Даркут: взросление. Том 1

Дангатар и другой мальчик подошли к мужчинам. Схватили за волосы и перерезали горло. Вернее, это удалось только одному мальчику.

Второй мужчина вырвался из хватки Дангатара, изогнулся и впился зубами в его ногу.

Дангатар взвыл от боли. Снова схватил мужчину за голову и всадил калингу в спину. Мужчина закричал. Дангатар вытащил лезвие и вонзил снова, ближе к шее. Провел вниз, пытаясь разрезать шею, но мужчина вырвался.

Поднялся, истекая кровью и побежал к ограде с застрявшей в теле калингой.

Завопил и свалился на колья ограды. От удара колья выскочили из почвы. Мужчина покатился вместе с деревяшками с холма. Остановился, наткнувшись на кочку, прополз немного и замер.

– Готов, – сказал Кынык. – Данга, забери калингу.

Дангатар, хромая, побрел вниз.

Чиун еще раз обошел поселение. Съестного не осталось. В хижинах стены и пол тоже забрызганы кровью. В углу одного жилища нашел кишки и остатки желудка. А еще он раздобыл выделанные шкуры яков и железные топоры.

– Мы должны сражаться только калингами, – сказал Кынык, увидев оружие.

– Как хотите, – ответил Чиун. – Мне топор не мешает.

Они пошли дальше на восток. У Дангатара опухла нога. Он ковылял, опираясь на плечи товарищей.

– Другие стаи уже, наверно, вернулись с трофеями, – бормотал Чирк.

– Надо было напасть на первое поселение, – заявил Кынык. – Большая часть из нас погибла бы с честью, зато остальные вернулись бы с головами врагов.

Они снова шли через лес. Секвойи почти не попадались, все больше сосны, лиственницы, кедры и дубы. В кустах орешника и бузины кричали дрозды.

Иногда сквозь стволы вдали просвечивала зеленая вода. Тарыс снова превратилась в спокойную и величавую реку.

К полудню небо снова потемнело, предвещая дождь. Они вышли к новому поселению, поначалу даже не заметив его.

Перед мальчиками предстала широкая поляна, свободная от деревьев и выходящая к реке. Только в центре росли несколько исполинских кедров. Стволы настолько огромные, что понадобилось бы несколько десятков человек, чтобы обхватить их руками. У подножий деревьев стояли хижины.

Никакой ограды, только деревянные лачуги. Они отлично сливались с черными стволами. Кроме того, снова никакого движения и звуков.

Заметив хижины, Кынык выхватил калингу и побежал к поселению. Чуть замешкавшись, остальные, кроме Чиуна и Илде, побежали следом, даже хромающий Дангатар.

Чиун остановился и даже отошел обратно, к лесу. С точки зрения обычного даркута, он совершал немыслимые вещи: отступал перед боем. Если бы здесь были взрослые командиры, они могли убить его за трусость.

Илде остался на месте.

Мальчики добежали до хижин и скрылись за хлипкими строениями.

Все снова затихло.

А затем в поселении мелькнули приземистые серые тени. Чиун напряг зрение. Послышалось урчание, будто у собаки отбирали кость. А потом закричали детские голоса. Тонко и жалобно.

Вскоре все быстро закончилось. Смутное движение в поселении прекратилось. Детские голоса умолкли. Только утробное рычание не прекращалось. И еще Чиун услышал стоны.

Илде оглянулся на него. Теперь это и вправду походило на трусость.

Чиун сунул топор за пояс. Вытащил кремень, подбежал к кустам неподалеку. Нашел сухие листья, упал на колени и собрал в кучку. Высек искры. В листьях показался дымок. Чиун раздул огонек.

– Принеси палку для факела! – крикнул Чиун приятелю.

Илде подбежал с веткой. Чиун отрезал от набедренной повязки кусок, обмотал ветку и поджег.

Чиун побежал к поселению, в одной руке факел, в другой топор. Илде следом.

