Сладкое зло

В помещении, несмотря на высокие потолки, было жарко и душно. Мы шли, все еще держась за руки. По дороге нам попалось несколько знакомых школьных спортсменов. Они окликали Скотта – «Привет, Скотт!» и «Скотти!», – стукались с ним кулаками, глядели на меня, понимающе кивали и показывали большой палец или «дай пять». Я делала вид, что ничего не замечаю.

К ступенькам, ведущим в подвал, я подходила со смешанным чувством смущения, нервозности и, стыдно признаться, радостного волнения. Интересно, подумалось мне, не станет ли эта вечеринка нашим «свиданием»? Не здесь ли случится мой первый поцелуй? От этих мыслей у меня задрожали колени, и я крепче сжала руку Скотта.

У меня есть час. Столько я выделяю для этой вечеринки, а потом отдам должное Патти. Вообще-то, со времени нашего с Джеем договора минут пятнадцать уже прошло, но пусть они не считаются. Шестьдесят минут с этого момента.

– Ты спускайся, – закричал мне в ухо Скотт, – и поищи, где нам сесть, а я принесу напитки.

Всю дорогу вниз по лестнице у меня подгибались ноги. Внизу я остановилась при входе. Моим глазам открылся огромный неразгороженный зал – мечта любого мужчины. На стене красовался гигантский плоский телевизор, перед ним – циклопический угловой диван. Еще там имелись бильярд, настольный футбол, несколько игровых автоматов, а сбоку располагались внушительного размера ломберный стол и бар. Стены были украшены спортивными сувенирами из разных колледжей.

Посмотрев, кто здесь чем занят, я быстро уяснила себе две вещи. Во-первых, на всех диванах увлеченно целовались. Во-вторых, в другой половине комнаты незнакомые парни старше меня курили марихуану. Инстинкт подсказал мне, что это она, хотя резкий сладковатый запах ее дыма попал в мои ноздри впервые. Аромат влек меня с такой силой, что едва не сбил с ног. В панике я помчалась наверх, перескакивая через ступеньку.

Выбравшись из подвала, я направилась сквозь толпу гостей на кухню, по дороге стараясь успокоить дыхание. Скотт стоял там у островка и шептался с Кристин Миллер, своей приятельницей. Что-то в их разговоре заставило меня остановиться и усилить слух.

– А она не знает? – спросила Кристин.

– Пока нет, так что держи язык за зубами, – сказал Скотт. Кристин засмеялась – она была известной сплетницей.

– Как же она разозлится!

– А вот и нет. Может, еще и спасибо мне скажет.

Стоя на прежнем месте, я вернула слух в обычное состояние. Интересно, о чем это они? Может быть, здесь его бывшая подружка, которая разозлится, узнав, что он ухаживает за мной? Но с чего бы тогда Скотту считать, что она скажет ему спасибо?

В толпе мелькнула курчавая голова Джея – он подскочил ко мне, крепко обнял и на секунду приподнял. Я была рада его видеть.

– Ты ни за что не поверишь, – проговорил он, чуть не задыхаясь. – Я только что говорил с парнем, который сегодня был на концерте «Греховодников», и он говорит, группа едет сюда!

Что? Мое сердце с силой стукнулось о грудную клетку. Я ведь почти забыла о барабанщике со странной звездочкой. Или, может быть, заблокировала воспоминание о встрече с ним.

– Сюда? – переспросила я. – Сегодня? Почему?

– Потому что это лучшая вечеринка всех времен! На ней типа народ отовсюду, и все о ней знают!

– И все-таки не стоит тебе слишком на это надеяться.

Интересно, кому я это говорю – ему или себе самой?

Появился Скотт – он шел в сторону подвала, неся высоко над головой два стаканчика. Я стала кричать ему, прыгать и махать руками, он заметил и двинулся к нам. Его взгляд скользнул с меня на Джея, лоб наморщился. Подойдя, Скотт подал мне стаканчик.

