Взросление. Район. Учеба

Дмитрий Натальский

Взросление. Район. Учеба

От автора.

Мы – поколение, родившееся практически с гаджетами в руках, хотя мы застали любовь к мультикам по аналоговому СТС, а не по YouTube. Мы – поколение противоречий и бесконечных мыслей перед сном. Мы – поколение, родившееся в нулевых и живущее уже в двадцатых. Еще не зуммеры, уже не думеры, как говорят некоторые социологи. Жизнь у нас многогранна и у каждого полно воспоминаний. Мало кому в голову придет эти воспоминания увековечить в книге, но мне – пришло. Если я потеряю память, то эти главы помогут мне вспомнить всё, что было с детства до сегодняшнего дня.

Данная книга написана, в первую очередь, для себя и для участников событий, описанных в ней. Она состоит из историй моей жизни, местами с юмором, и из впечатлений о тех или иных этапах моего жизненного пути. Пути, который до сих пор продолжается. Жизни, в которой будет еще много хороших впечатлений.

Возможно, вам даже понравится погружаться в эти воспоминания вместе со мной. Название придумано чисто от балды, не воспринимайте его всерьез (и не пытайтесь найти аббревиатуру, прочитав первые буквы слов).

Все имена и события вымышлены, любые совпадения случайны.

Солнечный

Как правило, словосочетание «сельское поселение» вызывает у людей ассоциацию с маленькими деревенскими домиками и единственным магазином на всю площадь населенного пункта. А еще с пеньками, на которых либо устраивают голосования, либо пьют водку да самогон, закусывая выращенными в огородах овощами. Поселок Солнечный, откуда я родом, в ассоциации о селе не вписывается, хотя юридически это самое что не наесть село.

Нет, самогон здесь тоже пьют. Но Солнечный далек от образа типичного села. Построенный по генеральному плану поселок состоял чуть более чем полностью из двухэтажных деревянных многоквартирных бараков и кирпичных многоэтажек. По этому принципу его даже можно было разделить на две части – условно «гетто» и «богатый район». Я не знаю, почему, но мы делили Солнечный именно таким образом. Так, вся северная часть поселка была отстроена такими деревяшками, а вся южная – высотными капитальными домами. В дальнейшем деревяшки начнут вспыхивать, как спички, а на их месте будут появляться 16-этажные муравейники от очень скоростного застройщика Сибпромстрой, но это уже другая история.

Несмотря на большой контраст во внешнем виде двух частей поселка, две проблемы явно прослеживались и там, и там. Это бродячие собаки и абсолютная скука. Мы, будучи подростками, понимали: если мимо бродячей собаки можно просто пройти, и она не укусит (скорее всего), то со скукой смириться было категорически нельзя. И не важно, живешь ты в деревяшке на Космонавтов, или в трехкомнатной квартире в кирпичном доме на Спортивной. Ходили, к тому же, все в одну единственную школу – маленькому поселению в конце нулевых-начале десятых годов больше школ и не требовалось. А вот детских садов было сразу два: один в «гетто», другой в «кирпичном» районе. И что характерно, оба были кирпичными. И ходили в них дети, чтобы весь день играть, есть запеканку и не спать во время «сон-часа».

Таких поселков, как Солнечный, весьма много на севере. Сургутский район не стал исключением: в паре километров от нашего района располагался соседний, Барсово. Еще в паре километров – Белый Яр. А в пятнадцати километрах от Солнечного расположен и сам Сургут, но жизнь городского жителя и жизнь жителя поселка городского типа – вещи абсолютно разные. Хотя оба живут в квартирах, ходят в школу или на работу и в магазинах покупают примерно одни и те же товары. При этом меньший по населению Барсово уже считается поселком городского типа, а больший Солнечный – сельским поселением. Как выяснилось, нам так даже выгоднее жить.

