Модница Люсьенка или У каждого своя изюминка

– А ты сама как думаешь?

– Надеюсь, что получится. Меня теперь не заманишь ни золотой клеткой, ни карьерой. А Коленька меня любит и et cetera…

В середине зимы случилось еще одно приглашение. Было оно ежегодное – институтская группа собиралась часто, но ЛВ от этих приглашений отмахивалась, – работы не початый край, по танцулькам и посиделкам бегать некогда. Но в этот раз решила сходить. Староста группы Зойка заинтриговала, – тобой один молодой человек интересовался, друг Ромки – Алексей Вишневский – просил передать, что танцевать научился и семьей не обзавелся – ждет одним словом – от себя добавила Зоя. И Людмила решила институтские «посиделки и танцульки» посетить. Вспоминала она Алексея, думала о нем, может даже немного жалела о чем‐то несбывшимся.

Дело было на втором курсе. На Ромкин день рождения собралась почти вся институтская группа и пришел его давний друг Алексей, который сначала все посматривал в сторону Люсьенки, а когда начались танцы, подошел и запинаясь стал приглашать потанцевать. Отдавил ей во время танца все ноги – Алексей постоянно извинялся, краснел и заикался. Но она поняла, что с этим парнем очень тепло и уютно, как было с бабушкой, с мамой Таней, с Валечкой и Верочкой – почувствовала она себя в родной гавани и изредка стала с ним пересекаться, что называется на культурных и спортивных мероприятиях. И что странно он больше не заикался, но говорил не много – больше слушал. Но потом случилось непоправимое – в конце зимы умерла родная мать Люсьенки (замерзла на улице – сгубила ее пьянка) и Антонина Ивановна лишь на два месяца пережила дочь. Люсьенка сжала зубы и превратилась в Людмилу Владимировну – серьезную, обстоятельную, усидчивую, настойчивую в достижении поставленных целей и наглухо закрывшую свою душу от всего мира. И там, где она оказалась, Алексеям было не место.

И что удивительно ее перестали звать Люсьенкой. В один миг она для всех сделалась Людмилой, а после института – Людмилой Владимировной (или ЛВ). Но человек не может полностью закрыться от мира, даже обрубив почти все концы. Отдушина необходима. И такой отдушиной для Людмилы стали танцы. На третьем курсе начала она посещать танцкласс. Навыки имелись и хорошие – с детства Люсеньку сопровождала физкультура и спорт – тело было гибкое тренированное – красивое сильное тело. И потянулось оно к музыке – тягучей, с всполохами страсти, расслабляющей, заставляющей забывать невзгоды – к танцу надежды одиноких морских скитальцев, пытающихся на суше поймать свою удачу, одним словом, к аргентинскому танго.

Через полгода и постоянный партнер у нее объявился – высокий брюнет в маске, закрывающий почти все лицо. Подошел, представился «Мистером Иксом», сказал, что на лице большой ожог и пугать людей он не хочет, а танцевать ноги сами просятся и усидеть дома нет никакой возможности. Только жена, к сожалению, его интересувлечение не разделяет. К Людмиле же подошел, потому как увидел в ней серьезную девушку, а не финтифлюшку и предложил стать товарищами и партнерами по танцам. Говорил незнакомец красиво, изысканно говорил. Когда же во время танца стал читать стихи на испанском у Людмилы мелькнула мысль, – как бы не потеряться во всем этом великолепии. Но порыв холодного ветра, прилетевший в открытую форточку, привел в чувство, – парень честный, сразу обозначил рамки – его тело, как и ее просит движений под музыку – значит просто получай удовольствие, а все остальное оставь для другого. В танцклассе Людмиле было хорошо. Вместе с музыкой она уносилась под теплое солнце далекой страны и была благодарна тому уголку планеты, на котором зародился этот удивительный танец.

Партнеры менялись, но танцуя с «Мистером Иксом» она ощущала дружеское плечо и была очень благодарна за это незнакомцу в маске. Поддержка приходила по двум направлениям: лирическому – стихи разных народов мира в оригинале; и юмористическому – шутки, анекдоты, остроты, комплементы. Людмила это очень ценила и границ, обозначенных «Иксом», не нарушала, скорее их свято берегла и ни с кем из женского пола его не обсуждала – врала, – жалко парня, у него лицо всё обожжено, в шрамах – копит деньги на операцию, в танцклассе же просто расслабляется – на том разговоры и прекращались.

