Дебютантка, или Брачный сезон

Наверное, сейчас прогонит, промелькнуло в голове. Сперва спросит, кто мы такие и как сюда попали, затем заявит, чтобы мы с Молли убирались, иначе он вызовет жандармов, и не нужно им никакого письма!

После этого захлопнет дверь перед нашим носом, не забыв добавить: – Шляются здесь всякие!

От этой мысли я рассердилась. Причем на саму себя.

– Меня зовут Кэролайн Митчелл, – ровным голосом сказала ему. – Я приехала сюда из Истерброка. Мой город находится в двух днях пути от Виенны на почтовом дилижансе, и эту дорогу я проделала для того, чтобы встретиться с лордом Арчибальдом Кэмпбеллом и отдать ему письмо моей бабушки. Но если его нет дома…

– Он дома и давно уже ждет вас, мисс Митчелл! – недовольным голосом возвестил дворецкий. Затем посмотрел на меня так, словно я… где-то загуляла. – Проходите!

– Вы уверены, что лорд Кэмпбелл ждет именно меня? – растерянно поинтересовалась у него, но ответом мне стало ледяное молчание.

Пожав плечами, я последовала в дом и Молли за собой потащила. Мы вошли в просторный, погруженный в полумрак холл, в котором никто не удосужился ни раздвинуть темные гардины, ни зажечь люстру под потолком.

Тут дворецкий возвестил, что проводит меня в гостиную для встречи с лордом Кэмпбеллом, а служанка пусть подождет меня здесь.

– Молли моя компаньонка, – возразила ему. – И мы пойдем вместе.

На это дворецкий нахмурился, заявив, что лорд Кэмпбелл станет разговаривать исключительно со мной, причем наедине.

Но я была непреклонна.

Мне нужно доставить письмо по адресу Гровербрук, 12, отдав, по возможности, лорду Кэмпбеллу в руки. Либо оставить его в доме.

В бабушкином завещании нигде не было сказано, что я должна беседовать с лордом Кэмпбеллом, хотя я не отказалась бы задать ему пару вопросов. Но если Молли не позволят меня сопровождать, то я уж как-нибудь обойдусь и без разговора.

Положу письмо во-от туда, в ту плетеную корзинку для корреспонденции, после чего мы отправимся по своим делам.

…Молли пропустили, хотя удовольствия на лице дворецкого я не заметила. Спина его тоже выражала крайнюю степень раздраженности, когда мы шагали за ним по длинному коридору на первом этаже.

Слуга хранил неодобрительное молчание, да и я не нарушала тишину, разглядывая погрузившийся в спячку огромный, не слишком-то гостеприимный дом.

Наконец, вошли в просторную гостиную.

Я мазнула взглядом по витражным окнам, разноцветные отражения которых складывались в причудливые узоры на темном ковре. Затем посмотрела на огромную, без единого огонька люстру.

Зато камин был разожжен, а на полке над ним горело несколько массивных свечей. В кресле по соседству сидел пожилой мужчина, укрытый полосатым пледом.

Судя по всему, это и был лорд Кэмпбелл.

Но мое внимание привлекла картина на стене над камином – свет от свечей позволял неплохо ее разглядеть. На ней была изображена молодая девушка лет восемнадцати-двадцати в бордовой амазонке и в кокетливой старомодной шляпе с соколиным пером.

Девушка восседала на гнедой лошади.

И пусть у меня никогда не было ни такого платья, ни подобной шляпки, да и верхом я держалась с большим трудом, потому что лошадей у Митчеллов не водилось – мы не могли себе этого позволить, – но…

У меня перехватило дыхание, да так сильно, словно я получила боевым заклинанием, забыв от него защититься.

Потому что на портрете была изображена я, Кэролайн Митчелл, всю свою сознательную жизнь проведшая в Истерброке, Южной Провинции, и на своей памяти никогда не выезжавшая дальше Кальве.

***

Мэтью Шеннон/Питер Сегерин

– Мэтью, что это у тебя с лицом? – поинтересовался Питер, заметив, как его товарищ с задумчивым видом уставился вслед старому и расшатанному кэбу, как раз сворачивавшему за угол серого здания Адмиралтейства.

На миг Питеру показалось, что Мэтью даже собирается активировать портальное заклинание, чтобы догнать повозку, увозившую от них двух незнакомок.

Те угодили в серьезные неприятности, от которых их спас именно Мэтью.

