Хуже есть куда…

Допив остатки коктейля, он поставил пустой стакан на стойку и, вздохнув, повернулся к Андрею.

– Что я тебе сказал, перед тем как уйти?

– Если тебя не будет, сходить в дом, взять заговор и отвезти её отцу Михаилу.

– Все?

– А что еще?

– Еще я говорил, чтобы ты там ничего кроме руны не брал. Говорил?

– Ну.

Антон снова вздохнул.

– Гну. Зачем ты тогда эту долбаную железину утащил? Двойка тебе, друг любезный, двойка.

Антон отвернулся от приятеля и снова устремил взгляд в сторону мерцающего экрана.

Андрей залпом выпил налитую барменом водку. Занятый своими мыслями, даже не заметив её крепости. Взял из стоящей под рукой тарелочки пластик лимона, поднес к губам, замер, как и Антон, отрешенно глядя в беззвучно работающий телевизор.

Какое-то время они сидели молча.

Несмотря на то, что пришли еще две пары, помещение кафе по-прежнему казалось пустынным и тихим.

Бармен стоял за стойкой, чуть в стороне от друзей. Не торопливо и меланхолично, словно делая это только для того чтобы занять руки, протирал сухим полотенцем чистые бокалы, периодически поднося их к глазам, проверяя на свет идеальность блеска.

– Саша сделай ещё две по сто. Просто водки.

Видимо бармен был в своей профессии все-таки ближе к категории мастер. Даже такое простое действие как наполнение стаканов исполнил, как это ни странно, но напрашивалось именно слово – виртуозно.

Андрей поднял бокал, слегка качнул его, прищурившись глядя на прозрачную, всплеснувшуюся внутри жидкость.

– И что теперь, все пропало?

– Это как посмотреть. С Кристиной, по крайней мере, все будет нормально. Просто появилась еще одна проблема.

– Какая?

– Большая. Хотя лично мне обижаться грех. В моем положении наличие таких проблем, определяет продолжение жизни. Как ни странно.

Антон залпом выпил водку. Откровенно морщась, взял лимон, понюхал его и осторожно положил в рот.

Андрей внимательно наблюдал за ритуалом друга, ожидая дальнейших пояснений. Но тщетно. Без удовольствия дожевывая лимон, тот продолжил смотреть телевизор. Равнодушно и молча.

– Так в чем проблема?

– Много будешь знать, быстро состаришься, сморщишься и перестанешь интересовать девушек. Будешь одиноким немощным и несчастным. Тебе оно надо?

– А если серьезно?

– Серьезно… Хорошо, спрашивай дальше. Но на некоторые вопросы я отвечать не буду. Это один из них.

Андрей выпил свой «дринк», отставил стакан и, сцепив пальцы рук, задумался.

– Где ты был?

– Хм… Не знаю даже, что и сказать. Нигде, наверно.

– Слушай, Антоша, не мог бы ты… Ну я не знаю, ради нашей дружбы, что-ли, изъясняться менее глубокомысленно и более конкретно. А то не все тут такие умные как ты. Короче не выпендривайся, о кей?

– О кей. Саша повтори.

Антон посмотрел на друга устало, совсем без насмешки.

– Я не выпендриваюсь. Просто я был в другом измерении и, следовательно, в этом мире меня не существовало. По отношению к тебе, этой планете и даже этой галактике я был нигде.

– Понятно, – протянул Андрей пристально изучая лицо приятеля, – какая это будет на сегодня рюмка.

– Третья. Ты что считать разучился? И вообще за пятнадцать лет мог бы потрудиться выучить меня на столько, чтобы понять – до белой горячки я себя не доведу.

– Значит, ты был в другом измерении?

– Да.

– И в каком из них: в третьем, четвертом, пятом?

– Так стоп. Слабоват я в теории относительности. Про измерения могу говорить только как о ширине, высоте и длине. Скажем лучше так – я был в параллельном мире.

– И как ты там оказался?

– Слушай, а почему ты на юридический не пошел? Из тебя вышел бы отличный следак.

– Мама не отпустила. Начиталась в свое время «Черных камней». Ты от вопроса не уходи.

Антон задумчиво потеребил мочку уха.

– Честно говоря, затрудняюсь сказать, как я туда попал. Ближайшее определение, какое я знаю – телепортация. Но она ли это была? А мои личные ощущения, знаешь, как в кино: видишь, происходит действие в одном месте, допустим в комнате и вдруг со следующего кадра раз и на экране уже совершенно другой пейзаж. Так и я: находился в доме и вдруг чик… То есть нет, «чика» никакого не было. Не было вообще ничего. Ни шума, ни всплеска, ни вспышки. Даже темноты, на мгновение и той не было. Просто я вдруг увидел, что нахожусь ТАМ.

