Хребет Вервины

– Кто пожелал моей смерти? – выкрикнул Хельмут.

– Вашей смерти.

– О чем ты?

– Мороков. Смерти Мороков. Ты, наверное, самый стойкий. Другие к этому моменту должны быть уже мертвы. Именно поэтому я пришел за тобой, – он сделал акценты на словах «я» и «тобой».

Сказав это, Волдхар снова вызвал силу огня и нанес небольшой ожог левой части лица и шеи Хельмута. Он одернулся в бок и в ответ тоже пальнул огнем в противника, который оказался слишком расслаблен и одновременно воодушевлен успешной атакой и не успел среагировать и вызвать защитное заклинание под этот выпад. Он чуть отшатнулся, и в это время Хельмут всклочил с земли, махнул Рачиной, вызвав слабую воздушную волну, еще немного выбившую Волдхара из равновесия и воткнул второй, пылающий меч в голову врага, ровно в том месте, где его лицо на закрывал шлем, имевший губительно огромную прорезь для глаз и носа.

Волдхар выронил оружие на землю, сила Трекки мгновенно ушла, как только Востра пробил череп врага. Он упал на колени перед Хельмутом и еще через секунду рухнул на землю. Так закончилась жизнь великого, но одиозного ворожения-Мастрота Волдхара, служившего десятку правителей и стран, жившего по своим правилам и не имевшего никаких иных целей, кроме денег, славы и величия. Кто-то за это ругал его, кто-то ценил, о его персоне ходило много рассказов, и тем удивительнее, как просто и почти умиротворенно нашел он свой конец: в глухом лесу Вервины, там, где никто не видел его падения и там, где возможно никто не найдет его тело. Но даже павший Волдхар долго еще будет жить в мифах и слухах, ведь и прежде он уже «умирал», однако всегда оказывался живым спустя время, вот и теперь вряд ли кто-то так просто поверит в его безвременную кончину, пусть и от рук сильного, но вовсе не такого известного ворожея.

Хельмут потушил очаги возгорания, вызвав дождь, а затем и лед. После он обыскал труп Волдхара, но не нашел при нем никаких бумаг, а потому взял лишь амулет Зрак, а клинок выбросил в болото, предварительно разбив на болоте лед, а после снова его запечатав. Хельмут не любил чужого оружия, особенного зачарованного, потому всегда с легкостью его уничтожал или отвозил как трофей в Великий Круг, но в этот раз мысли его занимали совсем не оружейные трофеи.

С самого начала, когда Ярец пришел к Хельмуту и Гарипу с рассказом о разбежавшихся блазнях, ворожей чувствовал, что дело не чисто, подозревая пусть и мелкий, но подвох. Как бы то ни было он понимал, что узнать правду можно только в том случае, если пойти этим путем, однако обернулось все так, что он и Гарип загнаны в ловушку, но если Хельмут победил, то справился ли Гарип? И что с другими Мороками? Это еще предстоит узнать, но его личная и главная ошибка – это желание поймать двух жалких блазней, жажда Хельмута истребить как можно больше, в его понимании, врагов. Нельзя было разделяться, именно для этого Круг собрал их парами. Но все и всегда получалось так легко, что Хельмут потерял бдительность, он много лет не проигрывал, не встречал достойных соперников среди людей и чудовищ, он ничего не боялся и уверенный в себе забыл, что на любую силу может найтись еще большая сила. Это же на своей шкуре ощутил и Волдхар, чье тело, даже не преданное земле, в невероятно дорогой броне лежало в лесной чаще с пробитой головой. Времени сокрушаться не оставалось, нужно спешить обратно. Хельмут попытался найти лошадей, на которых прибыли люди, организовавшие засаду, но судя по следам лошади испугались ворожбы и разбежались кто куда. Несмотря на некоторую усталость, он набрался сил и побежал через лес, не останавливаясь ни на минуту. Уже по дороге, за лесом, ему повстречался отдыхавший крестьянин. Хельмут предложил ему полушку если тот подвезёт его на телеге до Заполицы, и крестьянин согласился подбросить солдата за такую сумму, не спрашивая кто он и откуда. Дело как раз шло к вечеру, если с Гарипом все в порядке, он либо уже на месте, либо вот-вот появится.

– Что это у тебя с лицом? – спустя время все же спросил любопытный крестьянин солдата, указывая на ожог.

– В походе пьяный заснул у костра вот и обжегся. Пока искал, где обработать рану, отстал от отряда.