К чему это я? Да, точно: эти поселения очень похожи друг на друга. Так, в каждом поселке важнейшей достопримечательностью и местом встреч является парк. Изначально абсолютно пустой кедросад привлекал жителей Солнечного примерно всегда (а когда там подключили подсветку по ночам – он еще и стал красивым), а во время крупных праздников на сцене парка проводились мероприятия разной степени упоротости. Напротив него расположена остановка, благодаря которой жители Солнечного могли добраться на маршрутке до города. Это еще одно место силы Солнечного: люди здесь стояли и ждали 208 маршрутку в любое время, иногда от скуки рассматривая тонну объявлений на специальной доске. Еще одним местом притяжения в каждой части поселка является местный продуктовый магазин. Названия магазинов часто созвучны с названиями салонов красоты: «Фатима» (которую мы называли Инессой), «Людмила» и тому подобное. В нулевых частные магазинчики разного размера – это места, где можно поговорить с продавщицей (или подождать несколько часов, пока родители с ней говорят), или встретить своих друзей со двора. Для нашего двора таким магазином была «Белоснежка». Сходить туда, срезав путь по узкой дорожке, сделанной из паллетов и дверей, было сродни приключению. В конце приключения нас ждали чипсы и газировка, или мороженое в стакане, или ничего – в тех случаях, когда мы ходили в «Белоснежку» просто по приколу.

Как-то в глубоком детстве, было мне года четыре, я пошел в «Белоснежку» и начал рассказывать все стихотворения с матом, которые знал. За это посетители и продавщица наградили меня печеньками и конфетами. Чем наградили внезапно пропавшего поэта родители, я не помню. За халявной едой в здание «Белоснежки» я еще вернусь, будучи подростком – но стихи для ее получения читать мне уже не придется. Да и вернусь я не совсем в магазин, но об этом позже.

Говоря о магазинах, нельзя не упомянуть и рынок, где возможно было достать всё, что угодно, и торговый центр «Кедр», где, кроме прочего, подростки с радостью скупали пиратские диски а-ля GTA: Surgut City с модами и средним временем до вылета игры в десять минут. Кедр в дальнейшем станет скучной, но полезной Монеткой, а рынок не изменится совсем. А уютный магазин «Троянда» превратится в «Красное и Белое», ознаменовав становление эпохи алкомаркета К&Б как на Солнечном, так и во всех остальных поселениях нашей необъятной, и ознаменовав закат эпохи частных ламповых магазинчиков с завышенными ценами. Правда, закат этот длится ровно до 20:00, когда по закону в Югре уже нельзя продавать алкоголь. В небольших ларьках после этого времени наблюдается резкий прирост продаж, и никто не понимает, с чем это связано.

Особенной гордостью Солнечного являются спортивные центры. К моменту повествования их существует два: Культурно-спортивный комплекс жутковатого серого вида, находящийся неподалеку от моего дома, и красивый спортивный центр Атлант. Настолько красивый и масштабный, что момент его открытия освещали, казалось бы, по всем телеканалам округа. Напротив него располагался хоккейный корт и здание бывшей вечерней школы. Такое же деревянное и синее, как половина «БАМовских» домов. Я не застал вечернюю школу ни в одном другом агрегатном состоянии, кроме последнего – «используется как раздевалка для хоккеистов», поэтому рассказать о вечерней школе мне толком нечего.

Солнечный – это, по сути, три длинных улицы, которые пересекаются несколькими короткими. Длинные улицы – это Космонавтов, Строителей и Зои Космодемьянской. Последнюю улицу мы всегда называли «Бродвеем», хоть на Бродвей эта улица была похожа меньше всего. Летними вечерами здесь можно было встретить практически всю молодежь: кто помладше, гуляли и «наводили суету», а кто постарше, упражнялись в технике дрифта на своих старых автомобилях советского производства. Впрочем, наиболее статусные мастера дрифта ездили на японских машинах до 2000 года выпуска, но встретить такое на Солнечном можно было нечасто.

На улице Зои Космодемьянской возводились одни из первых домов, а так же здесь находился УПК – деревянное одноэтажное здание, в котором школьников учили на различные полезные специальности. Здесь можно было получить корочку повара, оператора ЭВ и ВМ, автомеханика. Я даже ходил какое-то время сюда, но мне быстро становилось лень, и я забрасывал на весь оставшийся учебный год – и так делал несколько лет подряд. Ни УПК, ни этих деревянных домов, не осталось – их заменили пресловутые муравейники Сибпромстроя.

