, медленно прижмет к бесконечным ступеням и выжмет последние силы, а затем и душу, на десерт. Деликатес, которому не будет выхода из этого огромного каменного мешка.

– Я сейчас свихнусь, – Леонид Васильевич обхватил руками голову и начал массировать виски. – Ей богу, свихнусь.

– Сколько уже идем? – на ходу спросил Миха.

Анна нехотя посмотрела на часы.

– После последнего привала шесть часов.

– А когда мы последний раз ели?

Анна молчала, что-то прикидывая в уме, а потом устало ответила.

– Уже больше суток назад.

– Сутки? – без удивления переспросил Бес. – А так и не скажешь. Есть хочет кто?

Леонид Васильевич хотел было сказать, что да, хочет, ведь хотел недавно, но прислушался к своим чувствам. Нет, не хочет. Еще раз помассировал виски.

– Здесь что-то не так, – остановился он.

Все замерли. Молча, опустились на ступени.

– Вы что не чувствуете? – настаивал полковник.

– Что мы должны почувствовать, мент? – безучастно спросил Миха.

Моня, как безмозглая дворняга, шел за ним на поводу. Все остановились, и он встал. Глаза опушена вниз. Пустой взгляд прикован к ступеням, а изо рта, как показалось полковнику, срываются вязкие тягучие капли.

Леонид Васильевич хотел ответить, что ничего, мол, нормально все, но, мотнув головой, резко хлопнул себя ладоней по щеке. Даже эхо не отозвалось на шлепок.

– Такое чувство, что я под наркотой, – смог сформулировать свои мысли полковник.

– А ты под ней был? – без усмешки и стеба, серым голосом спросил Миха. – Хотя, – не дожидаясь ответа продолжил гопник. – Есть что-то. Чем мы глубже, тем как-то депрессивней становится и в тоже время безразличней.

– Вот и я о том, – поддержал полковник, опустив вопрос про наркоту, – могу шагнуть в сторону в пустоту, и не задумаюсь ни о чем. Лишь чувство, что станет легче. И есть не хочется совсем. Хотя давно уже пора.

– Может газ, какой здесь скапливается? А мы им дышим, – предположила Анна. – Я вот тоже, пока вы не заговорили, как будто наяву спала. Только вышагивала вниз и не о чем не думала.

– Так, – Леонид Васильевич еще раз шлепнул себя по щекам. – Хотим, не хотим. Давайте есть.

– Что это ты, мент, покомандовать вздумал? – Миха тоже стал массировать себе виски.

– Нет, – отрицательно покачал головой полковник. – Не начал. Просто надо поесть. Иначе мы от голода загнемся и не заметим как.

– Давайте, – согласилась Анна.

Бес достал горелку, воду, которой становилось все меньше. И если думать о возвращении назад, то воды на подъем не хватило бы уже точно. Вермишель. Пока закипала вода, никто не проронил ни слова. Молча, сидели по кругу и смотрели в темноту, как будто каждый что-то там видел, а может даже и слышал ведомое только ему.

– Я не хочу, – Анна отставила свою порцию в сторону. – Не могу. Пахнет, как помои.

– Надо, – настаивал полковник. – Если не поедим, то точно сдохнем. Или свихнемся.

– И правда гадость какая-то, – отодвинул от себя миску Бес. – Может вода стухла, – открыл бутылку, попробовал. – Нет. Вода в норме.

– А я не чувствую, – Миха без особого желания проглатывал разварившуюся лапшу. – Она, по-моему, всегда так пахнет и выглядит.

Миска перед Моней стояла не тронутой.

– Ань, ешь, – не отступал полковник.

– Да иди ты, – девушка схватилась рукой за миску и швырнула ее в сторону, та белым пятном скользнула за край лестницы и исчезла в темноте.

– Глупо, – лишь пожал плечами Леонид Васильевич. – И миски лишились, и какой-никакой еды.