Через год «Мистер Икс» пропал на три месяца. Людмила места себе не находила – поняла, что очень сблизилась с этим человеком, хотя ровным счетом ничего о нем не знала. Когда же он объявился, вида не подала, расспрашивать ни о чем не стала, заговорила так, как будто расстались вчера. И все пошло по-прежнему. Но так продолжалось пока длилась учеба в институте. Когда же ЛВ начала работать и обзавелась своей фирмой, посещение танцкласса стали редки – раз в месяц, а потом и раз в квартал. Но когда бы она не приходила, обязательно встречала «Мистера Икса»: он появлялся или минут через сорок после ее прихода, или уже был в зале – танцевал и смешил очередную дамочку. Но ЛВ было все равно. За много лет она научилась воспринимать «Икса» как брата и принимать его таким, каков он был.

Перед «посиделками» однокурсников приснился ЛВ необычный сон: за явью ее встретил красавец-мужчина средних лет, очень похожий на дедушку и рассказал занятную историю.

Я твой пращур и при жизни звался Игнат Савельевич Косагривов. Был хорош собой, да при деньгах. От женского пола отбоя не было. Но долго искал ту единственную, чтобы по сердцу пришлась. Нашел и всю жизнь счастлив был. Только родилась у нас одна-единственная дочка, правда выросла писанной красавицей. Но девка что, замуж вышла, в другую семью перешла и простипрощай родительское гнездо. А у меня и капиталец, и дело. И очень мне хотелось свою фамилию сохранить, да чтобы наследники дело продолжили. Поговорил я с дочерью, узнал, нет ли у нее сердечного друга – 17 лет уже Дуничке исполнилось. По опыту своему знал – отдавать замуж против воли – последнее дело – желал я добра своей единственной доченьке, счастливой ее хотел видеть. Но у Дуняши сердечко было свободно.

Тогда я ей сказал, – ищи себе жениха, который глянется, я препятствовать твоему выбору не буду.

После этого разговора прошло два года. Предложения руки и сердца сыпались как из рога изобилия, только сердце Дуняши молчало, и я, видя это, всем отказывал. Но небеса сжалились – приехал к одной одинокой знатной особе родственник из-за границы с сыном Алексеем и глаза Дунечки при виде молодца подернулись любовной поволокой. Я сразу понял, что дочь влюбилась. Только Вишневские свататься не спешили, да и вообще надежды на этот брак не было никакой. Да Дуня красива, образована, богата, но почти простолюдинка, а там в родне чуть не царские особы.

Но опускать руки не хотелось; и придумал, как молодых людей познакомить, а там уж будь что будет. Была у меня одна козырная карта, в запасе ее держал, никогда не использовал, необходимости не было, да и не думал, что о чем‐то попрошу человека, которому много лет назад жизнь спас. Не знал кто таков, просто однажды на болоте увидел тонущего и спас – веревка с грузом всегда с собой, рука меткая и сильная, глаз верный – вытащил, у костерка обогрел, обсушил, накормил, да на дорогу вывел и стал прощаться. Спасенный все время молчал, а когда я еще и деньги протянул – не выдержал.

– Ты же меня совсем не знаешь, кто я, что я, может лихоимец какой, а ты такую заботу проявляешь, даже и не спрося ни о чем?

– А о чем спрашивать? Видишь человек в беде – помоги, если тебе не трудно. А что я для тебя сделал было для меня не трудно. Может и мне в тяжелый час помощь придет оттуда откуда и не жду.

– Убедил, говорит мужик. Но и ты меня пойми, хочу я тебе спасибо сказать и, если позволишь, стать крестным твоему ребенку. Я человек честный, ребенку за крестного краснеть не придется. И протягивает мне замшевый мешочек, снятый с шеи. Как ребенок родится приходи в дом губернатора и попроси передать ему этот мешочек.

Так крестным Дуняши стал единственный сын губернатора, а потом и сам губернатор Сергей Сергеевич Туманов. Знал я, что скоро состоится ежегодный губернаторский бал и решил достать на него приглашение. Напрямую просить о сватовстве Туманова не хотелось, решил на судьбу положиться, да на красоту и целомудрие своей дочери. Знал, что приглашение можно купить, сделав достаточно солидный взнос в городскую казну, да так и поступил. Заказал в самом модном магазине платье для Дуняши и жены, костюм для себя и в назначенный час моё семейство отворило, до ныне закрытые для нас, двери.

