Джангл

Евгений Матерёв

Джангл

Глава первая

Одиннадцать

Инструментальный заводской склад. Перспектива рядов стеллажей размывается тьмой – ведь горит лишь одна люминесцентная лампа над рабочим столом Павла, да и та помигивает. Из цеха доносится гул работающих станков, напоминающий эмбиент[1]. В общем, антураж – как в фильме ужасов.

Сам заведующий сидит на стуле, чуть поодаль от стола; голова склонена, руки безвольно лежат на коленях.

Спит? Потерял сознание? Или мёртв? Не понятно.

Засветился экран телефона, лежащего на столе, – пришло сообщение интригующего содержания:

«Ты хотел разрушить всё, что тебя окружает? Твоё желание будет исполнено».

Затем с фыркающим звуком искромётно вспыхнул сам телефон, и облако белого густого дыма устремилось к потолку. Павел на сие событие вроде как среагировал – зашевелил губами. Может, сейчас сглотнёт, захочет размять затёкшую шею, задвигается.

Но нет. Просто из приоткрытого рта показались усики, затем по нижней губе прошлись угловатые лапки, и вот на грудь кладовщика выпал большой таракан. Упав на складку куртки, существо ловко перевернулось со спины и тотчас скрылось из виду.

Павел будто ворочал языком – вслед свалились ещё несколько особей. Хорошо хоть, что у него глаза закрыты – и так зрелище – бр-р-р.

Одно насекомое осталось на виду – можно рассмотреть этого усача во всех подробностях. Чёрная, будто лакированная, голова образовывала с туловищем продолговатый овал, разделённый на несколько поперечных чешуек. Лапки больше похожи на хоботки, готовые высасывать кровь.

Стало понятно, что за столом сидела какая-то мумия Павла, из нутра которой выползали существа цвета индиго. Их становилось всё больше и больше: они сыпались изо рта, они проели черепную коробку на затылке, живот.

Лоскут кожи, не выдержав тяжести, оборвался, и голова, срикошетив от столешницы, покатилась по полу, щедро расплёскивая тараканов. Вслед за ней на пол упало всё тело, кишащее отвратными тварями. Как же их много-то!

Они начали расползаться по углам, пожирая всё: бумагу, бетон, стекло, древесину, железо. При этом они издавали трескучие звуки, которые вместе с шумом в цеху составляли жуткую симфонию.

Бум-бум-бум!

Стук заставил вынырнуть Пашу из мира фантазий. Отложив наушники, он встал из-за стола и пошёл открывать дверь, усмехнувшись – по пути он успел представить, как отряхивает с себя тараканов – кыш-кыш.

– Где света нет?

За дверью оказался Эйнштейн – так Паша называл про себя электрика Валентина за удивительное сходство со знаменитым физиком: взгляд, тип лица и, конечно же, усы.

Паша посторонился, пропуская гения на склад: «Тут».

Не сказать что со скоростью света, но поломка была быстро устранена, и Павел вновь остался наедине со своими кислыми мыслями. Думал над своим настоящим и последующим будущим. И не видел там ничего хорошего. Скверно, отвратительно. Какая-то вселенская тоска и вялость. И злость. На себя злость; на нежелание что-то изменить. Вернее, на собственную слепоту. Изменить – желание есть, но не видно было путей, какими можно было бы это осуществить.

«Или всё-таки какие-то пути имеются, но мешает прежде всего страх? А?»

Хотелось послать всё к чёртовой матери.

Рука потянулась к телефону, к наушникам.

«Только бы никто не пришёл; я хочу побыть один», – подумал он и испытал приступ раздражения – будто и впрямь в дверь опять постучались.

Это правильное решение – музыка для Павла многое значит. Она и утешает, и вдохновляет. Отличное подспорье для самовыражения – когда других способов не имеется. Фантазия помогает ему достичь гармонии, несмотря на невзгоды.