– Говна не жалко, – девушка уткнулась головой в колени.

– Отстань ты от нее. Ну не хочет, пусть не ест, – Миха доедал свою порцию. – Если уж так хочешь кого-нибудь накормить. То вон, его попробуй, – он мотнул головой в сторону Мони. – Как-то он совсем походу поехал. Эй, Бес, на тебя сейчас похож. Ты тогда так же примерно выглядел. Может это болезнь какая, заразная.

– А что же тогда он один заболел? – через силу доев свою порцию, спросил Бес.

– Тихо! – Чуть вскрикнул Леонид Васильевич и замер, напряженно вслушиваясь в царившую вокруг тишину.

– Ты чего, мент? – шепотом спросил Миха. – Померещилось что?

Полковник обвел взглядом сидящих рядом людей.

– Вы ничего не слышали?

– Нет, – покачал головой гопник.

Леонид Васильевич еще раз осмотрел людей по кругу и остановил свой взгляд на Анне. Губы его стали медленно расплываться в глупой улыбке.

– Эй, мент! Ты чего? – Миха помахал перед лицом полковника рукой. – Тоже ту-ту?

Полковник перевел взгляд на него. Ухмыльнулся.

– Нет. Не ту-ту, – он мотнул головой в сторону. – Миска.

– Что миска? – Не понял парень.

– Миска приземлилась, – ответил Леонид Васильевич. – Я четко шлепок слышал, – кивнул головой, убеждая самого себя. – Точно миска. Такой звук.

– Есть что ненужное? – Бес поднялся со своего места и подошел к краю. – Проверим.

– Да, вот, – полковник протянул гопнику разбитый фонарь.

Бес взял остатки фонаря и плавно бросил вниз.

Тишина стояла сто процентная. Никто даже не дышал, кроме Мони. И каждый про себя считал секунды. Десять. Пятнадцать. Двадцать.

– Да не, – мотнул головой Миха. – Показалось.

И тут вдалеке раздался еле различимый шлепок.

Леонид Васильевич аж подскочил на месте.

– Да, – улыбаясь заорал он, как сумасшедший уставившись на Миху. – Показалось?

Гопник покачал головой.

– Нет. Не показалось. Я тоже слышал. Это сколько же нам еще идти.

– Если вниз с обрыва, – ухмыльнулся Леонид Васильевич. – То километра полтора, может, два.

– Остряк, блин, – огрызнулся Миха. – Проверить не хочешь?

– Не. Я поел. А на сытый желудок лететь, как-то не вдобняк.

– Да нам в любом случае километров пять еще топать, – Бес все еще стоял на краю и смотрел вниз. – Вам не показалось, звук был какой-то странный.

– Главное, что был, – Леонид Васильевич уже набрасывал себе на плечи рюкзак Мони, который на отрез отказывался его надевать. – Давайте-давайте. Скоро первый этаж.

Тяжело дыша, не жалея сил и, думая только о предстоящем, компания мчалась вниз. Ноги заплетались, спотыкались, но пока еще никто не падал. Моня спешил следом, как может спешить пес на поводке. Нога в ногу за хозяином с высунутым наружу языком, с которого капает слюна.

– Вон, смотрите, – бегущий первым, Бес замер.

Поравнявшись с парнем, компания остановилась. Впереди, метрах в пятидесяти лучи фонарей уперлись во что-то белое, невесомым маревом расплывающееся во все стороны.

Спустились ниже.

Туман окутывал лестницу, как будто бы та тонула в мягком пуховом одеяле, как будто, спускаясь в бездну, они очутились на облаке. Казалось, прыгни на мягкую перину, раскинувшуюся внизу, и она медленно обволочет тебя, мягко проглотит невесомым теплом, в которое так уютно, да что там говорить, так необходимо завернуться и выспаться долгим глубоким сном.