Добежав ближайшей хижины, Чиун поджег крышу. Подождал, пока огонь займется.

Только сейчас он обратил внимание, как тихо в лесу. Ни пения птиц, ни шороха кустов. Реки и вовсе не слышно. Казалось, природа затаилась перед тем, что таилось в поселении.

Чиун поджег другую хижину. Затем третью и четвертую. Илде выхватил горящую палку и тоже принялся поджигать лачуги.

Огонь весело затрещал, озаряя черные хижины. Кедры неодобрительно зашелестели листвой.

Чиун бросил факел на крышу пятой хижины и взял ручку топора обеими руками. Илде выставил калингу.

Они обошли поселение по кругу, оставив дымящиеся хижины сбоку. Чиун хотел, чтобы предполагаемые враги отвлеклись на тушение пожара.

Затем мальчики вошли в поселение с другой стороны. Пройдя немного, замерли на месте.

Середину поселения заполнили серые низкорослые существа с гладкой кожей, покрытой гнойными язвами. Они передвигались по земле на изогнутых ногах и руках. На лбу у них был еще один, третий, глаз. Они скалили острые зубки. Чиуну они напомнили пещерных гиен.

Их не волновал пожар.

Большая часть копошилась вокруг тел мальчиков, разрывая их на куски. Видимо, дождались, пока отряд зайдет в середину поселения и затем набросились со всех сторон.

Из хижины на краю центра выскочил Кынык. В его ногу впилось одно существо, следом бежали еще двое. Мальчик упал и существа набросились на него.

Чиун подбежал первым и разрубил топором гладкий серый череп твари, насевшей на Кыныка. Второе существо убил Илде, вонзив калингу в ухо. Чиун взмахнул топором еще раз и отрубил голову существу, вцепившемуся в ногу Кыныка.

– Помогите, – прохрипел мальчик и протянул окровавленную руку.

Острые зубки существ содрали с него кожу и ранили в нескольких местах. Чиун и Илде подхватили Кыныка с двух сторон и потащили прочь.

Злобно рыча, за ними погнались несколько существ. Почти догнали, но отступили перед горящими хижинами.

Тяжело дыша, мальчики вытащили Кыныка из поселения. С хижин падали пылающие крыши.

– Я знаю, кто это, – кашляя от дыма, сказал Илде. – Это злые демоны утукку. Гончие Ир-Каана. Видел у них третий глаз? Старики рассказывали, что через него Ир-Каан смотрит за нашим миром и дает им приказания.

– Утукку, говоришь, – Чиун оторвал от ноги Кыныка голову твари, отложил и снова нырнул в облако сизого дыма.

– Стой, ты куда? – закричал Илде, но Чиун не ответил.

Вскоре он вернулся обратно с двумя отрубленными головами утукку.

– Ты забыл про криптии? – крикнул он Илде. – Как мы вернемся к взрослым?

Они подхватили Кыныка и потащили к реке. Голову врагов Чиун привязал к поясу. Все три глаза утукку до сих пор продолжали судорожно вращаться.

Кынык стонал и впадал в беспамятство. Позади горело поселение палео.

Глава 4. Гаур с серебряными копытами

Понукая гаура, Чиун изо всех сил старался догнать Мэше. Его старый гаур скакал самым последним. Грязь из-под копыт гаура Мэше на повороте брызнула в лицо.

– Отродье Ир-Каана, – добродушно выругался Чиун и остановил гаура.

Остальные ученики стаи Ышбара умчались вперед. Копыта дробно топотали по каменистой почве. Самым первым скакал Илде. Самым последним – Мэше.

Потревоженные скачкой гарпии тяжело взлетели со скалы неподалеку. Пронзительно крича, убрались повыше.

До обеда осталось немного. Командира нет на месте, можно отдохнуть.

