Возрождение, или Граната в руках обезьяны

− Ну как успехи?

− Уже ярко-желтая, − смахнув пот с лица, пробурчал Ярик.

− Слушай, я думаю, ты прав, сходи прибери в доме у старейшины, меньше достанется нам, а медвежьих следов и на стенах хватит, тем более, разорвать постельные меха тока ему и под силу.

− Разогнался, сам убирай, здесь немного осталось зарядить.

− Немного? Ха, день крутили, до бирюзового цвета дошли.

− А какое должно быть?

− Зеленое-презеленое.

− Не мог раньше сказать? А я, как дурень, жду конца. Схожу вначале на охоту, медведь твой протухать стал. У старейшины сам убирай, медовуху выжрал, теперь и расхлебывай последствия.

− Ай-яй-яй, словно со мной и не сидел, иди, охотник-зайчатник, медведь приелся. Ха-ха.

− Ща лося завалю, вот увидишь, − обиженно крикнул с порога Ярик.

− Вот и хорошо, долго тебя не будет, – пробурчал ему вослед.

Быстро собрал провода, генератор, собрал бластер, для начала и такого заряда хватит, карту. Постоял у порога, нет, не все. Взял у печи уголек и на столе оставил письмо для деда.

− Прощай, дедушка, − сказал я в пустой дом и ушел к реке.

на

ЮГ

Уселся в корзину, распределил по сторонам пожитки, нагнулся отвязать лодку. За бортом меж ивовых ветвей покачивалась на волнах кружка со звездолетом на боку.

− Ну что с тобой делать, раз смогла долететь до реки и не утонуть?

Вдруг послышались голоса, односельчане шумной гурьбой возвращались из гостей. Отбросил кружку, не глядя, принялся грести, но не тут-то было, лодка, как волчок, крутилась вокруг оси, пришлось предоставить на волю волн. Течение быстро разогнало мою посудину, и вскоре я скрылся за многочисленными поворотами реки. Круглая форма оказалась удобной, огибая все препятствия, словно колесо, катилась по кромке берега, если течение ускорялось, лодка сама заходила в него. На пути попадались многочисленные завалы, узким лучом бластера разрезал их без проблем, даже забавляло, еще не доплыл до него, взмахнул два раза, и средина бревна плывет рядом.

Верно рассчитал, плыть, пусть и петляя, но все же не пешком, намного проще, не под стать тому, чтобы переться через буреломы, болота. Главное сориентироваться по карте. Многочисленные притоки сбивали с толку, сосчитать оказалось непросто, да и знать бы, какие нарисованные, а какие нет, одно успокаивало, Днепр должен быть широкий, как Двина, и его я сразу узнаю. Ночью продолжал плыть, включив бластер конусным лучом. Потревоженная дичь убегала, шелестя кустами, рыба наоборот стояла неподвижно, несколько ударов копья, и в лодке лежали крупные жерех и форель. Жаль, в лодке не пожаришь. Скрутившись калачиком на мягком дне, прикрылся второй шкурой, тепло навеяло сон.

На вторую ночь свет погас, закончился заряд. Река раздалась вширь, плыл в полной темноте, мою корзину раскручивало по сторонам, постоянная болтанка выводила мой вестибулярный аппарат из равновесия, подступала тошнота. «Утром сделаю привал на берегу, да и костерок не помешает, зажарить рыбки, и бластер подзаряжу». Мысли текли медленно, в такт реке. Далеко в лесу завывали волки. Резкий треск кустов разбудил меня под утро, что-то плюхнулось в воду, раскачав посудину. Последней слабой вспышкой бластера высветил громадину, плывущую следом. Безумно рыча, упорно нагонял меня. В утреннем тумане трудно разглядеть, что за зверь, для волка крупноват, на медведя не похожий, рычал, как Спас. С каждой секундой расстояние сокращалось, нельзя подпускать его близко, вцепившись в борт, он сломает его. Взяв надежный и преданный лук, выпустил стрелу. Зверь буквально оглушил меня своим ревом, она попала в глаз. Последующие выстрелы результата не принесли, еще пару гребков, и возле борта появилась раскрытая пасть, утыканная стрелами. Немного наклонившись к нему, полоснул ножом по поднявшейся лапе. Монстр отстал, затем, забрав к берегу, проплыл мимо, заплывая вперед.