– Красиво, – медленно проговорил Бес, обводя лучом фонаря густые клубы пара, неподвижно раскинувшиеся на всю освещаемую площадь.

– И страшно, – зябко поежилась Анна. – Интересно, что там? За ним?

– Пойдемте, проверим, – Леонид Васильевич сделал шаг вперед. Все остались стоять на месте. Полковник обвел их вопросительным взглядом. Ухмыльнулся. – Ну, как хотите.

Подойдя к краю белого марева, он остановился, еще раз оглянулся назад. Но компанию ему составить никто не решился. Переведя взгляд себе под ноги, Леонид Васильевич глубоко вдохнул и сделал первый шаг. Туман под стопой шевельнулось. Белые змеи взбитого пара накинулись сначала на ноги полковника, а потом прыснули прочь в стороны, волнами растекаясь по еще нетронутым движением собратьям.

Никакого изменения Леонид Васильевич не ощутил. Он так же, как и до этого, спускался вниз по черной лестнице. Света фонаря и зрения хватало только на то, что бы разглядеть следующую ступеньку под ногой, не больше. Туман дошел ему до груди. Полковник остановился. В этом положении полковнику казалось, что он заходит в странную белую реку. Чуть вздернутые его движениями клубы тумана разлетались все дальше и дальше, закручиваясь в медленные спирали. Леонид Васильевич, как перед прыжком в воду вдохнул, и сделал три быстрых шага, окунувшись в невесомую реку с головой.

Белый кокон, свернувшийся над головой полковника, медленно пополз вниз, секунда за секундой становясь все тусклее, а потом замер, разлившись в широкое белое пятно.

– Идите сюда, – раздался голос полковника снизу. – Все нормально.

Компания спустилась.

Леонид Васильевич был прав. Тут все было нормально, так как ничего не было. Лестница своим основанием упиралась в небольшой каменный остров. Каменный, гладкий и пустой. Метрах в пяти от последней ступени начиналась вода. Черная, гладкая, как зеркальная поверхность, она была неподвижна и мертва. Ни какая растительность не окаймляла ее линию соприкосновения с берегом. Да и какая тут могла быть растительность. За зеркалом воды виднелся другой берег, который полукругом таял и терялся в далекой темноте. А на краю островка, куда пропала компания, торчал темный кол, к которому была приделана такая же темная цепь, уходящая в воду четко по прямой к недалекому берегу. Цепь же в свою очередь была продета в широкое кольцо, расположенное на древнем и еще неизвестно как не рассыпавшемся корыте. Почему корыте? Да потому что оно именно так и выглядело. Чуть удлиненное, овальное блюдо с резко вздернутыми вверх краями. Корыто.

Над головой в каком-то полуметре завис белесый туман, через слой которого все только что спустились. Грозовое облако, низко весящее над землей и замершее в предвестии своего решающего рокота, уже готовое, но еще копящее силы для последнего всесокрушающего и всеуничтожающего удара.

– Похоже нам туда, – Леонид Васильевич указал на корыто и цепь.

– Я думала, там страшно, – Анна мотнул головой наверх. – Туман этот думала страшно. А оказывается, что вот вода эта. Жуть. Как мертвое все.

– Зато от жажды точно теперь не умрем, – Бес решился и подошел к краю берега. Прозрачная вода в свете фонаря давала просмотреть все дно, окружающего их озера, ровного, усыпанного крупным песком и мелкими камушками. Ничего и никого. Точно мертвое. Парень наклонился и зачерпнул ладонью воду. Поднес к носу, понюхал, потом аккуратно попробовал языком и сплюнул.

– Нормуль. Вскипятить и пожалуйста, пейте на здоровье. Вода, как вода.

– А может искупаться? – полковник тоже подошел к озеру. Провел рукою по воде, от чего мелкая рябь заволокла недвижимую до этого поверхность. – Вроде бы теплое. А, чтоб его.