–Там, это в параллельном мире? – уточнил Андрей.

–Да. А конкретно в тронном зале Игиды.

–В тронном зале – кого?

– Игиды. И судя по размерам её апартаментов, самолюбие у неё, мягко говоря, беспредельно офигенное.

– Такие большие апартаменты?

– Помнишь анекдот, который объясняет что такое большая квартира в представлении нового русского? Это когда в дальнем углу гостиной, одиноко и сиротливо едва виднеется аквариум со стайкой бегемотов. Во дворце Игиды, такая жилплощадь потянет разве что на закуток между ванной и туалетом.

–Не хотел бы я оказаться в гостях у твоей новой знакомой с большого похмелья, – заметил Андрей, правда еще не до конца веря в услышанное.

– А я не хотел бы туда больше возвращаться.

– А кто тебя заставляет?

Оттягивая ответ, Антон поднял бокал, выпил, демонстративно медленно закусил лимоном, после чего совершенно неожиданно посетовал:

– Блин, от такой закуски уже желудок закипает. Саша у вас можно заказать чего-нибудь посущественней? Горячее, сытное и, бог с ним, пусть даже вкусное.

Бармен отставил очередной стакан. С явным облегчением бросил полотенце куда-то под стойку и подошел к друзьям.

– Можно. Пицца, пельмени, шашлык…

– Пельмени, – мягко перебил Антон. – сколько весит одна порция? Мне две. Андрей тебе? Тоже две. Значит две по две… А что из салатов?

– Оливье.

– Пусть будет оливье. Итак, две по две, два зимних…

– Зимних или оливье?

–А что есть разница?

– Есть. В оливье вместо колбасы мы кладем вареное мясо и… Ну в общем еще кое какие детали. Зимний дешевле, оливье дороже.

– Надо же тонкости какие! Ладно, пусть будет тот, что подороже, – согласился Антон и явно изображая анекдотического нувориша, добавил – чё мы лохи какие-нибудь! Дальше, пачку апельсинового сока. Хотя нет, мутит уже от цитрусов. Пачку томатного, бутылку «Кристалла» и …

Он вопросительно посмотрел на Андрея. Тот пожал плечами, выпил свои сто грамм и совсем без отвращения зажевал последнюю дольку лимона. Судя по всему, его от цитрусов совсем не мутило.

– Понятно. Пока варятся пельмени, две пары бутербродов с икрой.

– Все?

– Пока да. Потом видно будет.

– Пельмени нужно будет подождать минут десять, Накрыть столик, или здесь?

– Давай пока бутылку и бутерброды, потом, если что, сами переместимся.

Глава 6

Покончив с заказом, Антон, как ни в чем не бывало, вернулся к прерванному разговору.

–Давай дальше, на этот вопрос пока ответить не могу.

– Дальше так же отвечать будешь?

– Это уж как тебе повезет.

Бармен поставил перед друзьями покрытую инеем бутылку. Скрутил пробку, слегка навернул её обратно. Подал тарелочку украшенную четырьмя бутербродами, с маслом красной икрой, соблазнительно прикрытые сверху зелеными веточками молодого укропа и петрушки. После чего, коротко оглядев зал и убедившись, что пока никому больше не нужен, удалился на кухню.

– А кто такая Игида, богиня?

– Ты наверно сильно удивишься, если я тебе скажу, что ты про неё много раз слышал, особенно в детстве.

– Я не удивлюсь, я просто не поверю.

–Тем не менее, это так. Игида – полное имя. Сокращенно Ига, со временем превращенное, не очень грамотными людьми, в Яга.

Захмелевшее, было, лицо Андрея мгновенно протрезвело:

– Яга? Баба Яга?!

Эта фраза, в пустынном зале прозвучала неожиданно резко. Осекшись, Андрей пристыжено обернулся, заметил удивленные взгляды немногочисленных посетителей, угрожающе подавшись в сторону Антона зло, сквозь зубы прошипел:

– Ты что издеваешься?

