Средневековая история. Чужие миры

Когда-то в чужом мире она надела чужую маску.

Маску ее сиятельства Лилиан Иртон.

А теперь обнаружила, что маска стала лицом. И что прикажете с этим делать?

Окажись Лиля сейчас в родном мире, она бы там волчицей взвыла, так-то. И как она так незаметно преобразилась? Ведь не ответишь…

Самой себе не ответишь….

Была Алевтина Скороленок, стала графиня Иртон, и это не игра. Играет она сейчас, пытается натянуть на себя старую шкурку, и это, как ползунки надевать на сорокалетнего мужика. Аккурат, на одно запястье. Долго такую одежку не проносить. Да, пора уходить.

Не совсем сейчас, но скоро, очень скоро, иначе ее разоблачат. Какое-то время она еще сможет играть, но рано или поздно проколется. Люди – практичные существа, видя от кого-то пользу, они не станут задумываться о странностях. Но когда эффект новизны спадет, когда дело наладится, когда работа станет рутиной…

До этого времени Лиле надо уехать.

Она покосилась на малыша в кроватке.

Тот спал.

Смешно нахмуренный лобик, посапывающий крохотный носик, темный вихор на лбу…

– Я надеюсь, Ганц, ты мне не доставишь больших хлопот? Будешь умницей?

Ребенок словно почувствовал, что о нем говорят.

Открыл ротик и запищал, подтверждая, что да-да, он готов быть умницей. Но – кормите!

Сейчас!

НЕМЕДЛЕННО!!!

А то я вам тут устрою…

Лиля фыркнула.

Старшего ей кормить толком не дали. Она хоть и старалась, но… обязанностей куча, графини так не делают, дорогая, у нас дел полно, нам спешить надо…

Потом еще и зубы прорезались.

Старшему повезло меньше.

А этого она выкормит до года, не меньше. Больше-то ни к чему, что бы там не писали и не говорили. Если кормление малыша пойдет во вред материнскому здоровью, то и мелкому оно не на пользу будет. Если мать себя плохо чувствует, неужели это на молоке не отразится?

Посыпались у тебя зубы? Ну так и в молоке кальция не хватит… откуда?

Начались проблемы со здоровьем?

Так это тоже отразится…

Так что Лиля малыша прокормит, сколько получится. А дальше…

Корабль.

Ативерна.

Дом…

Лиля посмотрела на темную головку, прижатую к ее груди.

Справимся, малыш?

Хотя… что это за глупые вопросы и пораженческие настроения!?

Обязательно справимся.

А помирать нам, рановато, есть у нас еще дома дела…*

*– М. Бернес. Песня фронтового шофера, прим. авт.

Песня фронтового шофера вспомнилась неожиданно. Но Марк Бернес дряни не писал. И Лиля почувствовала себя вдруг удивительно спокойно.

Чужие миры?

Чужие дороги?

Чужие лица?

Идите вы к Альдонаю, граждане! А она скоро будет дома. И никак иначе.

И графиня Иртон уснула с чувством выполненного долга. А что там творилось в окружающем мире?

А это неважно, лишь бы ей спать не мешали. И малыша не будили…

И снился Лилиан Иртон – ее Иртон. Так незаметно и уверенно ставший домом. ЕЕ родной дом…

Глава 1

Ативерна, Лавери.

– Лялечка, детка! Ну, давай! Ты справишься!

Собака посмотрела на Миранду весьма неодобрительно.

Справишься!

Молчи лучше! Сама бы рожать попробовала! Посмотрим, как ты тогда меня подбадривать будешь!

Миранда гладила собаку по голове.

– Вот, первый есть.

Конечно, по-настоящему принимал роды Тахир дин Дашшар, не видевший особой разницы между человеком и собакой. Работа есть работа, а хороший пес стоит дороже плохого невольника.

Миранда училась.

Ляля рычала.

– Ага, и второй…

– Ты ж моя умничка! Лялечка, а как Нанук будет счастлив!

Напоминать про отца явно не стоило, рычание получилось вовсе уж грозным.

– Лялечка… вот, вот так…

Дети – это счастье! Восемь щенков – тоже! Теперь главное, чтобы молока хватило.

– А если не хватит? – задумалась Мири.

– Будем смотреть. Может, придется их подкармливать, – порадовал девочку Тахир.

Щенята пищали и лезли к матери. Ляля принимала это копошение с терпением мученика. Мири погладила ее еще раз и пошла на кухню, за вкусняшками. Заодно, по дороге Нанука погладила.

