Диверос. Книга вторая

– Или потерпит поражение, – заметил Ройзель.

– И потеряет жизнь, – сказал Нье Анэ.

– Даже так? И не было исключений?

– Не было и не будет.

Ройзель поднял опустевший стакан и посмотрел сквозь стекло на огонь. Затем, не поворачиваясь к санорра, негромко спросил:

– Один ушедший санорра – один родившийся. И в этом тоже никогда не было исключений?

Санорра ответил не сразу.

– Алворд, я рассказал вам достаточно. Кое-что из этого вы никогда не найдете в архивах и исследованиях Старого Города.

– Так и есть, – согласился Ройзель. – И все же. Давайте-ка я тоже вам кое-что расскажу. И покажу.

Он быстрым движением поставил стакан на столик, с заметным трудом поднялся и, приволакивая немного ноги, направился к столу.

– Я после нашего с вами предыдущего разговора очень заинтересовался всем этим. Для вас ведь не секрет, что Аверд приглядывал за этими вашими «осколками». И, конечно, вел кое-какие записи. Так вот, я, не посвящая в происходящее посторонних, как следует просмотрел их все. На удивление – нашлось в них достаточно.

Вернувшись на свое место, он положил на стол четыре папки.

– За всю историю Эш Гевар, Дей Кай покидали его пять раз. То есть, если не считать этих троих, то такое происходило четырежды.

– Похоже, вас действительно заняла эта тема, алворд, – заметил Нье Анэ, рассматривая весьма объемные папки.

– Вы даже не представляете себе – как. И, поверьте, я отлично потрудился, – Ройзель указал на документы. – Не стесняйтесь, читайте. Здесь нет никаких секретов.

Нье Анэ вежливо кивнул, но не шевельнулся.

– Итак, было четыре случая. Дей Кай появлялись, жили какое-то время, не вступая в контакты с местными. А потом, внезапно пропадали. Да так, что мы не могли больше найти никаких следов, как не искали.

Ройзель снова потянулся за стоящей на столике бутылкой. Горлышко со звоном стукнуло о край стакана.

– Теперь давайте подсчитаем.

Он поднял стакан, сделал глоток и поморщился.

– Помните ту историю в Диверте? Ведь с тех пор прошло почти семь лет. Семь лет, Нье Анэ.

– Время летит быстро, алворд, – кивнул санорра.

Позабыв, казалось, про свои больные ноги, Ройзель порывисто вскочил.

– Семь лет! При том, что раньше все, кто покидал Эш Гевар, исчезали через два – три месяца, максимум – полгода! Может, мне стоит спросить вас, как это могло случиться?! Как вообще трое санорра беспрепятственно смогли уйти? Почему все действия Эш Гевара выглядят так, как будто он был заинтересован в том, чтобы это случилось?

– Алворд…

– Подождите затыкать мне рот, Нье Анэ! Разве не Эш Гевар отправил их в Зигверт? Разве не Эш Гевар скрыл от них все, что было известно о смерти Эльдрика Скелла? Разве не Эш Гевар потребовал у Анселя Скелла, чтобы он сохранил это в тайне, и разве не Эш Гевар выдал ему охранное письмо, зная, что эти трое будут вправе с ним за это сделать? Вы даже взяли на себя вину за смерть этой полубезумной раг’эш. Хотя, если подумать, то это вы сделали правильно – если бы она знала, что Эльдрик Скелл давно мертв и все эти годы она служила его брату-близнецу, она, скорее всего, осталась бы жива.

– Алворд Ройзель…

– Раг’эш, комендант Скелл, жена Эльдрика, ее дочь – да все, кого коснулась эта история! Думали ли вы о них?! Столько жизней, Нье Анэ, столько жизней изломано! А эти трое? Что пережили они? В нашем языке нет таких слов, но вы ведь знаете это! Какой была цель? Получить ручного гельда на северной границе? Слишком мелко для Эш Гевара. Вашей целью были именно они! Эш Гевару нужно было избавиться от них, отодрать от себя, вытолкнуть из своей среды. Любым способом. И при этом – сохранить им жизнь, не так ли? Ведь вы поэтому отдали мне Скелла, рискнув всем. Отдали, лишь бы я не возвращался больше к этой теме!

