Замри для меня

«Но, возможно, была заинтересована в мужчинах», – подумала Лилиан.

– Вы не знаете, почему Селеста соврала родителям, что работает в ночную смену?

Глаза Мэгги округлились.

– Соврала?! Даже не знаю. Родители, конечно, старались контролировать ее, хоть ей уже и было двадцать два, но… Как я уже сказала, возможно, у нее была встреча или… – Мэгги пожала плечами. – Родители не одобряли ее мечты, поэтому она перестала делиться с ними своими планами. Возможно, это как-то связано.

– Ладно, Мэгги, большое спасибо. Возможно, я еще к вам заеду.

– До свидания. Надеюсь… Скажите, а Селеста сильно мучилась? – Мэгги роняла тихие слезы.

Лилиан ненавидела этот вопрос.

– Она умерла быстро, – соврала Лили и поспешила покинуть дом.

Глава 6

Селеста неспроста отказывала мужчинам. Не то чтобы они ее не привлекали, просто она не собиралась заводить отношения в Джуно: ей хватало пристального надзора родителей, который, к сожалению, не прекратился даже после ее совершеннолетия. Она давно открыла в себе художественный талант и умела удивлять: ее картины, выполненные по заданию преподавателей, всегда чем-то выделялись среди работ других учеников. Ей нравилось добавлять акценты, которые она называла своим почерком.

Все считали ее стервой, а она всего лишь умела мечтать и смотреть в будущее. И вообще, какого черта она должна реагировать на все так, как хочется другим?

Нет. Слишком долго она просидела в этом крохотном городишке в безвестности и в окружении обычных лесничих и работяг. Она никогда не видела себя офисным работником, а фермером так и подавно. Селеста точно знала, что наступит день, когда родители увидят в газете ее фото и репродукции ее картин, которыми будут восхищаться жители не только холодной Аляски, но и всей Америки!

И когда Мэгги – ах, милая, наивная Мэгги! – поняла, что Селеста не намерена менять свои мечты на детские пеленки, когда разглядела в ней соперницу за мужское внимание, она отдалилась от Селесты. А ей это было на руку. Их отношения не то чтобы изменились, просто они стали проводить вместе намного меньше времени. Селеста все реже делилась с Мэгги сокровенным, а та, хотя и старалась выглядеть холодной и деловитой, уже через пару минут после начала встречи готова была рассказать Селесте обо всех мелочах, какие только приходили на ум. Однако с появлением Сэма Мэгги перестала видеть в Селесте конкурентку и попыталась снова сблизиться с подругой.

Селеста предпочитала девчачьим разговорам поход в библиотеку. Ее не интересовала романтика. До определенного момента. Какое-то время ей достаточно было осознавать, что ей повезло с внешностью и что в Джуно она никогда не останется без парня, если выберет жить здесь и дальше.

Но потом появился он. Она встретила его в видеопрокате, где подрабатывала, чтобы стать независимой от родителей и накопить на мечту – переезд. А он нарушил все планы.

Была ее смена. На улице август – последний месяц такой короткой теплой поры. В августе никто не отдыхает, наоборот, это самый активный месяц для всех землевладельцев и для жителей, которые имеют собственное хозяйство: все делают заготовки к зиме. А потому в августе в видеопрокат редко кто захаживает, только студенты да школьники, которым лень помогать родным.

Она не обращала внимания на мужчин, это было их любимое занятие – рассматривать ее, отпуская двусмысленные намеки. Она лишь закатывала глаза и продолжала работать. Но не в тот вечер. Все же, несмотря ни на что, у Селесты был свой излюбленный мужской типаж, и, что греха таить, иногда ей очень хотелось поцелуев и прикосновений. Поэтому однажды она позволила Лесли поцеловать себя. Но они оба пришли к выводу, что это явно было лишним.

А потому когда она увидела его, то ощутила забытое, приятное чувство: у нее сладко потянуло внизу живота.

Потом он оторвал взгляд от дисков и взглянул на нее. Он казался удивленным, но быстро взял себя в руки и отвернулся, словно раздумывал над чем-то. А потом снова посмотрел. И еще раз, исподтишка. Обычно она не подходила к мужчинам первой даже на работе, чтобы посоветовать, какой фильм выбрать, но в тот вечер не удержалась.

– Не можете определиться?

– Да… никак, – хрипловато ответил он, не глядя на нее.

