Двое под зонтом

Женщина села на большой плоский камень. Казалось, кто-то специально принёс его на этот песчаный пляж для неё. Может быть, так и было. Волк сел рядом. Женщина коснулось воды рукой. Вода была тёплой, как воздух. Как Волк.

– Снова нет солнца, – тихо сказала женщина.

Если кто-то решил, что она разговаривает сама с собой – это не так.

– Надо идти, – ответил Волк.

– Почему? – она посмотрела на него с отчаянием.

– Искать новый дом, – сказал Волк.

– Чем этот плох?

– Он не плох.

– Куда идти? – спросила женщина, давая понять, что она уже согласна.

– Дом будет везде, где ты сама.

– Хорошо, – ответила женщина, – давай только посидим ещё немного, ладно? Мне жаль его оставлять…

– Не жаль, будет другой, – стоял на своем Волк.

– А как же очаг? – женщина посмотрела с беспокойством.

– Очаг – это то, что у тебя в сердце. Просто бери с собой.

На камне сидела женщина в светлом платье и гладила большого чёрного Волка. Они оба смотрели в сторону моря, затем поднялись и пошли вдоль берега.

Волк несколько раз срывался с места и убегал вперед, но потом возвращается и продолжал идти рядом. Постепенно пара уменьшилась в размерах и скрылась из виду.

23. Развод

Алёна стояла у крыльца мирового суда. Все казалось дурным сном, от которого она никак не может пробудиться.

Мужчины и женщины двигались в разных направлениях. У каждого в руках были какие-то бумаги, о содержании которых можно было только догадываться.

Накануне Миша напомнил о дате и времени судебного заседания. Алёна сходила в парикмахерскую, сделала новую прическу, а потом не спала всю ночь, как, собственно, и все предыдущие.

Знакомый автомобиль припарковался у газона. Из него вышел Миша. В джинсах и белой рубашке – он показался Алёне очень красивым.

– Привет. Давно стоишь? – спросил он.

– Только подошла.

– Хорошо выглядишь.

– Спасибо.

– Пойдем?

– Как хочешь, – ответила Алёна обречённо.

Они вошли. Охранник указал направление. Дверь в кабинет номер двадцать два была распахнута. Столы стояли буквой Т. Во главе сидела женщина средних лет в чёрной форменной мантии. Миша заглянул, назвал фамилию, и они сразу же были приглашены.

Обстановка кабинета была казённой, как и его хозяйка. Так и было задумано, чтобы лишние детали не отвлекали посетителей от темы визита.

Миша с Алёной сели друг напротив друга по разные стороны стола. Судья зачитала заявление со стороны истца и задала несколько формальных вопросов обоим. Потом обратилась к Алёне: имеет ли она какие-то возражения или претензии. Алёна ответила, что претензий и возражений не имеет. Она смотрела в окно и, как ни странно, была спокойна. Продолжалось ощущение сна: это происходит с незнакомой ей девушкой, а мужчина, сидящий напротив, вовсе не Миша, а совершенно посторонний человек.

Накануне вечером Алёна плакала и боялась, что в суде будет то же самое. Но ничего подобного не произошло. Она слушала, но не вслушивалась.

Миша пристально смотрел на неё. О ком он думал? О ней? О себе? О Пете? О Зайке? В тот момент Алёне было безразлично.

Совершенно будничным тоном судья объявила, что брак расторгнут и вернула паспорта с печатями о разводе.

Они смотрели друг на друга и уже официально не были мужем и женой.

24. В разные стороны

– Тебя подвезти? – спросил Миша.

– Нет, мне рядом, я дойду, – тихо ответила Алёна.

– Честно говоря, я не предполагал, что нас уже сегодня разведут. Думал, что дадут какое-то время подумать. А всё оказалось так просто.

– Ну, ты же хотел этого.

– Можно я заеду сегодня вечером?

Алёна посмотрела на Мишу в упор. Вот теперь её глаза были полны слёз. Она развернулась и зашагала в сторону остановки. Миша сел в машину, включил радио и закурил. На телефоне было несколько пропущенных звонков от Зайки.

– Как все прошло, Мишутка? Развели?

– Да.

– Она не возражала?

– Нет.

– Ты что, расстроился?

– Да нет, Юльчик, нормально всё.

– Ну вот, значит точно расстроился, раз Юльчик.

– Да не расстроился я, Зайка, все хорошо, скоро приеду.

