– Майкл, отлично. Мило, что зашел! Присаживайся и позавтракай с нами, – Керол наконец-то улыбнулась, и Джек был благодарен другу за это наивное оправдание.

– Я, конечно же, с удовольствием! Я вас не стесню? Как-то не совсем удобно?

– Брось придуряться, Майки. Хитрая физиономия выдает тебя с потрохами! Садись уже, – Джек указал на стоящий рядом стул.

Керол поставила перед Майклом чашку с омлетом, пододвинула булочки, сок, поставила рядом бекон и чистый стакан.

– Как поживает Генриетта?

– О, она передает вам привет. Спасибо, все нормально.

Майкл говорил с набитым ртом, и поэтому сказанное произнесено примерно так: «Она пер…ет вам пывет, спсбо, вс номалн».

– Чем занимается маленькая Сью?

Майкл хрюкнул, тщательно переживал пищу, скривился, будто ему наступили на любимую мозоль:

– Только тем, что везде сует свой нос. Покоя от нее нет.

Керол звонко рассмеялась, подымаясь из-за стола.

– Твоя сестренка просто чудо! Вы уже уходите? – Растерянно спросила она, видя, что Джек поднялся вслед за ней и теперь нетерпеливо переминается с ноги на ногу, выразительно поглядывая в сторону жующего друга. – Но, Джек, Майкл ведь…

– Спасибо, мама, все было вкусно. Но нам пора, – Джек подтолкнул Майкла в бок.

– Ой, спасибо миссис Керол. Нам действительно пора.

– Джек, я надеюсь, ты не забыл о моей просьбе.

– Нет, мама конечно!

– Зайди к матушке и навести Рейчел!

– Э…м… конечно, как освобожусь!

– Ничего подобного. Сегодня же! И не забывайте делать пожертвования, – она сделала вид, что сердится, но Джек тут же раскусил уловку. Керол не умеет притворяться.

Джек с Майклом торопливо вышли из дома, направляясь к стадиону. По пути предстояло сделать круг и зайти за Луисом. Джека охватывала легкая дрожь нетерпения. Так всегда происходит в предвкушении тренировки. Чего нельзя сказать о Майкле, спокойно жующего булочку, стянутую из кухни Керол, и беззаботно мурлыкающего под нос мелодию:

– Тот темный лабиринт забытой бесконечной злобы,

Единственным моментом возвестил. Ты проклят и забыт. Ты проклят и забыт.

***

Утопающий в зелени городок оживал. За лесом, на склоне горы Маун-Худ, в монастыре зазвонили колокола. Мелодичный звук опустился на город, словно клубы тумана, проникая в каждый дом, через распахнутые настежь окна, который завораживал, манил, впечатлял. Люди поднимали головы, бросая взгляды в сторону старого замка.

Кто-то торопился в церковь «святого Доминика» на окраине Файерлейка, кто-то на службу, кто-то скорее внести пожертвования в чашу «Подношений», в надежде умилостивить капризную, переменчивую удачу и обратить ее лик в свою сторону.

Старик Герри Дик, чинил на лужайке возле дома на Бруксонхилл старый разбрызгиватель, с завидной периодичностью выходящего из строя, смачно изрыгая проклятья на головы парней из службы наладки. Вся улица в который раз выслушивала о «зажравшемся Бене Сандовеле и ленивом Шоне Марке».

Местами облупившийся от старости фургон молочника проехал мимо, обдав Джека и Майкла порцией выхлопного дыма. Молочник работал даже в праздники и воскресенье. «Люди пьют молоко и выходные дни», – любил поговаривать мужчина, ворчливо отвечая на недоуменные взгляды жителей.

Белый фургончик с эмблемой фабрики «Скьюета» останавливался возле очередного коттеджа, и не высокий толстый человечек, кряхтя, выходил из машины, неся в руках молочные бутылки. Из ушей торчали неизменные наушники. Он подпевал, покачивая головой в такт, совершенно не обращая внимания на неодобрительные взгляды. Молочник начисто лишен слуха.

