Остров Колдунов. Часть 1. Шаги Пришествия

Глава 4

(Илломайн, на пути к пещерам, стоянка у Нефритовых ворот)

Аррит из риан ал джарских конюшен, молодой жеребец ахтанской породы, шел ровной рысью, и Тэйн предпринимал мучительные и почти бесполезные попытки не задремать в седле. Короткое разбирательство на месте, проведенное после обнаружения тела главы агвалларского посольства, вымотало его окончательно. Ложиться спать во дворце, зная, что в любой момент тебя могут вытащить из постели и начать задавать вопросы, показалось ему делом бестолковым и бесполезным. Решив выспаться в лагере дружины, он быстро собрался в дорогу, заверив риана, что приложит все усилия, чтобы убедить Джерхейна вернуться домой незамедлительно.

Столица была потрясена смертью островного жреца. Мгновенно поползли слухи о неизбежной мести островитян и чуть ли не о конце Холгойнов как правящей династии. Расследование началось и закончилось почти сразу же: тело главы посольства положили перед хэльдом Истина, в котором при правильной постановке вопроса умелым илларом отражались правдивые события, их причины и даже скрытые мысли тех, кто оказывался рядом. Даллан, объединив силы с одним из жрецов посольства, сумел развернуть на матово-черной поверхности хэльда события в обратном потоке времени. Ненадолго, но хэльд все же показал убийцу – высокое худое существо, завернутое в темно-коричневый плащ, из-под которого на несколько мгновений выметнулись костистые четырехпалые руки с жутковатого вида когтями. Двигалось оно стремительно, ловко и хищно. Свидетели процесса пришли в ужас: ничего подобного, наделенного разумом, до сих пор на Телларе не водилось. Ройг, помнивший тайного собеседника Кианейт, уловил нечто знакомое, но тот однозначно был человеком, а создание, убившее главу посольства, человеком не являлось. Даллан, выслушав его, велел молчать. Свадебные торжества хотели отложить, но Кимр, появившийся перед ними в хэльде Окно в самый разгар обсуждения, потребовал заключить брак как можно скорее.

На Илломайн надвигались сумерки, но Ройг рассчитывал добраться до Нефритовых ворот еще до восхода Ночного солнца. Над затянутой низкими тучами Джар Ил, самой высокой вершиной Илломайнского хребта, уже выступил сумрачный бордово-лиловый шар, испускающий слабое розовое свечение. Небесный Остров Агваллар, в народе – Остров Колдунов, был виден в небе над Наземным миром днем и ночью. Днем он казался ярче и светлее, вечером тускнел, а после восхода ночного солнца превращался в темно-лиловое зловещее пятно. Ученым давно было известно, что яркость свечения Острова зависит от яркости дневного солнца, от наличия облаков и небесных пятен, что светится всего лишь оболочка Острова, состоящая из ста сорока шести различных газов, удерживающих внутри Острова нормальную атмосферу и температуру, но иногда всем им казалось, что островитяне умышленно влияют на дневное и ночное небо Теллара, делая вид Острова как можно более зловещим.

Илломайнский хребет, на склоне которого лежала столица, ограждал Риаллар от ледяного дыхания северного океана и пронизывающе сырых ветров с запада. Густо заселенные юго-восточные отроги были покрыты лесами, выше Эргалона поднимались высокогорные пастбища, благодаря которым здешняя карна Быка прославилась на оба континента. Там, на склонах Илломайна, было разбросано множество маленьких деревушек и селений. Именно здесь и начинался Илломайнский лабиринт – череда древнейших рукотворных пещер, построенная загадочными предтечами нынешней цивилизации, создавшими Кэлленар.

Лабиринты Джар Ил до сих пор оставались плохо изучены, потому что были напичканы хэльдами-ловушками, не позволявшими свободно перемещаться по залам и галереям и составить карту тоннелей, а казавшиеся безопасными пути заводили в тупик или обрывались в пропасть. В роскошных подгорных чертогах плодились и размножались странные твари, которые постоянно совершали набеги на аулы скотоводов и малонаселенные городки и пытались освоиться и выжить снаружи. Крупные эгралонские святилища, такие, как святилище Илбара и Ильфейна, из года в год вели осторожные исследования лабиринта, отправляя в пещеры наиболее смышленных и отважных илларов под охраной городской дружины Хэллиха.