Накинул на перепуганное животное заклинание, заставив лошадь остановиться, когда та проносилась мимо. После этого распахнул дверцу кэба, приказав Питеру проверить, как дела у извозчика. Тот лежал на козлах, не подавая признаков жизни.

Но обошлось.

Извозчик пришел в себя, с невозмутимым видом заявив, что с ним все в порядке. Девушки тоже отделались легким испугом, после чего кэб поехал дальше и скрылся за поворотом.

Зато Мэтью все еще стоял и глядел тому вслед. На его лице читалось явное разочарование – словно он упустил нечто крайне важное.

Вернее, кого-то крайне для себя важного.

Питер нисколько не сомневался в том, что этим «кем-то» была одна из незнакомок. Именно она могла понравиться Мэтью – темноволосая, в съехавшей набок старомодной шляпке, с чуть вздернутым маленьким носиком и огромными кошачьими глазами, оттененными длинными пушистыми ресницами.

Потому что она была чудо как хороша.

Питер даже подумывал, уж не продолжить ли знакомство, но затем решил, что ему такое ни к чему. Знакомств и так хватало, как и неприятностей из-за того, что ни одно из них он не спешил переводить в женитьбу.

Некоторые из этих неприятностей за последний год были довольно неприятными.

Впрочем, в ближайшее время Питер собирался это исправить – променять холостяцкую свободу на супружескую скуку. Тянуть больше не было никакой возможности.

Но та красивая провинциалочка в простеньком платье – кажется, родом она была из Южной провинции, музыкальный слух Питера уловил в ее речи легкий акцент, – совершенно не подходила для этой цели.

Ее служанка не годилась даже для того, чтобы поразвлечься с ней на досуге. В той девице было слишком много всего – слишком уж рыжеволосая и круглолицая, плотного телосложения, с носом-картошкой и большими крепкими руками.

Ничего из того, что могло бы понравиться лорду Питеру Сегерину, признанному почитателю и ценителю женской красоты.

Поэтому Питер решил, что подобное знакомство его не интересует.

Зато Мэтью вместо того, чтобы закончить дело, ради которого они явились в жандармерию на улицу Коверданн, продолжал стоять словно соляной столб. Смотрел на опустевшую улицу возле Адмиралтейства и не двигался с места, старательно о чем-то размышляя.

– Погоди, неужели тебя так сильно зацепила та, темноволосая? И теперь ты жалеешь, что позволил ей уехать? – догадался Питер.

– Жалею, – немного помедлив, признался Мэтью. – Какой-то я нерешительный идиот!

– Ну же, не наговаривай на себя, мой друг! – качнул головой Питер.

И, что было для него совершенно нехарактерно, на этот раз он говорил совершенно искренне.

Питер проучился вместе с Мэтью четыре года в Академии Магии Виенны. Они успели стать неплохими товарищами, хотя никогда не были близкими друзьями. Слишком уж разными оказались характеры, да и благородное происхождение Питера не подразумевало близкую дружбу с людьми не из своего круга.

Таким, каким был Мэтью.

Впрочем, Питер со студенческих пор усвоил, что уж кем-кем, а идиотом Мэтью Шеннон не являлся, да и с решимостью у того все было в полном порядке.

Академию Виенны Мэтью закончил с отличием, тогда как Питер переходил с одного курса на другой с большим трудом. Затем и вовсе бросил учебу – на последнем курсе Питера куда больше занимала интрижка с женой ректора, чем подготовка к экзаменам.

Но сдавать их не пришлось. Любовная связь выплыла на свет, и из академии Питера исключили за неподобающее поведение и без диплома.

Он не слишком-то огорчился, так как нигде не собирался его применять.

Сегерины – древний и знатный род, пусть и обедневший из-за финансовых глупостей покойного папаши, но это не означало, что Питер должен работать.

Поэтому он не стал.

Зато Мэтью уверенно поднимался по карьерной лестнице и к своим двадцати восьми – они с Питером были одногодки – дослужился до должности главного мага-дознавателя в центральном управлении жандармерии Виенны.

Поговаривали… Пусть Мэтью не спешил раскрывать свои карты, но до Питера доходили слухи, что эта должность лишь прикрытие и все значительно серьезнее.

И еще говорили, что у Мэтью Шеннона есть могущественный покровитель. Как иначе сирота из королевского приюта смог не только поступить, но и с отличием закончить лучшую магическую академию Аглора, после чего дослужиться до подобных высот?