– Спасибо, – сказала я.

Джей и Скотт кивнули друг другу.

– Что у тебя слышно? – Вопрос Джея прозвучал довольно прохладно.

– Да ничего особенного. А у тебя?

– У меня тоже.

Наступила тяжелая пауза. Надо же – я никогда раньше не замечала, что отношения между Джеем и Скоттом примерно такие же теплые и пушистые, как облезлая кошка. Но я ведь и не оказывалась с ними обоими в такой ситуации. Их ауры от злости сделались густо-серыми и злобно-колючими. Скотт сделал большой глоток из своего стаканчика, а я заглянула в свой. Там было что-то красновато-оранжевое.

– Что это вы пьете, ребята? – спросил Джей, пожирая глазами мой стаканчик.

– Я пиво. А для Анны смешал несколько соков. Никакого алкоголя. Так что, Анна, – Скотт обернулся ко мне, – ты готова спускаться?

У меня упало сердце.

– Понимаешь, – ответила я, – на самом деле я вернулась наверх, потому что сидячие места почти все заняты, а еще там курят какие-то сомнительные типы.

У Скотта вытянулась физиономия.

– Джей! – Мы все трое дружно обернулись на звонкий голос Кейлы, которая мчалась к нам. Она подлетела к Джею и прыгнула в его объятия. Джей рассмеялся:

– Ух ты! Что стряслось?

– По-моему, подъехала машина с той группой, про которую ты говорил.

– Ха! – Джей выпустил Кейлу, повернулся ко мне и скорчил смешную рожицу, высунув при этом язык. – Ну что, ненавистница, кто был прав?

Они взялись за руки и ушли, а мое сердце припустилось вскачь. С чего бы? У меня ведь нет желания снова увидеть Каидана Роува, так? Так. Кроме того, впервые в жизни мальчик проявляет ко мне интерес, и мне он тоже нравится.

У меня вдруг пересохло в горле, и я сделала большой глоток коктейля, который приготовил Скотт. Что за вкус! Кислый, терпкий, сладкий… и что-то еще – что? Я глотнула еще раз, принюхалась. Жгучего запаха спирта не было.

Третий долгий глоток – и тут я втянулась. При этом я осознавала, что в напиток что-то добавлено, но не могла – нет, не хотела – остановиться. Я ожидала, что запаникую, но вместо этого почувствовала, что успокаиваюсь. В конце концов, это очень даже неплохая вечеринка, а если на нее только что заявился самый пассивно-агрессивный, грубый и распутный парень во всей Джорджии, так я же не обязана с ним разговаривать.

– Что это за группа, о которой говорил Джей? – спросил Скотт.

– «Греховодники», его любимая.

– Гм. Никогда о такой не слышал.

К нам, перешептываясь и хихикая, подошли Кристин Миллер и Вероника из моей испанской группы. Они носили одинаковую стрижку – сзади короткую, а впереди пряди длиной до подбородка, – и у обеих были каштановые волосы, но у Вероники более темные, почти черные, с новыми короткими красными прядями. Вероника успела сильно опьянеть, ее цветная аура совсем затуманилась. Она обвила руками мою шею и испустила глупо-счастливый вопль. Язык у нее заплетался.

– Можно тебе просто сказать одну вещь, девочка? Ты самое чудесное маленькое существо всех времен! Я так рада, что ты здесь!

В нормальном состоянии я бы спросила себя, не издевается ли она, но в тот момент чувствовала себя так легко и жизнерадостно, что со спокойной душой приняла пьяные комплименты, и они мне даже понравились.

– Спасибо! – закричала я в ответ. – И кстати, у тебя чудесные красные пряди.

Глаза Вероники засияли.

– Боже мой! Тогда отныне ты моя лучшая подруга навек. Пошли танцевать!

Кристин вылупила на нас глаза.

– Погоди, – сказал Скотт. – Допей из своего стаканчика, чтобы не пролить содержимое на пол во время танца.