Стаи третьего года обучения готовились к Жестоким играм. Без хорошего гаура там нечего делать. А у Чиуна не гаур, а еле живая кляча. Один рог обломался от старости. Состязания начнутся через несколько дней, большая часть учеников выступает в поход к месту проведения игр, а у него до сих пор нет достойного гаура. Сам виноват, нечего дразнить Дэуду.

Когда в прошлом году они с Илде возвратились с криптий, притащив раненого Кыныка и головы утукку, Дэуда сказал:

– Я впервые вижу, чтобы на криптиях в трофеи достались головы слуг Ир-Каана.

Он назначил Чиуна заместителем Ышбара и подарил калингу с лезвием из чистой стали. Оно нисколько не затупилось с прошлого года, острое, как клыки саблезубого тигра. Часто отличал его и Кыныка, превратившегося в рослого парня, давал мелкие поручения.

Прошла осень с прохладными багровыми закатами, зима с лютыми морозами, наступила теплая весна. Гарпии выращивали птенцов в гнездах.

В первый месяц лета куржул Дэуда собрал учеников третьего года обучения и объявил, что в конце месяца, в день летнего светилостояния, им предстоит участвовать в Жестоких состязаниях.

Каждый даркут с детства бывал на этих играх. Их проводили в высохшем русле Змеиного каньона, недалеко от священной горы Тэйанг-каан. Участники соревновались со зверями в скорости. Многие: и люди, и звери, погибали. Это гонка на выживание. Зрители наблюдали за играми с верховий каньона.

Ученики лагеря Иргилэ выступали в соревнованиях отдельно. Победители после окончания обучения могли претендовать на место в бори, гвардии каана.

– С этого дня вы днем и ночью готовитесь к соревнованиям, – сказал Дэуда. – Не сходите с гауров. Ешьте, спите и передвигайтесь только на них.

Чиун рассчитывал получить одного из личных гауров начальника лагеря. Их у него целый табун, два десятка отборных жеребцов. Некоторые прямиком из Южного Элама, страны, славящейся великолепными скакунами. Есть и могучие гауры с крепкими рогами из северных королевств, к западу от империи Радзант.

Но помешал Жибаеги.

Старый недруг, как и Чиун, тоже отличился на Кровавой тропе. Эти испытания Чиуну еще только предстояло пройти в будущем году. Дэуда также приметил Жибаеги и подарил ему своего гаура по кличке Перышко, отличного тонконогого винторогого аргамака с изящно изогнутой шеей.

Вернувшись с Кровавой тропы, Жибаеги надолго уехал по поручению Дэуды из лагеря. Вернулся недавно, как раз после объявления тархана о подготовке к играм.

Встретил Чиуна в лагере и улыбнулся, как старому другу. За время отсутствия успел переболеть мамонтовой болезнью. Ступни ног разбухли до колен, руки и шея будто наполнены водой.

– Как поживаешь, синеротый? Ты, говорят, головами врагов жонглируешь?

– Если я ткну тебя ножом, что потечет, дерьмо или моча марги? – спросил Чиун в ответ.

Жибаеги улыбнулся. За год он вырос и не уступал взрослому в размерах.

– Я буду смотреть в твои глаза, малыш, когда перережу тебе горло, – пообещал он. – И наслаждаться зрелищем.

Рядом стоял Кынык. Его тело покрылось шрамами после укусов утукку, а на лице остались рубцы от гнойных язв. Оправившись от ран, он болел и долго лежал в бреду.

Сейчас Кынык выдвинулся вперед и пнул Жибаеги в живот. Тот упал назад. Подросток из старшей стаи бросился ему на помощь.

На беду, мимо как раз проходил Дэуда.

– Кто это сделал? – спросил он, увидев Жибаеги, корчащегося на земле.

– Он сказал плохие слова о ябгу Судани, – тут же ответил Чиун. – Пришлось его наказать.

– Ты, оказывается, ябедничаешь, как маленькая девочка, – заметил Дэуда. – Пару дней будешь чистить выгребные ямы, это укоротит твой длинный язык.

Жибаеги поднялся.

