Сельдерей

Александр Галкин

Сельдерей. Сборник юморесок

Обучение

– Что ж ты делаешь, а? Да как ты можешь так? Да знаешь, как мы тут испереживались? – выговаривает бригадир ученику, который опоздал. – Ты посмотри на эти лица. Подними глаза-то, подними. Мы тебе навстречу пошли, высыпаться даем, к двенадцати разрешили приходить, а ты? Заставляешь нас ждать почти до часу …, – бригадир сорвал с головы паренька фуражку и со злостью швырнул туда деньги:

– Мигом! Только «Солнцедар» не бери…

1983 год.

Необычный день

Уже с утра в институт потянулись люди. Главный инженер проекта Попов, отложив командировку, волнуясь, прохаживался по коридору. Прикатила на такси экономистка Мудрик, уже месяц находящаяся на бюллетене, вырвался из подшефного колхоза инженер Кузькин…

Разговаривать о предстоящем событии начали еще до обеда. Особенно трогательным было выступление уборщицы тети Клавы. После обеда по коридору прокатился слушок, и народ расступился. Шел сам Иван Иванович в сопровождение человека с кобурой. Стало ясно, что с разговорами надо закругляться.

Люди заняли места, а Иван Иванович, дождавшись полной тишины, наконец-то открыл окошко и начал выдавать зарплату.

1986 год.

Посторонний

В технический отдел вдруг вошел… посторонний. Поздоровался, сел за последний стол. И через минуту погрузился в бумаги, принесенные с собой.

Любовь Николаевна, ловко спрятав недовязанную кофточку, принялась за разработку ленточного фундамента.

Тимофей Иванович, имеющий склонность подремать, молодецки расправил плечи и застучал на машинке.

Механик Мутузкин, увлеченно разгадывающий кроссворд, поспешил за кульман и начал чертить.

Вечером начальник техотдела Петров приятно удивился.

Любовь Николаевна наконец-то закончила расчет ленточного фундамента. Тимофей Иванович все-таки решил проблему со стоками на ферме. И, как ни странно, даже Мутузкин осилил чертеж кормораздатчика.

Присутствие постороннего лица сыграло положительную роль.

«Еще недельку у нас побудет, глядишь, и план выполним» – прикинул в уме Петров, лукаво поглядывая на постороннего – главного инженера, вынужденного сидеть в техотделе из-за ремонта своего кабинета.

1986 год.

Все может

Кукин может выпрямить гвоздь и снова пустить его в дело, починить кран и выключить лишний свет, поднять брошенную бумажку и положить ее в урну. Может и многое другое. Например, покритиковать начальство, но, … не выходя из своей квартиры.

1987 год.

Склероз помог

С утра у токаря Дудукина все получалось: выточил вал, и совсем не придрался мастер ОТК Сидоров. В конце работы оказалось, что Дудукин опередил знаменитого токаря Петрова, и тот, впав в амбицию, вдруг вызвал его на соревнование.

Пришел домой. Жена и дети оказались почему-то дома, а не в гостях, как всегда, у соседей. Да и телевизор весь вечер не кривлялся, даже не пришлось подрегулировать кулаком. А когда лег спать, впервые взял в руки медицинский словарь – почитать о склерозе, который стал часто мучить его, как, например, сегодня, с утра так хотелось выпить, да забыл.

1987 год.

Незваный гость

Иван Иванович – директор с солидным стажем, лично открыл дверь. Про себя удивился, ибо деда Мороза не вызывал, но к детям допустил, объясняя жене:

– Небось, забота месткома – такое иногда бывает.

Дед Мороз детям сразу понравился, а Иван Иванович забеспокоился: «Больно вид у деда Мороза не дед Морозовский: тулупчик потертый, борода натуральная, да и подарки к тому же нестандартные: сало, бочонок меда, свистульки глиняные …»

Решил уточнить. Позвонил. Так и оказалось. Жена детей срочно в ванную потащила, а Деда Мороза одарив троячком, Иван Иванович любезно за дверь выставил.

Но через несколько минут настырный звонок снова вызвал беспокойство. На лестничной площадке стоял почтальон. После вычурного казенного поздравления он протянул телеграмму:

«Ваня, встречай отца. Мама»

Подарок

Били куранты. В дверь Сидорова громко постучали, со стаканом в руке он подскочил к двери и глянул в глазок. Перед дверью стоял Дед Мороз.

