Одна душа на двоих

– Что ж, детки, дальше чешуя лазури, – все так же сурово продолжал он свой тест. – Слова – дар-харогат, а в мыслях… представить надо мелкие и синие чешуйки, что тело облепляют от ступней до лба…

Гахтаг повторил условия призыва, описанные Яром Каиром, упустив при этом, что они непременно должны быть злобными.

– Теперь разделим вас, все мальчики – наружу. Аржан, проводишь, и смотри, чтоб не глазели!

– Эй, стервецы, встаем! – скомандовал тот левой рукой, на предплечье которой остался толстый по всей окружности шрам; то, что эта рука его была примерно на сантиметр короче правой, было почти незаметно, функционально же она вроде бы работала исправно.

– Девчонки! Я сейчас уйду, а вы разденетесь. Да, догола! – грозно встретил Гахтаг недовольные девичьи взгляды. – Потом призыв по кругу. Фарине – следить. Если не выйдет – ждать не надо, одевайтесь!

Объявив сие, Яр резко развернулся и ушел к уже покинувшим сцену парням.

– Давайте, девочки, поторопитесь, – улыбаясь, скомандовала кудрявая блондинка, – давайте так… ты, ты и ты, вы – раздевайтесь. А ты – ты следующая, жди!

Вскоре дошла очередь и до Шенне, которой было очень неловко стоять вот так обнаженной посереди этой огромной площади.

– Теперь попробуй ты, – дошла до нее Фарине. – Запомнила призыв?

– Дар-харогат, – уверенно молвила Шенне, и чешуйки быстро поползли от ее ног к плечам.

– Ох! – от неожиданности Фарине отскочила назад, ей впервые довелось воочию видеть успешный призыв чешуи.

– Отриньтесь! – приказала Шенне, хотя в данном случае слова значили мало, но так уж она привыкла.

– О-о-о! – зашумели со своих мест девушки, увидев синее облаченье вокруг Шенне.

– Ну надо же! – подошла ближе помощница. – Какая красота!

Она не думая потянулась к зависшим вокруг девушки синим чешуйкам.

– А-а-а-а! – истошно заорала Фарине, когда злобные чешуйки сожрали половину фаланги от ее указательного пальца.

Шенне могла ожидать подобного результата, но, занимаясь с Таликом, которого чешуя считала своим, она привыкла к иному, и теперь ее подсознание даже не удосужилось просигнализировать об опасности.

– Как же больно! – сев на колени, продолжала вопить Фарине.

Через секунду на площадь влетел Гахтаг, мигом сообразивший, в чем дело:

– Нельзя же трогать, дура! – на бегу закричал он, мчась к раненой.

Шенне же, сделав шаг назад, прикрыла руками гениталии и грудь. Следующая за ней девушка взвизгнула и, спешно вернувшись на свое бревно, прикрылась оставленной на нем одеждой.

– Не хнычь, все скоро отрастет! – с облегчением выдохнул Яр и только после перевел взгляд на окруженную синей аурой Шенне. – Ах, какова ж краса! – довольно закивал он головой. – А цвет, а форма – великолепно все! – подходя ближе, чуть не закричал он от радости.

Шенне попятилась.

– Отличный день! – провозгласил он громко. – А ты пойди за бревна, спрячься, – тихо указал он девушке на реквизит около бревенчатой стены. – Как истощится, крикнешь, мы одежду принесем! Ну же, иди! – довольная улыбка не сходила с его лица.

– Яр, отвернитесь, – холодно ответила ему девушка.

– Все, продолжайте! – Гахтаг отвернулся и проследовал к воротам. – Фарине, за дело! И если что, не вздумай ее трогать!

– Я поняла, – тоскливо отозвалась та.

Гахтаг пришел к юношам в приподнятом настроении.

– Ну что, Аржан, одна чешуйка есть!

– Ого! А у кого?!

