Книжные Черви 2

Фаусто Грин

Книжные Черви 2

Экстра. Ожерелье Сен-Жермена

Императрица Екатерина II прогуливалась по дворцовому парку в окружении семи фрейлин. Стоял погожий весенний день, и лёгкий ветерок колыхал кружевные зонтики и подолы пышных юбок. Свернув на главную аллею, дамы заметили, что к ним быстрым шагом направляется обер-камергер. Приблизившись к императрице, он торопливо, но с должной церемонностью поклонился.

– Ваше императорское величество… – обер-камергер слегка запыхался от быстрой ходьбы, и голос его прерывался, – он здесь. Граф прибыл и желает скорейшей аудиенции.

Мало кто из гостей мог заставить императрицу оставить все свои дела, отменить планы и принять его немедля. Даже фавориты не пользовались такими привилегиями.

Но только не этот человек.

Когда Екатерина вернулась во дворец, она услышала чарующие звуки клавесина, которые манили её в один из залов. Войдя, императрица увидела группу придворных, окруживших сидящего за инструментом музыканта. Его игра настолько околдовала их, что появление государыни даже не сразу заметили.

Играющий оставил саквояж, плащ и трость на ближайшем стуле. Вопреки требованиям моды, он не носил парика, а его длинные чёрные волосы были убраны в аккуратный хвост. Сюртук его, без особых изысков, чёрный с серебряной вышивкой. Полы сюртука украшали вышитые цветы чертополоха, а на серебряных пуговицах, если присмотреться, можно было увидеть рельеф, изображающий чашу. Возраст мужчины застыл между двадцатью и тридцатью годами. У музыканта были очень выразительные карие глаза, красивые скулы, тонкие губы. Нос напоминал клюв хищной птицы: длинный, прямой, заострённый. Движения его тонких рук завораживали.

Императрица не решилась прервать игру гостя. Она дождалась окончания пьесы и лишь тогда обратила на себя его внимание:

– Граф Сен-Жермен, каждый раз вы удивляете меня чем-то новым. Теперь, оказывается, вы не только политик, интриган и волшебник, но ещё и музыкант, – с мягкой, чуть насмешливой улыбкой заметила государыня.

Мужчина грациозно перекинул ноги через сиденье банкетки и оказался стоящим на одном колене перед Екатериной. Не колеблясь, он поцеловал её руку.

– О, поверьте, моя госпожа, музыка – это самая настоящая магия, – в тон ей ответил мужчина.

– Вы устали с дороги, граф? Я распорядилась, чтобы вам выделили лучшие покои. Надолго ли вы к нам?

– Я ещё не решил, моя госпожа, – с поклоном проговорил гость.

Императрица кивнула. Сен-Жермен появлялся и исчезал всегда внезапно, практически не предупреждал о своих перемещениях и планах. И для него это было простительно.

***

Екатерина уже закончила вечерний туалет и готовилась ко сну, когда в двери её покоев постучали.

– Входи, – позвала правительница. Наедине они с Сен-Жерменом не соблюдали придворный церемониал, а императрица знала, что это мог быть только граф.

Сен-Жермен зашёл в комнату вместе со своим походным саквояжем.

– Но ты же не… – несколько обеспокоенно начала императрица.

– Нет, конечно, – успокоил её граф. – Пока нет. Но старые друзья должны отмечать встречу по-особому.

Сен-Жермен поставил саквояж на пол и извлёк из него пару оловянных кубков и бутылку вина. Императрица рассмеялась.

– Или вы, ваше императорское величество, – поддразнил её мужчина, откупоривая бутылку, – отказываетесь пить?

Вместо ответа женщина подошла к нему и, отобрав бутылку, отхлебнула прямо из горла. Граф вытаращил на неё глаза.

– Немного вольности, – очаровательно улыбнулась государыня. – Не могу себе позволить?