Майкл хихикнул, глядя на него:

– И я еще думал, это тебе медведь на ухо наступил! От такого тромбона у кого хочешь крыша поедет. Интересный персонаж для комиксов ужасов!

– Да, и чем же?

– Да странный он какой-то чувак, нелюдимый. Ни разу не видел его в чьей-либо компании. По-моему, даже в «У Босса» не ходит, чтобы пропустить пару стаканчиков сливочного пива после трудового дня и потрепаться о своей паршивой жизни, как это делают все нормальные мужики! В церкви стоит особняком, возле самой двери, будто так и ждет момента, когда отец Сэмуил на проповеди закатит глаза к потолку, как он это любит делать, чтобы поскорее слинять незамеченным.

– Человек любит одиночество, и что с того? Есть такой тип людей, которые тяготятся общением. Я в этом ничего плохого не вижу.

– Ну да, ты никогда ничего плохого не видишь. А что если он маньяк? – Парень подозрительно покосился в сторону молочника. – Видел репортаж про тех типов, что живут особняком в каком-нибудь Богом забытом уголке? Классический случай.

– Майкл, ты почти в каждом видишь маньяка.

– Разумеется. У меня дар. Вот ты, к примеру, маньяк футбола.

– Отлично! К твоему сведению, мы увеличиваем тренировки еще на два часа. Думаю, необходимо больше сил отдавать подготовке к чемпионату. Предстоящая игра не за горами.

– Да это же… Это невозможно. Садизм. Ты и Уокер! Только не сейчас! Я и так прихожу домой, как выжатый лимон. У меня, по твоей милости, ни на что не хватает времени.

– Это не обсуждается, Майки. Я созвонился с тренером. Он только «за».

– Ну конечно, он будет «за». Он же чертов садист! Еще бы ему быть против.

– Нужно увеличить время. Это не садизм, а необходимость. И когда мы отделаем «Плохих парней» и возьмем кубок, ты станешь благодарить тренера. Мы должны взять кубок, и мы его возьмем, если для этого нужно будет ночевать на поле – значит так и будет, – упрямо сжал губы Джек, мимолетно глянув в небо на пролетавшую мимо тройку черных птиц.

– Ты же, вернее мы всегда побеждаем! «Орланы» и так выиграют.

– Никто не может все время побеждать, Майкл. На каждого крутого игрока, найдется еще круче! Рекорды рано или поздно побеждаются, тебе ли это не знать. На спортивном пьедестале не удержаться лишь верой в свою непобедимость. Для этого требуются годы тренировок, самоотдача и, не скрою, доля фанатизма. Неоспоримый спортивный закон, друг. Луизиана – одна из сильнейших клубов. И ребята там далеко не слабаки. Поэтому…

– Поэтому мы увеличиваем время тренировок, бла-бла-бла, – проворчал Майкл.

– И не только, должен кое-что продемонстрировать. Я разработал прием для команды нападения.

– Что, еще один?! Надеюсь, меня не убьют, как это чуть не случилось в прошлый раз, – почесав затылок, нахмурился Майки. – Или его не запретят, как жесткий или опасный. Черт, ну надо же – фанатизм!

Совсем не хватало времени на девчонок. Майкл пользовался огромной популярностью, даже не смотря на порой бестолковый вид и глупые проделки. Но он обладает неповторимым шармом и может очаровать, просто рассказав слезливую историю про несчастную любовь очередной «жертве» – «Ромео и Джульетта» в современной интерпретации признанного гения Майкла Гранда!

Зато девчонки такие истории обожают, и, что немаловажно, он один из лучших принимающих в команде Джека. Все игроки «Белокрылых орланов» являются предметом воздыхания более половины женского населения Файрлейка. И Майкл этим успешно пользуется!

