Власть женщины сильней. I

– Монсеньор, что делать с тем человеком из дома Морно?

– Приведи его сюда.

Перед Перетти предстал молодой мужчина. Дублет его сохранял еще некоторые следы роскоши, но был явно потрепан временем и поединками. Однако из-под простого темного плаща выглядывал эфес хорошего дорогого оружия.

– Как твое имя?

– Жерар Манфреди.

– Ты вор или наемник? – холодно поинтересовался Перетти.

– Учитывая обстоятельства нашей встречи, я мог бы задать тот же вопрос вам, синьор.

Кардинал усмехнулся.

– Почему ты не сбежал от, – Перетти замялся, думая как лучше обозначить Иосифа.

– От вашего монаха?! Потому что знаю, с кем свела меня судьба. А от судьбы я никогда не бегаю.

– Что ты делал в доме Морно ночью?

– Искал закладные на свои земли. Выкупить их у меня вряд ли получится.

– И ты решил обворовать женщину?!

– Только после того как она обокрала меня!

– М-м-м… Что ж, возможно судьба была не так уж не права в отношении тебя. Ступайте, синьор Манфреди, у меня будет для вас дело чуть позже.

После Перетти позвал к себе иезуита:

– Синьора Юлия еще не вернулась?

– Нет, монсеньор.

– Как только появится, скажи ей, что я хочу ее видеть. И вот еще что… Я возвращаюсь в Рим.

– Слава Всевышнему!

– Иосиф, ты не понял… Кардинал Феличе Перетти возвращается в Рим. Отправь весточки моим друзьям в курии, пусть готовятся, сочиняют легенду. Например, мы были в плену у разбойников. И с Божьей помощью сейчас спаслись и вернулись под сень Святого престола. Чем невероятнее, тем лучше! Рассчитай моих молодцов, но скажи им, что его преосвященство нуждается в верных людях так же, как знаменитый Сарто. Казну на виллу Монтальто доставит синьор Манфреди. Проследи за этим особо тщательно.

– Разумно ли доверять этому ночному гостю? Манфреди никогда не были друзьями римских пап.

– Вот и проверим. Ты понял меня?

– Да, монсеньор.

Юлия вернулась лишь вечером. На ее лице, разгоряченном быстрой ездой, отражалась скрытая радость. Она была красива в мужском костюме, с подобранными волосами. На Перетти она не обратила внимания, не заметила его в полумраке комнаты, через которую прошла к себе. Вскоре Феличе сам вошел к ней. Впервые за год он был облачен в кардинальскую мантию и чисто выбрит. Он окинул взглядом покои графини, убедился, что она еще не заметила обновку.

– Я изменил планы. Мы возвращаемся в Рим. Ты поедешь в этом платье, – Перетти отодвинул ширму.

– Тебе нравится, – скорее утверждая, чем спрашивая, произнес он.

– Ты в этом так уверен, что я не могу отказаться. Но зачем тебе в Рим? Тебе надоело жить? Ты забыл, что твой друг Каррера многое отдаст, чтобы отправить тебя в камеру Сант-Анджело. И сам лезешь ему в руки!

Кардинал мрачнел с каждым словом:

– Ты думаешь, я не знаю этого?

– Что ты собираешься делать? – в голосе Юлии прозвучали нотки тревоги.

– Тебе достаточно будет знать, что я не собираюсь заниматься там составлением букетов!

– Когда ты не хочешь мне чего-то сказать, это всегда означает, что или ты совершишь преступление, или… ты хочешь поссориться, – она обиделась, но постаралась скрыть это.

– Разве вернуться в Рим означает совершить преступление?! И потом, поверь, я подготовлю почву.

Тут на лице женщины отразилась какая-то догадка. В следующее мгновение глаза наполнились злыми слезами:

– Уж не для этого ли ты бегал ночью к Виктории! Она тоже сегодня приказала собирать вещи! Можешь мчаться за ней! Но без меня! – сорвалась графиня.

Перетти, уже протянувший руки, чтобы обнять ее, отшатнулся.

– Вот как?! – его лицо исказилось то ли от гнева, то ли от досады.

Через мгновение кардинал вышел, хлопнув дверью.

Наутро, уже готовый к отъезду, он не обнаружил в доме Юлию. Выругавшись, Перетти дал сигнал трогать.

