Полная версия
Геония. Центурион. Мастер Миража. Предсказатели
– Не надо так, иллирианец. Знаю, я попал сюда случайно, я – обуза. Ты прав, но не напоминай мне об этом.
Смущенный Дезет отвернулся, пытаясь замять неловкость.
– Вы смотрели карту, колонель?
Лицо Хиллориана слегка оживилось.
– Возможно, я понял, где мы очутились. Помните Игольчатый пик в разрыве тумана? Это был не пик. Нас обманул прозрачный воздух в открывшемся «окошке», мы приняли ближний камень за далекую гору. Настоящий ориентир остался у нас за спиной.
– Может быть, попробовать продвинуться еще дальше к югу этим путем, а не возвращаться?
Хиллориан заколебался.
– Нет, Алекс, не с такой группой. У них мало сил. Я уже решил. Вверх, вон туда, подъем. Потом спуск на старую тропу.
– Ладно, но я не в восторге. Спуск мы осилили едва-едва, с подъемом можем не справиться.
– Справимся. Вы страхуете Дирка.
– Этого… чудака? Спасибо на добром слове.
Пока они разбирали снаряжение, туман полностью исчез. Стриж в связке с лейтенантом ушел вперед. Иллирианец двигался уверенно, без спешки, но и не терял времени даром. Дирк держался неплохо, похоже, полностью пришел в себя, даже свинцовая бледность немного прошла. Белочка не смогла наблюдать за ними, занятая своими делами.
Хиллориан действовал методично, в полковнике чувствовалась некая надежность. Иеремия явно предпочитал длительные труды короткому риску. Мюф добросовестно играл роль груза.
– Эй! Давай.
Дезет закрепился высоко на карнизе и теперь страховал уходящего еще выше лейтенанта. Дирк задействовал пару крючьев, двигался очень неплохо и Стриж в душе пожалел о своей вспышке. «У парня ментальная открытость. То, что называется душа нараспашку, – подумал он. – Дирк не может сопротивляться Аномалии, я же ее просто не ощущаю. Девушка и старик – псионики, они чувствуют, но сопротивляются. Мальчишка слишком примитивен, а вот Хиллориан… Стоп! А как же колонель?»
Запоздалое открытие поразило Стрижа до глубины души. Слабое воздействие Аномалии на Хиллориана ни в какое сравнение не шло с видимым разрушением личности Дирка. «У колонеля защитное устройство, – подумал Стриж. – нечто такое пытались сделать в Центре Калассиана, так неужели?»
– Эй, иллирианец!
Опомнившийся Дезет руками в специальных перчатках стравил веревку. Дирк уходил все выше. Стрижу не понравилась явная поспешность вертолетчика.
– Используй крючья, лейтенант! Крепи карабины.
– Не слышу.
– Крючья.
– Ща…
Все произошло мгновенно. Тело сорвавшегося Дирка отделилось от скалы и бесформенным комком рухнуло вниз. Первый крюк вылетел мгновенно, второй продержался неуловимую долю секунды. Стриж осознал случившееся не разумом – его мысли все еще витали вокруг загадок Порт-Калинуса, просто включился инстинкт. Черное пятно, летящий навстречу смерти Дирк, уже ушло вниз. Рывок стравленной веревки едва не сбросил Стрижа с карниза. Должно быть, для самого Дирка, это походило на ощущение от раскрывшегося парашюта. Вертолетчик повис на страховке между Стрижом и острыми гранями скал.
– Эй, лейтенант, ты как? Ребра целы?
Молчание.
Стриж изо всех сил вцепился в веревку. По шее, возле воротника, ползла, щекоча, муха. Откуда она взялась? В следующий миг иллирианец понял – насекомого не существовало, щекотку вызывал взгляд. Кто-то невидимый, но наверняка один из пяти взрослых, смотрел на него в упор, ожидая. Чего?
«Он ждет, что я брошу веревку. Кому-то мешает или Дирк, ли я сам».
Стриж не понимал, откуда взялась эта уверенность. Он мигнул, пытаясь стряхнуть с бровей пот. Пахло полынью. «Здесь нет полыни, – сказал Дезет самому себе. – Здесь ее нет и не было никогда. И я не брошу веревку.»
– Закрепляйся, лейтенант.
Вертолетчик молчал. Стриж ждал, стараясь думать лишь о своей тайной цели и о своей надежде – spes.
Дирк, наконец, зашевелился, освобождаясь от шока.
