Выродок. Часть первая

–Иди, иди, – Юллин подтолкнула знахаря в спину, и он поплёлся вслед за кухаркой. Эльма оглянулась вокруг, боясь забыть чего-нибудь и усевшись на один из стволов надела на ноги подсапожья, сделанные мастерами Новых земель из нежной кожи горных прыгунов, водившихся в тех краях. Затем она натянула сапоги и, встав, повязала на шею платок Ивии. Немного полюбовавшись своим отражением в спокойной воде озерка, эльма, вздохнув, пошла в сторону поджидающего её Лохмотя.

–Задницу не отсидел? – съёрничала она, приблизившись к доверенному.

–Долгонько ты, – согласился тот, вставая с коряги и отряхивая штаны. – Но я не в претензии, – тут же добавил он. – Баба есть баба, будь она хоть нищенкой бездомной или, вот как ты, Вольным Охотником. Вам дай волю, вы б только и знали, как на себя любоваться, да обновки примерять…

–Сейчас обижусь, – перебила его эльма, – и разговаривать здесь сам с собой останешься. Юллин страшно рисковала, доверенный мог плюнуть на их договорённость и уйти, но Лохмоть только улыбнулся. Повернувшись, он медленно пошёл вдоль берега, как бы приглашая эльму идти за собой. Неожиданно доверенный остановился, достал что-то из мошницы и кинул Юллин. Та машинально подняла руку, поймала брошенную вещь, и, разжав ладонь, увидела свой кулон, отданный накануне Рыжеблуду.

–Носи на здоровье,– дурашливо прогнусил Лохмоть. – Только постарайся, что бы его Рыжеблуд не увидел, а то у него может появиться желание второй такой заиметь. Ну, что, сохранил я голову? – напомнил он эльме её слова.

–Как сповадился-то? – эльма подозрительно посмотрела на доверенного.

–Долго ли умеючи, – пожал плечами Лохмоть. – Старший вчера его даже в Абелин возил, к торговцам – цену узнавал. Но видать мало ему показалось, вот он его назад и приволок. Даже в потаёнку отнёс, а вот припрятать не успел, гости к нему пожаловали…

–Йорро? – эльма решила не ходить вокруг да около и сразу дать понять Лохмотю, что разговор у них будет серьёзным.

Лохмоть тихо присвистнул и остановился:

–Неплохо, очень неплохо… Значит, ты думаешь так же, как и я… Что ж – это к лучшему, не надо будет по намёкам догадываться. Старший мне тут на днях байку рассказал, о, якобы, очень дружных с Йорро громилах, которым позарез нужно убраться подальше от Обители. Он как бы им в этом помогает (за хорошую мзду, разумеется) и всё бы как обычно, но только Рыжеблуд почему-то решил на сей раз без меня обойтись. Тут я и насторожился. Ну, а когда он стал раздумывать, как бы тебя из Заводи спровадить… у меня сомнений, в общем, и не осталось. Я понял, что старший наш решил со всеми попрощаться и заодно прихватить с собой то, что у него в тайничке хранится. Ну, а меня с остальными, на съедение Буру оставить. А ты как до этого додумалась?

–Просто. Началось всё вот с этого кулона, потом я узнала, что старший давно уже не отвозит владельцу собранные деньги, да и ещё кой-какие детали… Значит, он с орками бежать собрался?

–Да, – кивнул Лохмоть. – Правда, я не знаю, когда.

–Очень скоро. Йорро уже попросили Переплюя им место для ремонта предоставить, но тот отказал и направил сюда, на Дальнюю.

–А это-то откуда? Восхищён, клянусь восхищён! Значит, не одна ты за старшим приглядываешь?

–С чего ты взял? – эльма быстро вспомнила всё сказанное, но не сумела понять, почему Лохмоть так решил.

–И как тебя с такими мозгами в Охотники взяли? – на полном серьёзе изумился доверенный. – Ты ж мне сейчас двумя фразами всех своих дружков с потрохами сдала.

–Ничего я не сдавала, – совсем уж по-детски ответила эльма.

