Корейский инкуб Хан Раон

– Я положил таблетку, выпей, когда придешь домой, – при этих словах девушка недоуменно наморщила лоб. Режиссер пояснил: – От нежелательной беременности. На всякий случай.

ЧанА покраснела и сильнее запахнула пиджак.

– Вызвать такси? – спросил Ли Хё Ну. – Деньги большие, будет обидно, если тебя обчистят по дороге, тогда все твои старания пропадут напрасно. Хотя нет, не все. Как только фильм выйдет на экраны, ты станешь знаменита.

ЧанА снова кивнула, и подумала о том, что даже если она утопится в реке Ханган, то не сможет смыть с себя позор.

* * *

Отец поманил его к себе, хитро блестя глазами. Одну руку он прятал за спиной, отчего у Раона появилось нехорошее предчувствие, которое быстро переросло в ужас, когда он расслышал едва слышное мяуканье.

– Отец! Не нужно! – крикнул ребенок, пятясь назад.

– Иди сюда, щенок, – прорычал мужчина с седыми висками. Он был молод, тридцать девять лет, однако его волосы частично посеребрились еще в школе. Мама говорила, что это генетика, и что Раон может унаследовать эту особенность, поэтому Раон поклялся себе, что в таком случае будет всю жизнь красить волосы, чтобы не быть похожим на отца. Хан Джун вытянул вперед руку с повисшим в ней котенком, крохотным, не больше месяца от роду. – Поиграем, сынок?

Раон проглотил комок в горле и шагнул обратно, протягивая руки.

– Отдай мне его, прошу!

– Отдам, если ты сломаешь ему лапу. Без слез и нытья, как в прошлый раз. Подумай, Раон, как ему будет лучше? Сломанный, но живой? Или целый, но мертвый? – Раон переводил полные слез глаза с отца на зверька и обратно. Хан Джун раскачивал котенка в воздухе и насмешливо наблюдал за лицом сына, кривя губы в улыбке. Сквозь выражение его лица проступала маска безумия, которую так боялся десятилетний ребенок. Боялся и ненавидел.

– Хорошо, – крикнул Раон. – Я сделаю это, отдай!

Отец приподнял бровь и швырнул детеныша на землю, под ноги Раону. Который тут же подхватил котенка и бросился наутек. Хотя и знал, что это бесполезно, отец всегда его ловил. И этот раз не стал исключением, через пару минут уже сам Раон был схвачен за шкирку и повис над землей.

– Слабак, – презрительно выплюнул отец и отвесил Раону звонкую оплеуху, отчего у ребенка зазвенело в ухе. – Ты никогда не станешь мужчиной, ты сопляком родился и сопляком умрешь.

Следующий удар пришелся по затылку, зубы Раона клацнули друг о друга. Отец разжал руку и Раон приземлился задом на сухую потрескавшуюся землю.

– Жалость и сострадание – удел слабых, запомни. Они бесполезны, они заковывают тебя в рамки, ты не сможешь защитить себя, если будешь жалеть всех подряд. Ты должен выкинуть из себя этот мусор и стать сильнее. Только тогда я смогу назвать тебя своим сыном, – Хан Джун размахнулся ногой в сторону Раона.

Мальчик не выдержал удара взрослого человека и свалился на спину, закрывая лицо руками. Краем глаза увидел, что котенок исчез в зарослях травы и улыбнулся разбитыми губами. Перевел глаза на отца, который открывал рот, и оттуда вылетали какие-то слова, которых Раон уже не слышал. «Исчезни, исчезни»…

– Исчезни!– закричал Раон и рывком сел, помотал головой, его затравленный взгляд заметался от стены к стене. Убедившись, что в комнате кроме него никого нет, Раон потер глаза пальцами и вздохнул. Потом вновь напрягся. – ЧанА?

Ее тоже не было видно в комнате, как и отца, который любил нагонять на него ужас во сне, напоминая о том, каким Раон бывает жалким.