– Поздравляю, ты стал папой. Восемь раз.

– Красота! – обрадовался Эрик, который как раз слышал этот разговор. – Ваше сиятельство, а что со щенками делать будете?

Миранда задумалась.

А правда – что?

Это не комнатная собачка, ей и хозяин нужен, и дело, и вообще… десять таких лосей, которые будут носиться по особняку?

– Не знаю…

– Вирманские псы много кому нужны, – намекнул Эрик. – Очень умные собаки.

Мири кивнула.

– Я подумаю.

А правда, что делать со щенятами? Надо посоветоваться с ма… с папой надо посоветоваться. Пока мамы нет, он тоже что-то придумает.

Интересно, а как там мама? Родила уже? Мальчика или девочку?

Почему-то Миранде казалось, что с мамой все в порядке. А может, она просто мысли о плохом не допускала. Вот, мама вернется…

Мамы ведь обязательно возвращаются, правда?

Правда…

Авестер, Берма

– Родила?

– Мальчик. Назвали Ганцем.

В то время, как Лиля грезила в комнате наверху, в общем зале, внизу, несколько мужчин и женщин подняли рюмки.

– За здоровье малыша! – провозгласил Мартин Ларус.

И первым осушил рюмку.

– Уррраааа! – поддержали стражники, которые в это время как раз столовались в трактире.

Лари захлопала в ладоши.

– Как здорово!!!

Коул Патни (не любил он свое имя до ужаса, и старался представляться по фамилии) улыбнулся девушке и тоже поднял рюмку.

– За Алию! И маленького Ганца! Здоровья им!

Девушка унеслась на кухню, не замечая, как мужчина проводил ее почти хозяйским взглядом.

Вот уж не думал, не гадал Коул Патни, когда на его пороге появились две девчонки, что так получится. А судьба раскинула карты – и не отвертишься.

Был он в свое время и моряком, был и наемником, попал в плен, бежал… много чего было. И опыт у него был… специфический. Потому и людей он различал неплохо. Одну-то девчонку сразу видно было – крестьянка! Недавно из деревни, сопли подолом вытирает!

Вторая…

А вот эта была интереснее. Благородная? Безусловно! Но ни хамства, ни чванства в ней не было. Живая речь, улыбка… не бывает таких благородных! Бред это!

Коул заинтересовался. И решил понаблюдать за загадкой, сколько получится. Девушки тоже времени зря не теряли.

Алия быстро привела себя в порядок, взялась за спутницу, и вместо двух нищенок мужчина увидел двух вполне симпатичных женщин. Потом они переехали, но…

Покрутило дядюшку Патни и там, и сям, о кухне разных мест он знал много. Только вот так – нигде не готовили.

Эти ее вареные пирожки, пельмени, слоеные пирожки, гамбургеры, остальные идеи…

Странно!

Но ведь есть-то можно! И клиенту нравится! Быстро, дешево, удобно, хранить можно… те же пельмени можно на лед вынести, можно отварить, да и заморозить, а потом в печь – и вкуса они не потеряют!

Блюдо сытное, вкусное, настоечки под него хорошо идут, выгонка, а вот дорогих специй и вовсе не надо! Это ж какая прибыль!

Трактир Марион Сали начал процветать.

А дядюшка Патни, так получилось, пригляделся к Лари.

Случайно, совершенно случайно… пришел в гости, да и оказался посреди скандала. Марион как раз была с детьми. Что-то там случилось, то ли малявка ногу пропорола, то ли лоб разбила – не отойти. Аля была ужасно занята, что-то у нее то ли подгорало, то ли убегало, она и выпихнула Лари – принять овощи. Привезли поставщики.

Еще Ром договора заключал, так же удобнее! Не мотаться каждый день на рынок, а раз в десять дней привезли тебе из деревни, в погреб сгрузили, да и пользуйся.

Ага…

Уж что там Рому Сали привозили, Коул не знал. Но вот его вдове…

Принимать мешки вышла Лари.

А вы пробовали впихнуть крестьянке – гнилые овощи? Девушка по запаху поняла, что где-то подвох, заставила мешки развязать, нашла малым не прошлогодний кочан капусты, да не один, помороженную репу, еще что-то…

Понятно, крестьяне такого не стерпели, это ж надо!

Поймали!

За руку!

БАБА!!!

И так-то обидно, а это уж вообще! До слез! До крика!!!

Вот крик и стоял! Да такой, что вся улица слышала.

