Хуже есть куда…

– Что-то связанное с гипнозом?

– Точнее с гипофизом. Этот орган находится где-то между полушариями мозга у каждого человека, но к счастью пользоваться им почти ни кто не умеет. Я же таким талантом награжден. Или наказан, пока не понял.

– И что ты этим «глазом» видишь?

– Многое, очень многое. Единственное, чего не могу, заглядывать в будущее. Да и не хочу. А теперь, я тебя умоляю, давай просто поедим.

Ребята подняли бокалы, молча кивнули друг другу, вместо тоста, выпили и принялись за еду.

Решив на время отстраниться от всех проблем, Антон кушал с явным наслаждением. Размеренно и деловито подцеплял вилкой в меру проваренные, разносящие по кафе приятный аромат, пельмени. Запивал их соком, безмятежно поглядывая на метлесящий цветными картинками экран.

Андрей же, не смотря на голод, жевал без особого энтузиазма, совершенно не чувствуя вкуса, изредка бросая косые взгляды на друга. Он уже не сомневался, что тот говорит правду. Или то, что принимает за правду? Андрей даже замер от внезапно озарившей его мысли: Игида, Равновесие, параллельные миры, все это до такой степени нереально, что логичнее предположить …

– Ха, я бы пол жизни отдал, чтобы это оказалось всего лишь моим бредом, – будто ни к кому не обращаясь, хмыкнул Антон.

Андрей помнил о данном самому себе обещании ничему больше не удивляться. Но вилка этого не знала. Выскользнув из оцепеневших пальцев, она весело брякнула о край стойки. Спрыгнула на выложенную в полу мраморную полоску, звоном своего падения заставила вздрогнуть и обернуться почти всех посетителей бара.

– Сейчас какая-то женщина войдет, – прокомментировал Антон, невозмутимо тыча очередной пельмень в пятно горчицы на краю тарелки.

Нагибающийся за подлой представительницей кухонной утвари Андрей, машинально бросил взгляд на входную дверь и тут же услышал пояснение друга:

– Не так буквально, примета такая. Андрюха, сделай одолжение, расслабься и наслаждайся ужином. А то сидишь тут, думаешь всякую ерунду прямо в ухо. Весь кайф ломаешь, честное слово.

– У тебя что, еще и третье ухо есть?

Антон изобразил многозначительную улыбку.

– Так закрой его, не знаю, какой-нибудь виртуальной ваткой, что-ли, и не лезь в мои интимные размышления, экстрасенс хренов.

– Фу, как грубо! Ты еще материться начни… Вообще-то это была ирония, а не просьба. Тебе присутствующих дам не стыдно?

– Нет, – проворчал Андрей, глядя на приближающуюся Лену, с двумя тарелочками салата на подносе. – У них, слава богу, со зрением и слухом все в порядке.

– Мальчики ваши салаты, – с усталой улыбкой сообщила девушка. – Что-нибудь еще?

– Да нет, спасибо, – ответил Андрей и, покосившись на Антона, добавил: – Лена, ты действительно не переживай, все правда будет хорошо.

– Не знаю почему, но я вам верю, – вздохнула она, – приятного аппетита.

– Славная девочка, – подытожил Антон, глядя ей в след, – переживает не на шутку, но держится молодцом. Твое неумелое утешение почему-то подействовало на нее ободряюще. Хотя она, конечно же, понятия не имеет что ты в курсе ее проблемы.

– В какой больнице ее мать?

– Во второй городской. Ты пока не говори. Сейчас она спит и все равно ничего не помнит. Скажешь потом, когда привезешь сумочку. Кстати, ты еще не забыл, кто полезет в люк?

Не дождавшись ответа вслух, Антон вернулся к приостановленному ужину.

Глава 9

Рассеяно повертев вилку в руках, Андрей положил ее на край стойки и потянулся к бутылке.

– Вот это правильно, а то чего-то не шумит.

– Так кто они такие, все-таки эти… прозерпи да? Что они из себя представляют?