Сейчас обгонит, и мне каюк, или нет? Если навалится, все содержимое лодки уйдет под воду, бластер, генера.... Точно, генератор! Забросил провода в воду, ждал нападения. Человекоподобный монстр, вспомнил я рассказ деда, пробежал вперед по берегу, снова залез в воду, на мелководье поднялся во весь рост. Немного посветлели небеса, близился рассвет. Выставив лапы с когтями длинной в мою ладонь, призрак – чудо природы (природы ли?) в тумане преградил реку. Чем ближе, тем лучше, и наверняка, вспомнил опыт, проведенный на Двине.

Пора, ток сделал свое варварское дело, снова прозвучал в смертельной агонии крик, и в ужасных конвульсиях монстр упал аккурат возле лодки, зацепившись когтем за обшивку. Немного покрутив на всякий случай, пощекотал и себя, кожа на лодке размокла и пропускала ток, спасали шерсть и другая шкура-одеяло. Вытащил стрелы, отцеплять тушу не хотелось, когда рассветет, необходимо рассмотреть получше, с кем имею дело.

В связке проплыли часа два, речка делала крутой поворот, образуя с внутреннего берега песчаную косу, выступающую на двести метров от леса. Лучше места и не придумаешь. Спрыгнув в воду, вытянул спарку на берег.

Монстр поражал размерами, два с половиной метра роста, тело покрыто густым коротким мехом, как у крота. Телосложение гомо сапиенса, мощный торс, около метра в плечах с полутораметровыми руками, заканчивался резко, казалось, у него отсутствовал живот. Грудь и попа, еще непропорционально короткие ноги. Голова медвежья, четыре длинных клыка, как у саблезубого тигра, торчали из пасти.

Это мутант, мелькнуло в голове, сто процентов не дитя природы. Природа все делает рационально и тем более бережнее относится к органам размножения, чего здесь не было и в помине. Я сначала думал, это метровый хвост, покрытый такой же шерстью, ошибочка вышла.

Сколько я проплыл от деревни, когда повстречал монстра? Много ли их еще? Возможно, он один, как и я, отшельник. Мысль вернула хорошее настроение. В лес ступать боязно, здесь на берегу развел костер, запек рыбу, перекусил. Помутнение в голове от воды прошло, сложил остальную рыбу в лодку, собрался отплыть, но пятый пункт моего плана – любопытство, – вернул на берег. Вскрыл живот мутанта, кишок почти не было, один сплошной желудок, сердце на месте, слева, подкожного жира не оказалось. Он представлял собой мясной мешок, натянутый на редкие ребра. Отсутствие жировой прослойки немного обрадовало, он должен бояться морозов, не имея одежды, зима не за горами.

На песке из камней выложил надпись «цел и неневредим». Так, на всякий случай, вдруг поплывут за мной соплеменники и найдут этот труп.

После нападения день крутил генератор, не расслабляясь, препятствия старался огибать, более крупные приходилось резать, оставляя след своего присутствия. В уголке души теплилась надежда, что весной следом все же отправятся односельчане. Миновал большой приток реки, судя по карте, эта Цна. Может, и ошибся, сколько лет прошло, реки мелеют, расширяются, меняют русла.

Тихо и мирно доплыл до Днепра, его ни с чем не спутаешь, ширина побольше Двины. Круглая форма лодки сыграла злую шутку, она стремилась плыть в быстром течении, почти на средине реки. Как выгребать к берегу – стоял один вопрос. Прыгать в воду и тянуть за провод генератора, но хватит ли сил? Короче, за что боролся, на то и напоролся. Что хорошо для малого, плохо для большого.

Однажды утром открыл глаза я и не увидел берега. Проспал! Проспал устье впадения реки в Киевское водохранилище. Течения нет, легкий ветерок едва колыхал мою посудину. Сколько мне придется барахтаться в море? Хоть бы ветерок подул сильнее. Впрочем, ветер может менять направление назад-вперед, куда вздумает. Во влип! Для успокоения принялся крутить генератор, огонек сигналил светло-зеленым светом, еще немного, и взорвусь, улыбнулся своей прежней тупости. Туман полностью рассеялся, берега не появились, пасмурная погода мешала хорошо присмотреться. Ближе к обеду (наверное, потому что есть захотелось) ветер покрепчал. Я встал в полный рост, распрямив шкуру-одеяло, как парус. Кораблик мой ускорил бег, но управлять оказалось сложно, он постоянно норовил развернуться боком, пока я не стал ближе к борту. Вдали показалась земля, сердце взволнованно забилось. Внезапный порыв ветра опрокинул меня за борт, едва успел уцепиться за него.

