Опиум

– Рита, поднимись ко мне. – Сказал он, как бы невзначай и даже на меня не посмотрев.

– Я? – вырвалось из меня, хоть я на сотню процентов была уверена, что Рит в помещении больше не было ни одной. Ушами я почувствовала на себе подозрительные взгляды напарниц. Ответа от Князя не последовало. То ли он не расслышал моего голоса, то ли не посчитал нужным тратить слова, будто платил за использование каждого. Схватив телефон и ежедневник, я пошагала за ним, к кабинету. Двое охранников, пропустив меня чуть вперёд, шли позади.

Дверь щёлкнула. Мы уселись за его стол, друг напротив друга. Пару минут я ждала, пока мужчина проделает все манипуляции с техникой, которые запланировал.

– Я хочу, чтобы ты занималась гостями. – Вдруг начал он, ещё не управившись с расстановкой бумаг по папкам на столе.

– В каком смысле?

– С завтрашнего дня перевожу тебя на должность администратора зала. Согласна?

– У меня есть выбор? – Я решила затеять игру в невинность.

Мужчина только сейчас закончил идеализировать пространство на рабочем столе, поднял на меня взгляд и прищурился.

– Нет.

Меня, безусловно, обрадовало известие, но я задумалась, вовсе не понимая причин такой щедрости. Решилась спросить у него:

– Это ведь повышение?

– Чем ты занимаешься на стойке? – вздохнул Даниил.

– В основном – встречей гостей. – Отвечала я настороженно, побаиваясь, что это очередная проверка. – И прочими обязанностями хостес: звонки, заявки на членство…

– Теперь только посетители, – перебил он. – Встречаешь в зале, рассаживаешь, контролируешь обслуживание, сама лично решаешь конфликты.

То, чего я добивалась, вдруг свалилось на меня, как подачка, а не как личное достижение. Я кивала, уверенно и с всезнающим видом, а на самом же деле вдруг почувствовала, как меня пугает ответственность, к которой я стремилась. К этому времени я уже почувствовала, что Опиум был совсем другим уровнем ответственности и не простил бы мне так легко пакостей, на которые я была способна ради лучшей жизни.

Я слушала дальше перечень обязанностей и всё больше хотела отказаться. Он говорил о зале, а мне хотелось стереть с лица маску уверенности и запаниковать. Я боялась того, что быстро взлечу, а потом так же поспешно свалюсь с высоты кубарем. Я откинула в ту секунду всё, не боясь показаться зелёной неуверенной девочкой.

– Что, если не справлюсь? – поинтересовалась я, вдруг показав кислую неуверенную в себе мину. Удивительно, но его лицо тоже переменилось. Каменные черты смягчились в лёгкую улыбку, глаза от монотонности перешли к осознанному понимающему взгляду.

– Справишься. – Сказал он спокойно, после того как задумчиво провел большим пальцем по губам.

– Могу первое время обращаться за помощью к более опытным сотрудникам? Или меня ставят вместо кого-то, поэтому другие устроят мне бойкот?

В его глазах мелькнула искорка веселья.

– Всё зависит от твоих с ними отношений и будет ли у них желание тебе помогать. – На мой второй вопрос мужчина не ответил.

Я улыбнулась, довольно ярко, потому что почувствовала себя удивительно хорошо. В ответ он улыбнулся тоже, гораздо тише, но так по-человечески просто и приятно.

– Могу спросить, чем заслужила новую должность?

– Хорошими отзывами. – Чуть помедлив, ответил Даниил. – Всю неделю мне передают слова постоянных гостей, как они довольны твоей внимательностью.

Я снова разлила на лице улыбку и поймала себя на мысли, что делаю это в надежде на его ответ. Мужчина дёрнул уголками губ, но уже не так весело, как в первый раз.

11 октября, ср

В первую неделю на новой должности я заметно облажалась лишь однажды – посадила двух футболистов из разных команд за соседние столики. Сами спортсмены поприветствовали друг друга довольно тепло, будучи знакомы с правилом «соперничество только на поле». А вот друзья каждого из них считали другого врагом. Атмосфера стояла напряжённая. После той смены я собрала в базе карты всех спортсменов: футболистов, волейболистов, хоккеистов, баскетболистов, борцов, даже лыжников и на всякий случай фигуристов. Двое суток я заучивала, за какие команды и сборные они выступают, и собирала в интернете все новости и сплетни о личных скандалах.

