Тайна «Школы Приквиллоу»

– Придумала! – воскликнула она. – Мы отнесём её наверх, в твою постель.

* * *

Рябая Луиза и Мрачная Элинор поднялись в спальню, которую делили на троих с Крепышкой Элис. Та осталась в кабинете, ждать, когда можно будет поменяться местами с телом миссис Плакетт.

Луиза заползла под холодные простыни и обняла колени руками.

– Ты хоть немного переживаешь, Элинор? – спросила она соседку.

Мрачная Элинор медленно расчёсывала длинные пряди чёрных волос.

– Из-за чего?

– Не знаю. Из-за смерти, наверное, – пожала плечами Луиза.

У Элинор в волосах запутался гребень.

– Думаю, нет, – отозвалась она. – Смерти всё равно, переживают о ней или нет. Старуха с косой всегда получает своё.

Рябая Луиза закатила глаза. Иногда разговоры с Элинор выводили её из себя.

– А если убийца одна из нас? Неужели такое возможно?

Элинор встала и потянулась.

– Конечно. – Шелестя сорочкой, она задула свечу и забралась к себе наверх. – Всё возможно.

– Но кто?

– Не знаю. Кого ты подозреваешь?

– Подозреваю?! – содрогнулась Луиза. – Жуткое слово! Я бы не осмелилась никого подозревать. Особенно без доказательств.

Элинор свесила голову вниз. Завеса волос, переливающихся в неверном свете луны, концами почти достигала кровати Луизы.

– Я ни единой душе не скажу, – поклялась она. – Это ведь не значит, что ты кому-то не доверяешь. Просто… задаёшь вопросы. Разве учёные в поисках правды не задают вопросы?

Луиза укрылась одеялом.

– Ну да… разумеется.

– И какие же вопросы пришли тебе в голову?

Луиза преисполнилась уверенности, что настал тот самый момент, когда мудрее всего промолчать. Однако Элинор пообещала держать её слова в секрете, а старшие девочки обычно не слишком часто интересовались мнением Луизы. В конце концов, совершено убийство! Что, если Луиза промолчит, а бедняжка Элинор станет следующей? Непростительный грех.

– Я ничего не знаю, – шепнула она. – Ничего. Ни единой зацепки! Но разве не странно, что Китти так быстро взяла всё в свои руки? – Тут Элинор резко выдохнула, и Луиза энергично продолжила: – То есть… решение самим управлять школой… Просто похоже, что всё было продумано заранее. Словно Китти это давно планировала. – Элинор кивнула, волосы заколыхались. – Конечно, это не подозрение, – сказала Луиза. – Просто пришло в голову.

– Понимаю.

Элинор улеглась на своё место. Внизу в холле послышались шаги, и девочки примолкли. Кто-то крался по коридору после наступления темноты, а сегодня и так… Сердце Луизы пустилось в галоп. Она выскользнула из кровати, приложила ухо к двери и с облегчением выдохнула.

– Это просто Китти и Мэри-Джейн, – сказала Луиза. Затем вспомнила всё, что только что наговорила, и залилась краской. – Тащат тело сюда!

* * *

Невозмутимая Китти проснулась около четырёх утра, когда над горизонтом с восточной стороны показалась тонкая розовая полоска – предвестник рассвета. Китти всю ночь провела в планах и подсчётах, и на сон у неё осталось меньше трёх часов. Однако со своим организованным умом она обладала счастливой способностью просыпаться в заранее намеченное – вплоть до минуты – время, а меньшее владение собой считала неприемлемым.

Китти потрясла Беспутную Мэри-Джейн. Та была не слишком легка на подъём. С подушки, как водопад, стекали каштановые кудри.

«Жаль, что она такая беспутная, – подумала Китти. Подруга и правда была хороша. – Впрочем, – рассудила Китти, – высокая мораль и ослепительная красота вряд ли уживутся в одном человеке. По крайней мере, в Мэри-Джейн».

– Мэри-Джейн, – шепнула Китти. – Пора копать могилы.

– Как скажешь, Реджи, – мурлыкнула в ответ Мэри-Джейн. – Мамочка никогда не узнает.