Таких, что ему, лорду Питеру Сегерину, пришлось униженно молить Мэтью о помощи в одном щекотливом деле.

Но Мэтью не торопился протягивать руку помощи старому знакомому по академии, так что Питеру понадобилось уговаривать, а затем просить, напоминая о дружбе, учебе и глупых проделках на первых курсах.

Наконец, Питер клятвенно пообещал, что с подобной просьбой он пришел в последний раз, и Мэтью нехотя согласился взглянуть, что можно сделать по его вопросу.

Это означало, что лимит доверия подошел к концу.

Питера такое положение дел не устраивало. Ему нужны были связи Мэтью, а для этого…

– Хочешь, я ее найду? – спросил он. – Ту, темноволосую, с глазами, как у кошки? Сделаю это для тебя, мой друг!

– И как же ты собираешься это провернуть? – усмехнулся Мэтью.

Склонил голову и уставился на Питера излишне проницательным взглядом зеленых глаз. Слишком яркий, даже неестественный цвет – но именно так проявлял себя сильнейший магический дар, которого у Питера не было и в помине.

К тому же еще со студенческой поры ему иногда казалось, что Мэтью Шеннон видит его насквозь.

Сейчас тоже ничего не изменилось – Мэтью все прекрасно понимал.

Например, что просьба Питера вытащить из неприятностей виконта де Бражье, с которой он и обратился к Мэтью, вовсе не означала, что виконт ему близкий друг.

Дело в том, что де Бражье сорит деньгами – «Судоверфи де Бражье» не испытывали недостатка в заказах, особенно в последнее время, и Питеру неплохо жилось в его окружении.

К тому же Брачный сезон начинался через пару дней, и если он вытащит виконта из тюрьмы, куда тот угодил за неудачную попытку дуэли – все были настолько пьяны, что даже не смогли удержать оружие в руках…

Ну что же, в этом случае перед Питером откроются новые перспективы и нужные двери, потому что де Бражье был вхож в королевский дворец.

…Поговаривали, девятнадцатилетняя принцесса Джорджиния вот-вот вернется из Эльмарена, где провела долгие годы в закрытом пансионате. Но ее обучение закончилось, и она отправилась на родину.

К тому же король, словно предчувствуя скорую кончину – опять же, поговаривали, что тот серьезно болен, – решил устроить судьбу всех своих детей.

Старший принц Эрик уже помолвлен, и свадьба не за горами. Дело оставалось за средним сыном Густавом и младшей дочерью. Именно на нее у Питера были самые серьезные планы, несмотря на то, что принцесса Джорджиния и знать не знала о его существовании.

Но Питер собирался это изменить.

Если ему удастся вытащить виконта из тюрьмы, де Бражье сделает ответное одолжение и устроит их знакомство. Дальше дело за малым – Питер не сомневался в собственной неотразимости и в том, что он с легкостью очарует принцессу Джорджи, десять лет просидевшую в застенках пансионата для благородных девиц.

Ну что же, он будет неплохо смотреться…

Нет, не так – принцесса Джорджи будет хорошо смотреться рядом с ним в дворцовых интерьерах, и Мэтью Шеннон был важной составляющей его блестящего плана.

– То есть тебе интересно, как я найду твою пропажу? – переспросил Питер. – Ну что же, Брачный сезон начинается на этой неделе. Ты же знаешь, это бесконечная и скучная череда приемов. Наша незнакомка, уверен, аристократка – уж больно тонкие и правильные черты лица и нежные ручки. Да, Мэтью, не один ты успел ее разглядеть!

Потому что его товарищ едва заметно нахмурился, и Питер стал подумывать, уж не ревнует ли тот…

Это была в высшей степени забавная мысль, но Питер решил ее не развивать. Вместо этого продолжил:

– Скорее всего, она из бедных родственниц. – Говорить о простеньком платье и старомодной шляпке Питер не стал. – Приехала в столицу, потому что ее тоже решили вывести в свет. Следовательно, я встречу твою пропажу на одном из первых приемов. Возможно, уже в этот четверг в королевском дворце. – Оставалось добыть приглашение через де Бражье, вытащив того из-за решетки. – Тогда-то я и выясню, кто она такая, а потом замолвлю за тебя словечко.

Но Мэтью почему-то не вдохновился столь блестящей идеей. Возможно, причина была в том, что он не хотел слишком долго ждать.

– Я разглядел инициалы на ее кошельке. К. и М., – задумчиво произнес он.

