Книжные Черви 2

– Базаров, – ответил Евгений, жадно уплетая пельмени.

Тут его спасители рассмеялись.

– Я не понимаю вас, – вскинул удивлённые глаза юноша.

– Ну чо, Базаров, это ж как в книжке, ну, как её, в школе проходят. «Отцы и дети!» Во! – потрясая солёным огурцом, сказал Вова.

– Я напоминаю вам героя книги?

– Ну да. Именем и фамилией.

– Понятно. Как-нибудь на досуге почитаю.

– Потом, а то, если у тебя проблемы с головой, то пока не нужно перенапрягаться, – вклинился в разговор Николай Степанович.

– И то верно.

– Лет-то тебе сколько, помнишь? – продолжал допрос Вова.

Базаров знал, что умер он в 27 лет, но сейчас чувствовал себя немного моложе. И тело тоже казалось юношеским. Сказал наугад:

– Двадцать.

– Ты же не обколотый ничем? Как ты в морг попал? – не унимался Вова.

– Знаете, некоторых людей живьём хоронили, слышали про такое? – ответил вопросом на вопрос Базаров.

– И, правда, клиническая смерть… – кивнул медбрат.

– А мы в каком городе? – вдруг заинтересовался Базаров.

– В Ленинграде. В Петербурге, то бишь. Тьфу, – сказал Николай и с какой-то непонятной Базарову досадой махнул рукой.

Дальше Евгений ел молча. Вокруг было так много вещей, о которых он не знал ничего. Ему безумно хотелось вновь оказаться на улицах города, побродить, узнать, чем жил этот мир. Но нужно было вести себя осторожно. А то так и за безумца можно сойти.

*

За первые несколько дней Базаров привёл квартиру Николая Степановича в абсолютный порядок и стерильность. В перерывах между уборкой он жадно читал материалы по истории, которые нашёл в интернете. И, конечно, очень много читал про медицину, которая немало изменилась за это столетие, про то, как работали врачи на войне. Евгений был в ужасе от того, насколько люди преуспели в уничтожении друг друга. Женя спал по четыре часа в сутки, остальное время поглощал информацию, и ему всё было мало.

Николай Степанович наблюдал за юношей и диву давался. Но не отвлекал его. Видно было по мальцу, что он что-то пережил и не стоит его трогать лишний раз.

Однако восстанавливать документы всё же отправились. Паспортистка тоже смеялась, когда записывала имя и фамилию Евгения, говоря, что его родители явно любители литературы и юмористы.

В тот же вечер Женя спросил у Николая Степановича, есть ли у него дома эта книга, с героем которой его все сравнивают. Мужчина указал на старый советский книжный шкаф и сказал искать там. Сам же отправился на смену.

Евгений нашёл книгу в сером переплёте, от которой пахло старой бумагой, пылью и плесенью. Рассмотрел название и перевернул первую страницу. В этот момент рука его на мгновение отдёрнулась. Он порезался бумагой. Тот же самый палец, на котором красовался маленький рубец, который стоил ему жизни.

Обработав рану, Евгений принялся за чтение.

*

– Нужен я России? Нет, всё-таки не нужен, – прошептал он и закрыл книгу.

Что-то умирало в нём. Болезненное, рвало на куски. Хотелось выть от этой боли, крушить всё на своём пути. Он не мог объяснить, как так получилось, что вся его жизнь была детально описана в книге. Каждый его разговор, каждое переживание. Он помнил всё это! Помнил! Не было научного объяснения. Наука предала его.

В этот момент от осознания собственной никчёмности и бессилия ему захотелось что-то сделать с собой. Он зашёл в ванную, долго смотрел на своё лицо. Оно раздражало его, выписанное каким-то творцом, он хотел соскоблить его.

Бритвенный станок лежал на раковине. Базаров схватил его, начал сбривать бакенбарды, царапая кожу; он в отчаянии смотрел на своё лицо и не понимал: неужели и эти его шаги были предначертаны и записаны в книгу жизни? Безумие охватило его, он стал сбривать свои длинные волосы…

*

Когда Николай Степанович зашёл в кухню, он сначала опешил: там стоял бритый налысо юноша, благородные черты лица словно стерлись в один миг, и сейчас сын дворянки Евгений Базаров был похож на Жеку, самого настоящего простого пацана с района, коих так много в питерских и не только питерских подворотнях. Он стоял в серой майке и трениках и варил пельмени, абсолютно убитый горем.