– А ты, раз не можешь справиться с учеником младше тебя, две недели будешь стоять в ночном дозоре, – сказал ему тархан. – Вы не должны драться между собой. Деритесь с врагами нашей страны.

Чиун считал, что легко отделался, но во время распределения гауров Дэуда вмешался в выбор Ышбара и приказал выдать ему самую захудалую клячу. С тех пор на учениях юный заместитель командира всегда скакал самым последним.

Сегодня, во время обеда, после скачек, Илде и Кынык сидели рядом с Чиуном. Перекусывали валяной крольчатиной. Илде настрелял животных пять дней назад в окрестностях лагеря.

– Прирезать, что ли, это отродье Ир-Каана? – спросил Чиун, поглядев на старого гаура. Тот почувствовал взгляд, отвернулся и печально опустил голову к земле. – Так с него даже мяса приличного не выйдет. Кожа да кости.

– Хочешь, я отдам тебе своего Резвого? – спросил Илде. – Отец пришлет мне нового гаура.

Некоторым ученикам для участия в играх родители присылали гауров из собственных табунов. Отец Илде, богатый бек из многочисленного племени дулитов, мог выслать хоть сотню жеребцов.

Чиун покачал головой.

– Он не успеет до начала игр. К тому же, гаура надо хорошенько объездить перед состязаниями.

– Тогда давай поймаем дикого, – предложил Илде. – Зуброны и гауры как раз кочуют сейчас по степи. Если поскакать на юг, то через два дня мы найдем их стада.

Кынык поднял голову и, давясь, проглотил мясо.

– Я тоже хочу себе дикого гаура.

Чиун подумал и спросил:

– Почему нет?

Вечером они сказали Ышбару, что хотят сделать стрелы с орлиным оперением для него, любимого учителя. А гнездо орла расположено в скалах на севере.

– Ладно, – сказал вожак стаи. – Езжайте. Как раз проверите выносливость гауров перед поездкой к Змеиному каньону. Но только на три дня, не больше.

Они выехали ночью, чтобы сэкономить время. Старый гаур Чиуна задумчиво жевал на ходу траву.

Проехав пол-фарсанга на север, мальчики свернули на юг. Погода стояла безоблачная, в темно-красном небе мерцали звезды и светился серп Санжу.

В темноте наткнулись на сумчатого саблезубого леопарда. Хищник недавно поймал гаура. Он поднял голову и рычал.

Пришлось объехать.

Мальчики ехали без остановки остаток ночи и все утро. По дороге подстрелили сурков. В полдень остановились передохнуть в скудной тени низкорослого деревца.

Скалы остались на севере, вокруг лагеря Иргилэ. Здесь появилась холмистая степь с островками деревьев. Тэйанг и Амай жарили изо всех сил. Вдали паслись мастодонты.

К вечеру мальчики обнаружили диких гауров.

Поначалу из-за холмов послышались знакомые трубные звуки.

– Это ревут самцы, – сказал Илде. – Дерутся из-за самки.

Они ударили скакунов камчой и взобрались на холмы. Гаур Чиуна тяжело дышал.

За холмами и впрямь обнаружилось стадо гауров в сотню голов. Они щипали траву на склонах. Два жеребца, прижав уши, трубили на все окрестности, бодались, вставали на задние ноги и били друг друга копытами.

Кобылы с интересом наблюдали, кто выйдет победителем. Жеребята бегали вокруг, потряхивая тонкими головками.

– Подождем, пока закончат, – сказал Чиун. – И поймаем победителя.

Гауры кусали друг друга и грызли холки. Наконец, один жеребец, гнедой масти, попал другому копытом по голове. Соперник жалобно загудел и отступил. Победитель гордо поднял голову и направился к кобылицам, потряхивая гривой.

– Все, берем его, – сказал Чиун и достал болас, связку ремней с камнями на конце. Во время охоты болас бросали в ноги жертве и обездвиживали.