– Кассандра Мьюти? Кармилла Монклер? – с готовностью откликнулся Питер.

– Прекрати, Питер! – поморщился Мэтью. – В твоих догадках нет никакого смысла.

– Тогда в чем же он есть?

– Думаю, она приехала в Виенну, чтобы поступать в магическую академию. Я почувствовал ее сильнейший магический Дар. Либо она уже здесь учится.

Питер склонил голову.

Ничего такого, конечно же, он не ощутил, занятый разглядываем цвета глаз незнакомки и мыслями о де Бражье.

– Меня не оставляет ощущение, что ты не собираешься ждать месяц до вступительных экзаменов, – произнес Питер. – Или три, до начала занятий в академии.

– Не собираюсь, – согласился Мэтью, и на его губах появилась и пропала быстрая улыбка.

– Ну же, признавайся, что ты задумал? Послать на ее поиски всех жандармов Центрального управления, чтобы те перетрясли извозчиков Виенны и выяснили, куда один из них увез твою незнакомку?

– Довольно непростая задача, учитывая то, что в Виенне около двух тысяч кэбов, – усмехнулся Мэтью. – К тому же, подозреваю, меня не похвалят за столь нерачительное использование служебных ресурсов в личных целях. Но я заметил кое-что, а это больше по твоей части.

Питер с важным видом кивнул.

Ну что же, он окажет Мэтью эту услугу, после чего сможет обратиться к нему с ответной просьбой. Или с двумя. А то и тремя – почему бы и нет?

– Слушаю. Что именно ты заметил?

– Стопка исписанной бумаги, перевязанная лентой. Думаю, в ближайшее время моя пропажа отправится в одно из столичных издательств. Возможно, она привезла в столицу мемуары одного из своих родственников.

– Издательств в Виенне несколько, – задумчиво произнес Питер, – но брат моей матери владеет самым крупным из них, так что первым делом она обратится именно к нему. – И пусть Питер не слишком-то ладил с дядей, но решил, что поймал удачу за хвост. – Да, тот самый Конрад из издательства «Конрад, Илсон и сыновья».

– Знаю, – кивнул Мэтью, не спуская с Питера внимательного взгляда.

– Я сделаю это для тебя, друг мой! – с воодушевлением произнес Питер. – Значит, прекрасная незнакомка с инициалами К и Ф…

– К и М, – поправил его Мэтью.

– Да, К и М. Я ее найду, выясню все, что только можно!

– Буду тебе благодарен, – отозвался Мэтью. – Ну что же, теперь пойдем и посмотрим, что такого страшного натворил твой товарищ. Не обещаю, что смогу помочь, но… Напомни-ка мне его имя!

– Виконт де Бражье, – с придыханием отозвался Питер, на что Мэтью безразлично пожал плечами.

Еще с академии Питер уяснил, что Мэтью Шеннон не испытывал никакого пиетета в присутствии знати, но виконта де Бражье – блестящего повесу, любящего сорить деньгами, – пожалуй, знала большая половина Виенны. Не только знала и преклонялась, но и старалась заручиться его дружбой.

Или же Мэтью все еще настолько поглощен мыслями о прекрасной незнакомке?

Питер в очередной раз воскресил из памяти ее образ.

Да, красива, в этом нет никаких сомнений, но на своем веку он повидал множество красивых девиц. И уродливых тоже – мама упорно подсовывала ему одну за другой, напоминая ему, что для Сегеринов существовал только один выход.

Если они не хотят потерять дом и лишиться привычного образа жизни, то Питер должен жениться на деньгах. Причем на очень больших деньгах и как можно скорее.

Но в той девушке было нечто особенное. Такое, что не выходило у Мэтью из головы.

Вот и Питер внезапно почувствовал необъяснимый интерес и решил поскорее ее отыскать.

Глава 2

С трудом, но я все же отвела глаза от портрета незнакомки. Сказала себе, что в гостиной царит полумрак – наверное, в доме строжайшая экономия на всем, включая свечи, другого объяснения у меня нет.

Так вот, гостиная погружена в полумрак, поэтому и чудится мне всякое. Я ни в коем случае не могла быть изображена на том портрете, такое попросту невозможно!

Скорее всего мы похожи с той девушкой, ведь в жизни случаются разные совпадения.

Зато пожилой лорд в кресле, не спускавший с меня внимательного взгляда, вовсе не казался плодом моего воображения.