– Вы императрица, вы всё можете, – покладисто кивнул Сен-Жермен. – Даже пить вино из горла в ночном белье с мужчиной посреди ночи. Вы устали. Я вижу это. Вы же не думали, что править такой огромной страной будет просто? Я предупреждал, ещё когда мы только задумывали всё это…

– Хватит, – отмахнулась Екатерина. Она не терпела нотаций. – Лучше расскажи мне, граф, откуда ты сейчас прибыл?

– Из разных мест, всё и не запомнить. Всё не перечислить… – рассеянно ответил Сен-Жермен.

Глаза графа блестели в свете свечей. Екатерина сделала ещё один глоток вина и шагнула к нему. Она пристально смотрела на мужчину, но граф оставался спокойным. Равнодушным.

– Какой же вы ребёнок, госпожа Екатерина, – с улыбкой покачал головой граф. – Всё ещё ребёнок. Судьба целой страны в руках ребёнка…

Молодая женщина опешила от такой наглости.

– Да как ты смеешь?! Я императрица! Ты должен мне подчиняться!

Граф засмеялся звонким холодным смехом.

– Только я сам себе и господин, и император. Давно пора это понять. Я пользуюсь тем, что мне предложит ваше величество, чтобы угодить вам, а не себе. Сам я проживу и без этого… Вы хотели, моя госпожа, чтобы я оказался в вашей постели. Хорошо.

В следующий момент он подхватил императрицу на руки и вместе с ней упал на кровать. Она заворожённо смотрела на ночного гостя.

– Ах, да. Я забыл, что вы оставили вино на полу, – вспомнил граф.

В следующий момент он улыбнулся, вскинул руку, и в его пальцах мгновенно оказалась та самая бутылка, которую Екатерина перед этим поставила на пол. Он глотнул вина и посмотрел на ошарашенную императрицу.

– Как… Вино… Как ты это… – ошеломлённо забормотала Екатерина.

– Как я это сделал? – На мгновение женщине показалось, что его глаза изменили цвет. – Видите, моя госпожа, вы и впрямь ребёнок. Такой фокус может вас заинтриговать больше, чем очередная любовная утеха. Я расскажу вам.

Императрица послушно кивнула и уселась на кровати.

Сен-Жермен вновь отхлебнул вина.

– Для начала, дело в самом вине, – сказал он.

– Я заметила. Вкус особенный. Что это за сорт винограда?

– Это не виноград. Это растение называется атрея и растёт в тех краях, откуда я родом. Можно сказать, что это родственник винограда, и у меня на родине из атреи делают вино. Предвосхищая ваш вопрос, я не могу рассказать вам ничего про свою родину. Однако вещи из тех краёв я могу призвать в любой момент, и они появятся в моих руках, как эта бутылка вина. – Он протянул бутыль императрице, и она глотнула, поставила сосуд на пол, и в следующий миг вино вновь появилось в руках Сен-Жермена.

– Это удивительно… – восхищённо пробормотала она.

– Такой уж я, – с лукавой улыбкой пожал плечами Сен-Жермен.

– А ты можешь научить меня этому? – жадно спросила императрица.

– Конечно, нет, – не переставая улыбаться, ответил граф.

– Даже если я прикажу отрубить тебе голову за неподчинение? – капризным тоном маленькой девочки уточнила Екатерина.

– Боюсь, что сразу после этого в руках моего обезглавленного тела появится моя голова.

– Поразительная дерзость!.. – восхитилась императрица. – Но расскажи ещё что-нибудь… О себе, о своей родине, о волшебстве… Я знаю тебя семь лет, но словно и не знаю…

Сен-Жермен задумчиво посмотрел на женщину, размышляя о чём-то своём, и вздохнул.

– О волшебстве… Зачем вам волшебство, государыня? Вы хотели власти, и вы получили её… Теперь вы хотите волшебства. Есть ли предел вашим желаниям?