– Ты чо, Жень? – подходя к парню, тихо спросил Николай Степанович.

– Вы верите в Бога, Николай Степанович? – проговорил Базаров с досадой в голосе.

– Ты чо? Жень, что случилось? Ты что-то вспомнил? Эк тебя! – покачал головой мужчина.

– Вроде того. Вы, верно, посчитаете меня сумасшедшим, если я скажу вам правду.

– У тя пельмени выкипают, – вместо ответа заметил Николай Степанович.

Кажется, эта фраза разрядила весь трагизм ситуации, и Базаров срочно стал искать способы спасти пельмени. Степаныч подошёл и просто выключил конфорку. 

– Ну, давай, валяй. Чо у тя случилось?

– Я взял почитать книгу, «Отцов и детей»… Я прочитал её.

– И?

– Вы же тоже наукам учились, как такое может случиться? Как? В этой книге словно описана вся моя жизнь до того момента, как я навсегда закрыл глаза. А когда я открыл их, я был уже здесь! Нет ничего другого в моей памяти. Словно… словно я сошёл с этих страниц. Словно меня написали давным-давно, и я… я выдумка! Чья-то выдумка. Меня не существует! Не существует! Но видите эту кровь? Я живой. Это кровь живого человека! Я живу, я чувствую. Как такое возможно?! – Евгения Базарова будто бы прорвало.

Степаныч не понимал, однако и не мог обвинить Базарова в безумии. Все его слова были искренними, в них не было лжи. В них сквозило отчаяние, отчаяние человека, который говорил правду и не верил самому себе.

В тот вечер Евгений напился практически до алкогольной комы. Он плакал, ругался, разбивал кулаки о стены, а Николай Степанович просто молча слушал. По натуре своей он уже ни во что не верил и ничего не ждал, но даже по прошествии шестидесяти пяти лет мир не переставал его удивлять. Поэтому, если Евгений и впрямь оказался ожившим героем книги или путешественником во времени, это не имело для старого врача никакого значения. Евгений был человеком в беде, ему нужно было адаптироваться к новой жизни и новой реальности. Ему нужна была помощь. И Николай Степанович решил взяться за таинственного юношу. И очень скоро это принесло свои плоды.

*

– Николай Степанович, я сдал, сдал экзамены! Меня приняли! – Базаров совсем запыхался и тяжело дышал. Он стоял посреди морга счастливый, готовый обнимать и живых, и мёртвых.

– Вот видишь. А паники-то развёл. Я ж те говорю, вот с нуля учись. Наши кого угодно выучат. Даже если ты и впрямь из 19-ого века. Шучу.

Евгений был зачислен в медицинский университет им. И. П. Павлова на бюджет, и учёба очень быстро отвлекла его от поисков смысла жизни и тайны своего происхождения. Уже через полгода Евгений начал чувствовать себя обычным человеком. Учился, подрабатывал, помогал по дому Николаю Степановичу, стал слушать невыносимый дэт-метал, полюбил спорт.

В день, когда он закрыл последний экзамен своей первой сессии, он собирался с однокурсниками отметить это событие.

Базаров шёл по улице и весь светился от счастья. Он свернул во дворы и пошёл вдоль канала. Ощущение, что за ним следят, возникло внезапно. Евгений ускорил шаг, несколько раз обернулся, но так никого и не увидел. Только на одном из перекрёстков он заприметил небольшую собаку странной породы: пушистую, с пятнышками, с большими ушами и очень умными глазами.

Он прошёл мимо.

Собака двинулась за ним. Практически по следам, переваливаясь на своих коротеньких лапках.

– Кыш, – неуверенно сказал ей Базаров.

Собака не отставала.

– Отстань, блоховоз, – уже твёрже повторил парень. – Еды нет.

Собака села напротив него и внимательно посмотрела ему в глаза, словно хотела сказать о чём-то очень важном или как будто пыталась в нём кого-то узнать. Евгений топнул на собаку и замахнулся, и та, наконец, сбежала. Базаров вздохнул с облегчением. Животных он не очень-то любил.

