Сказка о деревянном орле

За границу делегация большая отбыла, где наш Александр представил деревянного орла.

Как подумалось – так сбылось: он там произвел фурор. Вся Европа подивилась, как летает наш орел. Был с фамилией «цветочной» немец  – цокал языком, все хотел как можно точно вымерять его тайком. Но его не допускали, чтоб учесть такой момент: на орла еще не дали соответственный патент. Интересовал в деталях удивительный орел и французов. Они звали его странно: «ле планёр».

К сожаленью, оказалось, винт гребной изобрели в Англии пораньше малость  и на корабли свои устанавливают даже. Ну, да это пустяки. Представляете, что наши предложили мужики? Продолжая совершенствовать изделие «Орел» Александр-механик средство, чтоб вращать винт изобрел. Он планирует поставить под крыла орла винты, чтоб изделия те стали маневренны и быстры. Александр-столяр при деле: сделать хочет наперед из летающей модели  боевой воздухолет.

Девоньки Премьер-министра (по внедрению «5С») производства чистят-блистят и в столице, и окрест. Если к лету не успеют, так, наверняка, к зиме утвердят порядок целью на заводах и в уме.

От Дениса-воеводы вскоре голубь прилетел, с ним – посланье боевое, как того царь и хотел.  Я подробности намерен пропустить про те бои, лишь скажу, что Мультимерка потерял полки свои: от безделья они вроде разучились воевать (иль царевич воеводой их сумел перепугать.)  В том послании особый был еще отрадный факт: до столицы всем народом проложить решили тракт. Старику Пантелеймону новый сделали забор, по наказу именному укрепили дом и двор. За усердие такое вновь Денис был награжден и на царское застолье позже был он приглашен. Царь решил, что Еремею хватит уж баклуши бить, и в Грязань его намерен на правленье посадить. От епархии столичной выделен священник был, чтоб он новой пастве лично Божьи истины внушил. А спустя лишь три недели  подошла к царю жена и сказала, пунцовея, что беременна она! Вот уж счастье привалило – царь чуть только не взлетел. И потом еще неделю все ходил и под нос пел.

А орлу – смышленой птице, кем царевич был спасен – в центре города-столицы памятник был возведен. Столп гранитный; а с вершины величаво зрит орел, над страною нерушимой гордо крылья распростер.

Между тем, к великой свадьбе подготовилась страна, и под Троицу на праздник вся элита созвана. Всяких кушаний так много – я таких и не едал. Над столицей еще долго запах этих яств витал. Лучшие портные шили к свадьбе дорогой наряд. Что в итоге получили – видели вы все навряд. Был бы женщиной – подробно тот наряд вам описал, а пока кому угодно –  пусть его представит сам. Право делать развлеченья уважаемым гостям по цареву повеленью по соседним волостям предоставили всем лучшим музыкантам и певцам, что на конкурсах минувших брали первые места!  Сам Министр культуры бойко выступал за тамаду, хоть и понимал: нисколько ему выпить не дадут… Но лихие вел забавы, веселил всех от  души.

Женихи были на славу и невесты хороши! Да, ведь я не рассказал же, молодыми были кто? И без объяснений даже поняли вы то зато. Во главе стола, конечно, Еремей с Аленою, рядом – Александр с Надеждой, тут же  – посаженными и родными также точно – царь с царицею своей, Катерина  – ближе к дочке (с мамой рядом – веселей). Тут родители (а как же!) Александра-столяра. (В специальном экипаже их доставили вчера.) Александр-механик тоже званым был на этот пир. (Да ведь и министру все же как-никак он кумом был!) А Технический министр за  столом был «генерал», правда, к воеводе близко он подсесть не пожелал.