– По центру девочка. Каштановые волосы, косичек пара…

– Так то Шенне, Яра Каира внучка, – оказалось, Аржан знал девушку в лицо.

– Я мог бы догадаться, – смутился своей несмекалистости Гахтаг, ведь если у кого и могла вновь появиться чешуя, так у наследников последнего носителя дара – Яра Каира.

Хагал подошел к Талику первым.

– Ну что, дружок, ты рад?

– Конечно рад, – поняв, что на лице его радости все же маловато, юноша улыбнулся и тихо добавил. – Хотя о том мы знали.

– А! То-то я смотрю, не слишком же ты весел! – Хагал осторожно похлопал его по плечу. – Яр, – тут же метнулся он к Гахтагу, – что мы за крики слышали, скажите!

Минут через двадцать в воротах появились девушки.

– А где Шенне? – не подумав о длительности действия чешуи, беспокойно спросил Талик.

– За бревнами у западной стены, – улыбнулась ему кокетка. – Ждет, когда сгинет чешуя, чтобы одеться.

– Ну да, конечно…

Талик был четвертым в очереди, а потому первым делом подобрал ее платье и отнес его к временному укрытию Шенне.

– Ты как, нормально все?

– Да как сказать… все как обычно.

– Держись. Я здесь одежду положу.

– Ага, я уже скоро. Ты иди, спасибо!

– Ну, – усмехнулся он, – сильно-то теперь не торопись. Теперь тут всюду голые мальчишки.

Когда дошла очередь ему произносить «дар-харогат», Талик представил, как из земли вырастает огромная белая роза. Он уже знал, что если не сконцентрироваться на каком-то ином образе, слова могут неосознанно воскресить в памяти ощущение чешуи, что может ее в итоге призвать. Убедившись, что не появилась ни лазурная чешуя, ни гигантская роза, он удовлетворенно вздохнул и потянулся за одеждой.

Вскоре второе испытание закончилось – дара лазурной чешуи более ни у кого не обнаружилось. Затем искали голубой щит. Тоже безуспешно. И тоже ожидаемо.

Далее настал черед синего когтя. Аржан уже призвал свой клинок и как мог объяснил условия призыва.

– Ну, что, малышка, – Гахтаг, вероятно, хорошо понимал, что главная интрига состоит в том, будет ли у внучки Яра коготь, а потому сразу пошел к Шенне, – коготок проверим?

– Проверим. Дар-сомран, – тихо призвала девушка и в пару секунд, куда быстрее чем у Аржана, темно синий, почти ультрамариновый коготь материализовался в ее руке.

Она бы и хотела сделать это медленней, дабы не вызывать ненужных восхищений, но, к сожалению, регулировать скорость призыва не умела.

– Однако! – изумился Яр.

– Ну надо же, – в смятении молвил Аржан, вмиг ощутив превосходство нового когтя.

– Ну, девочка, я прям тебя люблю! – от былой суровости Гахтага не осталось и следа. – Ты погляди, – пихнул он помощника в бок, – он ровный, плотный, быстрый! И это все в такие молодые луны?!

– Да, поразительно, – только и мог пролепетать тот.

– Будь аккуратна с ним, Шенне, не рань соседа! – упредил ее Яр. – Ну ладно, будет радостей. Проверим дальше!

Белая роза Талика вновь отказалась явиться, зато у невысокого юноши на дальнем от него бревне коготь таки появился – бледно-бирюзовый. Яр нахмурился, скривился, осмотрел его с разных сторон.

– Попробуем усилить, – вынес он приговор, – шанс хоть есть, ты не питай надежд особых. Слишком хлипкий!

Затем проверяли парный коготь для обеих рук – призыв, дар которого был утерян общиной еще четыре поколения назад.

– Ты, девочка, сегодня отдыхай, – первый защитник прошел мимо Шенне. – Истраты сил с тебя уже довольно!

После неудачного поиска парного когтя Гахтаг, видимо, счел, что больших небесных даров ему более не найти. Но заканчивать занятие он пока не собирался.

