Анютка едет в гости

– Не дам ни рубля.

– Как это?

– А так, потому что это не моя Анютка!

– Что, мальчики? Вы меня звали?

Большой розовый шар на мгновение выглянул из открывшейся двери. К счастью, мы проявили находчивость и одновременно крикнули: «Ничего! Не звали!», после чего успокоенный шар закатился обратно.

– Подождите еще минутку, я только губы накрашу, – попросил он перед исчезновением.

– Хочешь сказать, что это она приехала из Бендер? – с ужасом просипел Витек, глядя на дверь в ванную так, как смотрел бы на ворота мрачного замка трансильванский крестьянин, которому сказали, что граф Дракула примет его с минуты на минуту.

– Не знаю, из Бендер или нет, но ее выплюнул именно тот вагон, номер которого ты мне дал. И именно из того поезда, о котором ты говорил. А еще она спросила у меня, не Витек ли я. По-моему, доказательств достаточно.

– Надеюсь, ты ответил ей отрицательно?

– Конечно. Я сказал, что меня зовут Юрик, но пришлось сознаться, что работаю на тебя. Иначе она превратила бы меня в отбивную. Такие девицы приходят в ярость, если их приглашают в гости и забывают встретить. А сто кило женской ярости, да еще разогнавшиеся по перрону – это, знаешь ли, огромная мощь, сродни волне от ядерного взрыва. Ну, пора прощаться. Я и так нарушил режим дня.

– Ты куда? – насторожился Витек, шевельнул ушами и взволнованно бросился к входной двери, перекрывая мне путь.

– Домой. Я свою невыполнимую миссию выполнил, пора и честь знать. Не буду больше мешать, вам же еще надо погрезить о совместном будущем.

– С ней?! Ты что, оставишь меня наедине с Обеликсом?

– Плохой я буду друг, если не дам тебе уединиться с девушкой. Не волнуйся, Даше я ничего не скажу.

– Ах да, Даша, – нахмурился Витек, вспомнив о чем-то важном. – Я сказал ей, что тетя не приехала. Она еще посмеялась над тем, что ты напрасно сходил на вокзал. А потом я сказал, что уезжаю на неделю в командировку.

– Отлично, значит, неделя у тебя есть. Думаю, хватит. Мне четырех часов в обществе любви всей твоей жизни хватило, чтобы какое-то время даже не мечтать о своей личной жизни. Все, пока!

– Нет, ты не уйдешь!

– Еще как уйду!

– Не уйдешь, пока не скажешь, где моя Анютка. Хватит меня разыгрывать! Где ты ее прячешь? Под кроватью?

Он ловко рухнул на пол и заглянул под кровать, словно всю жизнь тренировался падать и заглядывать под кровати.

– В шкафу?

Витек вскочил и распахнул створки шкафа.

– За шторами?

Посмотрел и там. Потом выскочил на балкон, свесился с него и внимательно оглядел окрестности.

– Где ты ее прячешь?!

– Так в ванной же она!

– А вот и я, мальчики!

Наивно было надеяться на то, что хрупкая Анютка, способная голыми руками задушить некстати оказавшегося у нее на пути голодного медведя, останется в ванной навечно. Она, как могла, привела себя в порядок. Нанесла на лицо боевую раскраску и стала напоминать тех девиц, которых показывают в телесюжетах о ликвидации подпольных борделей. Летнее платье сменила на легкий однотонный розовый халатик, размера на три меньше, чем ему положено было быть. Хорошо еще, что он не просвечивал, как штора, за которой Анютку парой минут ранее безуспешно искал Витек. Я с ужасом взирал на хлипкие пуговицы, едва сдерживавшие натянутую ткань. Что, если они не выдержат и начнут отрываться, автоматными очередями выстреливая в разные стороны? Я похолодел.

– Пупсик, а почему ты меня не обнимаешь, не целуешь? – раздалось довольно капризно.