Моих обязанностей становилось всё больше, чему я радовалась как девчонка нежданным сладостям. Я взаимодействовала со всеми вышестоящими людьми. Составляла рейтинги директору, подавала характеристики сотрудников менеджеру по персоналу, консультировалась по решению конфликтов с начальником охраны.

Строгость правил меня немного смешила, ведь конфликты редко случались серьезные. В основном, гостям не нравилось скупое количество креветок в салате за три тысячи рублей, некоторым казалось, что бармены не доливают в стакан заявленную порцию виски, а был ещё один тип людей, которым вечно не хватало услужливости в официантах.

Несмотря на то, что мне порой хотелось высказать скупердяям правду в лицо, я миловидничала. Улыбка у меня выходила очень правдоподобная, только вот причиной тому была не услужливость, а глумление над богачами, которые считали каждую копейку. «А может, они и богачи именно поэтому», – думала иногда я, произнося фразу: «напиток и десерт для вашего настроения за счёт Опиума».

Я гордилась собой и своим опытом, ведь ничто не могло выбить из меня приобретённых навыков и лишить спокойствия. Будь это первая жалоба от гостей за вечер или пятнадцатая, мне удавалось выслушать и решить её с доверительной улыбкой на спокойном лице.

В свободное время ото сна и работы, я листала трудовой кодекс, изучала права посетителя и сотрудника, вбирала все знания в юриспруденции, которые, по моему мнению, помогли бы мне достичь успеха.

Мне, наконец, пригодились мои знания в английском, который я усердно учила последние пару лет. В Нижнем Новгороде я лишь однажды заговорила по-английски на работе. С пьяным в дрова кенийцем, чей акцент превращал артикль «the» не в «зе», и даже не в «де», а в «но». Я не понимала его так же успешно, как он не понимал меня.

Здесь же я чувствовала эту нотку восхищения собой каждые несколько дней, когда на неловкие попытки иностранцев разъясниться со мной на ломаном русском я отвечала:

– It's ok. You can speak English.

Но я была такая не одна. В смене было, как минимум пять официантов и три бармена, которые идеально владели английским. Другие администраторы и вовсе знали по два-три языка. Так что я не чувствовала своего превосходства, но и не ощущала себя ничтожеством на их фоне.

А вот вторая неделя на должности администратора началась с неприятностей, которые я не смогла решить в одиночку.

***

– Добрый вечер! Меня зовут Маргарита, я провожу вас к столику! – я встречала очередного гостя, даря ему искренне доброжелательную улыбку.

Молодой мужчина, по возрасту не старше меня самой, окинул мою фигуру пренебрежительным взглядом:

– Здрасьте, – выдавил из себя слово и вялую улыбку. – Новенькая, что ли?

Я с лёгкостью вытерпела бы свинское отношение к себе. Даже не дрогнула бы от хамства, но этот человек вышел за рамки. За тридцать минут он подзывал меня к столику четыре раза из-за мелочей, с которыми без труда справилась бы официантка. Каждый раз он бросал в мою сторону похотливую ухмылку и пристрастный взгляд, наконец, сунув мне в руки свёрнутый лист бумаги. Прочтя содержимое, я на минуту растерялась, а затем увидела на лестнице Павла.

– Павел Александрович, могу я поменяться столиками с Наташей?

– А что случилось? – мужчина наклонил голову в мою сторону, подставляя ухо.

– Гость хамит.

– В каком смысле? – он нахмурился и перевел на меня оценивающий взгляд.

– Настаивает на близком знакомстве.

– Перестань лыбиться и строить глазки, – спокойно ответил Павел, перекрикивая музыку. – Тогда никто не будет к тебе подкатывать.

– Павел, вы серьезно? Я со всеми гостями веду себя одинаково, и только он сыпется непристойными предложениями!

– Ну, так научись убедительнее говорить «Нет»! Иди работать, а!

Шагая по ступеням вниз, я ощутила в ногах слабость, которая шла от противных мыслей. Я почувствовала себя птицей, застрявшей в клетке от страха снова оказаться беспомощной. В эту секунду, во мне выключился профессионализм, исчезла уверенность. Хотелось только быть женщиной, которой есть куда спрятаться.

Я обратилась к охране. Ответ был: всё под контролем. Наталья, только взглянув на гостя, отказалась меняться столиками. Тогда ноги сами понесли меня к кабинету на самом верху.