Миша нажал кнопку отбой, завел автомобиль и поехал в магазин женской одежды.

Как же сказать Зайке, что я сегодня не приеду? Надо что-то придумать. Что? Алёне можно. Прокатывает всегда. С Зайкой – нет. После того вечера два дня её потом уговаривал не обижаться.

Миша ехал в клинику. В багажнике лежал пакет с подарком для Алёны. Он давно не делал ей подарков. Сегодня есть повод. Не праздничный для неё, но все же. А если не примет? Должна принять. Надо так, чтобы приняла. Хоть как-то загладить. А что загладить-то? Я люблю Зайку и хочу быть с ней. Я не должен ради другой женщины отказываться от неё. Или должен? Всё-таки странно, что нас так быстро развели. Я думал, что всё будет гораздо сложнее. Как же объяснить Зайке, чтобы поняла меня? Должна понять.

Рабочий день прошел как обычно. Миша был чуть более молчалив, Юлечка ещё более нежна и внимательна. Шеф не переставал шутить по поводу непостоянства семейных уз. Он видел в этом особую прелесть, о чём беззаботно распространялся в операционной к удовольствию медицинских сестер. И работа спорилась.

Алёна вошла в маленькую часовню. Было тепло и пахло ладаном. Неопределённого возраста служащий в потертом цигейковом жилете, с жиденькой аккуратно разобранной длинной бородкой, смиренно сидел на табурете возле стола, на котором были разложены свечки, иконки и книжицы.

25. Подарок

Миша вёз Юлечку домой. Он до сих пор не сказал ей, что не останется сегодня.

– Зайка, я переночую у родителей. Ты не обидишься? Мне надо побыть одному, понимаешь?

Юлечка задумалась на несколько секунд. Она, видимо, не ожидала подобного по пути к дому.

– Ты поедешь к жене?

– Ну к какой жене? С сегодняшнего дня у меня нет жены, есть только ты! Просто я немного устал. Но если ты хочешь, поедем домой…

– Миша, я хочу, чтобы этого хотел ты! Поезжай к родителям, я всё понимаю и не обижаюсь.

– Ты правда не обижаешься?

– Не обижаюсь, Миша. Звони только, ладно?

– Конечно!!! Завтра заеду за тобой в семь, а может и раньше.

– Я буду тебя ждать.

Зайка поцеловала Мишу в щёку и вышла из машины. Миша облегченно выдохнул. Или вздохнул. Он думал, что сегодня провёл черту, после которой всё и всем станет ясно. В первую очередь ему самому. На деле выходило как-то иначе.

Миша попытался открыть дверь своим ключом, но она оказалась не заперта. В квартире было тихо. Миша разулся и прошёл в комнату. Алёна сидела на диване, подобрав ноги и, казалось, не удивилась его приходу.

– Почему не заперта дверь?

– Зачем? – Алёна взглянула в недоумении.

– Что значит – зачем? Может войти посторонний.

– Кому я нужна.

– Где Петя?

– У бабушки.

– Тебе так легче?

– Нет. Я завтра его заберу.

–Это тебе.

Миша протянул Алёне объёмный пакет с меховой курткой.

Примерь, там чек, если не подойдет размер.

– Это что? Подарок на развод?

– Ну зачем ты так, Алёна? Это просто подарок. Я что, не могу сделать подарок жене?

Жене – можешь, но я не жена.

Алёна, перестань. Примерь, лучше.

Он сам достал куртку из пакета и накинул на плечи Алёне. Куртка была красивая и дорогая. Если бы Алёна не была так сильно расстроена, то можно было бы сказать, что удивилась такому широкому жесту.

– Красивая. Спасибо.

– И все? А поцеловать?

Алёна смотрела на Мишу и не могла понять, шутит он или говорит серьезно.

– Миша, ну ты ведь не для этого со мною развелся, чтобы я тебя целовала, правда?

– А может быть именно для этого! Откуда ты знаешь? Я, может быть, хочу, чтобы ты меня снова нашла?!

Алёна была в полном недоумении. Что в голове у этого человека, который еще утром был ее мужем? Может быть, все события последних месяцев – какая-то нелепая ошибка? Может, Миша по-прежнему любит её и все будет хорошо?! Слабый проблеск того, что называется надежда, забрезжил в душе.

Миша встал задолго до будильника. Пока он умывался, Алёна приготовила завтрак и ждала его. Она улыбнулась, когда он вошел в кухню, но Миша молчал и был крайне серьезен. Алёна поняла, что вчерашняя надежда не оправданна. В воздухе вновь повисло неудобное молчание.