Лари держалась стойко, но было видно, что надолго ее не хватит. Коул и вмешался.

Рявкнул, гавкнул, треснул кулаком… заменили и репу, и капусту. А потом Лари ревела у него на плече, приговаривая сквозь слезы, что им никак нельзя!

Вот другим можно, а им же нельзя… трактир – это единственное, что у Марион осталось, и если они людей будут тухлятиной кормить, так к ним никто не пойдет, а денег нет – и на улицу.

И у них с Алией денег нет, они сюда последнее вложили… и если что тоже на улице окажутся… поэтому им никак нельзя сейчас… мало того, что они за плохое свои деньги заплатят, считай, все заново покупать, так ведь из гнилья и не приготовишь хорошо…

Лари ревела.

А Коулу было ее… даже не жалко, нет! Скорее, он испытывал уважение к женщинам, которые объединились – и пробуют выжить. Это ведь не на панель пойти, не себя продать… что, та же Лари не могла в деревне мужа найти?

Могла!

Марион не могла под Пажо лечь?

Тоже могла.

Но ведь не хотят они продаваться. Все своим умом, трудом, горбом… что ж не поддержать хорошее дело?

Так, слово за слово… Сначала Коул пару раз пришел, когда поставки были. Поругался, конечно, куда денешься! Потом помог заменить двоих самых наглых поставщиков.

Потом насчет посуды поговорили, кое-что требовалось докупить, заменить…

Аля свалила это на Лари. Самой женщине и тяжело уже было, и неудобно. У печи она крутилась, это верно, но там и покомандовать есть кем, и все же в тепле, спокойствии. А на рынке – поди! Походи!

Толкнут, ударят, обругают, обворуют… хорошим – не кончится. Так и вышло, что закупки отдали в руки Лари, а Коул раз составил ей компанию, два…

Девушка менялась на глазах.

Исчезала забитость и робость, распрямлялись плечи, появлялась улыбка… небось, деревенские родичи ее сейчас и не узнали бы!

Коул и увлекся.

А вот что дальше… Жениться?

Не хотелось. Но – почему нет? Да и Алия с ним поговорила достаточно жестко. Рассказала без прикрас, какую жизнь подруга вела в деревне. Чего она ждет от всех мужчин.

И – главное. Если Коул намерен просто ее.. поматросить и бросить – Алия решительно против. С ее подругой так поступать не стоит, Алия сильно обидится. А обиженная она – злая.

Коул так и не понял, чем ему может угрожать глубоко беременная женщина. Но и глядя в решительные зеленые глаза, спорить совершенно не хотелось. Почему-то ему казалось, что слов на ветер женщина не бросает.

А Лиля просто действовала, как привыкла.

За ней стояла сила?

Она так всегда и говорила!

Да даже в семнадцать лет, отправившись поступать в медвуз и заселяясь в общежитие, она себя не чувствовала беспомощной и беззащитной. За ней всегда стояли родители. И Лешка, который готов был приехать с друзьями и любого башкой в унитаз засунуть. Да и сама она чего-то стоила…

Эту уверенность чуяли. И лишний раз с Алей не связывались.

Коул смотрел вслед Лари, и думал, что надо бы сделать девушке предложение. Надо…

Алия уезжать хочет, он это знал. Она сколько раз говорила, что в Берме до лета. А если Лари решит с ней поехать?

Ну уж – нет! Такая красотка нужна самому!

И Коул решительно хлопнул еще рюмку.

Ативерна, Лавери.

– Ничего! Рик, я с ума сойду!

– За отсутствием ума, сумасшествие тебе не грозит, – меланхолично заметил его величество.

Джес злобно выругался.

– … ты!!! И … в… на…!!!

– А это уже оскорбление величества. Пока словом, но…

– Но если не прекратишь издеваться – будет и действием. Рик, неужели ничего не слышно?!

Ричард вздохнул.

– Джес, ты пойми! Нашли мы корабль, на котором увезли твою Лилиан. Сейчас они на Вирме, там их допросили, Олав Хардринг письмо прислал.

– Сюда их надо! – подскочил Джес.

Ричард качнул головой.

– Джес, ты Гардрена видел?

– Да…

– Олав его палачей использовал. И жрецы Холоша помогли… вытряхнули из морячков все возможное. Уж ты поверь – вплоть до испачканных пеленок.

– И?!

– Твою Лилиан они действительно увезли. Но не особо виноваты. Нанял их барон Лофрейн – они и выполняли приказ нанимателя. А что он там за бабу на корабль погрузил… его дело! Если платит!