Дуняша произвела фурор. Даже сам Сергей Сергеевич пожелал познакомиться с красавицей, а когда спросил, – кто такая? Дуняша покраснела, опустила глаза и еле слышно прошептала, – Ваша крестница. И жизнь Дуняши по мановению волшебной палочки переменилась. Предложения руки и сердца посыпались по второму кругу, но только не от Вишневских.

Пришлось мне с помощью связей и золота наводить справки о таинственном семействе Вишневских. Может парень женат? Но все оказалось гораздо проще. Отец был игрок и мот, и крайне поиздержавшись решил в провинции выгодно женить сына. Алексею было все равно – он занимался науками, и к остальному был равнодушен, живя по принципу – делайте что хотите, только не отвлекайте от любимого дела.

Образ жизни от затейника-папаши у сына кардинально отличался: четкий распорядок – сон 6 часов, холодные обливания, гимнастика, два раза простая еда, а остальное – работа, работа, работа. Глядя на сына, отец усмехался и кокетливо поправлял кружевной манжет. Отпрыск был явно не в него. Алексей же был не только по духу чужд папеньке, но и по крови. Мать-бесприданница, выданная замуж по расчету (Вишневские были богаты и скаредны, за исключением последнего отпрыска) через год, навещая своих родителей (муж был летом на водах за границей) перед отъездом не удержалась (былая любовь напомнила о себе неистово и настойчиво) и провела ночь блаженства со своим возлюбленным (тоже женатым). После этой встречи жизнь любовником развела окончательно, но плод любви остался и родился мальчик Алексей, Алекс, Алексис, кому как нравится, – вылитый мать, только улыбка была от запретной страсти, но улыбался Алеша редко – был погружен в себя, в свои мечты-мысли, а потом и в науки.

Науки полностью владели умом Алексея, но унаследовав от матери музыкальный слух, он иногда развлекался игрой на рояле, чем сам себя несказанно удивлял.

На губернаторский бал Алексей ехать не хотел и сказал отцу, – Вам нужна богатая сноха – вот сами и выбирайте, а меня увольте от такой безделицы. Но отец настоял. Задумал он устроить конкурс-аукцион из богатых претенденток. Алексей был очень хорош собой и знатен, а безденежье в глаза не лезло, умело скрываемое папенькой. Мишель взял слово с сына, что тот не только поедет на бал, но и будет танцевать с теми кандидатками, на которых он укажет. Уступив друг другу, отец и сын пришли к соглашению: сын выполнит волю родителя, но это будет первый и последний раз. Отцу пришлось, скрипя сердце, согласиться. Он по опыту знал – уловки с сыном не проходят. Договор придется выполнить и «наступить на горло» давней привычке – быстро забывать свои обещания и долго помнить чужие.

На балу Алексей, протанцевав двенадцать танцев с разными партнершами по указке папеньки, решил откланяться. Но тут увидел Дуняшу, танцующую с генерал-губернатором, и обомлел; понял, что ни женится ни на ком другом, кроме этой ненаглядной девы, даже если и приданного не будет вовсе. Проживем, решил Алексей, – работать я умею. Папенька пусть сам решает свои финансовые проблемы, в конце концов он вдовец, и что ему мешает обзавестись новой богатой женой. Но своих намерений Алексей объявлять не стал – решил сначала всё разузнать, а потом придумать, как дальше действовать. И только после бала папаше заявил, – танцуя с девушками, пришел к выводу, что семья дело хлопотное и жениться передумал. Так что, дорогой родитель, решай свои проблемы сам, ты еще хоть куда и можешь себя местным дамочкам предлагать – ты мастер уговаривать, ублажать и умасливать. Отец от такого поворота дела загрустил, но решил, также, как и сын, событий не торопить. Благо живут они у родственницы на всем готовом; она рада радехонька, что вспомнили, приехали, обласкали; у нее и интерес к жизни проснулся, и забота – как Алексису невесту достойную подыскать; даже стала подумывать, – не перебраться ли на зиму в Петербург, там общество изысканное столичное, а здесь хоть и хорошо, но провинция и от этого никуда не денешься.

Прошел месяц. Отец проведал о тайной страсти сына и решил разузнать о семье девицы с материальной точки зрения. Родословная родителя интересовала мало – для него всё решала звонкая монета.