Глава 10

Через несколько недель его высокопреосвященство Феличе Перетти прибыл в Вечный город. На столе в своем доме Перетти обнаружил записку: «Кардинал, ты зря приехал в Рим». Однако на следующий же день он появился в курии, чтобы лично убедиться в справедливости уверений брата Иосифа – его ждали. Хотя часть бывших соратников предпочла соблюсти нейтралитет, нашлись и те, кто открыто выразил свою радость по поводу его возвращения. Папа Климент не сомневался, что Перетти приехал в Рим не смиренным просителем. Но сдавать свои позиции и делиться властью бывший протеже Сикста не собирался. А потому кардиналу было чего опасаться.

Однажды Феличе увидел в Ватикане Викторию; в сопровождении компаньонки она пересекала площадь, направляясь к семинарии. Он дождался, когда женщина выйдет, и пошел ей навстречу. Увидев Перетти, Виктория опустилась в легком реверансе, даже приложилась к перстню. Но эти знаки почтения не обманули кардинала, в его голове вновь звучало ее презрительное: «Проводите».

– Кого-то навещали, донна Виктория?

– Одного юношу. Он сирота, дальний родственник… Я принимаю некоторое участие в его судьбе, – Виктория чуть повела плечами, скрывая нежелание подробнее отвечать кардиналу.

Перетти с усмешкой кивнул, и графиня почувствовала, как некстати ее лицо заливается краской.

– Не тот ли это юноша, о котором вы просили меня однажды? И Папа Сикст тогда даже издал буллу, которая давала этому мальчику, м-м, Сержу, кажется, вашу фамилию – Бюсси – и место в семинарии?

– Вы правы, ваше высокопреосвященство, – Виктории стоило большого труда изобразить благодарную улыбку в ответ.

– Тогда, можно сказать, что мы оба принимаем участие в его судьбе. А как ваша дочь?

Казалось, кардинал искренне заинтересован ответом Виктории, но именно этот интерес и заставил похолодеть ее пальчики от страха.

– Благодарю, хорошо. Подрастает.

Всей душой графиня желала сейчас уйти от этого человека, но на лице была лишь учтивая улыбка и ни тени былой дерзости. Виктория не хотела сейчас дразнить Перетти.

– Папа уже видел ее? – это было произнесено все тем же тоном заинтересованного друга, без иронии.

Виктория немного смутилась, но ответила:

– Простите, но разве это так важно?

– Вы же знаете, что ваша судьба, а значит и судьба… ваших детей, крайне меня заботит. Но вы, кажется, торопитесь. Позвольте, я провожу вас.

– Не стоит, – нервно вскрикнула графиня, но тут же постаралась взять себя в руки и проговорила более спокойно, – ваше преосвященство. Я хотела еще заехать к ювелиру и навестить друзей.

– Друзей… – многозначительно протянул Перетти. – Своих или Карреры?

– Общих, – и Виктория, прямо взглянув на кардинала, улыбнулась так, что у Перетти не осталось и тени сомнения – под учтивостью скрывалась уверенность в своих силах. Кроме того, он понял, что графиня прекрасно осведомлена о том, что Его Святейшество уже дважды отказал кардиналу в аудиенции, и, более того, не раз вполне убедительно указал бывшему патрону его нынешнее место.

– Что же, ступайте, синьора Морно. Желаю приятно провести время, – кардинал чуть склонил голову и направился к себе.

Через несколько шагов он остановился, обернулся и продолжил путь только тогда, когда отъехала карета графини. Ему было жаль ее, но это была последняя возможность. Каррера действительно любит эту женщину и свою дочь.

Виктория уже из окна кареты заметила, что Перетти не ушел. Графиня почувствовала, что должна сегодня обязательно встретиться с Франческо.

Ближе к вечеру служка провел Викторию Морно в апартаменты Папы Климента. Франческо был заметно взволнован:

– Как долго мы не виделись. Сегодня самый счастливый день.

Каррера протянул руки, желая обнять графиню. Виктория, приветствуя Папу, опустилась в глубоком поклоне:

– Боюсь, что это ненадолго, Ваше Святейшество.

– Почему? – он взял ее за руки и усадил рядом с собой. Не дождавшись ответа, осторожно касаясь, приподнял за подбородок ее лицо к своему:

– Что случилось, Виктория?

Словно отвергнув последние сомнения, графиня на одном дыхании проговорила:

– Сегодня, после того как я поздравила Сержа с именинами и вышла из семинарии, меня встретил кардинал Перетти. Он спрашивал о Диане.

– Я видел, как вы разговаривали, – Климент помрачнел. Папа резко поднялся из кресла, куда только успел присесть, и прошелся по комнате.

– Этот человек вернулся уверенный, что будет действовать через меня. Но я не стану марионеткой ни в чьих руках. Тем более в его!