– Кто?

– Дед Мороз, подарок принес.

– Какой еще подарок? У меня нет детей.

– Вы Сидоров?

– Я!

– Открывайте и получайте, мне некогда, надо дальше идти.

– Паспорт в глазок покажи, посмотрю кто такой.

– Паспорта нет.

– Нет – тогда гуляй, Вася.

– Ну, твое дело, Никанорыч, я вообще-то премию за прошлый год принес, – сменив бас на тенор, проговорил Дед Мороз и пошел.

– Петрович, ты что ли?! – узнав голос кассира, радостно крикнул Сидоров и распахнул дверь.

Рядом с Дедом Морозом стояла Снегурочка, бывшая жена:

– Алименты за прошедший год думаешь платить?

Помощник

– Верных часа два простоим, – войдя в сберкассу заплатить за сад, пояснил я сыну и направился на выход. – А через час хоккей: наши со шведами играют.

– Елена Васильевна сказала завтра в сад не приходить, если не заплатим, – заревел сын. Я попытался тащить его, но он лег, и тут даже работники сберкассы не выдержали:

– Успокойте ребенка. Работать мешает.

– Какой нехороший мальчик, – тут же загалдела очередь.

Только одна старушка догадалась:

– А вы пропустите без очереди.

Пропустили. Всю дорогу я ему выговаривал, как он себя не хорошо вел, и что мне было стыдно за него – взрослого трехлетнего сына.

На углу универмага я заметил очередь и подошел. Давали кроссовки.

– Давай постоим. Давно мечтаю.

– Целых два часа простоим, – заметил сын, – и на «Спокойной ночи» не успеем, а сегодня продолжение «Ну, погоди!», – и пошел орать. Да так, что продавцы сами принесли мне кроссовки, только чтобы увел его побыстрее.

Дома мне не терпелось высказать жене о поведении сына, которого она всегда забирала. Но она пришла поздно и, как никогда, с пустыми авоськами и очень, очень недовольная, что не смогла забрать сына из сада, такого хорошего помощника.

Шеф

Сразу после ПТУ пошел я на работу устраиваться. И столкнулся на проходной с Юркой Митиным – земляком, вместе учились. Только он годом раньше закончил.

– Если в восьмой цех пойдешь – бросил он на ходу – то из колхоза вылезать не будешь. Не веришь, давай поспорим.

Не стал я с ним связываться. Парень он жох. А в восьмой цех все-таки подался. Будь что будет, вдруг повезет.

Мастер Кукин встретил меня с удовольствием, и даже станок показал, почти новый.

Направляюсь я к этому станку на другой день, а мастер Кукин в сторону отзывает и почти по-отцовски так спрашивает:

– Слушай, Ваня, ты картошку любишь?

– Люблю, – ответил я, тогда не задумываясь. И целый месяц за любовь эту в подшефном колхозе на картофельных полях копался.

Едва из колхоза вырвался, а мастер Кукин уже поджидает и ведет к станку с программным управлением:

– Заслужил, – говорит.

Трогаю, щупаю я станок, а он как-то незаметно опять спрашивает:

– Слушай, Ваня, ты молоко любишь?

Ну, я на радостях «Люблю» и выпалил. Опомнился с вилами в кормоцехе.

А по весне на завод, было, засобирался, и тут телеграмму приносят от Кукина:

«Выручай, Ваня. Если хлеб любишь, останься на посевную. Я тебе за это зарплату и разряд повышу».

Выручил. Остался. Правильно Юрка сказал, что из колхоза вылезать не буду. Но я и не жалею. Работы сельской не боюсь. Привыкший. Сам-то я из деревни, и не из какой-нибудь, а из этой, подшефной. Да и колхозником меня теперь никто не обзывает. А зовут «шефом» …и завод мне платит, и колхоз.

Как я бросил курить

Подвернулся мне под руку журнал «Здоровье». И что меня дернуло прочитать статью «О вреде курения»? Не знаю. Только мне стало братцы так нехорошо, что позвал я жену, протянул ей папиросы и твердо сказал: «Все, бросаю курить…».

Обрадовалась жена. «Слава богу», – говорит, – наконец-то, а то не изба, а коптильная какая-то». И так безжалостно бросила она папиросы в печку, что у меня сердце екнуло.