Известия обнадежили «старого мота» – единственная наследница крупного состояния, а низость происхождения ровным счетом ничего не значила. На свадьбе генерал-губернатор обеспечен (от крестницы не отвертится, и как только папаша умудрился такого крестного своей дочурке обеспечить?), а остальная публика – кто бы что ни думал – перечить и нос воротить не осмелятся. (Кичливость предков иногда давала себя знать, но только в тех случаях, когда не влекла материальных потерь).

Но сын отца опять огорошил, сказав, что на Дуняше женится, но от приданного откажется и будет с ней жить на средства, своим трудом заработанные, и добавил, что честно поговорил с будущим тестем и всё ему рассказал об их плачевном материальном положении и о своем желании жить своей семьей на честно заработанное. Но Мишель был стрелянный воробей и тоже отправился ко мне для откровенного разговора, который закончился коммерческим предложением. Попросил я Мишеля за деньги уговорить сына взять фамилию жены, чтобы их первенец продолжил и мое дело, и династию. Вишневский вспылил, – ты не Косагривов, а Косокривов – только на кривой кобыле так дела делаются. Я засмеялся, – интересный поворот, пусть же будет, как в Библии «по слову твоему»: молодожены берут фамилию Косокривовы и только в этом случае получат мое согласие на брак. Если детей в семье будет двое – первый Косокривов и за ним останется и дело, и капитал; за вторым, как КосагривовымВишневским – значительная денежная сумма и доля в имуществе. Если будут девочки, то, деньги ими будут получены в том случае, если сохранят девичьи фамилии при замужестве, а в остальном на небеса положимся. А тебе – пожизненная пенсия. Вишневскому деваться было некуда, жениться и терпеть причуды жены, попрекающей каждой копейкой он не хотел; молодым же было всё равно под какой фамилией венчаться, главное, чтобы затяжки не было.

Свадьбу сыграли через две недели. В тайну новой фамилии был посвящен только крестный Дуняши. Версия «для печати» была иная: нашелся у Алексея дальний родственник – чудак с большим состоянием и написал завещание, что всё имущество будет получено Алексеем в том случае, если при вступлении в брак он сменит свою фамилию на Косокривов. Глупо терять большие деньги – а фамилия – она фамилия и есть, жить не с ней, а с человеком при деньгах. Да есть на Руси фамилии и позатейливей этой.

После свадьбы молодые зажили своим домом и своими трудами. Я в свое время, и дело и капитал передал своему старшему внуку-тезке. Мишель Вишневский большую часть своей жизни провел в деревеньке, прозванной им Косокривовкой – там был полный пансион: дом, еда, одежда; только наличных денег не было. Ежегодное денежное вспоможение тратилось Мишелем очень быстро в каком‐нибудь городе. Зажив «самостоятельно» после свадьбы сына, Мишель начал по привычке занимать и назанимал довольно крупную сумму, но ни я, ни сын, долги отдавать за Вишневского старшего не спешили. И попал наш любитель сорить деньгами в долговую яму, да на общественных работах побывал. И как не странно это прозвучит, ситуация пошла на пользу Мишелю и отучила одалживаться. Долговую яму он предпочел полному пансиону в Косокривовке. Ну и раз в год – «разгуляй», только ждать его пришлось пять лет – четырехлетняя сумма вспоможения ушла в счет погашения долгов.

Двести лет фамилия Косокривов передавалась от отца к сыну, но что‐то стало сбоить в природе. У твоего деда родилась дочь – правда фамилия сохранилась и к тебе перешла. Но ты о семейной жизни ещё в серьез не думала, а сейчас подумай. Тем более твой избранник – вторая ветвь от моего корня – Косагривов-Вишневский. Какую фамилию оставить сами решайте – моя шутка за десять поколений успела обветшать. И подарочек примите от меня и от Дуняши – это была часть ее приданного, но муж Дуни им не воспользовался и никому из родни про него не поведал. Есть книга-дневник в толстом кожаном переплете, передающаяся от отца к старшему сыну, с записью основных жизненных вех очередного хранителя. Но у этой книги есть секрет. Вскрыв заднюю обложку, найдешь искомое. И вместе с подарком примите с Алексеем благословение от всех ваших предков на долгую счастливую жизнь.