– А что тебя смущает? То, что реально существовавшая личность… Кстати, для наших дремучих предков она действительно была богиней. После своего исчезновения постепенно превратилась в мифический сказочный персонаж? Так ведь это закономерность. Все сказочные существа: тролли, гоблины и прочая дребедень имели свои вполне реальные прототипы. Конечно, со временем людская молва приукрашает их. Чаще всего, добавляя, почему-то, именно зловещие подробности. Но, тем не менее, дыма без огня не бывает.

Ты никогда не задумывался, почему герой китайского фольклора дракон, так подозрительно смахивает на стегозавра с головой от тирекса, и крыльями от птеродакля? Может потому что кладбища этих тварей раньше всего были обнаружены на территории Китая? А домыслить, что такая гадина имела огненную отрыжку и некоторые магические способности, уже сам бог велел. Наш родной Горыныч вообще сиамским тройняшкой уродился. Правда не знаю, находили наши предки кости динозавров сами, или у братского китайского народа переняли, но это уже не суть.

– Значит Игида, отличается от бабы Яги так же, как динозавр от Горыныча?

– Хм. В принципе да, разница большая, но только совсем в другую сторону. Динозавр, по сути, огромная ящерица с интеллектом уровня табуретки. А у тех же китайцев, если не ошибаюсь, дракон, наоборот, символ мудрости. С Игидой, как раз все по-другому. Вот что ты знаешь про бабу Ягу?

Андрей задумался. Этот разговор звучал настолько нелепо, что даже при всей очевидной искренности друга, принимать его всерьез было трудно, практически невозможно.

– Ну хорошо, что я знаю про бабу Ягу. Древняя уродливая старуха, с крючковатым носом, и костяной ногой. Кстати, почему именно с костяной? Протез из бивня мамонта? – Не дождавшись одобрительной улыбки Антона, Андрей смущенно хмыкнул и продолжил: – Живет в избушке на курьих ножках. Передвигается в ступе, чего-то там помелом заметает. Постоянно сидит дома, поджидает Иванов царевичей, чтобы напоить их накормить, спать уложить… Ах, нет. Напоить, накормить, в баньке помыть, спать уложить, а на утро уж тогда и выспрашивать. Потому что утро вечера мудренее. Если не ошибаюсь, на утро она подсказывала, где кладенец достать. Как утку с кощеевой смертью найти. В общем, не такая уж зловредная старушка. Хотя опять же в сказке про Ховрошечку…

Андрей задумчиво сдвинул брови:

– Ховрошечка? Крошечка-Ховрошечка… Ага, точно про Ховрошечку. Вот там баба Яга была личностью не такой приятной. Людей что цыплят жрала, только косточки хрустели. Вот, почти процитировал. И что здесь от Игиды?

– В принципе я бы не удивился, узнав, что данные байки фактический пересказ реальных событий, но это совсем не значит, что Игида такая и есть. Тем более в людоедстве её не обвинишь. Протеином и белком она, конечно, питается, но скорее так, для развлечения. Просто в тот момент ей, вероятно, было выгодно, чтобы её увидели именно такой. А на самом деле… О размерах её «избушки» я уже говорил. Обстановка тронного зала наверно не дешевле золотого запаса какой-нибудь средней европейской страны. То, что Игида древняя, тут не поспоришь. Не каждый бессмертный столько проживет. Но на счет уродливой, об этом говорить просто неуместно. Для нее вообще нет проблемы внешности. Знаешь, когда я впервые увидел её, сидящую на троне, первое что пришло мне в голову – врал тот, кто сказал, что красота спасет мир. Мир спасет доброта, милосердие, лампочка Ильича, не знаю что там еще, но только не красота. Красота очень легко может стать оружием, и если что и использует её в таком качестве, то, как раз, именно зло. Я не говорю, что Игида абсолютное зло, все гораздо сложнее. Но в момент знакомства она предстала передо мной в таком потрясающем виде, что мама дорогая. Причем думаю совсем не для того, чтобы доставить мне эстетическое наслаждение.

– Нет?

–Нет.

– А для чего?

– Ну не знаю. Может, для того чтобы ошеломить, психологически обезоружить меня. Тут с земной то красавицей, бывает, начинаешь чувствовать себя сковано. Чего уж говорить, если окажешься посреди сумасшедших размеров зала, заваленного золотом и прозрачными булыжниками. Да еще перед высоченным троном, стоимостью в пол авианосца. На котором, с едва прикрытыми, длиннющими, в пределах человеческой физиологии ногами восседает шикарнейшая фотомодель. Одним только своим небрежным взглядом ясно дающая тебе понять – что ты здесь совершенно никто, и звать тебя совсем никак. Причем с маленькой буквы. Поверь, было от чего оробеть.