*

…Год сменялся годом. В Питере порой и не замечаешь этого. Ничего не осталось от того потерянного юноши, которым был Евгений шесть лет назад. Жизнь его стала нормальной. Такой, как у всех. Смены, операции, прогулки с друзьями, встречи с женщинами, которые его только отвлекали, ещё больше работы, покупка машины, помощь по дому своему названому отцу. И два дня, когда всё изменилось…

*

Смена в тот день не задалась. Вечером Женя сидел на кухне и курил, несмотря на то, что уже два года как завязал с табаком. Сегодня он не смог спасти женщину, которая была матерью двоих детей, и всё закончилось дракой с её мужем прямо в коридоре больницы. Муж обвинил Евгения в некомпетентности. Отличное решение после четырнадцати часов операции с пациентом, которого практически невозможно было спасти, но Базаров взялся.

– Почему вы решили бросить работу? – обратился Женя к Николаю Степановичу.

Тот сделал Жене приглашающий жест, налил водки и залпом выпил.

– Тебе снятся сны? – вместо ответа спросил старый врач.

– А как же. Конечно, – кивнул Базаров.

– Знаешь, когда я работал хирургом, мне часто снился один кошмар. Будто бреду я по пустыне и чувствую преотврательную вонь. И я иду, а она усиливается. И вдруг вижу холм, и вот я иду, иду к нему и вдруг вижу, над ним вороны кружат. И мелкие мёртвые деревца вокруг холма. Я приближаюсь, а холм и не холм вовсе! А вырезанные мной человеческие желчные пузыри. Вот все-все, которые я за долгие годы практики вырезал. И я смотрю на эту груду, будто в картине «Апофеоз войны», только с желчными пузырями.

Базаров поморщился.

– Не смог я так больше. Просто не смог. Устал.

– Понимаю.

– Как смена прошла?

– Да ничего серьёзного. Одному алкашу ногу отпилил, а в остальном спокойно.

Николай Степанович закурил.

– Врёшь.

– Семью лишил матери, – горько усмехнулся Базаров.

– Колэктомия?

– Угу. Был похожий случай?

– Не раз.

Они выпили.

– Не искал?

– Что именно?

– Да корни свои. Как тебя сюда занесло-то. Раз уж о семье заговорили…

Евгений закатил глаза. Вопрос застал его врасплох.

– В последнее время думаю, что это последствия какой-либо черепно-мозговой травмы. Например, я перед травмой читал этого вашего Тургенева, и потому последнее, что помню – всю жизнь Базарова. И назвался так, потому что именно это запомнил.

– А если нет?

– Николай Степанович, полно вам, бросьте! Вот напишу я сейчас рассказ, допустим. И что, на другом конце страны оживёт кто-то, кого я придумал?

– А что, если так?

– Степаныч, и так паршиво, зачем ты вообще эту тему поднял?!

– Да, просто, Женя… Загубишь ты свою жизнь с хирургией. А может быть, тебе другая судьба предначертана?..

– Если я и впрямь из другого мира, то там, вроде как, я умер. Так себе вариант. 

– Но корни свои знать нужно.

– Да что вы заладили?! Степаныч, я знаю, ты переживаешь, что мы разошлись с Верой, но я не хочу семьи. И чудес не хочу. Покоя хочу.

Николай Степанович грустно посмотрел на своего подопечного. Он переживал за него, за то, что Женя всё не может найти своё место в этом мире. Что и друзья, и девушки держатся от него на расстоянии. И знал старик, что Евгений был чудовищно одинок. Просто убил в себе все эмоции и чувства, отдаваясь работе. Глядя на таких людей, ему всегда хотелось пожелать им чуда. Настоящего. Из тех чудес, в которые сам старик не верил, но сейчас очень хотелось.

– Не отрицай чудес, Женя, – с какой-то долей печали сказал старик, кивнул и пошёл к двери собираться на смену.

Базаров только махнул рукой и залпом выпил водки.

Днём они с Николаем Степановичем так и не пересеклись. Евгений и не хотел. Он бродил по городу, не находя себе места. То ли из-за драки с мужем пациентки, то ли из-за какого-то нехорошего предчувствия. Так или иначе, он двинулся на смену.