Крестьянин залился глухим смехом, обнажив рот с прореженными зубами, и такой ответ его вполне устроил. Сам ожог не страшил Хельмута, такие раны можно затянуть заклинаниями, что следа почти не останется, но только не сегодня, слишком много сил потрачено. Пока его мысли занимало случившееся. Несмотря на победу над Волдхаром, он не ощутил той желанной эйфории, того удовлетворения от своей силы, повергшей могучего врага, он не чувствовал ничего подобного, одна лишь досада на свою опрометчивость. Эта, как будто бы рядовая, проходная победа пока что ассоциировалась у него с личной неудачей, оплошностью, которую он допустил, отпустив Гарипа одного. Он крутил в голове разговор и выражение лица Яреца, уж слишком он изображал из себя уставшего и слабого человека, слишком он не был похож на себя обычного. Всем своим видом и голосом Ярец старался усыпить бдительность Хельмута, чтобы тот поверил истощенному старику и вот ведь беда, опытный Мастрот поверил и подставил под удар не только себя или Гарипа, но, кажется, и всю Вервину. Он все делал ради защиты, жил этой целью, но собственные амбиции – или чтобы это ни было – погубили все. Так он считал и пока что сдержанно, но винил себя, тем не менее желая во всем разобраться, чего бы ему это не стоило. Он молчал, стараясь погрузиться в легкую медитацию, дабы привести сознание в равновесие, но едва ли не первый раз в жизни это требовало больший усилий, так что от попыток отдохнуть становилось только хуже. Злость закипала, сердце билось гораздо чаще обычного, а в голов роились неприятные мысли.

Между тем телега с крестьянином и Хельмутом в хорошем темпе двигалась к поселению, на улице холодало, а красивое, голубое небо заметно потемнело.

Встреча в Великом Круге

Гарип не появился. Хельмут понимал, что любой лишний час ожидания может стоить жизни его соратнику, а потому презрев необходимость в отдыхе, взял коня и в темноте помчался в том направлении, куда указал Ярец. При себе у Хельмута всегда хранился камень Витель, это еще один огненный камень. В отличие от Смаги, обогревающей помещения, Витель можно поджечь только при помощи заклинания Вир и камень воспламенялся и горел постоянно, излучая яркий цвет с синевой, но не обжигая, выдавая лишь свечение, не взирая на ветер или дождь, и потушить его возможно только той же силой Вира, главное уметь это делать. Один камень мог гореть непрерывно более года, что превращало их в почти вечное изделие для ворожеев, странствующих по миру. За пределами поселений Хельмут быстро организовал факел, поджог камень и помчался вперед, внимательно разглядывая следы, ведущие прочь из поселения. Опрос попадавшихся на пути крестьян, часть из которых оказались пьяны, не давал результата, люди либо правда ничего не знали, либо опасались отвечать солдату со странным синим факелом в руке, дабы их самих в чем-то не заподозрили. Тем не менее чутье и свет от камня помогали двигаться в правильном направлении и спустя время Хельмут взял след и добрался до небольшой рощи, которая дымилась от пожара, а с другой стороны валялись деревья полностью укутанные в лед. «Мощное было сражение» – заметил Хельмут. Добравшись до середины рощи, перед Хельмутом предстало поле битвы очень похожее на то, что произошло с ним пол дня назад. Примерно пятнадцать поверженных врагов лежали либо засеченные мечом, либо окоченевшие от льда. Сам Гарип застыл, опершись на толстый ствол дерева. Из его груди торчал его же собственный клинок, пропаливший доспехи огнем, и несколько стрел, застрявших в теле. Щита не наблюдалось, похоже он сгорел, так же, как и светлая борода его оказалась сильно опалена. Голову не покрывал шлем, видимо на Гарипа напали внезапно, и он не успел подготовиться как следует. Одна стрела наверняка сразу пробила ему плечо, вторая угодила в районе шеи. Что произошло дальше можно только представить. Хельмут упал на колени перед своим соратником, он знал, что простые бандиты или блазни не смогли бы так просто одолеть Морока, и здесь поучаствовал не менее сильный ворожей вроде Волдхара, который каким-то образом смог ослабить бдительность не такого опытного Гарипа, и он не успел отреагировать на полет стрелы, не успел даже почувствовать опасности, приближаясь сюда. Но даже раненный, он бы справился с обычными людьми и сумел бы хотя бы на время ослабить боль и затянуть раны, но, видимо, шансов у него уже не оставалось. Глаза Гарипа остекленели и уставились вперед, в мрачную бездну неба. В темноте ночи их подсвечивал ледяной свет от спутника Атавы и огня Вителя, и в его голубых лучах глаза покойника казались сверкающими камнями.