В следующее мгновение Раон выскочил в довольно людный коридор. Рабочий день был в разгаре, и он своим эффектным появлением в одних штанах на босу ногу определенно вызвал интерес у публики.

– Ты в своем уме? – уточнил агент, разглядывая Раона. – Это что, твоя парадная форма одежды?

– Мои вещи у костюмера, – процедил Раон и сжал зубы. Придется пробиваться сначала за тряпками, потом искать режиссера.

– Когда успел? Она еще не приходила с утра.

– Вчера.

Агент замолчал, чем воспользовался Раон и сбежал в сторону лифта. Чтобы подняться на следующий этаж и обнаружить, что комната с его вещами заперта. «Черт возьми». Раон пнул дверь ногой, зашипел от боли в пальцах. Голые пятки уже начали ощутимо подмерзать, а ботинки находились по ту сторону тяжелой двери. Раон уселся на корточки и прижался спиной к стене, размышляя, ждать ему костюмера или идти самому разыскивать ключ.

– Хан Раон? Что вы здесь делаете? – пока он морщил в раздумьях лоб, костюмер появилась сама. – Вы еще не уходили? Со вчерашнего вечера?

– Я уснул, – коротко ответил Раон и так посмотрел на Ли Бо Ру, что она не рискнула задавать вопросы дальше. Только открыла дверь перед ним.

Раон натянул джинсы и засунул ноги в высокие ботинки, радуясь обуви больше, чем кружке кофе с утра. Поверх легкого джемпера накинул куртку. Он замерз так сильно, что если бы нашел шарф с шапкой, то укутался бы и в них, несмотря на теплую майскую погоду.

Режиссер был в своем кабинете этажом ниже, откуда Раон изначально и пришел. Пак Джи У при виде Раона захлопнул крышку ноутбука и откинулся на спинку своего кожаного кресла.

– Выспался? Присаживайся, кофе хочешь? – он кивнул на столик у дальней стены, где едва слышно шелестела кофемашина.

– Хочу знать, где Юн ЧанА. Я вчера… – Раон сглотнул и отвел глаза. – Сорвался. Сделал то, чего делать не следовало. Мне нужно удостовериться, что с ней все в порядке.

Пак Джи У дернул уголком рта, переложил бумаги с места на место, украдкой рассматривая своего актера, который, в свою очередь, рассматривал свои руки. Вид у него был совершенно жалкий, всегда расправленные плечи поникли, придавленные грузом вины, волосы растрепались и пряди торчали во все стороны, Раон в который раз прошелся по ним пальцами.

– ЧанА ушла домой, – ответил режиссер. Раон вскинул глаза, в которых читался вопрос. – С ней все было в порядке. Раон, не грызи себя так, что случилось – то случилось. Зато мы сняли сцену.

– К черту, – процедил Раон. – Пак Джи У, вы понимаете, что произошло? Я никогда…

– Все бывает впервые, – спокойно перебил его режиссер. – Напомню, я хотел заменить дилетантку на более умелую актрису, но вы вдвоем настояли на том, чтобы продолжить. В чем проблема теперь, Хан Раон? ЧанА понимала, что за такие деньги она не мороженное будет есть в кадре.

– Ей так деньги нужны?

– У нее семья в больнице, ей нужно оплатить счета. Так что, думаю, да, нужны.

Раон зажмурился. Вот и причина ее мольбы. «Почему я не спросил вчера? Почему просто не предложил оплатить эти счета?»

Пак Джи У все-таки растянул губы в улыбке – ЧанА зацепила этого ледышку. Кто бы мог подумать, что неумелой девчонке удастся то, чего не добились красивейшие женщины с изящными фигурами, идеальной кожей и горящими глазами.

– Она вернется завтра на площадку, у нее еще есть сцены, тогда и поговорите.

– Где она живет? – спросил Раон, очень сомневаясь, что ЧанА по своей воле появится перед его глазами. – Я все-таки заеду.