– Как бы вы хотели провести вечер? – спросила Селеста, зная, что любой другой на его месте отпустил бы пошлую шутку на тему совместного времяпрепровождения. Но мужчина ответил, грустно усмехнувшись:

– Хотелось бы посмотреть достойную комедию, поднять настроение.

– «Американский пирог»?

– Слишком пошло.

– «Мистер и миссис Смит»? – Селеста показала обложку.

– Хм…

– Там о спецагентах и разрушенном браке, – пояснила она.

– Пойдет, – кивнул он.

И тут она спросила то, чего не спрашивала даже у Мэгги:

– А что с вашим настроением?

– Прелести взрослой жизни. – Он наконец снова посмотрел на нее. Не так, как другие. Он словно пытался ухватить глазами каждый кусочек ее лица, и Селеста впервые ощутила себя не просто сексуальной игрушкой, а значимой и интересной. Он ведь явно увидел в ней что-то особенное.

– У вас очень красивые глаза. Синие. Такой глубокий цвет нечасто встретишь.

И она пропала, как бы глупо это ни было. Несмотря на всю свою пошлость, этот комплимент мгновенно запал в ее душу. Но она помнила о своей цели: переезд, поэтому никаких отношений. Селеста встряхнула головой и поблагодарила его. Взяла деньги, выдала квиток с датой возврата и попрощалась.

Перед уходом он посмотрел на нее чуть дольше, чем допускали приличия (чего уж там, он вообще мог не смотреть на нее), будто пообещал: «Мы еще встретимся».

Конечно, встретимся, ведь он должен будет вернуть диск. Боже, хоть бы в мою смену!

Но покорить ее сердце было не так просто. Может, незнакомец и поселился в ее мыслях, и даже возник на некоторых картинах, которые она по ночам писала в спальне, но не более того. Просто он стал новым источником вдохновения для ее творчества.

До того момента, пока они «случайно» не встретились вне видеопроката. Она заметила его в библиотеке, когда села читать новую книгу. Некстати вернулось тянущее ощущение в животе, а когда увидела на его безымянном пальце кольцо, которое не заметила в первые встречи, она густо покраснела и выдохнула. Женат. Можно расслабиться: он не станет проблемой на пути к мечте.

И все же, как бы Селеста ни старалась выбросить его из головы, он продолжал появляться на ее пути. В какой-то момент она задумалась: не следил ли он за ней? Но потом решила, что это ее раздутое эго нашептывает глупости. С какой стати ему это делать? Он ведь даже не заговаривал с ней. До одного вечера, когда они встретились в местной кофейне. Это уж точно случайность: кофейня была самой посещаемой в Джуно.

– Прости, Селеста, – он запомнил ее имя, это уже интересно, – мы с тобой встречались у художественной школы, я верно понял – ты художница?

– Да. Так и есть, – улыбнулась она, забыв, что собиралась купить кофе.

– Мне нравится живопись. Раз уж нам предстоит долго стоять в очереди, могу я поинтересоваться, как давно ты рисуешь?

Речь зашла о деле всей ее жизни, и на этот вопрос Селеста не смогла ответить кратко. Она рассказала ему всё, даже на всякий случай (скорее чтобы заранее расставить точки над i) сообщила, что готовится к переезду в Новый Орлеан, где мечтает однажды организовать выставку своих картин.

– Правда? Ого, я поражен твоей целеустремленностью.

У нее даже сердце забилось быстрее от его восхищенного тона.

– У меня, кстати, есть знакомый в Новом Орлеане. Могу дать его номер, может, он поможет тебе в первое время после переезда. Я и сам как раз планирую поехать туда через месяц.

Тогда Селеста и совершила ошибку. Она увидела свое будущее рядом с ним. Позволила себе думать, что было бы неплохо использовать нового знакомого для достижения собственных целей, а на самом деле влюблялась в него с каждым днем все сильнее. Он умел быть романтичным. Ее не смутило даже то, что он попросил никому не говорить об их отношениях и не делать совместные фото до поездки в Новый Орлеан: не хотел, чтобы жена узнала об измене раньше времени. По его словам, она была той еще стервой и могла отобрать все имущество, а он как раз в последние месяцы планировал разобраться с документами и развестись.

Селеста никогда не была доверчивой. Но что-то в его речах, поступках влекло ее, заставляло верить в силу его чувств. К тому же он стал ее новой тайной, а она – его. А секреты Селеста любила. Они делали жизнь более интригующей.