«Бродвей» берет свое начало из улицы Сибирской: здесь находится и администрация поселка, как оно часто бывает – самое красивое кирпичное здание в радиусе 5 километров, и деревянная музыкальная школа. Сюда я тоже ходил, чтобы, как ни странно, забросить через год. Наверное, стучать по клавишам перед монитором мне нравилось куда больше, чем стучать по клавишам перед нотами. Да и сольфеджио я, будучи первоклассником, особо не полюбил.

Улицы Строителей и Космонавтов – обычные ничем не примечательные улицы. Пройдя по ним от одного конца до другого можно было отследить эволюцию архитектуры поселка. На одном конце – двухэтажные бараки времен 80-90х годов и стрёмные магазины, на другом – кирпичные многоэтажки, построенные уже в начале нулевых. А затем – опять старые деревянные бараки, что символизирует либо цикличность бытия, либо приближение поселка Барсово.

Зеленый летом и белый зимой, небольшой и уютный, построенный на контрастах и противоречиях поселок Солнечный не мог не стать эпицентром интересных событий и истории взросления. Не только моего, но и многих других людей. Солнечный и сам повзрослел: вместо деревяшек всюду возводятся капитальные дома и муравейники, многие здания были отреставрированы и получили новый облик, а некоторые места поселка решили прекратить свое существование, наверное, не вписываясь в новый дизайн поселения. Артефакты нулевых можно встретить и сейчас – например, заброшенный магазин, напоминающий консервную банку без этикетки, совсем неподалеку от остановки. Да и котельные ни капли не изменили свой облик за многие годы. И каким бы Солнечный ни был, нам здесь нравилось и нравится до сих пор.

Как и у любого коренного жителя Солнечного, как мы его еще называем – «района», мой путь начинался с родного двора.

Космонавтов, 11

На северном конце поселка, в небольшом «гетто» квартале, состоящем из деревянных отштукатуренных многоквартирных домов, располагался и мой дом – Космонавтов, 11. Дом голубого цвета, в котором я рос, и сейчас вызывает множество воспоминаний: здесь мы играли в прятки, напротив дома была расположена идеальная площадка для футбола (потому что мы поставили импровизированные ворота из больших камней), до ларька идти буквально пару минут. Вокруг дома росла крапива. Я, проводивший детство на Алтае и познавший всю прелесть настоящей сибирской крапивы, не боялся случайного контакта с этим жгучим растением, но рассудительно старался обходить её стороной.

В длинных коридорах этого дома мы, несколько детей одного возраста, частенько играли в догонялки, чем вызывали неописуемый восторг у соседей. Особенно соседям нравилось слышать нашу громкую и веселую игру в футбол в дождливые дни, когда на улице ловить нечего. Ну а постучаться к кому-нибудь и убежать было нашей любимой забавой. В общем, обычное детство в обычном дворе, не считая того, что двор был большой, а дом – маленький и длинный, и того, что жителей в нем было не очень много.

Рядом с голубым длинным домом располагалась большая железная горка. Страшная, как Фредди Крюгер, на вид и весьма травмоопасная, как мы выяснили несколько раз – эта горка для нас стала настоящим аванпостом. Здесь мы не один раз делали полноценную базу, собирали камни и палки для боевых действий против чужеземцев из соседнего двора или ели печеньки, запивая соком или колой.

Команда бойцов нашего двора собиралась абсолютно спонтанно. Найти друзей в глубоком детстве гораздо легче, чем в эпоху вездесущего Интернета. Таким образом я, в свои четыре года, вышел погулять и увидел Фаига. У него было очень доброе лицо, таким оно остается и по сей день. Чтобы было проще представить, вспомню: через долгие годы на одной из тус моя одногруппница даст ему определение «похожий на медвежонка». Наш с ним первый диалог был простым и непосредственным:

– О, ты кто? Давай дружить?

– Давай.

Вот и поговорили. На вопрос «Ты кто» я так и не ответил.

В дальнейшем по такой же схеме мы находили других детей, вместе росли и играли днями напролёт, особенно летом. Другие его друзья и родственники частенько приходили в наш двор, расширяя мой замкнутый круг общения. С кем-то из детей мы даже придумывали банды, наигравшись в GTA: San Andreas, и надевали одежду одного и того же цвета перед выходом на улицу. А с Фаигом часто обсуждали только что увиденные на СТС комедии из рубрики «Кино в 21:00». Как правило, я засыпал на половине фильма, просыпавшись утром с разочарованием от оборванного на половине сюжета – тут мой друг с пересказом сюжета приходил на помощь.