–Да? Смотри сама. Кто тебе мог про Йорро сказать? Правильно, только Касам, который их ещё по прежним временам знает. Но сам варщик разузнать о визите орков к Переплюю никак не мог: он вчера полвечера оборону в кашеварне держал от Детинушки со Шкипером. Остаются кто? Ты, Грошик и Арая (не Фильт же вам эту новость принёс). Да ещё знахарь наш. А поскольку вы втроём вчера были на торговище, он один и остаётся, учитывая его тёплые отношения со старшим Белой пристани. Ну как тебе мой расклад? – он неожиданно взял эльму за плечи и развернул к себе лицом.

Юллин кусала губы от душившей её на себя злости, но потом собралась и вырвалась из рук доверенного. – Хорошо, – хрипло проговорила она, – может ты и прав, а может, и нет. Вдруг я ещё от кого-нибудь это узнала?

–Возможно, – неожиданно согласился Лохмоть. – Рыжеблуд тоже так считает, поэтому и очень хотел, чтобы ты убралась отсюда. Но я так не думаю…

–Почему? – эльма пристально посмотрела доверенного.

–Вряд ли ты стала подставлять других, если смогла бы всё сделать сама. Это одна из главных заповедей Охотников, если мне память не изменяет. «Не пролей невинной крови» – так кажется… А это значит, что помощи, кроме той, что ты нашла в кашеварне, ждать тебе неоткуда, значит, старший ошибся, и никакого второго Охотника нет. И тогда появляется главный вопрос: что же на самом деле тебе так нужно именно здесь? Что вам всем от нас надо?

–Кому всем? Кому всем, Лохмоть? Ты про того путника, которого убили под старым мостом? – эльма умоляюще сложила на груди руки: – Помоги, расскажи мне, что тогда случилось, для меня это очень важно – ты даже не представляешь, как!

Лохмоть ухмыльнулся: – Иметь в должниках целого Вольного Охотника? Да, мельчает гильдия, если присылает таких как ты. Ну что ж, может и действительно хоть раз в жизни помочь властям? Но у меня будет условие: ты должна мне рассказать, что за муть стала клубиться вокруг Дальней!

–Я не смогу, Лохмоть, – Юллин опустила голову. – Пока не смогу… но я обещаю, что как только что-то проясниться для меня, как только я пойму, что иду по верному следу, ты сразу узнаешь всё… вернее почти всё, потому что я сама не знаю всего до конца.

Лохмоть оценивающе посмотрел на эльму:

–Тебе не кажется, что условия слишком не равны? «Ты, Лохмоть, помогай мне сейчас, а я, потом (может быть) и расскажу тебе, зачем это надо…». А если меня убьют до этого твоего «может быть»? Или Бур меня в острог упрячет, тогда как? Он немного помолчал, но видя, что эльма никак не реагирует на его последние слова, вздохнул:

–Что ж, придётся довольствоваться малым… Так что тебя интересует? Путник этот убитый?

–Место, покажи мне место, где его нашли, – эльма заглянула доверенному в глаза, – и ещё, Лохмоть, скажи мне честно: твои к этому руку не приложили?

–Ни в коем случае, – помотал головой Лохмоть. – Какой смысл убивать того, кто и так приносит тебе деньги? Он же заплатил в кашеварне, а значит и мы не в накладе.

–Так ведь Касам сказал, что он не дал ему денег за последние седмицы?

–И кто, кроме твоего Одноухого, об этом знал? Он сообщил нам уже после убийства – утром только…

–Но ведь путник уезжал из «Сома», он как бы это сказать… уже не был постояльцем? – эльма хитро посмотрела на доверенного, надеясь поймать того в ловушку.

–Ну и что? – пожал плечами Лохмоть. – Уехал сегодня, вернётся завтра… или товарищам своим расскажет, как хорошо ему у Касама жилось. Это ж как партия в кости-никогда не узнаешь, что тебе выпадет… если не жульничать, конечно. Да и потом, за каждым таким душегубством цель определённая стоит. А что могло наших заинтересовать?