Они тронулись было к табуну, но из-за холмов послышался новый вызывающий рев. На гребень выскочил великолепный вороной жеребец с черными рогами. Только ноги выше копыт и морда серебристые.

– Ух ты, какой красавец, – восхитился Илде. – Я тоже хочу такого.

– Он еще молодой совсем, – сказал Кынык. – Давайте попробуем поймать.

Чиун ударил гаура камчой и погнал к табуну, в низину холмов. Илде и Кынык помчались следом.

Когда они доехали, дикие гауры бросились в разные стороны. Мальчики разрезали табун надвое и поскакали дальше, вверх по склону, навстречу вороному жеребцу. Гаур Чиуна еле ковылял и сразу остался позади.

Гаур с серебряными копытами и мордой затрубил, глядя на поднимающихся к нему подростков. Сорвался с места навстречу.

Мигом пронесся мимо мальчиков. Кынык успел бросить свой болас, но промахнулся.

Гаур Чиуна пошатнулся, мальчик выронил болас. Насмешливо трубя, мимо проскакал вороной. Его гладкая кожа лоснилась и блестела в лучах светил.

– Чтоб ты провалился в Нижний мир, – выругался Чиун на своего гаура. Наклонился, свесился с седла, подобрал болас.

Мальчики развернули гауров и поскакали за вороным.

– Держи его! – кричал Илде и оглушительно свистел.

Дикие гауры разбегались с их пути. Холмы покрылись тучами пыли. Чиун кашлял, плетясь позади.

Илде выскочил на холм первым, понукая своего Резвого. За ним Кынык. В лицо ударил свежий ветер. Заходящий Тэйанг на горизонте слепил глаза.

Вороной поскакал вниз по склону. Он чуть развернул на ходу голову и посматривал назад черным глазом.

Илде почти нагнал его. Он тоже успел подобрать болас и сейчас снова метнул, раскрутив над головой. Ремень задел заднюю ногу вороного и отлетел в сторону.

Жеребец затрубил и помчался быстрее. Илде пришпорил Резвого и поскакал следом.

– Подожди! – закричал Чиун. – Возьми болас у Кыныка.

Дикого жеребца надо поймать до наступления темноты.

Кынык хлестал своего гаура, но тот никак не мог догнать вороного. Гаур Илде мчался на два саада дальше. Тогда Кынык кинул болас Илде. Товарищ поймал ремень и снова пришпорил гаура.

Почти нагнал дикого гаура. Закрутил болас над головой, закричал боевой клич дулитов и метнул.

Вороной метнулся в сторону. Болас задел его шею и упал. Илде выругался.

– Скачи дальше! – закричал Кынык. – Не останавливайся!

Он подобрал боласы с земли, нагнал Илде и отдал оружие.

Вороной скрылся за холмом. Чиун остался далеко позади, только копна ярко-рыжих волос пламенела в сумерках.

Погоня продолжалась, пока не сели светила. Илде мчался за вороным, но тот, словно насмехаясь, сначала подпускал его почти вплотную, а потом, когда мальчик готовился метнуть ремни, уходил далеко вперед.

Наконец, Резвый угодил ногой в нору суслика и чуть не сломал кость. Он не устоял и упал, отчаянно трубя. Илде вылетел из седла и покатился по земле.

Подскакал Кынык и остановился рядом.

– Ты в порядке? – спросил он.

Илде поднялся, грязный, исцарапанный, с колючкой, застрявшей в волосах. Резвый тоже встал. Его бока тяжело вздымались.

Илде поглядел вслед уходящему вороному и сказал, сплюнув:

– Это не гаур, а демон Нижнего мира.

Так они и стояли, глядя на север, туда, куда ушел дикий гаур, Илде пеший, а Кынык верхом.

На степь опустилась ночь.

Подъехал Чиун. На веревке, притороченной к седлу, он вел кобылицу. Гауры оглянулись на нее, затрубили.

– Ты будешь ездить на ней? – спросил Илде. – Может, тебе подарить женское седло, как дамам из западных королевств?