Витек с покруглевшими глазами ткнул себя рукой в грудь, уточняя, к нему ли она обращается, и взглянул на меня, сверкнув недобрым взором. У меня тут же засосало под ложечкой. Так всегда бывает, когда ко мне подбираются крупные неприятности. Мой сигнализатор опасности никогда не ошибается.

– Послушай… те, – нашелся Витек, видимо, обескураженный еще и тем, что его назвали пупсиком. – Кажется, вы забыли накрасить нижнюю губу.

– Ой, – взвизгнула Анютка, прикрыла рот ладошкой и скрылась в ванной, захлопнув за собой дверь.

– Или правильно говорить – покрасить? – спросил Витек, обращаясь ко мне.

– Выкрасить, – ощетинился я. – Что ты задумал?

– Ничего, – ответил Витек с опасной интонацией в голосе и шаркнул ножкой.

– Не ври. Я давно тебя знаю. Ты что-то задумал.

– Хорошо, скажу. Но ты должен поклясться, что это та самая Анютка, которая должна была приехать из Бендер.

– Клянусь, – торжественно присягнул я и церемониально вскинул одну руку вверх, вторую руку приложив к сердцу.

– Хорошо, – кивнул он. – Тогда для начала объясни, почему она так выглядит.

– Ты задаешь вопрос, ответить на который может только матушка-природа. Я-то откуда знаю, что я, врач-диетолог? В детстве ела много каши. Вообще в детстве ела много, да и сейчас лопает не меньше. Видел бы ты, как она работает вилкой и ложкой.

– Как? Держит особым хватом?

– В том-то и дело, что никак. С едой расправляется голыми руками, а столовый нож ей заменяют первобытные резцы. На соревнованиях по разделке туши мамонта на скорость она дала бы фору стае саблезубых тигров.

– На фотографии Анютка выглядит совсем по-другому.

– Это я сразу понял, как только она ступила на нашу грешную землю. Все это заметили, потому что наша грешная земля содрогнулась, когда Анютка на нее ступила. А на фотографии она выглядит иначе, потому что это не ее фотография.

– Как не ее? В смысле, теперь-то я понимаю, что не ее. А чья?

– Не знаю. Покопайся в интернете, наверняка найдешь настоящую Анюту, только звать ее будут по-другому. Ты клюнул на фото актрисы или певички. Их в последнее время столько развелось, что за всеми не углядишь.

Витек погрузился в мрачные раздумья, и я проникся к нему сочувствием. Что поделать, такой уж я, мягкосердечный. Едва удержался, чтобы не погладить друга по голове.

– Люди редко выставляют на сайте знакомств свою фотографию, – утешал я. – Признайся, ты бы не клюнул на Анютку, если бы она поместила в разделе «Ищу мужа» настоящую картинку?

– Шутишь? Да я бы неделю спать не мог!

– Девица не промах, выложила чужую фотку и поймала на крючок одинокого бизнесмена. В следующий раз будь осторожнее.

– Следующего раза не будет.

– Сегодня, возможно, не будет, а завтра ты вновь сделаешь охотничью стойку на какую-нибудь стройную лисичку в мини-юбке. Я тебя давно знаю.

Судя по выражению лица Витька, раздумья его стали еще более мрачными. Затем он глотнул коньяка и заявил, что придумал, как уладить дело. Выудил из кармана телефон, вернее, мобильное устройство, представляющее собой помесь суперкомпьютера, космического корабля, телевидения и станции связи. Это мы, скромные работники культуры, пользуемся старыми добрыми простенькими телефонами. А такие молодцы, как Витек, таскают с собой разные там айфоны, на которые рядовому человеку накопить сложнее, чем на машину. Так вот, вытащил он айфон, поколдовал над ним, тыча пальцем в экран, и, наконец, сунул мне его под нос, показав результат своей кропотливой деятельности.