– Если сказать просто, энергетические вампиры. Вся раса прозерпи – энергетические вампиры. Но все не так примитивно, как кажется на первый взгляд. Они не убивают жертву, высасывая всю её жизненную силу. Они питаются той частью нашей энергии, которую мы называем эмоциями: страх, гнев, любовь, даже просто обожание. До установления Равновесия им здесь жилось более чем привольно. Чем больше смертных сумеет подчинить себе прозерпи, соблазнить или запугать, тем могущественнее он становился в сравнении со своими сородичами. В принципе между ними происходит та же конкуренция что и между людьми. Кто богаче и сильнее, у того больше и прав с возможностями. Правда деньги и золото значение, для них, имеет очень второстепенное. Главное сила. А у кого больше сила? У кого больше подпитка, то есть больше энергетических доноров. Можно представить разницу между прозерпи вчетвером подрабатывающими божками в маленьком, на сто ртов, племени и тем же, допустим, Зевсом, у которого потенциала хватало на ежедневные грозы с ураганами. Правда такие фейерверки каждый день он не устраивал, вытаптывать собственные грядки все-таки глупо и не практично.

– Но, в конце концов, какие они – плохие или хорошие?

Антон усмехнулся:

– Вот ты загнул! А люди, какие, плохие или хорошие?

– Разные.

– Вот именно. Среди прозерпи тоже есть всякие и злые, и добрые. Тоесть не совсем так. Злые есть, а однозначно добрые, я бы не сказал. По крайней мере, по отношению к нам. Вот ты: злой или добрый?

– По настроению, конечно, но думаю что не очень злой.

– Ага, а на охоту, когда ездил, невинных птичек стрелял, совесть не мучила?

– Ну-у… Потом, когда на убитых уток смотрел, что-то, где-то, немного было.

– Вот видишь. Ты не злой, казалось бы, человек, а «что-то», «где-то» и «вроде». А кем ты был с точки зрения этих уток? Попробуй представь себя на их месте.

–Я, по крайней мере, существо разумное.

– А утки, значит, не разумные? Нет, я не спорю, таблицу умножения они не знают. Но страх, злость боль и привязанность способны испытывать ни чуть ни меньше чем мы с тобой, уж поверь. Конечно, прозерпи не считают нас за совершенно безмозглых тварей. Но если одному из них захочется, вдруг, повесить засушенную голову гомо сапиенса над камином в гостиной, вряд ли найдется другой, который плюнет ему в морду.

Не глядя на Антона, Андрей выпил, взял бутерброд и прежде чем зажевать, уточнил:

– Их сила, это магия, я правильно понял?

– Угу.

– А какая сильней, белая или черная?

– Магия одна. Белой или черной она становится в зависимости от того, в каких целях её используют. А сильнее соответственно тот, у кого больше силы.

– То место, где прозерпи находятся сейчас, там все такие?

– В основном да.

– Что значит – в основном?

– Это значит, что есть и такие как я. В прямом смысле. Те, кто точно также вляпался.

– И много их там таких как ты?

– Не то, чтобы много, но есть.

– По сколько на одного прозерпи?

– Нет, наоборот, на одного человека примерно тысяча бессмертных.

– И что им хватает?

– Чего?

– На тысячу прозерпи хватает эмоций одного человека?

– Ах ты об этом! Нет конечно. Для поддержания одного прозерпи в нормальном самочувствии требуется человек десять, как минимум.

– Как же они тогда выживают?

– Ты хочешь сказать, на земле стало меньше эмоций?

– Но ведь прозерпи там, а мы здесь.

– Я тоже был там, теперь снова здесь. Всего лишь вопрос транспортировки. В данном случае транспортировка энергии.

– Прозерпи, – продолжил Андрей, – паслись на Земле очень давно, может со времен каменного века. А может вообще с невообразимой древности. К моменту наступления Новой Эры, стало ясно, что все их междоусобные дрязги, хотя и не видимые, вроде бы обычным смертным, на самом деле пользу человечеству не приносят. Подстегиваемые соперничеством энергососы старались выкачать из людей как можно больше подпитки, за возможно короткое время. А знаешь, когда психоэнергии выделяется больше? Нет, ну конечно войны и эпидемии само собой. Но жертвоприношения, человеческие жертвоприношения, тем более массовые, с этим не сравнится уже ни что.