Леонид Васильевич сдернул с себя Монин рюкзак. Отодрал от кожи прилипшую майку, начал стягивать штаны.

– Стой, – Миха схватил полковника в самый последний момент, когда тот уже было собрался зайти в воду.

– Ты чего? – Леонид Васильевич закрутил головой по сторонам, пытаясь увидеть то, что заставило гопника так резко его остановить.

– Ты дебил? – парень сильно сжимал плечо полковника.

– Почему? – не понял он.

– Ты сейчас здесь наплескаешься, а нам потом эту воду пить?

– Черт, – обиженно выдернул свое плечо из рук гопника Леонид Васильевич. Тело у полковника все зудело. Да что там тело, мозг уже зудел от желания ополоснуться. А тут на тебе. Облом.

– Не ссы, мент, – похлопал его по плечу парень. – Водой заправимся и в путь.

Так и сделали. Всю свободную тару заполнили водой. После чего сначала со страхом, а потом с детским восторгом искупались. Смыли грязь и пот. Ополоснулись вещи, пропитавшиеся за долгий путь вонью своих же тел, наконец-то вздохнули чистой свежестью. Вода озера не взмутилась. Она была не проточная на все сто процентов. Ни грамма ила или еще какой грязи. Песок на ее дне был очень крупным, и поднятый плесканием людей, провисел в виде взвеси совсем недолго. Опустился на дно. И озеро вскоре вновь замерло, как и вовсе не двигалось до этого. Но его движения хватило на то, что бы открыть глазам компании то, что они не могли увидеть раньше. Корыто. Чуть всколыхнувшись от мелких волн, поднятых соскучившимися по воде телами, огромное блюдо смыло с себя непонятный налет, открыв тонкую золотую линию на корме.

И первым это заметил Моня. Он не принимал участия общем веселье. Сидя на берегу, он глазами пожирал увеличивающуюся с каждой волной золотую щель. Потом не выдержал, встал и подошел к посудине. Глаза его ожили, загорелись тем маслянистый алчным огнем, который поселился у него в золотом коридоре. Гопник провел связанными руками по поверхности корыта. Пелена спадала от его прикосновения, рассыпаясь в прах. Перед ним еле покачивалась на волнах золотая лодка. Парень прикоснулся к цепи и колу. Тоже. Золото. Он уселся рядом с лодкой, облокотившись на ее край спиной. Схватил золотую цепь и захохотал.

– Что вылупились? – Моня бросил злой взгляд полный презрения на недавних товарищей. – А, твари, себе хотите? – он оскалил свой золотой зуб. – Хер вам! Мое все! Поняли?

– А выволочешь все сам? – с иронией спросил Леонид Васильевич. – Сдюжишь один-то?

– Тебя падла ментовская забыл спросить. Пришью, сука, при первой возможности, – в ярости прошипел гопник.

Полковник вопросительно посмотрел на Миху, мол, что с ним таким делать. Тот пожал плечами.

– Ты как? – поинтересовался у Мони Миха. – Может потрескаешь чего? Сейчас лапши заварим.

Гопник недоуменно уставился на кореша.

– Иди в пень, подстилка мусорская. Подачки ментовские ловите? – гопник сплюнул себе под ноги. – Пришили бы его да и все между собой бы поделили. А? Хочешь, я его пришью? Развяжи, я его голыми руками, тут же. А все добро пополам. А?

– Заткни ему рот, – попросил полковник. – Это дурка, однозначно.

Миха, не зная, что ему делать, разочарованно смотрел на своего кореша, который нес полную ахинею. Какой пополам? Куда нести? Выбраться бы отсюда. Анна не выдержала первой. Поковырявшись в вещах, она подняла меленький черный предмет и решительным шагом направилась к Моне.

– О, явление Христа народу. Блудная дочь вернулась к отцу. Точнее блудливая? – он мерзко заржал, брызжа слюной.