Его ждала Зайка.

26. Кольцо

В детской горел свет. Петя сидел за столом и клеил картинки в новенький журнал. Это было модным увлечением девочек и мальчиков его возраста. Днем он стоял перед яркой витриной и с жадностью рассматривал новинки. Алёна остановилась рядом с сыном.

– Петя, ты хочешь журнал?

Он молча кивнул.

– Выбирай!.

Петя посмотрел на маму. Глаза блестели.

– Мне синий, с монстрами. А можно?

– Конечно.

Алёна была без работы. На предыдущее место её брали на время декретного отпуска одной из сотрудниц, которая совершенно неожиданно решила, что выходит раньше на целый год.

Заведующая пригласила Алёну в свой кабинет и долго выражала сожаление, что вынуждена уволить её прямо перед праздниками. После чего вручила детский новогодний подарок и предложила написать заявление по собственному желанию.

Алёна положила подарок на колени и автоматически начала заполнять предложенный лист бумаги. Заведующую она уже не слушала, хотя та продолжала что-то говорить. Расстроиться больше, чем от ситуации с Мишей, было невозможно, но остаться без работы именно сейчас было некстати.

Речи о том, чтобы попросить денег у Миши, не шло. Заикнувшись об этом однажды, она получила неожиданный ответ: если ты не справляешься, я могу забрать ребенка к себе. Алёна не поверила в эти слова и простила. Их говорил не тот Миша, которого она знала и всё ещё любила. Но на всякий случай разговор о деньгах она больше не заводила.

Алёна помыла посуду после ужина, тихонько прикрыла дверь в Петину комнату, а сама прошла в зал. Спальня теперь пустовала. Она заходила туда только для того, чтобы взять одежду их шкафа.

Близились новогодние праздники. Алёна ждала их с ужасом. Петя ждал ёлку. Она не знала, как совместить одно с другим.

Резкий телефонный звонок прервал грустные мысли. Мишин голос звучал дружелюбно:

– Привет.

– Привет, Миша.

– Спускайся.

– Что-то случилось?

– Спускайся. Для тебя сюрприз.

– Миша, я не люблю сюрпризы с некоторых пор.

– Спускайся, он хороший.

Алёна заглянула к Пете:

– Петенька, я скоро. Папа подъехал.

Петя молча кивнул и продолжил клеить картинки. Вечерние встречи родителей на улице перестали быть чем-то неожиданным.

Алёна вышла во двор, но не увидела машину Миши. Незнакомый автомобиль иностранной марки помигал несколько раз фарами. Алёна неуверенно сделала шаг в его сторону и остановилась. Водительское стекло опустилось вниз, и она увидела лицо Миши.

– Не узнала? – раздался знакомый голос.

– Миша, это ты?

– Садись вперед.

Алёна осторожно открыла пассажирскую дверь.

– Садись, не бойся! – подбодрил Миша.

– Ты купил новую машину?

– Как видишь. Ты не верила, что я куплю иномарку? А вот – пожалуйста!

– А где наша, старая?

– Продал. Ты же не против?

Её «за» или «против» совершенно ничего не меняли. Но она всё же ответила, что не против. В салоне приятно пахло кожей, и ещё какими-то автомобильными ароматами. Новенькая панель переливалась разноцветными светлячками и негромко играла музыка.

– Тебе нравится? – Миша радовался как ребёнок, получивший долгожданную игрушку.

– Красивая, – ответила Алёна.

От Миши пахло алкоголем и сигаретами.

– Ты выпил?

– Совсем немного.

– Разве можно тебе за рулём?

– Не волнуйся. У меня для тебя подарок, кстати.

– Ещё один? – с иронией спросила Алёна.

Миша протянул цветную коробку.

– Это тебе! – гордо сказал он.

На коробке был нарисован телефон. У нее никогда не было сотового телефона.

– Это тебе. С новым годом! – Миша достал из-под сиденья бутылку пива.

– Спасибо. Вроде рано ещё с новым годом. И у меня для тебя ничего нет.

– В самый раз. Тем более, что я улетаю послезавтра вечером.

– Куда улетаешь? – удивилась Алёна.

– В Таиланд, страна такая в Азии. Там тепло сейчас. Там всегда тепло.