Под музыку он придумывает истории, снимает в своём воображении клипы на эти истории, придаёт англоязычным песням свой перевод. В общем, эта внутренняя деятельность доставляет ему массу эмоций.

Вот и сейчас, услышав первые аккорды «Прекрасной жизни» «Химических братьев», он и оказался в тараканьей теме.

Павел мог бы и дальше изощряться в фантазии, но мелодия на секунду прервалась, телефон завибрировал – пришло смс.

«Впереди ещё одиннадцать дней!» – сладостно потянулась Вика.

Давно она не была в таком приподнятом настроении. Похоже, действительно смена обстановки приносит свои плоды – хандра отходит «на десятый план», как говорит Настя.

Виктория взглянула в сторону – кровать подруги уже была заправлена.

«Вот же гулёна. Как ещё сил хватает на экскурсии ездить? Да ещё вставать в такую рань».

Вику заворожило дыхание ветра, материализовавшегося в занавесках, звуки за окном, запахи, ощущения. Всё такое незнакомое, интересное – другая жизнь. И хочется приобщиться к ней, к этой новой жизни; начать всё сначала. Такая свобода манит, зовёт за тюль, туда, где всё залито солнцем.

Но боль внутри не даёт безоглядно броситься навстречу новому. Сердце не может уже верить подобным радужным картинкам, которые подбрасывает воображение.

Прошло больше месяца, как Виктория рассталась со Степаном: «Всё! Хватит с меня этой нервотрёпки!» Стёпа лишь ухмыльнулся в ответ – это не первое подобное её заявление; уверен, что Вика вернётся к нему. Поэтому не очень-то переживал. Он однажды и сам предлагал разойтись на длительный срок, чтобы понять, насколько сильны их чувства.

Не хватало жизненного опыта, зрелости в их отношениях. Не покидало ощущение игры в семью – так молоды они были. А хотелось чего-то основательного… или не хотелось?

Может быть, первая любовь стала для них как чемодан без ручки? Бросить жалко, а испытать свои открывающиеся возможности – любопытно. Не хватало смелости на решительный шаг? Хотелось перед этим шагом удостовериться, что будет что-то взамен.

Вот и получилась между ними такая ситуация: каждый жил с надеждой, что любимый человек осознает свою неправду, изменится. А может быть, в глубине души ждали нового человека. Желание найти лучше никуда не девается. Да и самоутвердиться так можно: «Зря ты, мил человек, сомневался во мне. Теперь кусай локти – я не твой (не твоя)». Ох, как можно расквитаться за былые обиды.

В общем, надо разобраться в своих чувствах, сомнениях и робко надеяться на новые обстоятельства, после которых – либо пан, либо пропал. И отпуск был как нельзя кстати.

Это только в фильмах герой может уехать куда-нибудь, погулять по берегу морскому и принять судьбоносное, взвешенное решение. В реальности многое решает случай.

Перед отъездом в Крым Виктория поставила старую сим-карту – чтобы кроме мамы и нескольких друзей никто больше не тревожил. Ну, бывает ещё, смс приходят от незнакомцев: зимой, когда они в очередной раз поссорились со Стёпой, Вика со злости зашла в телефонные знакомства и оставила там свою анкету. Злость прошла, отношения тогда наладились, а резюме осталось. Вот и смешат они её своими дурацкими сообщениями.

Дверь в номер открылась; воздух от сквозняка пришёл в движение, из коридора послышались голоса.

– Вика, давай быстрее. На завтрак пора идти, а ты лохматая ещё валяешься.

– Не терпится Серёгу увидеть? – хотела подколоть подругу Вика.

– Какого Серёгу?

– Который тебе с пятого стола глазки строит.

По Насте было видно, что она и впрямь не поняла, о ком речь, – подколоть не получилось.

– А ты откуда знаешь, что он Серёга?

Вика махнула рукой:

– Это я так просто; может, он и не Серёга, Махмуд какой-нибудь.

– Давай, Махмуд, собирайся! Я хочу на пляжик скорее!