Естественно доноров при этом становилось меньше, но думать об этом было особенно некогда – энергия требовалась прямо сейчас и много. Честно говоря, продолжайся такая свистопляска еще лет пятьсот, что в масштабах вселенной не тянет и на пять минут, не известно кто вымер бы раньше мы или они. Впрочем, пример все-таки был. Индейцы майя. Их потребители в отношении Равновесия провели хитрый финт под названием «моя твоя не понимай». Еще лет семьсот веселились, если не ошибаюсь. Где теперь те майя, не говоря уже об их нахлебниках? К счастью у того, про которого ты спрашивал бог ли это… Извини я тебе так и не ответил, просто я хотел сказать что слово «бог» не характеризует Его. Правильнее, наверно сказать Всевышний, но не спрашивай меня кто он, или что, не знаю. Так вот, у Него, на наш свет, очевидно, были другие планы, тогда то и появился то ли сын Его, то ли просто эмиссар, которого мы знаем под именем Христос. Что нам известно о финале той командировки? Иисуса распяли, три дня и три ночи он был в коме, потом воскрес и оставив последние наставления вознесся на небо. Просто человечество тогда было маленькое и глупое, ему и сыграли все по детски. С прозерпи же Иисус общался именно в те самые трое суток, когда и объяснил им все прямо и популярно: «бессмертные» покидают Землю и пользуются только тем, что человечество вырабатывает в процессе своей жизнедеятельности. Чтобы прозерпи не грызлись между собой, вся планета была поделена на зоны влияния-потребления. Каждый вампир получал энергию строго со своего участка. Между нами говоря, Игида сама должна молиться на Христоса. Территория теперешней России в те времена была не очень заселена. Площадь огромная, а энергии только-только, да и не одна она здесь паслась. Разберись южные идолы между собой и обрати свой взор на север, показали бы нашим энергососам кузькину мать. Но наступило Равновесие, одним из условий которого – не влезать силой на чужую территорию. Игиде и нескольким лопухам досталась самая гнилая, на тот момент область, правда и самая обширная от Урала, до Тихого океана. То что Игиду спихнули в Тмутаракань, не говорит о её низком интеллекте, просто она была еще молода и слаба. Зато тот факт что в компаньонах у нее оказались почти полные идиоты, только сыграло ей на руку. Очень скоро, благодаря ее хитрости и дару убеждения, сибирские и дальневосточные леса с буераками наполнились всякими лешими, кикиморами и прочими недоумками, питающимися исключительно подачками диких животных. Что по условиям Равновесия совсем не возбранялось. А сама она стала единым потребителем этой, пусть пустынной, но все же огромной территории. С миру по нитке, как известно, можно и на сарафан наскрести. По прошествии, не знаю скольки веков, эта стерва амбициозно подросла и стала всерьез посматривать на запад. Знаешь, кто был самым главным ее соперником, захватившим на тот момент почти всю Восточную Европу?

– Кощей Бессмертный, – обреченно вздохнул Андрей, переваривая эту информацию уже совершенно без каких либо эмоций.

– Точно. Правда не такой уж он и бессмертный. Как, впрочем, и все они. Конечно, если их не трогать, проживут черт знает сколько. Да только у каждого, пусть не буквально, но своя «игла» со смертью имеется. Прозерпи знают слабые места своих сородичей, но в условиях Равновесия сами, напрямую, воспользоваться ими не могут. Отсюда напрашивается логический вывод: уж не так ли все и было, как в той сказке, которую ты вспомнил? Заманивала Игида Иванов-царевичей, а точнее Иванушек–дурачков в свою избушку. Возможно совращала, самый верный способ приручить нашего брата мужика. А потом науськивала его на конкурента, давая точные инструкции как с ним справиться. Не с первого раза, но это получилось. Вот только бедным рыцарям я не завидую. Включая последнего, оказавшегося победителем. НИКОГДА и НИКОМУ из смертных нельзя убить прозерпи безнаказанно. Это вызов всей расе. Каждый бессмертный, пусть даже он был заклятым врагом убитого, будет считать себя обязанным добраться до убийцы, чтобы порвать его как «Пионерскую правду», прочувствовано и по возможности жестоко. И этому уже ничто не помешает. Такие дела, – подытожил Антон, поймав себя на том, что уже почти использует вилку в качестве зубочистки. Виновато хмыкнув, осторожно положил ее на край тарелочки с салатом.

– Значит победив Кощея, она, там у себя стала абсолютной властелиной?

– М-м… вообще то его имя звучит немного по-другому, но пусть будет Кощей. Нет, абсолютной, единственной властелиной она там не стала. Таких как она, в ее мире еще штук пять, и между собой они сейчас предпочитают не ссориться.