Через час засосало, защекотало в горле. Ну, думаю, началось. Выпил две кружки квасу для заглушки – бесполезно. Тогда лег на печь в надежде заснуть, но не тут-то было. Вышел во двор, на воздух – не помогло! Взялся за топор – дрова порубил, вроде полегчало, но не совсем. Крышу починил – слегка улеглось. Но через час такое началось, хоть в петлю лезь!.. Наносил воды скотине.… Не помогло. Все дела что были, переделал – и никак. Леденцы начал сосать, зубы разболелись. И хотел, было послать жену за папиросами, но тут вспомнил про работу, про трактор свой родимый. И хоть был выходной, никто не работал, все ж пошел я к председателю: «Курить бросил. Нет спасу … Работой хочу заглушить!» А тот: «Да, что вы сегодня с ума спятили? Сидоров пить бросил – просился, Петров зубом маялся – просился, а ты курить бросил – просишься …». Потом махнул рукой: «Валяй!» И напахали мы втроем столько, сколько раньше за неделю не могли. Не зря люди говорят: «Работа от всех болезней вылечивает».

1987 год.

Гости

Семья Монастырских на лето уехала жить в свое имение – домик в деревне.

Жить в деревне хорошо, свежий воздух, спокойно, но иногда скучновато.

Первым не выдержал Сергей Семенович. Писателю не хватало впечатлений.

– Не пора ли нам пригласить гостей, солнышко мое? – обратился он к жене Маргарите. Маргарите идея понравилась.

Монастырские были пенсионерами с достатком и могли себе позволить пригласить гостей.

Регулярными гостями, с которыми было весело, были пенсионеры Шнайдер, Штейнер, Пукман, Срульсон, но они уехали на лето в Израиль.

Начали искать замену, но кроме Галкиных никого не нашлось.

С Галкиными, начинающими пенсионерами, они познакомились в городе, в универмаге в очереди за фермерской колбасой, которую очень обожали. И теперь, когда, пересекались в городе, раскланивались друг с другом, спрашивали о здоровье, но приглашать в гости до сего дня не решались, потому что знали их поверхностно, хоть на первый взгляд они казались скромными и интеллигентными.

Галкины согласились сразу, как будто ждали. Но это не насторожило Монастырских, а наоборот обрадовало, что хоть кто-то разрулит их одиночество.

– А чем кормить будем? – вдруг задала вопрос Маргарита по приезду домой, заглянув в холодильник, в котором из серьезной еды кроме ломтика фермерской колбаски, заветренного кусочка сыра и бутылки молока ничего не было. А всё потому, что без гостей они предпочитали питаться в пункте общественного питания районного центра – там веселее.

–Тебе ли говорить, ты же кулинар, как Юдашкин в моде. – Суп из комара сваришь, омлет из муравьиных яиц состряпаешь! Они же птицы! – улыбаясь, картавя, пошутил писатель – юморист Сергей Семенович.

Рассмеялись оба.

На кануне приезда гостей Маргарита навела марафет в доме. Холодильник затоварила всевозможными ингредиентами. Вспомнила кулинарные рецепты, новые, как всегда, проверила на Сергее Семеновиче. Стул, как не странно, у него не испортился.

В назначенное время в кокошнике Маргарита держала на вафельном вышитом вручную полотенце испечённый самолично круглый хлеб с солонкой на верхушке, а Сергей Семенович в капе на голове, букетик полевых цветов. Первый раз незнакомых гостей они всегда так встречали. Потому что придерживались русской пословице «Гость не долго гостит, но много видит».

Из соседнего покосившегося деревянного дома в окно чердака выглянул любопытный сосед, чтобы узнать кто в очередной раз приехал и первому разнести новости по деревне.

Галкины не опоздали.

В назначенное время, к удивлению Монастырских, подъехали не на такси, а на черном мерседесе.

И когда те вылезли с букетом белых роз, и большим тортом переглянулись от неожиданности.

Гости щедро откусили хлеб, лизнули соль, аппетитно пережёвывая и нахваливая его вкусовые качества, поцеловали обаятельную, эффектную Маргариту, вручив ей букет, а кнопочного роста мужа, с еврейским чепчиком на голове, приняв от него букетик, загрузили увесистым тортиком и утопили в своих объятьях. Галкины тоже придерживались пословице «Как аукнется, так и откликнется».