– И все-таки, алворд…

– Что?! Хотите возразить? Давайте!

– Нет, – негромко ответил Нье Анэ. – Я хочу сказать, что если вы будете продолжать повышать голос, то перебудите всех, кто есть в доме.

Ройзель замолчал.

– Повторяю, – начал было Нье Анэ, – Эш Гевар не давал мне прав говорить с вами на эту тему.

– Тогда в Бездну Эш Гевар! – махнул рукой Ройзель.

Он повернулся к своему посетителю спиной, отошел к окну и встал около него, скрестив руки и глядя на улицу.

– Вы пообещали мне восемь… ладно, пускай – шесть лет. Хорошо. За это время подготовлю достойного преемника. Он обеспечит продолжение моего курса, а, значит, и полную лояльность Аверда к Эш Гевару после моей отставки. Санорра продолжат заседать в нашем Государственном Совете. Также я позабочусь о том, чтобы на конклаве, который состоится после смерти Решевельца…

– Вы беретесь предсказать уход от нас эйцваса?

– И это станет одной из самых тяжелых потерь для Гельдевайн Таррен. Арман Решевельц – один из мудрейших людей нашего времени. Но это не делает его вечным. Эйцвас стар и, как полагают некоторые, тяжко болен. Так что, если вы не возьметесь делать ему никаких предложений, выборы нового главы Старого Города состоятся в ближайшие годы. И я использую все свое влияние для того, чтобы между новым алвордом и новым эйцвасом не было таких стычек, какие случаются у нас с Решевельцем, когда речь заходит о санорра.

Ройзель обернулся и, шагнув вперед, оперся на свою трость. Его тень коснулась темного плаща Нье Анэ.

– Как видите, я не нуждаюсь ни в чьем одобрении, чтобы взять на себя такие обязательства.

Трость стукнула по полу.

– Взамен же я прошу… я требую от вас только одного: вы расскажете мне об этих троих. Расскажете все. Меня не интересуют секреты санорра, ваши тайны и внутренние дела Эш Гевара. Но эти трое останутся жить среди гельдов, и я хочу быть уверен в том, что их существование никому не нанесет вреда. Я даю вам слово, что унесу все, что вы мне расскажете, в могилу, и кому, как ни вам, Нье Анэ, знать, что так оно и будет.

Ройзель вдруг ощутил, что его сердце бешенно колотится, разрывая грудь. Он почувствовал, что его лицо пылает, ладони, лежащие на рукояти трости, дрожат. Он сжал кулаки и стиснул зубы, не желая, чтобы санорра увидел его волнение. Глубоко вздохнув, он продолжил, глядя ему в глаза:

– Считаете, что у меня нет выбора? Вы ошибаетесь. Ведь я могу отказаться от вашей помощи и вместо этого отправиться в Серый квартал, чтобы заключить договор на их устранение. Либо Эш Гевар пойдет на это, либо, в чем я уверен, нет. И вот тогда это будет совсем другой разговор. Только вести его с вами уже будет Старый Город и новый алворд. Потому что завтра же я объявлю о том, что ухожу со своего поста из-за болезни. Государственный Совет мою отставку примет и проведет внеочередные выборы. И можете быть уверены – Решевельц устроит так, чтобы алвордом стал тот, кто разделяет его взгляды. Я же, не дожидаясь того, что случится потом, вскрою себе вены, разом сняв с себя всю ответственность.

Усилием воли ему удалось справиться с дрожью в руках и ногах. Дыхание тоже постепенно успокаивалось. Сердце начало биться ровнее. Алворд позволил себе немного расслабиться и вздохнул.