Отличная идея. Я выпила всё до последней капли и вручила пустой стаканчик Скотту.

– Пошли! Обожаю эту песню! – Вероника потянула меня за руку, и я позволила ей меня увести.

– Идем с нами, – уже на ходу крикнула я Скотту через плечо. Они с Кристин пошли следом, и мы все вчетвером добрались до комнаты, где был устроен танцпол. Там гремела музыка, и от мощных басовых нот дребезжали оконные стекла.

Ограничители, державшие меня, осыпались, словно детские кубики. Тут Вероника завопила – у-у-у-у, – и я, вскинув руки в воздух, подхватила клич. В голове все расплылось, я больше не различала цвета окружающих, и это казалось освобождением. Облачка были видны по-прежнему, но воспринимались моим мозгом как продолжения людей. В тот момент ничто не могло меня потревожить. Мне было безразлично, увижу ли я сейчас Каидана Роува, – даже он не смог бы испортить мне настроение.

Мы с Вероникой танцевали. Это было полнейшее и совершеннейшее счастье. Все вели себя любезно и совсем не обижались, когда я на них натыкалась. Восхитительно было ощущать рядом тепло человеческих тел. Я закрыла глаза и позволила бедрам двигаться в ритме музыки, наслаждаясь каждым соприкосновением.

Рядом с нами Кристин тихо разговаривала со Скоттом. До меня донеслись слова:

– Что, уже действует?

– Заткнись, черт побери! – прошипел Скотт.

Вероника поднесла к губам свой стаканчик, но тут на нее кто-то налетел и выбил его из ее рук.

– Тьфу! – сказала она, и мы обе, хохоча, повалились друг на друга. Смех у меня звучал как-то неправильно – легче и тише обычного, как будто я слишком спокойна, чтобы рассмеяться звонко и от души. Я заметила, какая мягкая у Вероники рубашка, и потерла ткань между пальцами.

– Ого, девочка, – сказала Вероника, – действует!

– Этот напиток? А что там было? – с любопытством спросила я.

– Немножко измельченного экса. Не злись слишком сильно на Скотта. Тебе так повезло! Я бы тоже сегодня не отказалась, но папаша не дает мне денег.

А я и не злилась, совсем наоборот. Скотт угадал – мне действительно хотелось сказать ему спасибо. Я откинула назад голову, погрузившись в ощущение. Я находилась под действием наркотика – вот что было важно! Как будто меня нашел и завернул в уютное одеяло давно потерянный друг. Хотелось, чтобы это длилось вечно.

Где-то на задворках моего сознания копошилось смутное недовольство, но я его игнорировала. И тут оказалось, что мне ни на чем не удается сосредоточиться, кроме ощущения, что мне в рот как будто затолкали носок. Я завопила:

– У меня пересохло во рту! И зубы стучат!

– Пошли, возьмем тебе воды и жвачки, это должно помочь. Мне тоже надо еще выпить.

Вероника снова потащила меня за руку сквозь толпу. Я ступала как по зыбкому облаку, вокруг все плыло. Мы протолкались на кухню, тут она повернулась ко мне и закричала:

– Что за крутой парень! Кто бы это мог быть? Ты его видела?

– Кого?

Я стала оглядываться.

– Там, в холле. Приветик! Мы же проходили мимо него, и он смотрел прямо на тебя!

Я посмотрела в направлении холла, но там было слишком много народу.

– Не знаю. – Я пожала плечами. – Не видела. Какое счастье, что мы с тобой подруги!

– Ой, ты такая милая. Даже поверить не могу, что мы никогда раньше не тусовались вместе. – Вероника положила мне в рот кусочек жвачки. Я принялась бешено работать челюстями, которые двигались помимо моей воли, а Вероника стала наливать себе и расплескала жидкость по всему столу.