Гости пели и гуляли, пили горькое вино. Молодых все поздравляли и желали все одно: жить в совете и согласьи. Тостов всех не перечесть. Но слова  царя, по счастью, ниже можете прочесть:

«Дорогие молодые! С этого святого дня пусть вас кольца золотые навсегда соединят. Обрели вы свое счастье, и желаем мы теперь вам вовек не разлучаться, жить без болей и потерь. Станет вдвое легче горе, если пополам делить, станет радость ярче вдвое, если оба рады вы. Дому будет муж – основа, а жена – его венец. Да хранит от зла любого верность любящих сердец! Вам желаем, дети наши, в мире и согласии жить, чтобы дом был полной чашей и не знали вы нужды, чтоб здоровье вам служило до глубокой старости, чтоб вы жили, не тужили  в доброте и радости. Будет солнце, будет ветер – вы цените каждый час. А потом родятся дети – ценность главная для вас. Дети  – радость и волненье, чудо, данное двоим, вашей жизни продолженье, продолжение семьи. Посадите вместе с ними и деревья, и цветы, чтоб цвели края родные от душевной теплоты, чтоб любви огонь всесильный был горяч и негасим в жизни мудрой и красивой, словно сказки на Руси».

Когда «горько» прокричали  раз по сорок сороков, а до торта и до чая еще было далеко; когда столяра родитель – гордый и навеселе – вспоминал то, как ходил он первым парнем на селе; когда куму-Александру щекотали девки плешь (по-японски всем ансамблем вырядившиеся в гейш); когда писарь в пляске рьяной поскользнулся и упал (хорошо, что он был пьяный – не то руку бы сломал); когда Техминистр всей силой с воеводой обнялся (ведь бывают же в России и такие чудеса!); когда тамада с улыбкой (эх, наливка хороша!) пропустил с митрополитом стопочку на брудершафт; а Премьер с Екатериной вдруг кадриль затанцевал, – царь решил-таки покинуть шумный, развеселый зал. На балкон на воздух вышел, сладко трубку закурил и увидел: выше крыши наш орел-дружок парил, а потом вдруг опустился он на памятник себе, крылья распустил, раскрылся и недвижимый сидел, золотой в лучах заката, скрыв орла гранитного; лишь глава того орла-то виделась из-за него. И смотрел двумя главами, приведя царя в восторг, на закат – одетый камнем, а пернатый – на восток.

«Вот величье! Вот царь-птица! Хоть корону надевай! Правильно нам геральдисты дали символ для герба! Ведь недаром мы героя издавна зовем орлом. И, его представив, воин смело вступит в бой со злом. Герб сей гордо, величаво средь других всегда сиял и державы нашей славу честно олицетворял! И прославят свои жизни все, кто помнит про него. Славного в родной Отчизне – и не перечесть всего…»

Слава мудрым государям нашей родины Добра, кто воздали благодарность лучшим в деле мастерам!

Слава мастерам умелым, кем страна гордится вся, кто в обычном даже деле сотворяют чудеса!

Слава воеводам храбрым, кто войска водил на бой через страхи и преграды до победы дорогой!

Слава женщинам прекрасным, в чьих сердцах горит любовь, для которой они, часто, могут жертвовать собой!

Слава старикам почтенным, что устои берегут, чтобы те, кто их заменит, помнили, зачем живут!

Слава юным поколеньям – созидателям страны, кто идеям воплощенье в новой жизни дать должны!

Слава всем, кто слева, справа, кого я не посчитал!

И тебе, читатель, слава, коль ты сказку дочитал!

8 марта – 8 сентября 2012 года

В 1876 г.  (замысел 1856 г.) состоялась демонстрация опытной модели самолета, разработанной русским офицером  Александром Федоровичем Можайским. 3 ноября 1881 г. (по заявке от 4 июня 1880 г.) он получил первую в России привилегию на изобретённый им "воздухолетательный снаряд" (самолёт). В 1881 г. начал постройку самолёта с двумя паровыми машинами мощностью 20 и 10 л. с. (на военном поле в Красном Селе под Петербургом). Постройка в основном была завершена летом 1882 г. Официальные документы о полёте на этом самолёте не сохранились. На уровне правительства идея не нашла поддержки. Все работы велись в основном за счет самого Можайского.

Время создания русской народной сказки «Деревянный орел» установить не удалось.