–Вещи, например, деньги…,-Юллин замялась, не зная, что ещё предложить Лохмотю.

Ха! – довольно усмехнулся доверенный. – Сразу видно, что ты здешних нравов не знаешь! Сама подумай, если бы убивцы были из местных, куда они барахло того путника дели? На себя по двое штанов с рубахами одели бы, что ли? А на торговище не снесёшь, я бы через мгновение о таком узнал. Или деньги те же: никто из наших лишней толикой не швырялся, поклясться в этом могу!

За разговором Юллин не заметила, как они, обогнув крайние строения этой части Заводи, неожиданно вышли к торчащим опорам снесённого моста, между которыми весело журчал ручей. Она огляделась. Место было ей немного знакомым: чуть в стороне лежал комель огромного дерева, под которым они с Грошиком проезжали два дня назад и виднелись глиняные раскопы, через которые шла теперешняя дорога. Она вопросительно посмотрела на Лохмотя и тот, кивнув ей, начал спускаться вниз, осторожно ставя ноги. Юллин последовала за ним, пару раз поскользнувшись на заросшем травой склоне оврага, но доверенный цепко ухватил её за рукав и не дал ей растянуться. Наконец они очутились возле одной из опор и Лохмоть остановился.

–Всё, дальше не пройдём, – он показал на колышущуюся зловонную тину. – Вот здесь твоего друга и нашли. Тут, в то время посуше было, повозка его как раз на твёрдой полоске земли уместилась. А там, – он махнул рукой в сторону, – анопа его застряла, её выпрягли, видимо, но удержать не смогли, а может и не захотели.

–Как же он сюда попал? – усомнилась эльма. – Мы пешими-то еле спустились, а он на повозке, да ещё с погоней на плечах…

Лохмоть развернул её и показал еле заметную, почти полностью заросшую колею, по которой с трудом, но можно было съехать вниз. – Раньше здесь местные, кто в этой части живут, с моста съезжали и по сухому к раскопам добирались. От моста дорога крюком идёт: скажем, чтобы в твою кашеварню попасть, надо было мимо Троедомья проехать. А здесь напрямую можно…

–Так что же получается? Он от Касама сюда направился, а они его уже поджидали? – эльма недоуменно пожала плечами. – Чушь какая-то, убийцы не могли знать, где он поедет…

–Так они его здесь и не ждали. Я ж говорю тебе – тут тело нашли, а вот напали на твоего путника на дороге в Абелин, когда он уже мост проехал. Могу даже показать где, если хочешь.

Юллин кивнула, и Лохмоть направился к вывороченному дереву, поманив её за собой. Подойдя к нему, он уцепился за торчащий корень и, поставив сапог в еле заметную выемку, стал ловко карабкаться на громадный высохший ствол. Забравшись наверх, он исчез из поля зрения, но вскоре появился и сбросил вниз верёвку с завязанными по всей её длине узлами.

–Забирайся, – махнул он рукой Юллин, но эльма только презрительно фыркнула и буквально взлетела на поверхность дерева по пути, которым воспользовался и Лохмоть.

–Неплохо,– усмехнулся доверенный, втаскивая назад не пригодившееся подобие лестницы.

–Полазил бы с моё по деревьям, ещё бы не так наловчился,– огрызнулась эльма. – Верёвка-то откуда: здесь у вас наблюдательный пункт, что ли?

– Вроде того, – согласно кивнул Лохмоть. – Сама посмотри, какой отсюда вид открывается, – он сделал широкий полукруг рукой.

Вид действительно потрясал. С могучего ствола были прекрасно видна река с прикорнувшей на ней Дальней и узкие переулки Заводи. Юллин даже нашла крышу Касамовой кашеварни и разглядела винник, находящийся на заднем дворе. Эльма развернулась и ахнула. Перед ней, как на ладони лежала дорога в Абелин: разделённая от Заводи, она постепенно сливалась воедино и шла прямиком к городским воротам, которые отсюда было и не разглядеть, несмотря на острое зрение эльмы. Дорога и ответвления от неё, были забиты многочисленными повозками и шедшим по ней людом, отчего в воздухе стояло облако пыли. Единственная пустая колея проходила мимо памятного Юллин столбика, где она сторговалась с Грошиком.