*

В дверь ординаторской постучали. Женя быстро свернул окно «Героев 3» на рабочем компьютере. В комнату вошёл наряд полиции.

По мнению Евгения, работа врача представлялась в массовом сознании чем-то романтизированным. Почему-то у обывателей существует мнение, что врач на смене обязательно успевает употребить флакончик медицинского спирту, поссать в раковину ординаторской и обязательно трахнуть молоденькую медсестричку. В реальности же за ночь можно было нарваться на неприятные происшествия с ВИЧ-инфицированным и ехать после в диспансер спасать уже себя; необходимо было правильно заполнить несколько свидетельств о смерти и иногда нарваться на вызов следователя. И вот сейчас, похоже, была эта самая ситуация.

– Евгений Васильевич Базаров? Майор Ларин.

– Доброй ночи. Чем обязан? – спросил Евгений, представляя, что, скорее всего, это из-за инцидента с дракой.

– Вы знакомы с Николаем Степановичем Ковалевским? – Фраза прозвучала, как глухой удар.

– Да. Конечно. – Базаров машинально начал привставать со стула.

– Когда вы в последний раз видели его?

– Вчера вечером. После смены.

– Пройдёмте.

По тону майора было понятно, что ничего хорошего эта прогулка не предвещала.

– Я могу узнать, что с ним?

– Он мёртв.

– Как?! Что случилось?!

– Сейчас мы проедем для процедуры опознания. Но сначала вам придётся подписать несколько бумаг о неразглашении.

– Неразглашении чего?!

– Евгений. Вы ведь живёте в квартире Ковалевского.

– Да, я снимаю у него комнату. Уже лет семь как.

– А где вы были вчера вечером?

– На смене, естественно. Проводил операцию по удалению грыжи.

– Кто может подтвердить, что именно вы были вчера на смене?

Базаров выругался.

– Персонал больницы может это подтвердить. Вы что, подозреваете меня в убийстве?!

– Откуда вы знаете, что произошло убийство?

– Потому что ваши дурацкие вопросы наталкивают только на этот вариант.

Через двадцать минут они подъехали к моргу. Евгений быстренько пробежался взглядом по бумагам о неразглашении. Не найдя в них подвоха, подписал.

Они вошли в морг. Под лампой лежало тело в чёрном полиэтиленовом пакете. Базаров, подходя к столу, был до последнего уверен, что полицейские ошиблись. Хотел верить. Также в его голове промелькнули мысли об остановке сердца. Или инсульте, или…

Мешок расстегнули, и стало понятно, зачем нужны были бумаги о неразглашении.

Половины лица у тела не было. Оно словно было срезано скальпелем. Вторая половина лица была изуродована, и глаз практически вырван. По телу также шли глубокие порезы, но самое странное, что успел отметить Базаров, – он не видел высохшей крови.

– Где кровь? – прохрипел он.

– Вы заметили, да?

– Что с кровью?

– Это мы сейчас пытаемся выяснить. Это очень странное убийство. Мы полагаем, что кровь была слита в другом месте.

– Бред. Тело бы раздуло, а так оно выглядит, словно его высушили. Я могу осмотреть труп? Помочь вашим криминалистам или кто там у вас?

– Сожалеем, но нет. В данном деле вы являетесь человеком заинтересованным.

– Да чтоб вас! Тут не нужно быть семи пядей во лбу, чтоб сказать, что это не обычное убийство! Где вы нашли тело? Можно ли увидеть место происшествия?!

– Неподалёку от Выборгского вокзала. Мы нашли его в таком виде. Может быть, вы можете нам рассказать, что он там делал?

Евгений тупо разглядывал тело. Его взгляд был пуст. А разум чист.

*

На смену Женя не вернулся. Он медленно шёл домой и курил. Поднялся в квартиру и сел на кухне, уставившись в стену.

– Теперь. В. Опасности. Ты. – Раздался странный гаркающий голос.

Женя вскочил. На пороге комнаты сидела собака. Кажется, он мельком видел её много раз, но не обращал внимания. Базаров рассмеялся.