– …!!!

– Кто бы спорил. Но факт имеет место.

– И что?

– Они шли вдоль берега Авестера, когда в одну из ночей пропали все. Наниматель – барон Лофрейн. Твоя супруга. И один из матросов.

– Кто!?

– Некто Алекс Ройс.

– Кто это такой?

– По утверждению капитала, уэльстерец, бежал из страны после мятежа Альбиты. Был в отряде барона Фремонта.

– …!!! – эмоционально выразился Джес. – Зачем ему Лиля!?

– Отомстить? – Ричард понимал, что и вопрос, и ответ, скорее, риторические. Но – факт.

– Тогда зачем ему барон?

– Тоже отомстить? – насмешливо предположил Ричард.

Ответом ему был злобный взгляд фамильных синих глаз графа Иртон.

– Ладно, – примирительно поднял рук Ричард. – Есть предположение, и я подозреваю, что оно наиболее верно. В каюте твоей супруги не осталось ничего, кроме хулиганского рисунка. Ройс тоже собрал все свои вещи. А вот все добро барона Лофрейна оказалось на месте. Морячки предположили, что барон, встав ночью подумать о жизни, наткнулся на парочку – в момент побега.

– А дальше?

– Шума схватки не было. Сам понимаешь, солдат, чтобы выжить, должен быть достаточно умел…

– А барон?

– По утверждению знающих его людей, Лофрейна тоже голыми руками не взять. Вполне возможно, он увидел конец побега, пустился в погоню, а вот поднять тревогу не успел.

– Крикнуть? И все?

– Ситуации бывают разные.

Джес кивнул.

Это верно, ситуации бывают самые разнообразные. Объединяет их лишь одно – сложность выживания.

– Но получается, Лилиан там одна, с врагом…

– А вот тут мы вступаем на почву предположений. У нас два варианта. Либо барон убивает наемника – и тогда твоя супруга в опасности. Или – не особо.

– Почему?

– Потому что язык у нее подвешен отлично. Как ты думаешь, если она предложит Ройсу от моего имени прощение, титул и деньги?

– Он не поверит.

– А может и поверить. И не сомневайся – я щедро расплачусь.

Джес вздохнул. Он и не сомневался. Неблагодарностью Ричард не отличался. А даже если что…

Лилиан Иртон была выгодна короне. И этим все сказано.

Свой карман он всяко ближе к телу…

– Не сомневаюсь.

– Вот. Это один вариант. Второй вариант – твоя супруга сейчас с Лофрейном.

– Это хуже – или лучше?

– Не знаю. Ройс хочет ее убить, Лофрейн доставить к Энтору – как ты думаешь, что лучше?

– Все хуже.

– Вот ты сам себе и ответил. Но боюсь, это еще не все.

Джес фыркнул. Вот кто бы сомневался?

– Давай, добивай.

– Пропала вся эта компания там, где никакого человеческого жилья в округе на несколько дней. Безлюдные лесные места… примерно здесь.

– Ты хочешь сказать, – ужаснулся Джес, – что моя жена…

– Твоя жена еще должна выйти к людям.

– Через лес!? Беременная!?

Ричард только руками развел.

А что, что он еще мог сказать!? Что сделать?!

– Я написал письмо Олаву. Зимой вирмане по морю ходить не любят. Но весной, ближе к лету, они обещали не оставить без внимания ни один порт Авестера.

– Та-ак…

– И если Лилиан куда-то выйдет… есть знак, по которому она может узнать своих? Джес, хоть что-то… не бело-зеленое, слишком приметно. А… что!? Подумай, вы же разговаривали с ней!

Джес невесело рассмеялся.

– Есть, конечно. Если Лилиан его увидит, она поймет, что это свои.

– Слушаю?

– Алое полотнище. А на нем – серп, молот и звезда.

– И что это означает?

Джерисон ностальгически улыбнулся.

– Лиля постоянно рассказывает детям на ночь сказки. Если она дома, это просто обязательно. И эту сказку она рассказала… ты знаешь, мне самому захотелось заплакать.

– Что это за сказка такая?

– Про Мальчиша-Кибальчиша…*

*– А. Гайдар. Военная тайна,, прим. авт.

Ричард помотал головой.

– Что это такое?

– Я тебе перескажу – вкратце, ты поймешь…

Лиля действительно рассказала Миранде эту сказку. Как рассказывали в детстве ей про храброго мальчика. Как рассказывали ее родителям.

Зачем?