Но этот секрет оказался опасным. В день, когда они должны были поехать в Новый Орлеан, она не взяла с собой ничего: он пообещал купить все необходимое для их короткого путешествия на месте. Да и родители что-то заподозрили бы, выйди она из дома с большой сумкой. И так пришлось всем соврать о том, куда она собралась. Они заправили машину и поехали. Селесте показалось, что они выбрали неверный путь к аэропорту, но он убедил ее, что так они сократят дорогу по меньшей мере на полчаса. А потом начал касаться ее так, как не позволял себе прежде. В ее венах уже плескались адреналин и счастье, поэтому она позволила ему все, даже остановила машину, чтобы страстно поцеловать его.

А потом она почувствовала внезапную боль в руке и увидела шприц, иглу которого он ввел в ее вену.

– Какого… – только и вымолвила она, а потом почувствовала странное онемение. Попыталась пошевелиться – и не смогла.

Он овладел ею на заднем сиденье. Шептал странные слова, смысла которых она не уловила. Селеста беззвучно роняла слезы и не понимала, что происходит: зачем было делать этот укол, если она и так готова была отдаться ему?

А потом он достал кинжал. И тогда она поняла, для чего он обездвижил ее. Чтобы не дергалась. Чтобы ничто не помешало ему перерезать ей горло. И пока кровь толчками выплескивалась из шеи, пока она захлебывалась ею, он безучастно смотрел в ее глаза, словно ее здесь и не было. Будто смотрел на кого-то другого. А Селеста в последнюю секунду успела проклясть себя за то, что умирает, так ничего и не добившись. В гребаном Джуно.

Глава 7

Глубокая пропасть – вот каким виделось это дело. Может, Селеста во что-нибудь вляпалась? Или встретила мужчину?

Лили поехала в университет, чтобы поговорить с Паулой и Чедом и, если удастся, опросить преподавателей. После она планировала посетить «Дневники Пикассо». Или лучше поручить это Картеру? Ей было страшно переступать порог школы. Она боялась, что, если осмелится вновь окунуться в мир красок и кистей, он ее больше не отпустит.

Заиграл дурацкий рингтон ее «Моторолы».

– Картер, только не говори, что ты проснулся минуту назад.

– Привет, Лили! Что ты, я не спал и всю ночь думал о тебе. – Лили густо покраснела, несмотря на ироничный тон напарника. – Ты можешь за мной заехать?

– Ты можешь завести свою чертову машину? Я еду в университет, а тебе нужно отправиться в «Дневники Пикассо»!

– В твою художку? Зачем? – Лили быстро пересказала разговор с Мэгги. – Ого… Ладно. Как закончу, встретимся в бюро?

– Я думаю, что… Ой, Картер, я тебе перезвоню.

Лили переключилась на вторую линию:

– Мерфи.

– Лили, привет. Это Сайлас. Пришли результаты экспертизы. Я был прав, ее обездвижили. В крови обнаружен миорелаксант краткого действия.

– Господи боже, – отчаянно прошептала Лили. – Больше нет причин предполагать, что убийство было случайным, хоть и изощренным. Кто будет носить с собой шприц с препаратом «на всякий случай»?!

– Ну, разве что ветеринар, – хмыкнул Сайлас. – Чаще всего именно они используют это вещество.

– Буду иметь в виду, – выдохнула Лили. – Доза не смертельная, верно?

– Нет, конечно, иначе причина смерти была бы совсем иная. Порядок действий убийцы таков: обездвижил, изнасиловал, перерезал горло.

Лилиан прикрыла глаза, и пред ее мысленным взором предстала Селеста, не способная даже биться в агонии, у которой не было ни единого шанса защитить себя из-за этого чертового укола.

– Точно ли изнасилование? Ты сделал вывод по результатам осмотра?

– Скажем так. – Сайлас попыхтел, подбирая слова. – Не похоже на типичную жертву насилия, но она ведь не могла двигаться. Понимаешь? По-моему, никто в здравом уме не будет так поступать с человеком, чтобы совершить добровольный половой акт.

– Иногда, Сайлас, мне попадаются такие дела, что я начинаю сомневаться в здравомыслии как таковом, – грустно усмехнулась Лили. – Фетишистов никто не отменял. Ладно, спасибо, на связи!