– Теперь попроще, – вновь грозно прогремел его голос, – серебристые клинки. Хм, дар-парах, – в правой руке его сформировался светло-серый короткий меч, длиной скорее соответствующий кинжалу. – Смотрите! – вновь он пошел по кругу, демонстрируя материализованные сгустки небесной энергии. – Призыв простой: представить форму и как режешь палец.

– Учили нас уже! – не удержался один из учеников наставника Кальина.

Серый клинок был малым, то есть обычным даром, который давался от рождения практически всем. Он не требовал больших затрат небесной силы, условия призыва были просты, а потому его практиковали еще до выбора ремесла. В бою, однако, толку от него было мало – при атаке он всегда уничтожался защитным даром Бугана.

– Ты – вон пошел! – грозный указательный перст Яра был направлен на нарушившего правило молчания юношу. – И быстро!

Парень, опешив, поднялся с места и, опустив глаза, побрел к воротам.

– А наказанье на десятый день получишь! – крикнул ему вслед Гахтаг. – Продолжим. Призывайте! Разом все.

Подростки дружно забубнили слова призыва, серебристый кинжал проявился у всех без исключения.

– Это не сильный дар, но он поможет защитить общину. Если враг толпы приведет, придется биться всем, – продолжал наставлять Яр Гахтаг. – Дар-каратун.

Небрежно взмахнув ультрамариновым мечом, Яр оглядел сидящих напротив ребятишек.

– Вы шестеро! – указал он на Талика и еще пятерых по правую руку от него. – Сюда давайте!

Подростки послушно вышли в центр мощенного круга. Талик уже догадывался, что хочет показать Гахтаг, и спешно пытался решить, как лучше ему в этой ситуации поступить.

– Так, детки, я ваш враг. Теперь вы нападайте! – на первую провокацию детки не повелись, уж больно грозно синел в его руке длинный меч. – Не бойтесь, никого не покалечу! Кто под удар прямой мой попадет иль будет ранен – тот выбывает. Ну, вперед! – прикрикнул он.

Должно быть, услышав нотки порицания, девушка справа тут же бросилась на него с боковым замахом. Гахтаг даже не подумал уклоняться – позволил серому клинку раствориться в своем дар-бугане и тут же взмахнул своим мечом, остановив его сантиметрах в тридцати от макушки нападающей.

– Мертва!

Следующий юноша атаковал со спины, но с тем же успехом. Клинок испарился, кулак его отбросило силой столкновения защитных даров, а Яр, почувствовав легкий толчок в спину, тут же развернулся и разрубил тому нижний край туники, не задев плоти.

– Мертв тоже!

– Мертв!

– И ты!

История повторилась четырежды. Пятая девушка, поняв всю бесперспективность затеи, бросила серый кинжал наземь.

– Сдаюсь! – дерзко объявила она.

– Нет, не пойдет, – Яр приблизился, медленно поднес клинок к ее руке и намеренно оставил той небольшую рану в наказание за трусость. – И ты мертва.

Из шестерых защитников остался лишь Талик, нарочно отошедший во время показательного избиения поодаль.

– А ты?! – обратил на него свой суровый взор Гахтаг. – Чего не нападал со всеми?

– В том смысла не было, – юноша все еще вертел в своих руках серое оружие.

– Хм… Ну-ка объяснись!

– Во-первых, – спокойно начал Талик наконец составивший для себя план действий, – мы легко б вас одолели… если б напали тайно. Лучше прочего во сне… или хотя б внезапно. С учетом же различий в силе… и опыте ведения боев, я счел бы безрассудством нападать открыто.

– Ха! Дальше что? – по лицу Яра можно было увидеть, что, несмотря на суровый тон, тот пока вовсе не зол.

– Мы все ж могли бы победить открыто, если б набросились на вас все разом, – деловито продолжал Талик. – Сначала повалить и обездвижить, затем тихонько заколоть клинком.

