Эсхато. Бешеные

– Хорошо, что хоть не голова, – сказал он.

Девушка попыталась улыбнуться, но получилось сильно натужно. Она погладила отца по голове, мокрой и липкой от пота.

– Спасибо тебе, – сказал Алексей. – Если бы не ты, я…

Дочь обняла лежащего отца, крепко и нежно, стараясь не плакать.

Алексей выслушал пересказ событий от лица своей дочери касательно плана Виктора, затем улыбнулся и почесал затылок.

– Да уж, выдал старина план, – сказал Алексей, – однако план вполне пригодный и может решить проблему с едой, хоть со стороны и выглядит немного чудным. Виктор никогда не был отличным старостой, скажу я тебе, и случаи с волками это показали. Он отличный человек, но как управленец… И эта реакция жителей не к добру… И Лизавета… не нравится мне что происходит.

Алексей указал взглядом на свою фляжку с водой, лежащую на столе в другом конце комнаты. Саша дотянулась до фляжки, взяла ее и, обернувшись, увидела, как ее отец пытается приподняться, чтобы прислониться к стене.

– Пап, доктор велел тебе не вставать!

– Я и не встаю, – ответил он. – Просто хочу приподняться. Надоело уже почти двое суток находиться в горизонтальном положении.

Саша открыла фляжку и поднесла к губам отца, но тот покачал головой.

– Сам, – сказал он и протянул культю из-под одеяла. – Ой, не та рука.

На этот раз Саша заулыбалась искреннее, хоть и чувствовала себя скованно, зная, что смеется над серьезным увечьем отца. Но Алексея, как видно, это ни капельки не смущало, наоборот, он даже подхватил ее легким смешком.

– Теперь придется стать левшой, чтоб его, – буркнул он и потянулся левой рукой к бутылке с водой. Пока он осушал пол-литра одним залпом, Саша задала ему вопрос:

– Что мы будем делать, пап?

Отец оторвался от воды.

– Имеешь ввиду плана Виктора?

Саша кивнула.

Он закончил пить и положил бутылку на подушку.

– А что бы ты хотела?

Настала тишина. Девочка остановила взгляд на куче тряпья, укрывающее ее отца. Она пробегала глазами по одежде: кнопкам, пуговицам, пятнам грязи на них – словно искала более подходящие слова.

– Дядя Витя спас нас с тобой, приютил здесь. Я думаю, с нашей стороны будет правильно, если я помогу ему в поисках. – Саша взглянула на отца. – Мы поможем.

Улыбку Алексея сквозь его бороду было трудно заметит, но Саша все же заметила некоторые ее черты, доброжелательные и любящие.

– Как же ты похожа на свою мать, когда так говоришь.

Саша улыбнулась в ответ, но улыбка была частично фальшивая. Она никогда не видела маму, у нее даже не было ее фото, чтобы хоть раз взглянуть на ее волосы, глаза, уши, лицо… На все. Алексей редко говорил о Диане, но теперь вдруг, ни с того ни с сего…

– Я соглашусь с тобой, – сказал Алексей. – Мы должны помочь Виктору, однако разведчик теперь из меня никакой. – Как бы в доказательство своих слов отец снова показал свою культю из-под одеяла и поспешил ее спрятать, словно хотел видеть ее как можно реже.

– Я уже подумала над этим! – успела возразить Саша. – Ты будешь преподавать тот самый язык, которому обучал до катастрофы. Ну этот, как его…

– Латинский?

– Да!

– Вот уж не знаю, кому в наше время может понадобиться этот язык. – Выдохнул Алексей.

– Мне понадобится! – смело заявила Саша. – Ты будешь учить меня в свободное время, а я буду учить следующее поколение, и там, в будущем, он обязательно когда-нибудь понадобится!

– Развитие образования, хочешь сказать? Задумка интересная, молодец. – Похвалил отец дочь. – Обязательно переговорю об этом с Виктором. Учиться никогда не поздно.

Саша даже заерзала на стуле от чувства гордости, потоком нахлынувшее на нее. Ей было приятно, что отец поддержал идею.

– Я читал твоей маме Шекспира на латыни. Был такой драматург давным-давно. – сказал Алексей.

– А сможешь прочесть?

– Ну… – засомневался Алексей. – Попробую.

