Кошачий Бог. Антиутопия

– Мама, милая, будет полная эвакуация… В вашем направлении хлынет поток, если плотина не выдержит. Сколько душ у тебя? Кошки и Нора?

– Нет… гораздо больше… И еще, они дикие… Я не могу бросить их на погибель.

– Я нашел тебя! Ты даже не на берегу… Это остров, просто большой остров. Я поднимаю спасателей. Не бойся, все будет быстро, заберем всех.

– И волков, и зайцев, и бобров? Каждой твари по паре… Предупреди экипажи о гадюках, они сейчас опасны, проинструктируй, уверена, никто не помнит, что это за зверь!

– Все будет хорошо, веришь мне?

– Верить человеку – дело пустое, я верю Богу и нашему ангелу-хранителю. И пусть мы доживем до вашего прилета.

– Расчетное время: два часа тридцать пять минут. Конец связи.

– Засекаю. До встречи.

19. Незапланированный визит

Непродуктивное заседание вызвало недовольство потерянным временем. Академик вернулся к прерванной работе над анализом крови. Сегодня он попросил у доктора свою биохимию, решил проверить старыми методами результаты, рассчитанные на современном оборудовании. Затем пришла идея сравнить данные с теми показателями, что были до употребления эликсира долгожительства. Он знал, что в домашней лаборатории они где-то хранятся на бумажном носителе.

По мнению экспертов, совокупность химических реакций обеспечивает размножение, сохранение целостности организма и механизма энергетического обеспечения процессов в клетках. Все это прекрасно, но есть что-то тайное, запустившее механизм долгожительства. Он решил начать с ручного подсчета тромбоцитов под микроскопом, не обращая внимания на голос из ленты новостей, обязательных к прочтению. Высчитав норму, сначала привычно записал на бумаге, чтобы дома проверить.

Дома ждал Васька, которому было безразлично, что никакого нормированного рабочего дня быть не может для думающего ученого, как и понятия выходных. Все оповещения касались северной плотины, споры о методах и решении проблемы он почти и не слушал, смотрел поверх голов на демонстрационный экран, не возразив докладчикам, закрыл обсуждение отказом.

«Главный конструктор… Главный конструктор».

Да это же сын Ненаглядной, и он догадался о причине отказа. Что ему понадобилось, что трещотку из новостей заклинило на его должности? «Обязательно к прочтению!» Академик с легким раздражением оторвался от размышлений, открыл шифрованный канал связи. А доктор упрекал его в отсутствии эмоций. А он просто перестал удивляться…

– Главный конструктор поднял в воздух эскадрилью спасателей, не оповещая иные службы, охрану городка оставил без прикрытия. Какие будут указания?

– С кем имею честь? – Вопрос привел в замешательство, послышалось сопение…

– Кто на связи?

– Охранник.

– И что вы охраняете? Взлетную площадку?

– Нет, я город охраняю.

– Каким образом вы охраняете город? Кто вы? Химик, биолог, генетик, технарь?

– Нет же, я охранник, отслеживаю перемещения всех служб, техники. Прошел сигнал на мониторе, что взлетели, а заявку не подавали.

– Кому подаются заявки?

– Главному конструктору подаются заявки на вылет спасателей. Я их фиксирую, передаю в информбюро.

– Тогда я не понимаю, почему меня отрывают от дела? И зачем вы передаете в информбюро?

– Так положено, оповещать службу новостей с разрешения вышестоящих, чтобы не сеять панику.

– А вы не можете дифференцировать ситуацию?

– Не могу, не имею права, я же не специалист. Просто охранник.

– Очень интересно, что у вас нет специализации… А начальник у вас имеет ученую степень?

– Я и есть начальник, и охранник. Я тоже старожил, я знаю порядок. Так что же делать? Объявить тревогу или полную готовность?

– Объяви аврал, чтобы все работали в институте, а не по домам. Так что, старожил, и поисковики на Север улетели?

– Нет, Академик, на Север ушел наблюдатель, остальные на Юг – эвакуаторы, зоологи, почвенники… Говорю же, полностью эскадрилья снялась с места.

– Главный конструктор с ними, значит, не надо паники, оповещения запрещаю. А кто вам такие инструкции дал?

– Господин директор.

– У нас есть господин? И даже директор?