Именно этих слов ожидал от него Пак Джи У. Раскаяние, сожаление, беспокойство – не слишком хорошее начало для отношений, но помимо этого еще была и искра между ними, из которой вполне возможно разжечь пожар. Режиссер протянул Раону бумажку, на которой написал адрес.

На стоянке Раон обнаружил Тэуна и Тэмина, рассевшихся на капоте его Lexus LFA.

– Ты в курсе, сколько она стоит? – только и спросил Раон, спихивая Тэмина. Тэун спрыгнул сам.

– Что-то в районе четырехсот тысяч долларов, – Тэун пнул колесо ногой. – Нормальная скамейка, как раз под мой драгоценный зад. Ты где был всю ночь?

– Спал.

– Давай, спроси, что делали мы? – Тэмин забрался на переднее сиденье. Раон оглянулся на Тэуна, но тот указал на свой серый BMW, жестом показывая, что поедет следом. – А мы проторчали полночи в клубе, потому что кое-кто обещал попозже подойти. Представляешь, Хан Раон, тот придурок так и не появился.

– Извините.

Тэмин проследил за рукой Раона, когда он потянулся к кнопке пуска, поднял глаза на мрачное лицо, отметил напряженно сжатые губы.

– Что случилось? – уже серьезно спросил он друга. Раон только дернул бровью, что означало просьбу отвалить с расспросами. Выехал со стоянки, сначала медленно, но по мере того, как они удалялись от центра Сеула, Раон прижимал педаль к полу все сильнее. Тэмин обеспокоенно глянул на спидометр, потом в зеркало. Тэун не отставал от них. Двигатель начал завывать, заглушая все звуки вокруг, на очередной кочке они вдвоем чуть не вылетели из замшевых кресел. Деревья за окнами слились в одну сплошную полосу. Тэмин прилепился к сиденью, снова скосил глаза на панель.

– Хватит, уже больше двухсот! – прокричал он, начиная прощаться с жизнью. При такой скорости даже ветка на дороге могла вышвырнуть автомобиль за пределы трассы. – Раон!

Раон повернулся и, по всей видимости, удивился, увидев рядом с собой Тэмина.

– На дорогу смотри! О Боже!

Lexus начал замедляться. Тэмин начал молиться. Чтобы им на пути не попался какой-нибудь несчастный, которого они вполне могли забрать с собой на тот свет. В конце концов машина остановилась, и Тэмин смог перевести дыхание, вытер мокрый лоб и развернулся к Раону.

– Ты что, смерти ищешь?

– Извини, – глухо произнес Раон. – Ты не мог бы перебраться к Тэуну? Мне нужно кое-куда заехать.

– Никуда я не переберусь, – Тэмин сжал руками края кресла. – Пока ты не скажешь, что произошло.

По стеклу постучал Тэун, дернул на себя дверь.

– Умом повредился? – крикнул он. – Или меняешь профессию актера на гонщика? Пробный заезд? Раон, твою мать!

– Я задумался. Не заметил, как разогнался, – признался Раон и опустил голову на руль. Тэмин прижал ладони к лицу, радуясь, что сидит, иначе упал бы.

– Ты еще и на дорогу не смотрел, что ли? – уточнил Тэун.

– Я кое-кого обидел вчера, все мысли об этом, – глухо сказал Раон. – Мне правда нужно ехать.

– Мы говорим о женщине? – Тэун почти забрался в автомобиль, чтобы заглянуть Раону в лицо. Раон кивнул. – Все настолько серьезно? – еще один кивок. – Давай я тебя довезу, по-моему, ты не в состоянии держаться за руль.

Раон неопределенно хмыкнул и покосился на друга, затем выпрямился, показывая, что с ним все в порядке, но неестественная бледность выдавала его состояние.

– Я буду ползти как черепаха, обещаю. Как доеду – отзвонюсь. Прошу, не спрашивайте ничего, не сейчас.

