За последней чертой

На столе перед ним лежал протокол допроса Абакумова. Вел допрос новый следователь, назначенный Военной прокуратурой СССР. Он снова взял протокол и начал внимательно его читать, отмечая карандашом отдельные вопросы и ответы. Игнатьев хорошо знал, что допросы бывшего генерала осуществлялись ежедневно. Что ему предлагали выдать все связи с иностранными спецслужбами, но сломить его волю до сих пор не удавалось, он по-прежнему молчал.

Его внимание привлек вопрос следователя:

«Абакумов! Скажите, когда и при каких обстоятельствах вас завербовала английская, а затем и американская разведка? Нами установлено, что вредительски-подрывную работу вы проводили и в военной контрразведке. Прекратите нам лгать, раскройте ваши подлинные вражеские замыслы».

Игнатьев представил, как лицо Абакумова исказила усмешка. А вот и его ответ:

«Что же я, по-вашему, и на немцев работал?»

Ниже стоит запись следователя о том, что к арестованному приняты жесткие меры допросов. Из доклада подчиненных Игнатьев хорошо знал, что означают эти слова. В Лефортовской тюрьме было холодно. Абакумова лишили прогулок, ларька, книг. Норму арестантского пайка урезали наполовину. Когда и этим способом не удалось получить желаемых результатов, следствием был принят новый метод. Виктора Семеновича перевернули на спину, сняли брюки, раздвинули ноги и стали наносить удары сыромятной плетью по его гениталиям. Боль была такой сильной, что после каждого удара, Абакумов терял сознание. Но и это не сломило его.

Игнатьев оторвал свой взгляд от протокола. Ему просто не верилось, что человек способен все это выдержать. Он снова начал читать, что генерала восемь дней держали в темной и холодной камере, а последний месяц ему разрешали спать по полтора часа за сутки.

– Вы голословно отрицаете совершенные вами преступления. Вы еще раз показываете свое враждебное отношение к партии и Советскому государству. Когда вы намерены разоружиться и рассказать правду о вашей преступной деятельности? – спросил его полковник Седов.

Абакумов вновь улыбнулся. Он словно смеялся над следствием.

– На предыдущих допросах я уже отвечал вам на эти вопросы и хочу вам снова ответить, что против партии и Советского государства ни каких преступлений я не совершал. К этим показаниям на сегодняшнем допросе ничего добавить не могу….

Игнатьев почему-то вспомнил допрос генерала, который проводил бывший секретарь ЦК ВЛКСМ Зайчиков. Этот допрос тогда долго комментировали в министерстве государственной безопасности.

– Почему у меня следователь новичок? – обратился к нему Абакумов.

– А как вы определили, что я новичок? Вы меня знаете?

– Нет, я вас не знаю. Вы были депутатом Верховного Совета. У вас еще на лацкане пиджака след от значка, да и ботинки у вас не отечественные, а импортные…

Игнатьев положил в папку протокол допроса, справку по разработке Абакумова и, взглянув на часы, направился к двери. У него сегодня был доклад Сталину по работе с бывшим министром государственной безопасности.

***

Александр зашел в привокзальный буфет. Купив стакан чая и несколько пирожков с ливером, он сел за стол и начал завтракать. То что, за ним наблюдает молодой человек в демисезонном пальто, он знал. Этого паренька он «срисовал» при выходе из гостиницы. Он быстро съел свой завтрак и взглянув на сопровождающее его лицо, вышел из буфета. Закурив, он стал медленно прохаживаться по перрону. Со стороны можно было подумать, что он кого-то встречает или будет провожать. Голос диктора сообщил о прибытии пригородного поезда из Москвы.

Вдали показался паровоз. Он тяжело «вздохнул» и, выпустив густое облако пара, остановился. Когда пар рассеялся, молодой человек заметил, что ожидавший прихода поезда человек, куда-то исчез. Его охватила паника и он начал бегать вдоль состава в надежде найти этого человека в пальто и шляпе. Вскоре, он понял, что окончательно его потерял и, понурив голову, медленно направился с вокзала.

«Лом» сидел за столом и чистил воблу. На столе стояло несколько бутылок пива. Взглянув на молодого человека, он сразу все понял.

– Передай нашим мужикам, что я их жду здесь в пять вечера. Пусть «зарядятся», пустые они мне не нужны.