Людмила проснулась и вспомнила про книгудневник, хранящуюся в банковской ячейке. По настоянию бабушки, поехав учиться в Москву, она забрала семейную реликвию и отнесла в банк, не удосужившись даже заглянуть в сверток.

Через два часа она держала в руках книгу, листы печатного текста и письмо от деда. Оказалось, что Владимира Ивановича история своего рода очень занимала и он потратил не один день разбирая «каракули» своих предшественников.

Людмила взяла печатные листы и погрузилась в чтение. Хорошо, что будильник поставила, а то бы так весь день и просидела, листая страницы – семейная хроника захватывала, как детектив. Книга подтверждала то, что приснилось. Первая запись была сделана Игнатом Косагривовым – автором идеи.

Но пора было собираться на вечер выпускников. Почему‐то захотелось одеться полегкомысленнее. А еще пришла простая мысль, что только в состоянии любви человек может совершить самое лучшее, на что он способен.

И распахнув настежь душу, на ходу бросив взгляд в «расчехленное» навсегда зеркало Люда решительно сделала шаг в новую жизнь.

Тоня-Тонечка

Тонечка Тихомирова была полной девочкой, можно сказать и толстой – кому как нравится. Когда об этом заходил разговор среди знакомых, её мама доставала фотоальбом и показывала несколько фотоснимков, а потом говорила, – это я в детстве. Моя девочка – точная моя копия – родит – похудеет. Да Екатерина Сергеевна была дама изящная и утонченная, но это другая сторона личности от глаз скрытая. Можно быть утонченной, но внешние формы иметь, как у борца сумо.

Новые знакомые Катерине не верили, списывали на материнскую любовь и в слух об этом не говорили. Ведь жалко девочку: такая семья, такие родители – спортивные, активные, веселые, при перспективных должностях и возможностях, которые эти должности сулят. Только с природой договориться трудно – родители субтильные, а ребенок пухлый здоровяк – и здесь никакие связи не помогут.

Но Тонечка была ребенком замкнутым, погруженным в себя и мнение окружающих ее волновало мало. Она чувствовала любовь родителей, искреннюю любовь и этого ей было достаточно. И как не странно, у нее появились два друга. Два Володи сразу после знакомства (родители общались) стали Тонечку опекать-развлекать. Друзья они были завидные: старше на три года; оба отличники-активисты, да еще красавцы и спортсмены.

Мама спрашивала у дочери, – кто ей больше нравится? И та, не задумываясь, отвечала, – конечно Володя Косокривов.

– Почему? – интересовалась мама.

– Он настоящий.

– А чем же плох Володя Оболенский? И потом у него такая красивая фамилия. И Тонечка, разумная не по годам (десять лет всего было) говорила, – мамочка, ты что выберешь: натуральный продукт или как немцы говорят «эрзац» (подделку)?

Мама удивленно вскидывала брови, – девочка моя, люди не продукты питания, где по запаху и вкусу можно отличить плохое от хорошего (описывается время, когда в продукты не добавляли пищевых добавок).

– А как, мамочка, можно в человеке разобраться?

– По делам его можно разобраться, даже слова не важны. Дела правду говорят.

– Но ведь человек может притворяться и долго притворяться.

– Может, но в жизни бывают моменты, когда истинная сущность человека выходит наружу. Случается что‐то и вылезает на свет: и трусость, и глупость, и страх, и корысть, и зависть, и многое ещё что, всего не перечтешь. Ты своих мальчиков в таких критических ситуациях видела?

– Нет, мамочка. Внешне они оба вежливые, внимательные, заботливые. Только у Володеньки Косокривова это от сердца идет – искренен он в своих поступках, а Володя Оболенский всё это делает потому, что внутренне соревнуется со своим другом – хочет лучшим быть; не честь им движет, а корысть.

– Доченька, а не придумываешь ли ты всё это? Я ничего такого не замечала.

– А я замечала.

Катерина знала, что переубеждать бесполезно, да и правды ради, она и сама предпочитала короткое «Здрасти Катерина Сергевна» Володи Косокривова, витиеватым расшаркиваниям с почти целованием ручки Володи Оболенского. И в очередной раз Катерина Сергеевна удивилась, – в кого Тонечка только уродилась? По фигуре‐то в меня (Катерина на этот счет была абсолютно уверена), а вот в остальном? В такие минуты она вспоминала дальнюю родственницу, мамину двоюродную сестру – одинокую странную женщину, часто говорившую невпопад удивительные вещи, но в последствии почему‐то происходящие наяву.