– Был же… Я просто старожил, поэтому решил сначала вас спросить. Вы же распорядились забрать ферму. Как знали, что чем-нибудь накроет, не чумой, так другим, не тогда, так сейчас… Жаль Ненаглядную, она для всех была ненаглядной, кто помнит.

– Так ты, деревенский? Почему в охране, тебе прямая дорога на агрокафедру. Иди домой, считай, что сдал дела, оповещение давно на автоматике искусственного разума. Назначаю тебя экспертом. А мы-то монархов мучаем, чтобы вспомнили вкус настоящего хлеба, овощей…

– Я и так дома работаю, а с кафедры меня поперли, сказали, что нет соответствующего образования. А я весь от земли, от сохи, меня учить не надо, как хлеб сеять, как испечь…

– Сплошной формализм, а не наука… Стоит ли удивляться обрушению цивилизации?

– Да, Академик, формализма больше, чем науки, неужели вам, городским, этого не было видно? Любой мужик это шкурой чувствовал, что нельзя так насиловать природу.

– Послушай, а где ты живешь? Могу я тебя увидеть?

– А приезжай, мы у старых ворот живем, увидишь сторожку, проходи через нее. Мы землю-то расчистили, сад-огород развели за оградой, жена пирожков напечет.

– Как так?! За оградой? И не страшно было начинать?

– А чего страшиться-то? Жизни? Что ж мы ее не видели, что ли? Будем рады, приезжай, Академик. Давно я хотел поговорить с умным человеком. Поэтому и вышел на экстренную связь. Приезжай, вон кошки умываются, гостей ждут.

– Какой маршруткой к вам лететь?

– Да никакой, пешком иди, не бойся. К нам отродясь никто не прилетал, нет здесь даже малой посадки.

Академик спустился в наземный гараж института, сел за руль автомобиля утилизаторов, не объясняя ничего, приказал открыть ворота и следом отправить по всем улицам просто уборочные машины, без химобработки.

20. Встреча

Сын выпрыгнул из тихолета, коротко обнялись, он протянул пакет, предложив быстрей переодеться.

– Мам, сначала, как юбку, продень через себя, потом сам костюм, а с бахилами я помогу, когда будешь готова.

– Там перекуси с дороги, я стол накрыла, сынок, – радостно защебетала она. Из хижины вышли Миляуси и Макс, следом выскочила Удача – сразу на плечо, узнала, соскучилась.

– Какой стол, мам? Эвакуация уже началась, – ответил он, удивленно осматриваясь. Под раскидистым деревом лежали бревнышки, он присел, увидел чипсы, похрустел. Царь-кошка подошла к нему и каркающим «мау-мар-мар-мау» обругала его, а кот терся у ног, просясь на колени…

– Что Милка говорит, мам?

– Матерится, спрашивает, где ты шлялся, непослушный ребенок? А что ты так торопишь, я думала ты погостишь… Что это за юбка? Не держится совсем.

– Это дезинфектор, грубо говоря, ее потом на ДНК-тестирование отдадим. Что так долго, мам? Что ты говорила о диких зверях? Где они?

– Вокруг, ты не делай резких движений, им это не понравится. Посидим, поговорим, они привыкнут. А где команда твоя?

– Тоже вокруг, вокруг острова, в воздухе, в реке. Сканируют, пробы берут, клетки сгружают, скоро подгонят.

Маман вышла из хижины изумленная, хвосты потянулись за ней, она присела на другое бревно.

– Какие клетки, сын? Для транспортировки? А ты препарат привез? Немного успокоительного и все обойдется без стресса для них.

– Да, вот, разведи, сама прикормишь?

– Сама попробую и потом прикормлю… Значит, меня проверять будут… Это понятно. А вот ферма? Она цела?

– Нет… Ожидается, что северный поток смоет и мегаполис, и нашу дачу, и этот остров окажется ниже предполагаемого уровня воды. Надо начинать, мам…

– Погоди, почему нас не искали? Если у нас нет дома, куда ты хочешь нас эвакуировать?

– Странные вопросы, когда так мало времени… Домой, в институт. Хочешь, поговори с батей, с другом…

– Домой? В каменные джунгли или в зоопарк? Там нет земли, зелени, детки не выживут… Они родились на свободе, привыкли к охоте, природа здесь живая, пойми.