Как человек продвинутый и чрезвычайно догадливый, я моментально смекнул, что он вышел в интернет и зашел на тот самый сайт знакомств, на котором втюрился в великолепную Анютку. Витек открыл свою персональную страничку. Я взглянул и глазам не поверил. Многое там было верно. Например, то, что зовут обладателя странички Виктор Иванович, что ему 25 лет и что он бизнесмен. Однако с экрана взирал отнюдь не Витек. С его странички на окружающий мир счастливо смотрел… я. То был кадр из фотографии, где мы позируем втроем: я, Витек и Владик. Все встало на свои места. Коварный Витек вырезал мою физиономию из общей фотографии и вставил в рамку на своей страничке.

– Господи помилуй! – неожиданно вырвалось у меня, у атеиста, когда ко мне вернулся дар речи.

– Ты прав, никто на сайте знакомств не выкладывает свою настоящую фотку, – сиял Витек.

– Но почему мое фото? Поставил бы фото Киркорова или Галкина.

– На них только старухи клюют. Ладно, позже поговорим.

Я тоже умолк, так как состоялось возвращение Анютки. Она вплыла в комнату с грацией танкера, и остановилась в шаге от нас. Всем своим видом девица выражала дружелюбие. Улыбалась во весь рот, обнажив не менее сорока шести зубов, на одном из которых красовалась уже виденная мною металлическая фикса, коронка, другим словом.

– Пупсик? – скорее спросила, чем позвала она.

Мы переглянулись. В свете новых обстоятельств требовалось срочно выяснить, кто из нас пупсик. Я склонялся к мысли, что Витек более пупсик, чем я, несмотря на наличие моего фото на его страничке. Но Витек, видимо, склонялся к мысли, что пупсик скорее я, чем он, так как ему не улыбалась перспектива провести двое суток с такой неординарной девушкой, как Анютка. Витек незаметно для девицы пихнул меня рукой в бок.

– Ну… – шепнул он.

– Что – ну? – шепнул я в ответ.

– Действуй!

– О чем шепчетесь, мальчики? – заинтересовалась Анютка, показывая, что внимательно относится к любым новостям, поскольку информация лишней не бывает.

Витек, на мою беду, опомнился первым и взял инициативу в свои руки.

– Да вот, мой верный друг стесняется признаться, что он – это он. Видите ли, вы настолько его поразили своей кросотой, что он, от волнения и смущения, конечно, на вокзале случайно назвался чужим именем. Если быть совсем точным, то моим.

– Ой, а то я сразу не догадалась, – улыбка ее стала еще шире, хотя казалось, это физически невозможно. – Я ж его сразу по фотографии узнала, еще на вокзале. Только вида не подала. Думала, хочет ко мне присмотреться. Забавный такой, веселил меня, о грезах говорил.

– О грезах? – живо откликнулся Витек, настоящий Витек, пока я разевал рот в бесплодной попытке разбавить становившийся для меня крайне опасным диалог. – О грезах говорить он умеет. Мой друг о грезах знает все. Профессионал, так сказать, в данной сфере. Мы, его друзья, всегда, когда надо что-нибудь узнать о грезах, обращаемся к нему, спрашиваем, что и как.

– Но я не Витек, я – Юрик! – отчаянно взвыл я.

– Как же, как же, знаем мы таких, – ухмыльнулась кокетка. – А вообще, мне по барабану, Витек ты или Юрик. Главное, чтобы человек был хороший.

И здесь в мою судьбу вмешались новые непредвиденные обстоятельства. Ох уж эти роковые обстоятельства, которые так любят поворачивать течение спокойной и размеренной жизни самых прекрасных людей. Только я собрался открыть Анютке глаза и поведать правду, разоблачив коварство того, кого искренне считал другом, как в дверь номера стукнули чем-то тяжелым. Мне показалось, что стукнули как минимум кадкой с фикусом, которую я приметил в коридоре, когда волочил в номер приезжие баулы. Но скоро выяснилось, что это был всего лишь маленький кулачок, образованный совместными усилиями изящных девичьих пальчиков.