Тонечка хорошо помнила бабу Арю. До школы, живя с бабушкой и дедушкой (родители колесили по стране, такая работа, ничего не попишешь), каждое лето проводила у неё в деревне. Дед обеспечивал быт: даже готовка была на нем – с детства увлекался. Но до пенсии был кадровым офицером; в армии же с готовкой развлекаться негде, разве что на полевой кухне; поэтому‐то и смог отдаться своему пристрастию только уйдя в отставку. Девчонкам оставалось быт украшать – они и старались как могли.

Тонечке было интересно и с бабушкой, и с бабой Арей. С бабушкой – музыка, рисование, иностранные язык; с бабой Арей – общение с природой, с животными и птицами, траволечение. Одно занятие плавно переходило в другое, а ночью снились цветные сны с ароматами яблони, черемухи, сирени, жасмина, с пением соловьев, уханьем филина; и проснувшись она не всегда понимала сон это или другая явь, просачивающаяся через тонкую завесу дома бабы Ари.

Баба Аря рассказывала удивительные вещи – что с каждой травинкой поговорить можно, а уж с животными и птицами не только поговорить, но и договориться. Только нужно уметь слушать и любить. Тонечка многого не понимала, но точно знала, что ее бабушка с дедушкой и баба Аря настоящие.

Она даже пробовала разговаривать с петухом Петькой, котом Степкой, козой Дашкой и псом Тузиком. Но Петя удивленно смотрел, говорил, – «Ко» и уходил к своим курочкам; Степка любил, когда ему чесали животик, но у него было полно своих дел, мало интересных человеку; коза была с норовом, к себе подпускала только бабу Арю, до со снисходительным видом коронованной особы могла съесть пучок травы, протянутый детской рукой, но гладить себя не позволяла. Лучше всех складывались отношения с Тузиком – он целыми днями вертелся под ногами, весело вилял хвостом, тыкался мокрым холодным носом в руку и всё норовил облизать лицо; но стоило бабе Аре посмотреть на него – сразу становился степенным и приставания прекращал.

Так Тонечка прожила до десяти лет. Но у отца появилась стационарная работа в небольшом городе с хорошей квартирой и, оторвавшись от бабушки и дедушки она прилепилась к родителям, но своих увлечений не оставила – продолжала заниматься музыкой, рисованием, языками, общением с природой. Ещё её манили книги – любила и читать, и рассматривать старинные.

С одноклассниками общалась мало – только в школе, свободного времени не было. Переехав в новый город, Тонечка решила с ним познакомиться и стала посещать интересные места. В одном из таких мест проходила выставка детского рисунка. Интересно было посмотреть, что и как рисуют другие дети, и можно ли свои рисунки явить миру? На выставку отправилась с мамой, чтобы с близким человеком мнениями обменяться. А увидев рисунки А. Легкоступовой, сразу решила разыскать автора. Им оказалась пятилетняя глухонемая девочка, над которой незамедлительно было взято шефство.

Первый раз встретившись глазами с Аллочкой Тонечка почувствовала, что они смогут понимать друг друга без слов; и вспомнила свою бабушку и бабу Арю – они тоже понимали друг друга без слов, особенно в трудных ситуациях – посмотрят друг на друга, одна другой кивнет – и всё сразу на свои места становится. Не понимая, как такое возможно, Тонечка пытала бабу Арю, но та только смеялась в ответ и говорила, – подожди, придет время, и ты научишься; только, не с каждым человеком так получиться может. Увидев Аллочку, Тонечка ощутила, как это происходит и терять такой подарок не захотела. Она знала (бабушка рассказывала), что глухонемого человека можно научить читать по губам и решила помочь новому другу. Нашелся молодой психиатр, взявшийся за непростой вопрос. Через два года Аллочка поехала в специализированный интернат учиться, но с большим багажом знаний – умела читать по губам, а зная буквы и цифры писала, читала и считала.

Одиноко стало Тонечке без своей маленькой Аллочки, но её мохнатые друзья забыты не были – прогулки продолжались, и оставшаяся компания развлекала себя как могла. Огромный водолаз, катавший маленькую девочку, стал возить задиру-воспитателя Ваську. Кот, как капитан быстроходной моторки, ловко вцепившись в попонку, указывал путь.