Геония. Центурион. Мастер Миража. Предсказатели

– Я ничего не знаю. Вы ошибаетесь! Я не виноват! Вы убиваете невинного!

Пришелец, присев на край ванной, на этот даже как-то грустно покачал головой.

– Отличный образец вранья. Пожалуй, при иных обстоятельствах я бы и поверил. Но вот беда – вас опознал ее референт… Так будете говорить?

– Нет.

– Хорошо, тогда умирайте. Это не жестокость, а лишь заслуженная экзекуция.

Хэри Майер в ужасе замычал.

– Что?

– Во… вода холодная.

– Радуйтесь, что не кипяток, я сегодня добрый. Даю пять минут – или говорите правду, или я обойдусь без вас.

Хэри забился – вода залила ему уши, подбиралась к носу.

– Стой!.. Хватит!.. Во имя Разума!

– Что, передумали отпираться?

– Если я заговорю, меня пристрелят.

– А в противном случае – я вас утоплю. По-моему, отличный выбор.

– Это жестоко!

Гость встал с края ванной.

– Мне надоела ваши ломанья. Так согласны или нет?

– Да, Разумом вы проклятый садист! Тону! Выключайте воду! Да!!!

Алекс пожал плечами:

– Я не садист. Я чернорабочий справедливости… Эй, не пускайте пузыри, Хэри, сейчас все выключу.

Стриж (а это был он) перекрыл кран, отковырнул пробку. Вода с шумом устремилась в отверстие, ванна мигом опустела.

– Надеюсь, вы не передумаете, Майер. Не хотелось бы начинать водную процедуру сначала.

– Сначала отцепите меня, потом все скажу.

– Потом отцеплю, сначала скажите. Ну и?

– Я не виноват! Меня принудили!

– Самое не оригинальное начало почти любых признаний. Его можно пропустить. Давайте теперь по существу дела.

Дезет внимательно выслушал сбивчивый рассказ пси-философа.

– Ваши друзья, Майер – это нечто. Процветающий болтун, оказывается, любит возиться с мятежниками.

– Я попал к ним случайно, это начиналось почти как шутка. Когда я понял, в чем там дело, было уже поздно – мне отрезали путь назад. Клянусь – я не трогал ни девушку, ни мальчишку. Я не хотел ничего плохого, я просто струсил и поддался на уговоры Эшли. Вы ведь не убьете меня, Алекс?

– Где они теперь?

– Адрес в записной книжке на столе.

Стриж не поленился сходить за книжкой, пролистал ее, обнаружил искомое. Насквозь промокший Хэри Майер неловко ворочался на дне ванны.

– Отцепите меня, Алекс.

Стриж поднял пистолет. На него в упор смотрели потемневшие глаза Майера в пол-лица.

– Нет! Алекс, пощадите!

«Мне некуда его девать, – подумал Стриж, – отпускать тоже нельзя, иначе мне на хвост сядет и полиция, и Департамент». Он чуть прижал курок.

– Алекс, вы обещали!!!

«Впрочем, застрелить его – это лишний труп, стиль Хиллориана и плохая стратегия в перспективе».

– Ладно, – Стриж убрал пистолет и освободил лодыжки пси-философа. – Вылезайте, сушитесь, потом возьмите свой драгоценный коньяк. Только не напивайтесь в стельку – придется поехать со мной.

– Куда?

– Туда.

– Они же меня убьют. Теперь по их меркам я предатель.

– Поздно метаться, так что – вперед. Убить вас я во всяком случае не дам.

– Руки отомкните.

– Успеется.

В первую очередь Стриж отключил визгливую музыку, отыскал кухню, наскоро зажарил и поспешно съел яичницу. Освобожденный от наручников Хэри брезгливо стащил с себя мокрый джемпер.

– Я переоденусь. Какой вы все-таки ублюдок, Алекс.