– Сапожников, открывай, я знаю, что ты там! – донеслось из-за двери и прозвучало весьма угрожающе.

Здесь стоит сделать небольшое отступление и объяснить читателю, что Сапожников – это фамилия Витька. Его полное имя, которое можно найти на его же фирменных визитках с золотыми вензелями, – Виктор Иванович Сапожников. Звучит, может, и не очень благородно, но впечатляюще, имидж бизнесмена такое имя не портит. А моя фамилия – Медведев. Самая обычная, в общем-то, фамилия, правда, получившая некоторую популярность благодаря одному из руководителей нашей страны, не стану говорить, какому именно. Фамилию Анютки я тогда не знал. Впрочем, не знаю и сейчас. А теперь продолжим повествование.

– Сапожников, если не откроешь дверь, я сломаю сначала ее, а потом – твой гнусный позвоночник.

Каждая влюбленная пара общается между собой по-своему, и этот стиль я узнал мгновенно. Из всех моих знакомых в подобном тоне между собой общаются только Витек и его очередная невеста Даша. Не было сомнений в том, что за дверью находится именно она. Как ей удалось нас выследить, ума не приложу. Наверное, Витек был прав, когда говорил, что женщины рождаются со встроенным спутниковым навигатором. Я взглянул на друга. Тот лишь слегка изменил цвет лица, оно стало белее. В остальном не выдал волнения, которое наверняка его охватило.

Мне показалось, что дверь треснула под натиском хрупкой Даши. Еще немного, и ее сорвет с петель. Понял это и Витек. Он бросился к двери и открыл замок. В номер ворвалась Даша. Не знаю, как выглядели разъяренные фурии, о которых столько говорят исследователи мифов. Но Даша выглядела так, как могла бы выглядеть разъяренная фурия. Она стреляла молниями и лязгала зубами, требуя свежей крови. Взгляд ее поймал в прицел Витька и сфокусировался на нем. Тонкие дужки бровей грозно сошлись у переносицы. Для полноты ощущения не хватало дубины в ее руке. Впрочем, такой пустяк, как отсутствие в девичьей ручонке верной палицы расстановку сил не менял. Я не видел Дашу в деле, но был уверен, что такие бойцы, как она, запросто могут одолеть армию и без дубины. Возможно, дубина бы ей даже помешала.

– Сапожников, – выдохнула она вместе с пламенем, едва не спалив гостиничный ковер. – Как это понимать?

Сердце у меня оборвалось и ухнуло в бездонную пропасть. Я лихорадочно соображал, как помочь попавшему в безвыходное положение другу и самому при этом остаться в живых. В голову не приходило ни одной дельной мысли. Анютка, плюхнувшись в кресло, взирала на незваную гостью с неодобрением, что вызывало опасения. Если она бросится в кавалерийскую атаку с намерением затоптать Дашу ножищами, как минимум одна из невест Витька падет на поле боя. И только Витек сохранял поразительное хладнокровие.

– Даша? – деланно удивился он, в порядке самозащиты сложив брови домиком. – Что ты здесь делаешь?

– Это ты что здесь делаешь?

– Я? – эхом отозвался Витек и взглянул поочередно на присутствующих с таким выражением, будто Даша была единственным человеком на Земле, не знавшим, что он тут делает. – Помогаю другу.

– Помогаешь другу? – изумилась Даша, и пыл ее как будто начал угасать.

В моей голове пронесся тот же вопрос. Я заподозрил, что под другом Витек подразумевает меня.

– Именно, помогаю другу, – подтвердил он с видом адвоката, настаивающего в суде на том, что его подзащитный задушил лишь семнадцать, а не восемнадцать женщин, как утверждает безжалостное обвинение.

– Погоди, ты же должен быть в командировке! – вспомнила Даша и нахмурилась, пытаясь вернуть своей ярости первоначальный накал.