Кто-то тронул меня за плечо. Я повернулась, – движения были замедленными, и мне понадобилось несколько секунд, чтобы узнать лицо.

– Джей! – Я положила руки ему на плечи, поглядела на него и уткнулась в него головой.

– С тобой все в порядке? – спросил он.

– Мне так хорошо. – Я пыталась говорить нормально, но совершенно не узнавала собственного голоса с откуда-то взявшимся придыханием. Я потерла ладонями узор на его футболке. – Ты лучшайший из друзей, Джей. Я тебя люблю.

– Ты пьяна?!

Ох-хо-хо. Он расстроился. Нет, не надо, ведь все чудесно. Все в лучшем виде. И Джею тоже должно быть хорошо.

– Она тащится, – сказала Вероника, наманикюренными пальцами отправляя в рот горсть арахиса.

Джей посмотрел на меня большими глазами, потом сбросил мои руки со своих плеч и отступил на шаг назад.

– Анна, какого дьявола?

– Джей, пожалуйста. Прошу тебя, не сердись. – Я потянулась обнять его, но он отвел мои руки и с каменным лицом произнес:

– Тебе не кажется, что это немножечко по-ханжески?

Я лишь смотрела на него, как олененок, попавший в лучи фар. До сих пор Джей ни разу не повышал на меня голоса.

– Значит, так: забудь, что ты это видела.

Он протянул руку между Вероникой и мной, схватил наполовину выпитую бутылку с чем-то прозрачным и исчез в окружавшей нас сутолоке, оставив меня с неприятным ощущением пустоты. Я внутренне поблагодарила Скотта, когда он подошел к нам и заполнил эту пустоту собой. Сегодня вечером мне не хотелось никаких пустот.

– Ты пропустил момент, – сказала ему Вероника. – Тут только что был Джей и поломал нам весь кайф. А ты знаешь, что мы с Анной теперь лучшие подруги?

Скотт посмотрел на меня нерешительно, но когда я ему улыбнулась, приобнял меня за талию и притянул к себе. Слова Джея уже прошли сквозь меня и испарились. В раю не место такой безобразной вещи, как гнев.

– Послушай, – голос Скотта таял у меня в ушах, как масло. – Вероника, извини, но я собираюсь похитить твою лучшую подругу.

– Вы оба, ведите себя хорошо. – Вероника подмигнула нам.

Я повернулась к ней, и мы обнялись так, как будто больше никогда не увидимся, а потом мы вдвоем со Скоттом, петляя, пробрались сквозь веселую толпу к деревянной лестнице, поднялись по ней, пересекли холл второго этажа и оказались в небольшой комнате.

Когда мы закрыли за собой дверь, внезапная тишина показалась оглушительной. Скотт подвел меня к предмету мебели, выглядевшему как кровать для гостей, и уселся на него. Поскольку сел он, я села тоже. Он откинулся на локтях, и я последовала его примеру. Он повернулся и привлек меня к себе. Я опустила локти, легла на спину и не двигалась. Скотт спросил:

– Ты сердишься на меня?

Я покачала головой.

– Все такое мягкое на ощупь. – Я ласково провела пальцами по своим джинсам. Даже грубая джинсовая ткань казалась мне шелковистой.

– А когда я под эксом, – отозвался Скотт, – мне хочется, чтобы все были голые. Прямо как Адам и Ева.

– Точно, – в тот момент идея представлялась мне осмысленной и интересной. – Совершенно естественные и счастливые.

Мы улыбнулись друг другу.

– Знаешь, когда ты мне понравилась? В прошлом году, после соревнований на первенство штата, мне еще ухо сломали – помнишь?

Я успела подзабыть, но тут вспомнила: Скотт получил травму в борцовском поединке, ходил с огромным раздувшимся ухом и очень стеснялся. А его тогдашняя девочка решила, что он теперь некрасивый, и дала ему отставку.