Тэйн был одним из тех, кто принимал в этом участие. Там, в сумрачных подземных галереях они и познакомились – молодой, подающий надежды иллар святилища Ильфейна Тэйн Ройг, и средний сын правителя Риаллара Джерхейн Холгойн, с ранней юности рвавшийся на подвиги. Риан охотно поощрял стремления сына, внимательно следя за тем, чтобы они не перерастали в безумства, и с юности отправлял его вместе с исследовательскими экспедициями в качестве охраны для илларов.

Нечисть не переводилась никогда. Некоторые твари оказывались безвредными и быстро дохли сами, некоторые могли отправить на тот свет одним взмахом когтей. Эргалонская дружина Хэллиха регулярно патрулировала и предгорья, и срединное кольцо городов и селений, стараясь обнаружить не только самих тварей, но и места их выхода на поверхность. Выходы запечатывали, но вместо них с каждым сезоном появлялись новые. В иные годы нечисть исчезала бесследно, но бывали времена, когда патрули не успевали очищать склоны от злобных и прожорливых существ, с необъяснимой скоростью плодящихся и атакующих селения.

Илломайнское срединное кольцо городов тянулось вдоль хребта чуть выше Эргалона и жило в основном ремеслом, скотоводством и виноделием. Городки были крохотные, а по весне, как только стаивали снега, и вовсе пустели, когда народ уходил на пастбища и виноградники. По пути Ройг миновал несколько таких мест, малолюдных и безмолвных, где только приглушенные звуки тунда отбивали часы дневной стражи. К вечеру он добрался до Мертвой петли – последнего, обрывистого и ветхого участка дороги, лежащего на самом краю ущелья. К сожалению, это был единственный способ попасть к Нефритовым воротам, за исключением неудобных боковых входов, разбросанных ниже и выше по склонам.

Здесь он пустил аррита шагом: торопиться на этом участке было опасно для жизни. Холодный горный воздух выдул остатки сонливости из головы, и Ройг, прокручивая в памяти события последних дней, выстроил последовательность загадочных нелепостей, так неожиданно осложнивших ему жизнь. До сих пор она текла спокойно и размеренно, повседневная работа в святилище чередовалась с вылазками вместе с дружиной Хэллиха, часто возглавляемой Джерхейном, на охоту за илломайнской нечистью, либо деловыми поездками в другие города.

Все неожиданно изменилось с появлением островитян. Свадьба Джерхейна планировалась очень давно, однако сам он до последнего момента надеялся, что риан и островные жрецы так и не договорятся, но на этот союз возлагались большие надежды с обеих сторон: противоречия между Небесным Островом и Наземным миром год от года лишь усугублялись, и первый в истории союз телларианина и островитянки мог бы стать шагом к их устранению. Теперь, похоже, надежда на это рухнула, и именно поэтому Даллан считал необходимым исполнить поручение островитян как можно точнее и в наикратчайший срок. "Мы зависим от них, – сказал он жестко, когда Тэйн возмутился. – Мы не можем игнорировать проблему отказывающих хэльдов, а они предлагают хоть какое-то решение. Ты поедешь и выполнишь то, о чем они просят. А Вельг тебе поможет." Вельгу Тэйн был не рад, слишком уж болтлив был товарищ, но смекалист и изворотлив, что могло принести определенную пользу.

К Нефритовым Воротам он добрался на закате дневного солнца. За гладко отшлифованной нефритовой аркой, оплетенной узорчатыми письменами, скрывался темный, похожий на голодную пасть провал. Зловещая красота этого места каждый раз приковывала взгляд. Там, за аркой, начинался огромный и странный подземный дворец, причудливые покои которого тянулись во всех направлениях, тоннели уводили к другим вершинам Поднебесных гор. Документированная история Риаллара насчитывала около двух тысяч лет, и уже в самых первых хрониках летописцы упоминали загадочную красоту илломайнского лабиринта. Исследователи не без оснований предполагали, что в залах Джар Ил действительно кто-то обитал: две трети пещер напоминали обыкновенные жилые комнаты, пусть и непривычные для современников.

Создавшая их цивилизация имела много общего с современной. Хэльды лабиринта, изредка попадавшиеся там ка-эль и то, что в настоящее время принято было считать «ловушками», работало по все тем же законам Кэлленара. Различий, впрочем, тоже было достаточно. Причудливые витиеватые рисунки-символы, так похожие на магический язык урд, но урдом не являющиеся, множество приспособлений и устройств, похожих на хэльды, наталкивали исследователей на мысль, что цивилизация, создавшая этот подгорный дворец-лабиринт, могла быть предтечей собственно современной цивилизации Теллара.