–Вот уж не ожидала, – серьёзно произнесла она. – Отсюда и за рекой можно смотреть и за дорогой…

–Вот-вот, – Лохмоть спрыгнул в выдолбленную в стволе длинную, но не очень глубокую щель. – Давай спускайся, а то торчишь у всех на виду…

Юллин спрыгнула вслед за доверенным и сразу же спросила: – Тут что каждый день кто-то сидит?

–Нет, в основном по ночам дежурят, покой ваш стерегут,– усмехнулся Лохмоть.

–И в ту ночь тоже? – у эльмы загорелись глаза, но тут же потухли, увидев, как доверенный отрицательно покачал головой: – Как раз в ту ночь и нет. Мы все, скажем так, сильно заняты были: Касам тебе рассказывал, поди?

Эльма кивнула, но потом спохватилась: – А откуда же ты знаешь, где путника на самом деле убили, раз здесь никого не было?

–Другие видели, – Лохмоть положил руку на плечо эльмы, и указал на еле заметную кучу торчащих из земли камней. – Вон там сидел Варок – гончар наш бывший, со своим городским другом. Они удачно товар на абелинском торговище скинули, вот и отмечали своё везение. Гончар мне и рассказал, где на твоего дружка напали. Видишь, от камней ближе к нам, где дорога перерыта – вот там всё и случилось. Повозка путника в город ехала, а навстречу ей другая. Знакомец наш остановился, что б встречных пропустить, а оттуда трое выскочили и к нему. Варок говорил, что путник видимо, ждал чего-то такого, потому что сразу анопу хлестнул и разворачиваться стал в сторону Заводи. Из троих этих кто-то в него нож кинул и попал, однако удалось твоему другу на дорогу опять выскочить и к мосту припустить. Только рана у него смертельной оказалась, потому что скоро петлять он начал, а потом и вовсе вон в ту ложбину съехал, где и встал окончательно. Если бы он пешим был, может, убийцы его и не заметили, а так… в общем, вся задняя часть повозки на виду торчала, – вздохнул Лохмоть и продолжил:– Варок с другом ещё в самом начале к этой ложбине устремились, спрятаться в ней хотели, но так получилось, что они одновременно с убийцами туда добрались. Пришлось им в траве залечь и Великой Рыбине молиться, чтоб не заметили их… Зато увидеть сумели, как эти трое в повозке чужака копаться начали, а потом один из них, другого бить стал…

– Наверное, того, кто нож кинул… Путник живой им нужен был, – прошептала эльма.

–Вот и я так подумал, – согласился Лохмоть. – Но тут уж они ничего поделать не могли… Поэтому дубасил один другого, пока третий их не разнял, а затем они все вместе вещи убитого к себе перегрузили. После поговорили о чём-то (гончары наши не расслышали о чём), один из них сел в свою повозку и в Абелин отправился, а остальные двое возок путника сюда погнали, к мосту, переехали его и по этой дорожке спустились. Скорее всего, они труп в тине утопить хотели, но не вышло у них, так как у нас тут шумно очень стало, – Лохмоть усмехнулся. – Они выперлись отсюда и бегом в сторону города. Варок с другом полежали ещё немного и скорей в Троедомье, Рыжеблуду всё обсказать, да куда там, – улыбнулся Лохмоть,– у нас боевые действия в самом разгаре были и поэтому они решили не соваться под горячую руку, а с утра зайти. У Варка дома нашли они ещё вина и так опились, что гончар на следующий день думал, что ему всё это спьяну примерещилось: выпроводил поутру друга домой и сам не пошёл никуда. Так бы и молчал, если бы торговцы наши местные не услышали утром, как анопа под мостом орёт. Пошли посмотреть, а потом сразу к старшему прибежали: так я весь этот ужас и увидел.