– Нет, – ни секунды не колеблясь, ответила Екатерина.

– Мне нравится такой ответ.

Императрица сделала ещё несколько глотков.

– На самом деле, граф, ты же знаешь, что я много пишу, но всё это такое… неживое… Я не могу сделать свои рукописи живыми… Я хочу, чтобы в них была душа. Но её нет.

– Душа… – Сен-Жермен откинулся на кровати. – Это нормально, что вы потеряли её, получив власть. Это закон мира. Людям свойственно терять то, что вы называете душой… Или не-людям… А не-людям свойственно очеловечиваться. Но при этом лично вы не потеряли ничего. Вас запомнят как великую правительницу, а не как великого писателя. Радуйтесь.

– Вы, видно, тоже пьянеете, граф… – захмелевшим голосом заметила Екатерина и опустилась на постель рядом с Сен-Жерменом.

– Вы ребёнок, моя дорогая. И всегда им будете. Позвольте, я расскажу вам сказку…

Императрица кивнула.

– Давным-давно в одном королевстве зацвела атаман-трава, или, как это по-вашему, чертополох…

***

Семь ночей Сен-Жермен приходил к Екатерине в покои, и семь бутылок вина с ней распил. Семь сказок рассказал он ей, и каждый раз она хотела записать хотя бы одну, но слабость от вина обуревала её, и она засыпала, держа графа за руку. А он растворялся туманом наутро, вместе с последней догорающей свечой.

Вечером восьмого дня во дворце устраивали бал-маскарад. На пышное празднество собралось множество знатных господ. Императрица решила разыграть подданных и облачилась в мужской костюм. В маске и камзоле её было не узнать.

Граф появился посреди вечера, и появление его сопровождали яркие красочные фейерверки. Однако он и не думал скрывать свой облик. Явился он в дорожной одежде, с одной шкатулкой в руках.

Граф торопился. Он щёлкнул пальцами, и во всём дворце мгновенно погасли все свечи. Не говоря ни слова, он подошёл к невзрачному юноше и опустился на колено.

– Фелица, я тороплюсь, – быстро проговорил он. – Мой подарок тебе. Уж не знаю, когда теперь свидимся, но если тебе будет не хватать сказок, знай: все они в этой шкатулке. Открывай её лишь в самый трудный час.

– Граф, но как?.. Почему вы уезжаете так внезапно?.. Когда вы вернётесь? – взволнованно забормотала Екатерина.

– Не стану скрывать: я видел смерть на пороге своём. Я должен покинуть ваш дом, чтобы не навлечь её и на вас, моя госпожа.

Императрица посмотрела на Сен-Жермена и поняла, что граф не шутит и расспрашивать его бесполезно. Она приняла шкатулку.

Граф поклонился… и с красочным фейерверком исчез. Гости, конечно же, были в восторге от такого необычного исчезновения. Императрица Екатерина покинула зал. Вернувшись в свою опочивальню, она открыла шкатулку. На чёрной бархатной подушечке лежало ожерелье из белого жемчуга с огромным рубином, под которым пряталась застёжка с несколькими рубиновыми каплями.

***

Граф Сен-Жермен мчался на коне через лес. Луна освещала пустынный тракт. Огромная птица вспорхнула на ветку дерева. Мужчина сдержал коня. Он отъехал от Петербурга довольно далеко, и чем сильнее он отдалялся от города, тем спокойнее ему становилось.

Вдруг конь его встал на дыбы и заржал. Сен-Жермен дёрнул поводья, скакун попытался сделать шаг вперёд, но увяз в чём-то обеими ногами. Задние ноги подкосились, и конь рухнул вместе с всадником. Сен-Жермен ударился о землю. Когда он поднялся, то услышал хруст костей и лошадиное ржание, переходящее в вопль. Земля поглотила животное, как болото.

Граф скинул с себя плащ, который мгновенно превратился в посох.