– Ты была такая хорошая, – Скотт положил руку мне на живот и начал поглаживать талию, – не пялилась на это ухо, как остальные. Знаешь, Анна, ты ведь очень легко можешь стать и более – как бы это сказать, – популярной, что ли? Я видел в спортзале, как ты играешь в волейбол и в софтбол, – здорово играешь. И если бы ты занялась спортом, по-другому оделась, и вообще… То есть ты симпатичная, а стала бы типа классная. Понимаешь?

Я помолчала секунду – какая-то часть моего мозга обдумывала, не следует ли обидеться, но толстое одеяло умиротворения, струившегося в моей крови, оказалось сильнее.

– Скотт, извини, конечно, но даже если бы у меня были деньги, такие вещи меня не волнуют. Я хочу, чтобы меня любили такой, какая я есть. И ты ведь хотел бы того же для себя, разве не так?

Я потянулась погладить его по лицу, но он удержал мою руку.

– Ты много целовалась с мальчиками?

– Ни разу, – призналась я.

– Даже с Джеем?

– И с ним тоже нет. Он для меня как брат.

Тут я подумала о Джее: что с ним случилось? Мне было грустно, но никак не удавалось сообразить, в чем тут дело.

– Сколько оно будет продолжаться? – спросила я. – Это состояние?

– Часа четыре. А потом пару часов приходишь в себя.

Приходить в себя? Какой ужас! Интересно, удастся ли уговорить Скотта дать мне еще?

– Анна!

– Что?

Я не без труда сфокусировала на нем взгляд.

– Давай я стану первым, кого ты поцелуешь!

– Давай, – прошептала я в ответ.

Но не успел он привлечь меня к себе, как дверь рывком распахнулась и в комнату ворвался оглушительный шум вечеринки. Мы оба сели, и я обнаружила, что смотрю прямо в темно-голубые глаза Каидана Роува.

– Что за… – начал было Скотт.

– А-а, вот ты где, дорогая! Пойдем-ка.

Каидан смотрел на меня и ждал, чтобы я подошла. А я сидела неподвижно, в полном ошеломлении.

– Ты в состоянии ходить, или тебя придется нести на руках? – спросил Каидан.

– Что ты делаешь, парень? – заорал Скотт.

– Мне надо переговорить с Анной. – Говоря это, Каидан глядел не на него, а по-прежнему на меня.

Он запомнил, как меня зовут! А как чудесно звучал его голос, произносящий мое имя! Мы со Скоттом повернулись друг к другу. Мне ни на секунду не пришло в голову, что можно отказаться идти с Каиданом, – он был самой волнующей частью всего этого сна наяву.

– Я вернусь, – сказала я, вставая.

– На самом деле я бы на это не рассчитывал, – заметил Каидан. Он сделал шаг ко мне, взял меня за руку и выволок из комнаты. Сколько же раз за сегодняшний вечер меня тащили куда-нибудь за руку? Я стала подсчитывать, в это время Каидан с грохотом захлопнул дверь позади нас – Скотт еще успел крикнуть нам вслед «Эй!».

Глава пятая

Аналогично

Каидан крепко держал мою руку, и я наслаждалась чудесным ощущением соприкосновения наших тел. Не помню, как мы выходили из дома и спускались к пристани, но когда остановились, я поняла, что перед нами – вход в лодочный сарай. Каидан постучал кулаком по дверному косяку и властно произнес:

– А ну-ка все быстро отсюда.

– Мы первые пришли, – попытался возразить изнутри какой-то парень.

– С концами, – голос Каидана прозвучал угрожающе спокойно.

Шесть фигур проскользнули мимо нас, слабо пытаясь что-то возражать, и направились обратно в дом. Когда они исчезли, Каидан, против моего ожидания, не стал заходить в сарай, а прошел к концу пристани и уселся там. Я села рядом, свесив ноги – они чуть-чуть не доставали до воды, – и стала рассматривать его коричневую футболку с нарисованным на ней золотым драконом. Рисунок спускался с плеча и наискосок пересекал грудь. Сама футболка была как раз такого размера, чтобы подчеркивать хорошо развитую мускулатуру. А потом я перевела глаза на его лицо и поразилась тому, как пристально он глядит на меня. Мою кожу легко, как перышко, тронул прохладный ветерок.