– Сейчас, сейчас… Со мною порядок. Спасибо тебе, иллирианец.
– Не за что, напарник. Ты закрепился?
– Пытаюсь… Да.
Липкая муха исчезла. Неизвестный то ли отвернулся в разочаровании, то ли интуитивное озарение оставило Дезета.
Старые боги Геонии давно умерли – это известно всем. Никто не украшает дубы бубенчиками, не мажет пищевым концентратом замшелый валун на перекрестке, прошлое кануло в мифическую Лету – реку звезд, предрассудки предков осмеяны и похоронены.
И все же, не смотря ни на что, одушевленные места на планете еще есть, и— Стеклянный Перевал Янга тому пример. Он встречает путников по-разному, но всегда красиво: тревожным сиянием полудня, розовыми красками утренней зари или багровым полыханием заката. Точнее, встречал когда-то. Аномалия внесла свои поправки и люди к перевалу больше не ходят.
…Или почти не ходят – шестеро незнакомцев все же нарушили покой Стеклянного в тот неопределенный час, когда кончается день, но еще не пришло время вечера. В этот час исподволь удлиняются короткие тени, и сияние ледника слепит беззащитные глаза.
…Слепит, но не каждому. Пришельцы, один из них совсем маленький, заранее прикрыли зрачки коричневым пластиком очков.
Шестерка словно ждала какого-то знака и каждый думал о своем.
Джулия Симониан с грустью думала покинутый Параду, с тревогой думала о загадке пропавших ампул.
Полковник Хиллориан в самых укромных мыслях пробовал на зуб ту часть его, полковника, миссии, о которой пока не догадывается никто.
Хладный разум Стрижа лелеял собственный план, просчитывал и отбрасывал безнадежные варианты, душа кричала – spes.
Мюф томился по киберу, которого подарит верный друг Джу.
Дирк бездумно отдыхал, подставляя лицо солнцу.
Иеремия… Иеремия просто знал. Он понял, принял будущее, без страха, со стойкостью фаталиста.
Все шестеро, почти разом, не сговариваясь, сделали осторожный шаг – первый шаг по южному склону гор. Искомое лежало как на ладони – яркое, видимое до самых мелких деталей, зловещее, бесконечно чуждое Стеклянному перевалу, этим скалам, Игольчатому пику, чистому воздуху, ледникам, самой плоти Геонии.
– Вот она во всей красе, Аномалия…
Глава 9. Дохлая вечность
Каленусия, Горы Янга, Стеклянный перевал со стороны Воронки Оркуса, день «Z+15»
– …Вот она, Воронка Оркуса.
Джу задохнулась от сумрачного восхищения. Фотография не передавала и десятой части жуткого очарования оригинала. Воронка не имела формы перевернутого конуса – реконструкция лгала. То, что начиналось как слабо скошенный конус, через сотню-другую метров обрывалось вниз отвесной стеной. Исполинская дыра пронзала камень, уходя в черноту, отвесные стены обрывались в бездну. Вещество, слагающее поверхность, сильно отличалось от камней Янга. Угольно-черные тени карнизов падали на поверхности цвета терракоты.
– Красиво.
Белочка сосчитала карнизы – девять циклопических колец, испещренных черными точками. Задумчивый Хиллориан остановился рядом.
– Там проходы в пещеры, – заметил он. – Похоже на огромную крысоловку, только крысы на дне и не хватает.
– Да уж, – Белочку передернуло от отвращения, величественная красота кратера мгновенно поблекла. – Я бы не удивилась, найдя в подобном месте скелет.
– О! Не сомневайтесь, скелет еще найдется.
– Я не верю, что такое построили люди.
– А я не верю, что это строили вообще. Смотрите, Симониан, смотрите внимательно – этот феномен в целом не имеет смысла. Это не жилье. Точнее, жить там теоретически можно, но для этого не стоило сверлить дыру в камне и ютиться по краям. На стратегический объект не похоже – слишком заметная и ничем, кроме Аномалии, не защищенная штуковина.
– Может быть, там дробили камень на щебенку.
Полковник одобрительно кивнул, закуривая.
– В точку, девушка. Некое подобие шахт заметно. Если бы еще ответить на вопрос – кто копал, куда дели добычу, и какая мировая дурь заставила делать это таким странным способом.
В спину потянуло холодом. День понемногу клонился к вечеру. Хиллориан бросил дорогую недокуренную сигарету, зло растер пепел и тончайшую бумагу подошвой.