– Никаких Реджи! Это я, Китти, просыпайся, – твёрдо сказала её соседка.

– М-м? – Мэри-Джейн неохотно распахнула глаза, прищурилась от слепящего пламени свечи, нахмурилась и скатилась с кровати. – Ты правда сказала «копать могилы» или мне всего лишь приснился кошмар?

Поверх сорочки Китти натянула платье для работы в саду и взяла вчерашние чулки. А почему нет? Всё равно солнце ещё толком не взошло, да свежие и пачкать ни к чему.

– Вся эта вылазка – кошмар, – ответила она, – но мы должны помнить о цели. Независимость! Свобода от домашней и школьной тирании! В пансионе Святой Этельдреды будет просто земля обетованная для молодых леди. Подумай, какая гармония… Святая Этельдреда, покровительница девственниц.

– Кому-то, может, и гармония… – проворчала Мэри-Джейн. – Зачем причислять к лику святых ту, что осталась девственницей, дважды побывав замужем? Это выше моего понимания. Должно быть, у неё несло изо рта, вот и всё целомудрие. – Она застегнула платье. – Я-то считала, могилы роют наёмные могильщики с крепкими спинами, а не барышни, изучающие французскую литературу и светские танцы.

Дело продвигалось медленно. Разбудили Душечку Роберту и Глупышку Марту, причём последней потребовалось напомнить, а потом ещё раз напомнить, что произошло вчера за обедом: во сне Марта убедила себя, мол, ей просто пригрезился страшный сон. Когда выяснилось, что это вовсе не сон, она снова разразилась слезами, а Душечка Роберта чуть не впала в истерику. Так прошло три четверти часа, и лишь потом девочки сумели приступить к похоронным мероприятиям.

Мрачная Элинор и Рябая Луиза продемонстрировали замечательную силу духа, без единой жалобы разделив спальню с покойной миссис Плакетт. Луиза обладала слишком научным и рациональным складом ума, чтобы испугаться трупа в комнате, а Элинор, по правде говоря, это приключение даже понравилось. Она обнаружила в нём эстетическую привлекательность сродни той, что ценители находят в изысканных вонючих сырах.

«Смерть всё ближе», – частенько любила говаривать Элинор, а то, что у них в спальне, как неживое подтверждение этим словам, лежала миссис Плакетт, приносило Элинор огромное удовлетворение.

К погребальным забавам примкнули все, кроме Крепышки Элис: та по-прежнему отважно лежала в кровати миссис Плакетт, поддерживая иллюзию для мисс Фрингл. Остальные в одних чулках спустились на цыпочках по лестнице, натянули резиновые сапоги и улизнули через кухонную дверь. Душечка Роберта, дрожа, потирала обнажённые руки.

Утро выдалось сырым и мрачным, туман, окропив траву каплями росы, клубился над полями. Вблизи было не разобрать ни домов, ни строений, только величественные башни собора вздымались из непроницаемой пелены во всём божественном великолепии.

Возле грядок девочки застали врасплох кролика, жующего одуванчики. Навстречу по мокрой траве важно прошествовал мистер Шамблс, местный петух. Он остановился и издал негодующий крик.

– Уймитесь, мистер Шамблс! – прошептала Рябая Луиза. – Ещё не встали ни солнце, ни соседи, так что не шумите.

Мистер Шамблс в ответ без малейшего смущения склевал толстого слизня.

В сарае девочки взяли лопаты: миссис Плакетт свято верила, что садоводство исключительно полезно для здоровья юных леди. Выбрав укромный уголок позади кухни, возле кустов, они встали по периметру участка. Невозмутимая Китти сочла, что трупы как раз удобно поместятся среди овощных грядок.

Душечке Роберте событие показалось волнующим. Жемчужно-серая атмосфера зари полнилась знаковостью момента.

– Может, кто-нибудь скажет несколько слов? – попросила Роберта.

– Да, – отозвалась Беспутная Мэри-Джейн. – Как насчёт: «Давайте побыстрее с этим покончим»?