Парень, получив приказ, быстро исчез за дверью. «Лом» повернулся к мужчине и, сделав глоток пенного напитка, спросил:

– Ты понял, какая рыбина, поэтому его до сих пор и не взяли гэбешники.

– Слушай «Лом», а может не стоит его трогать? Как не говори, он, похоже, тоже такой бродяга, как и мы.

– Что с ним делать, это мы решим потом, когда «вытрясем» из него золотишко. Ты как, любишь золото? А я его, просто, обожаю…. Ты пойдешь с нами или нет?

Мужчина задумчиво посмотрел в окно, словно кто-то там мог подсказать для него ответ на этот вопрос.

– Нет. Извини меня, но вас и так много. Я по мелочам не работаю….

– Что ты этим хочешь сказать, что я словно «щипач» по карманам тырю? Дело твое, «Карась», было бы предложено.

Мужчина протянул руку и, взяв в нее бутылку с пивом, сделал большой глоток.

– Ты за «Веслом» по внимательней посмотри, «крученый» он какой-то. Не нравится он мне.

– Он не баба, чтобы всем нравится. Посмотрю, раз советуешь…. Если что, порежу.

– Вот, вот, посмотри, не ссучился ли он… Я его дня два назад с «Резаным» видел. Похоже, они «корешат».

– Ты не ошибся «Карась»?

– Я еще хорошо вижу, в отличии от тебя «Лом». Ладно, я пойду. Заскакивай…

«Карась» протянул руку и крепко пожал руку хозяину дома. Надев пальто, он вышел из квартиры.

«Все учит и учит, словно фраера. Меня учить не нужно, у меня своя жизнь, – подумал «Лом», наблюдая за фигурой товарища, который шел по двору. – Посмотрим, кто из нас прав. А за «Веслом», я посмотрю».

– Корнилова! – громко крикнул он. – Убери со стола!

Сожительница, женщина лет тридцати пяти, вошла в комнату и быстро убрала остатки пищи, пустые бутылки со стола.

***

Темнело. Костин торопливо шел, направляясь к полуразрушенному войной зданию. Дом был большим, и правое его крыло было разбито немецкой бомбой еще в 1941 году. Остановившись около дома, он посмотрел по сторонам. Его опытному глазу удалось безошибочно определить, что за ним вот уже час, двигаются трое мужчин, двоих из которых он уже видел на рынке. Пока он курил, мужчины стояли около витрины продуктового магазина, разглядывая банки консервов, которые словно пирамидки стаяли между стеклами витрины. Александр бросил папиросу на землю и носком ботинка раздавил ее. Сплюнув на землю, он исчез в черном зеве подъезда.

Костин передернул затвор «ТТ» и прижался к стене. Ждать пришлось не долго. В подъезд вошли трое.

– Темно, как у негра в заднице, – произнес один из мужчин, споткнувшись о камень.

Один из них тихо засмеялся шутке товарища. Высокий мужчина с руками молотобойца включил электрический фонарик. Луч света, словно лезвие ножа, вспорол темноту. Световое пятно стало медленно скользить вдоль стены, приближаясь к Костину. Где-то за спинами мужчин, что-то упало. Луч света моментально скользнул в ту сторону.

– Не напрягайся «Весло», это крысы.

– Твари! Ненавижу эту живность. Как ты думаешь, если мы сейчас зажмем этого мужичка, отберем у него золото, стоит нам об этом рассказывать «Лому»? Я боюсь одного, что нам вряд ли что перепадет тогда.

– «Крысятничать» нехорошо, «Весло». Ты же блатной и хорошо знаешь, что бывает с «крысами». Этого мужика еще найти нужно. Интересно, куда он нырнул?

– Куда ему деться, везде наши люди и в гостинице и на вокзале. Бежать ему не куда, он и так в «бегах».

Фонарик, два раза мигнул и потух. Стало темно и местонахождение преследователей, теперь можно было определить лишь по шуму шагов.

– «Бык»! Там никого нет, – раздался из темноты голос третьего мужчины. – Я там все облазил, там пусто. Он где-то здесь затаился!

Фонарик «Быка» снова несколько раз мигнул светом и, похоже, окончательно потух. Вспыхнула спичка, затем другая. Свет от них был таким тусклым, что не позволял разглядеть все уголки разрушенного дома.

– Нужно разойтись в разные стороны, – предложил «Бык». – Так мы его быстрее найдем. Если что, кричите….