– Ваше Святейшество, – Виктория подошла к нему, положила руки на плечи, – Франческо, я боюсь за дочь… Ты же еще не видел ее. Она здесь, вели позвать Луизу с девочкой…

Когда служанка внесла малышку, Каррера не сдержал радостной улыбки. Он взял на руки ребенка, всмотрелся в темные вишневые глаза. И тут до него дошел смысл слов Виктории.

– Почему ты боишься за дочь?

– Перетти… Он захочет заставить тебя… И наша дочь может стать для него инструментом. Знаешь, когда родилась Диана, лекарь сказал, что она совершенно здоровый ребенок и будет красавицей, советовал позаботиться о ее будущем. Но Перетти… Я чувствую – он задумал что-то недоброе, – Виктория едва сдержала слезы.

– Не бойся! Для начала ему придется попробовать восстановить свое влияние в коллегии. А я не собираюсь этого допускать. Все будет хорошо, Виктория, – Климент задумался, глядя на дочь. Через несколько мгновений он поднял на графиню тяжелый взгляд:

– Возможно, скоро мне удастся избавиться от этого человека.

– Спустись на землю, Франческо! – со слезами воскликнула Виктория. – Я боюсь его с того момента, как он забрался в мою спальню в Тиволи. Слава Богу, в постели была не я, и рядом были мои верные слуги.

Испугавшись громких голосов, девочка заплакала. Виктория подошла к Клименту, взяла ребенка из его рук.

– Прости, я не должна была тебя тревожить. Но я так хотела тебя увидеть, – женщина смотрела в глаза Клименту и, казалось, что-то искала в его взгляде.

Виктория стояла перед ним с младенцем на руках – прекрасная, хрупкая, нуждающаяся в защите. И он решился:

– Завтра ты придешь с дочерью сюда, и вы останетесь во дворце.

Тут Клименту пришлось отвлечься, в комнату постучали.

– Ваше Святейшество, пришел кардинал Менголли.

– Проводи его в студиоло, мы сейчас будем.

Когда дверь закрылась, Франческо подошел к Виктории, осторожно, чтобы не потревожить малышку, склонился к губам и после поцелуя проговорил тихо и уверенно:

– До завтра, любовь моя.

– До завтра, – так же тихо ответила Виктория, но сердце болезненно отозвалось: «Если не будет поздно».

Проходя по галерее, графиня заметила мужчину в дорожном плаще, из-под которого выглядывала алая мантия. Приглядевшись, Виктория узнала Бенвенуто. Молодой кардинал тоже узнал женщину и уже хотел окликнуть ее, как туда же вышел Климент. Кардиналу пришлось опуститься на колено перед Святейшим Отцом. Воспользовавшись этим обстоятельством, графиня быстро покинула папский дворец.

В это же время Перетти велел привести синьора Манфреди.

– Синьор, сегодня ночью вы возьмете брата Иосифа, моих людей и отправитесь к графине де Морно. Мне нужен ребенок. С головы девочки не должен упасть и волос. С женщиной можете делать что хотите. Если со мной что-то случится, увезите ребенка на виллу в Сальвеццо.

– Но, монсеньор, это серьезное мероприятие. Необходимо тщательно подготовиться – лошади, деньги…

– Синьор Манфреди, я прекрасно это понимаю! Вот деньги, – Перетти выложил перед Жераром увесистый мешочек, – остальное доверяю вашей находчивости и воле Божьей. У меня нет времени на подготовку. Ступайте, и да пребудет с вами все небесное воинство.

Манфреди отправился готовиться к исполнению приказа. Когда Жерар выходил из дома, ему встретилась женщина, одежда и фигура которой скрывались под невзрачным плащом. Она торопливо склонилась в поклоне – больше из желания скрыть лицо, чем из почтения. Манфреди успел заметить золотисто-медный локон, выбившийся из-под капюшона. Необычная простолюдинка, заходящая в дом прелата с парадного входа, показалась ему знакомой, но он не остановился, торопясь по своим делам.

Юлия вошла в палаццо и уже за порогом скинула капюшон с головы. Вставший было на ее пути слуга, склонил голову и отступил. Женщина поднялась в кабинет к Перетти и остановилась на пороге. Кардинал что-то писал за столом и, казалось, ничего не заметил. Юлия, бесшумно пройдя по меховому ковру, опустилась в кресло. Она не нарушала молчания. Она ждала. Перетти закончил писать, накапал воска и запечатал письмо. После поднялся и отошел к окну.

