Первый практикум. Напиток бессмертия

Выглядела она колоритно, под стать магазину. Неопределённого возраста, чёрные курчавые волосы драматично растрёпаны, лицо бледное, густо напудренное. На ней было столько бус и колец с камнями, что случись ей выйти по зиме на озеро, ко дну пошла бы, как тевтонский рыцарь в полной броне вместе с конём.

– Извините, что напугала, – с улыбкой пропела продавщица.

– Ага… – вежливо ответил Виктор, пытаясь унять колотящееся сердце. – Мне бы вот… Пару штук. – он ткнул пальцем себе за спину.

– О, прекрасный выбор для начинающих!

– Да я не то! – возмутился Виктор.

– А что? – удивилась продавщица.

– Мне для научных экспериментов! – гордо выпалил Виктор.

– А, Вы из «этих» – протянула продавщица разочарованно.

Виктор опешил, поскольку до этой секунды был уверен, что из «этих» была как раз продавщица, а он сам что ни на есть самый нормальный.

– Пирамида из чистого горного хрусталя лучше всего накапливает космическую энергию, – грудным голосом проговорила продавщица.

– Это вряд ли! – усмехнулся Виктор.

Но женщина была непреклонна. Она достала одну пирамидку и начала выписывать над ней какие-то пассы рукой. Увидев пальцы с угрожающим маникюром, Виктор на всякий случай чуть отклонился назад.

– Вот! Мощнейший поток! – она ткнула ему пирамидку в нос. – Попробуйте сами!

Виктор зачем-то вытянул руку, помахал ладошкой над пирамидкой, почувствовал себя дураком и плюнул с досады.

– В общем, заверните, пожалуйста, пять космических аккумуляторов и вон тот шарик, – буркнул он.

Женщина улыбнулась, но пирамидки с полки сгребла. У кассы она достала колоду затёртых карт и предложила погадать.

– Бесплатно! – она заговорщически подмигнула.

Виктор кивнул, то ли из вежливости, то ли из любопытства. Продавщица быстрыми движениями раскидала карты по стойке и через секунду подняла на Виктора прищуренные глаза. И до того её взгляд был торжественен и полон превосходства, что Виктор понял – сейчас ему будут предсказывать мучительную смерть.

– Необычный расклад. Вам предстоит путешествие. Опасное для жизни. Вот!

Сивилла ткнула чуть подрагивающим когтем в карту. На карте был изображён какой-то мужик. Виктор силился понять, как этот мужик может быть связан с путешествиями, а дама продолжала драматичным свистящим шёпотом:

– Путешествие совсем скоро и очень далеко. И компания будет трудная. Вам следует остерегаться змей и тигров. Также смертельную опасность может нести вода.

– Отпуск у меня не раньше июня, так что путешествия в ближайшем будущем не предвидятся, ни по воде, ни по джунглям с тиграми, – хмыкнул Виктор.

Потеряв интерес к предсказательнице, он начал рассовывать пирамидки по карманам. Продавщица наклонилась под стойку и тут же выпрямилась, держа в руке кожаный шнурок, на котором сверкнул дешёвый латунный кулон в виде пёрышка.

– Возьмите, пожалуйста. Для Вашего путешествия. Бесплатно, – с нажимом повторила продавщица.

Виктор, начавший было отнекиваться, как любой любитель халявы, кулон взял. Домой он дошёл с чувством выполненного долга.

Чудеса в кабинете.

Следующим утром Виктор тащил громадный рюкзак. Колени дрожали, по лицу тёк пот. Богданов чувствовал себя крохотным пони, впряжённым в слишком большую телегу. Встал он ни свет, ни заря и зевал через шаг, но всё равно был полон энтузиазма.

На автобусной остановке Виктор столкнулся с милицейским патрулём, стражи порядка сразу же обратили на учителя пристальное внимание. Немудрено – шесть утра, парень в чёрном кафтане ждёт автобус, на спине грандиозный баул, из баула на проводке висит неведомая штука и подмигивает красным. Канонический обезьян с гранатой. И Богданов к тому же, понимая, как всё это выглядит, изо всех сил делал невинное лицо, чем только усугублял ситуацию.

Не выдержав, милиционеры подозрительно попросили Виктора открыть рюкзак. Ну, тот и открыл. А в рюкзаке ворох капельниц, несколько пачек батареек, портативный компьютер, лазерные указки, провода какие-то… В общем, чуть не повязали на пятнадцать суток, для профилактики. Виктор насилу отбился. «Профессор фигов», – шипел ему вслед милиционер.