Вика взглянула на себя в зеркало и рассмеялась: действительно лохматая, действительно как Махмуд.

Пока подруги завтракали, на телефон Виктории пришло сообщение:

08:13 F352035 MILAYA VIKA, LETO A MY BEZ LUBVI SIDIM.MOY TELEFON:………JDU, PAVEL.

Имя отправителя напомнило Вике о друге детства – Пашке Окулове. Вот они с ним были парочкой – что ни день, то происшествие какое-нибудь. «Кадры», – как говаривала мама.

Девушка улыбнулась ассоциации.

«Интересно, что же это за Паша такой? Ответить – не ответить? Номер есть». Подыгрывая отправителю, она написала:

09:21 Милый Паша, Вы слегка разбудили меня. Почему же Вам не спится в столь ранний час?

09:23 О, милая мадемуазель! Великодушно простите меня! Просто я на работе и пребывал в убеждении, что сейчас все на работе.

09:30 Ладно, так и быть. Ведь Вы же не знали. Где Вы живёте, чем занимаетесь?

Оказалось, что оба из пригорода, и отнюдь не из соседних районов.

«Ясно, – подумал Паша. – Опять мимо. Никаких перспектив у этого знакомства».

От этой мысли на Павла накатило не то чтобы безразличие, а такой «самостёб»:

09:40 Работаю кладовщиком. Живу в 1,5 часах езды от центра. А если тебе нужен горожанин, то могу жить в коробке из-под телевизора в твоём районе.

09:48 Да ты что, дружок! Мы же с тобой совсем не знакомы! А я бухгалтер.

Во время предыдущих знакомств Павел придумал посылать небольшие романтические рассказы; ему казалось, что так будет интересней, необычней – мало какую девушку такой подход оставит равнодушной. Но… то ли девицы пошли неромантичные или недоверчивые – пугались такой атаки. То ли писательское мастерство подкачало. В общем, «Ромео» совсем приуныл.

Вот и сейчас, недолго думая, Павел решил отослать один из своих рассказов – скорее на автоматизме, нежели произвести впечатление на Викторию. Может, похвалит – приятно будет. Хоть имя героини поменял, и на том спасибо. А то так бы и отправил – не редактируя.

10:00 ММС

Весной ты всей душой ощущаешь пробуждение – наполняешься оптимизмом; ты весь в ожидании света и радости. Сейчас же, в самый разгар белых ночей, я понимаю, что мои ожидания оправдались.

Я люблю этот город, я наслаждаюсь этим мигом, ожидая твоего выхода. Умиротворяющим мигом.

Мне кажется, я уже был когда-то так счастлив. Может быть, в детстве, может быть, в другой жизни, может быть, на другой планете. И вот я снова испытываю этот душевный подъём. Меня не волнуют прошлые потери – через них я достиг нынешнего момента.

Я был так погружён в свои ощущения – это дало тебе возможность незаметно обойти меня сзади и прикрыть мне глаза ладонями:

– Кто? – и, не ожидая ответа, предстала передо мной.

При виде тебя потеплело на душе. Твоя лучезарная улыбка и блеск глаз ввели меня в лёгкий транс. Похоже, мы с тобой на одной волне.

Наш приветственный поцелуй получился долог – тебе пришлось даже отпихиваться от меня:

– Ну всё, хватит, пошли. А то перевозбудишься… – с решительностью в голосе сказала ты и, заметив мою самодовольную улыбку, рассмеялась.

М-м-м, Вика! Как я тебя обожаю! Чёрные волосы, собранные в хвост на затылке, пропорции твоего лица, особенности кожи, жесты, мимика – всё мило моему сердцу.

Тонкая шерстяная кофточка поверх белой майки и чёрная плиссированная юбка до колен.

«Как уж тут не возбудишься?»