Территория имения, по меркам Галкиных, у которых было сорок заросших соток, была в три раза меньше, но ухоженная.

Цветники, поделки, статуи.

– А где же огород? – удивились Галкины, – помидорчики, огурчики, укроп?

– Огород вот! – Монастырские указали на клочок земли возле завалинки, полметра на полметра, на котором рос один огурец уже с плодом. – Зачем себя утруждать, когда овощи и фрукты мы у соседа покупаем, а этот огурец мы для внучки Ксюши выращиваем! Для ознакомления. Ей три года.

Под тенью высокой ели красовался двухэтажный деревянный дом, с патио, на котором стоял накрытый позолоченной накидкой стол.

– Видимо еда, – догадались Галкины, так как над столом аппетитно кружились стайки мух, чирикали на свисающей к столу ветке любопытные воробьи.

После экскурсии по лабиринтам дома, который напоминал картинами, скульптурами, запахами Третьяковку и антикварный магазин, Галкиных наконец-то пригласили к уличному столу.

Когда со стола торжественно сняли позолоченную накидку, у Галкиных засверкали глаза.

Стол ломился от всевозможных лакомств и кулинарных изысков.

На антикварной посуде, купленной, а может быть, доставшейся по наследству, вызывали слюну разносортные колбаски, бутерброды с красной и черной икрой, хамон, украшенные зеленью раки, в румяной корочке свиная рулька, жареные пескарики.

– Это Сережа утром наловил! – похвасталась Маргарита, показав вилкой на десяток румяных пескарей.

Из восточного, украшенного египетским орнаментом, кувшина Маргарита разлила приготовленный морс из ягод, купленных у соседа.

Своих ягод на огороде не было, – Да и зачем лишние хлопоты, – так она ответила на вопрос Галкиных.

– За встречу! – произнесла она, и все, чокаясь звонкими старинными фужерами, повторили: – За встречу!

Не успели гости приступить к еде салатов, как Маргарита, появилась с ухватом, в рогах которого, висел глиняный горшок.

– Прямо из печки суп деревенский! – и она открыла крышку, оттуда вырвался душистый пар, заполняя ноздри запахом горохового супа.

– А это – омлетик! Тоже из печи! – вынырнул из-за куста, со сковородкой Сергей Семенович, и не найдя места куда поставить, унес обратно.

Галкины, себя сдерживали, соблюдали приличие, ели скромно, и Маргарита даже начала сомневаться в своих кулинарных способностях. Но когда через час с тарелок исчезло всё, а Галкины после очередной добавки, прошлись хлебушком по тарелкам, собирая остатки вкусностей, облегченно вздохнула про себя:

– Еда удалась!

За столом у всех развязались языки, как у людей в поездах.

Маргарита охотно делилась рецептами сегодняшних блюд, Сергей Семенович грузил своим писательским трудом.

На чай с яблочным пирогом предложили на выбор десять видов чая, даже чай из лепестков роз.

Разливали чай щедро, не жалея заварку. То и дело добавляли покупные и самодельные сладости, без конца переспрашивая:

– Может добавки?! А может быть все-таки торт?!

В конце концов пошел в ход и торт, который не решались есть Монастырские, чтобы не набрать лишний вес, но поджаристые Галкины с удовольствием смели привезенную «Прагу», вместе с крошками.

Смеркалось. В распахнутое окно, заливая светом, уставилась огромная луна. Где-то стрекотали кузнечики и сверчки. Доносились звуки гармошки. Теплый летний вечер постепенно переходил в ночь.

– Галкины, соблюдая приличие засобирались. Раскланиваясь, хвалили Маргариту, и произведения Сергея Семеновича, в которых главным героем была его супруга.

– Может, переночуете? – на перебой начали уговаривать Монастырские. Они всегда уговаривали ради приличия, и всегда гости ради приличия отказывались.

Галкины, переглядываясь молчали. А Монастырские, уже выйдя провожать за ворота, продолжали услужливо говорить:

– Приезжайте завтра или в любой день! Мы всегда будем рады.

Из соседнего дома, снова выставились в открытое окно соседи, чтобы не пропустить момент прощания и оповестить об этом жителей деревни.

Увидев в окне любопытных соседей, Монастырские показательно обняли и поцеловали гостей, которые щедро ответили в ответ. А потом, взяв друг друга за руки, долго махали гостям в след, пока в вечернем туманном пыльном облаке не растворился их Мерседес.