Она воткнула лопату в грунт, выворотив тяжёлый ком красной глины. Остальные подошли ближе и последовали примеру подруги. После некоторой неразберихи, пока выяснялось, куда кидать землю, девочки достигли значительного прогресса, хотя Невозмутимая Китти переживала, что кто-нибудь может услышать удары лопат. Душечка Роберта разрубила пополам жирного червя и уже вознамерилась оплакать судьбу несчастного создания, но Мрачная Элинор указала ей, что они роют яму для двух мертвецов. Разве те не достойны большего сочувствия, чем червяк? Роберта тут же сообразила, что их покойная директриса и её покойный брат окажутся в окружении множества червей. Плоть почивших долгие недели станет служить им завтраком, вторым завтраком, обедом, вечерним чаем и ужином, ведь у неё не будет даже такой защиты, как атласная подкладка гроба. В итоге Роберта заявила, что навеки утратила аппетит.

– Плевать на твой аппетит, – отрезала Беспутная Мэри-Джейн. – Рой побыстрей да поглубже, ради всего святого!

Почва весной неподатлива, а глинистая почва и того хуже. После того как сняли первый слой дёрна, пошли глубокие уровни, они поддавались тяжело. Дело затрудняли и узловатые корни груши, что росла в нескольких футах.

Несмотря на прохладный и туманный утренний воздух, лицо Невозмутимой Китти покрылось потом. Она стоически не обратила на это внимания и призвала остальных сделать то же самое. Скоро они смогут принять ванну.

– Только представьте, что сказала бы миссис Плакетт, увидь она нас сейчас, – заметила Невозмутимая Китти.

– Трудитесь усерднее, ленивые девчонки, – передразнила Беспутная Мэри-Джейн.

– Однако не забывайте о своих платьях! – добавила Китти.

– И не сутультесь, – для верности поддакнула Мрачная Элинор.

– Ей нравилось, когда мы работали в саду, – вздохнула Роберта.

– Верно. – Мэри-Джейн поддела кучку грунта. – Нравилось, когда мы пололи сорняки и засевали клумбы. Это избавляло мадам от необходимости нанимать работников.

– Зато она уже никогда нам не скажет, – заявила Китти, – «только по половинке тоста на каждую!». Отныне, леди, она больше не сможет морить нас голодом.

Земляные работы продвигались уныло. Ладони покрылись волдырями, но могила всё ещё казалась неглубокой. Девочки так увлеклись, что едва не прозевали, как мистер Шамблс тревожно вспорхнул с места. Там, где только что стоял, поклёвывая землю, петух, промчался долговязый комок коричневой шерсти.

– Доброе утро, Брут, – поздоровалась Глупышка Марта, почёсывая бородку эрдельтерьера. – Уже поймал крысу?

– О нет, – простонала Рябая Луиза. – Где Брут, там и Генри Баттс!

И действительно, мгновением позже в саду показался юноша в кожаных сапогах и широкополой соломенной шляпе. Увидев девочек, он споткнулся, замер и залился краской. Рябая Луиза и Душечка Роберта спрятали лопаты за спину. Мрачная Элинор закатила глаза и продолжила копать. К веселью присоединился Брут и принялся тоже рыть землю. Грязь фонтаном полетела у него из-под лап. Очки Глупышки Марты неведомым образом исчезли с её носа и скрылись в кармане платья.

– Я всё улажу, – прошептала Беспутная Мэри-Джейн и, сладко улыбаясь, присела в реверансе, подав Элинор знак остановиться. – Здравствуйте, мистер Баттс. Что привело вас сюда этим чудесным майским утром?

– Я… То есть… Доброе утро. Я тут… сообщить хотел. – Бедняга Генри таращился на уставившихся на него девочек, будто мышь, загнанная в угол стаей кошек.

Беспутная Мэри-Джейн опустила на его плечо тонкую белую руку.

– Боже, какой вы старательный. Поднялись до рассвета подстелить коровкам соломы?

– Сена. – Эта тема разговора была Генри знакома. – Но сначала дойка.