– Зачем ты приехала?

На улице темнело. Было видно, что кардинал чего-то ждет.

– Я устала без тебя. Я боюсь за тебя. Мне плохо, – Юлия подошла и встала за его спиной, – мне очень плохо и… страшно.

– Чего ты боишься?! Ты могла бы уехать в Тулузу, в Бельфор или… еще куда-нибудь и жить там.

Перетти повернулся к женщине. Тревога углубила складку между напряженных бровей, легла серой тенью под его глазами; мысли Феличе витали где-то далеко.

– Ты ввязался в драку с человеком сильнее тебя. Ты обречен на поражение. Мнительность и гордыня заставили тебя это сделать!

Юлия знала, что это жестоко, но она хотела вывести его из оцепенения. Если ему нужно бороться, пусть он будет готов к этому. Она смотрела Феличе в глаза. Они словно были подернуты ледяной дымкой, будто он и не слышал слов графини. Ей хотелось обнять его, защитить, поцеловать его усталые и такие родные глаза.

Вдруг кардинал повел головой, словно сторожевой пес на шорох, бросился к столу и принялся жечь бумаги. Та же участь постигла и недавно написанное послание. Через некоторое время за окном послышался шум подъехавшей кареты, голоса, и вот уже по первому этажу стучат тяжелые шаги.

Феличе схватил женщину за плечи:

– Юлия, это за мной. Здесь дверь, уходи, – и почти вытолкнул ее.

Она не сопротивлялась. Только оставаясь на свободе, Юлия могла помочь Перетти. Едва успела закрыться неприметная дверь за беглянкой, в комнату вошли папские жандармы.

– Кардинал Перетти, следуйте за нами.

– По какому праву вы врываетесь, – начал было монсеньор, но его грубо оборвали.

– Мы здесь по приказу Его Святейшества, поэтому помолчите, кардинал. Вам еще предоставят возможность поговорить, – капитан нагловато усмехнулся.

Чтобы не провоцировать насилие, дальше Перетти подчинялся молча.

***

Ближе к полуночи Жерар Манфреди и брат Иосиф с несколькими бывшими членами отряда Сарто были у палаццо Бюсси-Морно. Жерар расставил людей, а сам с иезуитом перелез через стену.

– Брат Иосиф, я спущу корзину с ребенком вниз.

Монах встал спиной к стене, помог подельнику взобраться на балкон и затих…

Манфреди уже прикрепил корзину к крюку на веревке, а монах приготовился принять груз, когда оба одновременно почувствовали у шеи холод стали. Их ждали! Иосиф еще успел свистом подать сигнал своим людям, за что поплатился тяжелым ударом по голове. Наверху Манфреди скрутили двое дюжих слуг:

– Милейший, пройдемте-ка с нами. Вам понравится, не сомневайтесь.

Их провели в подвал дома, где заперли по разным клетушкам. Вскоре в каморку Жерара пришла сама Виктория и трое доверенных слуг. Манфреди, не скрывая удивления, осмотрел ее наряд – графиня пожаловала в дублете, штанах и мягких сапогах.

– Синьор Манфреди, помнится, мы однажды не завершили один наш разговор.

Слуга буквально вложил в руку Жерара шпагу.

– На чем мы тогда остановились? На моем отказе?

– Ошибаетесь, синьора, – голос мужчины сбился. – На том, что если бы вы были мужчиной, я убил бы вас.

– Так, может быть, попытаетесь теперь? – Виктория холодно, надменно оглядела его.

Манфреди вдруг улыбнулся своей самой обаятельной улыбкой:

– Бог мой, графиня, как вы прекрасны сейчас, – и он бросил шпагу к ее ногам. – Я сдаюсь на милость победителя… победительницы.

К концу фразы обаятельная улыбка превратилась в издевательски-злую. Виктория осталась бесстрастной:

– Не нужно бросаться оружием, барон.

– Синьора Морно, я просил вас не упоминать мой титул до того, как я верну свою собственность! – взгляд Манфреди на мгновение ожесточился, но мужчина тут же вернул своему лицу безмятежно веселое выражение.

– Свою собственность?! У вас более нет собственности. Уверена, вам не удастся в срок оплатить закладные, а потому… Возьмите шпагу, сударь!

Жерар взвесил в руках вновь поданное ему оружие:

– У вас плохо сбалансировано оружие, Виктория. Так клинок кажется тяжелее…

Продолжить барон не успел, Виктория сделала резкий выпад, и ему пришлось занять оборонительную позицию.