– Смотрите, какие звезды! – Чиун выпрыгнул из седла и показал на небо. – Крупные. Напоминают те, что я видел в горах.

Гауры волновались, вставая на дыбы и тихо трубя, даже старичок Чиуна.

– Ты решил стать салисэром и петь красивые песни о степях и небе? – спросил Илде.

– Бесовской гаур ушел, – сказал Кынык. – Что будем делать? Подождем? И что случилось с нашими гаурами? Чего они так взволновались?

Чиун кивнул.

– Я поймал гаурку с кобыльей охотой. Она готова к случке и ждет жеребца. Завтра пойдем за ним и постараемся подманить. А сегодня давайте отдыхать.

Они перебрались в низину, укрытую от ветра и развели костер. Сухие веточки быстро заканчивались. Пожарили недавно добытого сурка и перекусили.

Гауров вытерли насухо и привязали к низким деревцам, положив охапку травы на прокорм.

За годы обучения мальчики привыкли спать на земле в одних набедренных повязках. Недавно Чиун раздобыл шкуры овцебыков, они укрывались ими, когда не видели наставники. Сейчас они завернулись в шкуры и улеглись возле костра. Чиун привязал кобылицу рядом.

Ночью вокруг бродил пещерный лев, но мальчики развели костер еще сильнее и хищник отступил. Гауры беспокойно трубили.

Утром на розовом небе первой появилась Амай. Мальчики проснулись, допили воду из бурдюков и доели остатки сурка.

Поехали по следу вороного. Кобылица шла, скромно опустив голову. Резвый оглядывался на нее, норовил подойти ближе. Илде стегал его камчой.

Вскоре среди холмов показался другой табун диких гауров, еще больше первого.

– Вон он, – сказал Илде, привстав на стременах.

Вороной жеребец бегал кругами вокруг табуна.

– Стойте здесь, – приказал Чиун.

Слез со старого гаура, пошел к табуну, ведя кобылицу за собой. Резвый волновался под Илде и рвался следом.

Чиун приблизился к табуну, насколько возможно, пока дикие гауры не заволновались. Несколько жеребцов во главе с вороным, устрашающе ревя, поскакали навстречу мальчику.

Тогда Чиун выпустил кобылицу. Она помчалась в сторону. Жеребцы тут же изменили направление и побежали за ней.

Вороной несколько раз куснул приятелей за бока и они отстали. Он нагнал кобылицу, которая, вроде бы, не очень-то и торопилась.

Вороной описал несколько кругов вокруг кобылицы, торжествующе трубя. Илде и Кынык подъехали к Чиуну, готовя боласы к броскам.

– Ну что, дадим ему немного насладиться? – спросил Илде. – Или сломаем удовольствие?

Его гаур, видимо, был полностью за второе предложение, потому нетерпеливо перебирал ногами и отрывисто трубил.

Вороной подбежал к кобылице сзади.

– Пусть чуток… – начал Чиун, но умолк.

От табуна отделились около десяти кобылиц и с гневным ревом помчались к влюбленной парочке. Врезались на полном ходу в незваную гостью и оттолкнули от вороного. Пара кобылиц бросилась на жеребца, пиная копытами.

– Что случилось? – спросил Кынык. – Чего это они?

Чиун рассмеялся, а Илде похлопал Резвого по шее.

– Ну что, может, отпустить тебя сразиться за любовь? – спросил он у гаура и предложил Чиуну: – Мы можем поймать любого другого жеребца.

Чиун покачал головой.

– Поехали обратно. Я нашел себе другого гаура. За этим еще вернемся. Потом.

К вечеру они вернулись в лагерь Иргилэ. Ышбару показали с десяток заранее припасенных орлиных перьев.

– Мы порадуем вас новыми стрелами ко дню начала Жестоких игр, – пообещал Чиун.

А потом снова встретили Жибаеги.

– Давай решим наши разногласия на рассвете, – предложил Чиун. – Конный поединок на халади. Возле Зеленых скал. Раз и навсегда.