Отец поднес кулак ко рту, кашлянул, напоминая важную особу на сцене, и запел:

Non oculis aequat, fateor, mea Cynthia solem,

curaliis impar eius in ore rubor;

pectora prae nivibus prope dixi gilva, comaeque

si sunt fila, eius fert nigra fila caput

Перевод:

(Ее глаза на звезды не похожи,

Нельзя уста кораллами назвать,

Не белоснежна плеч, открытых кожа,

И черной проволокой вьется прядь.)

В голосе отца отчетливо слышались две эмоции: скорбь и любовь, придающие этому достаточно черствому по звучанию языку, как показалось Саше, мягкий и теплый оттенок. Саша ничего не поняла из пропетых ее отцом слов, но и без перевода эта песня тронула ее до глубины души хотя бы потому, что пелась она голосом ее отца.

Как только отец закончил, лицо его переменилось, стало бледным и немного грустным.

– Вот уже несколько лет не говорил ни слова на этом языке, – сказал он, а затем горько заплакал, напугав Сашу. Дочь немедленно кинулась к отцу, обнимая его и утешая, шепча нежные слова на ухо. Никогда прежде она не видела его таким беспомощным и слабым.

– Папочка, ты чего?

Алексей шмыгнул носом, посмотрел на дочь и дотронулся кончиками пальцев до ее щек, по которым уже успели пройтись слезы.

– Все хорошо. Просто я вспомнил твою маму, вспомнил, как сильно ее любил. Я читал ей этот стих, когда мы лежали на пляже «Красная жемчужина», и именно там мы зарыли в землю у самого песка нечто ценное, дорогое мне. Как бы я хотел сейчас оказаться на этом пляже, выкопать это и…

– А что там, пап?

– Любовь, Сашка, – недолго думая, ответил Алексей.

Он будто говорил сам с собой, тупо уставившись на одеяло, что заставило Сашу волноваться.

– Доченька, запомни: северный пляж «Красной жемчужины», там, где грунт граничит с песком, есть высокое дерево, прямо напротив домика для проката серфинга, который уже наверняка разрушен. Так вот, на этом дереве есть инициалы, вырезанные ножом, – Л, Д и С. Это я, ты и твоя мама. Если ты когда-нибудь окажешься на берегу «Жемчужины», то обязательно отыщи это дерево. Хорошо?

– Мы туда доберемся вместе, – сказала Саша. – Вместе дойдем после того, как найдем новую землю.

Он словно не обратил внимание на слова дочери и сказал следующее:

– Саш, пришло время рассказать тебе нечто важное. Ты уже совсем взрослая, и мне надоело держать в себе все то, что годами накапливалось в моем сердце.

Девушка не сводила глаз с отца и догадывалась, о чем сейчас пойдет речь. Ей всегда хотелось услышать это, но именно сейчас она бы лучше выбежала прочь. Однако, было уже поздно – отец начал говорить.

– Настало время рассказать, что случилось с твоей мамой.

7. Семья Леоновых

2019 год. Конец сентября.

День 6.

Диана не сводила взгляда с трупа молодой девушки, лежащей возле ее ног. Трупа той самой молодой девушки, что пыталась убить ее несколько минут назад. Теперь она лежит тут, мертвая, лишь с половиной головы. Маленькие кусочки черепа и мозгов девушки после выстрела разлетелись по всей комнате.

Наконец она собралась духом и перевела взгляд с трупа на своего мужа.

– Что происходит?!

Леша взял маленький, завернутый в одеяло комок – свою дочь, и принялся ее покачивать, резкими и быстрыми движениями. Но малышка не переставала плакать, оглушая обоих родителей.

– Нам нужно уезжать отсюда, сейчас же, – сказал он, словно не услышав вопроса; он передал Сашу в дрожащие руки жены. – Я быстро соберу все необходимое и поедем в охотничий домик моего отца.

Диана прижала дочь к груди и нежно принялась ей что-то нашептывать, отчего крик маленькой Саши постепенно начал сходить на нет. Пока Диана совершала магию материнства, Алексей как ошпаренный бегал по квартире и бросал в чемодан, найденный им под кроватью, все, что он считал нужным и необходимым. В чемодан полетели без разбору: несколько футболок, куртки, носки. Затем он взял рюкзаки, с которыми они обычно ходили летом в лес на пикник, и сложил туда всю еду из холодильника. Внутри рюкзаков оказались яйца (наверняка уже раздавленные впопыхах), колбасы, пара банок консервов, сыр, молоко. Туда же пошло детское питание, почти все его запасы, хранившиеся на кухне. Через пару минут рюкзаки располнели настолько, что своим видом напоминал валун с торчащими во все стороны острыми и тупыми концами.