– Пошли, не надо задерживаться на перевале.
Джу поправила лямки рюкзака, вздергивая груз повыше на плечи.
– Где будет лагерь?
– Прямо там. Нам нужны непосредственные ощущения псиоников.
Мюф, не обремененный грузом, прыгал с уступа на уступ, распевая вновь выдуманную считалку:
Раз-два – привет.
Обратно хода нет.
Там – черта,
Здесь – зола.
Замри – беги.
Не береги.
В землю – хлоп.
Даст тебе в лоб.
Золото-медь,
Уже не успеть.
Сильную рать
Тебе не собрать…
Полковник снисходительно фыркнул – вежливая замена смеха. Белочка промолчала. Где-то, на самой границе сознания шевельнулись серые нити – признак близкого Хаоса…
Вблизи размеры воронки воистину подавляли. Дирк опустился на корточки и заглянул за край.
– Далеко отсюда падать… нет, не очень, внизу, в восьми ярдах – карниз, причем широкий.
– Дезет, лейтенант, спускаемся, – приказал Хиллориан.
Карниз действительно оказался широким, с почти ровной, твердой поверхностью, усеянной всего лишь мелкими рытвинами. Над местом витала горькая аура запустения. Из окаменевшей глины торчало нечто несуразное – серебристые извитые тросы, остатки причудливо искореженной арматуры. Неподалеку устроился совершенно неуместный среди техногенной свалки, покосившийся менгир – на этот раз явно искусственный.
– Что здесь раньше было, полковник?
– Маленькая станция пси-наблюдения, которой больше нет. Смотрите, Дирк, и вы, Алекс, тоже смотрите. Симониан, подойдите поближе. Воронка Оркуса будто бы вдавлена сюда извне – даже границу можно разглядеть. Вон там – скалы перевала, темная порода, здесь – желтая терракота. Что скажете, Стриж?
Иллирианец поковырял окаменевшую землю носком ботинка.
– Даже не знаю. Почва тут глина как глина. Остальное выглядит странно, не спорю. Куда теперь?
– В обход по карнизу. Видите, каверны в склонах? Туда.
Они осторожно шли цепочкой, угнетенные размерами Воронки и ирреальностью происходящего. Игольчатый пик маячил справа – там, где остался перевал. Небо набрякло тучами, обещая ночной дождь.
…Бункер первым заметил Дирк. Металлическая коробка, полускрытая осыпью глины, слегка накренилась, крыша прогнулась, черной пастью зиял проем, распахнутая настежь дверь покрылась рыжей шкурой ржавчины.
– Это бывший пост наблюдения?
– Да.
Белочка поежилась.
– Господин Хиллориан…
– Называйте меня Септимус.
– Хорошо. Скажите, Септимус, эти мертвые люди – они все еще там?
– Ни в коей мере. Тела давно эвакуировали. Не берите в голову, Джу. Сейчас этот бункер – просто крыша над головой.
Белочка вздрогнула – коротко тренькнула тонкая струнка опасности. Угроза маячила в отдалении, пока не очень страшный, какой-то плоский, словно вырезанный из картона контур. Пси-образ покинутого убежища, напротив, серебрился утонченной тоской, трагизм крови и смерти почти истаял. Общее впечатление получалось такое же, как от руин какой-нибудь геройской твердыни.
Джу выставила ментальный блок – контраст вышел сокрушительный. Благородные руины исчезли, уступив место грубой реальности. По-видимому, обвал сломал и разметал оборудование наблюдателей – сухую усеивали ржавые обломки, рваные ошметки пластика, секции сломанной мачты, мятые обрывки стальной сетки.
– Так что же, заходим?
Дирк уже опередил иллирианца. Его голос глухо долетал изнутри бункера.
– Полковник, все в лучшем виде. Консервы, оборудование, блоки к фонарям – все цело.
Белочка и Мюф вместе переступили порог – внутренние перегородки делили бункер на четыре части: мини-склад, кухню, санитарный блок и жилой отсек. В тамбуре хрустел под ногами принесенный ветром песок.
– Откуда они брали воду, Септимус?
– Понятия не имею – насосом качали, наверное. Впрочем, источник давно уже пересох. Ладно, устраиваемся здесь. Тесновато для шестерых, зато стены слегка экранируют пси. Относительно спокойный сон в Аномалии – великое дело.
Выбросить истлевшее тряпье Белочка поручила Мюфу. Паренек с охотой отправил небрежно свернутый узел хлама прямиком в пропасть. Стриж, проследив полет, прокомментировал:
– Вечность – универсальный поглотитель.