Жибаеги улыбнулся.

– Отлично. Как только встанут светила, я вырежу тебе печень и кишки и скормлю гиенам.

Когда на алом небе показались первые лучи Тэйанга, Чиун ожидал недруга у Зеленых скал, в фарсанге от лагеря.

На вершинах огромных камней самых разнообразных форм оглушительно кричали гарпии. Они гнездились здесь давно. За лето птенцы покрывали камни испражнениями болотного цвета. Поэтому скалы и прозвали Зелеными.

Вскоре послышался топот копыт. Из-за валунов на гауре выехал Жибаеги. Облачился в кожаные стеганые доспехи, в опухшей руке обнаженный халади.

Следом двое приятелей из его стаи, тоже вооруженных и верхом на гаурах.

Увидев пешего Чиуна без доспехов и оружия, Жибаеги засмеялся.

– Интересно, какую ты теперь шутку выдумал? Говорят, ты мастер на всякие трюки.

Чиун пожал плечами.

– Зачем мне оружие? Я тебя так одолею. Голыми руками.

Жибаеги оглянулся по сторонам, ворочая толстой шеей и ничего не заметил. Его приятели достали луки. Жибаеги ударил гаура пятками и поскакал на Чиуна.

Когда до мальчика осталось совсем немного и Жибаеги приготовился рубануть его по шее, из-за скалы выехал Дэуда.

Чуть не вылетев из седла, Жибаеги в последний миг успел остановить гаура. Его приятели мигом убрали луки за спины.

Начальник лагеря удивленно покачал головой.

– Вот уж не ожидал, что мой доверенный помощник устраивает бои с учениками младших лет обучения. Да еще и с безоружными. Да еще превосходящим числом.

– Еще и верхом против пешего, – сладким голосом подсказал Чиун.

– Я и сам вижу, – загремел Дэуда. – Молчи, змееныш! Без тебя тут явно не обошлось! Вот почему Силур так настойчиво звал меня сегодня выехать на учения по этому пути! Он знал или нет?

– Досточтимый тархан, мне неведомо, почему наставник Силур просил вас следовать этим путем, – ответил Чиун. – Все произошло случайно и я даже не думал…

– Довольно, – перебил Дэуда. – Жибаеги, слазь с Перышка и отдай этому хитромудрому шакаленку.

Старший ученик перекинул опухшую ногу через седло, с трудом слез с гаура и подвел к Чиуну. Передал поводья и глубоко поклонился.

– Прошу вас, примите этого гаура, о многоумный синеротый воин.

Выпрямился с широкой улыбкой и выпучив глаза, наблюдал, как Чиун запрыгнул в седло.

– На этом гауре он должен выступить на Жестоких играх, ты понял? – спросил Дэуда. – Не вздумай отравить животное.

– Да у меня и в мыслях не было, – возмутился Жибаеги.

– Имей ввиду на будущее, – сказал Дэуда и поправил меч за спиной.

Чиун поклонился тархану и поскакал прочь, чувствуя, как взгляд Жибаеги прожигает дыру между лопаток.

Силур и вправду ничего не знал о стычке между учениками. Просто Илде сказал Силуру, что на обычном пути, где начальник ездил на учения, произошел обвал и лучше ехать через Зеленые скалы. А Силур исправил маршрут тархана.

Друзья поздравили Чиуна с приобретением отличного гаура, но тот сказал:

– Мне все еще хочется поймать чернорогого гаура с серебряными копытами. Готовьтесь, после игр поедем за ним.

Глава 5. Волчий малахай

В конце месяца куржул ученики третьего года обучения выдвинулись из лагеря Иргилэ для участия в Жестоких играх.

Стаи передвигались колоннами, не соблюдая строя и напоминали исполинскую змею, ползущую между скал.

Над головами подростков и взрослых кружили гигантские кондоры, способные утащить в когтях детеныша мастодонта.