* * *

Раон стоял перед невзрачным зданием, больше похожим на общежитие. Еще раз сверился с адресом на клочке бумаги. ЧанА живет в кошивоне1? Вздохнул и пошел внутрь. По темной лестнице поднялся на нужный этаж, свернул в узкий и длинный коридор, который освещался парой лампочек и который был практически утыкан одинаковыми дверями, весьма хлипкими на вид. Прищурился в полутьме, разглядывая прилепленные к пластику цифры, и постучался в нужную ему дверь. Потом еще раз, уже громче. Дверь напротив скрипнула, оттуда показалась растрепанная голова парнишки лет двадцати. Раон подумал, что он студент.

– Она с утра не выходила, – сообщил парнишка. – Стены тут тонкие, я слышу, когда соседи приходят и уходят. Может, вы лучше позвоните ей?

«Может, и лучше», – подумал Раон. Он так бы и сделал, если бы у него был номер ее телефона. Подергал ручку, прислушался. С той стороны двери послышался тихий голос и скрип кровати. Раон облегченно выдохнул, когда дверь открылась, и тут же нахмурился, когда увидел ЧанА. Ее лицо покрывала мертвенная бледность, мокрые волосы прилипли ко лбу, губы поджаты, будто она испытывала боль. Она стояла, чуть согнувшись, и держалась за дверь так, словно она убегала от девушки.

– Что с тобой? – Раон быстро шагнул вперед, вынудив ЧанА отступить вглубь комнатушки. В которой сразу стало еще теснее, хотя дальше, казалось, уже некуда. ЧанА тяжело опустилась на кровать и закуталась в одеяло почти с головой.

– Зачем вы пришли? – спросила она тускло. Раон пробежался глазами по столу, по большой неразобранной сумке около кровати, по самой кровати, по помещению. Два на три метра, у него в доме кладовая – и та больше, чем эта комната. Присел на корточки и почти уперся спиной в противоположную стену. «Как здесь можно жить?» ЧанА упорно не смотрела на него. И ей явно было нехорошо. Но сказала она обратное: – Со мной все в порядке, уходите. Просто устала.

– Посмотри на меня, – Раон безрезультатно попытался стащить с нее одеяло, в которое ЧанА вцепилась мертвой хваткой. – В данной ситуации стыдно должно быть мне, а не тебе. Что у тебя болит?

– Ничего, совсем ничего не болит. Что вы хотите?

– Хочу, чтобы ты не повесилась на ближайшем дереве. Потому что ты точно не в порядке.

– Я же сказала, что все просто отлично! Прошу вас, уходите!

Тут ЧанА прервалась и прижала руки к животу, согнувшись еще больше. Раон выругался, сдернул одеяло в сторону, увидел на простыне кровь. И тут он испугался, его смуглое лицо покрылось бледностью.

– Черт, поехали в больницу, сейчас же!

ЧанА отрицательно замотала головой.

– Это из-за таблетки, – прошептала она так тихо, что Раону пришлось качнуться в ее сторону, чтобы расслышать. – Господин Пак дал мне таблетку, сказал выпить дома. Я почитала, что может быть такая реакция, это пройдет.

– Что за таблетка? – резко спросил Раон.

– Ну… – когда девушка снова потянула на себя одеяло, Раон придержал его. Тогда она опустила голову еще ниже. – От беременности.

Раон замер. Он и не подумал о возможных последствиях. А режиссер подумал и позаботился о них, точнее, об их отсутствии. Это было разумно, но Раон испытал необъяснимую ярость, что кто-то посмел распоряжаться жизнью его ребенка, еще и без его участия. К тому же подверг опасности саму девушку.

– Давно это? – он кивнул на простыню.

