Мастер Миража. Вторая книга цикла «Геония»

Кибер подошел вплотную и ласково ткнулся в ботинки президента.

– Твоя женщина и твой сын меня не любят. Я рад, что сегодня они уехали.

Синтетический голос машины ловко изобразил поддельную обиду.

Юлиус сухо рассмеялся.

– Ты слишком часто их дразнишь.

– В меру – это их же и развлекает.

Маленький Макс, единственный экземпляр несомненно разумного искусственного псионика, был создан Роланом, бывшим Аналитиком Обзора. Вскоре после этого Ролан погиб в мятеже, поэтому Макс остался неповторим. Когда для людей-псиоников ввели обязательную пси-реабилитацию, Макс избавился от конкурентов в их лице. Вэнс не стал переписывать уникальный разум в новую, лучшую оболочку – он боялся тронуть трепетное чудо.

– Ты ждал меня?

– Ждал и рад. Ты выглядишь усталым, Юлиус.

– Я и в самом деле устал – рано или поздно переступаешь незаметный порог, после которого это состояние становится привычным.

– Ты слишком много стараешься, полегче, мой президент. Что ты обычно делаешь, когда подступают сомнения?

– Иногда спрашиваю тебя, Максик.

– А потом все равно поступаешь по-своему. Зачем ты заварил эту кашу с реабилитацией псиоников?

Вэнс на минуту опешил от наглости кибера. Поросенок тем временем опустился брюхом на ковер, беззащитно распластал по его персиковому ворсу короткие лапки.

– Это же ты все выдумал, Макс. Ты рассчитал пси-антидот, просто твоя свинская грудь слишком мало подходит для ордена.

– Ну да, но любую идею можно довести до абсурда.

– А ты на что надеялся? На то, что каждый псионик добровольно захочет превратиться в норма-ментального?

Вэнс подошел к шкафчику бара, откупорил бутылку, плеснул янтарной жидкости на дно бледно оттененного голубизной, тонкого, как пленка, бокала.

Напиток слабо опалесцировал.

– Ты противоречишь себе, маленький Макс. Вспомни, как пять лет назад сумасшедшая толпа лезла к стенам Калинус-Холла, тогда люди под пси-наводкой топтали друг друга и жгли все, что могло гореть. Пять лет назад ты не был столь сентиментален.

– Ситуация изменилась.

– Ну да, конечно. Теперь у нас мирные времена. Семнадцать лет – предел для псионика. Антидот, реабилитация – и мы получаем нормального гражданина, без ментального дефекта.

– Ты хочешь сказать – обывателя без таланта?

– Талант может быть равен дефекту, все дело в точке зрения.

Кибер мелко завибрировал боками, изображая смех.

Вэнс попытался рассердиться, но не смог, может, потому, что напиток успел подействовать.

– Ты, жестяная свинья, ни грана не понимаешь в милосердии. Что лучше – лишить человека способностей или позволить ему медленно умирать и при этом вредить другим? Тебе кажется, что я зол, но я не зол, Маленький Максик, это всего лишь разумный выход, это справедливость… почти справедливость.

кибер помолчал, гротескная морда свиньи не выражала никаких эмоций.

– Ладно, Юлиус, ты же знаешь, что я всегда готов согласиться с тобой. Это ты подарил не жизнь… почти жизнь.

Бывшему Фантому очень не понравился ответ.

– Не надо, не говори так – ты же знаешь, как я тебя ценю.

Макс смущенно фыркнул.

– Ладно, Большой Вэнс, я тронут. Будешь отдыхать или послушаешь кое-что новенькое? Мой модуль прогноза потрудился на славу. Ты в курсе насчет ивейдеров?

– Организация псиоников, уклоняющихся от реабилитации.

– Порт-Калинус оплетен Системой, в ключевых точках давно стоят хорошие детекторы. Тебе никогда не приходило в голову, как эти ивейдеры умудряются прятаться в массе законопослушных каленусийцев?

– Хороший сенс может прикрыть свой разум блоком.

– Блок не поможет выжить и прятаться без документов.

– Кто-то снабжает их фальшивками.

– Вот именно, кто-то и зачем-то. Ты слышал о Воробьином Короле, Вэнс?

– Слышал разные сплетни.

– Нет дыма без пожара, где-то в Конфедерации свил себе гнездышко этот самый Король и фигура вполне себе реальная. Разумеется, сам он тоже псионик.

Вэнс положил на усталые виски подушечки длинных пальцев. Тишина в каминной комнате сгустилась.