Став главной на Руси потребительницей, а точнее распорядительницей энергии, потому как у нее уже появились подчиненные соплеменники, которых тоже нужно было кормить, Игида на время успокоилась. Достигнутого ей и ее самолюбию на тот момент хватало. Но дальше произошло то, что произошло – Россия вылезла из полной дремучести и, можно сказать внезапно, стала едва ли не самой мощной страной на планете. Это я уже о Советском Союзе. А если вспомнить еще и весь тянущийся за ним соцлагерь времен железного занавеса, так вообще едва ли не полмира. Правда здесь уже обошлось без интриг и заговоров, все на взаимовыгодных условиях. Ну, как тебе карьера, впечатляет?

Глава 10

Андрей равнодушно пожал плечами:

– Проживи я две тысячи лет, еще не известно, чего бы сумел добиться. Ты знаешь, меня уже начинает угнетать твое восхищение своей повелительницей. Тебе там что, мозги промыли? И откуда ты все это знаешь, третий глаз?

По лицу Антона пробежала тень озадаченности:

– Хм, действительно, откуда? Раньше я не то, чтобы не знал, не задумывался об этом. Да и не знал, конечно. А когда оказался там… уже знал. Может правда третий глаз?

– Может, – хмуро согласился Андрей. – Значит, считаешь, что тебя туда телепортировали?

– Я же сказал, что не знаю. Просто это слово единственное, более-менее научное, что пришло мне в голову.

– Да, не так уж безгранична твоя осведомленность.

– Я и не говорил, что знаю все.

– Хорошо, а суть этой самой телепортации понимаешь?

– А зачем мне ее понимать? Я сказал «телепортация», чтобы обозначить фразу: «мгновенное перемещение в пространстве», одним словом.

– А если это все-таки она и была?

– Ну и что?

– Да то, что телепортация, это такой фокус, когда перемещаемый объект в одном месте разбирается, на составные, до атомов, превращаясь буквально в воздух. А в другом месте, опять же буквально из воздуха, собирается. Как тебе это нравится?

– А тебе?

– Мне совершенно не нравится. Если тебя так разбирали и собирали, откуда я знаю, что сейчас разговариваю действительно с тобой?

– А-а, – смягчился Антон, – ты в этом смысле. Ну так телепортация здесь не при чем. Захотели бы подослать к тебе моего двойника, сотворили бы его другим, более специализированным способом. И не стал бы он распространяться тебе об устройстве вселенной. Кроме того, есть еще та самая проблема, которую я надеюсь решить так, как захотел бы ее решить только я сам. А посланный Игидой двойник, даже за проблему бы это не посчитал. Так что успокойся, наливай и будь уверен, я это я. Звучит слегка нелепо.

– А когда ты мне расскажешь про эту пресловутую проблему?

– Когда? Не знаю, не сейчас. Потом, может быть. Я тебе кассету оставлю, когда буду уходить.

– Значит ты все таки уйдешь?

– Конечно! Странный ты. А какие у меня причины остаться? Лучший друг и тот, даже не намекает: останься, мол, Антоха, погуляем еще… Да ладно, не сердись, шучу я, правда как-то неловко.

– Ну и не напрягай свое остроумие, если видишь, что мне не до смеха, – мрачно заметил Андрей, поднимая опустошенную уже на две трети бутылку.

– Как твердит великий остряк Петросян, словами какого-то там Бомарше, смеюсь, чтоб не заплакать. Давай разливай, тяпнем, поплачем, да и за дело возьмемся, время уже поджимает. Ты почему, кстати, пельмени не ешь? Остыли уже. Салатики тоже надо добить. Зря, что ли, Лена туда-сюда за ними бегала?

Разлив остатки водки, Андрей отставил пустую бутылку на стойку в стороне от себя. Подхватил вилкой порцию салата, поднял бокал и настраиваясь на вливание в себя внушительной дозы «огненной воды», замер.

– За что пьем?

– За все хорошее. За все что было хорошего. За хорошее в будущем не будем, чтобы не сглазить.

– Нам сегодня машина понадобится?

– Естественно. Это же не роскошь.

– А кто за руль сядет?

– Что ж ты перед первой рюмкой об этом не спросил?

– Ты угощал. Я бы спросил, а ты спохватился и передумал? Нашел дурака!

– Ладно, не переживай, сегодня для моего автомобиля ГИБДД не существует.

– Хорошо. Но за руль все равно сядешь ты.