– Нет. Ты. Не. Поехал. Крышей. Я говорю, – сказала собака.

– Тогда тебя нужно сдать на опыты, – с нервным смешком сказал Евгений.

– И тебя. Евгений Базаров.

– Допустим. Я уже готов поверить во что угодно.

В голове Жени словно прозвучали последние слова Николая Степановича: «Не отрицай чудес». Собака ждала реакции.

– Что происходит? Я устал. Я очень. Очень устал, – обессилено проговорил Базаров, снова опускаясь на стул.

– Я знаю, – отозвалась собака.

– Звать-то тебя как, блоховоз?

– Муму.

Базаров рассмеялся, как смеются люди в истерике, люди, которые хотят плакать, но вместо слёз организм выдаёт безумные обратные реакции.

– То есть, ты тоже оживший книжный персонаж? – отсмеявшись, решил уточнить Евгений.

– А удивляет что тебя?

– Меня уже ничего не удивляет. Я просто устал, блоховоз. Мне надо выспаться, тогда ты пропадёшь, все пропадут… – Базаров снова встал, намереваясь идти в комнату, однако собака его остановила.

– Спать, Женя, нельзя. Прийти они могут в минуту любую.

– Кто? – опешил Базаров.

– Те, кто убить тебя хочет.

Женя сполз по стенке на пол, подтянул к себе плед со стула и лёг, разглядывая собаку.

– Уходи, блоховоз.

Собака не сдвинулась с места.

– Они нашли тебя. Выманить пытаются. На смерть друга твоего.

– Пускай. Пускай. Я отомщу.

Язык Евгения заплетался от усталости, он проваливался в сон, игнорируя уже даже говорящую собаку.

*

Очнулся Евгений от дикого собачьего визга, который, казалось, должен разбудить половину района. Визг звучал настолько жалобно, что Базаров, проклиная себя, выскочил на лестничную площадку и побежал на звук. Он доносился из подвала. Ни секунды не раздумывая, доктор бросился туда. 

В подвале еле мигали лампочки, и было душно. Собачий визг уже перешёл в поскуливание, и Женя пошёл на него. В одном из проходов в луже крови, поджав под себя лапы, лежала Муму. Базаров осмотрел её: на животе зиял огромный порез. Доктор снял с себя майку и попытался аккуратно перевязать собаку. Сейчас бедолага лишь тихо скулила и ничего не говорила. Затем Евгений бережно взял животное на руки и пошёл к выходу.

Внезапно свет в подвале погас. Одной рукой прижимая к себе Муму, другой Евгений щёлкнул зажигалкой, извлекая огонь, и принялся напряжённо вглядываться во тьму. Нужно было как можно скорее покинуть подвал. 

В следующий момент что-то полоснуло его по запястью. Зашипев от боли, Базаров выронил зажигалку, однако здоровой рукой лишь крепче прижал к себе Муму. Аккуратно положив к своим ногам собаку, Евгений попытался ощупать порез, но в этот миг его укололо в спину. Женя вскрикнул. Он был абсолютно беспомощен: безоружный, в кромешной тьме, в компании одной лишь раненой собаки. Предугадывая следующее действие противника, Базаров закрыл ладонью свои глаза, и скальпель мгновенно резанул его руку. Некто двигался медленно, но совершенно бесшумно, словно вся тьма была его рабочей зоной. Нужно было бежать, но Базаров понял, что не может бросить Муму.

Евгений развернулся, резко присел и всем телом толкнул нападавшего. Звук ударившейся о пол бритвы возвестил о том, что Базаров всё сделал правильно и противник упал. Женя кинулся туда, куда, судя по звуку, улетела выроненная недоброжелателем бритва. Судорожно нащупав её и порезавшись о лезвие, он стал отступать к стене. Выставив бритву перед собой и прислушиваясь к каждому шороху, Евгений ожидал удара.

Ещё один порез рассёк шею от уха до ключицы, но вскользь, артерию не задело. Вдруг Женя почувствовал, как что-то буквально втягивает его в стену.

Первым чувством, охватившим его, была паника, однако доктор очень быстро совладал с собой, собрался, словно был на операции. И произнёс спокойно и твёрдо:

– Не верю!