На самом деле, вспомнить многих детей с нашего двора сейчас нелегко: многие из них постоянно переезжали, а некоторые попросту выходили редко или уходили в соседние дворы. А кто-то и в дальнейшем пройдет всю историю со мной.

Мы тоже ходили в соседний двор – к дому Космонавтов, 13. Дом этот был серым, напротив него располагался маленький ларёк, в который мы любили заходить за газировкой (в те дни, когда ходить до «Белоснежки» было лень), а в одной из квартир на первом этаже жила бабушка, продававшая семечки в стаканах. Такие бабушки-продавщицы семечек были во многих дворах, во всех уголках России, и везде про них у детей ходили городские легенды об ужасном методе приготовления и обжарки этих семечек. Но нам нравилось.

Возвращаясь к нашему одиннадцатому дому, стоит отметить его внешнюю красоту. Разукрашенный в голубой цвет, с красивыми клумбами под окнами, с заботливо покрашенным крыльцом с левой стороны дома, одиннадцатый дом походил на объект любви своих жителей, а не на деревянный разваливающийся барак, квартиры в котором людям выдали по соцнайму в девяностых годах. Внутри же можно было увидеть надписи на стенах, разноцветные почтовые ящики, а подниматься на второй этаж по ступенькам стоило осторожно – местами они норовили провалиться вниз, при особом невезении – вместе с путником.

На втором этаже коридора, кстати, было полно красивых граффити за авторством моего брата и его друзей. Один рисунок демонстрировал Сургутский мост, который нам всегда казался красивее, чем американский «Голден Гейт». Другой рисунок демонстрировал огромного красного дракона. На другой стороне коридора тоже были рисунки на стенах, но эти рисунки скорее были похожи на текст рэп-баттла и набор случайных ругательств.

Вообще, деревянные двухэтажные дома – настоящая кладезь наскальных рисунков. Рядом со школой долгое время стоял такой же дом – «Тошногон». Тёмно-синяя штукатурка снаружи и огромное количество рисунков разной степени упоротости и нецензурщины, а так же едкий дым сигарет, такой, что в воздухе можно было повесить куртку.

В сравнении с рисунками «Тошногона», граффити в нашем коридоре казались произведением искусства. Это еще один признак того, что многие жители Космонавтов, 11 свой дом любили и уважали, украшая и изнутри, и снаружи, регулярно наводя в нём порядок, и втайне мечтая переехать в нормальный капитальный дом. В дом, который не может просто взять и сгореть за несколько минут – пожары в нашем районе случались каждый год.

Но на Космонавтов, 11, на моей памяти, сгорали только шашлыки сзади дома, и то периодически. Одни из самых веселых и ярких моментов детства – когда кто-то жарит шашлыки и даёт их попробовать. Так мы между играми утоляли голод шашлыками практически каждый раз, когда кто-то их готовил. А если готовили наши родители – это превращалось в настоящий праздник, мощнее которого только Новый Год. В общем, жители одиннадцатого дома дружили между собой, дружили семьями, часто проводили досуг вместе – как на летних посиделках во дворе, так и в короткие периоды перекуров в коридоре.

Частенько мы с друзьями любили доставать моего брата и его компанию, бегая вокруг них и пытаясь затроллить – если не шутками и детскими обзывательствами, то, как минимум, забавным рэпом. Иногда они нам подыгрывали и то и дело устраивали целые засады, заставляя нас упражняться в легкой атлетике либо тренировать стрессоустойчивость, если нас ловили и грозили крапивой. До крапивы, конечно, не доходило, но на несколько дней в таких случаях мы от них отставали.

Выход в свет и социализация у каждого ребенка, начавшись в родном дворе в глубоком детстве, продолжается уже в детском садике.

Белоснежка

Двухэтажное кирпичное здание с выцветшей вывеской голубого цвета «Белоснежка» и некоторым количеством песочниц и игровых площадок стало моим вторым домом на несколько лет детства. Находилась «Белоснежка» рядом с домом – нужно было выйти со двора, обойти дом, пройти пару сотен метров и вот ты на весь день в детском саду. Почему-то магазин рядом с садиком мы тоже называли «Белоснежкой», хотя на самом деле он назывался «Сибрадуга». Наверное, близкое расположение размыло любые различия магазина и садика в наших головах, потому и название обоим местам мы дали одинаковое.