– Я все понимаю, мне уже докладывают, что с восточной стороны непроходимый лес. Совсем диким, не знаю, кто там у тебя есть, оставим плавучий переход… хочешь воздушный навесной мост от берега до берега, спасательные плоты, еще что-нибудь придумаем. Мы улетим, здесь еще останутся спасатели, они уже базируются на безопасной стороне, обнаружена флора и фауна, свойственная данной геологической эпохе. Но оставлять вас там опасно, мы еще не знаем кто и что там, возможно, есть и люди-звери. Сама понимаешь, что можно ждать от безграмотных. Поэтому, даже не проси. Где твои дикуши?

– Попрятались… сколько на сборы?

– Два часа – это предел. Начинаем прикорм. В полете уже будем решать с Академиком, где вам разместиться на первое время. В таежном центре уже выходят из изоляции, расширяют владения, и мы можем попробовать.

Маман со слезами на глазах посвистела Нору, она вышла с волчьей тропы, Щенок чуть не сбил с ног от радости. Она присела у логова, Черныш, Белка, Стрелка радостно лизали ладони в прикормке, Акела понюхала и хрипло рыкнула на нее, она ждала потомство… Щенок лизнул любимую, но получил лапой по морде.

Она посвистела, приглашая на прогулку, Нора, Щенок и повзрослевшие волчата потрусили за ней. Она поставила миску, они жадно вылизали лакомство. Когда большие клетки были погружены, она вернулась к Акеле со шприцем снотворного. Взгляд старого немощного зверя был страшен, она бы предпочла гибель вместо утраты свободы. Ее поместили в одну клетку с любимым. А бобры рано утром ушли всем семейством. На разлапистой макушке сосны передрались две белки и годовалая сиамочка. Никто не мог взять верх. Сетка накрыла макушку дерева, подрезала ствол, тихолет опустил на поляну добычу, драка прекратилась лишь тогда, когда уколы подействовали.

– Это они из-за чипсов передрались?

– Скорее всего, я их на ветке сушила… рыбные запасы на зиму.

– Мясо угря содержит высококачественные жиры, белки, комплекс витаминов и минеральных элементов.

В ответ она промолчала.

Вереница летающих объектов, набрав высоту, выпускала вертолетные лопасти, брала курс на северо-восток и исчезала быстро. Маман оглянулась на поляну, шагнула в салон, оставалось совсем мало места, сын указал на надувное кресло, подал корзинку с царь-кошкой и котятами, уложил к ним Макса, сам сел напротив и тут же уткнулся в планшет, повторяя вслух цифры координат. Она поерзала, усаживаясь удобнее, что-то кольнуло в спину, наверно, к одежде прицепились сосновые иголки.

– …дело превыше всего, – донеслось до ее сознания, утопающего в ослепительно-белом свечении.

21. Мужик

Трава проросла из-под бронированных ворот юго-восточного контрольно-пропускного пункта, разбила бетонные швы брусчатки. Стальная дверь проходной была открыта, Академик прошел через скрипящую вертушку и вышел в сад. Лохматая большая собака ласково смотрела ему в глаза, провожая к идущему навстречу хозяину.

– Фу, свои, – рявкнул фермер собаке, ответив Академику крепким рукопожатием.

– Да, он кроткий, даже не тявкнул, как тень за мной.

– Вот-вот, как тень. Сторожевой кобель, пойдемте, сад-огород покажу, потом обедать в дом.

– Хозяин, постойте-постойте, разве нет забора за садом?!

– А на что он нужен? Еще много надо перепахать, чтобы нормальное поле засеять. Тут, видишь, Академик, одними руками не управишься. Уже несколько поколений обжились, так сказать подзаборное поселение.

Академик опешил от суровой простоты.

– Ты, что же не понимаешь, что основной закон изоляции нарушил? Неужели тебе никто не говорил, что при пандемии нужна полная изоляция. Никто никогда в институте не работал?! Дети, внуки?!

– Да, Бог с тобой, мил-человек, все работают, пилюли таскают, только скотине трава и сено нужно, а земле – навоз. Жена моя по своим студенческим конспектам детей учит, диссертацию защитила, основная программа начального обучения работает! Я не враг себе, понимаю. Ставь забор в четыре метра, крепкий, чем не изоляция от помойных крыс? Так их уж всех вывели, чего паниковать-то?

– Нет, сударь, вы не понимаете, что такое вирус… Хоть и по недомыслию, но вы преступник.

– Вот те на… – выдохнул хозяин… – порадовать хотел людей. Я-то думал, есть же умный человек, все понимает. Пойдем, пирожков попробуешь. Не бойся, все стерильно, по-вашему.