Они решили срезать путь и, проходя мимо церкви, повернули на аллею вязов, ведущую к дому Луиса. Каждый думал о своем.

– Теперь я точно сегодня не успею встретиться с Кэтти! – Вздохнул Майкл. – Эх, через год уеду из унылого городка, вырвусь из-под опеки шерифа, с его нудными речами. Ему бы с отцом Сэмуилом в пару! Тот еще дуэт бы вышел! Поступлю в какой-нибудь престижный университет подальше от этого тоскливого городка с его неусыпным надзирателем Гордоном, и прощай беззаботная жизнь!

Джек улыбнулся. У Майкла все так просто: учеба, игра, жизнь, дом. У него же все спутано, а будущее туманно. Он хотел уехать, но как оставить мать совсем одну? Без него она пропадет. Жесткие правила ордена, чьим активным членом была Керол, не давали покоя. Он волновался за нее и небеспочвенно.

Настоятельница монастыря, она же одна из семи руководителей или «первых» ордена, для членов культа являлась главным лидером и вдохновителем. Уставы, написанные ей собственноручно, напоминали указы инквизиторов восемнадцатого века в борьбе с истринскими ведьмами. Джеку мало верилось, что это манускрипты древней пророческой книги огня, увековеченные его основателем, как она утверждала, демонстрируя толстый старый потрепанный фолиант в красной бархатной обложке, расписанный серебреными иероглифами.

Прочесть манускрипт, по ее словам, имели право и могли только прошедшие обряд «Просветления», то есть избранные, в число которых входила матушка. Кто были остальные, Джек даже предположить не мог. Зная только, что его мать и Скайокеры входят в их число. Обряды, таинства, проводимые на частых собраниях, строжайше охранялись от посторонних глаз, и чем конкретно занимался орден – никто из непосвященных даже не догадывался.

Но все бы ничего, Джек был готов мириться с паранойей, как он называл правила ордена, если бы не одно из нерушимых законов этой организации. Дети руководителей – их приемники, не могут самостоятельно выбирать партнера. Лишь звезды и прорицатель может указать на избранного. Кровь не должна смешаться и прервать рождение очередного «первого».

Лишь руководители могут дать окончательное согласие и закрепить выбор. Сразу после рождения приемника настоятельница забирала малыша в монастырь, располагающийся на склоне горы Маун-Худ далеко в зеленых джунглях, чтобы провести с младенцем несколько дней.

Впадая в медитацию, она совершала ряд таинственных обрядов. После чего возвращала малыша родителям и объявляла решение: называя дату рождения другого ребенка, его имя и имя матери. Почти всегда это были коренные жители Файерлейка, как это произошло с Джеком, но иногда случались редкие исключения, как однажды рассказывала Керол.

Это все, о чем он знал.

– Не всегда люди имеют право выбора, но это не делает их несчастными. Дела и помыслы способны изменить мир, а любовь всегда приходит туда, где живет гармония. Чувство долга и обязательства перед обществом всегда должны быть приоритетом в наших желаний, этим человек и отличается от животного.

– Прежде всего, он думает о ближнем. Не этому ли учит Библия? Не много ли приводит примеров веры в нелегком пути и вознаграждения, достающиеся тем, кто чтит испытания, выпадающие на его долю? Только пройдя тернистый путь, и исчерпав тяготы, уготованные свыше, мы возвысимся и сможем достойно исполнить то, что должны.

Естественно Джек, как человек, рожденный в век Интернета и нанотехнологий, относился ко всему с легким юмором. Он привык, что с раннего детства, ему постоянно твердят о Рейчел Скайуокер, как о спутнице, с которой проведет жизнь, но в серьез он никогда об этом не задумывался. Хотя городской шериф Гордон Скайуокер, отец Рейчел, часто любил напоминать об обязательствах перед городом, орденом и его жителями. Он говорил, что Джек избранный, и миссия, возложенная на него Богом – оберегать этот город и хранить ценности ордена, как это делали его отец, дед и дед деда.