В садик я попал, уже умея читать. Как-то, наблюдая за игрой брата в GTA, я понял – мне тоже хочется за компьютер! Он сказал – сначала читать научись, затем сядешь. Уже на следующий день я принес ему книгу «Колобок» и прочитал её, заслужив право периодически садиться за комп. Да и читать самому мне стало интересно, поэтому с детства я читал даже то, что не понимал сам.

День в садике начинался с каши, которую я ел через раз, и игрушек. Продолжался игрушками и прогулкой в бескрайнем дворе «Белоснежки». Затем был тихий час, на котором уснуть было сложно, но возможно, полдник, игрушки, ужин (любимая всеми запеканка!), а затем детей по одному забирали родители или старшие братья/сёстры. Казалось бы, какой тут простор для приключений и «наведения суеты»?

Впрочем, был период, когда мы с другом и будущим одноклассником зачем-то ломали всем игрушки. А ещё были времена, когда мы с другим другом на прогулке делали вид, что вводим чит-код, как в GTA (я искренне не понимал, почему машина не появляется рядом со мной, ведь я ввожу PDNEJOH!) и хвастались своей умелостью.

Периодически нас водили на различные занятия – например, по рисованию, и в какой-то кабинет, из которого мне запомнилась живущая в нём черепаха и золотые рыбки. Ничего веселого в садике я не видел, хотя там реально было весело, поэтому я искренне радовался каждому моменту, когда идти в садик с утра не было необходимости.

Впрочем, в выходные от садика дни мы с друзьями зачем-то стремились туда вернуться. Через один из входов на территорию садика можно было проникнуть, преодолев забор. Через другой вход можно было проникнуть на территорию, проползя под забором. В девяти из десяти случаев нас либо никто не замечал, либо не хотел выгонять, поэтому часами мы испытывали на прочность продвинутые горки и качели, играли в догонялки/прятки на обширной территории «Белоснежки», ели чипсы в небольших «домиках», коих было полно вокруг.

Как-то в детстве я проник на территорию садика и наткнулся на компанию пьющих пиво с чипсами людей. Они сидели в длинной будке и что-то обсуждали, а я начал читать им весь рэп, который к тому моменту знал. А знал я тогда наизусть куплеты из Long Mix на песню «Я Рэп» Стима и еще пару его песен. Да, музыкальные вкусы брата тогда идеально передавались и мне. Меня нашли и отвели домой, а во мне загорелась идея написать свой рэп и зачитать всему двору.

Кстати, о рэпе. Дома у нас стоял компьютер и микрофон-палочка, на который при должной сноровке можно даже записать песню. Откопав биты в папке «Территория рэпа», кое-как, не без помощи брата, разобравшись в Adobe Audition, я записал сначала кавер на песню Тумана – «Мать», а затем и свой трек. Я просто нёс, как фристайлер, какую-то чепуху, в припеве повторяя «Мистика!» и рандомные фразы. Трек этот не сохранился, но память о «Мистике» живет во мне до сих пор. Во дворе я рэп, однако, так и не зачитал: у нас были дела и поважней. Например, пойти играть в футбол, где я часто был в роли вратаря, или снова поиграть в прятки на территории «Белоснежки».

Воспитателей из своей группы в садике я помню слабо, но точно знаю, что их было две. Одна мне казалась доброй, а другая – злой. Кроме того, с нашей группой работала повар, с которой я часто разговаривал обо всём на свете. Чаще всего – о стиральных машинах. Я до сих пор не могу понять, почему, но в детстве я обожал смотреть на стиральные машины. Красивые они были, наверное.

Еще одной моей любовью детства были журналы. Один из таких – «Антенна-Телесемь». В нём была программа передач на несколько десятков телеканалов, из которых у нас в аналоге показывали только девять. Jetix, программа передач которого состояла из мультфильмов, я мечтал увидеть всё детство. Увидел я его только один раз – когда лежал в городской больнице с пищевым отравлением (я тогда переел сухого сладкого чая, непонятно зачем). Ну а статьи в «Телесемь» я просто пролистывал, высматривая интересные картинки. К тому моменту читать я уже умел – но подсознательно понимал, что в новостях о жизни звёзд ничего интересного нет.