Вывалившись из автобуса на площади Труда, Виктор решил прибегнуть к новомодному способу проснуться и купил большой стакан кофе. Прихлёбывая, он побежал к школе. Вокруг спешили ранние работяги, солнце было по-осеннему добрым, и вообще мир играл яркими красками.

Кофе действительно оказал эффект. На подходе к школе Виктор почувствовал, что просыпается, а тело наливается подрагивающей силой. На ступенях крыльца, прямо посередине, сидела огромная бродячая собака. Она, не двигаясь, смотрела на Виктора и, очевидно, никуда не собиралась. Вообще, Виктор собак не боялся, но он с уважением относился ко всему, что входило в его весовую категорию и имело априорную юридическую неподсудность. Огромные псы определённо попадали под оба условия. Виктор остановился в нерешительности.

–Шу! Пшла! – рявкнул он.

Богданов хотел избежать схватки и надеялся, что резкие звуки прогонят собаку. Но той, казалось, было всё равно.

– Ай-ай-ай, – завопил Виктор, размахивая руками и бренча рюкзаком.

– Придурок… – отчётливо проговорила собака.

Затем псина презрительно цыкнула языком, состроила надменную морду, расправила крылья и круто взмыла в воздух, теряясь в густой листве сада. Виктор онемел, с подозрением посмотрел на стакан и выбросил недопитый кофе в ближайшую урну.

Оглядываясь на кроны, где исчезла собака, он прошёл в школу и поспешил в свой триста первый кабинет. До урока было ещё очень далеко, но времени требовалось много.

Виктор заперся и до третьего урока громил класс. Он старался не шуметь, чтобы не портить сюрприз, но получалось плохо. Виктор производил такой грохот, щёлканье и скрипы, что это всё не могло не быть услышано из коридора. Виктор с ухмылкой представлял себе, как ученики и учителя с опаской оглядываются на дверь, решая, не взбесился ли новенький учитель, не догрызает ли он там кого-нибудь. Или того хуже – не вырвется ли, чтобы нападать на учеников, как вервольф в разгар полнолуния. Наверное, подходят и прикладывают ухо к двери. Небось, количество рабочих версий того, что происходит в классе, растёт экспоненциально.

Когда приблизилось время звонка на третий урок, Виктор уже порядком нервничал. Судя по шепоткам за дверью, рядом с классом собралась одиннадцатая параллель почти в полном составе, а также несколько ребят из младших параллелей. Обычно Виктор приветливо распахивал дверь кабинета перед уроком, сегодня же она была интригующе закрыта. Для создания необходимой атмосферы Виктор заблаговременно наглухо заклеил фольгой окна в коридоре и потушил в там свет.

Как только прозвенел звонок, Виктор загадочно, с протяжным атмосферным скрипом, распахнул дверь, явив таинственную темноту в кабинете. Виктор исчез за ней с самым заговорщическим видом. По стенам кабинета скользил какой-то призрачный зеленоватый свет, и что-то журчало. Ребята в нерешительности болтались у двери, сгрудившись, как терьеры у норы, в которой они вместо лисы заподозрили медведя. После секундного замешательства Саша Кривов раздражённо цокнул языком и, растолкав одноклассников, решительно ступил в кабинет. И замер.

Виктор довольно хмыкнул про себя. Есть! Получается!

В классе творилась магия. Нереальный свет клубился по стенам и потолку. На партах, сдвинутых к стенам, были расставлены ёмкости, из которых вверх, вопреки всякой логике, текла вода, светящаяся радиоактивным сиянием. Некоторые струи застыли в воздухе так, будто кто-то плеснул светящуюся жидкость и остановил время. На стенах танцевали и вращались в гипнотическом танце световые полосы. Изломанная радуга опоясывала весь кабинет, отражаясь от потолка, стен и пола. В бассейне на учительском столе зелёный луч изгибался плавной линией.

Толпа, не услышав диких криков Кривова, обуздала страх, взалкала зрелищ и ввалилась в кабинет, затолкав упирающегося Сашу к самой доске. Раздались удивлённые вздохи и восклицания. Через секунду из толпы раздался тихий голос:

– А может, за остальными сбегать?