– Оберегать от чего? – Спрашивал парень. Гордон багровел, открывал рот и замирал на некоторое время.

– Все узнаешь, когда пройдешь обряд.

Предназначение изменить нельзя – это судьба. Ведь мы лишь слепое орудие в руках Всевышнего, а наш путь предопределен заранее. После университета Джек обязан вернуться в город, чтобы возглавить орден и продолжить его работу.

– Ты как всегда, ничего не понял. Опять летаешь в облаках в объятьях красотки – дочки шерифа? Ты слышишь, о чем я?

– Повтори.

– Вечером покажу, как сделал сцепление. Осталось только подкрасить мою малышку и можно прокатиться хоть сегодня. Как? – Лицо Майкла зарделось от радости.

– Отлично! Первым поедешь ты.

– При всем уважении, твое недоверие меня жутко задевает.

– Не то имел в виду. Наверное, самому не хочется отдавать первенство, даже мне. Ты же собрал его своими руками. Сколько потрачено сил, времен, средств и только поэтому ты должен быть первым! Хотя, я еще могу и передумать.

Они подошли к небольшому двухэтажному уютному коттеджу, утопающему в зелени кипариса. Позвонили в дверь, долго ждали, но никто не открыл.

– Может, он уже ушел? Эй, Луис!

– Нет, мы договорились встретиться здесь, – Джек завернул за дом, осторожно, чтобы не затоптать газон, прошел вдоль стены, заглядывая в окна. С заднего двора раздавались приглушенные звуки.

– Я так и знал, – Джек усмехнулся. – Где еще может быть наш Луис?

Посредине гаража развалился старый покореженный «Студебейкер», из-под ржавого днища которого торчали длинные ноги в больших грязных ботинках. Тишину нарушало сопение и легкий стук.

– Эй, кто подошел? Будьте добры передайте гаечный ключ, он где-то рядом со мной.

Рука говорившего ощупывала землю вокруг. Ключ лежал всего в дюйме, но достать его не получалось. Майкл поднес палец к губам, хитро подмигнул Джеку, огляделся по сторонам и схватил содовые ножницы.

– Ну же, кто там такой тормоз? Неужели нельзя быстрее!

Майкл сунул в раскрытую ладонь, торчащую из-под машины, ножницы. Через мгновение рука скрылась под капотом, а затем послышалось ругательство.

– Черт дери! Я знаю, это ты Майки, сейчас схлопочешь!

Парень с трудом, под звонкий смех Майкла, вылез из-под машины. Черные, коротко стриженые волосы, торчали в разные стороны, смуглое лицо измазано маслом, большие карие глаза прищурены, слегка полноватые губы плотно сжаты. В жилах парня течет индейская кровь. Он широкоплеч, высок, а под тонкой майкой играют внушительные мускулы.

– Что уже время? – Проворчал он, бросив недовольный взгляд в сторону рыжего паренька. Голос был глубокий и чувственный.

– И тебе доброе утро! Извините, что прервали, мистер, – захохотал Майкл, взглянув на чумазое лицо. – Как всегда пунктуален?

– Просто превосходно! Это ты говоришь вовремя собраться? Луис, ты должен быть готов полчаса назад и встречать нас возле дома, – Джек нетерпеливо махнул руками. – У нас и так недостаточно времени. Это необходимо было делать именно сейчас?

– Да! Всыпь ему по первое. Не мне же всегда сливки собирать.

– Ты прямо, как моя мамочка! Когда прикажешь этим заниматься, сэр? – Парень швырнул ножницы на полку и вытер грязные руки о заляпанный маслом комбинезон. – Я, между прочим, не по девкам бегаю, как некоторые. А занят делом.

– Я по девкам бегаю, как ты говоришь, в свободное время. А ты, что за танк ремонтируешь? Решил разбогатеть на антиквариате?