– От ублюдка и слышу. Сами нагадили в деле Симониан – сами будете исправлять. Поэтому пить можете не больше наперстка. У меня нет желания возиться с алкоголиком. Не будет от вас пользы – убью.

– Будет польза, не занудствуйте. Ладно, я признаю, что поступил с этой сенс-девицей как подлец. Но вы нагнали на меня такого ужаса, что по определению можете считать себя удовлетворенным. У меня до сих пор колени дрожат.

– Ваша машина на ходу?

– Конечно. Там, в гараже, за домом.

– Возьмите ключи. Сядете за руль.

– Вы мне настолько доверяете?

– А куда вы денетесь?

Солнце медленно ползло к полудню. Они вместе вышли во двор. Хэри Майер распахнул дверцу низкого, леопардовой масти, приметного кара. Стриж поморщился.

– А поскромнее что-нибудь есть?

– Нету.

– Ладно, сойдет.

– Кто вы все-таки такой? Шпион?

– Нет. И вообще – излишние знания философам ни к чему, они портят чистоту абстракций. Считайте, что я бескорыстный друг Джулии Симониан.

Кар, заложив вираж, выехал на трассу… Великое дело – spes!

Глава 22. Любительская акция на двоих

Полис Параду

– …Вы куда рулите?

– Не будьте таким подозрительным, Алекс. Я по кольцевой, искомый район – тот еще подарок. Трущобы, впрочем, живописные. Сейчас доедем, увидите сами.

– Чего они все-таки хотят, ваши друзья?

Майер прищурился, словно от головной боли.

– Они мне не друзья. Эшли – человек идеи, его пунктик – уничтожение псиоников как явления. Аристократ и революционер в одном лице, холодный, как рыба, практичный, как универсальный нож.

– Какая холера занесла его в такие трущобы?

– Ну не в своем особняке же он будет держать эту Симониан… Его отец – местный магнат, дядя – сенатор, сам Эшли в семействе слывет за маньяка.

Стриж нехотя кивнул.

– Кто его помощники?

– Как говорили древние – всякой твари по паре. У них наверняка найдутся неплохие пси-медики, которые…

Стриж смерил Майера взглядом.

– Молите судьбу, Хэри, чтобы мы не опоздали. Если дело зашло слишком далеко, я вам попозже все кости переломаю…

Сомнительные кварталы Параду сильно отличались от трущоб Порт-Иллири. Настоящая бедность почти не чувствовалась – скорее, налицо было полное отсутствие даже следов престижа. Ветер катал по асфальту пустые бумажные стаканчики, сметал мелкий мусор и окурки, яркие и почти новые стены домов украшали надписи сомнительного толка.

– Мне кажется, лучше остановиться здесь. До них всего квартал. Видите, там вдали розовую крышу?

– Да.

– Ну вот. Я сделал свое дело. Теперь вы, Алекс, меня отпускаете, мы мирно расходимся и я великодушно обещаю не вспоминать купание и причиненные мне обиды.

– Зачем такая спешка?

Стриж успел поймать приготовившегося улизнуть Майера за отвороты элегантной куртки.

– Пустите!

– Нет.

– Я туда не пойду!

– Тихо. Я не требую ничего слишком сложного. Сейчас вы постучите к ним в двери. Зайдете туда под предлогом – любым, сами выдумаете. Оставите там незаметно вот этот шарик. Потом – быстро наружу. В том момент, когда шарик остынет, вам лучше быть у машины. Остальное я беру на себя.

На пси-философа было жалко смотреть.

– Алекс, поймите, я не могу…

– Почему?

– Я боюсь.

– Вы дурак, Майер. Сколько там может быть человек?

– Человек десять. Может быть, полтора десятка.

– Пси-детекторы есть?

– Ни в коем случае. Эшли против таких приемов по идейным соображениям.

– Отлично. Вас там не «прочитают». Вам не придется с ними разбираться. Все самое сложное я беру на себя.

– Я не хочу участвовать в ликвидации, пусть даже скотины Эшли.