Леша подошел к разбитому окну, вынул пистолет из кармана, снял с предохранителя. Он отодвинул штору и впустил внутрь бледный дневной свет: снаружи слышались звуки рычания и возни, словно какая-то собака грызла свою кость. Затем последовали звуки разрываемой плоти, и Диана успела заметить, как муж сморщился, видя то, чего не видела сейчас она.

И слава Богу, подумала она.

Леша задвинул штору, сунул пистолет за пояс, предварительно поставив его на предохранитель, а потом побежал к рюкзакам, поочередно закидывая их себе за плечи. Он посмотрел на жену, все еще находившейся в полном недоумении. Он подошел к ней, поцеловал ее в лоб, приложил свои ладони к ее щекам.

– Милая, я понимаю, что сейчас тебе хочется понять, какого хера здесь творится, но скажу тебе честно: я и сам не понимаю. Но одно я знаю точно – в городе сейчас опасно, и нам нужно убираться отсюда к едрени фени.

Диана закивала, и слезы, появившиеся из её глаза ранее, полетели в разные стороны от быстрых движений.

– Нужно взять переноску для Сашки, – сказала она. – Еще подгузники и пару ее игрушек.

Леша кивнул головой, еще раз поцеловал свою жену, но на этот раз во взъерошенные рыжие волосы. Он достал из шкафа холщовую сумку, с которой обычно они ходили за продуктами в соседние лавки, и положил внутрь около десятка распашонок с нарисованными мультяшными героями; большую упаковку подгузников, на которых было изображено лицо улыбающегося младенца, и парочку пустых бутылочек.

– Пошли, – сказал Леша протягивая ладонь жене, держащей на руках Сашу. Малышка уже успело задремать, прислонившись к маминой груди.

– Мне нужно хотя бы переодеться, – возразила Диана, указывая на свой светло-синий махровый халат с пятнами крови.

– Придется переодеться в машине, милая. Времени нет совсем. Они могут нагрянуть в любой момент.

Он вновь подошел к шторам, отодвинул краешек занавески, осмотрелся по сторонам.

– Откуда у тебя оружие? – спросила Диана

Леша, не отводя взгляда от двора за окном, ответил:

– Расскажу все по пути.

Он отодвинул штору, подошел к жене, держащей их годовалую дочь, и взял ее за плечи.

– Дин, машина стоит возле гаража. Мы выйдем отсюда, и прежде, чем мы это сделаем, пообещай мне, что ты побежишь так быстро, как только сможешь, хорошо?

Она кивнула, не спуская глаз со своего мужа.

– Возьми Сашку, – продолжил он, – запрыгивай на водительское, заводи машину и, если получится так, что один из них появится…

– Нет, даже не думай, – оборвала он мужа.

Но Алексей словно и не услышал слов жены. Он продолжал как ни в чем не бывало.

– Если кто-то из них появится и нападет на меня, пока я буду укладывать вещи в багажник, ты нажмешь на педаль газа и поедешь на север, в домик моего отца. Ключ от двери ты найдешь под старым ведром на крыльце…

Но Диана и слушать не хотела своего мужа и на все сказанные слова лишь отрицательно качала головой, борясь с очередным приступом слез. Алексей положил ладони на хрупкие плечи своей жены, затем на ее побледневшие щеки.

– Ради Саши, прошу тебя

Она только еле заметно кивнула вместо слов.

– Выбегаем на счет «три», хорошо? Беги сразу на водительское место и заводи машину, вот ключи.

Леша положил в свободную ладонь жены связку ключей с пушистым брелком, напоминающим хвост енота. Сжал ее ладонь в кулак и принялся считать.

– Раз…

Тяжелое дыхание.

– Два…

Сердца стучат словно барабанная дробь.

– Три!

Отбросив с пути плотные шторы, они вместе побежали в сторону гаража, возле которого стоял их «Форд Гэлакси» темно-синего цвета. Гараж стоял отдельно, всего в нескольких метрах от дома, но эти метры казались сейчас для двух старших членов семьи Леоновых нескончаемо долгими. Диана чувствовала сопение дочери на груди и молилась, чтобы она не проснулась и не начала плакать. Шум сейчас был их самым страшным врагом.