– Ну же, что произошло, дай мне увидеть, – бормотал Хельмут, вглядываясь в глаза Гарипа, сам не зная почему, он верил, что сможет сквозь них узреть его погибель, увидеть все, что здесь произошло, но конечно же ничего не получалось.

Хельмут изо всех сил напрягал разум, пытаясь воззвать к силе каждой планеты, но ожидаемо не мог найти ничего даже отдаленно напоминающего то, чего ему так хотелось. Никакая сила и никакая вера в свои силы здесь помочь не могла.

– Тебя ждет Большой мир, друг, – вконец отчаявшись прошептал ворожей и закрыл глаза покойника.

Он погрузил тело Гарипа на лошадь и отправился сразу в город Слана. В ночи он навестил военный гарнизон и попросил помочь с погребением тела. Он рассказал, что рядом с городом на них напали грабители и его напарник погиб. Хельмут не преминул упомянуть про тех людей, что собирают дань на подступах к городу, на что офицер из гарнизона лишь отводил глаза и обещал разобраться.

Гарипа сожгли рано утром, а прах предали земле на воинском кладбище, насыпав скромный курган, как это обычно бывало, если в бою погибал местный солдат. Хельмут смотрел на небольшой камень с вычерченным именем павшего и годом погибели – 3115 от начала отсчета Третьего мира. Это казалось ему пугающим и нереальным, несмотря на что он повидал много смертей, почти с самого детства смерть идет попятам за ним, отбирая семью, друзей и учителей, каждый раз давался все труднее и ему страшно хотелось прекратить эту череду, но сердце все больше наполнялось злобой к тем, кто хоть как-то признавался им виноватым и к любому, кто мог бы стать на его пути. Проклятый круг злобы и кровопролития словно замкнулся и, быть может, права была когда-то Вейя, но остановиться уже невозможно.

Закончив с похоронами, он отправился в Слану и уже в городе Хельмут узнал, что Ярец остановился лично при дворе посадника, но теперь его нет и еще вчера днем он уехал, ориентировочно в сторону Большака, но информация подавалась скорее наугад, точно никто ничего не знал или не говорил. Идти на аудиенцию к мерзкому посаднику не имело смысла, а сам Хельмут не ручался, что дело обойдется без конфликта, и во избежание инцидента отказался от задумки, тем более сейчас важнее понять масштабы заговора и узнать кто за ним стоит, поэтому Хельмут принял решение спешно возвращаться в Вирмы и идти на разговор сразу в Великий Круг. Внутренне он готовился, что именно Круг организовал это, не ясно зачем, а потому он не сомневался, что, если будет нужно отомстить, рука его не дрогнет, пусть за этим стоит сам Верховный глава Круга Возгарь. Собирался ли он мстить только за близкого ему Гарипа или всех Мороков, или может быть за все, что пережил в последние годы Хельмут еще не решил. Как бы то ни было, в нужные моменты он умел держать себя в руках и взвешивать поступки, а значит если кого-то и ждет смерть, это будет оправдано, по крайне мере для него самого.

Дорога заняла долгих несколько дней. Хельмут спешил, спал совсем немного, давал отдых лишь лошадям, по ходу дела несколько раз успев поменять их в военных гарнизонах и форпостах по дороге. К Вирмы он прибыл в ночи, и оставив лошадь у постоялого двора, в сам город решил идти пешком, скрываясь и для этого собирался использовать доставшийся ему амулет Зрак. Прежде он лишь раз видел такой, но лично никогда не обладал. Ворожей до конца не был уверен, как он работает, но в силу опыта и знаний, справился, подобрав подход к амулету и правильно рассчитав концентрацию заклинания, также звучащего как Зрак. Он надел камень и стал почти невидим, сливаясь в предрассветных сумерках, просочился по городским улицам и без препятствий добрался до входа в Великий Круг. Перед ним Морок снял амулет, зная, что опытные ворожеи все равно почувствуют его приближение, так что разницы почти не было. Сняв амулет, он ощутил легкое головокружение, но в общем остался доволен его действием и согласился, что вещь это крайне полезная, а кроме того, дорогая, ведь мало ли что в жизни еще предстоит.