Лагерь, развернутый маленьким отрядом, обустраивался со знанием дела. Здешней стоянкой пользовались не только исследователи лабиринта, но и дружины, патрулировавшие предгорье и склоны хребта. Просторные каменные хижины имели печи для обогрева, несколько открытых очагов, коновязь и полноценная крытая конюшня позволяли разместить несколько разных отрядов. Ройга встретили с радостью – его хорошо знали в дружине, уважали за спокойный нрав, отсутствие предрассудков и, несмотря на илларский ранд, умение владеть мечом. Он тренировался с затупленным оружием или с палкой, но только среди своих, и давно подозревал, что Даллан в курсе его неканонического поведения.

Спешившись и расседлав аррита, он почувствовал, что валится с ног и с тяжелым вздохом сел на кожаные мешки около очага. Ему сразу же передали миску с наваристой мясной похлебкой и кружку с арали. Тэйн слушал поспешно пересказываемые новости: Ясмин так и не выбрался из пещер, Сэллер, постоянный иллар Хэллиха при отряде, переоценил себя, самостоятельно сунувшись в лабиринт и попал там в ловушку, высосавшую силы. Райд, старый, опытный воин, пострадал от стаи красных гончих – злобных смышленых тварей с кроваво-красной шкурой. Во всем остальном рейд отряда по деревням был успешным, ка-эль «Посох Илбара», камни которой светились при наличии поблизости агрессивных существ, не подавала тревоги вот уже несколько дней. Отряд собирался в ближайшее время возвращаться домой, в Эргалон.

– Ну и как тебе она? – раздался над ухом хорошо знакомый веселый голос. – Из того, что я видел через хэльд, милостиво открытый моим заботливым папашей, это не женщина, а бледная немочь! Как и все отпрыски этого куска грязи, повисшего на небе на месте прорехи в божьих штанах.

–Тише ты, богохульник, – рассмеялся Тэйн, поспешно поднимаясь и попадая в медвежьи объятия среднего из Холгойнов. Высокий, широкоплечий, резкий в движениях, Джерхейн Холгойн унаследовал от своего отца только рост. Лицом он пошел в мать, взяв ее большие, с тяжелыми веками темно-карие глаза, ее крупный улыбчивый рот, ее огненно-рыжие густые волосы, изогнутые дугой брови. Ростом и физической силой он был, несомненно, в прадеда, о подвигах которого здесь ходили жутковатые и подчас комичные легенды, а вот веселый и покладистый характер, добродушие и особый, иронично-жизнерадостный взгляд на жизнь были его собственными достоинствами.

Выглядел он не менее уставшим, чем Ройг, для которого шли вторые сутки без сна.

– Ну и как охота на чудовищ? Поймали кого новенького или все те же старые знакомые?

Джерхейн присел на расстеленные у очага шкуры и тоже налил себе арали.

–Так, мелочь, шастающая по амбарам. Правда, выглядят они до того уродливо, что от одного их вида хочется блевать. Кстати, в каждой первой деревне меня поздравляли с бракосочетанием, а в каждой второй – обещали скорый конец света. Ты в курсе?

– Бракосочетания? – развеселился Тэйн.

– Нет, конца света. Кстати, вот и стервятники уже слетелись. Как там папаша, отбился? И что там с моей нареченной?

– Потом расскажу, – ответил Ройг, не желая озвучивать подробности в присутствии воинов.

– Я вообще-то человек терпеливый, но если она попытается воспитывать меня, как благоверная братишки, я не посмотрю, что ее папаша похваляется браслетами на обеих руках, – продолжил Джерхейн все с той же усталой усмешкой. – Хорошо, что не я, а Джайт наследует корону. Я бы умер с тоски, решая государственные дела. Хорошо, что я могу сбежать в горы, подальше от этой дурацкой политики.

– Было бы хорошо, если бы ты еще и от такой жены смог сбежать, – хмыкнул Тэйн. – Уж больно беспокойное у нее приданое.

– Да уж, – поморщился Джер. – Хотя вдруг мы найдем с ней общий язык? Не думаю, что ей, девчонке, выросшей на утонченном и цивилизованном Агвалларе, в радость быть проданной на дикий Теллар, – последние два слова были произнесены им с особой иронией. – Не так-то просто выжить в месте, где даже солнце светит не так, как дома. Нет, я не буду ее обижать, – он решительно тряхнул рыжей гривой. – Малышке гораздо труднее, чем мне.