– Очень весело! Когда починю, сам увидишь. И не вздумай просить прокатиться.

– Ну, да. Это должно быть смешная шутка. Я в корытах не разъезжаю!

– Ладно, ребята, хватит, – прервал начинавшуюся перепалку Джек, зная, что неминуемо за этим последует: попытка повалить друг друга на землю, с признанием поражения своего соперника. – Луис, тебе пять минут на душ и сборы!

– Успею, – пробубнил парень, тут же сделав попытку толкнуть Майкла плечом, но тот предусмотрительно резво отпрыгнул в сторону, опасаясь реакции Джека.

Они прошли в коттедж. Луис поднялся в ванну, на ходу крикнув, чтобы друзья располагались, как у себя дома, но Майки не стоит воспринимать это буквально. Друг, фыркнув в ответ, со всего размаху шлепнулся на диван, закинув ноги на мягкий подлокотник.

Джек окинул гостиную взглядом: видавший виды диван, обтянутый синим флоком, круглый низкий столик из орехового дерева со стопкой глянцевых журналов для автолюбителей, небольшой комод, заставленный причудливыми статуэтками, на полу цветной ковер, разрисованный ромбами и многогранными фигурами. На стене – несколько портретов счастливого семейства.

Родители Луиса отправились в очередную служебную командировку. Их сын, как человек, выросший практически без родительской опеки, был излишне самостоятелен и многое умел. Вот и теперь он ремонтировал машину, которую давно собирались отправить на свалку.

«Археологи – люди не богатые. Лишних денег никогда не бывает, поэтому машина на ходу не помешает», – здраво рассудил он.

Майкл, развалившись на диване, вяло листал журнал.

– В этом доме повеселее ничего не найдется?

Джек подошел к портретам, на которых, казалось, запечатлена вся жизнь семьи Смол. Вот молодые Дуглас и Ребекка возле церкви: светловолосый юноша в черных брюках и белой рубашке нежно обнимает девушку в красивом белом платье. Тяжелая черная коса перекинута через плечо. Смуглая кожа отливает бронзовым загаром, а черные миндалевидные глаза горят счастьем. «Луис так похож на мать», – подумал Джек, переводя взгляд на другую фотографию.

Малыш Луис, спящий в колыбельке: большой палец во рту, возле правой пухлой щечки выплюнутая пустышка. Здесь он делает первые шаги под внимательным взглядом отца. А вот ему уже двенадцать: он возле первого собранного своими руками скутера, горделиво улыбается.

Луис отсутствовал недолго. Появившись на ступенях лестницы и увидев, что Джек с интересом рассматривает портреты, смутился.

– Э… Хм… Это мамина затея. С годами она становиться слишком сентиментальной. Решила, так сказать, освежить интерьер.

– Ну, наконец-то! Не прошла и вечность! Ты готов? Долго же тебя не было, – перебил Майкл, отбрасывая от себя журнал и поднимаясь с дивана. – Мы сегодня дойдем до стадиона когда-нибудь, или я должен провести на поле весь сегодняшний выходной? Между прочим, у меня на этот день запланирована масса дел! А по твоей вине, Луи, если мы опоздаем, то не скоро сможем вырваться из лап садиста Уокера! Тот только рад лишний часок над нами поизмываться. Впрочем, не он один, – чуть слышно добавил Майкл, покосившись в сторону Джека.

***

Ребята быстрым шагом пересекли Флауэрс авеню. Майкл мурлыкал под нос песню, улыбаясь каждой встречной девушке. Луис же наоборот мрачно поглядывал то на Джека, то на жизнерадостного Майкла. Он был задумчив и явно не в лучшем расположении духа.

Джек в уме прокручивал комбинацию, которая не давала покоя последние несколько дней, для команды нападения, поэтому вздрогнул, услышав громкий окрик друга.