– Да бог с тобой, посижу. Трудно мне что ли? О, смотри, по телеку хроника происшествий начинается. Сейчас покажут результаты пьяного вождения. Как раз вовремя…

Антон вдруг осекся и всмотрелся в экран уже с неподдельным интересом.

– Кстати, может это оно и есть. Давай посмотрим.

– Давай, – саркастически хмыкнул Андрей. – Только если я чего не расслышу, ты мне переведи.

Оторвавшись на секунду от беззвучно работающего телевизора, Антон посмотрел на друга, опять на телевизор, спохватился:

– Ах да, извини. Сейчас.

«Ну вот, если долго мучиться, обязательно чего-нибудь добьешься.» – удовлетворенно подумал Андрей, наблюдая как на экране, без всякого пультика, словно сама собой, высветилась вдруг дорожка контроля громкости по которой послушно побежал торопливый, зеленый штришок, спеша вытянуть до нужного уровня, спрятанное где-то в лабиринтах электронных плат, звуковое сопровождение.

– Ты еще и телекинезом владеешь?

– Да так, – отмахнулся Антон, – на уровне прозерпи младенца. Только нажать на кнопочку сил и хватает. Не мешай…

– … тело молодой женщины, со следами насильственной смерти, – ожил «магический ящик» приятным мужским баритоном.

– На вид женщине около тридцати лет. Точная причина смерти будет установлена экспертизой, но уже сейчас очевидно, что еще при жизни, погибшая была подвергнута жестоким, продолжительным истязаниям.

Двадцатидюймовый суперплоский экран, с истинно японской невозмутимостью иллюстрировал этот монотонный текст картинками через чур, пожалуй, реалистичными, для нормальной психики невыносимо подробными…

– За последние полгода, – продолжил диктор, – следственными органами зафиксировано уже пять подобных случаев. Проведенная по прошлым фактам оперативно следственная работа с большой долей вероятности установила, что все пострадавшие стали жертвами одного и того же человека, что в свою очередь дает полные основания предполагать о появлении в нашем городе серийного маньяка-убийцы. Все погибшие были молодыми женщинами в возрасте от восемнадцати до тридцати двух лет. Высокими, с длинными, светлыми волосами, обладающие, как правило, красивой внешностью. По описанию свидетелей одного из происшествий, составлен фоторобот мужчины, возможно причастного к данным преступлениям. Просьба ко всем, имеющим хоть какую-то информацию об этом человеке позвонить по телефону 49-35-25. Его приметы…

Прервав диктора на полуслове, в правом верхнем углу экрана появились зеленые буквы MUTE.

– Ну это нам уже не нужно, – хмуро сообщил Антон, поднимая отставленный было бокал. – И на фоторобот можешь не смотреть, ничего общего с оригиналом.

– Так ты что, можешь его вычислить? – еще находясь в подавленном состоянии, уточнил Андрей.

– Конечно. Этот ублюдок и будет решением нашей проблемы. На самом деле девушка не шестая, а двенадцатая. Убивать он начал давно, по одной в год, аккуратно заметая следы. А в последние полгода обнаглел: по одной в месяц и даже тела не прячет. Ох, и будет же тебе сегодня сюрприз, неуловимый ты наш!

– Ты узнал это со слов диктора?

– В его словах было гораздо больше информации, чем он сам думает. Еще могу сказать, что опера давно уже догадались с какой тварью дело имеют, но не хотели панику поднимать. Теперь же решили, что лучше предупредить. Работают они на совесть, но при таких темпах еще три- четыре трупа будет как минимум.

– Но, если ты знаешь, где его найти, неужели мы его не остановим?

– Мы то? Конечно остановим. Сейчас водку допьем, салатики доедим и поедем эту гниду из норы вытаскивать. Пусть он пока побалдеет, свой вечерний творожок доест, да спать ляжет. Вот тогда -то мы и появимся. Ух, с каким злорадством выдерну я его из сладких снов и теплой постельки!

Антон поднес бокал ко рту, собираясь выпить, но встревоженный голос друга его остановил.

– Подожди.

– Что?

– Ты можешь сказать, чем он сейчас занимается?

– Могу, только настроиться надо. Да и ничего интересного.

– Настройся.

– Ну сейчас. Подожди немного, сядем в машину, там и настроюсь.

Антон снова поднял бокал, приглашая Андрея. Тот, неуверенно соглашаясь, поднял свой стакан, потянулся, было, чтобы чокнуться, но вдруг передумал и решительно поставил его на стойку.