– Нагнал, да? – тяжело дыша, спросил он пустоту.

Из-за дерева появилась чёрная тень. Граф Сен-Жермен начал очерчивать посохом круг вокруг себя. Лунный свет упал на лицо тени – белую маску с единственным огромным глазом, который светился жёлтым светом.

– Досадно.

Тень коснулась белой перчаткой своей маски, и глаз разделился на несколько десятков. Граф Сен-Жермен выставил посох вперёд и топнул ногой. Земля превратилась в зеркало. В следующее мгновение он стукнул посохом о землю, и тот провалился в зазеркалье. Тень метнулась на зеркальную поверхность. Сен-Жермен щёлкнул пальцами и стал проваливаться в зазеркалье вслед за посохом, как вдруг тень схватила его за волосы. Граф взмахнул рукой по воздуху и провалился в зеркало. В руке Тени остался чёрный хвост. Чёрный Человек выругался.

***

Граф Сен-Жермен открыл глаза. Он лежал на полу в своём маленьком поместье на окраине Парижа. Граф встал, подошёл к зеркалу и посмотрел на своё отражение. Глаза приобрели родной фиолетовый оттенок, волосы стали отвратительно короткими. Применение магии в этом мире давало его обнаружить. Совсем без магии жить волшебник не привык, во всяком случае, в этом времени. Через пару сотен лет у людей здесь наконец-то появятся изобретения, облегчающие жизнь, но эту пару сотен лет нужно ещё подождать. Пока же господин Сен-Жермен достал белый напудренный парик, привёл себя в порядок и велел слугам подать коня. Сегодня, как он помнил, он должен был приехать в Париж и случайно встретиться с одним интересным юношей по имени Максимилиан. Граф Сен-Жермен, или тот, кого в некоторых мирах знают совсем под другим именем, улыбнулся недоброй улыбкой.

***

В тот вечер он прогуливался по набережной Сены, наслаждаясь очертаниями Нотр-Дама. Колесо истории вновь сделало полный оборот, и совсем скоро улицы этого города перестанут быть настолько притягательными. Но он будет наблюдать за этим до самого конца.

Сен-Жермен испытывал любопытство, смешанное с печалью, ведь он приблизительно знал, что произойдёт с людьми, небезразличными ему, но, безусловно, как они распорядятся своей жизнью, ему всегда было интересно. Всё, что он мог для них сделать, – это появиться в нужный момент и толкнуть их на ту самую дорогу, которая дарует настоящее бессмертие.

***

Сен-Жермен сидел на вершине холма возле мельницы и наблюдал, как под холмом происходит настоящее кровопролитие. Он безумно любил такие моменты, когда творилась история, когда те, кому было суждено, становились бессмертными, воплощая свою высшую функцию и предназначение.

– Я смотрю, не я один пришёл наслаждаться тем, как меняется ход времён, – усмехнулся Сен-Жермен.

Чёрная тень спрыгнула с лопасти мельницы.

– Верно. Скольких ты заставил страдать в этот раз? – спросил Черный Человек.

– Многих. Но ценой их жизней мир будет знать других. Сильные времена рождают сильных… Я, ты, многие другие, просто наблюдаем.

Сен-Жермен почесал голову и продолжил.

– Я вот не понимаю, как ты сюда попал. И чего тебе не сидится на той стороне.

– Видишь ли, я, в силу, м-м-м, так сказать, своего удивительного появления на свет, не разделяю особой любви к этим твоим особенным. У них нет магии, у них вообще ничего нет. Они ни в каком виде не должны проявлять свои магические способности. Мы с тобой знаем, что этот мир удивительно искажает магию.

– Да. Такие как я – единственные, кто может творить её здесь в том, первозданном виде.

– Твоя самоуверенность меня раздражает, отец.

– Правда? Досадно. Даже не знаю, что больше раздражает меня: моя самоуверенность или то, что ты моё дитя.

Тень скривилась.