– Вы уже участвовали в похищении. Кстати, это не ликвидация. В шарике ничего, кроме галлюциногена.

– О, Разум! Ладно… Меня все используют. Наверное, я родился под несчастной звездой, раз встретил вас.

Они прошли оставшееся расстояние пешком.

– Которая дверь?

– Не эта! Оставьте ее в покое, вы, эротоман. Левая дверь – в бордель. Правая – к заговорщикам.

– За улицей они не следят?

– Нет, я же сказал – никаких детекторов. Ребята там не пугливые. Или не пуганные.

Стриж отошел в сторону, укрывшись за углом. Хэри решительно забарабанил в исписанную ругательствами дверь.

– Кто там?

– Майер. Мне нужно поговорить с Эшли.

Небритый охранник приоткрыл створку.

– Заходи.

Пси-философ проскользнул внутрь, после чего охранник сразу запер двери.

– Эшли у себя. Стой спокойно, я должен тебя обыскать. Ну-ка, выверни карманы.

Хэри Майер похолодел – шипастый шарик, полученный от Стрижа, чуть выпирал сквозь ткань куртки.

– Вообще-то, так не поступают с друзьями.

– Пожалуешься Эшли сам, я только выполняю его инструкции.

Майер учащенно дышал, мучительно балансируя на грани паники и прикидывая, не сознаться ли сразу во всем. «Если я выдам Алекса и Эшли его убьет, вторым он убьет меня. Если Алекс скроется, он, пожалуй, отыщет меня и страшно подумать, что тогда сделает…»

Охранник похлопал гостя по бокам.

– Что у тебя во внутреннем кармане? – он запустил лапу за отворот куртки профессора и, осклабясь, вытащил на свет злополучный шарик.

По спине Майера побежала струйка холодного пота, ничего страшного, впрочем, не произошло.

– Ходишь в бордель по соседству, что ли? От них принес такую штучку? Ладно, проходи. Эшли будет рад тебя видеть.

Хэри Майер свободно зашагал вдоль по пыльному коридору, потом вверх по лестнице, ликуя в душе.

* * *

Стриж посмотрел на часы и прижался спиной к разрисованной граффити стене. Прохожие проходили мимо, по-видимому, принимая Дезета за угрузившегося пси-наводками туриста. Один из прохожих остановился, иллирианец понял, что это сенс – скорее всего, ментальные щупальца незнакомца сейчас настойчиво касались разума Дезета, раз за разом пытаясь справиться с нуль-барьером. Стриж не почувствовал ничего. Озадаченный прохожий резко повернулся и почти побежал прочь.

Шли минуты, ожидание затягивалось. Прошел, шаркая ногами, тусклоглазый истощенный старик. Потом прошмыгнули, виляя загорелыми бедрышками, две ярко раскрашенные девчушки в коротких туниках. Майер так и не появлялся.

«Жаль, я не сенс, – впервые в жизни подумал Стриж, – иначе я смог бы нащупать ауру Майера, понять его настроение, проверить, в доме ли Джу. Хорошая боевая пси-наводка тоже не помешала бы. Это могло стоить мне недели жизни – такой пустяк».

– Эй, парень!

Дезет оглянулся. На выщербленной бесчисленными подошвами ступеньке притона стояла девушка – крепкая, толстоногая, большеглазая, в пестрой, до колен, пышной юбке. Проститутка скрестила на груди обнаженные руки, левое плечо украшала татуировка в виде витой ракушки.

– Зайдешь, парень?

– Прости, подруга, денег нет.

Шлюха грустно качнула пышно завитой головой, почесала челку фиолетовым ногтем мизинца.

– Врешь конечно, ну да ладно. Здесь, по соседству, целая банда таких же извращенцев живет, только смотрят и больше ничего. В стене дыру провертели – кулак просунуть можно.

Стриж, не возражая, следил за дверью, Майер все не появлялся. «Он испугался или разоблачен, – с досадой подумал иллирианец. – Если я не справлюсь один, придется обратиться к каленусийским властям, но тогда меня арестуют и выведут из игры».