Тэйн осторожно покачал головой.

– Не торопись делать выводы.

Поев, он переоделся, сменив илларский ранд на более удобный тхон, воинский облегченный доспех из мягкой кожи с кольчужными вставками. Тэйн часто предпочитал именно эту одежду привычному ранду, особенно тогда, когда по делам святилища приходилось отправляться в горы. Ношение тхона предполагало широкий пояс для ножен, но вместо них Ройг закреплял на кольцах необходимые ка-эль, такие, например, как тот же Посох Илбара. Он знал, что в таком виде практически не отличается от воина дружины Хэллиха, и чуть ли не впервые за все время согласился с островными жрецами: да, внешне он действительно не похож на проводника веры и мирного искусства.

Нужно было срочно решать, что делать с Ясмином. Если он до сих пор жив, следовало идти на поиски в лабиринт, если же нет – оказать помощь раненым и возвращаться в столицу. За Нефритовыми воротами в самых первых залах имелись традиционные хэльды, которыми Ройг собирался воспользоваться прямо сейчас, пока голова еще соображала. Джерхейн отправился с ним, чтобы выслушать не предназначенные для чужих ушей новости.

– Что, если этот тип в плаще – из островитян? – предположил он после рассказа о тайном свидании Кианейт. – Может, у нее любовник из своих?

– Тогда он осведомлен о внутреннем устройстве твоего родового замка лучше, чем ты сам, – фыркнул Тэйн. – Что касается смерти островитянина… Кто-то не хочет твоей свадьбы гораздо сильнее, чем ты.

– И этот кто-то, не уговорив Кианейт, подослал убийцу к главе посольства, – продолжил Джер.

– Убийцу с клыками и когтями, который материализовался из ничего прямо в замке и таким же образом исчез. Прийти и уйти тем же путем он не смог бы – я бы его заметил. Езжай-ка ты домой, – вздохнул Ройг. – Не нравится мне все это. Кстати, с чего это вдруг вас понесло в илломайнский лабиринт? Ты ж хотел только по срединному кольцу пройтись.

– У Сэллера было поручение от своего святилища, – пояснил Джерхейн. – Опыта хождения по лабиринту у него маловато, а я не мог ему запретить или отказать. Дал ребят в помощь, из тех, кто уже бывал там… Они его и принесли.

За тремя арочными порталами Нефритовых ворот располагался огромный величественный зал, напоминавший дворцовый холл-прихожую. Свет лился сверху, от узорчатых полос-переплетений, украшавших потолок, чьи естественные неровности были отшлифованы до зеркального блеска. Причудливые колонны в виде деревьев с рельефными стволами и широкими узорчатыми листьями, темно-зеленые с золотистыми крапинками, выступали из стен, их ветви упирались в потолок. Собственно, ни одну из внутренних пустот Джар Ил нельзя было назвать пещерой – скорее, чертогом или залом. В этом, самом первом, не было никаких предметов обстановки, за исключением каменных чаш по сторонам колонн. Исследователи называли его Приемной; отсюда вело несколько путей в различные части подземного дворца. Крайний левый коридор уходил в маленькую пещерку, в центре которой располагался Круг Власти – малый силовой колодец Кэлленара – льдисто-холодный камень, идеально круглый и прозрачный, как вода в горном озере. Вокруг него друг напротив друга стояли шесть хэльдов: два Окна, четыре Двери. Ни одна из Дверей никогда не работала. Ройг предполагал, что мест, куда они ведут, больше не существует.

Оживив Окно, Тэйн увидел Ясмина буквально через мгновение: парень полулежал на берегу большого светящегося озера. Вид у него был уставший и грязный, но вполне здоровый. Заметив перед собой распахивающийся овал Окна, он неловко вскочил на ноги.

– Можешь хотя бы предположить, где ты находишься? – спросил Тэйн, коротко поприветствовав обрадованного юношу.

– Это уже не лабиринт, тут нет отделки и хэльдов, – печально сообщил тот. – Просто пещеры, самые обыкновенные. Ручейки лавы текут вниз, пока я шел, чувствовал постоянный уклон. Думал, они должны куда-то наружу вывести. А вышел к озеру, – он кивнул на золотистую сияющую гладь.

– Жарко?