Махали и соседи из открытого окна.

Войдя в дом, окатив взглядом, горы посуды, Маргарита плюхнулась в кресло и наконец-то выдохнула:

– Какой ты молодец, Сережа, я так тебе благодарна, что ты предложил пригласить Галкиных, они такие милые!

– А как аппетитно они уплетали твою стряпню! – подсластил рукоделия Сергей Семенович.

– А какие шикарные розы! – продолжала нахваливать Маргарита, и утопив в них нос, вскрикнула.

– Сережа, они пахнут!

На часах было десять, уже два часа как они должны были спать. А утром проснуться и соблюдая традицию, поехать в районный центр, чтобы попить кофе в кафе при усадьбе Гончаровых, в которое они регулярно ездят, уже на протяжении сорока лет.

Кстати, об этой традиции они поделились с Галкиными.

***

Утром Монастырские, соблюдая традицию, направились пить кофе в имение Гончаровых.

На стоянке они остановились возле маленькой двухместной машины и стали умиляться.

– Смотри, Сережа, какая прелесть этот автомобиль – Смартик! Надо же, даже в такой глуши появились эти европейские машинки!

Подошли поближе, чтобы рассмотреть. И вдруг дверки машины распахнулись и оттуда, к удивлению Монастырских, выпорхнули Галкины.

– Сюрприз! – пропели они, направляясь обнимать и целовать, оторопевших от неожиданности Монастырских.

– Вот приехали попробовать ваше любимое кофе!

Монастырские переглянулись. Увидеть снова Галкиных было неожиданно, неожиданно было и то, что у них, есть еще одна машина.

Пригласили за стол. Заказали кофе и пирожки, которые сами обожали.

Галкины оценили угощения и стали заглядывать в кошельки, чтобы извлечь деньги для оплаты.

Монастырские, разгадав замысел, прикрыли кошельки Галкиных.

– Не надо: вы в гостях! – И расплатились за всех.

Галкины и не сопротивлялись.

По завершению прогулки по парку, пожимая на прощание руки друг другу, Монастырские, как интеллигентные люди, из-за приличия предложили:

– Может, к нам в деревню? – в надежде, что Галкины откажутся, потому что уже из сложившейся практики большинство гостей отказывались.

Галкины тут же согласились.

Извиняясь за горы не мытой посуды со вчерашнего дня, заглянув в полупустой холодильник, Маргарита выложила на стол остатки еды и прихваченные с собой из кафе пирожки. На выбор предложила уже не десять, а два вида чая зеленый и черный.

Чай пили уже не из старинных бокалов, а из граненых стаканов, вприкуску с сахаром.

Галкины и этим были довольны, снова восхищались и сыпали комплементы хозяевам.

Сидели Галкины из уважения долго, было уютно и не хотелось уезжать. В основном говорили они, а хозяева молча слушали и кивали.

Но в десять всё же засобирались.

Провожать гостей за ворота Монастырские в этот раз почему-то не стали, но Галкины и не удивились.

– Устали, – подумали они.

Расстались, не целуясь на крыльце, пожав слегка руки. И когда Галкины чуть отдалилась, снова сработал у Монастырских этикет, и они не сдержались:

– Дорогу знаете! «Заезжайте!» —уже как-то вяловато сказали они.

Войдя в дом, окатив взглядом пустой стол, немытую новую и вчерашнюю посуду, Маргарита плюхнулась в кресло. Устало посмотрела на часы. Говорить не было сил. На часах было десять, уже два часа как они должны были спать. А утром проснуться, и соблюдая традицию, поехать в имение Гончаровых, попить кофе и погулять в парке. …Кстати, об этой ежедневной традиции, они снова напомнили, провожая Галкиных.

***

Утром Монастырские, соблюдая традицию, были в привычное время уже возле кафе. Не выходя из машины, на всякий случай, осмотрелись по сторонам. Знакомых поблизости не было.

С удовольствием попили кофе, и как принято, после трапезы, поехали в парк Гончаровых прогуляться по цветущим липовым аллеям.

Ярко светило солнышко.

На стоянке, где они припарковались, стоял автомобиль – девятка 90- х годов, металлик бежевого цвета.

– Смотри, Сережа, девятка, прям как у нас с тобой в молодости! Только наша красная была!

Они подошли поближе и стали умиляться, ее формой, фарами, вспоминая поездки на ней по России, в Прибалтику.