– Занят? – кивнула я охранникам у стальной двери. Оба согласно мотнули головой. – Тогда подожду.

– Что-то срочное? – спросил один из мужчин.

– Нет, но больше не к кому обратиться.

Мужчины удивлённо вскинули бровями. В ту же секунду щёлкнул замок на двери, спустя ещё мгновение Даниил вышагнул в коридор с каменным, загруженным мыслями лицом и широко расправленными плечами.

– Ты ко мне? – спросил на ходу и остановился.

– Да. – Помедлила я. Увидев строгое лицо, я уже не считала причину столь веской, чтобы обратиться к нему. – Не срочно. – Мои плечи заметно осели без моего разрешения.

– Заходи. – Даниил вернулся к кабинету и пропустил меня через двери. – Говори, только скорее. У тебя минута.

– Хорошо, – я кашлянула, поправляя тональность голоса. – Что я должна делать, если гость непристойно себя ведёт?

– В каком смысле? – нахмурился мужчина.

– Сидельников, владелец автосалона, настаивает на личном знакомстве со мной.

– В чем проблема, откажи, если не хочешь.

Я чуть пошатнулась, снова услышав безразличный ответ. Потом, немного подумав, достала из-под ремня на брюках сложенный клочок бумаги.

– На ночном знакомстве, вот за эту сумму. Обещает дождаться у входа. – Я протянула вперёд трясущуюся руку с бумажкой. В лице Даниил не изменился. Глубоко вздохнув, он взялся за дверную ручку и сказал:

– Закрываешь ему карту за нарушение соглашения. Сообщаешь начальнику охраны номер нарушенного пункта. – Он вылетел из кабинета так срочно, будто опаздывал на собственный праздник.

– И по какому же пункту я могу закрыть ему карту? – вдогонку крикнула я, облегчённо выдохнув.

– По тридцатому. Часть третья! – он скрылся за поворотом коридора, и мне казалось, что даже сквозь тонны звука я слышала поспешный стук его ботинок по стальной лестнице.

Добравшись до кабинета охраны, я кинулась искать тридцатый пункт.

«Лишение карты вследствие конфликта с вышестоящим руководством «ЗАО Опиум». Обладатель вносится в черный список без права повторного открытия карты».

Спрятавшись в тени лестницы, я под бешеный стук сердца наблюдала, как охрана вышвыривает уважаемого человека из клуба. Я думала о том, какой же чудодейственный и мгновенный эффект у пункта «30.3». Но ещё больше раздумий занимал тот факт, что мне было позволено его применить. Неужели Даниил так сильно торопился и потому ляпнул первое, что пришло в голову?

Это было разумным вариантом, но был ещё один, который не давал мне покоя. Как только мужчина услышал о причине моих переживаний, в его взгляде мелькнуло возмущение, будто это лично к нему проявили неуважение. Я убеждала себя, что мне показалось, но упорно не соглашалась со своими убеждениями. Почему?

***

В этот день я получила свою первую полную зарплату за ставку администратора. Я ехала домой на автобусе после ночной смены, когда пришло СМС оповещение о зачислении на карту. Я прочла его. Потом ещё раз, решив, что мне показалось. Затем снова, закрыв экран ладонью от рядом сидящей безобидной старушки. Первой мыслью было: «потратить всё за день! Подыскать квартиру в несколько раз поприличнее моей ущербной комнатушки или накупить платьев и костюмов, чтобы не уступать стилем другим девушкам-администраторам». Ещё жуть как хотелось отправиться в дорогой ресторан и выпить бокал вина, стоимостью как сутки моей работы на прошлом месте. Но проехав всего пару остановок, я вышла возле отделения банка, открыла накопительный счёт и перевела на него все деньги, за исключением восьми тысяч рублей. Именно столько я потратила на жизнь за прошлый месяц, не беря в расчет стоимость аренды квартиры, оплаченной на полгода вперёд.

13 октября, пт

Очередной вечер начался как обычно. Я встречала гостей, уже последних по списку брони. Ими стали владельцы сети салонов красоты. Женщина была одета в золотистое платье с глубоким узким декольте. Нижние очертания её идеальной груди смущали даже меня, когда я бросила взгляд к вырезу, хотя я тут же переместила внимание на её кулон. На тонкой длинной цепи благородного золотого цвета, чуть теплее, чем тон её платья, лежала подвеска в форме молодого месяца. Она не могла найти себе места и колыхалась в такт грудям, то падая в ложбинку, то ускользая под платье.