– Майкл, ты прекратишь когда-нибудь или нет?

– Что? Что я сделал?

– Хватит пялиться на каждую проходящую мимо девчонку. Тебе что, десять лет?

– Ха, это тебя задевает? Завидуешь, потому, как они на тебя внимания не обращают? Все призы – мне! Так?

– Ну, уж куда мне с тобой-то равняться! О приличии когда-нибудь слышал?

– Не ревнуй, друг. Отличный день! Если бы не предстоящая встреча с Ламаром, все было бы просто идеально! Да, кстати, я вчера не видел Дэнна.

– Он же говорил: будет на лесопилке.

– Ты, Джек, его там вчера встречал?

– Разумеется! Ты не забыл – я там работаю!

– Он придет на стадион?

– Может быть позже.

Майкл увидел Рози Стоун, тут же забыл про Дэнна и, улыбнувшись, смачно чмокнул, подняв большой палец вверх. Луис закатил глаза:

– Майкл, перестань. С тобой идти стыдно.

– Это еще почему? Учись, пока я жив, как нужно обращаться вот с такими крошками! – Он свистнул вслед Рози, которая тут же захихикала, помахав рукой. – Кстати, Джек, плохи дела у нашего Дэнна.

– О чем это ты?

– Ты до сих пор не понял, тоже мне – лучший друг? Он же по уши втрескался в твою Рейчел Скайуакер, по пятам за ней ходит. А ты разве еще не догадался?

Луис толкнул Майкла в бок.

– Эй! – Обиженно крикнул парень.

– Догадывался. Если еще не заметил, за ней половина мужского населения по пятам ходит.

– Ну а ты то что? Честное слово – я тебя не понимаю: такой шанс выпадает! Где еще встретишь такую красотку? Только из-за одного этого ей можно простить все, что угодно. С ума сойти! К тому же имеется один огромный жирный плюс: папочка – шериф.

– Ты, знаешь, Майкл, я как-то не планировал.

– Ну, ты даешь! Не планировал он. Святой Патрик! К тому же у вас это, как его, соглашение.

– Для меня это не имеет ровным счетом никакого значения.

Джек и сам не мог разобраться в своих чувствах. Самая красивая девчонка города не волновала. Ее холодная красота не согревала. Для него Рейчел, как открытая книга – все понятно и предельно ясно: деньги, наряды, поклонники, восхищение собой, танцы и клубы. Ничего более. Красота – не самое главное. По крайней мере, для него это не столь важно.

Орден… Казалось, семья Скайуокеров относилась к этому слишком серьезно. Шериф называл его сыном, что просто выводило из себя. Джек всегда будет звать отцом только одного человека. Он несколько раз говорил шерифу о том, что будет жить так, как решит для себя сам. На такие заявления Гордон всегда загадочно улыбался и просил не делать поспешных выводов. Какое-то безумие!

– Теперь понятно, почему у него всегда такой виноватый вид. Ему стыдно перед нами. Да она из него веревки вить начнет, вот уж кому ни позавидуешь! – Сказал Луис.

– Она уже из него веревки вьет, – хмыкнул Майкл.

– Час от часу не легче! И что же теперь?

– Время – единственный лекарь, – многозначительно произнес Майкл, скосив глаза в сторону Джека.

Друзья подходили к стадиону. На поле не все еще собрались. Пока переодевались в раздевалке, подтянулись остальные.

Джеку потребовалось несколько минут, чтобы объяснить Ламару новую линию нападения и защиты. Тренер одобрил тактику, но высказал сомнения, что не все могут так блестящее выполнить комбинацию, как сделал бы сам Джек. Ничего не стоило убедить его в обратном. Уж что-что, а Джек блестяще владел даром убеждения. И после того, как Уокер разъяснил команде, что от них требуется, тренировка началась.