– Нет, пару часов, – прошептала ЧанА, начиная краснеть. Ей с врачом сложно обсуждать такие подробности, а тут мужчина, которого она видела без одежды, который ее видел без одежды и делал с ней такие вещи, при воспоминании о которых хочется провалиться от стыда. Расспрашивает о кровотечении, будто о погоде. – Не сильно, так что не волнуйтесь. Прошу вас, господин Хан, уходите, мне очень неловко.

– Господин Хан, – передразнил Раон. – Думаю, мы достаточно познакомились и можем говорить неформально. – ЧанА закусила губу. Раон вздохнул. – Живот болит? Тошнит? Какие там еще побочки есть?

ЧанА вновь хотела попросить его уйти, но заметив, как хмурится Раон, закрыла рот. «И долго он собирается тут место занимать?» Хотелось лечь и свернуться клубочком, в одиночестве, чтобы никто не видел, как ей плохо. Раон поднялся на ноги, и ЧанА почувствовала облегчение, что ее оставят в покое. Даже боль в животе немного утихла.

– Ты идешь со мной, – сказал он, и девушка испуганно распахнула глаза, не ожидая такого поворота. – Я должен привести тебя в порядок, это самое меньшее, что я могу сделать. В этой дыре я тебя не оставлю больную.

– Нет! – отказалась она и повалилась на бок, когда ее настиг очередной приступ головокружения. Раон поймал ее голову в ладонь. Решил, что спорить бесполезно, поднял ЧанА на руки вместе с одеялом и вышел из комнаты.

За всю дорогу до дома Раона девушка не произнесла ни слова. Она лежала рядом так тихо, что Раон практически не отводил от нее глаз, проверяя, дышит ли она.

Машину оставил на улице перед домом, чего не делал никогда: Lexus обычно располагался в отапливаемом гараже.

– Идти можешь? – спросил Раон, открывая пассажирскую дверь. ЧанА кивнула и вылезла из авто. Затаив дыхание, оглядела трехэтажный особняк размером с небольшой дворец. Раон слегка подтолкнул ее в спину, потому что идти она, по всей видимости, никуда не собиралась. Открыл массивную металлическую дверь, над которой нависала полукруглая терраса, и сделал приглашающий жест внутрь.

– Там лоджия моей спальни, – объяснил в ответ на взгляд ЧанА наверх. Она кивнула и проскользнула в дверь. И попала в огромный светлый холл, дальняя стена которого была полностью прозрачной, открывая вид на зеленую чащу за домом. К этим окнам вели несколько ступеней, образуя отдельную зону в холле, в центре которой стоял черный рояль, от блестящей поверхности которого отражались блики настенных светильников. И от этой же зоны в две стороны расходились глухие лестницы, ведущие на второй этаж. Вдоль светло-серых стен холла были расставлены прямоугольные высокие сосуды с растениями, центр холла украшал полукруглый черный диван, на котором одновременно могли уместиться человек десять. Светло-серый и черный, цветовая гамма как нельзя лучше подходила хозяину дома. Стол у дивана был завален книгами и бумагами, одна из двух настольных ламп была включена.

– Извини, у меня тут небольшой бардак, – сказал Раон, собирая все бумаги в одну стопку.

– Вы играете? – вопрос ЧанА прозвучал так, будто Раон, как минимум, построил космический корабль в одиночку. Он проследил за ее взглядом на рояль, усмехнулся и утвердительно кивнул. – Я бы хотела послушать.

– Обязательно послушаешь, особенно тебе часов в шесть утра это понравится, – когда ЧанА удивленно глянула на него, пояснил: – Иногда мне не спится, я прихожу сюда и бужу собак своим завыванием.

– Вы еще и поете? – ЧанА представила его сильный грудной голос, переплетенный с музыкой, и невольно поежилась. Раон, казалось, ничего не заметил и махнул рукой в сторону, под арку, образованную одной из лестниц.

– Там кухня. С другой стороны, – жест под вторую лестницу, – бассейн, ванная, душевая и… В общем, все в этом роде – в той стороне. Наверху – спальни. Третий этаж – спортзал и открытая площадка, можно позагорать, если есть желание.