–Почему ужас? – удивилась Юллин. – Думаю, тебе на своём веку немало мертвяков лицезреть случалось, а кого-то и сам на небеса отправил, я ж видела…

–Да и ты тоже не миролюбивая монашка из Светлой Семьи, – усмехнулся Лохмоть и тут же посерьёзнел. – Просто я такое редко встречал. Представляешь, Юллин, они с него не только всю одежду сняли и с собой унесли: они ему ещё брюхо вспороли, и кишки по сторонам разбросали, как упыри какие-нибудь!

Эльму аж передёрнуло. Но она быстро пришла в себя и спросила: – А Варок? Я с ним могу переговорить? Может он мне что-нибудь новое расскажет, с моим-то жетоном?

–Если только ты под воду слазишь, – усмехнулся Лохмоть. – Утонул он вскорости, пошёл на пристань и свалился. Кто видел, говорят камнем сразу на дно пошёл, даже не вскрикнул.

–А друг его этот, абелинский? С ним– то можно встретиться будет? – стала закипать эльма. – Или он тоже скоропостижно скончался?

–Почему? – пожал плечами Лохмоть. – Когда он из Абелина уезжал, был жив и здоров, вот как мы с тобой.

–Уезжал? Куда уезжал?

–Откуда ж мне знать куда? – искренне удивился доверенный. – Где-то полгода назад встретил его на Белой пристани со всеми пожитками. Похоже, дела у него в городе совсем плохи стали, вот он и решил поискать счастья. Уж, извини, знал бы, что тебе это так важно будет, не отпустил бы никуда, – съехидничал Лохмоть. Эльма отвернулась и опустила голову, напряжённо о чём-то думая.

–Смотри! – схватил её за руку Лохмоть. – Матушка твоя названная сюда чешет… Интересно зачем?

Юллин подняла глаза и действительно увидела Ивию, которая спешным шагом, временами даже переходя на бег, направлялась к их дереву. – Не окликай её, – прошептал Лохмоть эльме, – посмотрим, что она делать будет.

–Да глину она здесь берёт, – сердито ответила Юллин, тоже почему-то понизив голос. – Грошик говорил, что она обереги лепит и продаёт потом.

–Это я знаю – вот только руки у неё пустые: или она в подол собралась глину накладывать?

Юллин присмотрелась. Действительно у Ивии ничего с собой не было и, похоже, доверенный был прав.

–Ну вот что с ней делать? – прошептала она. – Только утром чистое платье одела после купания. Сейчас измажет всё… Юллин стала приподниматься, чтобы окликнуть Ивию, но Лохмоть неожиданно сдавил её плечо и заставил опуститься обратно. – Смотри, – прошептал доверенный.

Ивия действительно повела себя очень странно. Подойдя к дереву, она огляделась по сторонам и стала сосредоточенно отковыривать куски крошащейся коры, возле одного из корней. Если бы она посмотрела наверх, то встретилась глазами с Юллин и Лохмотем, которые наблюдали за ней, свесив с дерева головы. Немного покопавшись, юродивая достала довольно плотно набитый дорожный мешок и, ещё раз оглядевшись, она быстро запихала его в извлечённый из тайника плетенец. Даже не потрудившись опять замаскировать схрон, она направилась назад, осторожно неся свою ношу.

–Перепрятывать понесла, – беззвучно рассмеялся Лохмоть. – Интересно, что там у неё? Может твоё приданное? – он шутливо подтолкнул эльму плечом.

–Отстань, – беззлобно отмахнулась Юллин. – Мне уже приданное ненужно. Эльма поняла, что проговорилась и невольно покраснела.

–Что так? – с издевкой спросил Лохмоть. – Или она знает, что выродка замуж выдать невозможно?