У Алёны слёзы навернулись на глаза. В Таиланд. На Новый год. А как же она? А как же Петя? Стоп. Миша развёлся с ней. Он может лететь теперь куда захочет и её не спрашивать. Какие могут быть слёзы и обиды? Он никогда не звал её в Таиланд. Он летит туда один? А какая ей теперь разница??? Он не обязан ей отчитываться.

Все эти мысли пронеслись в голове Алёны одновременно.

– Тебе не нравится телефон? Ты даже не открыла. Не понял, ты что, плачешь? – Миша отхлебнул из бутылки.

– Нет, не плачу. Спасибо. Хороший телефон, – Алёна вытерла глаза шарфом.

– Я тебе смогу теперь смски писать, даже из Таиланда, прикинь?

Миша явно был навеселе.

– Хорошо. Миша, ты не пей больше, ладно? Нельзя за рулем.

– А тебе какое дело? Хочу – пью. Не хочу – не пью. Хочу – в Таиланд полечу.

– Ты лети, не пей только. Как ты поедешь теперь?

– А я, может, не поеду, а дома останусь. Ты что, против?

Алёна в недоумении взглянула на Мишу.

– Пойдем тогда, чего здесь сидеть. Там же Петя.

– Ты хочешь, чтобы я пошёл?

– Хочу.

– А зачем?

Алёна молчала.

– Я смотрю ты и кольцо до сих пор носишь? А мое – вот, в бардачке лежит. Миша открыл бардачок и достал оттуда обручальное кольцо. Количество алкоголя явно превышало допустимые промилле.

– А хочешь я его сейчас выброшу? Хочешь? Я же выброшу!

– Что хочешь делай, Миша, не пей только, пожалуйста!

Миша нажал на кнопку, окно открылось, и он бросил кольцо в снег. Алёна заплакала, открыла дверь и вышла из машины, оставив коробку с телефоном на сиденье. Хлопья снега падали на лицо и смешивались со слезами.

В квартире было темно. Петя мирно спал на своем диване. Алёна вошла в спальню и включила свет. Она села на заправленную кровать и сняла с пальца обручальное кольцо.

Следующим вечером Миша приехал на той же машине, но уже трезвый. Он поджидал Алёну и Петю с тренировки.

– Извини за вчерашнее. Я нашел кольцо. Вот оно. Ты забери его, пожалуйста, домой. И телефон возьми. Я буду вам писать из Таиланда. И вообще, мы сможем с тобой переписываться. Телефон подключен. Вот твой номер.

Алёна проплакала всю ночь накануне и с самого утра чувствовала себя совершенно разбитой. Спорить не было сил и устраивать сцену при Пете не хотелось. Она молча взяла коробку с телефоном и положила в карман кольцо.

– Я привезу тебе манго, – обратился Миша к сыну, который с восхищением разглядывал новый автомобиль.

Петя не знал, что такое манго.

27. Новость

Зайка спала на плече у Миши. Он заботливо поправлял её плед и старался сидеть смирно. Миша любил летать. Единственное неудобство, которое он всегда испытывал – очень хотелось курить. Если бы не это ограничение, он бы чувствовал себя в самолете как рыба в воде.

Зайка открыла круглые глаза и взглянула на Мишу. Он чмокнул её в нос.

– Выспалась? Что ночью-то будешь делать? – улыбнулся он.

– Когда это стало проблемой? – отшутилась Зайка, обхватив его руку.

Миша обнял её и прижал к себе.

После праздников сразу продолжим готовить документы. Надо будет еще раз съездить к эпидемиологам. У тебя с ними хорошо получается.

– Обязательно съезжу, – ответила Юлечка.

– У нас будет собственная клиника! Представляешь, как мы заживем?!

– Я представляю, Мишутка! А когда ты собираешься сообщить шефу?

– Сразу после защиты. Ты же знаешь его реакцию.

– Будет неожиданно.

– Главное, чтобы никто не наговорил лишнего раньше времени, – задумчиво сказал Миша.

– Долго ещё лететь? – спросила Зайка.

– Да нет, скоро начнем снижаться. Устала?

– Немножко, – ответила она и улыбнулась. – Меня же теперь двое, а нас – трое.