–Нет. Это не совсем лава. Это вообще неизвестно что. Она холодная на ощупь. И вкус у нее… приятный.

– Прекращай жрать всякую гадость, – раздраженно приказал Ройг. – Никогда, слышишь – никогда не смей тянуть в рот то, что попадется в этих пещерах! Тебе что, старшие ничего не объясняли?

– Нет, – испуганно пролепетал парень. Ройг решил не продолжать – и так напуган. Лучше провести воспитательную беседу по возвращении домой.

– Вода-еда есть? – спросил Джерхейн более добросердечно.

– Здесь недалеко ручеек, – пояснил Ясмин. – Еды мало, только галеты.

–Сиди на месте, жди помощи, не трать силы, – строго сказал Ройг. – Мы попытаемся тебя найти.

Утром они с Джерхейном попрощались: средний Холгойн смирился с необходимостью вернуться в Риан Ал Джар. Ройг, с мешком за спиной, увешанный ка-эль на все случаи жизни, и с грубо нарисованной Сэллером картой, следил, как с ним уезжает половина дружины.

В паре с Тэйном шел Блес, опытный и осторожный дружинник, до этого сопровождавший Сэллера. Он был уверен, что хорошо запомнил дорогу к тому месту, где они вместе с илларом видели маленький светящийся ручеек.

Все пути в лабиринт начинались из Приемной.

– Нам прямо, – пояснил Блес, кивая на лежащий перед ними проход. – Сэллер выходил на Внутреннюю дорогу.

Ройг молча кивнул и первым направился к низкой арке из того же нефрита – уменьшенной копии Ворот, сделал несколько длинных шагов во мраке, разделявшем подземные чертоги, и вынырнул через нефритовую арку в просторный зал, освещенный огненными завитками под самым сводом. Каменные деревья тянули вверх свои точеные ветви, сплетаясь на потолке волнообразными арками и образуя сплошную каменную аллею, конец которой терялся в зеленовато-сумрачном мерцании. Отсюда вело всего два выхода: к Тронному залу и к Внутренней дороге. Пройдя через Тронный зал, чертог с гигантским куполом из яшмы и оникса и опалово-огненным троном, можно было попасть и дальше, в не менее загадочные и роскошные части лабиринта. Внутренняя Дорога представляла собой основной тракт – широкую арочную галерею, из которой вверх и вниз, влево и вправо ответвлялись пути в иные сегменты лабиринта-дворца.

Поворот направо, несколько шагов во тьме, низкая арка, настолько низкая, что приходится пригибаться… И еще один зал, волнообразные стены покрыты сплошными кусочками опалов, создающих впечатление естественного узора. Три колонны в центре сияют, освещая путь, а вдоль стен у самого пола бежит горящая строчка знаков-символов, напоминающих урд.

Пройдя девять залов, они оказались в Усыпальнице, названной так из-за похожих на надгробия каменных тумб. Тумбы-надгробия образовывали два кольца, в пустом центре зала на полу сложной вязью нечитаемых символов был начертан третий. Тэйн, осторожно обойдя тумбы, остановился перед ними, с недоумением разглядывая рисунок-вязь, а Блес и вовсе опасливо остановился у стены.

–Они светятся, – пробормотал он испуганно. – И горячие. Раньше ведь не светились, да?

– Не светились, – согласился Ройг, разглядывая пылающий рисунок с недоумением и опаской. – Пошли-ка отсюда… Мало ли что.

Внутренняя дорога начиналась за Усыпальницей. Там же начинались и ловушки, пройти которые получалось не у всех. В начале пути тоннель разветвлялся в четырех направлениях, и Ройг оглянулся на Блеса.

– Куда дальше?

Блес свернул в крайний левый, а Ройг сверился с картой, начерченной Сэллером.

Пройдя сквозь очередную завесу кромешной тьмы, выполнявшей в этом загадочном дворце функцию двери, они вышли к анфиладе комнат, не менее роскошных, но больше похожих на жилые покои. Здесь стояли каменные кресла в форме чаш, в нишах и углублениях находились сосуды конической формы, плоские узорчатые блюда, изящные хрустальные кубки. Светильники на стенах имели форму причудливых цветов, крохотные фонтанчики били из морд неведомых животных. В некоторых залах попадались бассейны, полные прозрачной ледяной воды, дно которых переливалось звездочками бирюзы и аметиста. Каменные скамейки кое-где сменились просторными ложами на возвышениях, к которым вело множество маленьких ступенек.