– Я ее отменил, – высокомерно парировал Витек, продолжая исполнять роль непримиримого с клеветой адвоката, и пафосно добавил. – Отменил ради своего лучшего друга, потому что сегодня он встретил любовь всей своей жизни.

Даша еще немного поостыла и кинула недоверчивый взгляд на Анютку.

– Ее, что ли? – на всякий случай уточнила она.

– А что, меня и полюбить, по-вашему, нельзя? – не удержалась «любовь всей моей жизни», и в голосе ее предостерегающе прозвучал лязг металла.

С таким звуком, должно быть, средневековый рыцарь вытаскивал из ножен добрый меч, между делом интересуясь у незнакомого голого мужчины, как тот оказался в постели его жены, пока он доблестно сносил головы сарацинам в крестовом походе.

– Почему же, можно, наверное, – промычала Даша, оглядывая Анютку с видом ребенка, впервые увидевшего в зоопарке бегемота. – Но вы и он… Он же такой, а вы – такая…

– Какая – такая? – уже совсем не на шутку напряглась Анютка.

Глазки ее злобно сверкнули, и я с ужасом заметил, что бицепсы у нее вспухли, как у Шварценеггера в том эпизоде фильма, когда он, посмеиваясь, тащил на плече огромное бревно. Показалось, что в номере запахло озоном с примесью серы.

– Такая красивая, – к счастью, нашлась, что сказать, Даша. – А он такой… ну, обычный, рядовой, что ли, парень. Ничего стоящего.

– Не тебе решать, какой он, – отрубила Анютка, переходя на ты, и на том спор невест, к счастью, был закончен.

– Понимаешь, милая, друг попросил помочь ему встретить невесту, она приехала сегодня из Бендер, – заворковал Витек, превратившись в саму обходительность. – Ты же знаешь, какой Юрик у нас стеснительный. Не знаешь? Так знай, он стеснительный. Я не мог ему отказать. Мы, Сапожниковы, столетиями приходим на выручку стеснительным друзьям. Это качество передается от отца к сыну, от деда к отцу, от прадеда к деду, ну и так далее. Не веришь? У тебя такой вид, будто ты принимаешь меня за пустобреха.

– Странно все это, – с сомнением сказала Даша и вопросительно взглянула на меня. – Должна была приехать твоя любимая тетя, а приехала невеста твоего друга. И твой друг, что очень странно, даже словом об этом не обмолвился, когда мы заходили в музей.

– Говорю же, он очень стеснительный, – упрямо повторил Витек.

Даша задумчиво хмыкнула. Бойцовских качеств она не утратила. Ее взгляд грозил просверлить дыру сначала в моей голове, а затем в стене позади меня. От таких взглядов даже сильным личностям становится не по себе. Я же никогда не относился к сильным личностям, мягкосердечие виновато. Словом, я поступил так, как поступил бы на моем месте если не каждый второй, то каждый третий, то есть, поежился и начал стремительно уменьшаться в размерах. Даша требовала ответа, а мне нечего было ей сказать.

Как уже, вероятно, догадался читатель, Юрик Медведев неожиданно попал в пикантную и затруднительную ситуацию. Если открыть правду, могут пострадать все. Даша и Анютка не из тех, кто прощает обиду. А повод для обиды у них, если узнают правду, несомненно, появится. Анютка с полным правом может вырвать у Витька хребет, а Даша с полным правом может переломить его пополам. Потом обе с полным правом могут припечатать к стене меня, а затем выцарапают друг другу глаза и вырвут волосы.

Но если солгать, в числе пострадавших окажусь разве что я. Для Анютки, судя по всему, нет разницы, какой из присутствующих мужчин выписал ее из Бендер. Даша успокоится и разве что покрутит пальцем у виска, оценивая перед сном в разговоре с любимым мой выбор спутницы жизни. Но ведь всегда можно сказать, что любовь зла. Сколько раз и скольких достойных людей эти слова выручали из беды. Бремя ответственности за судьбу Анютки автоматически ляжет на мои плечи. Не лучшая перспектива, что и говорить, зато спасу друга! Это и решило дело.