– Нье Анэ, я не верю в дружбу между политиками. Но я верю в то, что ничто не объединяет сильнее, чем общие интересы. И общие тайны. Меж нами хватает и того, и другого. Я должен знать об этих троих все, что возможно. И я честный покупатель, так как готов заплатить за это достойную цену. Однажды вы выкупили у меня эту тайну за Зигверт. Теперь моя очередь торговаться, и я предлагаю вам за нее самое важное, что у меня есть – я отдаю в ваши руки свою жизнь, здоровье и репутацию. В какой-то мере отдаю вам свою свободу. Я предлагаю все это не санорра, я отдаю это вам. Так, может быть, мы, наконец, поговорим друг с другом, без Аверда и Эш Гевара за спиной?

Нье Анэ не ответил. Несколько секунд он сидел молча и неподвижно. И вдруг протянул руку, взял почти опустевшую бутылку, молча разлил ее содержимое по двум стаканам. Взяв тот, что стоял ближе, он кивнул алворду на второй.

Пораженный его поведением, Ройзель снова сел в кресло. Санорра приподнял бокал и поднес его к губам.

– Вам снятся сны? – спросил он.

– Что?

– Сны. Вы видите сны? – переспросил Нье Анэ. – Наверняка да. А мы – нет. Разве что некоторое время после рождения, в раннем детстве. Но когда мы меняемся, они уходят навсегда.

Он еще отпил из своего стакана.

– Эти трое сначала тоже ничем не отличались от остальных. Но вскоре после слияния они рассказали, что снова начали видеть сны. Очень необычные сны. Чернота, наполненная тончайшими потоками сияющих частиц. Пространства, которые невозможно ни измерить, ни описать. Ярчайший свет, дарящий всему жизнь, и глубокая безмолвная тьма, поглощающая ее. Необычные города с высокими домами и тонкими башнями–шпилями, над вершинами которых, прямо в воздухе, держались огромные разноцветные кристаллы. Много всего… Я знаю, что у них была книга, в которую они записывали все, что видели, и, поверьте мне, алворд, я многое бы отдал, чтобы ее прочесть.

Нье Анэ поставил свой стакан на столик.

– И еще… Вы уже знаете, алворд, что на тонком уровне Хаос связывает нас вместе. Наши воспоминания, наши мысли, образы в нашем сознании – все это общее. Можно сказать, что мы мыслим и живем как единая сущность. И мы долго пытались увидеть эти сны, понять их, изучить. Мы хотели знать, с чем мы столкнулись. Но так и не смогли. Не смогли даже ощутить возмущение, порождаемое ими. Что бы ни вызывало эти сны, оно лежит вне того, чем мы можем управлять. И пока еще не доступно нашему пониманию.

Ройзель слушал его, не замечая, что не донесенный до рта стакан замер на полпути.

– Очень долго мы наблюдали за ними, пытаясь понять, с чем мы имеем дело, – продолжал Нье Анэ. – И внезапно заметили: чем лучше они способны контролировать Хаос внутри себя, чем чаще контактируют с ним – тем более явно проявляется в них это… «нечто», назовем его так. В конце концов, эти проявления уже не ограничивались странными снами. Нет, не волнуйтесь, алворд, ничего такого, что может навредить окружающему миру за пределами Эш Гевара, но вот для тех, кто живет внутри… Чем сильнее были эти проявления, тем более ясно становилось, что они не просто противоположны, а враждебны Хаосу. Следовательно…

Он вопросительно посмотрел на Ройзеля. Тот почувствовал, что у него пересохло в горле.

– Став достаточно сильным, это может уничтожить Хаос на Диверосе?

– Сам Хаос – вряд ли. Но всех его носителей – легко. Хотя, конечно, это только предположения. Но вы понимаете, алворд, что мы должны были принять меры, чтобы это предотвратить.

– Отрезав их от источника силы. От Эш Гевара.