Девушка на скотном дворе доила корову, овцы блеяли, куры кудахтали, гуси с шипением топотали за ними. Кошки из открытого сеновала выскакивали, гордо несли придушенного мышку с предупреждающим рычанием: моя добыча.

– Откуда скотина завелась?

– В деревне без скотины нельзя, я всех с фермы забрал, соседи помогли с транспортом.

– Разве есть расчищенная дорога по земле?

– Когда в Рассее дороги были? Отродясь не было. По воздуху.

– И где же они приземлялись? Тут, на скотном дворе?

– Угадал, Академик. А ты вправду академик? А то может просто дежурный оператор? Уж очень прост, даже глуповат. Ничего о жизни не знаешь.

Академик удивлялся на каждом шагу.

– А дома деревянные сам строил?

– Сам лес пилил, корчевал, благо техника сейчас на высоте, бери да пользуйся, еще железных роботов-дровосеков набрал. Живи и радуйся. Чтоб не сдохнуть, пилюли глотаю, а то каюк хозяйству. Академик, пойми, хороший человек, вот мое дело, а дело превыше всего, говорите вы, городские жители. Первое – закон выживания, а изоляция ваша – лишь один из методов избежать заражения. Ты сам-то как представляешь? Вот семью забрали, дали этот бетонный короб, а как в нем всем разместиться? Только задохнуться, как в клетке. Я не кобель, чтобы жить в конуре. Нам жаловаться некому, мы не привыкли ждать чудес от государства, лишь бы не мешали. Руки-ноги-голова – все есть, соображай, мужик, коли семью завел. Мы взяли овчара, вышли осмотреться. Да, мусора нанесло много, но под ним земля – моя земля.

– Мудро, но не умно.

Академик пребывал в недоумении, надо было поднять по тревоге все отделы химзащиты, но его провели за большой стол, накрытый белой скатертью. Рослые загорелые женщины краснели, поднимая на него глаза. Он узнавал в них аспиранток, вокруг бегали дети разных возрастов. Вот и хозяйка вошла с подносом пирожков с капустой и яйцом, от разносолов закружилась голова.

Как мужику удалось сохранить такое чудо из прежней жизни?! Светило школьного образования в академии оказалась прекрасной домовитой женщиной. Далее она завела деловой разговор о личном времени сотрудников, необходимости предоставления творческих дней и отпусков, о легализации семейного хозяйства, официальной помощи в дальнейшем очищении территории вокруг городка. Все доводы были разумны, что введение запрещающих мер недопустимо. Это требовало утверждения монархом, а как им это преподнести, соображений не было. Деревенская учительница рассмеялась. Она дала простой совет, как убедить клонов, которые генетически помнили вкус натуральной пищи.

– А вы угостите их пирожками, монархи сразу разберутся, что такое хорошо, а что ересь, – рассмеялись вокруг.

– Сермяжная правда, пожалуй, на вашей стороне, – улыбнулся впервые Академик. – Это чудесно, действительно, прекрасно. Но как вы представляете, что такое отдых для ученого? Наука процесс непрерывный, тонкий, даже во сне случаются открытия.

– Вы полагаете, что все в академии сплошь ученые? Есть исполнители, причем весьма посредственные. Таким нужен отдых, да и вам полезно отвлечься от микробов, вдохнуть полной грудью любви, даже жениться по старинке.

– Извините, я не обсуждаю личные дела. Я был женат, был любим…

– А я говорю отвлеченно, образно. Я преподавала литературу в прежней жизни, очень полезный опыт для возрождения нравственного начала. А сейчас заводят какие-то мифические кафедры, игнорируя стихи, музыку, прозу. Откуда взяться чувствам, если лишить человека поэтического восприятия? Я могу разработать элементарный курс, доступный восприятию даже технарями. Все великие первооткрыватели чувствовали красоту звука, математическую точность ритма, гармонию в цвете. Не знаю, вдохновляло ли это на открытия? Возможно, отвлекало, чтобы иначе посмотреть на загадку. Любое построение начинается с наброска. Дети должны рисовать, после музыки заниматься арифметикой. Развитие от простого к сложному. Что тут мудрить?! Не переутомятся мозги. Хорошее развитие для ума и для души!

Академику нравилась жена крестьянина, ему нравились старожилы, долголетие сохранило человеческие ценности, интересы, здравый смысл.