Гахтаг интенсивно закивал. Судя по всему, именно это он и хотел донести в тот день до молодежи. При такой тактике даже десяток воинов с боевыми дарами был бы повержен сотней решительных ополченцев.

– Но чтоб так вышло, надо действовать сплоченно. Чего мы не умели вовсе.

– Все верно, говоришь, стервец! – по всей видимости, Гахтаг считал такое обращение за похвалу. – Смышленый малый! Приметил Яр Багур тебя не зря!

Оказалось, что не один первый кузнец знал о планах старейшины Багура на Талика.

– Хотя если б вы были столь беспечны, как недавно, – поставил на «беспечны» ударение юноша, – я думаю, что смог бы одолеть вас и один, – твердо закончил он и только тогда поднял на Яра Гахтага глаза.

От удовольствия Шенне даже захлопала ладошками по бедрам, чем калахасцы высказывали свое восхищение. Так радостно ей было видеть своего возлюбленного дерзким, умным и в то же время величаво спокойным.

– А-а?! – не поддержали ее остальные испытуемые, для которых подобное из уст парнишки, надо думать, выглядело изрядным хвастовством или даже хамством.

Хагал, поймав внимание девушки, попытался жестами объяснить ей, что дружок ее порядком свихнулся, и надо того как-то спасать. Сана, вероятно, в предвкушении грядущего унижения, закрыла лицо ладошками.

– А?! – немало возмутился и Гахтаг, одобрение на лице которого вмиг сменилось недоумением. – Ты?! Меня?! Один?! Щенок сопливый, ты не глуп, но слишком дерзок. Ведь это невозможно, да и все! – он наконец позволил себе рассмеяться.

– Я думаю, возможно, – скромно, но твердо возразил Талик, – при беспечности подобной.

– Так покажи, стервец! Нам всем! – обвел он рукой ближайших подростков, не забыв отдельно указать на Аржана и Фарине, тоже, должно быть, считавших мальчишку смешным. – Коль сможешь ранить, не отдам тебя Багуру! Ты будешь воином вторым – командовать другими! Ну что, боишься?! Нападай, стервец!

– Хм… так тому и быть.

Яр рассмеялся, а вслед за ним что есть сил рассмеялись и зрители на бревнах. Гахтаг обернулся к ним на секунду, упустив из виду, как фиолетово-сиреневый серп собрался на уровне пояса Талика.

– Эй! – крикнул кто-то с трибун, завидев необычное свечение.

Когда Яр повернулся, фиолетовый клинок уже несся в его сторону. Гахтаг не успел среагировать, и серп рассек его тело пополам, затем ополовинил несколько бревен из частокола и улетел прочь. Две половинки Первого защитника рухнули, кровь хлынула, оросив поросшие травой камни под ними.

– А-а-а! – что есть мочи заорала Фарине.

– А-а-а! – поддержали ее несколько девушек из числа испытуемых.

Улыбалась лишь Шенне, улыбалась растерянно, ведь все пошло совсем не так, как они хотели.

15. Суд

Немало растерялся и Талик. Визг девушек, две половинки Гахтага, бегущий прямо на него Аржан. Его замутило, он сделал шаг назад, выдохнул.

– Молчать же! – заорал что есть дури второй, теперь уже первый защитник Калахаси.

Устрашение сработало, спасительная тишина воцарилась. Это помогло Талику прийти в себя. Почесав в задумчивости затылок, он огляделся, поймал фигуру Шенне, присмотрелся сквозь свои и ее змейки-вихри, нашел ее озабоченный взгляд и грустную улыбку. Что будет дальше, ясно не было, но одно окно возможностей неожиданно открылось, и он не видел причин, чтоб им не воспользоваться.

– Всем на свои места вернуться! – уже потише прикрикнул Аржан на вскочивших подростков. – Туда, где до убийства были вы!

Не обращая на того внимания, Талик проследовал мимо, остановился примерно в полуметре от трупа, так, чтобы одна ветка потока между ним и Шенне оказалась над телом Яра, и по-турецки уселся прямо на уложенные в землю камни.