– Да, – кивнул Нье Анэ.

Ройзель замолчал. Заметив, наконец, что держит на весу свой стакан, он сделал глоток, отставил его в сторону и задумался.

– Вот зачем вам был нужен Зигверт, – сказал он, наконец. – Вот почему Эш Гевар принял на себя всю вину за случившееся. Это не происки Ашхакара и не интриги Решевельца.

– Да, эйцвас просто воспользовался возникшей ситуацией.

– Но почему же вы… – Ройзель запнулся на секунду. – Почему вы не разрешили этот вопрос иначе? Почему так?

– Вы хотели сказать – почему мы не убили их? – уточнил Нье Анэ. – Не нужно смущаться называть вещи своими именами, алворд.

Ройзель стиснул зубы. Санорра вполне бы мог обойтись и без уточнений, и он был уверен, что тот переспросил специально.

– Мы, разумеется, думали и об этом. Но никто не смог предсказать, как поведет себя это нечто после их смерти. Просто исчезнет? Это маловероятно. Тогда как? Найдет себе другого носителя? Распространится на всех санорра, в итоге уничтожив их? Кто-то даже предполагал, что их и не удастся убить, хотя лично я так не думаю. В общем, предположений было много, и большая часть из них не обещала нам ничего хорошего.

– И вы остановились на изгнании. На тайном изгнании.

– Впервые за всю нашу историю.

– Все когда-то происходит впервые, Нье Анэ.

Алворд задумчиво покрутил в руках свою трость и положил ее на стол.

– И что же мне теперь делать с ними? – спросил он. – То, что вы мне рассказали, хоть и объясняет многое, не очень-то успокаивает.

– Вам ничего не нужно делать, – покачал головой Нье Анэ. – Что бы это ни было, проявляет оно себя только при контакте с Хаосом, и то – не всегда. Повторяю, за пределами Эш Гевара они ни для кого не опасны, это мы выяснили абсолютно точно. Пока у нас нет объяснений этому… нечто. Но мы продолжаем внимательно наблюдать. И, что бы это ни было, сейчас, будучи отрезанным от источника Хаоса, оно не становится сильнее.

Санорра взял со стола свою цепь советника и, повесив ее на шею, поднялся на ноги.

– Я ответил на ваш вопрос, алворд. Теперь считаете ли вы нашу сделку честной?

Ройзель тоже встал:

– Да, Нье Анэ. И я сдержу свое обещание. Все, что вы рассказали мне, покинет этот мир вместе со мной. Что касается всего остального… как и когда все произойдет?

Санорра не сказал ни слова. Вместо ответа он взглядом указал на столик. Трость, которую Ройзель в задумчивости отложил, прежде чем встать, так и осталась лежать на нем.

Глаза гельда широко раскрылись, и в них появилось сначала удивление, а потом – осознание и, наконец – страх.

– Все-таки повторю: я бы посоветовал вам не отказываться от нее, – сказал Нье Анэ. – Поверьте, так будет лучше.

Он набросил на голову капюшон.

– Доброй ночи, алворд.

Потрясенный Ройзель молча кивнул в ответ. Не будучи в силах произнести ни слова, он молча смотрел, как советник тенью пересек комнату и, бесшумно открыв дверь, исчез в темном коридоре.

Глава 29

Выйдя из палатки, Мэй Си обошла ее по утоптанной площадке. Затем она опустилась прямо на снег, и, положив ладони на колени, закрыла глаза. Весь окружающий мир, все его звуки, запахи вдруг отступили, поблекли, превратились лишь в тени самих себя, а дыхание на миг перехватило, словно она резко и глубоко погрузилась в ледяную воду. Среди окружающей гулкой пустоты она уловила колебания, вибрации Хаоса, окружавшие ее. Мелко, тревожно, упруго, словно натянутая струна дрожали защитные кольца. Где-то рядом, ибо мир, в который она погрузилась, не имел ни пространств, ни направлений, она ощутила спокойную, ровную пульсацию – Кин Зи, если потребуется, смог бы не смыкать глаз не одни сутки. И тут же – сбивчивый, каждое мгновение меняющийся, то затихающий, то вновь усиливающийся трепет, словно вода, запертая со всех сторон кипела и бурлила, не находя выхода, сдерживаемая лишь тонкой преградой. Может, Тэи Зи и не испытывал сейчас телесных страданий, но разум его сейчас балансировал на самом краю пустоты, из которой, она знала, нет возврата. Помочь ему сейчас было невозможно. Оставалось лишь ждать.