– Долго ты будешь меня преследовать? – спросил Сен-Жермен.

– Ты должен вернуться обратно. И я сделаю всё, чтобы ты спал и никогда не просыпался.

Сен-Жермен ловко извернулся и схватил Тень за шею. Глаза волшебника поменяли цвет. Жёлтый и фиолетовый.

– Ты что, думаешь, можешь спокойно угрожать мне?

Тень замигала в его руках, на лице её появилась белая маска.

– Великий Безликий, так ты себя называешь? Глупое нерождённое дитя! Я задушу тебя своими руками.

Тень вцепилась в Сен-Жермена и попыталась поцарапать его когтями. В этот самый момент прогремел выстрел. Сен-Жермен взвыл, схватился за своё лицо и повалился на землю. Несколько людей приближались к Тени, Сен-Жермен кричал и барахтался в луже собственной крови: пуля угодила ему прямиком в левый глаз. Ему нужно было немедленно переместиться отсюда, но рядом не было зеркальных поверхностей. Тень с удовольствием наблюдала за мучениями Сен-Жермена.

Граф из последних сил попытался сконцентрировать взгляд оставшегося глаза на отражении в луже крови, и ему удалось.

Великий Безликий выбрал удачное место для ловушки – без отражающих поверхностей, однако кровь Сен-Жермена сама по себе могла послужить зеркалом, чего Безликий не предусмотрел. Сен-Жермен провалился под землю. Чёрный Человек хмыкнул, после чего отправился вслед за другими людьми прочь с Монмартрского холма. Париж вновь был в огне. Париж вновь пил кровь тех, кто заслужил своё бессмертие.

А что касалось Сен-Жермена, ему нужно было время затаиться.

***

Молодой человек стоял возле витрины магазина и с интересом разглядывал выставленных на ней кукол. Колокольчик над дверью дёрнулся. Из-за двери высунулся мужчина с растрёпанными волосами цвета вороньего крыла, в смешном ночном колпаке и с чёрной повязкой на правом глазу.

– Доброе утро, – приветливо сказал он.

Юноша учтиво поклонился.

– Доброе утро, господин.

– Что привело вас к моей лавке в такую рань?

Юноша почесал затылок и стал переминаться с ноги на ногу.

– По правде говоря, я тут просто мимо проходил… Ваша лавка находится у этой красивой башни, и я заметил её первой. А потом увидел этих удивительных кукол, никогда таких не встречал… По правде сказать, я совсем недавно прибыл в Нюрнберг…

Мужчина смерил гостя взглядом, полным скепсиса.

– Голоден?

– Я. Ну. Это…

– Я дважды не предлагаю, – он махнул рукой, – пойдём, угощу тебя.

– С… спасибо господин.

Кукольная лавка внутри была удивительной. На полках стояло множество игрушек, в основном марионеток, и кукол. Мягких игрушек практически не было. В шкафу рядом с прилавком выстроилось большое количество оловянных солдатиков. Позади прилавка был проход в ещё одну комнату – кухню. Хозяин дома выложил на стол хлеб, сыр и фрукты, после чего заварил чай. Юноша с удивлением посмотрел на него.

– Чай?

– Не люблю кофе. А пить пиво ещё слишком рано.

– Большое спасибо за угощение, господин. Я не ел ничего, кроме ягод, последние пару дней.

– Я знаю.

Молодой человек с подозрением посмотрел на мужчину.

– Откуда?

– Шучу.

– Меня зовут Теодор. А как ваше имя?

– Пожалуй ты, – это слово он выделил особенно, – можешь называть меня Калиостро.

– Очень приятно познакомиться, господин Калиостро. Интересно, а вы в родстве со знаменитым волшебником Алессандро?

– Нет, мы однофамильцы. Но кое-что из волшебства доступно и мне,  – он кивнул на игрушки.

– Вы изготавливаете все эти игрушки?