Девушка быстро ткнула своего бывшего парня в плечо черным предметом. Резкая судорога пробила тело гопника и он обмяк.

– Привяжите его у этой цепи, – Леонид Васильевич с удивлением смотрел на Анну. – Пусть радуется такой близости.

– Эй, Бес, – обратился к парню Миха. – Я был не прав, когда сказал, что он на тебя тогдашнего похож. Не рядом. Он точно поехал, – Миха раздосадовано бросил в воду камешек, который крутил до этого в руках, ровные кольца плавно поползли по воде, рождаясь и исчезая в ней. – Черт. Долбанное золото.

48. Егор, Антон, Илья, Виктор, Маша, Игорь

Утро наступило рано. Поднялись до рассвета. А сам рассвет явно не торопился. Небо, которое здесь и так на один километр было ближе, чем у подножия, сегодня будто опиралось на гору, цеплялось серым тяжелым брюхом за острые пики Ай-Петри, рвалось на неровные части и клубилось клочьями тумана под ногами.

Дождя еще не было, хотя сырой холодный воздух был пропитан запахом влаги. Ветер пока что тоже держал себя в руках, но отдельные короткие порывы пронизывали одежду на сквозь, срывая с еще не до конца проснувшегося тела остатки ночного тепла, и уносили их прочь, заставляя зябко ежиться.

Развели костер. Поставили на огонь котелок с водой, а сами принялись собирать вещи, складывать палатки. Игорь был нарасхват. Все вопросы по расположению вещей, которых, как и самих вещей, было много, адресовались лишь ему. Парень был не против. Ведь это он был лицом организовавшим предстоящий спуск. Он знал, что и где должно лежать.

Двухдневная пьянка не до конца выветрилась из парней. Пластиковые стаканы с горячим чаем, обжигали руки. Опухшие лица пялились в огонь костра, каждый думал о чем-то своем. И Игорь мог поклясться, что парни, так охотно примкнувшие к их отряду вчера, сейчас лишний раз обдумывали, а стоило ли давать столь скоропостижные обещания. Но человеческая глупость и упрямство не дали никому из них отказаться.

Серый тусклый рассвет ознаменовал себя мелким дождем. А может это просто влага в облаке, в котором они находились, стала конденсироваться в более крупные капли. Так или иначе, когда капельки воды стали различимы для глаза, а вещи уже были собраны, компания, допив чай и затушив огонь, направилась к краю обрыва, где волею случая им накануне открылся спуск.

Еще с вечера Игорь закрепил у склона скальные крюки, поэтому сейчас он просто защелкнул на них карабины страховки, включил налобный фонарь, и, молча пожелав себе удачи, шагнул за край. Что-то мудрить и выдумывать здесь, было не нужно. Окно спуска, находящееся где-то в полуметре от поверхности, тут же попалось под ноги. Мелкие камушки зашелестели, срываясь вниз, а Игорь уже залезал в темную щель. Сверху, помимо страховки, его придерживали связанные между собой парни. Маша шла в центре. Закрывал шествие, как и было договорено накануне, Илья. Егор с Антоном шли перед ним, а Виктор встал в связке после Игоря, вторым, даже таким способом пытаясь отделить Машу от него.

Когда Илья скрылся в проеме, Игорь прополз уже метров двадцать вглубь горы. Узкий лаз с непривычки цеплялся своими краями за одежду и рюкзак, но ползти было не так сложно, тем более туннель пока что шел горизонтально.

В отличие от поверхности, где сырость и холод заставляли прятать голову в плечи, здесь было безветренно и тепло. И вскоре Игорь даже пожалел, что не скинул олимпийку еще на поверхности потому, что сделать это здесь в полном снаряжении было невозможно.