Мэй Си медленно и глубоко вдохнула, сосредоточилась и усилием воли словно рванулась вперед, пробиваясь из черной воды на поверхность.

И снова все резко изменилось. Исчезла давящая, глушащая все пустота. Темнота не расступилась, но она вдруг перестала быть пустой, вязкой, глухой. Пространство наполнилось звуками. Необыкновенными, странными, исходящими отовсюду. Далеко в глубине недр глухо билось огненное сердце мира и раскаленное пламя – его кровь, с ритмичным треском и грохотом текло по скрытым на недосягаемой глубине туннелям и шахтам. Гулко, низкими голосами ровно гудели древние горы. Нежно, едва слышно, шептал что-то ветер, поднимая со снега искрящиеся ледяными искрами белые облака. А где-то, так далеко, что и вообразить было невозможно, звучал едва уловимый нежный переливчатый звон, вплетающийся в непостижимую, непередаваемую в своей гармонии, ни на миг не замолкающую музыку сил, давших жизнь всему сущему.

Давно… очень давно, еще только обучаясь владеть своей силой, она услышала это впервые. Водопад звуков вдруг проник в ее сознание: сначала маленькая капля, потом еще одна, и еще – и вдруг хлынул мощным потоком, заполнил все, смел с пути все другие мысли, оставив лишь одно желание – внимать этой неуловимой и прекрасной мелодии, наслаждаться ей.

Не понимая, что это, Мэй Си обратилась к наставнику. Иворэ молча выслушал ее. Несколько секунд он размышлял, опустив голову, а затем – ударил. Ударил сгустком силы. Ударил так, что Мэй Си швырнуло в сторону и вдавило в стену. Оглушенная, разрываемая болью, она рухнула на землю, но наставник был уже рядом. На шее девушки затянулась извивающаяся черная петля. Вторая стиснула ее ребра так, что они громко хрустнули. Ее тело взметнулось над полом почти под самый свод пещеры, в которой проходили занятия, а затем с силой впечаталось в пол. Зажатая в извивающиеся кольца, Мэй Си не издала ни звука, лишь глухо хрипела. Глаза залила кровавая темнота. Но вдруг оковы растаяли. Задыхаясь, девушка закашлялась, судорожно вдохнула сырой воздух.

Но иворэ не дал ей времени. Миллионы тончайших, острейших ледяных лезвий вдруг впились в ее разум, превратив ее всю в сосредоточение такой боли, какую она и представить до сих пор не могла. По темным галереям и залам глубин Эш Гевара разнесся страшный пронзительный вопль. Не крик – так не может кричать ни одно живое существо, нет такой боли, чтобы заставить кого-то издать такой жуткий звук, напоминающий одновременно пронзительный вой и захлебывающийся хрип страшной агонии, длящейся бесконечно.

Извиваясь на сером камне, Мэй Си кричала и билась в судорогах. И в этой страшной, непереносимой боли, в пожирающем ее сознание ледяном пламени она слышала спокойный и холодный голос своего наставника: «Ты хотела знать, что ты услышала? Что это такое? Это – твоя гибель. Потому что отвлекает тебя от того главного врага, который в тебе. Не дает тебе сосредоточиться на силе, которую ты всегда должна держать под контролем. Это то, что мешает тебе защитить себя, а, значит, делает тебя слабой.» И вдруг в ужасе Мэй Си поняла, что слышит не иворэ, а свой собственный внутренний голос.