Небо заволокли тяжелые тучи, и скоро пошел ливень, что кардинально усложнило поставленную задачу. Принимающий Пол Хьюстон сегодня явно был не в форме. Он дважды сбил с ног Майкла и заехал в шлем Луису с такой силой, что тот едва удержался на ногах. Бегущие Том Хант и Билли Геллер никак не могли понять, чего от них требовал Ламар, который орал так, что под конец тренировки совсем охрип.

– Черт возьми, да вы просто девчонки. Толстая Мегги Хайт и то бегает быстрее вас. Какого… ты Стив виснешь на Ханте, он что, напоминает твою подружку. Маршалл, можешь быстрее шевелить жирной задницей? Чтобы пробежать хотя бы ярд, надо вспомнить, что ты спортсмен, а не беременная девица!

– Я сейчас ему точно двину, – Джим был в ярости. Он сбил с ног Оливера Хаймана, пытаясь отобрать у него мяч.

– Да это же клуб умственно отсталых переростков! – Продолжал орать тренер. – Я что неправильно объясняю, черт возьми. Темпл и Смит, долго будете обниматься: это не гей-шоу, чертовы сопляки. Вам место у мамочки под юбкой, а не на поле. Гранд хватит цепляться за Дитертона, он твоя новая девица?

– Ну, гад, – прошептал Майкл вне себя от злости.– Когда-нибудь я ему все припомню.

– Смол, у тебя прицел сбило? Как ты мяч передаешь? Наведи резкость, мать твою…

– Милый добрый наставник, – буркнул Луис, сняв шлем и сплюнув на траву. – Мертвеца достанет.

В отличие от ребят Джек чувствовал себя превосходно: растворяясь, сливаясь с мечом в одно целое. Игра принесла радость, наполнила силой, возвысила. Он не бежит, а парит. Все происходит, словно в замедленной съемке, и Джек удивляется: отчего ребята двигаются так скованно и неуклюже. Четко предугадывая следующий маневр соперника, он легко обходит блокировку, тут же оказываясь впереди на несколько футов.

Душа ликует от экстаза, а тело кажется невесомым. Не испытывая усталости, он подбадривает ребят, с раскрасневшимися от изнеможения лицами. Главный козырь Джек оставит для себя. Для настоящей игры. Сюрприз «Плохим парням»!

После двух часов тренировки, тренер объявил небольшой перерыв, во время которого заново принялся объяснять команде предложенную Джеком тактику. Его лицо приобрело угрожающий багровый оттенок. Размахивая руками, тренер кричал так, что силе голоса позавидовал бы симфонический оркестр.

Тренировка продолжилась. Пол Хьюстон неудачно упал, подвернув ногу, и его пришлось срочно отправить в больницу. На замене остался Кевин Олдман.

Поле размокло, превратившись в грязевое болото. Тренировку решено было на сегодня закончить. Игроки мокрые, усталые, грязные и злые сидели в раздевалке, пока Ламар, расхаживая взад-вперед, охрипшим голосом разъяснял суть проигранных комбинаций.

– Завтра, после службы все ко мне! Начнем все сначала. Время тренировок увеличивается, пока мы не добьемся хоть какого-нибудь результата. Что вы сегодня показали? Это не игра, это пастбище сонных старых мулов.

– Но сэр, ведь было решено…

– Я тебя не спрашиваю Грант, чертова сопливая девчонка! Что ты сегодня показал? Если оценить твои жалкие попытки по десятибалльной шкале, я не дал бы и единицы. – Уши Майкла мгновенно вспыхнули, он дернулся вперед, но Луис успел схватить его за руку.

– Не стоит! – Прошептал он, качнув головой. К счастью тренер ничего не заметил, переключившись на Дитертона, и теперь орал на него.

– Он меня достанет!

– Легче тренировать стадо тупых орангутангов, чем возиться с вами. Только теряю время! Повторяю, завтра все ко мне!

<1 2 3 4...21 >

На страницу:

Перейти

2 из 21