Виктор одобрил и вскоре в класс потянулись паломники. Одиннадцатая параллель, пара человек из десятых и несколько учителей. Они совали пальцы в свет, тыкали в водяные струи и решительно не понимали, как учитель всё это соорудил. Зашёл даже Стах Глебович, улыбнулся, потёр подбородок и на ухо предложил Виктору после завершения демонстрации перетащить всю инсталляцию полным комплектом в школьный музей. Когда всё было ощупано и осмотрено, в классе прозвучал робкий вопрос:

– Как это оно так?

– Так, юные студиозисы, дружно сели, чтобы всем было видно! – зычно проговорил Виктор.

– А куда садиться? Стульев нет, – подал голос Кривов.

– На попу садитесь!

Виктор расстроился столь приземлённым желаниям в такой момент. Класс, переглянувшись, уселся на пол.

– Вы своими глазами наблюдали представление некоторых оптических явлений. Увидели работу призм, линз, зеркал. Также вот поведение луча в неоднородной среде. – Учитель указал на ванну на своём столе, в которой лениво изгибался луч. – Некоторые явления неочевидны, как, например, это…

Виктор приставил мощный фонарик к стеклянной ванне с белёсой жидкостью. Жидкость засветилась голубым, а за ней на белом листе появилось жёлто-красное размытое световое пятно.

– Чтоб вы поняли, в ванне вода с молоком, белая. Свет фонарика – белый. Но вы видите голубую жидкость, а свет фонарика стал жёлтым. То же самое происходит в нашей атмосфере, вы видите это каждый день.

Виктор прервался на секунду. Ученики напряжённо слушали.

– Небо кажется голубым, хотя атмосфера вообще-то прозрачная, а солнце выглядит жёлтым, хотя на самом деле свет солнца – белый.

Виктор громко обратился к Кривову:

– Кривов, держи! – и, как фокусник, вынул из-под стола и сунул Саше в руки небольшой огнетушитель. – Пользоваться умеешь?

Кривов, выпучив глаза в немом удивлении, неуверенно кивнул.

– Учти, моя жизнь в твоих руках! – Виктор хохотнул и открыл рот, чтобы продолжить пояснения, когда Кривов нервно спросил:

– А может, не будем рисковать?

– Давай, давай, Саша, не дрейфь. Ты творишь историю! В миниатюре. Итак! Сейчас вы своими глазами узрите мощь науки! Кривов, готов?

Саша сглотнул и кивнул.

Богданов ухмыльнулся, как киношный злой гений. Напротив него на столе стоял аквариум, а в нём – журавлик из какой-то полупрозрачной тонкой бумаги. Виктор отогнул лоскут ткани, прячущий дырку в плотной чёрной занавеске. В комнату ворвался яркий луч солнечного света. Учитель поймал его зеркалом на штативе и отправил его на систему линз, которая собрала луч в тонкую яркую нить, направила, и…

Журавлик вспыхнул красивым факелом, постоял немного в раздумьях и внезапно взлетел. Поднявшись из аквариума, он взмыл над учительским столом и угрожающе закружился, повинуясь току воздуха, взбитого дыханием множества учеников. Кривов резко вскинул огнетушитель, струя дыма ударила в мизансцену. Журавлик исчез в белых клубах, аквариум снесло со стола и влепило в классную доску, послышался звон разбитого стекла. Виктор с воплем и кашлем нырнул под стол, первые ряды завизжали. Девочки, пользуясь случаем, прыгали на руки к мальчикам. Мальчики мужественно орали басом и сами норовили залезть кому-нибудь на руки. Виктор вопил из-под стола: «Баста, хватит, майна, стоп!» Наконец, через минуту, общие возможности Кривова и огнетушителя иссякли. Виктор высунул из-под стола тряпку, которая очень символично оказалась белой, и замахал ею над столом.

– Всё! Всё, Саша, ты нас всех спас! Всё!

После секундной паузы, которая была выдержана во избежание рецидива, Виктор высунулся из-под стола и огляделся. Кривов с выпученными глазами и всё ещё поднятым огнетушителем стоял в центре, как последний герой на баррикадах. Толпа отхлынула назад, ученики обнимались, из-под парты торчали чьи-то ноги. На подоконниках несколько человек сидели в обнимку с горшками с драценами и хлорофитумами. Словом, передним партам было страшно, зато задним – интересно. Последние вскочили на столы, чтобы посмотреть на представление с безопасного расстояния. Никто не шевелился.

– М-да. Про конвекцию я как-то забыл, восходящий поток нагретого воздуха поднял лёгкую папиросную бумагу, – Виктор смущённо кашлянул. – Спасибо, Саш! Давай огнетушитель сюда, больше пироманить сегодня не будем. И да! Это… Веник бы…

Ученики потихоньку отмерли и снова пододвинулись, хотя смотрели на учителя несколько настороженно.