Здание Великого Круга представляло собой огромный диск (в высоту четырех этажей), пристроенный к скале, и опирающийся на одну огромную, мощную колонну по центру, где скрывалась лестница и несколько малых колонн по всему периметру. Весь контур диска обрамлен окнами по всем четырем этажам. На крыше возведено еще несколько помещений, куда вели лестницы, а также Круг имел два этажа, уходящих под землю и туннель, соединяющий Круг с Крепостью Вельмир, выстроенной неподалеку, но чуть выше Круга. Архитектура Круга отсылала в Первому миру, опираясь на скудные знания из набросков в некоторых книгах, которые существовали во Втором мире и частично уцелели до сих пор. Почему именно диски и какое назначение носили такие постройки до конца не ясно. В настоящий момент по всей Земнице можно было встретить несколько зданий, сделанных в таком стиле, в том числе и Великий Круг Вервины.

Хорошо знакомая стража Круга поприветствовала Хельмута, один из них сразу же выразил радость, по поводу встречи с ним и предложил скорее спешить к Возгарю, он как раз сегодня будет собирать совет по поводу случившегося. Хельмут, ничего не отвечая, но кивнув в знак принятия информации, проследовал внутрь и торопливо поднялся на четвертый этаж в покои к Возгарю. Если в такой час он не спал, значит о событиях уже начали приходить вести.

В помещении по углам горели камни Витель, у северной стены зажжен камин, а через восточное окно падал свет от восходящего Багреца. Возгарь, опытный, мудрый ворожей-Мастрот, половину жизни посвятивший боевой ворожбе, после перейдя в русло обучения и наставничества, со временем возглавивший Средний Круг в Соломени, а после Великий Круг. Он не был очень стар, но выглядел неважно: уставший, седой, чуть сгорбленный, с морщинами, он последние годы мало спал и отдыхал, пытаясь управлять гибнущей, или как говорили многие, преобразовывающейся, структурой ворожеев. Когда Хельмут вошел в кабинет, он еще не видел Морока, так как стоял спиной, но тут же облегчено выдохнул и произнес низким тихим голосом, не проявляя при этом эмоций.

– Как же я рад Хельмут, что хоть ты выжил.

На самом деле он почувствовал его приближение еще до того, как Морок добрался до его покоев, но только теперь, когда услышал знакомые шаги, спокойно выдохнул. Возгарь отличался самыми сильным чувством и интуицией среди ворожеев Вервины, именно он в свое время помог Хельмуту освоить особенности этой способности, впрочем до своего наставника ученик все еще сильно недотягивал.

В кабинете также находился Волвар, глава армии. Возрастом на десять лет старше Хельмута, он бодро поднялся со стула, провел правой рукой по лысой голове, провел ладонью левой руки по усам и протянул правую руку со сжатым кулаком Хельмуту в знак приветствия.

– Хельмут, я не верил, что ты погиб. Кто угодно, но только не ты, – сообщил Волвар.

– Что случилось с остальными? – осторожно спросил Хельмут, все еще придерживая в голове мысль о возможном предательстве Великого Круга и даже армии, но прямо сейчас эта мысль начала казаться ему абсурдной и даже глупой, так как мотивов у них для этого просто не существовало, кроме разве что самоубийственной цели, но это звучало предельно нелепо.

– Пока что мы знаем о десятке убитых Мороках. Две женщины, восемь мужчин. Что с Гарипом?

– Он мертв.

– Значит одиннадцать. По остальным нет вестей, но кажется это дело времени, и все вести будут плохие.

– Что вы еще знаете? – спросил Хельмут.

– Пока что, очевидно, ты знаешь больше, чем мы. Расскажи, что там случилось. Будь добр, удели внимание всем деталям, сейчас каждое слово подобно драгоценности.

Хельмут не сразу ответил на просьбу. Внутри него снова мелькнуло чувство, что заговор мог быть подстроен сверху, но кем и для чего? На Возгаре и Волваре лица не было, особенно плохо смотрелся Волвар, не скрывающий разочарование от потери пятнадцати лучших боевых единиц армии. Они просто не могли это сделать, у них нет ни единой причины. Чувства подсказывали ему, что оба собеседника скорее разбиты и ошарашены, что мало походило на состояние заговорщиков. Злоба быстро стихла, стало значительно легче и Хельмут рассказал все с самого начала.

– Значит Ярец, – лишь произнес Возгарь в конце.

– Тебе он хорошо знаком? – спросил у него Волвар.