Антон протянул руку к бутылке, снял пробку, налил себе и Андрею.

– Ну что, давай за встречу.

Они с легким звоном соединили бокалы, выпили, взялись за бутерброды.

– Знаешь, – задумчиво произнес Андрей, – сначала я с тихой злостью ждал, когда же ты, наконец, рассмеешься и скажешь, что это всего лишь шутка. Теперь я тоскливо и безнадежно об этом мечтаю.

– Не мечтай, – утешил его Антон. – Я бы вообще с радостью проснулся сейчас в своей постели, в холодном поту, пусть, даже не допив этой бутылки, но, к сожалению, столь реалистичные сны бывают только в книжках. Так что отбрось пустые иллюзии и готовься осилить этот пузырь раньше, чем потеряешь сознание. Хотя нет, сознание терять тебе сегодня никак нельзя. У нас все еще остается одна большая проблема, а я пока не знаю, как ее решить. А времени совсем не вагон.

– Что за проблема?

– Не-а, не поймал. Не хитри, узнаешь в свое время.

– Тебя поймаешь, – проворчал Андрей. – А что она от тебя хотела? Не просто же так взяла и предстала перед тобой во всем своем великолепии.

– Да ни чего она не хотела. Больно ей надо. Она там у себя почти абсолютная царица и властелина. Просто популярно дала мне понять, какую социальную нишу я буду занимать среди ее подданных.

Прикрыв ладонью губы, будто опасаясь посторонних ушей, Антон наклонился к Андрею и заговорщицким голосом сообщил: – Тебе как родному: совсем не высокая ниша.

После чего выпрямился, облокотился на стойку и, подперев кулаками подбородок, уже не паясничая, добавил:

– По нашим понятиям, где-то между швейцаром и полотером.

– Тоже не плохо.

– Меня ободряет твое сочувствие.

Было заметно, что выпитый алкоголь начал действовать на парней уже основательно.

На какое-то время разговор оборвался. Друзья молча смотрели в телевизор, не вникая в суть происходящего. Бармен принимал заказ от трех молодых, слегка подвыпивших посетителей. Между столиками порхали симпатичные официантки, наличие которых определяло вполне похвальное стремление данного заведения к повышению собственного престижа.

Глава 7

– А что произошло тогда, – прервал Андрей затянувшуюся паузу, – в древние времена, когда она, как ты говоришь, исчезла. Куда она девалась? То есть нет, это более-менее понятно. Почему она исчезла, её кто-то выгнал?

– В общем да. В двух словах не объяснишь. Начать наверно нужно с того, что наивные мы создания, если возомнили себя венцом эволюции. Как можно было додуматься до такого полуслепой, полуглухой, имеющей всего пять способов мироощущения твари, использующей свой, далеко не идеальный мозг всего на… Сколько там, на десять что-ли? Всего на десять процентов.

– Хочешь сказать Игида и умней и совершенней?

– Ценю твой юмор. Самый заурядный из ее ларонов, при некоторых обстоятельствах, мог бы стать богом на земле даже сейчас. В век кибер-супер-пупер компьютеризации, биоинженерии и освоения нанотехнологии.

– А кто такой «ларон»?

– Что-то вроде стражника. Не заостряйся на мелочах.

– А при каких обстоятельствах он бы мог стать богом?

– Если бы ему разрешила Игида, и, если бы они оба сумели наплевать на Равновесие.

– Равновесие?

– Ну да, Равновесие. Должен же быть во вселенной кто-то самый главный, главнее некуда, выше которого уже не прыгнешь? Скорее всего, Равновесие это он и есть. Или придуманное им правило. В принципе какая разница: восстать против правила, или того, кто его придумал, результат один. Игида, по крайней мере, не дергается.

– Получается Равновесие это Бог? – уточнил Андрей.

Ему вспомнился вдруг отец Михаил с его глубокими и тяжелыми размышлениями. Оказалось, не так уж все и сложно.

Криво усмехнувшись, Антон ногтем мизинца провел по заиндевелому боку бутылки. Почти идеально прямая черта тут же превратилась в тоненький, прозрачный ручеек, побежавший вниз бриллиантово сверкающей капелькой дистиллированной воды.

– А что ты подразумеваешь под словом «бог»? Я же говорю, богом может стать далеко не самая, в масштабах вселенной, выдающаяся личность. Вот только смотря для кого. Ты или я могли бы запросто превратиться в богов для каких-нибудь бедных пигмеев среднеамазонской сельвы, имей мы при себе видеокамеру, моноблок на батарейках, зажигалку, пару гранат и пулемет Калашникова с десятком магазинов.