– Даша, Витек говорит правду, – запинаясь, пробормотал я, с опаской косясь на Анютку, в глазах которой разгорался хищный огонь. – Это, действительно, Анюта. По крайней мере, отзывается на это имя. Мы познакомились по интернету. Ты уж прости, но сегодня она без предупреждения приехала из Бендер, и это факт, с которым не поспоришь. Решила сделать мне сюрприз.

– И теперь им надо остаться вдвоем и погрезить о будущей совместной жизни, – добавил Витек и, взяв более легковесную из своих невест под руку, осторожно потянул ее к выходу.

Однако Дашу все еще терзали сомнения. Витьку не удалось сдвинуть ее с места, как он ни старался.

– Хотелось бы больше доказательств, – тихо, но неумолимо потребовала она.

– Доказательств? Ха, да пожалуйста! – заявила Анютка.

Она порылась в одном из баулов и выудила планшетный компьютер. Поколдовав, торжествующе протянула устройство Даше. Я даже смотреть не стал. И так было ясно, Анютка проделала тот же трюк, что и Витек чуть ранее. Открыла сайт знакомств и зашла на страничку Витька. На Дашу взглянуло мое приветливое и открытое лицо, зафиксированное фотокамерой в те счастливые дни, когда оно еще могло позволить себе быть приветливым и открытым. Увиденное тут же успокоило Дашу. Однако затем ее взгляд напоролся на знакомое имя.

– Виктор? – удивленно воскликнула она, прочитав подпись под фотографией, и адресовала очередной вопрошающий взгляд кавалеру, за которого рано или поздно планировала выскочить замуж.

Витек, реальный Витек, а не виртуальный с сайта знакомств, тут же с силой поволок ее к выходу, понимая, что удачно разыгрываемая комбинация близка к провалу. Счет шел на секунды.

– Ну да, Виктор, а что тут удивительного? – увещевал он по пути тоном бывалого гипнотизера. – На сайтах знакомств никто не называет своих настоящих имен. Юрик назвался моим именем. Понимаешь, он же музейная крыса, а я солидный бизнесмен. Выдал себя за меня. Или меня за себя. Я говорил, что он стеснительный? Да? Нет? Не помню. Ну, идем, идем, им надо грезить…

Одна пара ушла, другая осталась. Ситуация разрешилась относительно благополучно. Однако меня снедало тревожное чувство. И более всего беспокоил плотоядный взгляд Анютки, с которой я остался наедине, беззащитный, безоружный и безнадежно легкий…

***

…Говорят, мудрый бизнесмен не держит яйца в одной корзине. В том смысле, что вкладывает средства в разные отрасли, чтобы не прогореть. Если в одной отрасли разразится кризис, и разорившиеся воротилы стаями начнут выбрасываться из окон небоскребов с криком «Все пропало!», то в другой вложения не только сохранятся, но приумножатся. Витек, при всех его недостатках, в делах отличается хваткой и прозорливостью, и потому до сих пор не прогорел. Он много раз делил бизнес с любовницами и бывшими женами, но это не довело его до паперти. Хоть мы и близкие друзья, я доподлинно не знаю, чем он занимается. Мы почти не говорим о делах. Он лишь мимолетно спрашивает, не прибавилось ли в музее скелетов и черепков, а я в том же вежливом тоне, насколько хватает познаний в экономике, интересуюсь уровнем рентабельности за прошедший квартал. Затем следует пара-другая дежурных шуток, которыми обычно обмениваются при встрече друзья, и деловой разговор заканчивается. Настоящим друзьям всегда есть, о чем поговорить, кроме работы.