Костин по-прежнему не подавал никаких шорохов, прижавшись к стене. Один из мужчин, судя по приближающимся к нему шагам, направлялся в его сторону. Мужчина чиркнул спичкой и чуть слышно ойкнул. Перед ним стоял тот, за кем они охотились. Ствол «ТТ» смотрел ему прямо в лицо. Огонь спички обжог ему пальцы. Он снова ойкнул и повалился на битый кирпич от сильного удара рукояткой пистолета по голове.

– «Хриплый»! Что с тобой! – крикнул мужчину «Весло». – Ты чего молчишь? Н бось, золотишко считаешь?

Судя по шагам, «Весло» направился в сторону Александра. Он сделал его несколько шагов и, споткнувшись о тело своего товарища, растянулся на полу. Острые кромки битого кирпича больно впились в его колени. Он грязно выругался и стал подниматься на ноги.

– Ой! – успел произнести «Весло», прежде, чем рукоятка пистолета с силой опустилась на его голову.

Тело мягко опустилось на пол. Судя по доносившимся шагам, «Бык» был где-то там, в дальнем углу. Костин стал медленно двигаться к выходу из подъезда. Неожиданно, рука Александра во что-то мягкое и теплое.

– Вот и все, – тихо произнес «Бык». – Переоценил ты себя, а это плохо. Люди не дурней тебя….

Он не договорил. Темноту подъезда и его тишину порвал хлесткий звук выстрела. «Бык», словно, раненный зверь громко зарычал. Он схватил Костина за горло, стараясь вырвать из него кадык. Александр выстрелил еще несколько раз, прежде, чем мужчина ослабил свою хватку. ОН повалился на бок, увлекая за собой тело своего противника. Ударившись об обломок кирпича, Костин на какой-то миг потерял сознание.

Александр открыл глаза. Кругом стояла тишина, и лишь порывы ветра свистели в выбитых когда-то окнах. Он поднялся на ноги и медленно шагая, направился к выходу. Он выглянул из-под подъезда и, убедившись, что улица пуста, направился в сторону гостиницы. Прежде чем войти в здание гостиницы, он отряхнул и почистил свое пальто.

– Я срочно уезжаю, – произнес Костин. – Рассчитайте меня.

Он поднялся к себе в номер и стал быстро стирать следы своего пребывания в комнате. Когда он закончил это дело, он закрыл свой номер и спустился вниз. Администратора на месте не оказалось. Судя по голосам, доносившимся из соседней комнаты, она находилась там и она что-то громко обсуждала с горничной. Александр протянул руку и достал из ящичка анкеты проживающих. Он быстро нашел свою и сунул ее в карман пальто. Оставив деньги на стойке, он вышел из гостиницы и направился на вокзал. Он купил билет на первый проходящий поезд до Москвы и, дождавшись его, сел в вагон. Поезд тронулся, оставив позади себя огни подмосковного городка.

***

«Лом» нервно ходил по комнате из одного угла к другому. Ему только что сообщили, о том «Бык», «Весло» и «Хриплый» убиты. Эта новость, ударила по его самолюбию. Ему не верилось, что все это произошло в одном месте, и что ни один из них не мог оказать какого либо сопротивление этому человеку.

– «Лом»! Остановись, что ты из себя изображаешь маятник. Я бы на твоем месте направил бы своих людей в гостиницу. Пусть перероют все там и притащат этого молодца к тебе под ноги.

«Лом» остановился и посмотрел на советчика. В его глазах загорелся огонь мести.

– Ты что, думаешь, что я полный дурак? Нет, милый, я не дурак, мои люди уже, как час там. Этот мужик тоже, наверное, не идиот и не будет ждать, когда за ним придут. Он наверняка уже сделал «ноги» и сейчас трясется где-нибудь в поезде.

В комнате повисла тишина. «Лом» снова начал мерить комнату своими шагами.

– Я понимаю, что «Весло балабол и ничего, кроме того, что болтать не может. Но, как мог допустить все это «Бык»? Он то, куда смотрел?

– Ты прав, «Лом». А вдруг это все провернул не этот «беглец», а люди «Резаного»? Ты этого не допускаешь? Утекло у тебя, вот ребята «Резаного» и решили подыграть тебе, надеясь, что ты бросишь своих людей на розыск этого «беглеца».

Лом остановился, словно уткнувшись в невидимую глаза стену. Он обернулся и посмотрел на гостя.