В этот момент дверь соседнего подъезда дрогнула. В нее резко, зло ударили, не снаружи – изнутри.

* * *

– Итак, Майер, вас мучают сомнения? Налить вам еще? Коньяк? Вино? Эйфорин?

– Спасибо. Коньяк. Лед и лимонный сок есть?

– Вот холодильник. Берите сами лед и что понравится.

Хэри отпил из стакана. Совершенно трезвый Эшли чуть ослабил галстук.

– Чего вы боитесь? – резко спросил он.

– Ну… мне неловко. Если честно, я боюсь, что нас поймают.

– Поймают? C чего бы это? Мне надоел ваш унылый вид мокрой курицы. Благодарность революции имеет конечные размеры.

– Я понимаю.

Хэри Майер помялся, потихоньку прикидывая, куда бы подбросить шарик. Эшли, казалось, не спускал глаз с беспокойных рук гостя.

– Как ваши дела с этой Симониан?

– Дела идут, – ответил мятежник и на миг отвернулся.

Философ тут же сунул руку в карман, нащупал подарок Стрижа, извлек его и зажал в кулаке. Эшли, сдвинув прямые брови, смерил Майера холодным взглядом, профессору на секунду показалось, что его собственное тело – пустая, насквозь прозрачная бутылка.

– Вам ее жаль? Это зря. Интересы одного человека, Хэри – ничто перед общей проблемой. К тому же псионики – выродки. Вам приходилось быть свидетелем хорошей боевой пси-наводки?

– Нет.

– Вот как… А я боевым офицером прошел через пограничный конфликт с Иллирой. Жалеть женщину – легко, одобряется нами, каленусийцами и даже отчасти приятно. Но видели ли вы, как пораженный наводкой солдат рвет себе уши, губы, царапает веки, вонзает ногти в собственные глаза? Такой человек не замечает ни боли, ни крови – ему кажется, что он сдирает с кожи паразитов. Вы молчите, Хэри… Эта Симониан относительно безобидна, она достаточно опытна, уже оставила за спиной двадцатилетие. Лучшие боевые сенсы получаются из совсем юных, чистых девушек, для них психическое извращение – игра, они еще не верят ни в собственную смерть, ни в чужую, они не научились экономить прожитые дни…

Майер поежился.

– Ладно, оставим эту тему. Можете считать, что убедили меня. Я только боюсь мести ее друзей… – Он незаметно разжал кулак, шарик скользнул вниз, откатился под стол и пристроился возле мебельной ножки. – Я ухожу. Дела, прощайте, Эшли.

Философ встал, неловко повернулся, спиной ощущая взгляд инсургента. Уже подходя к двери, он осознал свой промах и нелепую оговорку – до визита Алекса он, Хэри, не мог знать, что у Джулии остались живые друзья…

– Стойте, Майер.

Пси-философ покорно остановился, понимая, что надежды нет, и жалкое, смятое ужасом лицо беспощадно его выдает.

– Поднимите то, что потеряли.

– Не понял.

– Вы только что подбросили химическую ловушку. Пока не остыла, поднимите ее и сожмите в руке.

Майер безвольно нагнулся и подобрал шарик. Эшли удовлетворенно кивнул.

– Отлично. Ну и что мне теперь с вами делать? Вы отважны только в болтовне, во всех остальных случаях вы малодушный трус, которого ломает первый встречный.

Пси-философ опустил голову.

– Я не мог по-другому… Разум и Звезды! Чего вы хотите, Эшли?! Этот парень меня мучил и запугивал. Вы взялись не за того человека, я вам не подхожу, меня от страха тошнит. Пожалуйста, простите.

Эшли прищурился, рассматривая крупного, лощеного профессора с холодной гадливостью.