Потом вдруг все закончилось. Наставник бросил ее, дрожащую, почти задохнувшуюся, залитую кровью, с переломанными костями, покрытую черными пятнами кровоподтеков от ударов о камни, и, не сказав ни слова, ушел. Она еще лежала, с трудом дыша, не в силах двинуться с места, когда ее нашел Кин Зи. Тело санорра восстанавливается с невероятной быстротой, но прошел почти целый день, прежде чем она смогла самостоятельно встать на ноги. И еще много дней – прежде чем вновь вернулась к занятиям.

Сутки напролет проводила Мэй Си, погрузившись в собственное сознание, приводя в порядок мысли и пытаясь разобраться в том, что вдруг стало ей доступно. Постепенно она поняла, что по какой-то причине теперь может слышать источники различных сил. Весь мир за пределами Эш Гевара был наполнен ими, но как Мэй Си не старалась, истекающая из них энергия оставалась для нее недоступной. Сколько бы усилий она не прикладывала, тончайшие потоки не реагировали. Это была чужая сила.

Никогда и ни к кому больше она не обращалась с вопросами, да и наставник сам более на эту тему с ней не говорил. Помощи молодой иворэ было ждать неоткуда – даже Тэи Зи пожал плечами. Но она быстро осознала практическую пользу, которую могла извлечь из своей необычной способности, и вскоре безошибочно могла определять на слух не только заряженные предметы, но и куда менее безобидные вещи: ловушки, сигнальные и охранные барьеры или тех, кто пытался их установить, стараясь остаться незамеченным.

Вот и сейчас она внимательно прислушалась к текущим вокруг невидимым потокам и не услышала никаких подозрительных возмущений.

Но внезапно ее внимание привлекло нечто необычное. Совсем рядом она вдруг услышала тихий, кристально чистый звон, мелодичный и нежный – маленькую искорку, крошечный отзвук силы жизни в ее первозданной мощи. Ничего подобного ей до сих пор не встречалось. Медленно и очень осторожно она потянулась к нему…

– Мэис, ты не замерзла?

Мэй Си открыла глаза. Рядом захрустел снег под приближающимися легкими шагами.

– Нет. А ты что не спишь, Алекриз?

– Не спится. Можно?

– Конечно.

Девушка подошла ближе. В руках у нее была свернутая шкура. Развернув ее на снегу, она присела на край и кивнула на место рядом. Отказываться от приглашения Мэй Си не стала.

Какое-то время они сидели молча.

– И вы сделаете это? – спросила вдруг Алекриз без всяких предисловий, глядя в усыпанное звездами небо. – Убьете его? Без колебаний?

Мэй Си не пошевелилась, только тоже подняла к небу свои черные глаза и в них отразились яркие точки.

– А ты уже твердо решила этому помешать? – спросила она.

– Помешаешь вам, как же…

Алекриз убрала ладони в рукава куртки и устроилась поудобнее. Окружающая ночь была соткана из прозрачной черноты. Поблескивали ледяные кристаллики на снегу, а раскаленные искры, порой вылетающие из трубы с невидимым сейчас дымом, кружась в стремительном танце, беззвучно растворялись в воздухе.

– Но ведь надежда на хороший исход еще есть?

– Конечно.

– Это радует.

Алекриз снова оглядела горные вершины, острыми гранями чернеющие на фоне звездного неба.

– Ты можешь мне рассказать, что с ним сейчас? Или это тайна? – спросила она.

– Нет, не тайна. Он сейчас сражается за свою сущность. Борется, пытаясь вновь обрести контроль над Хаосом внутри себя.

Мэй Си посмотрела на сидящую рядом девушку и добавила:

– Исход этой борьбы я предсказать не берусь. Потому что ему предстоит встретиться с опаснейшим из своих врагов.

– С кем?

– С самим собой.