К тому же от него шли уверенные магические вибрации. Его дар был силен, но, получалось, он на нем тоже экономил. Не стал тратиться на пустяки, зажигая светлячки, вот и сидел в темноте.

Я бы могла запустить под потолок свои, но решила, что это будет невежливо с моей стороны. К тому же лорда Кэмпбелла я все-таки разглядела.

У него оказались резкие, но приятные черты изрезанного морщинами лица, благородная посадка головы и седая грива волос – он чем-то даже напомнил мне медного льва с двери своего особняка.

Правда, усталого льва, укрытого полосатым пледом.

– Присаживайся! – нарушил тишину его хрипловатый голос, и я вздрогнула. – Я давно ждал твоего приезда. Сейчас попрошу Рэдфорда подать нам чай.

Произнеся это, старик внезапно закашлял и делал это тяжело и надсадно. Никак не мог остановиться – его приступ оказался довольно сильным.

Я вздохнула.

– Пожалуй, я постою, лорд Кэмпбелл! – произнесла я, когда ему удалось совладать с кашлем. – Судя по всему, вам нездоровится, поэтому я не отниму у вас много времени. Меня зовут Кэролайн Митчелл. Я приехала сюда из Истерброка, выполняя поручение своей покойной бабушки. Привезла вам письмо. Возможно, оно станет для вас неожиданностью…

– Все вовсе не так, как ты считала до этого момента! – перебил меня хозяин особняка. – Твое имя не Кэролайн Митчелл, а Карлин Кэмпбелл-Данкер, и ты моя внучка.

На это я на несколько секунд не могла придумать, что ему ответить.

Растерялась, взглянув на хозяина особняка с жалостью, подумав, что лорд Арчибальд Кэмпбелл, наверное, на старости лет выжил из ума.

Я уже сталкивалась с подобным в Истерброке. Рядом с нами жил постоянно теряющийся и бродивший по окрестностям пожилой сосед, который искал несуществующую родню и находил ее в каждом встречном.

Это была крайне печальная ситуация для всей его семьи.

Но, судя по всему, у лорда Кэмпбелла хватало тех, кто мог о нем позаботиться, поэтому я решила побыстрее отдать послание, забрать Молли и идти своей дорогой.

– Вижу, ты привезла письмо, – произнес он раньше, чем я успела озвучить свои намерения. – Правда, я ждал тебя несколько месяцев назад. Насколько мне известно, Маргарет Митчелл умерла еще в январе, а сейчас уже конец мая. Что тебя так надолго задержало в Истерброке?

– Откуда вам все это известно?! – выдохнула я в полнейшем изумлении, подумав…

Нет, старческим маразмом здесь и не пахло. Тут явно было что-то другое!

– Я знаю о тебе почти все, – спокойным голосом произнес старый лорд. – Единственное, меня удручает тот факт, что миссис Митчелл не нашла в себе силы признаться в том, что она совершила.

Она солгала, промелькнуло у меня в голове. Так гласило бабушкино послание.

Поэтому вместо того, чтобы заявить старому лорду, что я ухожу, а письмо оставлю вот здесь, на столике, я захлопнула рот.

Но затем все же его открыла.

– Ничего не понимаю! – призналась ему.

– Тебе предстоит многое узнать, и это может стать для тебя шокирующим откровением. Но самое главное и самое важное – ты должна уяснить, что ты моя внучка. Как я уже говорил, твое полное имя – Карлин Кэмпбелл-Данкер. Мне жаль, что миссис Митчелл, – его голос прозвучал язвительно, – не нашла в себе силы признаться в совершенном даже на смертном одре. Ну что же, за свои грехи она ответит на Божьем суде, но, возможно, ей зачтется то, что она все же отправила тебя ко мне в Виенну.

Я покачала головой.

– Немедленно прекратите! – заявила ему возмущенно. – Вы говорите немыслимые вещи, и я не позволю вам отзываться в таком тоне и подобным пренебрежительным образом о моей бабушке!

Еще один саркастический смешок, но от замечания пожилой лорд все-таки удержался. Зато меня было не остановить:

– Меня зовут Кэролайн Митчелл, – сказала ему. – Мои родители – Себастьян и Мэри Митчеллы. Я родилась в 532 году и до одиннадцати лет прожила в Ангулье, за пределами Аглора, потому что мой отец – военный. Он командовал гарнизоном и все время должен был быть на месте. Затем его перевели на родину. Мои родители возвращались домой, но по дороге случилась трагедия…

– Возле деревни Олсон, что в Восточной провинции, – произнес лорд Кэмпбелл.