– Как очаровательно по-деревенски. – На лице Мэри-Джейн мелькнула улыбка, оружие того калибра, что повергало ниц мужчин поопытнее Генри. – Неужели вы проделали такой путь, чтобы увидеть нас?

Глупышка Марта чуть ли не с завистью наблюдала за представлением. Мэри-Джейн умела произносить «увидеть нас» так, словно подразумевала «увидеть меня». Именно потому Марта считала, что Мэри-Джейн окончит свой путь земной не меньше чем герцогиней.

Генри Баттс несколько раз сглотнул и лишь затем сумел ответить:

– Мне надо вам рассказать кой-чего. О прошлой ночи. Кое о ком. В вашем саду.

Китти, Мэри-Джейн, Элинор и Луиза обменялись лукавыми улыбками.

– И правда, – поддержала Невозмутимая Китти. – Что ты делал прошлой ночью в нашем саду?

Генри решительно покачал головой:

– Не я. Я не о себе. О другом.

Беспутная Мэри-Джейн игриво побарабанила по пуговицам на рубашке Генри.

– Но как вы узнали об этом, если вас здесь не было?

Щёки Генри окончательно побагровели.

– Это всё Брут, – сказал он. – Гонялся за кроликами. Я не хотел, чтобы его лай потревожил вас, леди. – Генри беспомощно оглянулся и наткнулся взглядом на менее смущающие его лица. – Доброе утро, мисс Роберта, мисс Марта, – поздоровался он, снимая шляпу и кланяясь.

Генри внезапно сообразил, что не снял её сразу при встрече с дамами, и, дабы скрыть оплошность, убрал головной убор за спину. Так они и стояли – шесть девушек прятали за спины лопаты, а юноша – шляпу, – глазея друг на друга.

Генри посмотрел на Брута, всё ещё яростно роющего грязь. Рябая Луиза мысленно благословила за это пса. Она задалась вопросом: можно ли подачками и объедками заставить его выкопать всю яму.

– А что вы делаете? – поинтересовался Генри.

Шесть голосов слились в хор:

– Делаем?

– Делаете, – настаивал Генри. – Лопатами.

– Ах, это… – отозвалась Мэри-Джейн.

– Копаем, – быстро поразмыслив, ответила Китти.

– Да, но зачем?

И снова шесть голосов зазвучали в унисон.

– Упражняемся, – сообщила Беспутная Мэри-Джейн.

– Ищем червей, – перебила Мрачная Элинор.

– Исследуем почву, – вставила Рябая Луиза.

– Садоводничаем, – заявила Душечка Роберта.

– Китти уже ответила, – заметила Глупышка Марта.

Девочки обменялись тревожными взглядами. Генри, глубоко задумавшись, нахмурил брови.

– Точно, – кивнула Невозмутимая Китти.

– Точно что? – недоумённо моргнул Генри.

– Точно то, что я и сказала, – продолжила Китти. – Сажаем дерево.

Генри почесал голову.

– Вы так сказали?

– Само собой. – Для Китти Генри был лёгкой добычей. Чтобы управлять таким олухом, не нужны даже чары Беспутной Мэри-Джейн.

– Деревья лучше всего сажать осенью, – подсказал Генри.

– Я знала, что следует посоветоваться с вами, Генри, – просияла Беспутная Мэри-Джейн.

– И всё же, мы сажаем дерево сейчас, – возразила Невозмутимая Кити и добавила, развивая тему: – Вишнёвое.

Генри Баттс разволновался.

– Тогда вам понадобится навоз! – вскричал он. – Вернусь через несколько минут, да привезу побольше.

Свистнув Бруту, он ринулся вниз по поросшему ежевикой отрезку Приквиллоу-стрит, что соединяла школу Святой Этельдреды и ферму Баттса.

– Как заботливо с его стороны привезти нам навоз, – мечтательно вздохнула Глупышка Марта. – Генри так великодушен!

– О да, – ухмыльнулась Беспутная Мэри-Джейн. – Так великодушен, что собирается предоставить в наше распоряжение тачку, доверху полную вонючего навоза.

– В котором мы похороним миссис Плакетт и мистера Годдинга, – заметила Рябая Луиза.