У меня стучали зубы, но я не знала, от экса или от холода.

– Ты кто? – Каидан снова задал мне тот же вопрос, что и при первой встрече.

– Я не знаю, что отвечать.

Внезапно во мне что-то блеснуло, и туманно-дремотное состояние дало трещину. У меня перехватило дыхание.

– Что это было? – спросил он.

Вспышка повторилась, причем на этот раз она была более долгой. Через трещину в меня неумолимо просачивалась реальность, а с ней – неуверенность и беспокойство.

– По-моему… Такое чувство, что оно перестает действовать. Но он же говорил – четыре часа!

Я больше не могла сидеть и вскочила в панике. Меня трясло. Каидан тоже встал и приподнял мою голову за подбородок, так, чтобы я смотрела прямо на него.

– Ты когда-нибудь болела? – спросил он, глядя мне в глаза.

– Болела? – Я ничего не соображала.

– Гриппом? Ангиной? Чем угодно?

Новая судорога вытолкнула меня еще дальше в реальный мир, и я согнулась пополам, уперев руки в колени.

– Может быть, тебе поможет эта конфеточка?

Он показал мне маленькую белую таблетку. Да! Я попыталась выхватить ее, но Каидан был быстрее.

– Сначала ответь мне на все вопросы. Какие-либо заболевания в течение жизни?

– Нет.

– С какого возраста ты себя помнишь?

На этом вопросе я перестала дрожать. Мы пристально смотрели друг на друга. Он никак не мог об этом знать – это была моя самая большая тайна.

Он придвинулся ближе, как в тот вечер, когда мы встретились впервые, и понизил голос:

– Отвечай на вопрос.

Я перевела взгляд на его рот, на красиво очерченные губы и на секунду позабыла о таблетке. Прочистила горло и прошептала:

– Хорошо. С самого начала. Помню, как родилась, и даже до того. Удовлетворен?

Он серьезно кивнул. Невероятно, но мое признание ничуть его не удивило. Я посмотрела на его опущенную руку, сжатую в кулак. Там внутри лежало мое бегство от реальности.

– Теперь переходим к важному. Кто твой отец?

– Я… я не знаю. Меня усыновили.

– Чушь. Ты наверняка что-то помнишь. – Он поднял руку и протянул ее над водой.

– Да! Когда я родилась, там был один мужчина, Джонатан Лагре. Я всегда считала, что это и есть мой отец, но ни разу даже не разговаривала с ним. Пожалуйста! Я ничего о нем не знаю. Он в тюрьме.

Я не сводила глаз с руки Каидана, – она вновь опустилась в безопасное положение.

– Да, разумеется. – Теперь он смотрел на меня иначе. – Я должен был догадаться по тому, как ты сегодня себя вела.

Мои мысли путались, и мне было неважно, что он имеет в виду. Меня уже всю трясло от безумного желания заполучить таблетку. Во что бы то ни стало – побыть еще в том мире, не возвращаться из него.

– Таблеточку, – сказала я умоляющим голосом.

– Эту? – Каидан поднял таблетку, мои глаза расширились. – Извини, дорогая, всего лишь аспирин. – И он, к моему ужасу, беспечно швырнул таблетку в озеро. С легким плеском она скрылась под водой.

– Нет! – закричала я. Он утихомирил меня, крепко взяв за руки выше локтя.

– Как давно ты приняла наркотик?

– Что? Не знаю. Наверное, полчаса – нет, сорок минут назад?

– В таком случае он уже совсем скоро полностью выйдет из твоего организма, и ты вернешься в нормальное состояние. Просто посиди тут и успокойся.