– Я давно изучил людей и не верю в бескорыстие. Чем выше риск, тем весомее должен быть мотив. Чего может хотеть этот человек?

– Не знаю. Как тебе перспектива появления второго Ролана?

При упоминании имени убитого пять лет назад мятежного Аналитика Вэнса передернуло.

– И какие приказы нужно отдать? «Ищите призрак Ролана»? «Ищите Воробьиного Короля?» Граждане решат, что я выжил из ума.

– Приказа «ищите сенса с поддельными документами о реабилитации» будет вполне достаточно. Пообщайся-ка с Егерем, с теперешним шефом Департамента. Он тебе наполовину друг – сойдет, если нет друзей настоящих.

– Полудруг?

– Сделай целое из половинки. И действуй немедленно, у нас цейтнот.

Высокое и широкое окно в белой ажурной раме еще пропускало достаточно света. Президент отставил недопитый бокал, взял с матовой крышки антикварного бара миниатюрный уником, точно ставя длинные пальцы, набрал частный номер дома в пригороде Порт-Калинуса. Голос Егеря показался ему растерянным.

– …Что? Я приеду. На загородную виллу?

– Да.

Юлиус Вэнс поторопился закончить разговор, потом переключился на номер охраны и отдал приказ пропустить машину шефа Департамента Обзора.

Кибер одобрительно хрюкнул.

– Егерь крайне заинтригован и приедет очень скоро. Поговори с ним по душам. А я исчезаю – свиньям не место там, где пируют избранные персоны.

Макс, однако, никуда не ушел, а, поддев металлическим рылом край скатерти, трусцой отправился под стол и спрятался там. Его хозяин откинулся на спинку дивана и погрузился в тревожное ожидание.

…Егерь явился через полчаса – высокая, плотная фигура возникла на пороге каминной комнаты.

– Заходите, генерал, устраивайтесь, где понравится.

– Я могу узнать, что случилось, мастер президент?

– Для вас, мой друг, я по-прежнему Фантом, а случился у меня разговор с Аналитиком.

– С этим стальным поросенком?

Край скатерти чуть колыхнулся. Вэнс кивнул, сохраняя на лице мину полной невозмутимости.

– С ним, дружище, с ним. Вы хорошо помните Макса?

– Кто это видел хоть раз, тот не забудет никогда. Пять лет назад, во время мятежа, эта машинка спасла жизни вам, мне и Кравичу.

– А инспектора Фила Кравича вы хорошо помните?

– Да. Он был из тех немногих псиоников, к которым я и сейчас смог бы повернуться спиной.

– Слышали, что с ним случилось?

– Пропал без вести в мятеже. Убит?

– Хуже.

Фантом отставил в сторону стакан с несколькими каплями на дне. Егерь немного отпил из своего, почти полного.

– Так вот, Фил Кравич не был убит мятежниками. Взгляните на эту вещь, смотрите внимательно.

– Личный жетон Фила?

– Да, именно так. Кравич попал в руки жандармерии еще в 7006 году, во времена арестов сенсов в Порт-Калинусе. Служебный статус сенсов тогда аннулировали по приказанию Барта. Царил хаос – и в умах, и в делах, и в командовании. Скорее всего, нашего Фила взяли в облаве и ликвидировали до того, как он успел попросить меня о помощи. Вы понимаете, что это значит?

– Да.

– Едва ли полностью. Моего человека, которому я обязан личным спасением, расстреляли и наскоро закопали в безымянной могиле.

– Это интриги штатских.

– Бросьте. Это просто страх. В те дни боялись даже тени псионика. Нам некого винить и не на кого перекладывать свой стыд – к точке краха мы пришли совместно. Я нашел семью Фила и помог им, это все, что я сумел сделать для него.

Егерь слегка отвернулся, его смутил прямой взгляд Фантома-Вэнса.

– Вы нашли виновных?

– Нет. Бессмысленные поиски, пустая трата времени – их, этих виновных, нет. Я знаю, всеобщую реабилитацию псиоников жестко критикуют. Ортодоксы – потому что не верят в ее надежность, сами псионики – потому что не хотят расставаться с паранормальными способностями. Ученые видят в этом сомнительный массовый эксперимент, проводимый с одобрения властей, правозащитники – насилие над личностью… Генерал!

– Что?

– Вы мне верите? – спросил президент Каленусии.