–Какой ты… – эльма вскочила на ноги, не боясь, что её увидят. – Нет, не зря я тебя на озере сволочью назвала…

–За озеро извини, – благодушно ответил доверенный. – Говорю ж, не думал, что в том месте полуголую девку застану…

–Много рассмотреть успел? – съязвила Юллин. – Спать-то теперь сможешь нормально, кошмары не будут мучать? Как же, выродка голого увидал…

–Да что я там увидал? – уже досадливо проворчал Лохмоть. – Ну стоит баба спиной ко мне, ещё и с надетыми штанами при этом …, да я и отвернулся сразу, слово вора даю!

Они посидели ещё немного, глядя каждый в свою сторону, пока Юллин не сказала: – Ладно, давай вниз спускаться. Кстати, ты что, Рыжеблуда без присмотра оставил? А если он не с Йорро решит бежать, а сам как-нибудь?

–Это вряд ли,– рассмеялся доверенный. – Шкипер мне сказал, что старший ещё вчера велел с утра возок готовить: опять в Абелин собирался. Так что если он и приедет, то ещё нескоро. Да, и ещё, не хотел тебе говорить, но Варок утверждал, что один из убийц уж больно на Гету смахивал, чаголова сборщика налогов.… Смотри! – он неожиданно схватил эльму за плечо. – Вон та фелюга к Дальней направляется, похоже…

На реке действительно появился корабль, который потихоньку скользил вдоль берега, держа курс на пристань.

–Началось! – в сердцах проговорил Лохмоть и быстро стал спускаться с поваленного гиганта. Эльма следовала за ним и уже на земле, она схватила за руку шагнувшего в сторону Троедомья доверенного. – Держи, – она вернула ему кулон. – Вдруг старший его хватится, тогда вся наша затея насмарку пойдёт. Положишь туда, откуда взял, пока Рыжеблуда нет…

–А ты? – недоуменно проговорил Лохмоть.

–А что я? Если мы его у пристани возьмём при бегстве – он мне сам его отдать рад будет. А если не побежит он, что ж, тогда ты мне его ещё раз украдёшь. Украдёшь ведь? – эльма требовательно смотрела на Лохмотя и, дождавшись его кивка, пошла в сторону кашеварни, махнув ему на прощание рукой. Доверенный посмотрел ей вслед. Он обманул Юллин, говоря, что ничего не заметил на озере и сейчас он видел не полотно походной рубахи, а те несколько шрамов, что темнели на её спине и то, про что он пока запретил себе думать: таким невероятным это ему казалось.

В кашеварне было спокойно. Гарлин почувствовав приход эльмы, выпрыгнул из окна на дерево и, спустившись вниз, отправился в хлев, всем своим видом показывая, что ничего страшного за время отсутствия Юллин, в комнате не произошло. Однако на Юллин напустилась Арая, развешивающая не совсем просохшее бельё на заднем дворе.

–Ты головой-то своей думаешь? Засадила кота в комнату, он и не пускает никого. Ивия помыкалась-помыкалась, бедняжка, а потом как испарилась куда… Что делать-то теперь?

–Я её видела, она на раскопах была, думаю, скоро появится. Арая, где Касам и знахарь?

–Так внутри, – Арая тревожно посмотрела на эльму, прекратив своё занятие. – Касам недавно приехал, привёз новые скобы и еды немного, а барн Кун у себя в комнате…

–Хорошо, – эльма энергично вбежала на крыльцо и направилась в едовую. Варщик сидел на табурете и шевелил губами над какой-то бумажкой, держа в руке грубое писало, сделанное из стебля пуховницы – местного растения, торчащего по берегам реки. Пуховница давала также и чернила: её черный пушистый налёт бережно собирали и варили, получая густую долгохранящуюся жидкость, и по мере надобности просто разбавляли водой, превращаясь в письменную принадлежность. Одноухий видимо подсчитывал свои расходы, связанные с поездкой на торговище и прикидывал, насколько им хватит денег, привнесённых всеми постояльцами в казну заведения. Увидев эльму, он замахал рукой, приглашая её за свой столик, но Юллин проскочила сразу к лестнице, бросив на ходу: «Жди здесь!» и быстро поднялась к себе. По пути она стукнула в дверь лекаря и, оставив свою открытой, стала лихорадочно натягивать фаниту. Кун не заставил себя долго ждать и вошёл к ней, когда она ещё полностью не справилась с застёжками своего одеяния. Сзади знахаря вертелся вездесущий Грошик, изнывающий от любопытства.