– К бою! – Виктория на самом деле была в гневе, как любая мать, защищающая свое дитя. В эти минуты она действительно была прекрасна, ее глаза сверкали яростью и жаждой крови.

– Итак, вас послал… Ну же, отвечайте! – и вновь звон металла.

– Вы же знаете, Виктория, я всегда бьюсь молча.

Манфреди проскользнул под рукой графини, развернул кисть, и шпага Виктории оказалась на полу. Мужчина замер на месте:

– Вы хорошо запомнили положение ног при этом финте?

– Пожалуй. Вы прекрасный учитель, барон, – она перевела сбившееся дыхание. – Но вы не ответили на вопрос. Хотя это ни к чему! Я знаю ответ! Вы с Перетти стоите друг друга.

Виктория подняла оружие и повторила атаку.

– Синьора, запомните, тот, кто знает удар, знает и защиту от него. И вообще никогда не повторяйтесь.

Жерар провел серию атак и под конец силой инерции движения своего тела буквально выдернул шпагу из рук графини.

– А здесь главное не потерять равновесие.

Виктория, сжав зубы, подняла оружие. И они вновь сошлись в фехтовальном танце. Вдруг, рискуя нанизать себя на шпагу графини, Жерар подался к ней и, одновременно указав в угол, воскликнул:

– Крыса!

Виктория тонко взвизгнула и тотчас обнаружила себя прижатой к стене. А Манфреди прошептал, склоняясь к ее ушку:

– Викки, никогда не отвлекайся. Это может стоить тебе… чести.

На выручку к госпоже подоспел Арно. На затылок графа опустилась рукоять кинжала, и мир померк. Когда Жерар очнулся, в каморке никого не было, но на небольшом столе стояла бутыль вина.

Утром следующего дня графиня Морно пришла к Клименту. Дома она потратила немало времени, выбирая наряд. В конце концов, остановилась на бархатном темно-бордовом платье и любимом рубиновом колье. К назначенному сроку она опоздала.

Папа встретил Викторию в личных покоях, на лице его были явственно заметны следы бессонной ночи.

– Наконец-то, а то я уже начал беспокоиться. Что-то произошло? Где дочь? – с каждым вопросом голос Климента все больше наполнялся тревогой.

Виктория же, напротив, выглядела совершенно спокойной.

– Диану ночью пытались похитить… какие-то проходимцы. Слава Богу, со мной были Арно и Сандр.

– Где Диана? – Франческо в несколько шагов пересек комнату и обнял женщину.

– Все в порядке, она здесь с Луизой.

Климентом овладел гнев:

– Негодяй! Когда он успел?! – размашисто шагая, Франческо метался по комнате перед Викторией. – Вчера вечером Перетти арестовали!

– Да?! А я думала, что он тоже был там, но успел унести ноги…

– Где там? И что значит, успел унести ноги? Виктория, расскажи мне все! – он наконец остановился и требовательно посмотрел на графиню.

– Франческо, я хочу чего-нибудь выпить, и я очень проголодалась, – Виктория улыбнулась, желая успокоить мужчину.

– Хорошо. Диану сейчас устроят в ваших комнатах, а я прикажу подать на стол. Но ты должна мне все рассказать.

Уже сидя за обедом, графиня начала свой рассказ:

– Вчера, точнее, ночью, несколько человек пробрались в дом, в спальню, где спала Диана. Слуги вовремя заметили это… Вернее, мы ждали чего-то подобного, – при этих словах лицо Климента омрачилось еще больше. – Мы взяли двоих, когда они пытались спустить дочь в корзине вниз. Сейчас все в порядке.

– Ты… говоришь мне не всю правду, – Папа посмотрел в глаза Виктории. – Назови мне этих… проходимцев!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Сбиры – в Папской области судебные и полицейские служители.

2

Пьеда – мера длины. 1 итальянская пьеда = ок. 30 см.

3

«Biblia sacra vulgatae editionis» (лат.) – «Святая Библия. Всеобщее издание» (Вульгата).

4

Санбенито – одеяние кающегося. По форме напоминало мешок с прорезями для головы и рук. Шилось из желтой шерсти, с рыжими крестами.

5

Аутодафе – церемония оглашения приговора.

6

Коадьютор – помощник епископа. Назначается Святым престолом, когда по ряду причин епархиальный епископ не в состоянии справляться со всеми функциями, которые входят в круг обязанностей главы епархии. Такими причинами могут стать значительная территория епархии, затрудняющая исполнение епископских функций одним человеком, состояние здоровья епископа и другое.

7

Быть по сему. Конец. (лат.)