Егерь помедлил. Последний свет уходящего дня отражался в тонком стекле бокала и в радужках глаз Фантома. Во взгляде старого друга можно было прочесть что угодно – желание убедить, желание скрыть подробности, искреннюю заинтересованность, тревогу, не было там только прямой лжи.

– Да… Да, я вам верю.

– Тогда вы наверняка понимаете, что мною движет – стремление объединить людей Конфедерации. Пусть даже для этого придется усмирить природу сенсов.

– Сенсы в восторге. Они способны на организованное сопротивление.

– Возможно. Вы слышали детскую сказку о Воробьином Короле?

– Что-то такое мне рассказывала племянница. Это история о стае, которая могла стать разумной, если число птичек в ней перевалит за невероятно большое число. Тогда это… это скопище, назовем его так, становилось личностью Воробьиного Короля. В оригинале история достаточно унылая – пух и перья, птичьи трупики, которые катаются в волнах прибоя, и тому подобные детали, рассчитанные на эмоции. В общем, чушь.

– Конечно. Но подпольем ивейдеров Порт-Калинуса руководит человек, который носит именно этот псевдоним.

– Нам бросают преднамеренный вызов?

– Не думаю. Скорее псевдоним – это самоназвание, данное в их среде. Но оно неплохо говорит о том, как эти люди воспринимают самих себя.

Егерь нахмурился.

– Мой президент, я не хотел бы повторения 7006 года.

– Я тоже. Вот поэтому и пришлось без зазрения совести испортить вам этот славный вечер и весь конец недели. Возьмите дело под личный контроль, генерал. Возможно, «король» это один человек, возможно, группа под псевдонимом. Эти сенсы опасны, они могут ответить ударом на удар, и все же постарайтесь их найти. Ради нашей дружбы. Ради памяти Фила.

Шеф Департамента Обзора медленно кивнул.

– Я сделаю это.

– Хорошо. Заберите все необходимые материал у меня. Они существуют лишь на бумаге.

– Опасаетесь утечки?

– Не скрою, да. Я ее очень боюсь, мне не нравится заметная осведомленность ивейдеров.

– Я сам займусь нашим общим делом.

– Хорошо. Свяжитесь со мной, как только наметятся сдвиги…

Они расстались по-дружески. Как только за шефом Департамента захлопнулась роскошная дверь, кибер вынырнул из-под складок скатерти.

– Отменно сработано. В тебе есть лицемерный талант актера.

Расстроенный и усталый Фантом сердито отмахнулся:

– Врешь! Врешь, подлая железяка, я был искренним. В конце концов, с этим безобразием – уклонением от реабилитации – пора кончать.

Кибер фыркнул и неспешно отошел в сторону, чтобы улечься на свое излюбленное место – рядом с пустым, чистым до холодного серебряного блеска угольным ведерком.

* * *

Ровно через один день, деловым летним утром, подчиненный Егеря, инспектор Департамента Обзора, тридцатилетний Тэн Цилиан, удобно расположившись за терминалом Системы, играл пси-вводом, словно четки, перебирая длинную последовательность фотороботов и фотоизображений. Смена картинок каждый раз сопровождалась коротким, почти мелодичным щелчком, который существовал только в воображении Цилиана.

– Мой шеф великолепен – ищи невидимку в темноте, лови того, о ком ничего нет в архивах, – подумал Тэн внимательно присмотрелся к очередному портрету.

Случайные очевидцы пси-хулиганства наградили безвестного не реабилитированного псионика широким подбородком и крепкими щеками здоровяка. Рубленые черты и могучие надбровные дуги заставляли задуматься о предках человечества, близко посаженные лютые глазки, казалось, сверлили диафрагму Цилиана. Инспектор выругался – с фоторобота на него смотрело карикатурное изображение бандита средних лет.

– Убого восстановлено по минимальным данным. Ну что ж, будем работать с тем, что есть, в конце концов, репутацию корифея следует оправдывать хотя бы иногда. Система, давай комментарии.

– Первоначальные данные. 06.13. в секторе столицы Юго-восток патрулем Обзора был обнаружен ментальный сигнал, указывающий на возможное присутствие пси-мутанта с коэффициентом, близким к 95. Объект приказаниям не подчинился и в ходе завязавшегося…

Такие комментарии вызывали у инспектора Цилиана раздражение. Конфликт псионика с патрулем инспектор мог представить без особого труда. Тошнота, галлюцинации, утрата связи с реальностью. Из ватных пальцев вываливаются бесполезные излучатели, металл обиженно звякает. Следом, словно отыгравшие свою роль арлекины из театра марионеток, валятся сами оперативники. Надо всем этим витает запашок экскрементов…

Система по-своему логично истолковала промедление Цилиана.