Черная туча заволокла небо, ночь средь белого дня. Волны поднялись огромной высоты. Резкий взмах ног под водой, я налег на борт, хорошо, ветер на секунду ослаб, он лишь поднял край лодки, ставя ее на ребро, пришлось снова погружаться в воду. Лодку развернуло по ветру, дождался сильного порыва, сделал еще одну попытку, налегая на борт, ветер не дал подняться противоположной стороне, и я перевалил через неё. В это время разверзлись небеса, и на землю хлынул дождь, нет, это был не дождь, а водопад. Мою корзину швыряло с волны на волну, как яичную скорлупу, сверху заливая потоком воды, я умудрялся большой чашей выплескивать ее обратно. Возмущенные потоки воздуха норовили перевернуть судно, раскручивая в диком вальсе, мне приходилось все время камень-якорь перебрасывать к наветренному борту. И… промазал, камень улетел в воду, произошло чудо, якорь, волочась под водой, стабилизировал движения, он сработал, как руль. Лодка успокоилась, но волны смогли заливать через борт в полной мере, чаша не справлялась с водой, медленно я шел на дно. Сквозь мглу замаячил берег. Я надул два больших бурдюка и провязал к бортам, сам прыгнул в воду. Волны, как назло, гнали лодку вдоль берега, холод доконал меня, силы покидали. Выхода не было, отрезал один буек, взяв в зубы веревку, поплыл к берегу, лодка бортом ушла под воду.

Ветер рвал и метал, вода бурлила, словно кипяток в котелке, иногда я видел меж волн приближающийся берег. В голове все перемутилось, легкие наполнились водой, как вдруг почувствовал под собой что-то скользкое и удар или толчок в живот. Подводный монстр острым носом уперся мне под ребра в грудной клетке, перекрыв все попытки вдохнуть глоток воздуха, и стремительно понес назад. Все, погиб, это «Царь-рыба» из древнего эпоса Полесья, на нее охотились князья. Всплыли из памяти древние отрывки рассказов.

Открыв глаза, увидел над собой черное небо, усыпанное мириадами звезд, блеск приятно радовал глаз. Вот Полярная звезда, судя по отношению к берегу, ветер был северный, хоть что-то хорошее вынес из бури и не болтался долго. Спохватившись, хлопнул себя по боку, карта на месте. Жаль любимой жужжалки и с полным зарядом бластера. Блин! Что такое не везет и как с ним бороться?

Из мешочка из мочевого пузыря на ремне достал кремень и трут, собрал мелкого хвороста, но все тщетно, дождь промочил его насквозь, и трут немного отсырел. Сделал несколько приседаний, пробежался по лесу, в темноте чуть не сшиб огромную сосну, на коре которой обнаружил живицу, радость захлестнула разум, но вскоре и потухла. Отрывая живицу, заметил глубокие борозды на коре. На пограничный знак медведя не похож, у него они ровные сверху вниз, здесь хаотичны, короткие, рваные. Монстр, догадался я, живица немного огрубела, значит, много времени прошло. Повеял свежий ветерок, холод напомнил о себе. Янтарная слеза вспыхнула от трута, весело огонек перескочил на хворост, просушив его, и костер возложил свое тепло на мое посиневшее тело. Свет костра вырвал из темноты небольшую полянку, усыпанную брусникой. Вот это подарок! Как дикий кабан, стоя на четвереньках, ползал вокруг костра, пока не нагнал оскомину. Желудок наполнился, жизнь продолжается! Навалил сырого валежника в костер, наломал лапок, провалился в глубокий сон, боже, как сильно я перенапрягся за прошедший день.

Утро. Слава богу, дождя не предвидится, в разрывах туч показывалось солнышко.

− Что дальше? − задал себе вопрос.

− Как говорили древние, язык до Киева доведет. Будем искать, у кого спросить, хотя бы у монстра, − усмехнулся своей шутке. − Ау! Ты где?

Разложил карту, сориентировал по сторонам света.

− Ветер гнал с севера, береговая линия также просматривается слева, значит, я на левом берегу. Учитывая, что основное море прямо предо мной, возможно, я достиг южного берега, и справа должно быть продолжение Днепра, − рассуждая, наметил дальнейший маршрут.

Идти решил вдоль берега, надежнее, не пропустишь реку, вдруг она широкая, и противоположного берега не видать. Главное, чтобы Киев находился на самой реке, как в древнем писании.

− Еще бы не мешало Софию обнаружить без защиты.

− Размечтался, – осадил меня внутренний собеседник.

По дороге смастерил лук, для тетивы вытянул из кожаных шортов все шнурки, оставив только на поясе, и они заболтались двумя лоскутами спереди и сзади.

Ой штаны мои штаны,

Штаны не удалися.

Я их спереди зашью,

Сзади раздалися.

