Этика распятия

– Да, – удивлённо ответил Сергей, не ожидавший такого поворота событий.

– Вот! – удовлетворённо подтвердила бабулька. – Если ты что-то хотел узнать, то должен бы был обратиться ко мне с вопросом. Я-то человек местный, уж, наверное, знаю, что тебе ответить. А если бы тебе мой ответ не понравился, то стали бы думать, к кому ещё можно обратиться. А ты что-то себе надумал. Ходишь, вынюхиваешь что-то. Этак сам под подозрение попадёшь.

– А в чём вы меня подозревать можете? – ещё более удивился Сергей.

– Как же – в чём? – рассудительно продолжала бабулька. – Это вы там, на Земле, в центре освоенной зоны живёте, и ничего необычного с вами произойти не может. А наша планета почти на краю галактики, на самой границе вертится. А уж так издавна повелось: кто на границе живёт, тот границу и охраняет.

– И что? Было от кого охранять? – напрямую спросил Сергей.

– Да пока – нет! – бодро ответила бабуля. – Видимо, соседи у нас мирные.

– Ну-ну! – успокоенно сказал Сергей. – Только зря напугала.

Он для вида прошёлся по полянке, которая сразу показалась ему очень маленькой. Как будто после разговора она резко сократилась в размерах. Пристыжённый словами старухи Сергей сразу расхотел заниматься дальнейшим расследованием. Но и уходить так, будто его застали за каким-нибудь непотребным действием, не хотелось.

– А всё-таки, если не секрет, чем вы таким далеко от дома и от людей занимаетесь? – совсем для проформы спросил Сергей.

– А вот посмотри, – бабуля провела рукой, и Сергею будто открылся сушильный цех в виде многочисленных ниток, на которых были подвешены пучки трав и цветов. – У нас в роду все этим занимались. Здесь есть всё и для здоровья, и для поднятия тонуса.

– А-а! – совсем успокоился Сергей и уже собрался уходить, но бабуля остановила его жестом.

– Подожди! – сказала она, тяжело встала с земли, проковыляла к палатке, вынула оттуда какой-то предмет и подошла с ним к Сергею. – У меня бабка ведунья была. Удивительные вещи делала. Вот возьми, – она протянула Сергею плоскую деревянную пластинку, на которой были нарисованы на импровизированной эстраде выполненные в лубочной манере пляшущие человечки, застывшие в разных позах.

Сергей взял пластинку, повертел в руках, явно не зная, что с ней делать. Постучал ногтем по картинке: под ней был ровный слой дерева и никакого секрета не просматривалось.

– Это не просто примитивная лубочная картинка, – пояснила бабуля. – Это пляшущие человечки. Как только рядом с тобой будет зло твориться, они начнут плясать, и чем быстрее будет зло развиваться, тем быстрее они будут плясать.

– Видите ли, – он вдруг подумал, что не спросил, как зовут бабулю, но что-то в его сознании воспротивилось желанию узнать её имя, и он решил, что для него это не так уж важно. – Я человек не суеверный. Жёсткий материалист. Поэтому не верю в предсказания и потусторонние наития. А также во всякие амулеты, обереги и прочие нематериальные артефакты. Как известно, все эти факторы действуют при обязательном наличии веры, а вот веры-то у меня нет и не будет по определению.

– А ты и не верь. От тебя этого и не требуется. Ты, главное, держи их при себе. Особо когда тебе плохо будет. Ну когда совсем уж невмочь.

Сергей не любил бесполезные споры. К таким он относил споры по вопросам, в которых участвующие занимали принципиально непримиримые позиции. В таких спорах противники ставили перед собой одну задачу: подобрать как можно более убедительный аргумент, чтобы сокрушить позицию оппонента, но при этом не дать убедить себя абсолютно ни в чём, чтобы сохранить свою идею непоколебимой. Ему приходилось уже общаться с травниками, и он несомненно понял, что они однозначно уверены в действенности своей позиции, тянущейся из седых веков. И никакие достижения науки не способны опровергнуть их мнение, сколь бы противоречивым оно ни казалось со стороны. Поэтому он прекратил дискуссию, философски считая, что время всё расставит по своим местам.

– Спасибо! – учтиво поблагодарив бабулю, Сергей направился к капле и, уже взлетая, посмотрел вниз: бабуля махала ему рукой.