– Вы интересный собеседник, просто некогда подумать. Тут северная плотина зависла как Дамоклов меч. Если ситуация видится проблемной, вам ее и решать. Разве я командир? Я не брал на себя таких полномочий. Мне хватает ответственности предупредить возможные источники инфекции, тысячу лет разгребаем горы мусора, а там, несомненно, народилась новая гадость. Я ведущий сотрудник, но в своей микробиологической области, только и всего. С введением программы искусственного разума канцелярской работы не должно возникать.

Всякий сотрудник на своем месте начальник. Мы старожилы, давайте, оставим старосветскую иерархию. Первоначально академия не имела опыта обучения, для Научно Исследовательского Института были иные задачи. Честно скажу, что мои дети не получили достаточного образования, чтобы возглавлять островки баз. Пандемия не разрешала передвижения в город для обучения. Просто я мог дать им пакет собственных знаний, план заданий и могу строго спросить. Да и некого было посылать тогда из молодых, а они рвались из-под отцовской опеки.

– Да, – подтвердил хозяин поселения за оградой академии, – надо северную стену укрепить тройным кольцом. Поставить такие барьеры, чтобы волнорезы гасили удары и направляли поток в сторону от городка. Как раз завалы размоет, скажи там своим умникам.

– Умники наблюдают, докладывают. Зачем мне докладывают? Это не моя тема, что я тут могу знать? Все инженеры-прочнисты интенсивно просчитывают задачи. Их, полагаю, немало.

– А все-таки, Академик, скажи секрет, почему эскадрилья полетела на юг?

– Вы не поверите, я понятия не имею, что генеральный конструктор решил проверить там?

– А, знаешь, Академик, люди тебе верят, ты должен управлять новым миром, ну зачем нам эти клоуны?

– Не клоуны, а клоны, они монархи, они не преследуют личной выгоды. Вот ты, крепкий хозяин, мудро рассуждаешь, но к управлению тебя лучше не пускать. Вот по хозяйству тебе цены нет, ты практик, но не правитель. Правитель обязан держать равновесие разно-действующих сил, видеть правильный вектор.

– Что мне тут не понять? Человек не скотина, не зверь, которые природе подчиняются. Прикормили кабанов, потом пропала пища, вот тебе и эпидемия. Расплодились зайцы, значит, волки придут, расплодятся больше, чем пищи в лесу, к человеку полезут, заразу подхватят, лисам передадут, вот тебе и равновесие, и гармония. Очень разумно, читал я про естественный отбор. А человек, если сам меры не знает, то его только силой и властью укротить можно. А ты власти не хочешь, а вот-вот грызня начнется, что мы старожилы мест не уступаем молодым, а они бы накрутили. Только, веришь, чем моложе волк, тем зубы-то острее.

– Поэтому и завели монархов. Мы еще старые беды расхлебываем, не до вольностей. Да и пора мне. Я отвлекся, так отвлекся, отдохнул как на даче в прошлой жизни. Не волнуйтесь, барышни, в накладе не останетесь, я думать буду.

Хозяйка протянула руку на прощание, он по старинке приложился к ручке, поцеловал. Хозяин крепко обнял его на прощание, спросил на ухо: «Детей не хочешь поцеловать?»

– Ты молодец, мужик! Спасибо от всего сердца.

– Что ж, на Бога надейся, а сам не плошай. Еще деды так говорили.

– Да, Бог на небе, только беды сверху сыпятся.

– Знать, заслужили. А Бог… он же в душе, с ним в мире надо жить. Заезжай, не стесняйся, дети рады будут. Я провожу, Буран, место!

Академик шел следом, чувствуя, как горят уши, как безнадежно ласково провожают его глаза молодых женщин, мечтавших иметь статус жены академика, не желающих думать, как стать ненаглядной для окружающих, ближних, партнеров.

Старожилы – хозяева подзаборного поселения не злились на академика, сделавшего исключение для красивой соседки по деревне. Ее сын был генеральным конструктором, тайком наладил воздушное сообщение еще до великой трагедии. И батю пристроил на экспериментальном заводе академии. Академик любил Ненаглядную, неудивительно, что выполнял ее капризы. А его семья жила привычной жизнью, никому не завидуя, честно жили своим трудом.

22. Генетический сюрприз

Первым делом он отправил робота с контейнером для дегустации, оставив себе образец для химического анализа составляющих элементов продукта. Монархи жили на северном склоне в старом дворце первого здания академии с внутренним двориком, газонами (ныне – огородами), фонтаном и чахлыми деревцами.