– Я не стану марать руки. Идите к тому, кто вас послал, верните ему шарик и передайте привет – мы придем за ним в свой черед. А вы… Считайте, что вас приговаривают к жизни, Хэри Майер, вы только мелкая, болтливая, трусливая и скользкая мразь…

…Беззвучное падение ничтожного камешка порой вызывает горный обвал. То ли жгучая обида пересилила страх, то ли Эшли поторопился с оценкой вконец измученного унижениями Майера, но последующие события развивались стремительно и неотвратимо. Хэри шагнул вперед, легко и ловко обогнул инсургента, сильно и плавно (чуть щелкнул замок) распахнул дверцу холодильника и метнул туда шарик Стрижа.

Последствия не заставили себя ждать. Холод в долю секунды заставил сработать миниатюрный «запал», шарик коротко хлопнул и взорвался. Сухое вещество превратилось в облако газа и в ту же секунду окутало комнату. Хэри Майер потерял сознание мгновенно, Эшли попытался сделать рывок к выходу, отчаянно цепляясь за ускользающую реальность – бесполезно.

Невидимое облако накрыло коридор, просочилось под неплотно прикрытые двери. Небритый охранник, тот, что остался караулить, внезапно остолбенел – по коридору, лениво виляя хвостом, плыла огромная рыбина. Рыба пошевелила грудными плавниками, ехидно осклабилась и показала охраннику мясистый роговой язык, бока монстра отливали тусклым золотом. Человек выругался и отпрянул. По соседству тонко, истерично заверещали. Один метался и падал, другой исступленно молился Разуму, третий замер на месте, вперившись в видимые только ему двусмысленные образы, кое-кого из боевиков просто неукротимо рвало.

Доктор, уже успевший прибрать матовые инструменты в аккуратный чемоданчик, продержался чуть подольше других – ровно настолько, чтобы осознать масштаб поражения. Он потянулся вперед, словно в неудачном прыжке, упал плашмя, ничком, длинные белые пальцы разжались, поспешно выхваченный пистолет бесполезно откатился в сторону. Над местом действия витал тревожный запашок – цветочный, с примесью нечистот. Под лестницей взвыл насмерть перепуганный странным поведением людей кот…

* * *

…Стриж рванул дверь на себя – бесполезно, стальная створка даже не дрогнула. По ту сторону кто-то глухо стонал, в узкую щель сочился сладковатый запах.

– Майер! Майер, вы меня слышите? Откройте, если сможете!

Молчание. «Он в отключке. Профессор, похоже, сделал все, что мог, теперь моя очередь, но я не могу открыть дверь, и время – вот мой враг. Через четверть часа они начнут приходить в себя, через полчаса станут боеспособны». Стриж развернулся к шлюхе.

– Покажи мне свою комнату.

– Две конфедеральные гинеи.

– Ты их получишь.

Женщина повернулась, продемонстрировала декольтированную спину и пошла в дом, завлекательно виляя бедрами. Дезет двинулся следом, он почти подталкивал несколько ошеломленную такой прытью проститутку. Ее комната на втором этаже оказалась выдержана в классических красноватых тонах, посредине стояла кушетка, пыльные дешевые зеркала украшали стены. Стриж ткнул пальцем в сторону расковырянной обивки.

– Это та самая дыра в стене?

Девица кивнула, показав редкозубую улыбку и принялась раздеваться, звонко щелкая кнопками. Дезет рванул со стены мягкое красноватое покрытие, обнажил тонкий пластик и пинком пробил приличных размеров дыру, пластик с треском завалился, открывая лаз.

– Что ты делаешь, кретин? Ты стенку поломал.

– Экспериментирую, красавица!

Стриж нырнул в отверстие, второпях обдирая плечи. Обиженная проститутка осталась комкать только что снятый корсаж.

– А меня не колышет, что ты не можешь или не хочешь. Заплатить все равно обязан…

Дезет, не слушая, вломился в стерильно-белую, пронизанную мертвенным светом тесную пустоту. Комнату наполнял сладковатый запах пси-мины, смешанный с острым запахом больницы и страдания. На надувном матрасе в углу вытянулся укрытый белой простыней холмик. Стриж откинул край ткани.