Прибыв на место базирования группы, Сергей доложил руководителю, что обнаружил женщину, занимающуюся сбором и сушкой цветов и трав. Но о своих подозрениях умолчал, посчитав их необоснованными. Остальные члены экспедиции ничего необычного не обнаружили.

На планете существовали стандартные человеческие поселения: одно из них базировалось на заводе по добыче естественных фуллеренов, второе – на крупном центре по добыче подводных ископаемых из ряда долгоживущих актиноидов, третье образовалось вокруг биолаборатории по исследованию систем биоценоза. Все перечисленные учреждения были зарегистрированы в реестрах общечеловеческих научно-производственных систем и никакого сомнения в принадлежности к ним не вызывали.

Сергей долго сомневался, стоит ли говорить о своих подозрениях в отношении бабули. Они уже собирались возвращаться, когда Сергей, не выдержав, всё-таки рассказал о странных геофизических проявлениях на местности, в которую он был направлен. Руководитель экспедиции Леон Кэролайф, в отличие от Сергея, сразу всё воспринял всерьёз. Они срочно вылетели в тот район на повторное обследование, но ни с воздуха, ни на местности ничего не нашли. Наблюдавшаяся ранее проплешина в сплошном массиве леса исчезла, будто её вообще не было, а вместе с ней пропали и следы стоянки бабули. Пришлось доложить в СКЭП о наблюдении артефакта разового проявления. Поскольку остальные исследования экспедиции были безрезультатны, а жители планеты никаких странностей не замечали, недоработку случая с бабулей в вину им вменять не стали. А вот бабкин подарок Сергей сохранил в тайне. Почему? Он и сам себе объяснить толком не мог.

Среди жителей всех трёх поселений бабуля обнаружена не была. Сергей лично пересмотрел фотографии всех поселенцев. Да и вообще: поселение было сравнительно молодое, поэтому количество пожилых лиц на планете было крайне малым.

Собственно, на этом их командировка и закончилась. Сообщать о возникших подозрениях Бойцова Кэролайф не стал. Проверка ничего не подтвердила, а докладывать о фантазиях у них не принято. Группа вернулась из командировки и Сергей почти сразу забыл о случившемся.

Но сейчас он неожиданно вспомнил о давно прошедших событиях. Сергей пригляделся к изображению пляшущих человечков, и его поразило одно наблюдение, которого он раньше почему-то не отметил: у всех человечков наблюдался неприятный оскал, направленный не прямо на него от плоскости дощечки, а в одну сторону. Он достал дощечку из шкафа и пригляделся внимательней. Действительно, лица человечков выражали неприкрытую злобу, направленную куда-то вбок. Сергей стал припоминать, какими они были раньше, и не мог вспомнить. Но ему показалось, что они выражали добросердечность или хотя бы проявляли нейтральность. Это сильно насторожило Сергея. И несмотря на то что плясать они даже не думали, Сергей почувствовал избыточную напряжённость.

Он поставил дощечку с пляшущими человечками обратно в шкаф, и в этот момент неожиданно ощутил позыв к активным действиям. Он сел за рабочий стол, вызвал на стену экран монитора компьютера и сделал запрос в Большой всемирный информаторий на поиск работ по гениям.

Ответ был ошеломляющим: перечень работ, посвящённых гениям, составлял более семи тысяч наименований. Сергей понял, что он просто не знает, с чего начать. Конечно, в таком случае лучше всего начинать с чего-то, хотя бы немного известного. Но Сергей никогда раньше не сталкивался с подобными вопросами, поэтому выбрать какую-то точку отсчёта он никак не мог.

Он начал листать перечень просто так, наугад и вдруг его взгляд зацепился за одного автора: Чезаре Ломброзо. Ничего конкретного Сергей о Ломброзо вспомнить не сумел, но ему показалось, что Ломброзо отметился в истории человечества чем-то одиозным. Поэтому он решил ознакомиться с книгой Чезаре Ломброзо «Гениальность и помешательство». Он просмотрел книгу от начала до конца – в ней оказалось 252 страницы. В час он читал примерно десять страниц литературы такого типа. Уделить чтению более одного часа в день ему, как правило, не удавалось. Итого, на эту книгу понадобится примерно 25 дней. Немало, подумал он. Но настроение сложилось такое, что хотелось работать именно сейчас, а не через 25 дней, когда он наконец прочтёт её.