Девочки замерли. Первой фыркнула Беспутная Мэри-Джейн. Душечка Роберта очень старалась не рассмеяться, но тщетно.

– Прощай, противная старушенция! – провозгласила Невозмутимая Китти. – Не будь ты такой занудной, навоз с фермы Баттса не стал бы твоим последним пристанищем! Давайте, девочки, закончим побыстрее.

И они с мрачной решимостью вернулись к работе.

– Неужели Генри правда видел здесь кого-то вчера ночью? – осведомилась Душечка Роберта.

– Конечно, – рассмеялась Беспутная Мэри-Джейн. – Собственную тень!

Глупышка Марта убрала с лица волосы, оставив на лбу грязное пятно.

– Но если он был здесь один, зачем ему врать?

– Может быть, – предположила Рябая Луиза, – он увидел нас и решил, что мы и есть незваные гости.

– Наверное, так и было, – кивнула Невозмутимая Китти.

– Но курлыканье мы услышали куда раньше, – подсказала Мрачная Элинор.

Мэри-Джейн была намного сильнее, чем казалась на первый взгляд. Она подняла на лопате тяжеленный ком глины, тот глухо шлёпнулся вниз.

– Уверена, это Генри, – заявила она. – Он шпионит куда чаще, чем вы думаете. Я как-то видела, что он подсматривает за нами в театральный бинокль своей мамаши. – Мэри-Джейн с трудом вырыла камень размером с дыню из ямы, что наконец стала походить на могилу. – Да кто ещё это мог быть?

Лопата Мрачной Элинор вонзилась в корни грушевого дерева.

– Убийца.

Глава 6

Когда Генри Баттс вернулся с тачкой, доверху полной едко благоухающего навоза, могила была почти готова.

– Мы перед вами в большом долгу, Генри. – Невозмутимая Китти сделала книксен. – Не знаю, можно ли попросить вас ещё об одной услуге?

Генри стянул с головы шляпу, и его рыжеватые волосы встали торчком.

– Что я могу сделать для вас, мисс Кэтрин?

Подхватив Генри под руку, Китти повела его по направлению к ферме. Сельское хозяйство, отметила она про себя, мышцам только на пользу.

– Конечно же, вы знакомы с дорогой мисс Фрингл, госпожой начальницей нашего хора?

Генри кивнул.

– Прошлым вечером она наведалась к нам в гости и повредила лодыжку. Ночь мисс Фрингл провела в школе, поскольку не могла дойти до дома. Не будете ли вы так любезны отвезти её в своей симпатичной повозке?

– Непременно. – Генри словно полегчало при мысли, что ему предстоит заняться чем-то иным, нежели беседовать с юными леди. – Только помоюсь и запрягу пони миссис Плакетт, а потом тотчас вернусь!

Генри и Брут отправились по зелёной тропинке на ферму, а барышни ненадолго отложили лопаты.

– Пора будить Элис, не то мисс Фрингл проснётся и начнёт задавать ей вопросы, – постановила Невозмутимая Китти.

Оставив грязные сапоги у двери, девочки тихонько вошли в дом и вымыли руки на кухне.

Китти отправилась наверх и юркнула в спальню миссис Плакетт, готовясь шепнуть Элис, чтобы та просыпалась, но к огромному удивлению обнаружила, что её подруга и мисс Фрингл давно беседуют.

– Простите, не хотела мешать, – помешкав, выдавила Китти.

– Ничего, юная леди, – великодушно отмахнулась мисс Фрингл. – Мы с вашей директрисой просто немного побеседовали о бедном Джулиусе и его дяде, мистере Годдинге.

– Вижу, – медленно отозвалась Китти.

Она и правда видела. Элис лежала полубоком, спиной к мисс Фрингл и лицом к выходу, и, похоже, изо всех сил сдерживала смех. Мисс Фрингл с взъерошенными седыми волосами, рассыпанными по подушке, и без очков выглядела совершенно другим существом.

– Подайте мне очки с тумбочки, юная леди, – велела мисс Фрингл.