Новость, которую Юлечка сообщила в поездке, вначале испугала. Но когда Миша посмотрел в её сияющие от счастья глаза, в которых было столько нежности и благодарности, он тоже ощутил радость. Они много говорили о ребёнке, и он знал, что Зайка хочет этого больше всего на свете. После сообщения о беременности Миша окончательно осознал, что начинается новая веха в его жизни: новая работа, новый статус, другая женщина, не просто другая, а любимая. И теперь уже, по сути, новая семья. Зарождение новой жизни он расценил как добрый знак того, что всё, что он делает – правильно.

Он был счастлив от этого знания. Алена и Петя. Да, они есть. Он помнил о них. Но с Алёной всегда было сложно. Под неё надо было подстраиваться. С Зайкой всегда легко. Она понимает с полуслова. Уних одни мысли, одни цели, общие желания и планы. Теперь общий ребенок. Миша был рад. Горизонт впереди был светел. С Алёной как-то утрясётся. Она привыкнет.

Командир корабля объявил, что самолёт готовится к снижению. Загорелось табло «пристегните ремни».

28. Клиника

Домой Миша приехал на следующий день. Алёне он привёз плюшевого зайца, похожего на панду, Пете, как и обещал, манго и тайские сладости. Встреча получилась скомканной, неловкой. Поздравления не клеились. Алёна едва сдерживала слёзы, гладя на загорелого Мишу, а он спешил, не желая объяснений. Алёна чувствовала, как сильно любит, а Миша в очередной раз убедился, что поступает правильно, решив поменять жизнь.

Процесс открытия собственной клиники шёл полным ходом. Тропинка была знакома, контакты известны. Миша кое в чем помогал шефу, когда тот открывал свой медицинский центр, поэтому имел знакомства в этой сфере и понимал, с чего начинать и в каком направлении двигаться. Шеф был научным руководителем в написании диссертации, наставником в работе и учителем.

Некоторое время назад Миша предложил ему сделать медицинский центр сетевым. Идея была отвергнута, как не актуальная. Шеф сказал, что работы хватает в одном центре и Мише думать сейчас надо о защите, а не о какой-то ерунде. Получив подобный ответ, Миша не отступился, но поменял концепцию: замыслил открытие собственной клиники.

Он давно чувствовал в себе силы начать самостоятельный бизнес. Все профессиональные навыки и знания для этого уже были. Он достаточно оперился. Более того, в процессе работы Миша не всегда был согласен с шефом по принципиальным вопросом, но вынужден был оставлять мнение при себе, так как не имел равного статуса. А этого давно хотелось. Конечно, требовался уставной капитал для развития, но Миша, как человек рациональный, с некоторых пор начал откладывать средства из заработанных.

А самое главное – у него появился соратник, союзник, помощник и просто любимая женщина, которая поддерживала и разделяла устремления. Это была Юлечка.

Их служебный роман давно перестал быть новостью. Единственный человек, которому ещё как-то Миша мог морочить голову, несмотря на то, что он давно открыто жил с Зайкой и появлялся с ней повсюду, была Алёна. На самом деле он давно всё решил и сделал. Но когда он начинал убеждать в чем-то Алёну, то и сам начинал верить в правдивость своих слов.

Если же Алёна сомневалась, всегда были способы обыграть ситуацию так, чтобы она начала чувствовать виноватой себя. Это срабатывало на двести процентов. Миша и сам не ожидал, что будет так легко манипулировать ею. Потеряв его, она стала настолько доверчива и предсказуема в словах и действиях, что Миша стал этим откровенно пользоваться.

Было ли ему жаль бывшую жену? Да, было. Но жалость – не то чувство, которое помогает быть вместе.

А если бы Алёна просто выгнала его, узнав об измене? Выбросила вещи с балкона и уехала на юг с любовником на следующий день?

Но Алёна так не сделала. Она искала оправдания для Миши и ошибки в себе и, казалось, любила его ещё сильнее. Поэтому в глубине души он был обременён чувством вины перед бывшей женой и сыном. И оно не давало покоя.

Не могло быть и речи о том, что он откажется от Юлечки. Она зацепила его. По-настоящему.

Дальше к чувствам прибавились общие профессиональные интересы. Это сблизило еще больше. Вскоре выяснилось, что в случае слияния финансовых вложений проект клиники можно легко воплотить в жизнь. Так они и поступили.

29. Защита

Защита прошла успешно. Миша ответил на все заданные вопросы. Шеф был горд и доволен. На банкете за счет новоиспеченных кандидатов наук засиделись допоздна. У гуру было желание наставить, у молодых – настроение послушать, как и бывает в случае успешного завершения такого мероприятия. Но не для Миши. Он рвался домой. Перед открытием клиники была ещё куча дел.