– Я думаю, что «Резаный» вряд ли решился на подобный шаг. А вот, что это могла быть «ментовской прокладкой» не исключаю. Они, наверняка, хотят просто стравить нас между собой в надежде, что мы перебьем друг друга. Вот это вполне реально. Чтобы ты предпринял на моем месте?

– Для того чтобы исключить эту версию с прокладкой, я бы позвонил в контору и сообщил им, что разыскиваемый ими человек свободно разгуливает по городу. Что именно он и замочил твоих людей сегодня.

– Ты, что из меня «барабан» хочешь сделать? Я – вор, а не барабанщик и мне не предстало стучать.

– А ты, не стучи. У тебя, что людей нет? Пусть позвонит кто-то и сообщит. А, мы посмотрим, как они отреагируют на это. Вот тогда ты и посмотришь, кто этот «Резаный»?

– Каким образом?

– Если они начнут искать этого «залетного», значит «Резаный» не приделах. Спустят на тормозах, делай вывод…

«Лом» снова остановился, сделав всего один шаг.

– Может, ты сам позвонишь в контору и сообщишь им о Костине. У меня нет таких людей, кто бы так складно мог рассказать им об этом человеке.

Мужчина пристально посмотрел на хозяина квартиры, словно взвешивая, стоит ли ему связываться с подобным делом. На его лице пробежала тень сомнения. Заметив нерешительность гостя, «Лом» произнес:

– Ты же не вор и тебе никто не предъявит это. Ты просто выполнил мою просьбу. Давай, соглашайся.

– Хорошо. Я позвоню….

Мужчина встал из-за стола и, накинув на себя полупальто, вышел из квартиры.

***

Руставели стоял навытяжку перед своим начальником отдела. Сегодня утром в министерство государственной безопасности позвонил дежурный городского отдела госбезопасности одного из подмосковных города и доложил, что у них в городе объявился разыскиваемый органами преступник Александр Костин. Эта новость была столь неожиданной для капитана, что он на какой-то миг растерялся.

«Вот нахал! – подумал Руставели. – Надо же так обнаглеть, объявиться в Подмосковье. Интересно, что его заставило появиться здесь? Может, он хочет вывести из города архив Абакумова? Сейчас многие люди отдали бы все, чтобы взглянуть на этот архив».

Прошло меньше часа, и его вызвал к себе полковник Соколов. Он только что вернулся с совещания, которое проводил Игнатьев. Он был явно возбужден, лицо его было красным, а как знал Руставели, это был плохой признак для подчиненных отдела.

«Если полковник предложит присесть, значит претензий ко мне не так много, – подумал Вахтанг, наблюдая за Соколовым, – если не предложит, значит, будет разнос по полной программе».

Полковник сесть не предложил. Он сам поднялся из-за стола и как, напыщенный павлин, направился к Руставели.

– Как это все понимать, капитан? Почему этот человек до сих пор свободно перемещается по стране? Почему он не в тюрьме?

– Товарищ полковник. Мы тогда плотно закрыли область, и возможность покинуть эту территорию была полностью исключена. Контроль за розыском и ликвидацией подполковника Костина взял лично на себя генерал Карпович. Я об этом вам докладывал, и вы отозвали меня в Москву.

Руставели хорошо понимал, что полковник Соколов хочет переложить груз ответственности со своих плеч на его плечи. Это не сулило ничего хорошего и могло даже, закончится для Руставели довольно плачевно.

– Ты где раньше работал?

– В аппарате Лаврентия Павловича Берии. Что не так, товарищ полковник?

Соколов заскрипел от ярости зубами.

– Скажу кратко. Там на верху, недовольны нашей работой. Поэтому, я вам приказываю капитан взять под особый контроль розыск этого самого Костина. Срок – максимум две недели. В отрицательном случае мы с вами останемся без погон. Вам это ясно?

– Так точно, товарищ полковник.

– И еще, мне не столь важно, каким вы его доставите в Москву – живым или мертвым.

– Я понял вас, товарищ полковник. Разрешите исполнять?

Соколов устало махнул рукой и тяжело опустился в свое кресло. Сегодняшней день оказался довольно сложным для полковника. Он присутствовал на нескольких совещаниях, которые проводил министр госбезопасности. Все они заканчивались одинаково, его отдел оказался в зоне критики, и теперь ему нужно было в пожарном порядке устранять все замечания, высказанные министром. Одно из них касалось розыска бывшего подполковника контрразведки Костина.