– Нет Антоха, ты давай, сначала скажи мне чем он занимается. Если правда жрет свой творог, можешь обозвать меня параноиком.

– Мне кажется ты преувеличиваешь. Последнюю девушку он убил несколько дней назад, сейчас минимум на две недели успокоился.

– И все-таки.

– Ну ладно.

Поставив свой бокал рядом с бокалом Андрея, Антон отодвинул от себя тарелки, сцепил пальцы, положил руки на стойку и прикрыв глаза, замер.

Глава 11

Андрей приготовился ждать долго, по крайней мере, несколько минут, но все началось гораздо раньше и сразу же закрутилось в бешеном, реактивном темпе.

Посидев несколько секунд, Антон распахнул вдруг глаза, скользнул по бару остекленевшим, невидящим взглядом, от которого Андрею стало не по себе. Едва не сбив напарницу Лены, сорвался с места и бросился к выходу.

Еще не до конца решив: расплатиться с барменом сейчас, или оставить на потом, Андрей побежал следом, на ходу доставая из кармана ключи от машины и вдавливая кнопку отключения сигнализации.

С улицы донесся приветливый, электронный вскрик.

Автомобиля парни достигли одновременно. Оказавшись на пассажирском сидении, Андрей протянул другу брелок с ключами, но увидев в руке Антона точно такой же, бросил его обратно в карман.

Мотор взревел испуганно и послушно.

Оставляя полосы резины на асфальте, колеса понесли «пятнашку» по пустынной, едва освещенной редкими фонарями улице, горько жалуясь на поворотах немым окрестностям засыпающего города на жалкую свою судьбу, жесткие тормоза и нервного водителя.

Не сомневаясь в водительских способностях Антона, тем более теперь, когда у того открылись дополнительные таланты, Андрей тем не менее, на всякий случай, пошарил, в темноте и на ощупь пристегнул ремень безопасности.

Он и сам не был тихоней, любил ездить уверенно и быстро, но, тайком покосившись на спидометр, чья стрелка если и приближалась к сотне, то только справа и не на долго, не зависимо от разума ощутил где-то в районе желудка тихую, предательскую тоску.

Это чувство сразу же осмелело и окрепло, стоило вдалеке показаться украшенному четырьмя светофорами перекрестку, в честь вечернего примирения мигающими в унисон один и тем желтым светом, что означало нерегулируемый перекресток. Пикантность заключалась в том, что улица, по которой с бешеной скоростью мчались друзья, по отношению к пересекаемой становилась второстепенной.

« Ну ничего, ничего, – оптимистично подумал Андрей, непроизвольно вцепляясь в лежащую на груди полоску спасительного ремня, – тут уж все равно придется притормозить. Не псих же он».

И без того дико ревущий двигатель, выдав остатки своего потенциала, выразившееся в дополнительном ускорении, навел на философский вывод что и в старых друзьях тоже можно ошибаться.

– Идиот!!!

Андрей даже не понял, прокричал он это мысленно или прошипел вслух, но ответная реакция Антона не заставила себя ждать.

– Молчи дурак, – процедил он зло, сквозь зубы и добавил непонятное: – Больно.

Приближающиеся, словно земля к беспарашютному десантнику, светофоры, погасли вдруг на секунду, будто желая притвориться безжизненными, но поразмыслив немного, зажглись снова. Причем попутные их глаза приветственно зелеными, перпендикулярные же, наоборот, упреждающе красными цветами.

Шедшие наперерез немногие автомобили, в недоумении остановились. Разогнав пронзительно длинным гудком клаксона пешеходов, что решили проигнорировать сигнал светофора, Антон пролетел перекресток и почти сразу безжалостно вдавил педаль тормоза, обрекая несчастные шины оставить на шершавом асфальте наверно половину своих протекторных жизней.

Четко сработав ручником и газом, водитель швырнул машину в темный, едва освещенный окнами домов переулок. Неуловимо резкими поворотами руля, уклоняя передние колеса от, казалось бы, неминуемых столкновений с многочисленными, зияющими темнотой ранами дорожного покрытия, погнал ее дальше, к неведомой, затерянной где-то в недрах ночного города, цели.

Глубоко вздохнув, Андрей пришел к выводу, что сегодня в плане духовного воспитания пора расти дальше и наконец-то перестать волноваться. Тем более пользы от этого, как и от удивления, никакой.