Я взял тебя за руку, и мы не торопясь двинулись по городу-романтику, к Невскому проспекту. По дороге мы непринуждённо разговаривали, подшучивали друг над другом. Но по большей части мы молчали, любовались городом и наслаждались удивительным моментом – мы отдыхали душой.

Свернув с Невского, прошли по набережной Фонтанки. Вдоволь наобнимались на скамейке возле Манежа, нацеловались в сквере напротив Русского музея – у меня всё записано – и вышли к каналу Грибоедова.

Несмотря на поздний час, по набережным прогуливалась уйма народу, проезжало множество экскурсионных автобусов, а вода в каналах не успевала успокоиться из-за прогулочных катеров.

– Молодые люди! Через десять минут мы отправляемся…

Но я увлёк тебя за собой, направившись к второстепенному причалу. К нему было пришвартовано несколько моторных лодок.

– Здорова, Евген!

– О, какие люди!

Я поздоровался со своим другом, представил ему тебя. Думал, сейчас мы задержимся минут на сорок: Женька такой – балаболистый малый. Но, видимо, он и сам спешил куда-то: ограничился коротким инструктажем, передал ключи и был таков.

– Давай руку, Викуля!

Не успела ты ступить на причал, как я подхватил тебя на руки. Так приятно ухаживать за тобой – так ты на всё реагируешь.

– Вот на этой мы и поплывём, – кивнул я на серую посудину с красной линией.

Безопасности ради пришлось поставить тебя на настил. А ещё позже помочь надеть спасательный жилет.

– Надеюсь, ты хорошо управляешь этой штуковиной.

– Надейся, – беспечно ответил я.

Ключ повернулся, в теснине канала раздался гул мотора, вода забурлила за кормой. Я подождал, когда «Сирена» отойдёт на нужное расстояние от причала, и только тогда ускорился.

И вот мы уже идём по каналу. Перед нами открылась большая книга-раскладушка – с воды, да ещё и на скорости, город смотрелся по-иному: он стал динамичнее, хоть и погружённый в сонную негу.

Белые ночи – это праздник. Сейчас люди, гуляющие по набережным, охотнее приветствуют тех, кто проплывает мимо. Всеобщее благодушие. Это можно сравнить с Новым годом, когда совершенно незнакомые люди могут поздравить друг друга.

Шум мотора усилился – мы проплываем под мостом. Тут ощутимо качало – пришлось уменьшить ход. И наше судёнышко робко выползает на большую воду, на невский простор.

Здесь мне наконец можно полюбоваться тобой. Мои чувства так же широки, как и открывшаяся панорама. Я сочувствовал твоей восторженной реакции на происходящее с нами. Я пьянел от твоей красоты, женственности: как ты с интересом смотрела по сторонам, держась за борта, как ты изящно поправляла на плечах плед…

– Милая! Посмотри, как красиво! Это всё тебе! – и, совершив круг почёта мимо Эрмитажа, Стрелки и Петропавловки, понеслись дальше.

Вскоре я заглушил двигатель и стал приноравливаться к небольшой бухточке центрального парка. Снял кроссовки, закинул их на берег. Потом спрыгнул в прохладную воду, привязал лодку к корню дерева:

– Всё, милая. Приплыли. Иди ко мне – на берег снесу.

Ты осторожно встала и обхватила меня за плечи. Я аккуратно взял тебя на руки, но не торопился на берег – «хе-хе, никуда ты от меня не денешься». Стоя в воде, любовался тобой, дурея от счастья.

– Ну? Пошли на берег, – ты сделала вид, что не замечаешь моих взглядов, хотя в глазах заиграли огоньки и вот-вот улыбнёшься.

«Ёшкин кот! Как я тебя люблю!»

– И зачем ты привёз меня сюда, мой капитан?

Вид отсюда открывался, конечно, не ахти какой; если только с воды смотреть – двое влюблённых в обрамлении зелени парка. Зато местечко укромное.

– Чтобы тебя съесть! – ты оказалась в моих объятиях.