Он включил звук личного канала связи. Прочнисты докладывали, что наблюдателю следует набрать безопасную высоту, уйти с вертикального зависания перед стеной плотины, продолжать работу только над водной поверхностью, аварийные посадки на крыши зданий станции не производить, что беспилотники уже в пути – для замены.

– Все службы переведены в авральный режим.

– Силовые расчеты, проверка конструкций (машин, механизмов и прочего) на прочность, жесткость закончены. Исчерпан ресурс долговечности. Рекомендации по выбору конструктивно-силовых схем, конструктивных элементов, материалов обеспечения статической прочности, требуемой жесткости, долговечности и живучести переданы на исполнение. Идет врезка в грунт пятого уровня защитных барьеров на пятнадцатом километре от городка, но до естественной преграды потоку остается шестьдесят два километра, семьдесят один метр, тридцать два миллиметра. Используется робототехника, без человеческих рисков.

– Приказ исполнен, есть колебания уровня воды, усиление ветра, – откликнулся наблюдатель.

– Приказ: вернуться на базу, включить автоматическую съемку северо-восточного направления рельефа местности.

– Лег на курс, расчетное время: четыре часа, ноль одна минута.

Васька крутился и подхалимничал, бодал контейнер, призывая начать исследования. Академик разломил пирожок, пинцетом разложил пробы по ячейкам, приник к микроскопу. Включилась видеосвязь с кафедрой, девушка приходила на собеседование, а его не было на месте, утверждала, что прошла все тестирования для кандидаток в аспирантки, что очень недовольна потерей времени.

– Пришлите мне генеалогическую цепочку, я посмотрю. Я принимаю только аспирантов, вы не по моей части, – ответил он, не глядя на экран видеофона.

– Тя чё, склероз обуял?! Я десять дней назад отправляла такую цепочку, получила доступ для связи, значит, вы все получили!

Академик опешил от неожиданности тона, выпрямился, включил помехи для обзора камерой его кабинета. Нагая девушка на экране перемещалась по комнате общежития института, видимо, не подозревая о множестве наблюдающих устройств. Скомканный костюм брошен на пол, один ботинок у постели, другой у входной двери.

– Сударыня, вам следует исполнять сказанное.

– А что вы ругаетесь? Я не сударыня, я претендующая студентка. Имею полное право.

Он попросил немедленно выслать личный расширенный файл с иллюстрациями всего древа. Поворчав, она недовольно шарила по постели, вокруг рабочего стола, потом встала на коленки, извлекла из-под кровати личный планшет, уткнулась в него в поиске необходимого материала. Волосы скрывали лицо, он отключил связь, много чести…

– Васька! Ты слышал?! Слышал-слышал… от жены моей слышал, – вздохнул он.

Но Васьки не оказалось рядом, он сидел на лабораторном столе и, урча, дожевывал остатки пирожка, смакуя то на левой, то на правой стороне челюстей.

– Говоришь, одобряешь? А крошки сам будешь собирать или мне оставил для тестирования? Ладно, проверим на срок годности в нестерильных условиях…

Академик с наслаждением уткнулся в микроскоп, кот, подобрав под себя лапы, довольно жмурился и мурчал благодарную песенку. Не прошло и часа, как пищалка о важном сообщении помешала анализировать. Он открыл файл, с фотографии на него смотрела копия ненаглядной в юности – праправнучка в сорок седьмом поколении. Он пробежался к истокам. Сын был женат лет сто. У супруги были неприемлемые отклонения. Ни дня она не работала в институте, игнорировала все положенные тестирования на профпригодность, способность к обучению. Получала эликсир, как все. Муж и сын регулярно улетали в экспедиции. С родственниками не общалась и до обрыва связей. На лечении была агрессивна, подверглась черной селекции, но не выдержала вживления искусственного разума, ДНК утилизировано.

Академик не на шутку озадачился. Да, генетическая память работает, но как?! Он без жалости отправил особь как материал на исследование генетикам. Приказал службе контроля качества перепроверить все программы, начиная со школьных тестов. Как она могла их пройти?! Неужели завелся хакер? Он сохранил в личном архиве фото любимой женщины с первенцем на руках. Как жаль, что они не встретились в молодости… Остается только сокрушаться о не свершившемся чуде и работать. И работать без парализующих волю воспоминаний.