Наутро он еле достучался в номер шефа. Выезд в Светлоярск был назначен на 7.00., но шеф никуда не торопился, поэтому только проснулся и с честными глазами попросил Мишу заказать ему завтрак.

Миша нервничал. В отличие от шефа, ему было куда спешить. Зайка звонила уже пятнадцать раз. Планировали, что она поедет с ним вместе, но неважное самочувствие, связанное с беременностью, поменяло планы.

Шеф вышел из душа в белом гостиничном халате, присел к столу, закурил и, смакуя утренний кофе, снова стал вспоминать вчерашнюю защиту, приправляя рассуждения новыми подробностями и выводами.

Миша слушал, но думал теперь только о том, как сказать о клинике. Пока шеф прервался на телефонный разговор, он отправил несколько сообщений: в очередной раз справился о здоровье у Юлечки, потом сообщил Алёне, что защита прошла успешно.

Про клинику надо было сказать и Алёне. И дело было не в клинике как таковой, а в том, что он собирается работать там вместе с Юлечкой, а это Алене знать вовсе не обязательно. Но об этом можно подумать позже. Сейчас на повестке дня был разговор с шефом, и острая реакция была неизбежна.

По дороге домой шефа укачало, и он тихо похрапывал. Миша снова не решился на разговор.

Тем временем под руководством Зайки в клинике мыли окна и расставляли мебель. Машин муж, приглашённый Мишей на должность завхоза, носился с внушительным списком по магазинам, делая недостающие покупки. Сама Маша осваивала обязанности администратора и трудилась над логотипом. Как и Миша, она размышляла о том, как правильно и безболезненно сказать Алёне о сотрудничестве своей семьи с Мишей и компанией.

Каждый беспокоился об Алёне, соблюдая свои интересы. Алёна продолжала беспокоиться о Мише. Миша беспокоился обо всех и хотел мира во всем мире.

30. Грешить и каяться

– Одни люди счастливы, а другие как будто нет. На самом же деле шансы у всех равны, и все зависит от того, кто и как решит это для себя считать.

– Веселье и философию ты любишь одинаково сильно, поэтому в том и другом находится в высшей лиге, – ответила Алёна улыбаясь.

– Сколько, по-твоему, вариантов у двухфакторного сочетания «грешить и каяться»?

Сначала вопрос показался Алёне слишком сложным, но, немного подумав, она ответила:

– Делать первое и второе одновременно. Делать сначала первое, потом второе. Делать сначала второе, потом первое. Делать только первое. Делать только второе. Не делать ни того, ни другого, чтобы не сожалеть.

– Ого, как много вариантов получилось! Какой из них берём?

– Ну, тут смотря что считать грехом, – ответила Алёна. – Если уныние, в чём я, бывает, преуспеваю, то для меня характерно сначала грешить, а потом каяться.

– А в остальных случаях?

Алёна чувствовала по телефону, что он улыбается.

– Прочитала недавно во всемирной паутине: «быть восхитительно-неправильным для окружающих и уверенно-счастливым для себя». Это здорово. И похоже на первое без второго. Но у меня так не получается.

– Так нам есть к чему стремиться! Поехали!

31. Объяснения с шефом

Шеф сидел, откинувшись на спинку директорского кресла. Глаза за очками метали молнии и картечи. Казалось, стекла вот-вот разлетятся вдребезги, и не происходит это только потому, что шеф опасается производственной травмы. Левая щека нервно подергивалась. Причёска встала дыбом.

– Это такая шутка? – спросил он, понимая обреченность вопроса, поскольку знал, что шутки и анекдоты – не Мишин конек.

– Я ведь предлагал вам вместе, помните? – Миша старался смотреть мимо шефа.

– Он мне предлагал… Ну да, конечно. Вот я теперь думаю: кто кому вместе предлагал, и зачем я это сделал?! – вопрос шефа был обращен к дыроколу на столе.

– Юлечка, надеюсь, уходит с тобой?

– Да, – коротко ответил Миша.

– Ну хоть не мне придется оплачивать декретный отпуск.

Миша опустил голову еще ниже. Ему хотелось поскорее уйти.

– С какого дня мне можно не выходить на работу?

– С этой минуты ты абсолютно свободен! – еще более холодно ответил шеф. – Вот уж истинная правда: добрыми делами вымощена дорога в ад. Это, видимо, твоя благодарность за всё.