– Да, очень хорошо. Он всегда был в меру амбициозен, но высоко не прыгнул. Это рядовой ворожей, у него не вышло развить свои способности. Откровенно говоря, его и Эринтом можно назвать с натяжкой, но чего у него отнять, так это способность ладить с людьми, поэтому он был полезен, хоть и строптив. Ярец служил в разных Кругах, служил даже при дворе, однако с возрастом служение его шло скорее на спад, так как он уступал в силе и от этого злился, вымещая обиду на Ванах. Многие его не любили и это было взаимно. Последние годы он собирал для нас информацию по блазням и передавал ее в Круг недалеко от Нырищи, а дальше информация шла сюда. Казалось, он нашел свое место и я думал, он давно остепенился. Слышал, что у него молодая жена, они живут в Большаке, сам же Ярец часто бывает в Слане, там он доверенное лицо у посадника, это что-то вроде дополнительного заработка для него. Ярец умеет красиво говорить, а главное говорить то, что хотят услышать, обладатели власти и денег любят таких, кто-то даже избыточно, черпая горе через край от подобных советников и сплетников. Да, Ярец владел словом, в этом свойстве ему равных еще поискать. Ему не было причин жаловаться на свою жизнь, во всяком случае на последние годы.

– Про посадника будет отдельный разговор, Волвар, – перебил его Хельмут. – Работа для Харалуга.

Волвар понимающе кивнул в ответ, но жестом показал, что лучше бы им обсудить это попозже.

– Второе имя, которое ты назвал, – продолжал Возгарь.

– Волдхар.

– Да, Волдхар. Он старше тебя, Хельмут, опытнее. Он из иного времени, если можно так сказать, это скорее мое поколение. Это очень сильный и известный ворожей. Был, как я понимаю. Он обучался некоторое время здесь, в Вервине, но довольно рано выбрал путь наемника, это произошло еще в молодости. Это не то чтобы редкость, в истории хватало ворожеев-наемников и даже существовала целая ветвь в Рельяре, но ее разгромили. Но мы про Волдхара, да. Он богат, потому что собирал древности по всему миру, эта страсть искушала многих из нас, как многих и погубила, но он сделал ее своим вторым ремеслом и возможно не прогадал. Последние годы о нем ничего не было известно, кроме того, что он жил в Криге, а после осел в Рестонии и купил там себе замок между Рехтом и Мистерой. Есть еще информация, но к делу это отношения не имеет.

– Значит Рестония, – чуть ли не со скрипом на зубах произнес Хельмут.

– Предположительно, да. Ярец не мог быть организатором, ему бы не хвалило денег и влияния, да и что дальше? У него нет армии за спиной, чтобы сделать следующий шаг. Очевидно, что его просто подкупили, а сделать это не сложно. Но подкупили не только его, разумеется. Надо понимать, что для убийства Мороков не подошли бы просто солдаты или бандиты, нужны сильные ворожеи, и кто-то смог собрать таких шестнадцать и направить в Вервину. Кто-то помогал им перемещаться и скрываться, кто-то давал наводки на вас, кто-то подбирал места для нападения. У нас есть целый круг предателей, – грустно заключил Возгарь.

– Рестонцы всегда алчно смотрели на наши земли. Похоже, последняя война ничему их не научила, – заметил Волвар.

– Последняя война завершилась сто сорок лет назад и о ней никто не помнит, хотя они принесли на нашу земли смерть и разрушения и только ворожеи смогли тогда их остановить. Тот поход стоил Рестонии армии под десять тысяч солдат, то есть почти вообще всех боеспособных, они сами едва не пали под натиском Рельяры, которая отобрала у них кусок земель. Но сегодня у нас нет этой силы, а гибель Мороков делает ситуацию еще более сложной. Зато у Рестонии, насколько мне известно, дела с армией в полном порядке, ровно как и с числом сильных ворожеев. Да, их меньше, чем у Вервины, вернее… их было меньше, и я учитываю только те данные, что официально подавали Круги Рестонии, но они всегда лукавят, всегда. Дело обретает опасный оборот.

– Но пока не катастрофический, – предположил Хельмут.

– Почти катастрофический, – медленно кивнул Волвар, откинувшись на стуле, и скрестив руки на груди.

– У нас же есть регулярная армия.

– Как и у них. И как я сказал, у них есть боевые ворожеи, скорее всего больше, чем теперь есть у нас.

– Есть новости от разведки? – спросил Хельмут.

– Ничего нового. Абсолютно.

– Тогда пора начинать искать изменников, пока не стало слишком поздно. Если уже не поздно.