– Джулия Симониан!

Она медленно, как-то нехотя подняла веки. Худое лицо, стриженная наголо голова с наискось наклеенной повязкой, муть беспамятства в потускневших ореховых глазах. Стриж поднял на руки почти невесомое тело и осторожно, протиснулся обратно в красную комнату. Полураздетая шлюха в полной растерянности восседала на кушетке. Дезет поспешно сбежал вниз, добрался до машины и опустил ношу на заднее сиденье, затем сел за руль и подогнал кар поближе к дому с розовой крышей.

По счастью, полиция все еще не появилась – сказывалась дурная репутация перенаселенного подонками района. Стриж снова проворно взбежал по лестнице, обогнул кушетку с задумчивой шлюхой, пролез в отверстие и толкнул белую дверь. О, чудо! – она легко подалась. Иллирианец вытащил пистолет и, мягко ступая, пошел вдоль по коридору.

– Где вы, Майер? Отзовитесь, нам пора удирать…

В боковой комнате что-то ворохнулось, Стриж повернулся – и вовремя. Пуля, выпущенная Доктором, ушла в косяк. Наблюдатель лежал, опираясь на локти, он почти пришел в себя, глаза смотрели осмысленно и зло. Дезет точным ударом вышиб пистолет противника.

– Ого! Человек Пирамиды. Кажется, мы раньше встречались. «Состояние между жизнью и смертью имеет множество интересных градаций». Это твои слова?

Доктор лежал неподвижно, тщательно притворяясь потерявшим сознание. С уголка тонких губ сочилась ниточка слюны. Стриж нагнулся, подобрал выбитый пистолет.

– Стоило бы пристрелить тебя, выродок, но я тут законопослушный турист. Прощай, добрый Доктор. На этот раз тебя обыграл твой бывший пациент.

Стриж ушел, оставив на полу оцепеневшего противника. Майера он отыскал неподалеку от бледного, неподвижного, пребывающего в прострации Эшли. Остановившиеся глаза инсургента сосредоточенно смотрели в потолок, черты заострились. Пси-философ, напротив, наполовину пришел в себя и тихо, изысканно ругался, а потом, схватившись за протянутую руку Стрижа, кое-как поднялся на ноги.

– Какую гадость вы мне подсунули, Алекс… Я видел такое… Такое… О! Нельзя ли еще раз посмотреть?

– Нельзя. Разборки полетов оставим на завтра, шевелитесь.

Они покидали резиденцию каленусийских мятежников через дыру в стене борделя. Проститутка уже оправилась от потрясения и теперь меланхолично красила пухлые щеки.

– Ну ничего так, разборка, парень, – сказала она. – Не так, как в кино, но смотреть можно. Будешь снова в наших краях – заходи, отпущу любовь за полцены.

Машина ждала беглецов на прежнем месте. Белочка бессильно лежала на заднем сиденье. Стриж усадил шатающегося от слабости Майера, сам сел за руль и вскоре выехал на кольцевую. О лобовое стекло разбивались мелкие жучки, звенел тугой ветер, мелькала сплошная стена пестрой листвы. Долгая осень еще не кончилась, еще оставалось время.

Глава 23. Бегство натуристов

7006 год, Каленусийская Конфедерация

– Хватит бегать. Ей нужен врач.

Майер потер виски, болезненно прищурился – неяркий свет увядающего дня резал ему глаза.

– Ох, Алекс, до чего же мне было страшно!

– Примите поздравления, на первый раз вы держались вполне достойно.

– Надеюсь, что этот раз был первый и последний. Кстати, я заметил одну любопытную вещь – на вас глюктворное не действует. Частичный нулевик?

– По пси-показателю – полный и идеальный. На меня действует только алкоголь и немного – анестезия.

Хэри Майер с интересом воззрился на Дезета.