– В общем, вот. Поджигать можно предметы без всяких спичек. Да, Ольга?

– А можно про огненных змей подробнее? – проговорила Ольга.

Девушка поправила висевшие на одной дужке очки и указала на светящиеся струи.

– Огненные змеи, – сказал Виктор, улыбнувшись. – Обратите внимание, это обычный прозрачный шланг, подключенный к водопроводу.

Он подошёл к первой попавшейся установке и подсветил конструкцию фонариком.

– Струя падает в пластиковый контейнер со стоком в раковину. То есть, струи вверх не ползут, это иллюзия, специально чтобы вы спросили. Всё дело в том, что я прилепил шланги к колонкам.

Виктор поднял палец вверх, призывая всех затихнуть. Действительно, за журчанием воды был едва слышен низкочастотный шум, а кончики шлангов скотчем приклеены к обычным звуковым колонкам. Виктор окинул взглядом подсвеченную лазерами толпу учеников. На него были устремлены десятки пар заинтересованных глаз, тишина стояла полная, если не считать весёлое журчание и шум воды в трубах. Наконец, учитель завладел вниманием класса полностью и безраздельно. Виктор почувствовал, как наполняется какой-то лёгкостью и эйфорией, и продолжил:

– Как из обычной капельницы и колонки сделать такую вот стоячую струю – это мы с вами подробно рассмотрим в рамках курса динамики. А конкретно – колебаний.

Последнее слово Виктор выделил особо, найдя в темноте Кривова

– Я имела в виду, почему они пылают, – непреклонно проговорила Ольга.

– Это, Светлова, и есть ваше первое домашнее задание. Как минимум – определить, что это за явление. Как максимум – объяснить его природу. Кто забуксует – приходите за подсказкой. Да! Прочитайте также параграфы первый и второй. Задачки три и шесть.

В тишине прозвенел звонок, заставив всех подпрыгнуть. В темноте класса, наполненной шорохами, бормотанием и журчанием все забыли про время. Никто не встал.

– А почему вообще луч меняет направление при переходе в другую среду? – спросил кудрявый мальчишка.

– Ну… Согласно учебному плану, я должен вам ответить "потому, что так вот происходит". Но вообще, кому интересно, могу нарисовать, станет понятно.

Виктор с улыбкой зажёг светильник над доской и взялся за маркер.

– Так…

На следующем уроке, у седьмого «Б», была раскрыта тайна рабочих тетрадей-альбомов. Входя в кабинет, Виктор обратил внимание, что на столе у Даши Медведевой лежит небольшой букет хризантем, и спросил, по какому поводу цветы. Класс дружно рассмеялся. Маша, сестра-близняшка Даши, хихикая, рассказала, что однажды на музыке учительница попыталась выгнать из класса нарисованного Дашей котёнка.

Даша показала учителю «букет» в её рабочей тетради по физике. Это был настолько мастерский рисунок акварелью, что цветы казались настоящими. Виктор даже потрогал краски. Оказалось, что ребята пришли к нему на урок аккурат после занятия по изобразительному искусству. Альбомов для рисования в этой школе не признавали, поэтому шедевры создавали прямо в рабочих тетрадях и в дневниках. Пунктирные линии как раз и делили листки на куски, в которых полагалось писать или рисовать.

В рисовании Даша считалась непревзойдённым мастером. Её сестра, Маша, была не так искусна. Девочки-близняшки одинаково одевались и заплетали волосы, и Виктор со временем приладился отличать их по тетрадкам.

С того достопамятного дня дела пошли лучше. В лаборантскую Виктор старался без нужды не заглядывать, на рубильник вообще не смотрел. Берёг психику. В учительскую же заходил, как герой. Учителя ему улыбались, а Харитон Корнеевич ходил гордый, будто успех Виктора – это его личная заслуга. После победоносного возвращения Виктора в учительскую Стах Глебович зашёл, чтобы поздравить его со срывом третьего урока у целой школы.

Потом директор невинно поинтересовался, кто всю экспериментальную красоту потащит из триста первого, который на третьем этаже, в школьный музей на первом. Путём неподкупного общего открытого голосования ответственным был назначен сам Виктор. К слову, от голосования его почему-то отстранили, так что решение вышло единогласным. В помощники Богданову почему-то определили Харитона Корнеевича, что несколько притушило гордость физрука за участие в Витином триумфе.