«Справится ли с этой задачей капитан Руставели или нет? – подумал он. – Впрочем, отрицательный результат, это тоже результат. Он, безусловно, поможет мне расстаться с этим человеком».

О том, что Руставели ведет какую-то свою игру, Соколов не сомневался. Только в чем заключалась эта игра, он не знал. Он расстегнул порот кителя и позвонив секретарю, попросил ее принести чая.

***

Машина Руставели остановилась около отделения милиции, у дверей которого ее ждал начальник городского отдела милиции и представитель министерства госбезопасности. Вахтанг вышел из автомобиля и посмотрел на красное от волнения лицо начальника милиции. Тот сделал шаг вперед и хотел приступить к докладу, на Руставели жестом руки остановил его.

– Не здесь, майор. Пройдемте к вам в кабинет, там и поговорим….

Они вошли в здание милиции и направились в кабинет начальника, который находился в конце коридора.

– Кто будет докладывать? – спросил Руставели начальника милиции.

Сотрудник МГБ взглянул на майора, давая ему понять, что тот должен докладывать представителю Москвы.

– В 17-30 на телефон милиции поступило сообщение гражданки Грызловой о том, что в доме девять по улице Менжинского звучат выстрелы. Наряд прибыл на место через пятнадцать минут. В процессе осмотра места происшествия, были обнаружены три трупа, один с огнестрельными ранениями, два тела с повреждением головы. По заключению эксперта осматривавшего трупы, двое были убиты тупым предметом, предположительно рукояткой пистолета. Удары нанесены человеком, имеющим профессиональные навыки, подобных ударов. При осмотре, каких-либо дополнительных следов обнаружено не было.

Майор посмотрел на Руставели, но тот сидел со спокойным лицом, словно сказанное начальником милиции его не касалось.

– Почему вы замолчали? – произнес капитан, обращаясь к майору.

– Извините меня, товарищ капитан.

Майор откашлялся.

– В 22-15 в дежурную часть милиции поступил звонок. Неизвестный сообщил, что трупы, обнаруженные нами на улице Менжинского дело рук, находящегося во всесоюзном розыске Костина. Что он проживает в городской гостинице, и если мы поторопимся, то можем застать его еще на месте. По данному адресу выехала оперативная группа. По предъявленной администратору фотографии, она подтвердила, что указанное на фотографии лицо действительно проживало в их гостинице под фамилией. Здесь она стала искать его анкету, которой не оказалось. Номер был пуст, ни вещей, ни следов…. Когда он покинул гостиницу, администратор не видела.

Майор замолчал, давая понять московскому гостю, что он закончил свой доклад.

– Что вы предприняли, чтобы организовать его розыск и задержание? – спросил майора Руставели. – Или вы ничего не делали?

– Когда мне позвонил дежурный по отделу, я тут же связался с вашей конторой и доложил майору Тихонову о том, что у нас в городе находится разыскиваемый Костин. Мне приказали не соваться в это дело, так Костин это объект интереса МГБ, а не милиции. Я человек догадливый и исполнительный. Приказ, есть приказ…

Капитан Руставели перевел свой взгляд на майора Тихонова.

– Я бы хотел вам доложить в другом месте.

– А что вам мешает доложить здесь? Как же ты здесь работаешь майор? Делаете вроде бы одно дело, а секреты разные?

Капитан поднялся с места и, извинившись перед начальником отдела милиции, направился вслед за майором Тихоновым.

– Я жду вашего доклада. Что у вас?

– Простите меня, товарищ капитан, но я не совсем доверяю начальнику милиции. У меня есть информация, что он находится в тесном контакте с местным вором – «Ломом». Костин убил людей этого человека. Сейчас, они сами ищут этого Костина. Теперь вы меня понимаете?

Руставели кивнул.

– Нами установлено, что Костин выехал в Москву и искать его нужно не здесь, а в столице.

– Я все понял. Подготовьте обзорную справку на мое имя и направьте ее мне.

Руставели пожал руку майору Тихонову и направился к ожидавшей его машине.

***

Костин шел по улице, стараясь обходить стороной попадающие ему навстречу наряды милиции. За это время, как он покинул небольшой подмосковный городок, он отпустил небольшую бородку, которая делала его практически не узнаваемым. Два дня назад, Александр буквально столкнулся со своим бывшим подчиненным – Моховым. Он прошел мимо него, не признав в нем своего бывшего начальника.

– Мужчина! Папиросой не угостите?