Не обращая внимания на все это великолепие, Тэйн остановился перед очередной нефритовой аркой, за которой опять зиял черный провал.

– Там дальше – ловушка, – предупредил он Блеса, не оглядываясь. – Не нейтрализуется. Просто идем, не оглядываясь.

– Помню, – пробурчал тот, поморщившись. – Воспоминания.

–Или темнота, – добавил Ройг. – Идем быстро, ни на что не отвлекаемся.

И он уверенно нырнул под арку. Там, дальше, стены зала, колонны, пол и потолок были зеркальными, но отражали они не его-сегодняшнего, а его-прошлого. Поговаривали, что здесь можно увидеть и будущее, но Ройгу, неоднократно проходившему этим путем, ни разу не везло. Когда-то, после Острова, он намеренно пришел сюда, чтобы попытаться разблокировать воспоминания, в надежде увидеть хоть что-нибудь из агвалларского периода, но тщетно – хэльд выуживал только то, что ты действительно помнил, желал или боялся. Он проскочил зал, глядя строго под ноги, и вывалился в соседнюю пещеру через внезапно обнаружившийся черный проем в стене-зеркале.

Блес застрял между колонн, растерянно топчась и разговаривая сам с собой. Ройг окликнул его, и, обнаружив, что звук рассеялся, крикнул снова, усилив голос парой урд-знаков. Его спутник вздрогнул, оглянулся, и бегом бросился к выходу.

– И что тебе привиделось? – спросил его Тэйн с дружелюбной насмешкой.

–Ничего хорошего, – проворчал тот.

За зеркалами лежал следующий тоннель, опять же – непроницаемо черный, и Тэйн поспешно зажег свет, повесив перед собой знак Небесного огня. Сориентировавшись по рисунку Сэллера, они уверенно зашагали вперед, считая ответвления. Остановившись у восьмого, Брес сказал:

– Нам сюда. Там опять ловушка.

Ройг кивнул. Ту ловушку он знал.

– И зачем им были нужны эти ловушки? – спросил Блес с раздражением. – Если они здесь жили, зачем строить ловушки внутри собственного жилища? Если они опасались врагов извне, гораздо логичнее было бы окружить ими пещеры, или хотя бы разместить их во внешних залах.

Тэйн пожал плечами.

– Мы считаем, что они не были людьми. Что, если врагов они ждали не снаружи, а изнутри? Может быть это не ловушки, а расстроившиеся со временем хэльды?

Пройдя еще несколько поворотов, они задержались в крошечной тупиковой каморке с фонтанчиком ледяной воды, стекавшей в лазуритовый бассейн-колодец, напились, пополнили фляги и продолжили путь.

– Как вы определяете, хэльд это или просто деталь интерьера? – поинтересовался Блес, оглядываясь на большую чашу из оникса, полную воды. Когда он захотел к ней прикоснуться, Ройг с раздражением шлепнул его по руке.

– По эманациям. Действующие хэльды – теплые. От мертвых тянет холодом. Ловушки… как бы это описать… покалывают, что ли. От них веет опасностью.

Основной тоннель явно шел под уклон, освещенные участки почти не встречались, и если бы не ка-эль и не знак над головой, они бы заблудились в этом беспорядочном на первый взгляд лабиринте. Наконец Блес остановился перед очередной развилкой, указал на уходящий вправо коридор:

– Если мы нигде не сбились, там – ловушка, за ловушкой – лестница. Идем?

Ройг кивнул.

– Идти за мной и ни шага в сторону.

И он шагнул вправо, в абсолютную тьму, поскольку светильники на всякий случай опять пришлось погасить – знак Небесного огня мог и взорваться при столкновении с активным хэльдом. Ройг сделал несколько шагов вперед, наугад, ожидая реакции затаившихся во мраке сил. Ничего не произошло. Он двинулся дальше и сразу же ощутил ползущие по ногам ледяные иголки. Следующий шаг дался с трудом, он вымучил еще один и остановился, скованный ледяным оцепенением. Оглядевшись, он обнаружил себя и своего спутника вмерзшими в светящийся голубой лед, в глубине которого распустились удивительные синие узоры.

Едва шевеля окоченевшими пальцами, он нарисовал несколько знаков урда и влил в них немалую порцию Огня жизни, а затем толкнул их вперед, заставив рассыпаться по пещере мерцающими огоньками. Узоры вспыхнули и засветились, лед с треском раскололся, вернув телу подвижность.