– И это вы тоже знаете?! – не удержалась я от восклицания.

– Я уже говорил, что знаю о тебе почти все, – мягко произнес он. – Себастьян и Мэри Митчелл погибли, потому что рядом с местом, возле которого они проезжали, или же с гостиницей, где они остановились, возникла магическая аномалия. Река Галвин вышла из берегов и моментально затопила всю округу. Заодно с гор сошли селевые потоки, так что ни тел Митчеллов, ни жителей той деревни так и не обнаружили. Не нашли никого…

– Никого! – глухо произнесла я. – Кроме меня.

– Кроме тебя, – согласился лорд Кэмпбелл. – В то время я был неподалеку, не доехал до Олсона всего пару десятков миль.

– Но почему вы там были?!

– Ехал на встречу со своей дочерью. – Он повернул голову и посмотрел на портрет над камином. – На тот момент мы не виделись с Аннабель больше двенадцати лет. Она с мужем и моей внучкой Карлин возвращалась из Ангулии в Виенну. Аннабель наконец-таки смогла простить меня за все то, что я… натворил.

– Что же вы такого натворили?!

– Запретил ей выходить замуж. Не одобрил ее избранника, и она сбежала с ним не только из дома, но и из страны.

– Погодите, я ничего не понимаю! – в очередной раз взмолилась я, но он не собирался.

Вместо этого принялся рассказывать о событиях, произошедших семь с половиной лет назад.

– Магическая аномалия опустилась внезапно. Никто не смог этого предвидеть, потому что мы не обладаем достаточными знаниями. Поэтому никого не удалось спасти. Все, кто в тот момент был рядом, сгинули без следа. Выжила только одна девочка, и это была ты, Карлин!..

И я рассердилась.

– Ну уж нет! – твердо сказала ему. – Меня зовут Кэролайн Митчелл. Мои родители – Себастьян и Мэри Митчеллы. Моя бабушка умерла четыре месяца назад. В январе, тут вы правы! Я приехала в столицу, чтобы отдать вам письмо и выполнить ее последнюю волю. Но уже завтра я возвращаюсь домой. Вот, держите!..

Лорд Арчибальд Кэмпбелл молчал. Смотрел на меня, а я внезапно почувствовала, что у меня начинает дрожать рука. Та самая, в которой я держала злосчастное послание, вынудившее меня приехать в столицу и прийти в этот дом.

Неужели… Неужели письмо было всего лишь поводом, и бабушка так и не набралась сил признаться мне в том, что она солгала?! Уж не знаю как, но скрыла тот факт, что я – никакая не Кэролайн Митчелл?

– Не понимаю, как такое могло произойти?! То есть вы утверждаете, что нас каким-то невероятным образом… подменили? Произошла ошибка, и я – ваша внучка?!

– Именно так все и было, – кивнул он. – Когда тебя нашли, Карлин…

– Меня зовут Кэролайн, – твердо заявила ему. – Чужое имя меня смущает, так что не стоит меня им называть. К тому же я пока еще не получила ни единого подтверждения вашим словам. – Кроме бабушкиного письма. – Поэтому… Поэтому называйте меня Кэрри, всем будет проще!

– Договорились, Кэрри! – с легкостью пошел на уступку лорд Кэмпбелл. – Но все же присаживайся, – он указал мне на кресло напротив себя, – разговор нам предстоит долгий. Твоя служанка…

– Это моя компаньонка. Ее зовут Молли, – отозвалась я, и пожилой лорд не стал спорить.

– Молли может устроиться в кресле возле окна. – Он повернул голову: – А вот и Рэдфорд!

Потому что в гостиную вошел дворецкий с серебряным подносом в руках. На нем стояли пузатый фарфоровый заварник, три тонкостенные чашки с блюдцами и хрустальная вазочка с не слишком-то аппетитным, подгорелым печеньем.

Похоже, как и садовник, повар в этом доме испытывал определенное уныние, что отражалось на его кухонном мастерстве.

Дворецкий пристроил поднос на маленьком столике рядом с креслом лорда Кэмпбелла, после чего уставился на меня выжидательно.

Его хозяин тоже продолжал на меня смотреть, поэтому я все-таки опустилась в кресло. Пристроила сбоку свой саквояж, отстраненно подумав, что Молли, наверное, послушает лорда Кэмпбелла.

Я дам ей чашку с чаем, положу на блюдце печенье, и она устроится в кресле возле окна.