– О-о-о! Вы только посмотрите…
– Куда?
– Вон там, т левее…
Пальчик Джу указывал куда-то в сторону нависшей над обрывом груды ржавого хлама. На побитой металлической пластинке, сорванной, видимо, с корпуса прибора, наискось красовалась нацарапанная надпись:
7004 год. Наблюдатель Нуньес. Я скучал здесь. Станция R-735 – «Дохлая Вечность»
– Поздравляю, колонель. Вот мы и на месте…
Маленький бункер, прилепившись к груде окаменевшей глины, тихо лежал в темноте. Белочка, которая занимала верхний ярус койки, осторожно включила фонарик и распахнула сильно потрепанную книгу Хэри Майера, заложенную вместо закладки сушеным листом магнолии.
«…Фундаментальное исключение Калассиана не подвергается сомнению – все попытки технически и адекватно воспроизвести пси человека неизменно кончались крахом. Не наткнулись ли мы в своих блужданиях на доказательство существования нематериальной первоосновы личности?»
Джу крепко закусила губу, чтобы не расхохотаться. Автор трактата давным-давно получил прозвище Грубого Хэри, а в самом узком кругу и того жестче – Ублюдка Майера. Прозвище навесили не совсем без вины – дискуссии с участием философа если не каждый раз, то иногда кончались вполне физическими драками. Хэри играл роль зачинщика – распалившиеся ученые кидались книгами, плескали в противников минеральной водой, престарелые члены коллегии не стеснялись пускать в ход трости.
Сейчас Грубый Хэри плавно подбирался к вопросу о душе.
«Принято считать, что физическая природа пси-явлений до сих пор не разгадана. Эта точка зрения – рискованная иллюзия. Она опасна, потому что скрывает очевидную, ясную, нелицеприятную правду – в нашей реальности существуют явления, у которых объективно нет физической природы!»
Белочка фыркнула. По слухам, едва речи Хэри достигали этой критической отметки, лица физиков, химиков и биологов неизменно вытягивались. Майер же с наслаждением купался в атмосфере всеобщего осуждения, по-видимому, чувствуя себя как рыба в воде.
«Пси-явления произрастают из материального мира, но их вершина, крона – вовне. Концепция мирового, космического разума сейчас находится вне науки – правильно ли это? Я не сомневаюсь, что ответ – отрицательный.»
Белочка зевнула, прикидывая – не посвятить ли остаток ночи сну. Мятежный пси-философ гнал бред, не унимаясь:
«Сейчас плоть властвует над ментальностью, воплощение над идеей, косность над новизной, тело над духом…»
Лично у Хэри дела, наверное, обстояли иначе. Уж что-что, а плоть им не управляла, и после каждой новой потасовки он, залечив синяки, восставал свежим и энергичным.
«…Гармони кси и пси в одном существе – то, о чем мы до сих пор не позволяли себе мечтать. Подчеркну еще раз – гармония, способная к неограниченному самосохранению»
Белочка вздрогнула, захлопнула книжку, выдернула сушеный лист-закладку и осторожно перевела дыхание. Сердце колотилось пойманный мотыльком. Малопонятный трактат Грубого Хэри перестал казаться смешным. «А ведь он дает нам, псионикам, надежду. Если Майер прав, я могла бы остановить свое умирание»
Джу скользнула с койки вниз, ловко обогнула спящего Дирка, отыскала в груде вещей на полу свой рюкзак и запихнула книжку поглубже. Потом передумала – снова вытащила потрепанный томик, как могла, обернула его в куском бумаги, вытащила из нагрудного кармашка обломок красного карандаша и крупно, несколько раз обводя буквы, написала на обложке: «Руководство по лечению кишечных расстройств».
Надписанный таким образом том отправился на самое дно брезентового мешка. Внезапно Джу осенила еще одна идея – она подтянула к себе рюкзак Стрижа и запустила в него пятерню. Результат обескуражил – пропавших ампул у иллирианца не оказалось. Дирк беспокойно шевельнулся во сне. Белочка проворно вскарабкалась на койку, стащила сапоги и погасила фонарь. «Вот так вот!».