Наконец, через несколько секунд, которые показались вечностью, они достигли автомобиля. Диана все время сжимала ключи от зажигания так сильно, что на ладонях остались заметные зубчатые отпечатки. Она ослабила хватку только тогда, когда села на водительское сиденье и повернула ключ, по-прежнему держа свою дочь одной рукой. Машина завелась, шум двигателя был наслаждением для ушей, которое, однако, длилось недолго. Знакомые всхлипывания и страдальческие крики раздались в неизвестном направлении, а затем топот ног послышался на соседней улице.

– Леша! Леша! – закричала Диана, заметив около десятка людей с окровавленными лицами, несущихся прямо на их авто. Она увидела в стекле заднего вида, как ее муж бросил взгляд на эту толпу, затем небрежно бросил последний рюкзак с продовольствием и с грохотом закрыл багажник, тем самым разбудив Сашу, которая тут же заплакала. Он постучал по стеклу, дав понять Диане, чтобы та пересела на пассажирское сиденье, открыл дверь и сел за руль.

Один из зараженных, самый быстрый из всей толпы, прыгнул прямо на капот и принялся ползти к лобовому стеклу. Глаза Алексея так расширились, что, казалось, вот-вот вылезут из орбит, но он нажал на педаль газа. Голова зараженного ударилось о стекло, оставив небольшую трещину. Диана взвизгнула, но неприятель слетел с капота так же быстро, как и забрался на него. Другие больные подбежали прямо к дверце и принялись нещадно колотить ладонями и кулаками, оставляя кровавые отпечатки и трещины. Среди них были не только взрослые люди, но и старики, и даже дети, мальчишки лет двенадцати или чуть старше, лица которых выглядели столь зловеще в сгустках их же собственной крови, что у Дианы закололо сердце. И все это сопровождалось невыносимым для уха криком, который человек просто не в состоянии воспроизвести.

Семейству Леоновых удалось оторваться от зараженных. Толпа, оставленная позади, по-прежнему бежала за ними. «Минивен» мчался с максимально возможной скоростью, пока наконец вопли зараженных не стихли.

Диана не выдержала. Эмоции, скопившиеся за этот жалкий час, длившийся невыносимо долго, были на пределе.

– Что с ними?! – завопила Диана, не в силах справиться со своими слезами. – Они так кричат! Люди разве могут так кричать?!

Истерика Дины и звук ее кричащего голоса смешивался с плачем вновь проснувшейся Саши. В женщине проснулся материнский инстинкт, и она попыталась взять себя в руки как можно скорее, чтобы успокоить свою дочь, чье красное личико виднелась в ворохе пеленок.

– Хорошо, что мы живем на окраине, – сказал Леша, не сводя глаз с дороги. – В городе происходит настоящий ад.

– Это все этот вирус, да? – спросила Диана, укачивая дочь.

– Думаю, что да, это он.

– Но ведь по телевизору говорили…

– Да что там! – громко прервал жену Алексей, но потом, краем глаза завидев дочь, принялся говорить тише. – По ящику говорили совсем о других симптомах, но это…

Леша задумался, глаза его словно остекленели.

– Я слышал, что этот вирус мутирует, – сказал он наконец. – И передается непосредственно через контакт с зараженным, укус, например, я сам видел! Господи, все происходило так быстро: один за другим они превращались в этих… У них что-то в крови, какая-то хрень.

– А что же правительство? Полиция? – с надеждой в голосе спросила Диана, продолжая укачивать дочь.

– Я не знаю, – ответил он. – Я ничего не знаю, кроме одного – в городе сейчас опасно, и возвращаться туда нельзя ни при каких обстоятельствах. Они появляются там как на дрожжах, убивают других или превращают в себе подобных… Все как в гребаном кино.

На тротуарах, которые они проезжали, начали появляться люди. Некоторые из них бежали, другие же стояли группами как вкопанные, строя догадки, что вообще происходит. Впереди, после долгого пустынного участка дороги, стали встречаться автомобили. Алексей встал позади одного из фургонов и громко посигналил. Фургон еле полз вперед, и Диана смогла заметить надпись на его боку «Spicy Juice – укроти свою жажду!». Водителю фургона словно и дела не было до происходящей вокруг суматохи. Он подергивал усами и покачивал головой в такт мелодии, играющей в кабине.