– Предоставить снимки подробностей?

– Нет, не надо. Без убитых, надеюсь, обошлось?

– Жертв не было.

«Этот сукин сын гордится своими способностями, – подумал Цилиан. – Он не боится и направо-налево оставляет живых свидетелей. Скорее всего, иллюзорная внешность псионика не имеет ничего общего с реальной. Наверняка он сконструировал фальшивый образ, полностью противоположный самому себе, этакого антиблизнеца».

– Система, смоделируй личность по изображению номер 116.

Цилиан прикрыл глаза, на фоне опущенных век заплясали белые искорки – неумолимые свидетели усталости. Обруч ментального ввода взъерошил короткий ежик волос и незаметно съехал на затылок.

– …готово.

– Что? – инспектор понял, что нечаянно уснул прямо у терминала Системы.

– Результат моделирования. Мужчина, предполагаемый возраст – 45 лет, телосложение крепкое, лицо квадратное, интеллектуальный коэффициент 0.47, коэффициент агрессии 0.88, коэффициент физического развития 0.89».

Описание было точным, не представляло никакой ценности и полностью соответствовало картинке – среднего ума и средних лет громила.

«А ведь ерунда у тебя получилась, – мрачно подумал Цилиан. – Ученые из отдела программирования зря проедают гонорары. Три года работы над искусственным интеллектом. Полчаса ожидания – и вот, результат, до которого за минуту додумается любой тупица».

– А теперь, Система, сконструируй противоположный личностный тип, – попросил он.

– Результат готов. Женщина, возраст 17 лет, интеллектуальный коэффициент 0.53, коэффициент агрессии 0.12, коэффициент физического развития 0.11».

– Понятно. То есть костлявая, трусливая молоденькая психопатка в состоянии острой дистонии. Это и есть Воробьиный Король?

Цилиан обозлился, царапая ухо, потащил с головы обруч пси-ввода, выключил терминал, медленно встал, потянулся, размял усталую спину и онемевшие плечи.

– Итак, у нас задача со многими неизвестными. Я не верю, что вожак ивейдеров – леди, иначе это существо называло бы себя королевой, а не королем, женское тщеславие непреодолимо. Сколько лет этому Королю на самом деле? Реабилитация становится проблемой псионика в шестнадцать-семнадцать, так что моложе он быть не может, а судя по наглости и хладнокровию – гораздо старше. В иллюзии очень плотный, почти толстяк, к тому же брюнет, а это значит… в реальности, наоборот – мы имеем дело с двадцатипятилетним парнем, худощавым, светловолосым, обладающим ненормально высоким пси-коэффициентом, со склонностью к жестокости, лидерству и риску. Чем не версия? По-моему, сойдет за неимением других.

Тэн Цилиан отцепил от пояса уником, быстро, почти не глядя набрал номер.

– Приемная Пирамиды? Вазоф? У тебя много просителей?.. Ага, значит, достаточно. По делам о задержанных уклонистах кто-нибудь приходил? Родственники? Так я и знал. Жди, я сейчас спущусь.

Центральный лифт Департамента стремительно пошел вниз, инспектор отсчитал полтора десятка ярусов и выскочил в мягко отворившийся проход. Приемные апартаменты Пирамиды делились на две неравные части. «Задворки», отгороженные пси-турникетом, предназначенные исключительно для офицеров, сверкали чистотой, манили комфортом и оставались полупустыми. Прозрачная исключительно с внутренней стороны перегородка позволяла разглядеть просторный «внешний» офис – пестрели летние костюмы, помещение наполняла усталая, раздраженная ожиданием толпа. Посетители суетились, совали свои жетоны в прорези кибер-администратора, но вместо очереди получалась какая-то чехарда. В кабинет инспектора Вазофа гостей приглашал все тот же самый кибер – номер счастливчика случайным образом появлялся на табло под самым потолком.

Кучка подростков, прячась за широкими спинами соседей, безнаказанно забрасывала разумное устройство жвачкой – датчики пси-слежения глушила мощная аура толпы. Остальные коротали время кто как сумеет – говорили шепотом, играли с личными уникомами, кое-кто почти беззвучно твердил молитву Разуму. Кибер уже очистился от жвачки и бойко раздавал бесплатные брошюры.