–Готовься, Кун! – эльма встряхнула волосами и стала быстро заплетать косичку. – Похоже, гости уже прибывают. Как соберёшься, иди вниз: там уже Касам ждёт. Я недолго…

Знахарь кивнул и ни слова не говоря ушёл в свою комнату, а Грошик остался, скромно присев на краешке кровати. Он очень хотел помочь, но не знал, чем, потому что не ведал о чём идёт речь.

–Где Детинушка? – не прерывая своего занятия, эльма посмотрела на мальчика.

–В своей каморке, – с готовностью сообщил Грошик. – Спит, наверное, утром-то его рано подняли.

–Значит так, Грошик! Мы сейчас поговорим с барном Куном и твоим хозяином, а потом уйдём, скорее всего. Ты должен нам помочь: присмотри за Детинушкой и Ивией, когда она появится. Главное, чтобы они со двора никуда не выходили и сам тоже по переулкам не шастай.

–Тётку тоже предупредить? – несколько обиженным тоном проговорил малец. Он-то рассчитывал на что-то более героическое, а его просто определили в няньки к двум неразумным.

Юллин почувствовала его недовольство и присела рядом с ним.

–Арае я сама скажу, а Фильта барн Касам предупредит, – она провела рукой по голове мальчугана. – Ты не дуйся, Грошик, то о чём я тебя попросила, не так уж и просто. Нам будет гораздо спокойнее, если мы будем знать, что никто не вмешается в…ну, в общем, в одно очень важное дело, от которого может быть, даже твоя судьба зависит. Понятно?

Мальчуган подумал немного и кивнул. – Грайс останется здесь, – подсластила пилюлю эльма. – Будет с тобой охрану нести.

Грошик улыбнулся. Вот это да, это было здорово. Он, получается, как бы старшим остаётся в «Соме», если Юллин ему доверяет кота. Он с готовностью спрыгнул с постели и собрался немедленно бежать вниз для выполнения указаний, но эльма придержала его.

–Ещё кое-что, Грошик. В кашеварню, могут наведаться посторонние. Так вот их пускать не надо, никого – и Лохмотя в том числе. Говори, что хозяин на торговище уехал, а если про нас с барным Куном спросят, мы тоже с ним отправились. Лохмоть – то, конечно, тебе не поверит, (если придёт), но для того Гарлин и останется, что бы этот разбойник свой нос не сунул куда не просят. Ну, все, похоже… беги скорей, скажи внизу, что я скоро…

Грошик умчался, а Юллин подошла к мечу, стоящему в углу. Немного подумав, она взяла свёрток и бережно стала разворачивать тонкую кожу. Вскоре в её руках лежали ножны, из которых она осторожно извлекла кладень – острый, немного изогнутый меч с полузакрытой гардой и выгнутой рукояткой, заканчивающееся навершием в виде оскаленной головы какого-то мифического зверя. По лезвию тянулась вытравленная надпись «Послушник». Немного полюбовавшись тусклым блеском клинка, она задвинула его назад в ножны и, встав, привычными движениями начала одевать перевязь. Вскоре меч уже висел у бедра. Закончив, она немного попрыгала, проверяя удобно ли ей, и несколько раз сделала движение, как бы выхватывая кладень. Ношение щита Юллин отвергала: в бою она брала во вторую руку кинжал, так пригодившийся ей на торговище. Оставшись довольной, она ещё раз оглядела комнату и, плотно закрыв за собой дверь, выбежала в коридор. Навстречу ей вышел Кун, одетый как обычно, но внимательный глаз эльмы, сразу отметил тонкую кольчужную рубаху, воротник которой поблёскивал под его расстёгнутым сверху пыльником. Что же касается оружия, знахарь так и оставил острину, видимо бывшую его любимицей.