Я осознала, что несколько месяцев не видела Луну. Раньше я не считала нужным отыскать её на ночном небе, не уделяла времени для её рассмотрения, но подсознательно знала, что именно этот желтоликий фонарь освещает мне путь домой.

Не знаю почему, но от этих мыслей я вдруг стала задыхаться. Клубный, тяжёлый, пропитанный дымом воздух, который никогда не был мне в тягость, вдруг стал мне противен. Накинув на плечи плащ и предупредив хостес, я выбежала на ночную улицу и втянула воздуха столько, что облегченно закружилась голова.

Москва не знала, что над ней нависла ночь. Жизнь в городе кипела. Шныряли машины по улочке, взрывались рёвом мотора и резко выли у перекрестков, когда колеса с визгом цеплялись за асфальт. Голоса долетали до меня со всех сторон, несмотря на шум авто. На верхних этажах здания напротив смеялись девушки. Нудно разговаривали трое мужчин, проходя по тротуару мимо клуба. Писклявоголосый парень ссорился с таксистом в конце дома. Я сделала вывод, что днём на этой улице гораздо тише и спокойнее, чем после полуночи.

По воздуху, прохладному и сырому, танцевала осень. Ветер выныривал из-за этажей и заставлял меня и других гуляк кутаться в плащи и пальто. Все же, я нашла в этой суете спокойствие. Развела на ширину плеч ноги, уцепившись туфлями за тротуар, и устремила взгляд к небу. Меня расстроил тот факт, что Луна не висела над моей головой, а пряталась то ли за высотой зданий, то ли вовсе за линией горизонта. Ещё больше мою романтичную натуру угнетали городские огни, которые били по чёрной бесконечности и гасили звёзды. Глаза мои, чтобы не расстраиваться ещё больше, закрылись, и воображение решило меня порадовать.

Я представила, что смотрю на бесконечное звёздное небо. Прямо надо мной висит летний треугольник, сложенный из ярких звёзд северного полушария. Мне подмигивает холодная красавица Вега, главенствуя в угловатом созвездии Лиры. Слева летит Денеб, управляя созвездием Лебедя, а с ним соревнуется Альтаир, догоняя на созвездии Орла.

– Что, гости довели? – раздался в шелесте с дороги звонкий голос Никиты Валерьевича. Пришлось распахнуть глаза и снова расстроиться световой пелене вместо завораживающего неба.

– Нет, вышла подышать. – Я нашла мужчину взглядом и отдала ему сдержанную улыбку. Он хлопнул дверцей машины, припаркованной прямо передо мной, и шагнул на тротуар.

– Павел на месте? – поинтересовался Никита.

– Да, – кивнула я и проводила его взглядом до лестницы.

– Тебе плохо? – прозвучал голос Даниила от машины, и хлопнула вторая дверца. Я обернулась и нашла его глазами. Мне вдруг захотелось оправдаться почему я прохлаждаюсь в рабочее время, но я сдержалась, потому что не почувствовала в его взгляде строгости. Может, мне почудилось в красках ночи, но я разглядела беспокойство на его лице.

– Да всё в порядке, – у меня получилось выдать убедительное безразличие в голосе. Но оно будто пришлось ему не по нраву, и это заставило меня ляпнуть совершенно ненужную фразу: – Вышла полюбоваться луной.

Он уже прошел мимо, но остановился на ступенях:

– Тогда нужно выйти с другой стороны, через кухню. Луна болтается на юге, низко над горизонтом. Отсюда не увидишь.

– Ладно. – Я всегда знала, что говорить, а тут, вдруг растерялась. – Спасибо за информацию.

Даниил распахнул железную дверь и вдруг замер:

– Заходи. Ты замёрзнешь. Сегодня холодна ночь.

Ноги понесли меня по ступеням, не дождавшись моего согласия. Эта крошечная капля заботы угодила в самое больное место – в дыру моих неуместных симпатий, и залатала собой небольшой рваный краешек.

И только потом меня осенило. Я вспомнила причину нахлынувшей грусти. В круговороте моих стараний и стремлений совсем незаметно настал этот день в году, когда грусть меня не покидала ни на секунду. Я даже позволила себе быть менее улыбчивой и приветливой в остаток этой смены. А как только завершила обязанности, отправилась в кухню.