Вспомнил Нюркину частушку, к ней все ходили шить, латать одежду и еще чего, если не женат.

– Ну и пусть, все равно я один, Ярик не примчится, – вспомнился его визит в деревню, славно гульнули.

Прикрепил нож к древку, получил неплохое копье.

По берегу идти мешал свежий валежник, видимо, и деревьям досталось от стихии, нехотя полез в воду. Движение ускорилось, бродил по щиколотку в воде, а где просто по песку. На следующий день все повторялось, бредя по воде, набивал разнообразной рыбы, сырую отправлял в желудок. Трут закончился, живицы набрать не догадался, обалдуй, костра не разведешь.

Ошибка вышла и в моих расчетах, это был просто мыс, а настоящий южный берег появился сейчас, когда, повернув на запад, я увидел, как он убегает за горизонт. Водная гладь отражала молоденькую луну, решил идти ночью, днем займемся добычей огня.

Пройдя с полночи, наткнулся на что-то большое и мягкое под водой. Движения не последовало, наверно труп. Опустив руки, пошарил на ощупь.

− О боже! − вскрикнул от неожиданности.

Это была моя лодка, с одним буйком ее прибило к берегу. Радости не было границ, я кричал и выл, словно монстр, попавшийся в капкан. Обшарил каждый уголок лодки, но увы, она была пуста. Наполнившись водой, она ушла под воду одним боком, вися на одном буйке, содержимое высыпалось. В принципе, если бы не высыпалось, то тяжесть генератора, бластера и якоря утащила бы ее на дно. Кстати, якорь оборвало, добавив плавучести. Слегка покачивая, потянул ее к мели из кустов, вытянуть полностью на берег с тонной воды полный абсурд. Споткнулся о корягу, влетел в лодку и рукой наткнулся на дивный кубок Мастера Гончарных Дел.

− Эврика пришла на помощь, − с болью в сердце произнес слова благодарности.

Работая, как сумасшедший, все ж успевал выливать воду изнутри, обгоняя поток, вновь заполняющий лодку. После получасовой гонки борта надежно показались над водой, ивовый каркас выдержал удар стихии, гася их своей упругостью. Немного передохнув, закончил состязание с водой и уселся в лодку. Шерсть промокшая, скользкая, немного мешала насладиться полнотой удовольствия, теперь не придется бродить по холодной осенней воде. Наломал веток, застелил дно, отталкиваясь шестом, продолжил путь.

Рассвет. Погода наладилась. Солнце встало над водой, озарив все вокруг розовым светом, лучи запрыгали по волнам, блеск слепил глаза. Порядком подустал, дрема и зайчики на воде сделали свое дело. Привязал лодку к поваленному в воду дереву, глубина воды под лодкой более двух метров, что придавало уверенности в относительной безопасности от нападений зверей. Свернувшись калачиком, улегся спать. Плыть по воле волн желания не было, еще занесет не туда и мимо Киева.

Сквозь сон послышались крадущиеся шаги, треснула ветка совсем рядом. Приоткрыл глаза, по стволу дерева пробирался мутант. Резким движением вскочил на четвереньки, из бортового кармана выхватил бластер, отработанным движением увеличил мощность и нажал на спуск. Монстр, перерезанный пополам, рухнул в воду. Недаром всю Березину упражнялся в быстрой смене: отключение батареи от жужжалки и включение бластера, чтобы успеть перерезать преграду до подплытия.

− Бластер! Бластер? Да-а-а!

Я специально сделал ему тугой карман, чтоб не потерять. Огонек весело светился зеленым глазом, вода его не разрядила. Теперь уж точно живем, жаль, генератора нет, может, и к лучшему, больно тяжеловат был, могло не доплыть все это.

Монстр подремать немного позволил, бодрый и посвежевший, двинул в путь, желудок привык к сырой рыбе, и я больше не морочил себе голову едой.

Вот вроде и Днепр. Прикинул по карте свой маршрут, примерив расстояние проверенным ногтем, полдня заплыва до цели не помешает. Проследовал немного по течению, управляясь шестом, чтобы не унесло от берега, затем вытянул лодку на берег. Все, конечная остановка, остались пешие прогулки по окрестным лесам в поиске достопримечательности, своей новой подруги Софии.

Бластером на самом малом луче разжег костер, изготовил шампура и нацепил подстреленных по дороге четырех уток. После долгого сыроедения одна за другой утки исчезали в желудке. На ночь подкинул еще поленьев в костер, тепло приятно разморило тело. Огонь согревал и оберегал от зверья.