Точно так же, высматривая картинки, я пролистывал и журнал «За рулем», огромная коллекция которого была у нас дома. Отец выписывал этот журнал, чтобы читать, а я брал старые номера и смотрел на смешные картинки в рубрики «Нам пишут». И на картинки аварий, которые там периодически попадались. И на рекламу, которую не понимал.

Стоит ли говорить, что после просмотра картинок в «За рулем», моими любимыми игрушками в детском садике стали машинки? Самую красивую и большую из них модельку – красный внедорожник – я как-то даже забрал домой, а на следующий день принёс в садик, сделав вид, что принёс игрушку из дома и щедро решил подарить её «Белоснежке». В садике стоял ковер, имитирующий дороги города, и мы с другими ребятами отстраивали из конструктора и всего, что попадалось под руку, полноценный город с небоскребами, то и дело устраивая целые милицейские погони.

После садика следует школа – и именно в школьные времена в жизни начинают происходить вещи интереснее погонь с игрушечными машинками и каши по утрам.

Начальные классы

Всё ещё теплые дни, догорающее лето, плавно перетекающее в осень. Песня «Учат в школе», доносящаяся из хриплого динамика на крыльце школы. И дети, веселые и не понимающие, куда же они попали. Типичное первое сентября – и по-настоящему первое для нас, только-только вышедших из «Белоснежки» детей. Здесь нас ожидают первая учительница, новые друзья (или враги?), первая каша (опять каша!) в столовой, первая влюбленность и прочее. Но сейчас здесь есть только мы с нашими родителями, братьями и сестрами, и все радуются. Как-никак, школьная эпоха в жизни началась!

С Фаигом мы разговариваем и приходим к выводу, что неплохо было бы попасть в один класс. Так и произошло – мы попали в «В» класс вместе со многими другими детьми. 103 кабинет на первом этаже встретил нас приветливыми табличками с алфавитом и таблицей умножения, а в углу класса были подвешены к потолку макеты планет.

Вскоре началась учеба. Я постоянно приходил в школу быстрее всех, за полчаса до уроков, непонятно зачем. Благо, дойти до школы можно было так же быстро, как до садика – всё располагалось близко к дому. Зайдя в первый учебный день в класс, я увидел такого же «раннего» мальчика. Да и звали нас одинаково – Дима, отличие было лишь в фамилии. И в том, что он светловолосый, а я – нет. Слово за слово, с ним мы тоже начали дружить и общаться на разные темы. Всё та же детская непосредственность помогала в диалогах на протяжении практически всего первого класса школы.

Взрослеть было ещё рано – зато не рано было изучать грамоту, математику и «окружающий мир». Всё это вела у нас Вера Борисовна – наш класс она доведёт до выпуска из начальной школы. И если с окружающим миром у меня проблем не было, да и грамотность у меня была врожденная, то по математике я периодически отставал. Несколько раз в неделю у нас была физкультура, на которой мы всем классом занимались бегом, сдачей нормативов, и чаще всего – играми с мячом. В общем, всё как у всех.

В 103 кабинете, в одном из углов, стоял диван. Сидеть на нем на перемене было роскошью, доступной местной элите. Точнее, тем, кто этот диван для себя отвоевывал. Обычно это была одна и та же громкая компания, наводящая «шухер» и ловящая приколы со всего, с чего только возможно. В годы начальной школы я вспоминаю про свою любовь к чтению рэпа и порою даже сам провожу время на диване, зачитывая то и дело «рэп» про нашу школьную жизнь. Например:

«Пацаны, пацанчики, вместе на диванчике, вместе на диванчике мы сидим, йоу»

Да, на полном серьезе. Подобные смешные стишки я зачитывал регулярно, завоевывая, как мне казалось, уважение среди всех. Конечно, это было лишь поводом посмеяться лишний раз: мальчик с длинной челкой, в оранжевой рубашке и черном пиджаке корчит рожицы а-ля «Trollface» и зачитывает смешной рэп, что может быть смешнее?