Алексей принялся рассказывать жене про события на лекции, как Катя Маршова превратилась в одну из этих тварей и накинулась на него, перепугав всю аудиторию.

– Когда я запер ее там, то хотел вызвать полицию, – продолжал он, – но все линии были заняты. Тогда я направился в деканат, чтобы сообщить о случившемся, и вот тут-то оно и началось. Студенты начали блевать собственной кровью, затем кровь начала сочиться у них из глаз, а уж потом… Они набрасывались друг на друга, кусались, царапались, выдавливали глаза. Сколько же криков там было… Я еле ноги унес, но отчетливо запомнил одну деталь.

Алексей на мгновение убрал правую руку с руля и вытянул указательный палец вверх.

– Если зараженный кусал кого то, то покусанный становился таким же. Должно быть, вирус передается непосредственно при контакте, через кровь или слюну, черт его знает. Охранник института пытался покинуть территорию вместе со мной, но одна из студенток успела укусить его, а я только и успел, что выхватить пистолет из его кобуры. Мгновение спустя я уже бежал от этого охранника, потому что он пытался меня убить.

– О Господи… – только и сказала Диана, прижав ладони к губам.

– Я успел сесть в машину и поехал домой как можно скорее.

Он затих, но по его полуоткрытому рту было видно, что он не все сказал.

– Знаешь, когда я ехал к тебе, то словно чувствовал, как обгоняю смерть, буквально на несколько метров. Стоило мне посмотреть в окно, я видел, как люди набрасываются друг на друга, в то же время люди, живущие чуть дальше, еще не столкнулись с предстоящим кошмаром. Вот как сейчас, посмотри вокруг. Долбанная волна еще не накрыла эту часть.

И действительно люди на обочинах дороги и в машинах были более-менее в порядке, хотя и сильно встревожены. Это читалось в их громких разговорах по телефону и быстрой ходьбе.

– Значит, все началось в центре города? До окраин эта зараза еще только идет? – спросила Диана.

– Да, и не идет, милая: она бежит, несется.

Рука жены потянулась к радиоприемнику. Первая же попавшаяся станция вещала четким и громким мужским голосом:

– Жителям не рекомендуется покидать свои дома и квартиры. Закройте все двери, по возможности забаррикадируйте окна и ждите дальнейших указаний. Повторяю: в связи с эпидемией жителям не рекомендуется…

Диана переключила на следующую радиостанцию.

– Канал Сток-ФМ приостановил вещание по техническим причинам. Просим всех слушателей нашего канала переключиться на волну…

– Радиовышка этого канала находится в центре города, да? – спросила Диана. – Мы ездили туда на экскурсию год назад.

Лёша еле заметно кивнул и на мгновение посмотрел на ошарашенную Диану, которая всем своим видом давала понять, что она отказывается верить в происходящее. Она продолжала переключать радиостанции.

Они повернули направо, прямиком на шоссе, где машин было совсем немного.

– Мое мнение таково – нужно держаться подальше от городов и от людей, по крайне-мере пока все не утихнет. Охотничий домик – самое подходящее для этого место. Нам понадобится чуть меньше суток, чтобы туда добраться, а там уже и решим, что дальше делать.

Саша наконец снова крепко заснула, тяжело дыша в грудь матери. Диана посмотрела на мужа, еле заметно кивнула. Вдруг она почувствовала кислый привкус во рту, внутри ее горла что-то сжалось.

– Леш, останови машину, – сказала она.

– Что?

– Останови машину! – настойчиво, но не громко, чтобы не разбудить малышку, сказала Диана.

Машина остановилась возле кювета. Диана открыла дверцу. В спешке, но аккуратно и нежно, она уложила дочку на переднее сиденье и исчезла среди кустов лесополосы, идущей почти вплотную вдоль шоссе. Алексей вышел из машины и недоумевающе посмотрел на светло-синей халат, видневшийся за пожелтевшей листвой. Из кустов послышались громкие вздохи, а затем булькающие звуки, напоминающие кипящую воду.

Волосы Алексея встали дыбом, как только он сообразил, что делает его жена. Ее тошнит, вне всяких сомнений, тошнит точно так же, как тех студентов утром, прежде чем они…

О Боже, нет, пожалуйста, нет… молился про себя Алексей.

Он посмотрел на переднее сиденье, на котором лежала его дочь, шевеля маленькими ручонками во сне, затем снова на кусты, где светло-синий халат раскачивался то назад, то вперед. Из-за листвы нельзя было точно понять, что происходит сейчас с его женой.