Костин остановился и посмотрел на мужчину, который стоял около двери магазина, опираясь на костыль. Судя по пустому рукаву его шинели, у мужчины, помимо ноги отсутствовала и рука.

– Кури, – ответил Александр, протягивая ему папиросы. – Где воевал?

– Второй Украинский, – ответил мужчина, прикуривая папиросу, от папиросы Костина.

– Ты не подскажешь, где можно снять квартиру или комнатку?

Инвалид оценивающе посмотрел на Александра. Выпустив дым, он произнес:

– У меня, если договоримся. Я не «куркуль», много просить не буду.

– Хорошо, – ответил Костин. – Что нужно для прописки?

Инвалид радостно улыбнулся.

– Купи водки, папирос и закуски. Это все в счет оплаты за комнату. Она у меня не большая, но жить там можно, дрова есть…

Александр вошел в магазин, в котором купил все, о чем его просил мужчина.

– Пошли, – коротко «бросил» инвалид т хромая направился вдоль улицы.

Он жил рядом с магазином в небольшом двухэтажном доме.

– Проходи, – произнес мужчина, пропуская Костина в комнату. – Вот так я и живу.

Квартира инвалида была небольшой – зал, метров шестнадцать, небольшая кухня и маленькая комната.

– Чем богат, тем и рад. Вот твоя комната. Раньше до войны здесь жил мой сын, сейчас будешь жить ты.

– А, где твой сын?

– Погиб. Он записался в ополчение. Под Нарофоминском и сложил свою голову.

– Прости….

– Жена не пережила его гибель…

Александр достал из карманов пальто бутылки с водкой, папиросы, закуску и положил все это на стол. Умывшись, они сели за стол. Хозяин разлил водку по рюмкам и посмотрел на Костина.

– Меня зовут Иван Захарович, а фамилия моя Герасимов.

– Я, Михайлов Борис Иванович или просто Борис. Вот и познакомились.

Они выпили и стали закусывать.

– Ты сам, откуда будешь, Боря? Я смотрю ты без вещей…

– Геолог я, Иван Захарович. Мотаюсь по стране….

– То-то, я смотрю ты молодой и бородой. А, где семья?

– Нет семьи. Жена не дождалась, вышла за моего товарища. Я приехал, а у нее уже девочка.

– Ты еще молодой, Боря. Все у тебя впереди….

Иван Захарович разлил водку, и они снова выпили. В дверь кто-то постучал. Хозяин с трудом поднялся и, опираясь на костыль, направился к двери. Судя по разговору, к нему пришла соседка. Переговорив с ней минуты три, он снова вернулся за стол.

– Холера, такая, – произнес Иван Захарович. – Интересовалась, с кем это я пришел домой. Прокурор, а не баба….

Посидев еще с часок, они стали готовиться ко сну.

***

Секретарь партбюро следственной части по особо важным делам МГБ СССР Цветов отложил свой рапорт и тяжело вздохнул. Ему, просто, не верилось, что человек способен выдержать все изощренные пытки и при этом не сломаться. Он взял в руки свой рапорт начал его перечитывать, изменяя некоторые формулировки и исправляя орфографические ошибки.

«По имеющимся врачебным заключениям, арестованный номер 15 якобы страдает болезнью сердца, а наблюдавший за ним врач разрешил допрашивать его не более трех-четырех часов в сутки и только в дневное время. При таком положении, учитывая поведение арестованного, на мой взгляд, добиться от него признания вины в совершенных им преступлениях невозможно».

Немного подумав, он дополнил:

«Мне кажется, целесообразно было бы поставить об этом в известность Инстанции и предпринять необходимые меры в направлении получения от арестованного номер 15 признательных показаний. Такой мерой, по-моему, может быть тщательное медицинское освидетельствование арестованного номер 15 и в случае необходимости – применение срочных медицинских средств для быстрого восстановления его здоровья с тем, чтобы после этого его можно было бы активно допрашивать и обязательно пользоваться при этом острыми методами».

Он посмотрел на стол и стал рыться в бумагах. Наконец, он нашел необходимый документ и облегченно вздохнул. Это были показания бывшего заместителя секретариата МГБ полковника Якова Бровермана. Прочитав его показания, Цветов улыбнулся. Одногодка Абакумова, житомирский еврей, «молотил» со страху так, что следователи не успевали за ним записывать. Только бывший министр МГБ отличался молчаливостью.