Невидимый для толпы Цилиан прижался лбом к перегородке и тонко, иронично усмехнулся. Брошюра называлась «Основы пси-безопасности. Защити себя сам» и без ложной скромности могла считаться вершиной бюрократического творчества Пирамиды.

– Как будто в этом мире можно добиться безопасности…

Цилиан помедлил еще чуть-чуть. Девушка в коротком платье, с толстой льняной косой одиноко стояла поодаль, ей, очевидно, не хватило пластикового кресла. Он нее заметно веяло болью и страхом.

– Псионичка? Не может быть.

Инспектор мягко, по-тигриному отступил от стекла, толкнул дверь кабинета Вазофа.

– Привет, коллега.

Вазоф поднял голову со скрещенных рук, потер помятую щеку.

– Спишь на работе?

– Нет, конечно, просто отключился на пару минут. День безумный – все идет наперекосяк. А чего ты хочешь от этой жизни, Тэн? Жара держится уже два месяца, столичные психи заработали себе обострение и осаждают наш Департамент. Вчера кибер вызывал бригаду из клиники – двух просителей пеленали в смирительные рубашки. Вот они, истинные, а не вымышленные жертвы общементальной проблемы! Ты зря смеешься, мой циничный друг…

– Я не смеюсь.

– Конечно, ты всего лишь пакостно улыбаешься. Между прочим, кибер заразился и тоже сошел с ума – ты видел, что он вытворяет в офисе?

– Напрашивается на неприятности. Мой совет – вызови-ка ему пару крепких парней из ремонтного отдела, пусть скрутят идиота.

– Непременно вызову. Ты ко мне по делу?

– Да, включи камеру слежения за залом… Видишь девочку? Вон та, высокая блондинка у стены. Она псионик?

– Сейчас, настрою аппаратуру, аура толпы здорово мешает… Стоп! Есть попадание. Нет, ты ошибся, по пси-показателю все чисто. Скорее, девушка просто боится. – ты интуитивно поймал ее страх. Видишь, четкий очерк скул, голубоватые тени в глазницах, характерное выражение страдания? Высший класс, выглядит, словно маска трагического актера…

Цилиан жестко подавил собственное бешенство, правильное лицо его оставалось бесстрастным.

– Пригласи ее на прием без очереди.

– Не тот типаж. Мне не очень нравятся девочки-северянки.

– Мне тоже, но это не имеет значения.

– Хорошо, с друзьями я не любопытный, можешь оставить свои тайны при себе. Вот так… Пошлем приказ нашему придурку, электронному администратору. Ты сам займешься с блондинкой?

– Да. Отдыхай, я тебя сменю.

Вазоф мгновенно исчез за дверью. Девушка вошла решительно, длинные ремешки обуви обвивали ее щиколотки.

– Здравствуйте, свободная гражданка, – дружески кивнул Цилиан. – Садитесь, я весь внимание. Как лучше к вам обращаться?

– Меня зовут Авителла Брукс.

– Отлично! Кстати, искренне извиняюсь за безобразное поведение кибер-администратора, очень неприятный инцидент, я позабочусь, чтобы оплеванную машину убрали на склад.

– А мне его почему-то жаль. Этот кибер старался как мог, просто в зале слишком много народу.

– Такие соображения не оправдание, мы все тут, включая глупого кибера, живем на деньги налогоплательщиков. Если хотите, внимательность – наш долг. Не заступайтесь, бездельнику самое место на складе.

Девушка поняла шутку и грустно улыбнулась, лицо ее смягчилось, на миг утратив напряженное, трагическое выражение.

– Я вас слушаю, – подбодрил Авиту Цилиан. – Говорите. Кстати, хотите кофе?

– Но…

– Не бойтесь, очередь на вас не обидится. Во-первых, мы по-быстрому, во-вторых, мой коллега сейчас начнет прием в соседнем кабинете, – хладнокровно солгал он.

Кофеварка действительно сработала быстро.

– Пейте, не торопитесь. Я подожду.

– Спасибо, но я и так сама не своя, словно на иголках сижу.

– А вы не трусьте, разве я такой страшный? У меня нет ни рогов, ни копыт. Поймите, я здесь, чтобы решать ваши проблемы.

Девушка пожала плечами и нерешительно подергала кончик туго заплетенной косы.

– Ну, не знаю, захотите ли вы мне помочь. У меня брат в накопительном лагере, и он точно ни в чем не виноват.