И вдруг двери машины распахнулись, и оттуда, к удивлению Монастырских, выпорхнули снова Галкины.

– Сюрприз! – произнесли они хором, направляясь обнимать и целовать Монастырских. – Мы тоже приехали погулять с вами по парку, – оправдывались Галкины. Решили вот обкатать свой старенький автомобиль, а то он застоялся в гараже.

Монастырские переглянулись. На лицах было удивление. И в голосах искусственная радость.

По окончанию экскурсии по парку, они в очередной раз забыв об последствиях, предложили:

– Может, в гости?

Галкины хором сказали:

– Да!

В этот раз пили чай из одуванчиков с сухарями, которые сушила Маргарита из остатков хлеба для деревенских собак.

Историй, шуток, анекдотов на этот раз было меньше, но все же еще были.

Досидев до тех пор, пока луна не дала о себе знать, заглянув в окно, Галкины засобирались.

Сергей Семенович хотел было сделать попытку предложить остаться на ночь, но, поймав звериный взгляд Маргариты, и укол каблука под столом по своей ступне, осекся.

Провожали гостей на этот раз внутри дома, не выходя на крыльцо и во двор.

Галкины этот поступок опять объяснили, как усталость.

Захлопнув дверь, Маргарита плюхнулась в кресло и отключилась.

Посуды немытой было еще больше, а пустой холодильник трясло от вибрации. По дому летала голодная большая муха, в поисках еды, кусалась и мешала дремать.

Сергей Семенович, вдруг внезапно почувствовав себя виноватым, за идею пригласить Галкиных, мыл посуду.

На часах было десять, уже два часа как они должны были спать. А утром проснуться и соблюдая традицию, поехать в имение Гончаровых, попить кофе и погулять в парке.

Не успел Сергей Семенович укрыть Маргариту пледом, как в ворота постучали.

– Кто бы это мог быть? – насторожились они и переглянулись. Так поздно ночью к ним никто не стучался.

Сергей Семенович подскочил к окну. Темень не давала разглядеть, кто там за воротами скребётся.

Стук нарастал.

Маргарита, достав наградной пистолет, будучи в прошлом полковником милиции, подошла осторожно к воротам.

– Кто? – спросила она командным каменным голосом.

Из-за двери послышались голоса:

– Мы!

– Вроде голоса похожи на Галкиных, – намекнул подошедший с лопатой Сергей Семенович.

– Кто «мы»? – снова переспросила она строго, как на допросе.

– Галкины! Мы сломались! – виновато пояснили Галкины.

Направив гостей в душ, хозяева стали думать, куда уложить спать непрошенных гостей.

Решили предложить два варианта: первый – кровать, второй – пол.

Гости, не дожидаясь второго варианта, сразу приняли первый – кровать!

Впервые за долгие годы хозяева спали на полу.

Утром вместо кофе в традиционном кафе, пили горячую воду вместе с Галкиными, из алюминиевых кружек, которые Маргарите достались в качестве сувениров с бывшей службы, с одним кусочком сахара на четверых.

Монастырские вызвали знакомых авто мастеров, заплатив двойную сумму за вызов на дом, и те к вечеру починили девятку.

Галкины, осмотрев машину, начали ковыряться в кошельке, якобы собираясь расплатиться. Монастырские замысел снова разгадали:

– Не надо!

Галкины набиваться не стали. – Не надо, так не надо! – промолчали они, боясь обидеть хозяев своей навязчивостью с деньгами.

Когда Галкины уехали, а это было в десять часов вечера, Маргарита и Сергей Семенович переглянулись, отвернулись друг от друга, быстренько рванули к своим кроватям, чтобы утром проснуться и, соблюдая традицию, поехать в имение Гончаровых, попить кофе, и погулять в парке.

***

К кафе подъезжали осторожно. Остановились за сто метров до стоянки. Дальше пошли пешком, прячась за идущими прохожими: вдруг Галкины где-то здесь.

Не обнаружив, нырнули в кафе. Попили спешно кофейку и решили, на всякий случай, в парк сегодня не ходить, вдруг там Галкины окажутся.

Поехали сразу домой.

Дорогой шутили, вспоминали Галкиных, которые видимо из-за уважения не могут отказаться от приглашения, а они тоже из приличия не могут, не пригласить их, когда прощаются.