Глава 30

Тишина. И черная, мертвая пустота, окружившая со всех сторон. Горы, снег – все это пропало мгновенно, словно было рисунком на покрывале, вдруг резко сорванном чьей-то рукой.

Тэи Зи опустил руки и сделал глубокий вдох. Воздух был холодным и пустым. Тогда он попытался осмотреться, но не увидел ничего, попытался прислушаться, но ничего не услышал.

Он сделал маленький шажок вперед. И тут же, потеряв опору, сорвался и камнем полетел куда-то вниз. Или вверх – невозможно было понять. Это падение или полет все ускорялись. Чувствуя, что задыхается, Тэи Зи закричал… и не услышал собственного крика. Со страшной скоростью он несся куда-то сквозь пустоту, беззвучно ловя ртом хотя бы глоток воздуха, но не то что звука – ни единого шороха не было слышно в темноте. Судорожно размахивая руками, он в абсолютной панике почувствовал, как будто кто-то невероятно огромный схватил его, рванул, останавливая, а затем, размахнувшись, перевернул и с силой впечатал в невидимую площадку. Замерев на месте, взмахнув руками и найдя относительное равновесие, Тэи Зи замер. Вокруг по-прежнему была бездонная пустота. И снова тишина, такая, что ясно был слышен звук собственного, бешено колотящегося сердца.

Забыв на мгновение о том, что тело его сейчас находится совершенно в другом месте, Тэи Зи прижал руку к груди, пытаясь успокоить сердцебиение. Но этот звук уже впитался в окружающее пространство. И теперь все оно пульсировало, словно живое: «бух-бух». Звук все набирал силу и темп, и вот уже казалось, что все вокруг беспорядочно дрожит, сжимается и разжимается, словно он оказался внутри огромного наполненного чернотой пузыря, по которому снаружи изо всех сил колошматит дубинами десяток гигантов.

Стиснув зубы, зажав уши руками и зажмурив глаза, Тэи Зи давно уже извивался и переворачивался вместе с охватывающей его пустотой. Ему казалось, что его тело страшно деформируется, растягивается и искривляется под каждым ударом, который он теперь не просто слышал, а ощущал всем своим существом. Он давно потерял опору под ногами и даже уже не думал о ней. Он вообще ни о чем не думал, просто старался не рассыпаться на части, мечась в окружающем безумии. И внезапно, когда, казалось, грохот и хаос должны перешагнуть последнюю черту, все вдруг оборвалось.

– Ты видела?! Они работают!

Тэи Зи открыл глаза. Он был в каком-то полутемном помещении – небольшом зале с высоким сводчатым потолком. У одной из стен на широком постаменте стояла необычная конструкция, больше всего напоминавшая широкую полукруглую арку, украшенную рисунком из разноцветных камней. Главным элементом украшения были несколько синих кристаллов, ярко светящихся в полумраке. Воздух между опорами арки вибрировал и исходил неярким сиянием, по которому периодически пробегали мелкие быстрые волны.

Рядом с аркой стояли две девушки. Одна из них, черноволосая, с бледной, почти белой кожей, коснулась одного из синих кристаллов, отчего он загорелся ярче.

– Если ты научишься таким же фокусам со временем, то придется мне уступить тебе свое место, – рассмеялась вторая, в легком зеленом платье с кожей цвета древесной коры. – Ты уже показывала свою работу остальным?

– Еще нет. Если честно, мне нужен твой совет.

Это было похоже на сон, когда спящий видит и понимает все, что происходит вокруг, но не может ни произнести ни слова, ни вмешаться в происходящее. Замерев на месте и затаив дыхание, Тэи Зи смотрел во все глаза, стараясь ничего не упустить.

– Я сама еще не понимаю, как эти камни могут удерживать в себе столько энергии, – черноволосая указала на голубые кристаллы. – Пусть потом Гедрэ посмотрит, она наверняка разберется, но дело даже не в этом.