Поездка в университет не принесла результатов. Брат с сестрой, о которых рассказала Мэгги, никогда не виделись с Селестой вне занятий. Они могли вместе сходить в столовую или прогуляться по территории университета во время окна в расписании. Паула сказала, что за Селестой пытался ухаживать Даг, их одногруппник, но в конце прошлого курса девушка его отшила. Чед подтвердил, что Селеста любила таинственность и жила своей мечтой о переезде. Брат с сестрой также заметили, что Селеста в этом учебном году сидела на лекциях с чересчур отрешенным видом, лишь на черчении несколько собиралась.

Лили удалось отыскать Дага. Несмотря на то что учился парень на факультете гуманитарных наук, разговаривал он так, словно читал рэп, – покачиваясь, не пренебрегая сленгом и ругательствами. Понять его было непросто, но у Лили получилось. Оказалось, Селеста отказала Дагу, после чего пробежал слушок, что парни ее вовсе не интересуют. Лилиан кивнула, а сама подумала: каких только ярлыков не навешает уязвленное самолюбие парней на бедных девушек.

Стоило Лили выйти из здания университета, как ее ослепили вспышки: вокруг столпились местные репортеры.

– Детектив Мерфи, вам удалось найти убийцу?

– Студенты в опасности?

Лилиан отмахнулась от камер, как от надоедливых мух, и надела солнцезащитные очки. Второй день расследования, а у нее полный ноль. Даже у Дага алиби: он был на вечеринке, где его видели по меньшей мере двадцать человек. Да и фотографии оттуда есть. Может, Селеста чем-то насолила Пауле и Чеду?

Лили позвонила Картеру:

– Где ты?

– Еду в бюро.

– Хорошо, я тоже скоро буду.

Ей стало легче дышать при мысли о Картере. Они быстро нашли общий язык. Лилиан проработала в бюро два месяца, прежде чем забеременела. На тот момент ее напарником был Стивен Берг, но, пока Лили сидела в декрете, старик вышел на пенсию. Тогда-то и взяли Картера. Первый месяц совместной работы выдался непростым: они оба испытывали неловкость и старались быть максимально осторожными. Картер изо всех сил пытался сработаться с Лили; она, в свою очередь, пыталась стать ему хорошим другом. Норе только исполнилось три года, когда, спустя всего полгода после выхода на работу, Лилиан потеряла Дэниеля. Картер очень ей помог. Он и ее лучший друг Филипп. Она плохо помнила те дни: всё было словно в тумане. Даже сейчас воспоминания были скрыты под дымкой слез и горечи, сквозь которую уже не пробиться.

Подъехав к бюро, Лили улыбнулась, завидев машину Картера: старенький синий «мустанг» криво вписался между двумя внедорожниками. Парковка никогда не была сильной стороной Картера. В кабинете ее встретил аромат свежей выпечки и мокко.

– Что-то я не заметил сегодня солнца. – Картер кивнул на очки Лили.

– Зато я заметила чертовых репортеров. Жду не дождусь, когда позвонит Дэвис и вынесет нам мозг. Пожалуйста, скажи, что ты что-нибудь выяснил в художественной школе. – Лили упала в кресло и крутанулась вокруг своей оси.

– Возьми пончик, здесь твой любимый, карамельный. И мокко. – Картер никогда не путал ее предпочтения, за что Лили ценила его вдвойне.

– О, Картер! Я и забыла, что еще не завтракала.

– Прекрасно. Время шесть вечера.

Жадно откусив кусок пончика, Лили сощурилась:

– Я жду.

– Есть кое-что интересное. «Дневники Пикассо» проводили конкурс на лучшую серию сезонных пейзажей. Победитель получит возможность поучаствовать в крупной международной художественной выставке то ли в Париже, то ли в Санкт-Петербурге, я так и не запомнил, но суть в том, что жертва в этом конкурсе участвовала. Помимо этого, победителю полагается грант, которого хватило бы на первое время в Новом Орлеане, чтобы снять квартиру и найти подработку.

– Ты думаешь, кто-то убил Селесту, чтобы занять ее место? Мотив слабоват. И зачем убийце так все усложнять?

– Лили, разве ты не художница? Разве тебе не хочется вносить щепотку творчества в каждое действие?