Он закрыл дверцу авто и зашагал в сторону Дианы, осторожно, неторопливо. Он положил ладонь на рукоятку пистолета, лежащего у него в большом кармане куртки. Диана была всего в нескольких шагах, и он уже отчетливо слышал ее тяжелое дыхание, всхлипывание и плач, однако ее лицо все еще было скрыто наполовину пожелтевшими кустами.

– Милая… – сказал он, но его голос заглушил мотоцикл, с ревом пронесшийся по шоссе. Он осмелился подойти ближе и увидел, как Диана стоит на коленях, громко шмыгая носом и отплевываясь.

– Ты в порядке? – сказал Алексей, не убирая руку с рукоятки пистолета.

Наконец она повернула голову, и его рука, – крепко сжимающая рукоять пистолета – дернулась…

Лицо Дины было красным, но не от крови, как на мгновение показалась Алексею. Глаза ее блестели от слез, а изо рта тонкой ниточкой свисала слюна. Прямо возле Дианы была лужа желтоватая лужица, по всей видимости состоящей из сегодняшнего завтрака.

– Все хорошо, – отозвалась она. – Меня с самого утра тошнило, к тому же вся та хрень, что происходит…

Алексей достал носовой платок из кармана куртки, прямо оттуда, где лежал пистолет. Он сел на корточки возле своей жены и нежно обтер ее губы.

– В машине есть вода, – сказал он. – Нужно ехать.

– Лёш, – отозвалась она совсем тихо. – Я боюсь.

Он приобнял ее, а затем вместе они встали и зашагали к авто. Пока они шли, он шепнул ей на ухо.

– Я вас ни за что не дам в обиду, ни тебя, ни Сашку.

Девочка, на удивление, продолжала спать, даже не смотря на пролетевший ранее мотоцикл. Диана взяла ее на руки, крепко сжала, словно делала это в последний раз.

Вскоре они двинулись дальше по шоссе, где автомобилей становилось все больше и больше.

7.1 Семья Леоновых

Вечерело.

Буквально несколько минут назад небо было совсем синее, но теперь оно становилось серым, а позже и вовсе потемнело. Лучи солнца просачивались сквозь стволы деревьев, слабо освещая асфальтовую дорогу, где на средней скорости ехал «Форд Гэлакси». Пожелтевшие листья вылетали из-под колес машин, обгоняющих друг друга и спешащих кто куда. На крышах многих машин были закреплены увесистые сумки и чемоданы, у некоторых из приоткрытых багажников выглядывали белые и коричневые коробки, упакованные в спешке. Были и те авто, чей груз состоял исключительно из пассажиров. Алексей успевал замечать либо одиноких путников у руля, либо целые семьи, сидящие аж по четыре человека на заднем сиденье.

Алексей на мгновение обернулся назад, чтобы посмотреть на Диану с Сарой, которые мирно спали в объятиях друг друга. Леша оглядывался часто, почти каждые пять минут, словно боясь, что они вот-вот исчезнут. Прошло уже несколько часов, как они выехали из города, и Диана отключилась сразу, как только ее стошнило в кювете. Видит Бог,Леша в тот момент испугался так, что внутри его живота все сжалось. Сейчас все его мысли были заняты только семьей и охотничьим домиком, что находится отсюда в полудне пути. Там они должны быть в безопасности, по крайне-мере какое-то время.

Но что дальше, дружище?

В голове нарисовалась картина, как они втроем живут в домике, питаются большим запасом консервов и других продуктов с длительным сроком хранения, что всегда были в подвале его отца. Все это хорошо, это их убережет, но…

…как вернуться к прежней жизни? Что будет происходить? Как будут бороться с вирусом? И самый главный вопрос – когда возвращаться обратно? Все это чертовски плохо, приятель.

Он чувствовал себя беспомощным. Чувствовал себя человеком, у которого нет сил уберечь свою семью и дать им веру в завтрашний день.

К черту, все будет хорошо, твердил он себе. Я справлюсь, все мы справимся.

Справа появился указатель, гласящий: «Костров – 70 километров». Прочитав название городка вслух, Алексей попытался представить, что же это за «Костров» такой. Наверняка маленький город, коих в стране тысячи. С населением, должно быть, тысяч в десять. Интересно, безопасно ли там сейчас? Вряд ли вирус успел добраться туда.