Потому что искренне считала эту вещь бессмертной. Только буржуинов заменила на врагов, а бомбы патроны – на копья и стрелы, вот и все.

Пройдут мимо дети – салют Мальчишу!

Миранда плакала. Джерисон тогда еще спросил у жены, стоит ли о таком рассказывать? И получил честный ответ – душа должна расти. А дети должны знать, что мир не состоит из розовых пони. Что где-то есть люди, которые убивают детей

И эти люди могут прийти в ваш дом. А вы должны встать на его защиту. И иначе никак. У милого Джеса была не одна возможность убедиться, что супруга умеет постоять за себя.

Разве это плохо?

Джерисон припомнил несколько ситуаций, в которых Лиля оказывалась как по своей, так и по его вине – и махнул рукой.

Женщина же!

Ей виднее, как девочек воспитывать…

Его женщина.

Его беременная жена – невесть где! Хотя по срокам…

– Лиля должна уже и родить.

– Джес, наберись терпения. Все мои агенты твердо убеждены – в Авестере Лилиан нет.

– Может…

– Не может. Где-то что-то просочилось бы. Наверняка. Если она в Авестере, она не дает о себе знать.

– Или…

– Ты в нее не веришь?

– Рик, хватит со мной, как с маленьким. Ты сам все понимаешь.

– Понимаю, – потух Ричард.

Тиру он не забудет никогда. И себе не простит.

Не спас. Не уберег. Не защитил. А ведь и надо-то было сделать всего два шага… два несчастных шага! Что ему стоило выйти на крыльцо – тогда?

Два шага и целая жизнь.

Ричард медленно опустил голову.

– Джес, я просто надеюсь, что тебе повезет больше.

Джерисону было тошно. И в груди свербело. И разговаривать больше ни о чем не хотелось… но Рик не уйдет. Так хоть бы о чем, но не о Лилиан!

– А я надеюсь, что повезет Лиле. Рик, ты мне расскажи, что с убийцей?

Теперь настала очередь Ричарда материться.

***

Антуан Леруа был недоволен.

Он пользовался гостеприимством короля, но – в Стоунбаге. Только там можно было обеспечить достаточную секретность. Дворец в этом отношении был не лучше проходного двора.

Здесь слуги, там придворные… от сплетен не продохнешь.

А в Стоунбаге тихо, уютно…

Нет, это не издевательство.

Как и любая тюрьма для благородных, Стоунбаг был оборудован по последнему слову. Были и мрачные каменные мешки с крысами (и туда специально не допускались тюремные коты), были и роскошные покои, почти не уступающие королевским. Сиди и отдыхай…

Хотя когда эта интрига начиналась, мужчины планировали быстро ее разрешить. Увы – судьба в очередной раз вильнула хвостом.

Получилось все немного не так, как планировалось.

Да, Ганц подозревал Стуана Леруа.

Но… поймать не смог! Пока – не мог!

Судьба, что ли?!

Ровно через неделю после похорон отца, Стуан Леруа тяжело заболел. Потренировался с клинком под утренним дождичком, и свалился с горячкой. В которой и пролежал малым не месяц.

Конечно, в это время воскрешать Антуана Леруа было неблагоразумно – зачем тогда «убивали»?

Антонель Леруа вроде бы справлялся с наследством. Более того, помирился с братом.

Майкел Леруа вернулся в родовой замок!

И вот это взбесило старика. Да так, что Антуан Леруа заорал нечто непечатное, а потом упал навзничь.

Удар.

Тахир дин Дашшар был вызван тут же. Обследовал герцога, нашел, что для мертвого тот выглядит неплохо, а вот для живого – не особенно. И прописал лекарства, покой, упражнения…

В любом случае, никаких волнений!

Предъявить герцога?

Ну, если вы только хотите, чтобы ложь стала правдой. Ему сейчас надо бы пожить без потрясений, не то помрет…

Что оставалось делать Ганцу?

Только копать!

Ричарду?

Ждать и надеяться на своих людей.

И не напрасно. Ганц таки раскопал причину ссоры между герцогом и его средним сыном. Хотя – что уж там за причина? Не понравилась Майкелу женитьба отца! Мужчина счел ее предательством покойной матери, которую нежно любил. Майкел вообще был маменькиным сыном, хотя и в хорошем смысле этого слова. Мать выделяла его из трех братьев, равно, как отец выделял наследника.

Стуан?

А что с ним такое? Вроде как одет – обут – накормлен… даже деньгами не оставили. Душа? А с душой не сюда, с душой в храм.