– Эй, Фарине! – продолжал командовать бледный как снег воин. – Бегом к Совету. Пусть срочное собранье созовут!

– Д-да, – не в силах оторвать от окровавленного трупа взгляда, промямлила девушка. – Уже бегу!

– Ты, ты! – начал тыкать в подсудимого Аржан, не зная куда его деть. – Сиди, где ты сидишь!

Талик меж тем не знал, за что хвататься первым. Ему надо было придумать наиболее убедительные слова для старейшин, разработать план на случай неприемлемого приговора, а здесь еще серые листики, что покрыли нижнюю часть тела Гахтага, словно в бегстве один за другим отрывались от нее ввысь.

«Сначала я займусь листвой, – твердо решил юноша, сосредоточив все внимание на ее уталкивании в поток. – Совет пока придет, они опасть все могут».

Вскоре атмосфера остыла, перейдя в фазу томительного ожидания. Слабонервные девушки перестали трястись, те, кто покрепче духом, избавились от первого шока и уже скучали. Хагал с Саной о чем-то едва слышно перешептывались, улыбались. Талик сосредоточенно боролся с непослушными листиками Яра Гахтага, и лишь Аржан, не находя себе места, шагами вымерял расстояние от ворот до центра и обратно.

Шенне была внешне спокойна, но в голове ее царило смятение. Какое решение вынесет Совет? Примет ли он во внимание, что Талик не желал убийства? Не будет ли мстить им Яр Муган и заступится ли за Талика его покровитель Яр Багур? И не стоит ли ему прекратить сбор «листиков души» Гахтага, чтобы сберечь силы на финальный бой?

В конце концов успокоился и Аржан. Возможно, заметив, что он один мельтешит и создает хаос, воин обыскал лежащий у стен реквизит и притащил две деревянные чурки. На одну уселся сам, а вторую с неприкрытым отвращением катнул в сторону Талика.

Юноша пересел на чурку не сразу, а лишь когда нижняя половина Гахтага полностью оголилась, лишившись покрывавшей ее серой листвы. Он сел на деревяшку, подвинул ее, чтобы кольцо Лаллака встало над туловищем Гахтага, посмотрел на Шенне.

Та, насколько он мог видеть, крепко сжав руки между коленей, напряженно за ним следила. Талик улыбнулся. Теперь, когда задача минимум по собиранию листиков Яра была выполнена, можно было подготовиться и к Совету.

Старейшины явились сразу все, с ними Фарине, три их помощника и высокая хмурая женщина – супруга покойного Яра. Распорядились положить малым кругом девять бревен, расселись. Покряхтели, похмыкали. Помощники послушно остались стоять за их спинами.

Первым взял слово Яр Минжур, равный остальным по голосу, но не по возрасту и авторитету.

– Итак, мы здесь, чтобы судить Талика. За смерть, что он нанес Гахтагу… Яру, – старейшина тяжело вздохнул. – Заслушаем сначала, как же дело было. Аржан, – Яр повелительно махнул ему своей испещренной морщинами ладонью.

– К тому моменту, – нервно начал Аржан, – все дары большие… уже мы опознали. Могли закончить так… но, как и в прошлый праздник, Яр Гахтаг урок защиты… решил для ополченцев дать. Призвали серые клинки, он вызвал шестерых сюда… сказал, что сам он враг… и приказал напасть. Так пятерых он выбил… Талик, что был шестым, держался в стороне… Когда поинтересовался Яр причиной… стал поучать он Яра, как сражаться надо.

Шенне скривилась.

– Так прямо поучать? – усмехнулся Яр Муган, довольно откинувшись на локти назад, насколько позволяла ширина лежащего под ним бревна.

– Ну, как бы да, – смутился Аржан. – Хотя Яр даже похвалил его.

– Нам ясно, продолжай!