– Не думаю, что мне это все нужно знать, – ЧанА опять начало тошнить, к тому ей срочно нужна была уборная, возобновилось кровотечение. – Я ненадолго у вас в гостях. Извините, сейчас вернусь.

Раон проводил ее глазами, и, когда она скрылась за дверью, полез за информацией о таблетках в интернет. «Вот сволочь этот Пак Джи У. Даже не поинтересовался ее состоянием. А если бы я не приехал к ней сегодня?» Он злился, читая отзывы женщин, принимавших подобное лекарство.

Когда ЧанА появилась перед Раоном, она, казалась, стала еще бледнее.

– Мне нужно… – покраснела, отвела глаза. – Господин Хан, мне нужно в аптеку.

Точно, он же вынес ее в одном одеяле, а ей нужны элементарные предметы гигиены. Раон едва не дал себе подзатыльник за тупость, указал глазами наверх.

– Сейчас все будет, а ты давай быстро в кровать, и не вставать. Я принесу тебе чай, выпьешь и будешь спать. И завтра никаких съемок, я разберусь с этим.

ЧанА неуверенно посмотрела на одну лестницу, потом на вторую, перевела взгляд на Раона.

– Ну да, точно, – пробормотал он. Откуда ей знать, где есть кровать, в которую ей надо лечь и спать? – Идем.

Он сам удивился, когда открыл перед ней дверь своей спальни.

– Остальные комнаты практически пустые, там никто не живет, – пояснил с невозмутимостью, которую на самом деле не ощущал. – Думаю, там будет неуютно.

– Это же ваша спальня, – ЧанА исподлобья смотрела на хозяина комнаты, поняв, что комната находилась точно по центру дома, над входной дверью. – А вы сами где…

– Не здесь, – быстро ответил Раон. – Не придумывай себе ничего и просто ложись. Я сейчас вернусь, только позвоню и заварю тебе чай. Может, хочешь есть? Если нужна ванная – вон та дверь, вниз не спускайся, еще свалишься на лестнице.

От еды ЧанА отказалась и, когда Раон оставил ее одну, присела на краешек массивной кровати. У этого человека все просто огромное: и дом, и комнаты, и чувство уверенности в себе. Будто для него не существует середины, он обязан во всем отличиться. ЧанА оглядела комнату – в отличие от пустых стен холла спальня напоминала центральную библиотеку, книги стояли рядами не только на полках, а и на письменном столе. Девушка даже заглянула под кровать, чтобы убедиться, что там нет книжных стопок. «Он любит читать», – подумала она, подходя ближе. Ее глаза тут же недоверчиво расширились.

– Что? Уголовный кодекс? Специальные акты?

– Я юрист, – тихо сказал Раон, остановившись в проеме с подносом в руках. ЧанА подпрыгнула и резко обернулась, тут же ухватилась рукой за полку, когда стены поплыли перед глазами. Раон чертыхнулся, быстро пристроил поднос на стол. Подтолкнул ЧанА к кровати, откинул одеяло одной рукой, второй надавил ей на плечи, усаживая. Она послушно забралась на подушки, побоявшись спорить в данный момент. Раон подал ей чашку чая, который пах ромашкой и, когда ЧанА протянула руку, на мгновение их взгляды встретились, затем он резко отвел глаза от ее лица.

Раон обнаружил крайне досадный факт – как только ЧанА начинала на него смотреть, у него сразу подскакивал пульс. И впору самому было искать точку опоры, чтобы не поплыть. «Да что в ней такого особенного?»

Он опустился в глубокое кресло у окна, напротив изголовья кровати. Если бы ЧанА легла на бок, она бы смотрела прямо на него.

– Свет не мешает? Могу зашторить окна.

– Господин Хан…

– Да, госпожа Юн? – в тон ей ответил Раон. ЧанА моргнула. Он издевается?

– Вы смеетесь надо мной?