Через неделю, ругаясь шёпотом, они инсталляцию-таки перетащили, поскольку долее держать триста первый кабинет в непотребном состоянии не разрешил господин Лютэн. Правда, туда же пришлось перенести часть уроков. Толпа школяров требовала зрелищ, и уроки физики стал больше похожи на посиделки. Ученикам приходилось сидеть на полу, писать, положив тетради на спину соседа, и подсвечивать себе фонариками, когда эксперимент требовал темноты. Впрочем, это никого не расстраивало, кроме завхоза.

После встречи с мадагаскарской бабочкой, Виктор ожидал увидеть в музее зоологический уголок, но его там не оказалось. Ничего, ровно под его триста первым располагался двести первый, который был отдан на откуп учительнице биологии. Надо будет зайти туда. Любопытно же.

Ученики стали слушать Виктора гораздо охотнее и ходили на уроки без пропусков. Они даже, в это почти невозможно поверить, стали выполнять домашнюю работу. Даже Кривов притих и наскребал на заслуженную тройку. Правда, было не ясно, это он из любви к науке или от желания наконец закончить школу. Чтобы никогда больше в глаза не видеть ни ненавистного физика, ни его опыты.

Словом, Виктор был счастлив. Он повторил каждый эксперимент на уроке с подробным описанием и расчётами. Он очень обрадовался, когда к нему через день ввалилась толпа учеников, вставших на путь познания истины. Ребята, фактически забаррикадировав его в кабинете, спросили об обещанной подсказке. Вместе с одиннадцатиклассниками пришёл девятиклассник Эрик Берг. Он был младше присутствующих на два года, но ростом превышал всех. Пожалуй, размерами он мог поспорить с Кривовым. Но не в пример Кривову учился гораздо прилежнее.

Виктор направил свет лазерной указки на воду в аквариуме на столе, показал излом луча и начал вещать:

– Если на пальцах, то свет – лентяй, при переходе из среды в среду он будет стремиться туда, где его скорость ниже. Фраза ненаучная, в ЕГЭ не пишите ни за что.

Ребята хихикнули.

– Скорость связана с коэффициентом преломления, но эту скукоту я оставлю вам на дом. В параграфе прочтёте. Смотрите: я свечу на воду. – Виктор подвигал указкой. – При попадании в воду луч ломается так, как будто хочет попасть на глубину поскорее, а на выходе обратно в воздух начинает стелиться ближе к поверхности. Смотрите, чем больше угол падения…

Он переместил указку снова.

– Но это меньше! – нестройно выкрикнули несколько человек.

– По какой-то абсолютно непонятной мне причине угол падения, отражения и преломления света измеряют не к поверхности, а к перпендикуляру к ней. Так что это – больше. Вот!

Виктор нарисовал на доске пояснение.

– Поплавок показывает угол падения, равный нулю…

– Ересь какая-то! – послышалось из класса.

– Согласен! – ответил Виктор. – Но проще запомнить эту небольшую деталь, чем переделывать все формулы оптики, которые добрые дяденьки так заботливо за нас вывели. Так вот, чем угол больше, тем заметнее эффект.

Виктор поводил указкой медленно, чтобы ребята смогли рассмотреть эксперимент.

– Наверное, все видели, как «ломается» ложка, погружённая в стакан воды? Это всё туда же. Работает не только с водой, но и с любой другой средой. Например, со стеклом. Кстати, если границы среды сделать непараллельными, то на этом можно сыграть и сделать то, что называется…

– Линза! – чётко ответил Эрик Берг.

– Именно! Можно на секунду?

Виктор протянул руку к Светловой, та сняла очки и подала ему.

– Вот! Это – простейший оптический прибор. В нём линзы. Ещё они есть в телескопе и микроскопе.

– А в фонендоскопе? – спросил кто-то.

– Там нет. Он для ушей, а не для глаз. Спасибо! – сказал Виктор и вернул очки Ольге.

– А у света разных цветов скорость тоже разная? – спросила девушка.

– Да.

– Интересно, а можно как-нибудь так запихать белый свет в воду, чтобы через бока вышел только синий, а в конце – красный? И почему если свет при преломлении расщепляется, то картинка всё равно чёткая, и цвета никуда не съезжают?

Богданов только подмигнул и сказал:

– Пробуй, Светлова, пробуй! Материалы в твоём распоряжении после уроков.