Свет в подвале зажёгся. Перед Евгением стоял мужчина с бритвой, но без тени. Руки Базарова ныли от боли, но он собирался выйти из этой драки победителем. Обнаруженный мужчина понял, что не может уйти во тьму, и стены больше не являются ему помощниками. Он бросился бежать, стараясь скрыться от преследовавшего его Базарова. Кривясь от боли, Евгений, однако, следовал за ним.

Вдруг мужчина что-то воткнул в трубу, Базарова обдало горячей водой, и он упал на землю. Незнакомец скрылся.

– Собака, собака, ты как? – простонал парень.

– Жива, – слабым голосом отозвалась Муму.

Женя пополз в сторону, где лежала псина. Казалось, время вокруг застывало. Базаров полз. Тело щипало и жгло. Казалось, от этого ожога, от ранений вот тут он и умрёт. Но соглашаться с тем, что он умрёт из-за того, что решил спасти собаку, Евгений не хотел.

По-настоящему не хотел.

*

Когда Базаров открыл глаза, он обнаружил, что лежит в своей комнате на кровати, перевязанный неумело, но на совесть. Словно в ответ на его пробуждение, дверь открылась и на пороге комнаты появилась женщина.

– Ты ещё кто?! И что ты делаешь в моей квартире? – нервно воскликнул Базаров, приподнимаясь на локтях.

– Галантности тебе не занимать, – усмехнулась незнакомка. – Меня зовут Маргарита, и это мне пришлось тащить Муму и тебя сюда.

– Что с блоховозом? – уже спокойнее поинтересовался Базаров.

– С кем? – непонимающе вскинула брови женщина.

– С собакой.

– А что с ней не так?

– Ты не заметила рану на её пузе?

– Нет, Муму не была ранена. Ты был.

Евгений ощупал себя. Он и впрямь был перевязан с ног до головы.

– Я не понимаю… – растерянно начал Базаров.

– Поймёшь. – В комнату вошёл стройный парень в военной форме. – Видимо, ты исцелил ту, кто одного пера с тобой.

– А можно говорить по-человечески?! – вспылил Базаров.

– Евгений Базаров. Семь лет мы ждали, что ты вспомнишь, кто ты такой. А мы обязательно расскажем тебе, зачем ты здесь. Я Василий. А это Маргарита.

Евгений откинулся на подушку. Выбора не было. Придётся выслушать непрошеных гостей.

Конец интерлюдии

Сейчас же весь дом Марго был полон непрошеных и прошеных гостей. Евгений присмотрелся. За столом Онегин о чём-то очень живо спорил с зеленоволосой девочкой.

К Базарову подошла Мэл.

– Что-то не так?

– Не нужно приводить на встречи с нами обычных людей. Хлопот не оберёшься объясняться.

Мэл хмыкнула. Если и существовали на свете люди с отрицательной харизмой, то Базаров был одним из них.

Глава 16

Первым, что увидели Мери и Иван, когда зашли в гостиную Барыни, был сидящий в кресле Ленский с перебинтованными по локоть руками. Рядом мрачно раскуривал трубку Кирсанов. Ленский всем своим видом показывал, чтобы его не трогали. Именно поэтому, будучи редкостным язвой, Иван с порога поинтересовался:

– Ты не думал, что пора уже в тир походить? Стрелять, наконец, научиться… Как так можно было просрать всю миссию? Я наслышан, это просто потрясающе, серьёзно, Володя.

Ленский ничего не ответил. Его тёмные пустые глаза смотрели в потолок.

– Вы его что, убили? – обратился Иван к Павлу Петровичу.

– Его-то убьёшь. Кровь сливали.

– Кого зацепило?

– До нас наконец-то доехало тело Панночки, и её нужно собирать.

– Оксана? Что с ней? – вмешалась обеспокоенная Мери.

– Наши доблестные питерские друзья додумались отрубить ей голову. Нам повезло, что всё сложилось так.

– Почему ей никто не помог? Какого чёрта вы послали меня в Питер, если ей нужна была моя помощь?! – вознегодовала девушка.

– А с чего ты вообще взяла, милочка, что от тебя Оксане был бы хоть какой-то толк? – В комнату неспешно вошла Варвара Петровна.