– Вот как? Очень даже поверю, в лагере сейчас сотни людей, некоторые попадают туда случайно, можно сказать, за компанию. Кстати, накопитель – не тюрьма, там сидят не преступники, а те, кому некуда податься. Вы любите брата?

– Да!

– Вот видите, как ему повезло. А ведь многие не любят псиоников, есть жестокие типы, которые готовы выгнать сенса из семьи. Закон запрещает подобным родителям избавляться от детей-мутантов, но жизнь такого мальчишки едва ли будет счастливой…

– Я совсем не об этом. Моего брата забрал патруль, у Лина еще нет конфедерального жетона.

– Сколько ему лет?

– Шестнадцать лет и два месяца.

– Самое время для него пройти реабилитацию и обзавестись статусом. Чего вы боитесь?

Цилиан старался не показывать жадного интереса, почти незаметно наблюдая, как в уголках серых глаз девушки собрались слезы, потом им стало тесно, и слезы бурно потекли, оставляя на точеных скулах и гладких загорелых щеках извилистые дорожки.

– Великий Космос! Да что же я такого сказал? Прошу вас, умоляю успокоиться! В конце концов, любая проблема может быть решена. Я охотно помогу вам, только не надо плакать…

– Мой брат болен. Ему не вынести антидот.

– И только-то? Для людей слабого здоровья в законе есть исключение. Оформить лицензию будет не просто, но я охотно помогу вам добиться справедливости. Улыбнитесь, не все так страшно, как кажется.

– Это не все. Он подрался.

– С кем подрался?

– С чиновниками в офисе Реабилитации.

– Жаль. Мальчика могли побить сгоряча.

– Потом он сбежал и два дня прятался в какой-то грязной трубе под землей.

– Это тоже совершенно зря, в таких местах легко можно задохнуться. И все?

– Да! А по-вашему этого мало?

– Ну не так много, чтобы надрывать себе сердце и портить внешность. Скажите, Авителла, вы мне верите?

Девушка медленно подняла залитое горько-соленой влагой лицо. Цилиан терпеливо ждал, пока она успокоится, ощущая азарт охотника.

– Я вам верю, – медленно кивнула Брукс. Кончик льняной косы упал ей на грудь.

Цилиан отвел глаза и мужественно уставился в потолок.

– Отлично! Доверие – замечательная вещь, доверие вдохновляет. Я сам, лично, займусь вашим делом, а если я берусь за работу, то делаю ее как следует. Вам придется зайти ко мне еще разок. Хотя…

– Что?

– Я не хочу подвергать вас оскорблениям этого кибера-вырожденца. Как насчет того, чтобы…

Тэн на миг задумался, стоит ли просить у девицы номер.

Такая просьба отдавала пошлостью. «Чтобы не пугать птичку, переставим акценты».

– …как насчет того, чтобы взять мою визитку? Примите ее, леди, звоните через неделю – к тому времени я наведу справки.

– Так долго?!

– А? Что? Важные дела не терпят суеты.

– Но мой брат в лагере!

– Не думаю, что ему там очень плохо. Ладно, придется мне поднапрячься, позвоните дня через три.

– Спасибо. Я позвоню.

Девушка поднялась и хмуро побрела к выходу, шаркая о ковер сандалиями.

Цилиан проводил взглядом ее стройный силуэт, потом повернулся к терминалу Системы, быстро, не доверяя ментальному вводу, набрал на клавиатурке свой личный код и имя просительницы. Довольно качая головой, прочитал длинный текст. Снова запросил блок моделирования и ввел те самые скупые данные на Воробьиного Короля, которые так мучительно искал всего час с небольшим назад.

– Отлично. Их совместимость и вероятность встречи на высоте. Даже если девушка не выйдет на Короля, или ивейдеры ее убьют… Риск ничтожен, она не наша сотрудница, и будет лишь моим одноразовым агентом. Все-таки в девушке есть стержень. Лет через пять она бы раскусила меня и отправила к такой-то холере. И поделом мне, многогрешному! Все дела надо делать вовремя.

Цилиан повернулся и вышел, ничуть не заботясь о том, что оставляет за спиной огромную взбудораженную очередь и пустой кабинет.

Вслед ему несся визгливый синтезированный голос кибер-администратора.

Глава 3. Авителла

7010 год, лето, Конфедерация, Порт-Калинус

Она с трудом выждала три дня – это были знойные дни, какие случаются в самом разгаре лета. На том конце долго не отвечали, скорее всего, Цилиан бросил где-то в доме свой уником.