Двигались молча, изредка проскакивали несвязанные междометия и мелкая брань по поводу попадавшихся, то здесь, то там, и больно впивающихся в тело неудобных камней. Двигались в одном темпе, не спешили, и где-то минут через сорок Игорь почувствовал, что лаз начал уходить вниз. Сначала плавно, а потом все больше увеличиваясь в наклоне. Чтобы избежать ненужных срывов и падений, парень стал закреплять, в местах, где это было возможно, скальные крюки и цеплять на них через карабины веревку, которая по мере их спуска отстегивалась и перемещалась вниз. Сложнее всего приходилось Илье. Он, двигаясь замыкающим, почти постоянно спускался без страховки, если не считать его связку с остальными членами команды.

Еще через час туннель стал закручиваться спиралью, уходя все глубже и глубже. Высотомер, прикрепленный к запястью Игоря, показывал, что они спустились лишь на триста метров. Парень, конечно рассчитывал, что машина будет где-нибудь рядом, не глубоко, но внутренний голос ему говорил, что все может быть совсем наоборот.

Отдохнули, разглядывая поверхность лаза и делясь своими предположениями о его происхождении. Был ли он рукотворным или сама природа проложила его в теле горы. Но споры, не подкрепленные никакими фактами, ни к чему не привели. Лишь домыслы и предположения.

Двинулись дальше, и Игорь сам для себя не заметил, как половина спуска осталась позади, а лаз расширился, став более круглым. Перемещаться теперь стало легче, двигаться можно было не только ползком, но и на четвереньках, а в некоторых местах можно было идти, согнувшись пополам.

Попался первый ровный и широкий участок. Снова решили отдохнуть. Перекусили сухарями с водой и даже немного вздремнули, особенно те, кому вчерашнее выпитое больше остальных давило на мозги, и двинулись дальше.

Вновь  закружился спиралевидный туннель, с каждым своим витком увеличиваясь в радиусе. И вот Игорь отчетливо ощутил легкий холодок, сочащийся ему на встречу. Ни ветер, а как будто бы промерзлый участок лежал на их пути. Олимпийка, от которой парень хотел избавиться в начале спуска, теперь казалась ему самым дорогим элементом экипировки.

Круг за кругом, метр за метром становилось все холоднее. Игорь вспомнил свой спуск в Трехглазку, еще на вершине, где в одном из залов лежала целая гора льда. Неужто и здесь хранятся залежи навечно замерзшей воды?

Виктор, двигающийся вторым, что-то постоянно бубнил. Толи ругал Игоря, толи самого себя, а может и себя и Игоря по очереди. Было уже откровенно холодно. Камень и воздух вокруг были прокалены стужей, спасало только то, что компания все еще двигалась, заставляя мышцы работать, а кровь быстрее бежать по сосудам.

– Вот закрой меня в холодильнике, ничуть не отличу, – донеслось до Игоря бормотание Виктора.

– Да знатный рефрижератор тут получился, – согласился парень.

И тут его нога, опершаяся на очередной выступающий камень, соскользнула вниз, увлекая Игоря дальше. Страховочная веревка натянулась, его дернуло, и он почувствовал, что скольжение прекратилось.

– Цел там? – донеслось сверху.

– Да, – крикнул Игорь и коротко выругался. – Чтоб его. Вы это, – обратился он к идущим следом. – Осторожнее, лед стал попадаться. Не подскользнитесь.

Теперь двигались медленнее. Наледи попадались редко, а вот изморось на стенах стала постоянным спутником компании.

– Надо было перчатки брать, – вновь донеслось сверху. – Рук совсем не чувствую.

– Надо было, – тихо согласился Игорь.

Парень посмотрел на высотомер. Они почти достигли уровня побережья. Пара сотен метров и все. И через пару сотен метров, когда руки перестали вообще что-нибудь чувствовать, спуск прекратился. Игорь из лаза ступил на запорошенный инеем лед. Ледовая арена в полном своем размере предстала перед компанией. Стены, потолок, свисающие с него сосульки, все было покрыто бархатистой изморозью и все сверкало и переливалось в свете фонарей всеми цветами радуги. Пар изо рта шел тяжелыми клубами.