Он выпустил мои руки, я села, уткнув лоб в колени, и принялась раскачиваться взад-вперед, чтобы унять дрожь. Как жестоко он обманул меня с этой таблеткой! Я никогда ничего не желала сильнее с того давнего случая с болеутоляющим.

Моя кожа снова ощутила дуновение ветерка, а до ушей донесся плеск крохотных волн, накатывающихся на скалистый берег. Еще через две минуты туман, наполнявший мою голову, приподнялся, и на меня обрушилась очевидная неприглядность произошедшего.

Мне не следовало ходить на эту дурацкую вечеринку. Узнав, что родители Джина уехали, я должна была уйти в ту же секунду. Неужели Скотт правда не видел ничего плохого в том, чтобы дать мне экстази? Я никак не могла в это поверить. Почему я влюбилась в экс, откуда эта тяга к нему – прямо-таки род сумасшествия? Ох, у меня ведь чуть не случился первый поцелуй под наркотиком!

Я подняла глаза, увидела, что Каидан опять сидит на краю причала, глядя на воду, и поняла, что означали его вопросы. Он что-то обо мне знает. Я пододвинулась к нему, и осторожно спросила, боясь все испортить чрезмерной настойчивостью:

– Почему эффект наступил и прошел так быстро?

– Наши тела отвергают всё чужеродное.

Наши?

– Микробы, раковые клетки, любые расстройства – ничто не удерживается. Наркотики и алкоголь сгорают так быстро, что игра не стоит свеч. Я как-то попробовал курить – несколько дней кашлял черной смолой.

– Заманчиво, – заметила я.

– Точно. Такой уж я заманчивый. – Он невесело рассмеялся.

– Так значит… – я отчаянно боялась его спугнуть, – ты такой же, как я?

– Кажется, да и нет.

И тут я кое-что заметила. Наверняка это бросилось бы мне в глаза раньше, не будь сознание затуманено эксом.

– Почему рядом с тобой нет такой облачной штучки?

Он повернулся и изумленно на меня поглядел.

– Облачной штучки? Ты это всерьез?

– Но ты ведь знаешь, о чем я говорю? Верно?

Вместо ответа он поднялся, посмотрел в сторону дома и, нахмурившись, спросил:

– Твои чувства уже пришли в норму?

Я знала, что Каидан имеет в виду особые чувства, и подивилась тому, как обыденно он об этом говорит.

– По-моему, да.

– В доме драка. Я думаю, тебе стоит прислушаться.

Я тоже встала и протянула свой слух к дому. Сделать это оказалось труднее, чем обычно, и времени ушло больше, но в конце концов я пробилась внутрь. Вопли. Суматоха. Звуки ударов и падения тел. Звон разбитого стекла, девчачий визг, кто-то пытается разнять драчунов и называет их по имени.

– Господи, Скотт и Джей! – не тратя лишних секунд на фокусирование ночного зрения, я сорвалась с места и понеслась с такой скоростью, с какой только могла переставлять ноги по шатким доскам причала. Каким-то образом мне удалось не споткнуться и не упасть.

Я распахнула заднюю дверь и, энергично работая локтями, добралась до комнаты, где был танцпол, – в тот момент трое здоровенных футболистов выволакивали из нее Джея. Джей отчаянно отбивался и ругался такими словами, каких я от него в жизни не слышала. Я остановилась в проходе и огляделась. Одно из окон разбито вдребезги, какие-то девочки плачут, музыка и танцы остановились, и все смотрят на Скотта, который держится за разбитый в кровь нос. На руке тоже кровь, рубашка порвана от ворота до пупа и, опять-таки, забрызгана кровью. Но, похоже, он несколько протрезвел, потому что шестое чувство показывает мне его ауру, неустойчивую и темную – страх.

Спотыкаясь, подошел Джин. Он был без рубашки и, судя по растрепанным волосам его девочки, они коротали время на одном из диванов в подвале.