Павел хмыкнул: «Нашёл где оборвать рассказ». Продолжение он почему-то попридержал. Прикрепил к сему рассказу романтичную мелодию и отослал Виктории. Вдогонку попросил прислать фотографию.

«С этого и надо было начинать».

10:11 О, да ты романтик! Это же прекрасно! А своё фото я обязательно пришлю. Только попозже – я помятая немного.

«Ну так оно и есть – „помятая“; алкоголичка, что ли?» – воображение нарисовало Павлу квёлую девку с сигаретой во рту. Нарвался он однажды на такую в этих самых знакомствах по телефону.

Но вскоре в углу экрана появился значок – идёт приём ММС.

Вопреки ожиданиям, Виктория оказалась миловидной девушкой. Вот только выглядела она на фото какой-то… малолеткой, что ли. Не скажешь, что ей двадцать лет.

10:31 Красивая девушка. Только вот шапка зимняя.

11:07 Ха! Шапка крутая! И что же Вас занесло в знакомства?

11:11 Я искал девушку в зимней шапке в эту летнюю пору.

11:15 И давно ты тут? Со сколькими девушками ты уже так познакомился?

11:19 Честно говоря, ты первая, с кем хотелось бы пообщаться.

11:40 Ого! Так быстро! А что, в округе девушек нет нормальных? Сколько тебе лет?

11:47 Я же романтик: увижу красивую девушку – дыхание перехватывает. Пока в себя приду – она уже тю-тю. Мне 25.

11:51 Давно у тебя была девушка?

11:59 Вообще не было.

12:08 25 лет – и не было девушки? В чём подвох?

12:20 Ты не обиделся?

Паша тем временем был в цеху и увидел удивительную картину. Технолог с токарем несли дымящуюся втулку, продетую на доску. С помощью фантазии Паша приодел этих двоих в набедренные повязки племени людоедов тумба-юмба, намазал их телеса сажей и рассадил тут и там пальмы.

– Чего за кипеш? – спросил Паша у Лёни.

Рабочие с трудом начали надевать втулку на вал.

– Да Валера второй вал запорол.

– Второй?!

– Ну да. Только теперь решили не наваривать дополнительный металл, а втулку поставить.

Паша рассмеялся:

– А помнишь, когда первый вал запоротый привезли, мимо разметчик проходил – что он сказал? «Валера! Ты и второй вал тоже пори. Чтобы сразу оба на сварку отвезти – чего кран по десять раз гонять?»

Слова провидца!

Поржали.

Павел уже хотел было закрыться на складе, набросать будущий рассказ для Вики, но «на плечах» с ним вошёл Василий-зуборезчик:

– Паш, утебяесиндикстойк.

– Не понял.

Василий повторил свой вопрос, но, к сожалению, Паша не понимал шумерского языка. Если бы Геннадьевич был трезв или хотя бы вынул сигарету изо рта. А так – шум один.

Тогда Паша пропустил посетителя вперёд – мол, найдёшь – твоё. Обошли склад – не нашли.

– Да у тебя тут ничего нет, – на чистом русском сказал шумер. Или Паше послышалось? Просто он часто слышит эту фразу. Ему кажется, что скажи сии слова на японском – он поймёт.

– Икааич! – на выходе со склада Василий поймал за рукав Свистунова, начальника цеха. – Уменяиндиктрнстойкспзд.

Николаевич только руками развёл – «Что я могу сделать, Вася?»

Не понятно, понял ли начальник вопрос или нет. Забавно.

Позже выяснился перевод «клиноговори» – оказывается, у Василия пропала индикаторная стойка.

Не успел Паша закрыть дверь за Василием, как на склад проник Валера Игоревич:

– Лучший токарь тот, который исправляет! – сказал он назидательно и взял с полки нужную ему скобу.

– Лучший токарь – это сварщик! – подтрунил Паша старика.

Посмеялись. Видно было, что ему шутка понравилась:

– Мне бы твою голову. Я бы уже начальником был. Ты! Фантазёр!