– Ладно, я согласен, – кивнул Андрей. – При определенном техническом перевесе можно провозгласить себя богом. Правда мы не пигмеи и я даже не представляю, какими игрушками можно заставить меня поверить в чудо.

– Вот именно такими игрушками, которые ты себе даже не представляешь. Впрочем, про тебя, великого скептика, я молчу. Ты можешь просто из принципа упереться и орать как Станиславский «Не верю!», даже если мертвецы вдруг начнут вылезать из могил.

– А что и такое возможно?

– У-у, это далеко не самое удивительное. Правда и не такое страшное, как стараются представить в ужастиках.

Пословица: «Нужно бояться живых, а не мертвых», имеет более глубокий смысл, чем кажется на первый взгляд.

Андрей вздрогнул от пробежавшего по спине озноба, взял в руку бокал.

– В принципе ты прав, тот, кто способен оживлять мертвецов, вполне может прокатить за бога даже сейчас.

– Хотя на самом деле, – усмехнулся Антон, – в этом нет ничего сверхъестественного. Всего лишь умелое использование энергии. Человечеству еще шагать и шагать до понимания истинного смысла энергии. Распад атомов, электричество, радиоволны – пока что лишь блуждание в темноте. Хотя конечно полезное блуждание. Вот ты знаешь, что такое информация?

– На конкретном примере то, чем ты меня грузишь последние пятнадцать минут.

– Информация составная часть энергии и вечный двигатель возможен. В мире вообще нет ничего сверхъестественного. Даже самого этого слова не должно быть. Его придумали люди, чтобы описать процессы не доступные их пониманию А теперь скажи, далеко ли с точки зрения Игиды, мы ушли от братьев наших пигмеев?

– Лично я да, а ты не знаю. И вообще, лично мне на точку зрения твоей Игиды, глубочайше наплевать.

Антон грустно вздохнул

– Было бы легче, если бы она действительно была моей. На самом деле это я принадлежу ей со всеми потрохами.

– И ничего нельзя сделать?

– Нет. Равновесие нарушено. Нарушено мной, мне его и восстанавливать. Для нашей планеты Равновесие было установлено не так уж и давно – две тысячи лет назад и началось с того самого распятия.

– Христос был реальной личностью?

– Он еще удивляется! Баба Яга реальная личность, а ты про Иисуса спрашиваешь.

До Равновесия, таких как Игида, на земле было чуть ли не столько же сколько и простых смертных. Самое маленькое и забитое племя молилось на несколько божков сразу. Да и, относительно, продвинутые народы без идолов не обходились. Вспомнить хотя бы Грецию с ее олимпийцами. Не в смысле спортсменами, жителями горы Олимп. Или древний Египет, чья цивилизация вызывает уважение даже сейчас. Можно задуматься: не от полной же своей дремучести они покланялись всем этим Зевсам, Аресам и прочим умникам с шакальими головами, чьих имен я даже не знаю.

– А кто они такие?

– Вообще, их раса называется прозэрпи. Но это наверно тебе ни о чем не говорит.

С кухни появилась красивая молодая девушка в белом кружевном переднике, поверх голубого удачно подчеркивающего точеную фигурку платья. Обесцвеченные волосы официантки украшало некоторое подобие диадемы, являющееся, по всей видимости, деталью униформы.

Изящно, одной рукой держа поднос, на котором стояли две тарелки, накрытые, запотевшими изнутри стеклянными крышками, она прошла вдоль стойки и остановилась напротив друзей.

– Ну, молодые люди, быстро признавайтесь, где будете устраиваться.

Пожалуй, впервые за вечер Антон улыбнулся так расковано. Окинув девушку быстрым, немного хулиганским взглядом обращаясь к приятелю, заметил:

– Как, оказывается много прекрасного в этом мире. А я даже и не замечал.

– Было тебе, когда, – хмыкнул Андрей, покосившись на слегка покрасневшую, молодую работницу общепита.

– Так мальчики, – не смотря на охватившее её смущение, парировала девушка, – дама я не легкомысленная…

Дурашливо изобразив кокетство, она пальчиками свободной руки прикоснулась к своим идеально уложенным волосам, якобы поправляя прическу.

– К тому же занятая, в смысле работой. Так что давайте без домагиваний: где будете сидеть, здесь или за столиком?