– Ты ещё здесь? – улыбнулась Виталина.

– Собственно, как и ты. – Я прошла череду стальных столов для шинковки и остановилась возле зоны сервировки. – Слушай, могу взять из холодильника немного оливок и сыра?

– Да на здоровье! – смешливо фыркнула женщина. – Это ты на романтическом ужине решила сэкономить?

– Можно и так сказать. – Я спрятала печальное лицо в холодильнике и пару минут разбиралась с расположением отсеков. Сыр нашла достаточно быстро – молочные продукты занимали отельную комнатку в самом начале холодильного помещения, а вот оливки спрятались гораздо лучше.

– Виточка, а где консервы? – крикнула я в сторону кухни, отчаявшись найти их самостоятельно.

– Они не хранятся в холодильнике. – Раздался спокойный мужской голос где-то за стенкой. – Они в подсобке.

Я выглянула из-за стеллажей и уставилась на Даниила так, будто воровала продукты из холодильника в его собственном доме. Мужчина сидел на корточках возле овощей и гипнотизировал взглядом ящики с разными сортами лука.

– Спасибо. – Ответила я, решив не оправдываться уже дважды за эту ночь, и пошла к выходу.

– Ты между своими сменами на кухне, что ли, подрабатываешь? – догнал меня его вопрос.

– Нет, – я остановилась в дверях и повернулась. Пару мгновений думала и выпалила то, что не обязана была говорить: – Просто ворую продукты.

Мужчина, наконец, оторвал внимание от овощей и поднял на меня заинтересованный взгляд. Его лицо выглядело измученным, но сквозь усталость пробиралась нотка веселья.

– Вор из тебя никудышный.

– Согласна. – Проторчав в дверях ещё несколько секунд, я, сморщив лицо от неловкости, побрела в кладовку. Отыскала оливки и долго смотрела на всё разнообразие громадных банок и пакетов, что имелись на полке. Когда услышала лязг сковородок из кухни, схватила крайнюю литровую банку с ярко-желтыми оливками и поспешила на выход.

Закатав рукава на пепельно-серой водолазке, он жонглировал овощами. Раскладывал их по чашкам, доставал ножи, дощечки. А рядом на плите грелось в сковородке масло. Я застряла на входе, наблюдая, как Даниил орудует продуктами, беззвучно переступая по белому кафельному полу своими тяжёлыми ботинками. Я не столь удивилась, увидев мужчину на кухне в семь утра, сколь очаровалась простотой его действий.

– Если ты тоже собиралась готовить, – раздался его размеренный голос в пустой кухне, – то места хватит.

– Нет, не собиралась. – Я сделала пару шагов к духовкам и стала разглядывать продукты в своих руках.

– Ты есть хочешь? – неожиданно спросил мужчина, мельком взглянув на меня.

– Я не голодная. – Я вдруг подумала, что в его глазах выгляжу нищей воровкой пропитания. – Это… – Я снова опустила взгляд на свои руки. – Это я взяла, потому что планирую остаться в пустом кабинете до смены и не хотела рыскать по округе в поисках магазина. В общем, не важно, я могу оплатить продукты из своей зарплаты, так что…

– Да прекрати оправдываться. – Он кинул на сковородку пару зубчиков чеснока, заставив их кричать от жара раскаленного масла, и принялся чистить картошку. – Только не злоупотребляй этим.

– Не буду. Это только сегодня. Раньше не брала и больше не стану.

– А что сегодня за день? – мужчина сменил очищенную картофелину на следующую. Хоть Даниил и не показывал особого интереса, занимаясь готовкой, мне вдруг захотелось рассказать ему. Я шагнула ещё ближе, оказавшись с другой стороны стола для шинковки.

– День памяти моей матери. – Выдохнула я. – Мне подарили бутылку вина на прошлой смене. Хотела выпить здесь и поспать в свободном кабинете, чтобы не тратить два часа на дорогу домой и ещё два обратно на смену.

В ответ он промолчал, лицо его оставалось скучающим и безучастным.

– Можно вопрос? – задумчиво поинтересовалась я, всё ещё удивляясь нашему диалогу.

Он молчал, даже не кивнув, и я решила, что можно:

– Вы сейчас в кухне, где готовят трюфели и осетра с чёрной икрой, картошку жарите?

– Ага. – Пробурчал себе под нос мужчина и с невозмутимым видом отправил на сковородку желтоватые ломтики, тут же накрыл их шипение крышкой. – Неси сюда своё вино.