– Антипсионик, редкостный мутант, и говорите вы странно, произношение слишком правильное – не иллирианец, случаем?

Стриж почему-то обиделся:

– Я-то нормальный, даже если иллирианец, это вы все мутанты.

– Не обижайтесь, за такое приключение я готов простить вам все, включая запредельную грубость, непрошеный визит и наглый шантаж. Какая физиономия была у этой скотины Эшли!

– Потом будете предаваться ностальгии, сейчас стоит отвезти ее в клинику…

Хэри Майер склонился над Джулией, взял ее за запястье и покачал головой.

– Может быть, не стоит спешить? Она без сознания, но пульс хороший. Джу вовсе не умирает. Эшли очнется и попытается достать ее из клиники, а вас и меня, конечно, убить.

– Есть вариант сдаться властям. Ее защитят, Эшли арестуют, меня вышлют, а вы отделаетесь легким испугом.

Хэри Майер задумался. Нарядные машины со свитом проносились мимо, пахло топливом, сухой травой, фруктами, раздавленной листвой, пылью и немного – невидимым за холмами морем… Хэри вздохнул.

– Все вокруг обыденно, но так прекрасно. Я еще хочу жить, Алекс.

– Тогда расходимся. Можно забрать вашу машину на время?

Майер беззлобно, чуть иронически улыбнулся.

– Вы не поняли. Я не собираюсь умирать, да и вам не советую. Куда вы так торопитесь? В потусторонний мир, в империю призраков? Успеется, не бегите… И не надо сдаваться властям, Алекс – вас убьют.

– Почему?

– Вы – нечто, слишком вылезшее за рамки нормы.

– Я нормален.

– Пусть так. Значит, все другие ненормальны, но для вас это мало что изменит.

– Ваша специальность – черные пророчества?

– Моя специальность – анализ и прогнозы. Так вот… Во-первых, не ходите в Департамент, пока это дело не получит широкой и правдивой огласки. Во-вторых, спрячьтесь где-нибудь в глухом уголке, бегите за границу, скройтесь, смените имя. Возьмите с собой Джу Симониан – это ваша страховка, да и не зря же, в конце концов вы затеяли свою безумную акцию. Думайте, ищите выход – может быть, ваша судьба еще переменится.

– Чего ради вы так заботитесь обо мне, Хэри?

– Из-за вас я понял, что чего-то стою.

– Вас подбросить до дома?

– Ну, не идти же мне пешком. Я и так отдаю вам машину.

Стриж снова вырулил на шоссе и прибавил скорость. Вечерело. В серой гамме пейзажа присутствовало нечто изысканно, словно материализовался рисунок. Дорога опустела, кар фарами разгонял тени. Хэри Майер на заднем сиденье поддерживал голову Белочки, сострадательница до сих пор не приходила в сознание.

В конце концов машина остановилась возле ворот особняка Майера. В в темноте маячила каменная рамка остывшего бассейна.

– Прощайте, Хэри.

– Прощайте, Алекс-не-знаю-кто. Надеюсь, мы расстаемся без ненависти. Я сделал для этого все, что мог.

Пси-философ забрал куртку и зашагал прочь, его черный, ссутулившийся, силуэт исчез среди подстриженных пирамидками кустов.

Стриж уложил Джу поудобнее, подсунул под стриженную голову свою свернутую куртку.

– Итак, куда мы теперь? Нужны неболтливый врач, глухомань и смена имиджа…

Налетевший с моря ветер разогнал тишину, растрепал густые заросли, принес первые капли дождя. Они все чаще стучали по крыше машины, потом шорох струй заглушил все иные звуки.

В этот миг Дезету показалось, будто Джу его зовет, но бледное лицо псионички оставалось спокойным – девушка все так же лежала без сознания. Когда посторонний звук повторился, Стриж немедленно погасил фары, вынул оружие, стараясь не шуметь, приоткрыл дверцу и выбрался наружу.