– Красиво, – дрожа всем телом, сказала Маша.

– И холодно, – Виктор обхватил девушку и привлек к себе.

– Пойдемте дальше, – Игорь аккуратно двинулся по невидимому под слоем белого инея льду. – Не стоит оставаться здесь. Замерзнем.

– Эйнштейн, блин, – тихо прокомментировал Виктор слова Игоря.

– Эйнштейн был физиком, а не синоптиком, – влез в разговор Антон. – Погоду он не предсказывал.

– Да я и без прогноза тебе говорю, что здесь холодно, – огрызнулся Виктор.

– Умники, А? Лучше пока возможность есть, вещи какие-нибудь достаньте, – попал в самую точку Илья.

Утеплившись чем только можно, компания двинулась дальше.

Ледяной зал кончился, переходя в достаточно-таки широкий и высокий туннель. Ровный вымороженный пол, слегка похрустывал под ногами, оставляя на себе еле заметные следы.

– А на улице лето, – все поднывал Виктор.

– Там дождь и ветер, – напомнила ему Маша.

– А здесь прям курорт, – недовольно мотнул головой парень.

Туннель начал вновь уходить вниз. Идти по скользкому полу было опасно. Поскользнешься, рухнешь на лед и так и поедешь неизвестно куда, увлекая за собой всю компанию. Вновь стали разматывать веревку и вбивать в щели стены крюки для крепления страховки.

Время все шло, а наклон туннеля не изменялся. Усталость стала завоевывать тела и мысли молодых людей. Всем хотелось сесть, отдохнуть, попить горячего чая и, может быть, вздремнуть, но тут негде было даже остановиться. Скользкий склон тянулся все ниже и ниже.

– А может как на санках? – предложил Егор. – Но только на жопе?

– Давай, ты первый, – гоготнул Илья. – Штаны протрешь и вылетишь в какую-нибудь яму с ледяными кольями.

– Да уж, – протянул парень. – Знать бы, что там внизу, точно бы прокатился.

– У меня есть дуратская идея, – Игорь остановился и обернулся на идущих за ним людей.

– Да сама идея сюда спуститься и так дуратская, – опять заворчал Виктор. – Давай, делись. Одной больше, одной меньше. Не важно.

– Моток веревки пятьдесят метров, – начал парень. – Цепляем один край здесь. Я со вторым скатываюсь вниз. Улететь не улечу, если что заторможу самоблоком и страховкой, а оказавшись ниже, зацеплю веревку в скальном крюке, и вы по очереди съедите по ней. Последний само собой отстегнет ее сверху и скатится к нам.

– Неплохо, – Егору идея понравилась.

– Идея и, правда, дуратская, – прокомментировал Илья.

– Почему это? – Маша уже хотела согласиться с затеей Игоря.

– Да потому что от одного крюка до другого пятьдесят метров по льду, без натянутой веревки, – Илья на мгновенье замолчал. – Вы как обратно собираетесь выбираться? Взлететь?

– Да уж глупость, – Игорь посмотрел дальше на спуск. – Тогда спускаемся, как и шли до этого.

Еще через час, когда часы показывали восемь вечера, высотомер – один километр ниже уровня моря, а руки больше не могли держаться за канат, спуск прекратился, вновь приведя компанию в ледяной зал, не такой большой, как верхний, всего метров двадцать от стены до стены. Ровная ледяная поверхность и иней на стенах. На свод было страшно смотреть. Если в предыдущей пещере сверху свисали небольшие сосульки, едва больше десяти сантиметров в длину, то здесь на головы молодых людей нацелились поистине огромные ледяные наросты, иглы длиной никак не меньше человеческого роста и толщиной со ствол небольшого деревца. Понимая, что лишняя вибрация способна сорвать этих убийц вниз, молодые люди старались не шуметь. Говорили тихо и редко.