– Если дело касается работы – нет. – Лили смутилась. – По-твоему, убийца может быть художником? Не знаю, в таком случае мы нашли бы хоть какой-то намек на искусство. У нас ни одного волокна, ни одного отпечатка. Ни одного подозреваемого!

– Я на всякий случай проверю алиби всех участников конкурса.

– Хорошо. А я думаю… Мне кажется, стоит получше изучить саму Селесту. Съезжу в библиотеку и спрошу, какие книги записаны в ее читательском билете.

Раздался звонок стационарного телефона, Картер и Лили одновременно потянулись к трубке. Их пальцы соприкоснулись, они взглянули друг на друга. Отчего-то Лили покраснела и отдернула руку.

– Наверняка Дэвис, – шепнула она.

Картер прочистил горло.

– Детектив Райт. Да, комиссар. Нет. Опросили, да. Понял. Кого мы можем задержать? У всех алиби. Мотива тоже нет.

Лили схватилась за голову и тяжело вздохнула. Чертовщина какая-то, а не дело. Лили решила после библиотеки заехать к Кларкам и осмотреть спальню Селесты.

Картер швырнул трубку.

– Кретин.

– Он бесится из-за репортеров, не кипятись.

– Ладно, пора ехать. Библиотека закроется в восемь, как и школа.

По дороге в библиотеку Лили слушала радио и отстукивала ритм пальцами по рулю. Ее не покидала мысль, что убийца хотел что-то показать. Что она что-то упустила.

В библиотеке ей выдали читательский билет Селесты. В основном девушка читала биографии известных художников, сборники стихотворений, а за последние два месяца прочла целых три романа: «Анна Каренина», «Поющие в терновнике» и «Пробуждение». Ничего примечательного, разве что Селеста перешла на жанровую прозу.

– Мисс Кларк вернула вам книги?

– Да, буквально на той неделе принесла последнюю, «Пробуждение», – сообщила библиотекарь.

– Она когда-нибудь читала в зале?

– Бывало.

– Вы что-нибудь можете о ней сказать?

– Хорошая тихая девочка, часто брала с собой карандаши и рисовала во время чтения. Но мы ни разу не разговаривали.

– С ней кто-нибудь был или она приходила одна?

– Одна, всегда. Не помню, чтобы она приходила в компании. Может, с кем-то и говорила здесь, я ведь иногда отлучаюсь со своего поста, чтобы расставить книги.

– Спасибо.

Лили поехала к Кларкам. Читала ли Селеста и раньше романы? Или что-то натолкнуло ее взяться за них, раз прежде она интересовалась только биографической литературой и поэзией?

– Селеста, Селеста, о чем же ты не хочешь нам говорить… – прошептала Лили, следя за дорогой.

Дверь ей открыла миссис Кларк. Она была одета в простое черное платье, на лице ни грамма макияжа. Бледная и потерянная.

– Миссис Кларк, добрый вечер.

– Детектив Мерфи, есть новости?

– Пока нет. Вторые сутки все-таки. Я бы хотела осмотреть комнату Селесты…

– О, конечно. Проходите.

Миссис Кларк проводила Лилиан на второй этаж и медленно отворила дверь в спальню дочери. У Лили дух перехватило: столько прекрасных картин она увидела. Селеста писала все: и пейзажи, и портреты, и абстракции, но в каждой работе был виден ее почерк. Лили не смогла бы объяснить это, но художник всегда может отличить картины другого художника по маленьким штришкам. Селеста любила рисовать пастелью и маслом.

– Я ничего не трогала здесь с тех пор… не знаю, смогу ли когда-нибудь снять их. – Миссис Кларк окинула взглядом стены комнаты.

– Вы знали, что Селеста мечтала организовать выставку своих картин? – стараясь скрыть осуждение, спросила Лили.

Миссис Кларк насупилась и уставилась в пол.

– Она обмолвилась однажды. Но мы… – Послышался всхлип. – Мы недостаточно верили в ее талант, детектив.

– Тогда, возможно, когда мы закроем дело, вам будет чем заняться, – намекнула Лили, указывая на десятки развешанных по стенам работ.

Все картины были разного размера: бабочка морфо дидиус была нарисована на вырванном из блокнота листочке, а рядом висел большой холст, на котором были изображены горы, явно написанные с натуры: видимо, Селеста рисовала их, расположившись на автобусной остановке или на университетской парковке. У Лили вдруг кольнуло в сердце: неужели жизнь такой талантливой девушки столь трагически оборвалась?