Невозмутимая Китти тут же достала очки из кармана, пока их хозяйка не обнаружила, что те никогда и не лежали на тумбочке. Китти повернулась к той стороне кровати, где лежала Элис.

– Что ж, дорогая миссис Плакетт, позвольте помочь вам подняться. Нужно обсудить один вопрос касательно кухни, пока мисс Барнс не пришла на работу.

Притворяясь, будто помогает Крепышке Элис подняться и встать, Китти следила, чтобы мисс Фрингл, вновь обретшая зрение, не увидела лица подруги. Они вышли из комнаты, и Китти закрыла дверь. Крепышка Элис тряслась, силясь сдержать смех.

– Ну, как я сыграла леди Макбет? – осведомилась она, едва девочки оказались за пределами слуха регентши. – Плевать на бабулино мнение, сделаю карьеру на подмостках!

На кухне остальные девушки окружили Элис, чтоб расспросить, как она справилась с заданием. Элис поведала, что они с мисс Фрингл битый час беседовали, обсудили и покойного мужа миссис Плакетт, капитана Плакетта, и её двух братьев, Джеффри и Олдоса, а также Джулиуса, драгоценного сыночка Джеффри. Для Олдоса мисс Фрингл не пожалела презрения, тот оказался известным игроком. Девочки славно позабавились, глядя, как Элис изображает регентшу, изобличающую его пороки.

– Она всё твердила: «Знаю, он твой брат, но я обязана предостеречь тебя о его развратном образе жизни, и не постесняюсь сказать тебе это в лицо». Но она ни разу даже мельком не увидела моего лица! – Крепышка Элис содрогнулась от хохота.

– Молодчина, Элис, поздравляю! – воскликнула Беспутная Мэри-Джейн. – Отлично сыграно.

Элис раскланялась.

– Игрок? – задумалась Невозмутимая Китти. – Как интересно. Я и не предполагала…

– Чего не предполагала? – осведомилась Беспутная Мэри-Джейн.

– Ну вообще-то его убили, – подсказала Рябая Луиза.

– Тс-с, – зашипела Китти. – Она нас услышит!

Луиза не обратила на неё никакого внимания.

– Его убили. Может, есть какая-то связь? Карточные долги?

– Ну тогда и миссис Плакетт была игроком, – фыркнула Мэри-Джейн. – Воображаю её, разодетую в шелка и перья, в казино на Ривьере…

Рябая Луиза представила этот невероятный образ. Миссис Плакетт – игрок? Вот Мэри-Джейн прекрасно бы смотрелась среди сверкающей роскоши игорного зала…

– Зато теперь мы знаем, кто такой Джулиус, – заметила Крепышка Элис. – Наверняка пригодится.

– Поторапливайтесь, девочки, времени нет, – велела Китти, бросив взгляд на кухонные часы. – Скоро явится Аманда Барнс, и нам нужен план. А пока что, Роберта, голубушка, не могла бы ты принести для мисс Фрингл немного хлеба и масла? Марта, а ты вскипяти воды для чая, вдруг Генри задержится. Элис, прокрадись наверх, чтобы мисс Фригнл не заметила, и переоденься. Элинор, Луиза, найдите старые простыни, завернём в них трупы. Нужно убрать их с глаз, пока Генри везёт мисс Фрингл домой.

Девушки тут же бросились исполнять указания Китти. Глупышка Марта и Душечка Роберта приготовили мисс Фрингл завтрак, а Беспутная Мэри-Джейн, не вполне им доверяя, лично доставила еду больной. Элис с радостью избавилась от сорочки директрисы и спустилась вниз уже в собственном обличье. Генри Баттс к этому времени как раз прибыл забрать мисс Фрингл. Опираясь на его сильную руку, регентша сошла по ступеням, забралась в повозку и устроилась со всеми удобствами. Тут появилась Рябая Луиза и заявила, что намеревается тоже прокатиться в деревню, необходимо, мол, кое-что прикупить в аптеке.

– Хорошо, хорошо… – Китти отвела Луизу в сторону и прошептала ей на ухо: – Если сможешь, достань саженец вишнёвого дерева.

– Где? – спросила Луиза. – Но вдруг их не продают в это время года?