Мюф ликовал словно герой, получивший заслуженную награду. Кибер модели «сумка на ногах» отыскался в кладовой – безобразная квазичерепаха с примитивным интеллектом, скорее всего принадлежала покойному Нуньесу. В скалах такая бесполезна – короткие манипуляторы не позволяли лазить по камням, и дорогая игрушка так осталась валяться в кладовой. Сейчас расторможенный Белочкой кибер спешно самообучался: суетился, побрякивал, натыкаясь на стены бункера.
Мюфа подмывало опробовать трофейный чип памяти, но тогда пришлось бы сознаться в краже. Образ Доктора (бесцветные лужицы глаз, черное дуло излучателя) так и не стерся из памяти младшего Фалиана – пережитый страх, унижение, ощущение собственной беспомощности осели на самых задворках маленькой души, время от времени напоминая о себе смутной тревогой. Мюф потрогал припрятанную в кармане добычу и в мыслях отложил опасный эксперимент на неопределенное «потом».
– Тим, пошли!
Кибер, отзываясь на имя, с разбегу, больно ткнулся в ноги хозяина, и Мюф потер крепко ушибленную лодыжку.
– Пошли, Тим.
Взрослые уже толпились у выхода, нацепив налобные фонари, озабоченные и злые. Джу озиралась, отыскивая приятеля взглядом, ее коричневые волосы выбились из-под шапочки и блестели – почти как пластиковый корпус Тима. Дед стоял выпрямившись и не оборачивался, тем не менее Мюф все время чувствовал настойчивый, негромкий мысленный зов – Иеремия помнил о внуке. Слева от дедушки что-то лениво колыхалось. Мюф прищурился, картинка лучисто расплывалась. Подумав, Мюф сообразил – взрослые не видят эту штуку. Пятно не выглядело страшным – в нем было что-то от маленького котенка и немного – от кибера Тима. Младший Фалиан успокоился, решив про себя при случае заняться пятном вплотную…
Белочка шагнула под тревожное солнце утра. Воронка поражала яркими оттенками терракоты. В этой незамутненной чистоте красок проглядывало нечто зловещее – панорама походила на гигантский, тщательно прописанный холст, у которого нет ни конца, ни начала. Большая свинцовая туча нависла над перевалом. Аномалия терпеливо поджидала людей. «Ну что же, посмотрим поближе, какова ты – безумная мечта Майера».
Глава 10. Все запутывается окончательно
Кратер Воронки Оркуса, день «Z+16», время начала – 10:00
– С чего начнем, колонель? У вас нет подспудного желания туда не соваться туда?
Стриж кивнул в сторону аккуратного отверстия в бежевой глине. Дыра имела любопытную форму – почти правильного пятиугольника.
– У меня есть желание разобраться с этим поганым делом как можно скорее, а потом уйти отсюда. Вы сделали снимок входа, Алекс?
– Да, кстати, мальчишку следовало оставить в бункере. Какой холеры вы тащите ребенка с собой?
– Парень – ментальный резонатор старика. Это как бы часть оборудования. Не прикидывайтесь ханжой, Алекс, я вам не поверю. Эй, Дирк!
– Я здесь, полковник.
– Как твоя голова, лейтенант?
– В норме, шеф! Болезнь меня отпустила.
– Отменно. Раз так – вот диспозиция, господа псионики и непсионики. Пред нами нечто, возможно – пещера, а скорее – шахта. Топография места неизвестна, происхождение – неизвестно, вооруженного противника там нет, а вот насчет аномальных выбросов пси – никакой гарантии. Заходим внутрь, разделяемся. Дезет, Симониан, Дирк – налево. Я и мастер Фалиан с внуком – направо. Держаться вдоль стен. Считать и фиксировать повороты. Съемка – по мере надобности. Звукозапись – желательно непрерывно. Встречаемся через два часа на этом самом месте, вопросы и предложения есть?
– Действия на случай экстренной ситуации, колонель?
– Убираться из опасного места как можно скорее. Взаимопомощь по мере возможности. Итак, действуйте!
– Погодите… – вмешался Иеремия. – Вам бы, полковник, послать меня с одной бригадой, а внука моего – с другой. Мы с Мюфом «слышим» друг друга на расстоянии, и с самого его рождения так. Если какая беда, или он мне передаст, или я ему.
Септимус задумался перед лицом двусмысленной перспективы: посылать вспыльчивого луддита со Стрижом рискованно, нагрузить Дезета сразу и девушкой, и ребенком – по любым меркам чересчур.
– К кому предпочитаете присоединиться, мастер Фалиан?
Иеремия дернул подбородком в сторону Белочки и иллирианца.