Вспомнив, как Игоревич рассказывал однажды, что у него якобы три почки, Паша за словом в карман не полез:

– А мне бы ваши почки!

Игоревич чуть о дверь головой не ударился, запрокидывая её от смеха.

В конце смены почечная тема была продолжена. Когда Валера начнёт убирать рабочее место от стружки, к нему подойдёт Павел:

– Ну что? – спрашивает токарь, перестав махать шваброй и положив руку на плечо Паше. – Я тебя полдня не видел. Расскажи, где ты путешествовал?

– Я… я… я… – начал заикаться кладовщик, выдумывая что-нибудь забавное, но ничего в голову не шло подходящего.

– Да я вижу, что это ты! – покивал Игоревич головой и скаламбурил: – Ты, я! Я-я!

На что Паша перефразировал известную песню:

– Я – это ты! Ты – это я! И твоя почка у меня!

– Ну, фантазёр! – засмеялся Валера.

– Покеда, Игоревич!

По пути домой переписка с Викторией возобновилась:

17:07 Слушай, а давай сегодня встретимся?

17:17 А меня сейчас нет в городе. И не будет дней одиннадцать. Будешь ждать или другую девушку искать?

17:21 Насчёт меня не беспокойся. Это ты там на южан не засматривайся. Ты моя жертва. Гы-гы.

17:23 Так у тебя были серьёзные отношения? Сколько девушек у тебя было?

17:46 Какие серьезные отношения?! Я всё время шучу.

За два часа переписки Вика узнала столько информации о Паше, но совсем не была уверена в её правдивости.

19:49 Своим чувством юмора ты меня убиваешь. На вопросы не отвечаешь, темнишь чего-то. Ты не цирковое училище окончил?

19:53 Я рад, что убиваю тебя. Держись – когда поймешь, что всё – правда! Ха-ха-ха.

20:10 Сомневаюсь, что я вообще тебя пойму. Ты меня запутал.

20:17 Пришли, пожалуйста, фото милой девушки Вики, у которой через одиннадцать дней дембель. А то, если честно, я испугался той старушки, что ты присылала мне недавно. Жду тебя, как ждут из армии.

20:30 А ты, оказывается, хамло!

Да! Сарказм – это верный признак того, что Павел опустил руки. Общение обесценилось, и теперь можно писать всё что вздумается – «вряд ли мы увидимся».

Но каждый раз, а таких разов будет много, после подобных вспышек появлялось желание загладить вину.

«Вика не виновата, что не может появиться пред вашими очами сию минуту, господин».

Павел представил себе, что чувствует сейчас Вика, порвавшая со своим парнем.

«А тут я ещё со своими фортелями».

22:39 Не обижайся! Теперь понял, почему помятая – первая любовь не ржавеет. Не плачь.

22:43 Заржавела уже. Я вообще зареклась от мужиков больше не плакать. Два-три косяка, потом просто перестаю общаться.

22:56 Так. Один косяк произвёл. Один остался. Раскурим? Улыбнись! Спокойной ночи!

Необычный день – ничего не скажешь. Паша и не думал, что столько эмоций можно испытать, переписываясь с незнакомой девушкой. Он удивился облегчению, с каким воспринял ответ Виктории. И, видимо, их настроения были схожи:

23:02 Знаю тебя меньше суток, а испытала целую гамму чувств. Я так о тебе ничего не поняла. Ты странный. Но в тебе что-то есть. Я плохо разбираюсь в людях – не хочу обжечься. Если ты говнюк – сознайся сразу.

Это сообщение побудило Павла доставить Вике ещё большую гамму чувств. В его голове начал складываться сюжет нового рассказа – заодно и мозги ей можно попудрить – «я так о тебе ничего не поняла».

23:07 Я говнюк самому себе. Это и есть во мне – «что-то».

23:14 У тебя много друзей?

23:17 Я наградил себя одиночеством среди людей. Спать.