– Затем мальчишка заявил, что Яра… смог одолеть бы сам. Яр не поверил, приказал напасть. И после быстрый серп его сразил.

– Ты, Фарине, – старческий голос Минжура обратился к молодой воительнице, – все так и было?

– Все так, но, кажется, мы упустили… Талик сказал, что мог бы победить… с условием, что тот беспечен так же будет. Как с первыми пятью, – девушка поправила кудряшки и опустила глаза.

– А он беспечен был? – поднял уставшую бровь Яр Минжур.

– Он принимал удары и не уклонялся, – бойко отчеканила она. – А значит, да, беспечен все же был!

– Яр действовал, учитывая мощь врага! Там больше и не нужно было! – негодуя, вмешался бывший второй защитник.

– Аржан, – наконец, заговорил и Яр Багур, очевидно, пребывавший в прескверном настроении, – ты знал ведь, что нельзя сейчас без спросу говорить. И все же…

– Я прошу прощенья.

– Просить не стоит. Наказан будешь ты столов уборкой. Вернемся к делу.

– Я хотел спросить, Аржан, – включился в расспрос Яр Намхай, сидевший по правую от старейшины Мугана руку, – как получилось так, что дар серпа, которым мальчик разрубил Гахтага, вы не заметили?

– Сей дар не проявлялся в Калахаси, – не без ноток оправдания в голосе молвил воин. – Никто не знает ни условий, ни названья. Мы не могли знать…

В это время Корлик, незаметно появившийся на «праздничной» поляне, добрался до бревна Шенне и молча уселся рядом. Они напряженно посмотрели друг на друга, но промолчали – сейчас даже шепот мог разозлить грозных старейшин. Взгляд Корлика фокусировался только на одном человеке – не на сыне, который ожидал приговора суда, но на самом опасном из его судей – Яре Мугане.

– Талик, – обратился к своему негласному ученику Яр Багур, – скажи нам, как ты обнаружил дар, который наши воины не знали?

Юноша встал со своей чурки, расправил плечи. К этому вопросу он был готов.

– Пятнадцать лун назад я видел поединок, – спокойно-мягким, но от природы низким голосом начал он. – Аржан тогда сражался с чужаком, который обладал клинком подобным.

Дети за спинами старейшин охнули, яры зашевелились, а виноватый Аржан, не смея поднять на них глаз, искусал обе свои губы.

– Пока он в памяти был свеж, – продолжал Талик, – я повторил слова, представил в мыслях форму, и призыв сработал. Потом еще не раз практиковал.

Шенне едва заметно закивала головой. Эту ложь они приготовили для оценщиков много загодя, ведь вероятность, что фиолетовый клинок выявят общим порядком, нельзя было назвать высокой.

– Но ты же знал, – сурово и сухо ответил ему Яр Багур, – что призывать дары большие до праздника тебе запрещено?

– Я знал, – уверенно продолжал лгать юноша, – однако не питал большой надежды, защитников у нас в роду уж нет давно. Меня приворожил тот цвет и мощь, и я в итоге все ж рискнул проверить.

– А знал ли наш отец о даре этом? – ехидно вставил Яр Муган, тоже нашедший в толпе старого обидчика.

– Нет, я не знал, – недовольный, отозвался Корлик.

– Но почему же не сказал Гахтагу или мне?! – с досадой вопросил Яр Багур.

– Учитывая ценность сего дара, скрывать его не собирался я. Лишь придержать до праздника хотел я.

– А цель?!

– Хотели мы с Шенне закончить обученье вместе, – он перевел взгляд на девушку. – Мы лун уж сорок пять дружны с ней.

– А что с ее дарами? – проницательно подметил старейшина Муган. – Говори, Аржан!

– Она наследница даров Яра Каира.

– Обоих их?!

– Да, их обоих.

– Так, значит, ты, – продолжал расспрос Багур, – планировал раскрыть его сегодня?

– Конечно, так и сделал я.

– Но для чего в учебном том бою?