– Я оставлю вас. Мне тяжело здесь находиться.

Лили кивнула и прошла вглубь спальни. Села на мягкую постель, расположенную прямо у окна и заваленную вещами. Осмотрелась, но ничего особенного не увидела. Нужно было поискать дневник или тайник. Лили отметила, что Селеста не рисовала своих родителей: ни в ее комнате, ни на кухне, ни в других помещениях она не увидела их портретов. Возможно, какой-нибудь рисунок висел в родительской спальне, куда Лили еще не довелось попасть, но все же это наводило на определенные мысли. Казалось, Кларки многого не знали о своей дочери.

Под кроватью Селесты обнаружились клубы пыли и старые носки, в платяном шкафу была только небрежно сложенная одежда. На туалетном столике минимум косметики – ей и не нужно было больше, подумала Лили: Селеста от природы была очень красива. На секунду Лили показалось, что на комоде стоит ее собственное фото в подростковом возрасте, но, подойдя ближе, она увидела, что это снимок Селесты. Стало немного жутко. Лили размяла пальцы и продолжила обыскивать спальню.

За полчаса она простучала все деревянные поверхности на наличие тайников – ничего. Тогда Лили собрала все работы Селесты, включая старые альбомы, и взяла с собой, чтобы дома рассмотреть их повнимательнее. Она по себе знала, что, если голову художника занимают какие-то назойливые мысли, они будут бессознательно зафиксированы на полотнах. Нужно лишь проявить терпение и взглянуть на них под правильным углом.

Глава 8

Лили полночи просматривала картины Селесты, и в конце концов они слились для нее в один общий узор, поэтому она решила вернуться к ним позже, с ясной головой. Утром, когда она готовила завтрак, ей позвонил Филипп – друг детства. Пожалуй, единственный ее друг, если не считать Картера – но с ним-то она познакомилась не так давно.

– Крошка Ли!

– Привет, Фил. – Лили расплылась в улыбке, услышав родной голос.

– Слышал, ты расследуешь дело о девчонке Кларк.

– Чертова пресса…

– Ты давно включала телевизор? Вообще-то сюжет о ней уже третий день крутят по новостным каналам.

Лили бросила взгляд на старинный телевизор с огромным экраном в гостиной (все ее друзья давно перешли на плазму): да, телевизор она не включала с тех пор, как отвезла Нору к родителям. Она так привыкла к звукам мультфильмов, которые Нора смотрела одним глазом, играя в куклы или раскрашивая принцесс в гостиной, что не включала телевизор в отсутствие дочери: иначе переносить одиночество становилось совсем трудно.

– Как Нора?

– Чудесно: наслаждается природой у бабушки с дедушкой, чувствует себя принцессой.

– А ты давно возила ее к отцу Дэниеля?

Лили громко вздохнула, выключила плиту и села на высокий стул. Мистер Мерфи регулярно писал Лилиан просьбы привезти Нору или хотя бы заехать в гости. Она боялась. Боялась смотреть на свекра, как две капли воды похожего на мужа. Боялась, что Норе снова начнут сниться кошмары. Боялась, что так и не сможет начать новую жизнь…

– Лили?

– Я здесь. Думаю, скоро все же придется отвезти ее к дедушке…

– Так ты с ним не виделась?

– Я отвозила ему вещи…

– Лили! Так нельзя, он потерял единственного сына. Я знаю, тебе очень больно, но не лишай его возможности видеться с Норой.

– Я не… Ладно, давай сменим тему. Как у тебя дела?

– Соскучился, хотел заехать на неделе, можно?

– Давай на следующей: у меня голова крýгом от этого дела.

Они поболтали еще минут двадцать, затем Лили позавтракала глазуньей с тостами, поморщившись, выпила крепкий эспрессо и отправилась одеваться. Темно-синий свитер под цвет глаз, кожаные брюки, ботинки и дубленка – она была готова к встрече с Сайласом. Волосы давно пора было подстричь (о чем непременно напомнила бы мать), но Лили нравилось, что они отросли: так она выглядела на несколько лет моложе.

Картер тоже должен был приехать в морг, но «мустанга» на парковке не оказалось. «Не дай бог он снова решил пройтись пешком», – подумала Лили. Но, как оказалось, напарник уже активно обсуждал с Сайласом последний бейсбольный матч. Лили не успела поздороваться, как зазвонил телефон.