– О, да. Периодически, когда не путешествую.

– Как здорово, господин Калиостро. Ваша лавка напоминает мне рассказы моей бабушки про то, что в моём родном городе было похожее место.

– И в каком же?

– Кёнигсберге.

– О, вполне возможно. Лавка с механическим волком… Да, точно.

– О, да! Но она закрылась много лет назад. Ещё до моего рождения.

– Дела совсем не шли, – отмахнулся мужчина, – и я переехал в Нюрнберг.

Теодор рассмеялся.

– Должно быть, вам около сотни лет, господин Калиостро, если вам верить.

– Больше, – волшебник демонстративно задумался.

– Конечно, господин Калиостро, я тоже очень люблю сказки. Даже пишу их. А сейчас, раз вам больше ста лет, вы превратитесь в крампуса, посадите меня в мешок и съедите?

– В крампуса? Нет. Поверь, Теодор, крампус и маленький мальчик действительно будут жить в этом доме, но лишь сто тридцать девять лет спустя. Да. Вроде, сто тридцать девять…

Теодор хихикнул и надломил ещё хлеба. Мужчина закутался в халат и уселся на край стола.

– Так значит, сказки пишешь. Разве ты не знаешь, что сказками на жизнь не заработать?

– Знаю, господин Калиостро. Но ничего другого я не умею.

– Прискорбно, – едко заметил хозяин лавки. – Не боишься, что однажды вдохновение покинет тебя?

– Боюсь. Но как покинет, так и вернётся.

– Забавный малый ты, Теодор. Возможно, при должном присмотре из тебя выйдет толк.

***

Из всех интересных людей, за кем наблюдал господин Сен-Жермен, Теодор Гофман занимал волшебника больше остальных. Кому-то было суждено править, кому-то, наоборот, свергать правителей, но Теодор выбрал путь сказочника. Он помнил, что управление словами и есть настоящая магия, и не отрёкся от своего пути. Виделись они с господином волшебником не часто. Сен-Жермен в образе Калиостро посещал его в самые тяжёлые моменты, и мало кто помнит, что кот, появившийся однажды в кабинете писателя и натолкнувший его на одно из самых знаменитых произведений, был найден и подарен тем самым таинственным мастером игрушек. Или тот мастер просто достал этого кота из своего чемодана, ссылаясь, что привёз его из своей далекой малой родины.

Так или иначе, после того подарка эти двое больше не виделись.

 ***

Словно вспомнив о том, что настало время забрать ещё один подарок, который не должен был принадлежать простым смертным, господин Сен-Жермен вновь сменил имя и выдвинулся в Российскую Империю.

Жемчужное ожерелье ходило из рук в руки несколько поколений и в итоге оказалось у какого-то графа, потомка одного из фаворитов Екатерины. Самого Сен-Жермена это мало волновало, он просто приехал в поместье. И в первый раз в этой своей жизни ему стало страшно.

***

Первое, что бросилось в глаза мужчине, – это табличка с надписью «Они вернутся», что висела на воротах. А второе, что он почувствовал сразу, что место это необычное, но дело было не в ожерелье, а в чём-то ещё.

В этот раз Сен-Жермен представился графом Вильгельмом Брюсом, потомком одного из знаменитых сподвижников Петра I, и явился в поместье Лутовиновых, дабы пообщаться с помещицей о покупке крепостных.

Крестьяне показались ему забитыми и измученными, но было в них и что-то ещё. Они словно принадлежали другому миру, тому, откуда был родом сам волшебник, но в то же время точно были людьми без каких-либо особых способностей.

В доме Вильгельма встретил огромный немой мужчина. Крепостной проводил гостя к хозяйке поместья. Та была скупа на разговор и интересовалась исключительно деньгами, демонстративно не предложив графу даже чашку чая. Вела она себя высокомерно и снисходительно.