– Мне показалось, – как бы с сожалением вздохнул Талик, – то удобный случай открыть его. Все близилось к концу, но дар мой так раскрыт и не был.

– И ты не побоялся, – встрял в допрос вездесущий Муган, – Гахтагу Яру навредить?!

– Я не боялся, и на то были причины, – деловито, совсем не по-юношески говорил Талик. – Во-первых, в том бою Аржана с чужаком… он от серпа смог уклониться дважды, тогда как расстояние меж ними… было намного меньше, чем сейчас.

– Аржан?! – грозно окликнул воина Багур.

– Да, так и было, – сглотнув, сумел-таки выдавить воин.

– Понятно, продолжай, Талик, – довольный очередным разоблачением, ехидно расцвел Муган.

– Я был уверен, что защитник первый… в бою будет не хуже, чем второй, – закончил юноша первую мысль. – И, во-вторых, я упредил сегодня Яра, что победить могу лишь при условии – небрежности его. Будь он во все глаза, мой серп не навредил ему бы!

– А Яр Гахтаг, выходит, вновь небрежен был? – снова возник Муган.

– Все так и есть, – без сомнений подтвердил Талик. – Когда призвал я серп, Яр отвернулся. Тогда ошибся я, – добавил он, – неверно предсказав его решенье – не навострился он, лишь бдительность ослабил.

Яр Багур встал.

– Так, дети, – обернулся он сначала влево, затем вправо, – есть кому добавить? Все верно было сказано сейчас? Шенне? – среагировал он на поднятую руку.

– Хочу добавить лишь, что Яра… Талик не поучал совсем, – смело произнесла она. – Он лишь сказал, как было б лучше сделать, чтоб одолеть такого сильного врага. Прямую схватку с Яром он назвал безумной.

– И это все?

– Да, это все.

– Постой, Шенне! – все не успокаивался Яр Муган. – А ты свои дары ведь тоже знала раньше?

Девушка в отчаянии посмотрела на Талика, заготовленного ответа на этот вопрос у нее не было. Юноша несколько раз осторожно кивнул – иначе отвечать было нельзя, ведь Хагал уже знал правду.

– Да, так, – виновато ответила она.

– И как давно?

– Пять лун назад, – вновь подсказал ей пальцами Талик.

– А как условия призыва? Как узнала? – словно клещ, впился в нее Муган.

– Дед рассказал, – самостоятельно сориентировалась она.

Дрожь в ее груди понемногу успокаивалась, а с ней восстанавливалась и ясность рассудка.

– Понятно. А зачем спешила?

– Мне быть уверенной хотелось, что буду я с Таликом в ремесле одном.

Неожиданно рядом с Шенне появилась и Альма, тоже не поднимая шума пробравшаяся к ее бревну – с изумительно бледным лицом и покрасневшими от слез глазами. Корлик встретил жену презрительным исподлобья взглядом, который та, однако, даже не заметила.

– Скажи нам, Альма, – не преминул воспользоваться ее появлением Муган, – не известно ли тебе, откуда у Талика дар – серп фиолетовый?

– А мне откуда знать? – дерзко ответила мать. – Вот у других он есть? Вы проверяли?! Нет? К чему тогда вопросы эти, Яр?

– Старейшины! – повелительно вмешался Яр Багур. – Детали происшествия известны. Обсудим же возможный приговор.

– При всех? – усомнился Муган.

– Да, так нам всем полезней будет, – остался тверд Яр Багур, имевший в Совете особые полномочия по части ведения судебных дел.

Альма уселась между супругом и Шенне и, не спрашивая у той разрешения, схватила ее за руку и крепко обеими ладонями ее сжала. Ладони женщины тряслись, а слезы были готовы вновь оросить ее все еще прекрасное лицо. В первый миг Шенне захотелось резко отдернуть руку, так свежа еще была та рана, но, завидев переживания Альмы о судьбе Талика, девушка быстро смягчилась.