Светлова почти каждый день оставалась после уроков и до позднего вечера сидела в кабинете, что-нибудь мастеря. Первое время Виктор оставался с ней до победного или пытался выгнать домой, если они задерживались совсем допоздна. Девушка уходила неохотно, и Виктор смирился. Он просто начал оставлять ей школьный ключ от кабинета. Каждое утро неизменно следы пребывания Ольги были подчищены, доска – вымыта, а ключ аккуратно висел на месте в учительской.

В кабинет начали заглядывать на переменках, оценки многих учеников поползли вверх. Виктор ходил гоголем. Он с огромным удовольствием подсказывал, подначивал и подсовывал книжки, не отвечая на вопросы напрямую. И это сработало. Контрольная по оптике у одиннадцатой параллели прошла без единого неуда. После устроенного им представления к оптике проявили тягу даже пятиклашки. На просьбы повторить трюк с летающим факелом Виктор загадочно подмигивал.

Не обошлось и без ложки дёгтя. По совместительству на Виктора нагрузили и природоведение, которое он вёл у пятых и шестых классов. Пятиклашка, Ян Купала, рыжий конопатый мальчуган, наотрез отказывался изучать предмет. Он мотивировал это тем, что природоведение ни к чему настоящему военному, а он, Ян, непременно планировал стать военным, когда вырастет. То есть, годика через полтора. Первую же контрольную он провалил с таким треском, что вздрогнули даже портреты великих физиков на стенах.

Реакция на красивую красную двойку в дневнике последовала незамедлительно. Ян бранился, размахивал руками, как ветряная мельница, и кричал, стуча себя кулаком в грудь, что так плохо он написать контрольную не мог. А бумажку с решением и его, Яна, подписью Виктору, конечно, просто кто-то подбросил. А настоящую, написанную, естественно, без единой ошибки, у учителя кто-то бессовестно украл. В связи с этим Виктор должен, просто обязан, немедленно исправить двойку на пятёрку. Безо всяких бюрократических проволочек, вроде проверки усвоенных знаний! Иначе у его, Яна, бабушки случится сердечный приступ, за что его, Яна, насмерть прибьёт суровый отец. А затем Янова собака издохнет от голода, ибо гулять с ней и кормить её после Яновой кончины будет некому.

Виктор не смог противиться такому неудержимому напору слёз и причитаний. Он предложил Яну то, бессовестно украденное неизвестно кем решение, восстановить по памяти прямо тут, не сходя с места. Ян замялся, но крыть было нечем Новый опус оказался ещё хуже прежнего, хотя Виктор считал, что это невозможно. Виктор сильно подозревал, что, пользуясь массовостью мероприятия, Ян нагло, но бесталанно списывал на контрольной. Теперь, тет-а-тет с учителем списать не получалось, и решение утеряло всякую логику, которую имело ранее. Ян был безутешен. Новая попытка разжалобить учителя потерпела неудачу. Пришлось нести двойку домой.

Этим дело не кончилось. На следующий день к Виктору явилась вышеупомянутая бабушка. Низкая, крупная женщина в цветастом платке. Только завидев издалека её бледное лицо и нарочитую позу с рукой на сердце, Виктор безошибочно понял, у кого Ян научился так качественно лицедействовать. Яна рядом не было. Видимо, честь воина не могла вынести такого позора, как заступничество бабушки.

Через секунду бабушка картинно повернула голову в сторону Виктора, и тот понял, что Яну до бабушкиного таланта ещё расти и расти. Ой что было… Виктору пришлось согласиться, что Ян, безусловно, самый прекрасный на свете мальчик, надёжа и опора семьи. И что в его предках на пятнадцать колен одни сплошные аристократы, стахановцы, убеждённые партийные и герои с медалями. И что их память будет оскорблена двойкой по природоведению, которую, в сущности, так легко росчерком пера исправить на какую-нибудь более благородную оценку. А без этого обещанный сердечный приступ у бабушки всё-таки случится. Равно как и полная цепочка последствий, включая смерть любимого питомца Яна, которая будет на его, Виктора, совести.

Виктор безуспешно пытался объяснить, что он вообще за предков, медали и пятёрки, но для этого надо было в контрольной хоть что-нибудь написать без ошибок. Бабушка очень натурально бледнела, скатывалась по стеночке в обморок в пяти разных позах, воздевала руки к небу и тяжело дышала. До того, как Виктор сообщил, что свою законную попытку переписать контрольную Ян уже использовал, и двойка на самом деле грозила попортить четвертную оценку. После этой новости бледность бабушки стала, кажется, настоящей.