В общем, я точно не знаю, что за бизнес держит Витек, но догадываюсь, что предприятий у него немало. Может, оно и к лучшему. Ведь не исключено, что однажды ночью меня выдернут из теплой постели, поволокут на допрос к следователю, который начнет пытать о делах Витька, садистски направив мне в глаза яркий свет от настольной лампы. А я-то человек мягкосердечный. Наверняка расскажу все, что знаю, и положу голову друга на плаху. Лучше ничего не знать, так спокойнее всем, кроме, конечно, следователя и его лампы. Однако кое-что мне доподлинно известно, а именно – адрес главного офиса Витька, где он проводит изрядную часть рабочего времени. Туда-то следующим утром я и направил стопы перед тем, как направить их в музей, на работу.

Молоденькая брюнетка-секретарша, уже вторая у Витька за последние полгода, узнала меня, улыбнулась и милостиво разрешила пройти в кабинет босса. Его логово – это среднестатистическая конура среднестатистического мелкобуржуазного шефа, в меру уставленная стандартной офисной мебелью. Стены обшиты белым сайдингом. Их украшают яркие сертификаты и дипломы, которые Витьку каким-то чудом удалось заполучить на свое имя. А может, он их просто где-то купил. Те участки стен, на которые не хватило сертификатов и дипломов, увешаны черно-белыми картинками в позолоченных рамках под стеклом, то ли графика, то ли фотография. Не понимаю ценности такого искусства, громко именуемого современным и прогрессивным. На мой взгляд, это всего-навсего мрачные картинки, на которых нечто непостижимо бледное судорожно пытается вырваться из чего-то непостижимо темного. Другое дело – «Три богатыря» Васнецова. Вот где хватает и красок, и смысла.

Но, говорят, такие картинки стоят бешеных денег, а в кабинете торгаша должно присутствовать что-то неприлично дорогое. Картинки, лишенные сюжета, в наше время выглядят неприлично дорого. Хотя век назад их без сожаления выбросили бы на свалку, а автора забили бы камнями. Возможно, наши потомки будут поступать так же, как поступали наши предки. Однако эффект картинки производят, этого у них не отнимешь. Помню, я и сам вздрогнул и ослаб желудком, когда впервые увидел одно из таких творений. И не удивительно, ведь едва войдя в кабинет, узрел, что из стены тянется бледная обнаженная нога. И тут же инстинктивно принял стойку каратиста, подсмотренную в фильмах Брюса Ли. Витек объяснил, что автор специально добивался такого эффекта. Сюжет картинки, сказал он с видом тонкого ценителя высокого искусства, заключается в том, что тощая бледная нога любовницы автора с потаенной целью высовывается из-за черного куба, который непросто разглядеть в общем мраке картины. Наверное, пытается его соблазнить, в смысле, любовница при помощи бледной ноги пытается покорить сердце автора картинки.

Ноги, руки, клювы, кубы, круги и конусы присутствовали в кабинете Витька в изобилии и тянулись к посетителю со всех сторон. С непривычки непосвященного и неподготовленного человека вполне может пробрать дрожь. Возникает ощущение, будто участвуешь в съемках фильма ужасов. Но Витек в такой атмосфере чувствует себя прекрасно. Возможно, даже не замечает, что картинки на нормальную психику действуют угнетающе.

Когда я вошел, он мирно дремал за столом, сидя в уютном кожаном кресле с высокой спинкой и положив ноги на стол. Его глаза скрывали темные очки, вроде тех, что носят герои американских боевиков – ну, те хорошие парни, что без суда и следствия сотнями убивают плохих парней. А потом объявляют перепуганному мирному населению, мол, они хорошие парни только потому, что убили плохих парней. И в доказательство украшают грудь шерифскими звездами, снятыми с плохих парней. Мирное население, конечно, им верит. Как не поверить, когда из ствола кольта хорошего парня еще вьется дымок, а в барабане осталась пара неразряженных патронов? Стать плохим парнем не так уж и трудно – достаточно не понравиться парню, считающему себя хорошим.