– По рукам. Но предупреждаю – никаких конфликтов. Вы отправляетесь на дело чрезвычайной важности, а не на сафари под названием «сведем счеты». Алекс, не отворачивайтесь, вас это тоже касается.
Через минуту сумрак пещеры поглотил людей. Иллирианец, сострадательница и Иеремия повернули налево; наблюдатель, Дирк и фермерский мальчишка – направо.
След в след за Мюфом, крабом распластавшись по камням, упорно торопился примитивный кибер. До того примитивный, что ему совсем не вредила Аномалия…
Стриж шел с годами наработанной обманчиво мягкой осторожностью, лампа, прикрепленная ко лбу, позволяла держать руки свободными и наготове. Сразу за входом обнаружился обычный с виду штрек. Кто-то когда-то вырубил в плоти камня прямые, довольно широкие горизонтальные коридоры, местами на стенах сохранились остатки арматуры и клочья тонкой металлической облицовки.
Каленусийка шла следом за Стрижом, почти шаг в шаг. Иеремия угрюмо тащился последним.
– Что скажете? – Стриж указал на стену, яркое пятно света пробежало по камню и ржавому железу.
– Здесь рыли тоннель. На полу, похоже, рельсы?
– Верно, так и есть.
Дезет поглядел под ноги, луч света услужливо прыгнул вслед за движением головы.
– Интересно, кто это построил? – спросила девушка и подошла вплотную. «Она боится, но пытается не подавать виду», – понял Стриж.
– Не знаю, – вслух сказал он. – Строители ушли, возможно, лет двадцать назад – слишком все проржавело.
– Здесь ненормально глухое эхо.
– Не заметил, впрочем, глядите в оба. Про любую подмеченную странность сразу говорите.
– Где-то там, впереди, кажется, обрыв. Или, скорее, водоворот.
– В пещере сухо, как в бутылке с сахаром.
– Это не вода, а другая сущность. Она притягивает и поглощает.
– О, боже… – пробормотал Стриж. – А поконкретнее вы можете?
Сострадательница, похоже, всерьез рассердилась:
– Вы думаете, я гадалка или начиталась дешевых фикций?
– Тихо.
– Я не читаю всякую дрянь.
– Тихо, тихо. Разве вы не слышите?
Девушка мгновенно замолчала, вглядываясь в подсвеченный лампой сумрак.
– Да, там что-то шуршит. Может, крысы?
– Скорее, осыпается грунт. А вы, Фалиан, вы – слышите?
Стриж, не дождавшись ответа, резко обернулся.
Проход пустовал. Иеремии за спиной не оказалось.
– ФАЛИАН!!!
Эхо умерло под каменным сводом.
– Мне это не нравится. Возвращаемся, – приглушенно сказал Стриж. – Быстро, назад.
– Нет.
– В чем дело, леди?
– Я чувствую, что должна идти дальше… туда. Там разгадка, ради которой мы пришли.
Стриж заколебался. Двигаться к неизвестному источнику шума, повернувшись спиной к проходу, в котором только что бесследно исчез Иеремия, представлялось рискованным. Оставить источник неисследованным? Тогда не стоило пускаться в рискованное предприятие.
– Ладно, мы туда пойдем, но сначала обезопасим тыл. Стойте на месте. Почувствуете угрозу – зовите меня. Я вернусь на двадцать шагов, проверю коридор поворотом. Хотелось бы знать, куда подевался старик, сдается – ушел мне назло.
Дезет повернул назад, ощущая непривычную неуверенность. Бой без противника, опасность без имени, казалось, причинно-следственные связи лопнули, словно гнилые нити. Иеремии за поворотом не оказалось, возможно, луддит и в самом деле вернулся в лагерь. Стриж побежал назад, заметив, что тонкий, словно бы призрачный силуэт Джу Симониан удалялся – девушка шла, словно сомнамбула, держась левой рукой за грубый камень стены. Иллирианец настиг ее в три прыжка.
– Я же вам говорил – стоять на месте.
Псионичка не ответила. Девушка словно бы перестала видеть Стрижа и казалась погруженной в себя. Иллирианец не стал задерживать ее – просто пошел рядом.
Коридор немного расширился, ржавое железо грудами лежало там и сям, куски облицовки свисали со стен как длинные шершавые языки чудовищ.
– Мрачное место, леди.
Джу шагала дальше, не отвечая и упрямо вздернув подбородок. Внезапно девушка вздрогнула и резко остановилась, словно вразмах налетев на преграду.