– В смысле? – я подумала, что мне почудилось.

Ответа не последовало, будто вопрос был ненужным.

– Нет, я лучше пойду, а то всё это странно как-то. Да и скоро дневная смена поваров придет.

– Через три часа.

Я стояла как вкопанная. Своим поведением Даниил растопил мои ноги, и они прилипли к плитке на полу. Я не понимала, чего он хочет и зачем это делает. Весь его образ нелюдимого отшельника медленно плавился на раскаленной сковороде, принимая превосходный манящий аромат. Пить с ним вино, вдвоем, в кухне, где нас могли увидеть и подумать совсем не то? Наверное, это плохая идея. Да и сама я думала уже совсем не то.

Он невозмутимо занимался своими делами, будто меня и не было. Мужчина выглядел так, словно не ждал ответа, а то и вовсе, словно ничего не предлагал.

Ничего ему не сказав, я вышла из кухни. Открывая картой шкафчик, я всё ещё не знала, вернусь ли в кухню. Но следующее, что я помню, как возвращаюсь туда, неся в руках бутылку сухого розового вина.

На стальном сервировочном столе белела пара плоских тарелок. Даниил и не сомневался, что я вернусь. Только бросив взгляд на бутылку в моих руках, он сделал несколько шагов к посуде и вытянул пару стеклянных фужеров, которые очень напоминали винные, но предназначались для десертов.

– Нашла луну? – спросил он.

– Нет. – Я не знала, куда мне деваться в огромной кухне и бродила вокруг столов. Каблуки, встречаясь с напольной плиткой, издавали приятные щелчки. – Забегалась и забыла.

Воцарилась тишина. И смущала она, кажется, только лишь меня. Даниил достругал картошку, лук, отправил всё на сковороду. Не глядя, стянул с полок бутыльки с сыпучими приправами. Гремя ими как маракасами, окрасил содержимое сковороды в приятный оранжевый цвет.

– Кто подарил тебе вино? – задал он вопрос, когда я придвинула стул и села напротив парящего блюда.

– Ларин. Который хоккеист. – Даниил ничего не спросил, но я почему-то решила уточнить. – Он хотел столик на двоих, но была полная посадка. А потом я узнала, что Костриков, который забронировал стол для ужина, специальный гость на премьере фильма в Берлине. Проверила, что рейсов в Берлин больше нет, кроме как ночью, в 00:15. Это значило, что как минимум за полтора часа он освободит столик. Я позвонила Ларину и предложила бронь на одиннадцать.

Он слушал меня с лёгким налетом веселья на резких чертах. Не улыбался, но держал губы расслабленно и мягко.

– Умно, – проговорил Даниил, достав из отсеков две вилки. – А если бы режиссер полетел частным рейсом? – он отыскал изогнутый металлический штопор с петлёй на конце и открыл вино. Все движения произвёл идеально и отрывисто, как обучались тому официанты, чтобы эффектно открывать бутылки перед гостями.

– Я часто натыкаюсь на статьи с его скандалами в аэропорту, поэтому была уверена, что он летает пассажирскими рейсами.

– Про каждого ты знаешь столько же? – спросил он, протянув мне бокал через стол.

– Надеюсь, что да. – Я отпила глоток и поморщилась от сухости вина. – А может и больше. – Подняв взгляд, я наблюдала, как он втягивает вино и размазывает его языком во рту. – А вы знаете всех своих гостей лично?

– Имя и лицо.

– И всё? А как же деятельность? Разве ваше положение не требует? Ну, или хоть любопытство?

– Мне не присуще любопытство. – Бросил мужчина и, подняв крышку со сковородки, перевернул жёлтые ломтики золотистой корочкой кверху.

– Всем людям оно свойственно. Для кого-то это часть натуры, для других потребность, для остальных – приобретение. – Я говорила чуть громче, чтобы он слышал меня через шелест картошки.

– И какова же причина твоего запредельного интереса к жизни?

Я задумалась и лишь спустя минуту с улыбкой ответила:

– Мама. Это либо её вина, либо заслуга. – Он сверкнул веками, в этом жесте я нашла призыв к пояснению. – У неё из-за трёх работ не хватало времени, чтобы открывать для меня мир. Пришлось познавать всё самой.

– Значит, тяга к открытию мира рождается в недостатке родительского внимания?