Ругаться Ганц не стал. А вместо этого продолжил копать.

В целом, все складывалось в цельную картину. Когда отец женился, Майкел этого не одобрил. Но герцог еще больше не одобрил своего среднего сына, который целовался с его супругой. Аккурат через два дня после свадьбы.

Не рановато ли начали?

Хоть бы месяц выждали для приличия!

Ганц логики в данных событиях не заметил. Вот считайте.

Сын против. Если бы у них было что-то с Джолиэтт, ему бы хватило просто сказать отцу. Эдоарду был принципиален род Леруа, а не кандидатура мужа. Он бы и на Стуана согласился.

Хотя – нет.

Не согласился бы.

Принцессу – в жены младшему сыну?! Без земель и денег? Живущему на медяки? Ну уж – нет!

Да и Анжелину Ганц расспрашивал. Девушка считала, что у Джолиэтт не было никаких увлечений до свадьбы.

А потом сразу появились?

Хм, странно…

Майкела выгнали через несколько дней после замужества. Официально – за поцелуи с мачехой.

Неофициально?

За что?!

Слуги не знали, или Ганц не расспрашивал тех, кто знает. Или…

По утверждению одной из служанок, все происходило в охотничьем домике Леруа…

Тоже чепуха какая-то… допустим, герцог и молодая жена поехали в охотничий домик. Подальше от родных. Но чтобы Майкел туда приехал?

Ага, с намерением поцеловаться с юной мачехой! В другом месте это никак сделать нельзя…

Нет, нелогично.

Ганц твердо уверился, что ему лгут, и принялся копать еще тщательнее. Но пока его поиски не увенчались успехом. Увы…

Так вот вяло и тянулось.

Герцог гостил в Стоунбаге. На Гардрена косились с опаской.

А убийца пока бездействовал.

Почему? Потому что Стуан Леруа болел?

Вполне возможно. За все это время было лишь одно тело, и то – Ганц так и не смог узнать, что это за девушка. Может, и кто-то подражал Потрошителю…

А может, и нет…

Непонятно. Но ясно, что разворошат они осиное гнездо. Месяц назад Ганц куда-то уехал, и пока еще не вернулся. Что он собрался раскопать?

Где именно?

Ричард не знал. До на то и королевский доверенный, что ему доверяют!

До-ве-ря-ют.

Это Ричард и выложил другу.

Джерисон посмотрел с пониманием.

– А Мири?

– Пока тоже тишина. Ты сам все знаешь…

Джес знал. На эту тему он с Ганцем говорил не раз. Да, тишина…

Только вот кажется мужчине, что это затишье перед бурей.

– Джес, может, тебе Мири пока в Иртон отправить? С детьми?

– Окончится сезон штормов – и я последую твоему совету.

Ричард кивнул. Потом поделился еще одной новостью.

– Мария беременна.

Джес расцвел улыбкой.

– Рик, мои поздравления! За это надо выпить!

– Согласен! Наливай!

Увы, в кубке оказался сок. На этот раз – вишневый. Джес был верен себе, и пить до возвращения супруги не собирался. Но Ричард не возражал. В хорошей компании и с компотиком посидеть можно. А в плохой что ни выпей…

Авестер, Берма.

Этого типа Лиля заметила сразу.

Оказывается, ремесло трактирщика включает в себя кучу всяких хитростей.

И разбираться в продуктах, и в прислуге, и за клиентами следить, чтобы рассчитались, а не улизнули незамеченными, и чтобы фальшивые монеты не подсунули, и с уборкой…

Все сразу и на одном человеке.

Топ-менеджер небольшого отеля?

Да, пожалуй. Только вот отпуск по беременности и родам никто не дает. Хочешь жить?

Да хоть с младенцем на сиське, а иди и работай!

И смотри за клиентами, чтобы какого непорядка не учинили. А от этого типа веяло неприятностями. Да еще какими!

По виду – типичный аристократ. В образе графини Иртон Лиля с такими дело имела не раз. Но графиню-то они уважали. И за ее спиной маячила тень супруга, который отлично владел клинком.

А сейчас она просто трактирщица.

А этот…

И ведь не из бедных.

На руке браслет с баронскими сапфирами, а одежда из дорогого эльванского бархата. Темно-вишневый камзол расшит золотой нитью, здесь и сейчас это дорого, очень дорого. Но винные пятна роскошную вещь не красят.

Сапоги с вырезными отворотами, из дорогой тонкой кожи, с вышивкой, но и на них грязь. И выражение лица…