– Но без воли Правителя мы не можем делать все, что захотим касаемо ворожеев и Кругов, а проблемы множатся. В любом случае, нужно сообщить о случившемся.

– Я сегодня поговорю с ним, – сказал Возгарь. – Он как раз вернулся из Рельяры накануне, обычно после таких визитов он более сговорчив и благосклонен.

– Но разве сейчас речь о каких-то пустяках, что нам нужна благосклонность Верзита? – удивлялся Хельмут.

– Он своеобразный человек, кроме того не верящий в войну, насколько я могу понять. Но я не уверен, что понимаю его. При всех моих знаниях о людях суть Верзита Смелого остается сущей тайной для меня.

– Кажется, сейчас не то время, чтобы не верить в войну.

– Я постараюсь убедить в этом Верзита. Постараюсь. Сегодня на собрании будет известна его позиция. Наверняка явится его советник и косноязычно, но сформулирует ответ.

– Я приглашу главу разведки на собрание. Надеюсь, у него будет хоть какая-то информация, потому что пока от них толку было мало, даже блазней искали Круги, а не разведчики, – сообщил Волвар. – Достали они меня, бездельники.

– Тогда встретимся вечером, – подтвердил Возгарь.

– Да, Волвар, по поводу Сланы. Дела становятся все хуже, а порядка почти нет. Посадник устроил там банду для грабежей, используя части регулярного гарнизона. Есть, кажется, и другие проблемы. Хорошо бы этот гарнизон обновить.

– Рыц… вот ублюдок. Худшего человека еще поискать надо.

– Будь аккуратен, я знаю, она была дорога тебе, как и мне, но у нас нет прав на жесткие меры по отношению к нему, встряхни лишь войска.

– Я все понял. Понял. Отправляю туда Харалуга, он разберется, он такое любит.

– Будь осторожен. Случись чего, Правитель не одобрит.

– Я не буду это с ним обсуждать, все будет обставлено как обычная проверка войск, что мы и так делаем время от времени.

– Осторожнее, так или иначе Рыц пользуется его благословением.

– Можешь не беспокоиться.

– Я беспокоюсь только за тебя, не за себя.

– Хельмут, не учи меня моей службе.

– Ладно, ладно. Но при случае дай втык Драгану. Чем он вообще занят, когда я приношу тебе вести вместо разведки?

– Не нравится мне этот Драган. Толку от него никакого. Давно бы убрал его, но член клана семьи Верзита… сам понимаешь.

– Понимаю.

– Ладно, я разберусь, спасибо за помощь, Хельмут.

– Да, Волвар, отправь весть в крепости Выжлец и Трубеч, пусть готовятся к возможному вторжению Рестонцев.

– Именно это я хотел сделать прямо сейчас. К восточным границам скоро выступят дополненные силы, я выделю шестьсот человек, они станут лагерем на подходе к крепостям. Кажется, наши опасения сбываются, и то, для чего мы родились, скоро начнется. Ты чувствуешь что-нибудь?

Морок ничего не сказал и лишь отрицательно покачал головой в ответ. На том они раскланялись и попрощались до вечерней встречи.

Хельмут собирался навестить Вейю с дружеским визитом, но прежде привел себя в порядок после долгой дороги. В Великом Круге у него имелась своя отдельная комната, вернее помещение на целых три комнаты. Он предпочел жить в стенах Круга, где под рукой всегда огромная библиотека, тренированный лагерь, ворожеи, здесь же пешком можно быстро дойти до расположения главы армии, да и резиденции ключевых военных находятся поблизости, а главное жилье в Круге бесплатно для него. Помещение Хельмута состояло из спальни, совмещённой с небольшой кладовой, рядом комната, наподобие гостиной и трапезной (хотя он всегда ел в общей трапезной), и рядом комната для принятия ванны и отдыха. Там же Хельмут медитировал, что он делал часто, дабы приводить разум в порядок и пытаться открыть для себя новые знания, распутывая сложные цепочки взаимодействия с Большим миром. В целом Хельмут вел довольно скромную и скучную жизнь, большую часть из которой занимали тренировки, чтение и попытки постигнуть все новые и новые силы. Он жадно оттачивал мастерство, сохраняя чистый разум и крепкое сознание, старался достаточно спать и есть, чтобы не слабеть телом, и не тянуть силы из самого себя. Лекари уверяли, что залог его силы в том числе в здоровом теле, потому он уделял этому вопросу особое внимание.