– Даже в мыслях не было. Я просил неформального общения, но если вы против, что ж, переходим на официальный язык.

– Но вы старше меня, – возразила ЧанА.

– Да, – согласился Раон. – На целых десять лет, это же просто вечность. А еще как выяснилось, тупее. Оказывается, возраст не влияет на умственное развитие. В моем случае это факт. Придется мне это принять, смириться и как-то жить дальше.

Губы ЧанА дрогнули, и через секунду она рассмеялась. Раон тоже усмехнулся и откинул голову на спинку кресла.

– Отдыхайте, госпожа Юн. Я немного посижу здесь, чтобы убедиться, что вы будете столь любезны и не переберетесь в мир иной из этой комнаты.

ЧанА уснула быстро, но и во сне она сжималась клубочком, видимо, боль в животе ее изрядно донимала. Раон нашел грелку, наполнил ее горячей водой и осторожно разместил на животе девушки, придавив одеялом, после чего ЧанА наконец утихла и перестала вертеться. Раон едва заметно прикоснулся к ее лбу, проверив температуру. Спустился вниз, чтобы забрать пакет у курьера, вернулся обратно в свою спальню, достал бумагу и карандаш, чтобы занять себя чем-нибудь.

За окном уже темнело, когда он оторвался от исписанного нотами листа. «Мне…уютно», – с удивлением понял Раон, он даже не заметил, что напевает мелодию вполголоса, озвучивая ноты, которые выводил на бумаге. Обычно он работал в одиночестве и не терпел слушателей, а тут совершенно расслабился.

ЧанА спала, и он принялся ее разглядывать, пока появилась возможность. Когда дошел до полуоткрытых мягких губ, тут же представил, как он их целовал, вспомнил их вкус, и в животе что-то сжалось, дыхание перехватило. Раон втянул воздух сквозь зубы и стукнул себя по лбу. «Уймись, придурок», – сказал он сам себе, взял телефон и бесшумно вышел из спальни.

Набрал номер режиссера по дороге на кухню.

– Господин Пак, Юн ЧанА плохо себя чувствует после тех таблеток, которые вы ей дали, – резко сказал он, когда услышал голос Пак Джи У в трубке.

– Это было необходимо, – спокойно ответил Пак Джи У. – Не будь глупцом, ты это и сам понимаешь.

Раон прикрыл глаза и уперся лбом в дверцу холодильника. Он сам тоже заставил бы ЧанА выпить пилюлю, если бы режиссер не позаботился первым? Появилось желание засунуть голову в морозилку и отморозить себе что-нибудь.

– Она не сможет завтра выйти на работу.

– Хорошо, – легко согласился режиссер. – Пусть восстанавливается. Но ты чтобы был. Сегодня, ладно уж, прогулял, но это единичный случай.

– Понял, буду, – Раон нажал отбой и примостил свой зад на стол. Он завтра уедет на работу, а ЧанА точно сбежит. Что делать-то? Привязать ее к кровати?

* * *

Пак Джи У тут же набрал другой номер, с другого телефона.

– Господин? Он ее нашел, как вы и предполагали. Думаю, сейчас она в его доме, только что он звонил.

– Хорошо, – ответил собеседник. – Пока ничего не делай. Пусть поиграет в заботливого соседа. Через неделю устрой им съемки совместные, потом пусть будет сцена изнасилования. Посмотрим, как он себя поведет. Отправишь мне два отчета после этого и дальше ожидай распоряжений.

– Понял, все сделаю. Он когда нужен?

– В конце лета прибудет посол с любовницей. К этому времени он должен быть готов и уже известен.

– Три месяца. Он будет в отличной форме.

– По поводу девчонки. Если они влюбятся – аккуратно избавься от родственников, пусть он останется у нее единственным близким человеком. Сделаешь это перед тем, как ее забрать, пусть сначала похоронит семью, иначе в больнице возникнут вопросы, почему не навещает.