– Если не помешаем, то здесь.

– Не помешаете.

Сняв тарелки с подноса, она уточнила:

– Что-нибудь еще?

– Вообще-то мы заказали еще два салата,– подсказал Антон, убирая крышку со своей порции.

– Правда? – девушка достала из кармана передника блокнот, – Ах да, точно, два зимних. Извините.

– Извиняем, но по моему оливье.

Антон уже не улыбался, глядя на официантку, был серьезен, сосредоточен, будто внимательно, даже сосредоточено к чему-то прислушивался.

– Да, а что есть разница? Стоят, вообще-то одинаково.

Андрей заметил вдруг, что улыбка дается девушке с трудом. Виня в этом друга, толкнул того локтем в бок. Антон смягчился. Улыбнувшись девушке одними глазами, снисходительно согласился:

– Действительно, какая на фиг разница, несите, что под руку попадется.

– Хорошо, – девушка повернулась, чтобы уйти.

– Лена!

– Да?

– Все будет хорошо. Это тебе мой друг обещает. Правда, Андрей?

– Да, – машинально кивнул тот. – Если Антон сказал, то я обещаю. Можешь ничего не бояться.

Грустно улыбнувшись, принимая обещание друзей за попытку флирта, девушка кивнула и ушла.

Глава 8

– Чего ты к девчонке привязался, – проворчал Андрей, подцепляя ложечкой горчицу. – Чуть до слез не довел.

– Дурак ты, я твою личную жизнь устраиваю, а ты не ценишь. Не благодарный.

– Не надо мою личную жизнь устраивать, я сам как-нибудь.

– Сам! – передразнил Антон. – Сам ты еще тридцать лет будешь нюхаться, какая из твоих пассий менее блядлива. А такими девчонками как эта, разбрасываться нельзя. Дай горчицу. У Лены сейчас большие неприятности и ты ей поможешь.

– Помогу?

– Конечно, ты же обещал.

– Ага, значит, я один обещал?

Рука Антона, держащая вилку с нацепленным пельменем, замерла над тарелкой.

– Слушай друг, неужели ты сейчас, как чмо последнее, начнешь отказываться от собственных слов? Не пугай меня так.

– Сам ты чмо, – огрызнулся Андрей. – С чего ты взял, что у нее проблема?

– У девочки мать исчезла. С утра ушла на работу, а вечером не вернулась. Живут они вдвоем уже пятнадцать лет, почему без отца и мужа – нас не касается. Прошло уже больше суток, а Екатерина Сергеевна, в смысле мать, не появилась и не позвонила. Естественно, Лена волнуется и уже в серьез собирается завтра начать обзванивать все больницы и морги. Она права, волноваться есть из-за чего, хотя не так уж все и страшно. Произошло следующее… Не чавкай, запоминай.

– Умеешь ты кусок поперек горла поставить. – хмуро заметил Андрей потянувшись к стакану с соком.

– Вчера вечером, когда Екатерина Сергеевна возвращалась с работы, её сбила машина. Водителя, при желании можно вычислить, но не знаю, стоит ли? Машина зацепила её по касательной, основная травма получилась от удара головой о бордюр. В результате сотрясение, потеря сознания и амнезия. Но это не страшно, через пару дней память вернется. Конечно, после сотрясения голова будет иногда побаливать, особенно перед непогодой, но в целом, могло быть и хуже.

– А что, документов у нее с собой не было?

– Были. Но тут уже происки судьбы, или фиг его знает, чего еще, сумочка отлетела и упала в приоткрытый люк канализационного колодца, находящегося у обочины. Самое интересное, щель от не до конца закрытого люка, размером только-только, захочешь не попадешь. А эта зараза, сумочка, с пяти метров, в полной темноте и точно в цель. Короче болтается сейчас, зацепившись за обломок скобы в двадцати сантиметрах от того, что течет по стокам нашего города и ждет, когда ты придешь и совершишь подвиг во имя прекрасной дамы. Ты когда-нибудь совершал подвиг во имя прекрасной дамы? Ах да, помню, совершал.

Андрей пристально посмотрел на Антона.

– Ты все это серьезно?

– Знаешь, что, прекращай уже задавать мне этот идиотский вопрос. Сегодня я серьезен как никогда.

– Но откуда ты все это знаешь?

– Я тебе говорил, что человек существо полуслепое и полуглухое? Так вот, теперь я подданный Игиды, а ей слепые слуги не нужны. Ты слышал про третий глаз?