23:21 У тебя правда никогда не было девушки?

23:23 Спать!

Глава вторая

Космические гитары

11:48 Ты готова испытать целую гамму чувств? Привет, как выспалась?

12:03 Привет! Долго не могла заснуть – тараканы из твоей головы мешали заснуть.

«Ого! Мои тараканы до Крыма добрались!»

12:26 Этот же вопрос я решал после твоей второй фотки – иллюстрации к книжке Стивена Кинга. Ты покормила моих тараканов? Извини, что не дал спать.

13:06 Терпеть не могу твоё хамство!

14:09 Это не хамство! Возможно, твои письма пробьют моё сердце, и из него польётся сладостно-горькая влага любви! Я не хотел обидеть – плохо пошутил.

«Ни хрена себе! Сладостно-горькая влага любви! Что за словечки, Паша?»

14:31 Как же я его пробью, если ты меня к себе не подпускаешь? И на вопрос вчерашний ты так и не ответил.

По смайлу, показывающему язык, ясно, что Вика не обиделась или уже успокоилась.

15:06 Отвечаю: – Неа! Я не подпускаю?! Сама на юга укатила, шелковицу уплетает.

15:12 Ничего я не уплетаю! И друзей тоже нет?

Тут Павел призадумался: можно ли продолжать называть людей друзьями, с которыми разошлись по жизни; просто из-за смены круга общения?

15:21 Неа!

Ещё он раздумывал – посылать девушке новый рассказ? Это был риск. Неизвестно, как Вика отреагирует на него. Но всё-таки любопытство взяло верх! Захотелось похулиганить, внести сумятицу.

16:09 ММС

– Здравствуйте, – послышался электронный голос, каким обычно разговаривают роботы. – Меня зовут Юрий Меркурий. Я ваш проводник. Пожалуйста, приложите штрих-код билета к сканеру.

Мы поочерёдно просканировали квитки на руке у робота – браслет Юрия дважды вспыхнул зелёным цветом – всё в порядке.

– Добро пожаловать в отель «Космические гитары». Прошу вас последовать за мной, Виктория и Павел.

Юрий Меркурий прижал руки к своему цилиндрическому туловищу, развернулся на сто восемьдесят градусов и мягко покатил к лифту. Мы двинулись за ним. Остановившись у подъёмника, проводник приложил свой сканер к синхронизатору, передавая эстафету следующему роботу.

А мы с тобой поднимались на двадцатый этаж. В кабине лифта звучал всё тот же голос Юрия – он рассказывал о номере и правилах проживания в отеле. Когда створки разъехались, нас встретил такой же робот.

Сканер считал информацию из электронного нутра Юрия, и дверь нашего с тобой номера открылась:

– Прошу, дорогие друзья, проходите. Это ваш номер. Ваши вещи уже там. Приятного отдыха.

Горящие пиксели выстроились на экране Юрия в виде забавной улыбки.

– Спасибо, Юра!

Робот в ответ расцветился эмоциональным оранжевым и покатил по своим хлопотам.

Просторный светлый номер открылся нашим взорам. За невесомым тюлем, который рассеивал солнечный свет, прекрасный вид – ты первым делом и захотела выйти на балкон. Дверь отъехала в сторону, в комнату ворвался бриз.

Замечательно!

Дыхание перехватывает, когда заглядываешь за перила – невольно ухватишься за перекладину.

Белоснежные стены отеля гармонировали с голубым бездонным небом, зеленью парка и промежуточным ультрамарином моря. И совсем праздничное настроение придавали цветные стёкла, вставленные в качестве ограждения на балконах. Воздушное и бликующее здание отеля в форме полугексагона обрамляло огромный двор, плавно перетекающий в парк. Но больше всего завораживало приветливое, лучезарное море, раскинувшееся под небесным куполом. Чувствуешь себя как в театре; и главную роль играло солнце. Сейчас оно висело в зените, высоко-высоко.