Граф всю встречу пытался подавить в себе желание убить эту женщину на месте за её дерзость, но постарался быть более дипломатичным: ему нужно было остаться в доме и забрать ожерелье без лишних свидетелей, а дальше пусть хоть вся Москва ищет. Он уже будет на другом краю земли.

– А теперь прошу покинуть моё поместье, – неожиданно резко завершила разговор хозяйка. – Приезжайте в другой раз, вы утомили меня.

– Прошу прощения, Варвара Петровна, но я хотел бы попросить возможности остаться у вас и передохнуть, пока мои лошади… – вежливо начал Вильгельм.

– Мне всё равно. В городе полно дешёвых гостиниц вам под стать. У меня тут не богадельня. Герасим… Ох, то есть, Андрей, выпроводи этого господина.

Эта оговорка насторожила волшебника.

Делать было нечего, он решил проникнуть в дом ночью, менее дипломатичным способом.

***

Пробраться в дом в ночи не составило труда: Сен-Жермен приметил в комнате, где его принимала хозяйка, зеркало, и, конечно же, вышел прямо из него. Оказавшись в доме, он сразу же направился в комнату, в которой чувствовал ожерелье. Почти сразу он почувствовал, что весь этот дом, все люди, пейзажи были фальшивыми, нереальными, ему не переставало казаться, что мир реальный здесь переплетался с миром выдуманным, словно он сам попал в чью-то книгу. Но оставаться тут долго Сен-Жермен не собирался. Он сосредоточился и представил украшение, которое появляется в его руке, и через долю секунды жемчужное ожерелье с рубинами тяжело плюхнулось в ладонь.

– Последний от твоей крови умер и ушёл в небытие, папочка, – раздался вдруг за спиной у графа знакомый голос.

Сен-Жермен резко повернулся. Великий Безликий стоял напротив него. Чёрная тень приподняла цилиндр.

– Ну конечно, куда уж без тебя, – фальшиво улыбнулся волшебник. – Теодор вырос отличным писателем и прожил важную жизнь. Так сейчас растут многие другие и проживут свои жизни.

– Это ненадолго. Ты же не думаешь, что я позволю им просто так жить и творить.

– Ты – существо низшего порядка. Тебя никто спрашивать не будет, что ты там позволишь, – отмахнулся Сен-Жермен

В руках волшебника появился посох, единственный уцелевший глаз поменял цвет на фиолетовый.

– А как тебе это? – спросил Чёрный Человек, глядя на ожерелье.

– Безделушка. Забираю обратно.

– Не скажи. Оживлять с помощью неё книжных персонажей довольно забавно. А что будет, если оживить тех, чьи судьбы были полны горя и страдания? Думаешь, они не захотят поквитаться со своими создателями?

Сен-Жермен пожал плечами. Мир вновь показался ему фальшивым.

– Что ты здесь сделал?

– Ничего. Не препятствовал слиянию миров. Ты же понимаешь, что если ожерелье будет находиться там, где писатель творит, сила ожерелья соединит прототипы и героев, которыми они отразились в книге?

– Не думаю.

– «Муму» выйдет только через четыре года. Но обращение уже случилось.

Сен-Жермен понимал, о чём говорит Чёрный Человек. Это действительно было возможно. Человек под действием ожерелья мог бы стать лучшей версией себя, которой он оказался в чьей-то книге. Это ломало законы мира, даруя бесконечно долгую жизнь тому, с кем произошло подобное. Поэтому этот дом и все его обитатели сейчас стояли на границе реального и выдуманного. А так не должно было быть.

Сен-Жермен аккуратно развернулся на носках, поворачивая посох в руке по часовой стрелке. Стены дома задрожали. Звери и птицы из окрестных лесов, почувствовав эти колыхания, ринулись прочь. Великий безликий замигал в разных частях коридора. Сен-Жермен неоднократно выругался о том, как он терпеть не может миры без магии, но для него, в целом, применение магии не было проблемой.