– Попробуй в питомнике, а если не выйдет, придумай что-нибудь. – Ответ Китти ничем не помог. – Мы в тупике! Нам нужно посадить дерево!

Луиза влезла в повозку, уселась позади мисс Фрингл, и вся компания тронулась в путь.

Не успел хвост пони исчезнуть из поля зрения, Беспутная Мэри-Джейн выволокла из шкафа мистера Годдинга.

– Он задеревенел! – хватая ртом воздух, вскричала она.

– Конечно, задеревенел, он же покойник, – заметила Мрачная Элинор.

Эта отговорка Мэри-Джейн не удовлетворила.

– Но он скрюченный!

Так и было. Олдос хранился в шкафу, что не позволило ему застыть ровно, как подобает респектабельному усопшему. Участь мистера Годдинга была предрешена: трупное окоченение навеки оставило его со скрюченными руками и ногами.

– Придётся хоронить его в сидячем положении, – постановила Невозмутимая Китти. – А ещё лучше… Пустите-ка взглянуть поближе… С одной рукой на лбу. Впрочем, какая разница? Давайте заворачивать.

Барышни обмотали тело старыми хлопчатобумажными простынями. Крепышка Элис только обрадовалась, когда жуткий лик Олдоса скрылся под импровизированным саваном. Китти и Мэри-Джейн работали споро, как паучихи, что, кажется, расстроило Мрачную Элинор. Должно быть, та лелеяла надежду насладиться этим зловещим опытом.

– Рабы мумифицировали фараонов неделями, – сопела она. – Давайте хотя бы воткнём ему в нос зонд, чтобы раскурочить и разжижить мозги! Они у него прямо из ноздрей выльются.

– А нам-то какая польза? – осведомилась Беспутная Мэри-Джейн. – Будь добра, держи свои крамольные варварские предложения при себе. Не видишь, мы торопимся!

Глупышка Марта и Душечка Роберта ни в какую не согласились прикасаться к телам, поэтому наверх, заворачивать миссис Плакетт, отправились Китти, Мэри-Джейн и Элинор. Вскоре оба трупа лежали у чёрного хода спелёнутыми, словно тюки белья для прачечной.

– Впереди самая опасная часть, – предупредила Невозмутимая Китти. – Нужно опустить их в землю до того, как нас застукают. Элис, стой на страже. Если кто-то придёт, отвлекай как-нибудь. Не подпускай к саду или окнам, которые туда выходят. Но в первую очередь держи подальше Барнс. Она может появиться в любую минуту. Вообще-то наша домоправительница уже опаздывает. Итак, сначала мистер Годдинг. Шевелитесь, девочки, шевелитесь!

Крепышка Элис притворилась, что срезает сирень в садике перед пансионом, а Китти, Мэри-Джейн и Элинор взялись за тюк с мистером Годдингом и поволокли его к яме для вишни. Опустив труп в яму, они сразу выяснили, что для сидячего тела копать требуется гораздо глубже. Китти и Марта принялись рыть дальше, а остальные поспешили за миссис Плакетт. Элис наблюдала за этой суетой с безопасного расстояния. Она следила так напряжённо, что не сразу услышала приближающиеся к дому шаги.

Сердце Элис провалилось до самых сапог. В час испытаний так оплошать на посту! Надо как-то спровадить незваного гостя. Тут Элис увидела, кто пожаловал, и сердце подпрыгнуло прямо в горло, едва не задушив хозяйку. Леланд Мерфи! До него мистер Уилкинс, деревенский стряпчий, державший контору на Хай-стрит, ни разу не нанимал столь юного клерка. Низенький, бледный, с редкими усиками и прыщами по всей физиономии, да ещё с таким невыразительным безвольным подбородком, что лицо вытягивалось прямо к адамову яблоку, будто нижняя челюсть и вовсе отсутствовала. Если бы Элис была Гвиневрой, мистер Мерфи стал бы её Ланселотом. Она не замечала в нём никаких недостатков. Однако нежная душа Элис непрестанно задавалась великим вопросом – видит ли Леланд недостатки в ней?