Вскоре сухие дрова догорели, оставив немного углей. Проснулся от холода утренней зари. Подбросил хвороста, нацепил последнюю утку на шампур, пошел на речку умыться.

− О боже! − вырвалось из груди.

Лодка лежала, растерзанная в клочья. Поправил бластер на поясе, нет сомнения, что здесь побывал мутант. Еще один претендент на место под солнцем. Шестым чувством ощущал взгляд чужака, не спеша, стараясь не делать резких движений, достал бластер и пошел к костру, по спине пробежал ручеек холодного пота. На поляне ожидал сюрприз, монстр, не дожидаясь приглашения, лакомился моей уткой, завидя меня, в одно мгновение скрылся за кустами.

− Упустил, теперь бойся каждого шороха, воин, называется, − выругался я нецензурно.

Лодки нет, города не нашел и вряд ли найду до зимы. Зато есть сосед, готовый съесть в любую минуту. Где искать убежище? Стоп, защита. Софийский собор или Киевско-Печерская лавра должны находиться под экраном, он защитит и меня, осталось дело за малым − найти. Зимой проще, снег выдаст местоположение, и листва не скрывает холмы. Точно! Пращуры свои великие постройки ставили на холмах, чтоб издалека были видны. Как быть с гостем, или с хозяином? Возможно, их целая страна. Вряд ли они зимой перемерзнут, нет жирового запаса, значит, уходят на юг или прячутся под ЗАЩИТОЙ! Снова бросило в холодный пот. Собор − место их обитания, возможно, они − это новая попытка бога населить Землю разумом. Необходимо до зимы построить убежище, рассуждая, брел по холму, ставя зарубки.

Треск и возня в кустах заставили оглянуться, на сей раз реакция превзошла все ожидания, бластер прочертил тонкую линию по кустам на приличном расстоянии, которую стрела не смогла бы преодолеть. С опаской не спеша двинулся на встречу с гостем. И снова шорох, в стриженном кусте мелькнула тень, на сей раз не стрелял, заряд не пополнишь, надо бить наверняка.

Лось лежал с огромной раной вдоль тела, лазер разрезал его до половины. Поразило меня больше всего отсутствие задней ноги, вместо нее рваная рана, луч так не делает. На лося охотился монстр, мелькнула догадка, а я помог ему. Вот это силища, вырвать с корнем ногу.

Здесь на холме остановился на ночлег. По лесу разошелся запах жареного шашлычка. Вращая куски отборного мяса, снова ощутил взгляд в спину. Подвинул под руку бластер, не оборачиваясь, через спину бросил кусок недожаренного мяса. Тихое урчание и чавканье сообщило об удовлетворении хозяина. Соседство немного напрягало, оставив мясо возле костра, отошел на порядочное расстояние, зверь не появлялся. Еще немного побродил до сумерек, присмотревшись к окрестностям, вернулся назад.

− Оба-на! Молодец! – не сдержал восторга.

На поляне костер горел с новой силой, вокруг лежала груда хвороста, мясо нетронуто.

− Значит, сырое есть отказываемся. Добре, постараемся жить дружно.

Приготовил очередную порцию, снял кусок с вертела и бросил перед собой.

− Выходи, не бойся. Я сам тебя боюсь, но территорию делить придется.

Еле слышными, но тяжелыми шагами хозяин вышел на свет. Он чинно, словно давно знакомы, уселся на землю, вытянув короткие ноги вперед, мелкими кусками отрывал мясо от кости (мешали дурацкие клыки), составил мне компанию. На всякий случай я поправил бластер. Заметив мои движения руки, зверь упал на бок и, словно блоха, прыжком с четверенек перемахнул через кусты.

− Ну извини, я хороший мальчик, не хотел тебя пугать.

Последний свой жареный кусок снова бросил вперед. Минуту спустя он вернулся, будто и не уходил, забыв все прошедшее.

− Аппетит хороший, тяжело будет прокормить тебя, если лося тебе на один присест. Рассказывай откуда ты, где родичи?

− Г-г-р-мур-м, − ответил хозяин, ворча себе под нос, дожевывая мясо.

− С твоих слов мне все теперь ясно.

Докушав, он поднялся и скрылся в темноте.

Одно успокоило, он не злой. Нападать не будет, сам не осознает опасность. Вначале убежал, испугавшись, затем во весь рост вернулся, поведение напоминало малое дитя.

Послышались шаги, с лосиным кумпячком на плече возвратилось дитя двухметрового роста. Подошел к костру и с размаху бросил мясо в костер, головешки разлетелись в стороны, подпалив ему шерсть.

− Ты че, сгореть решил?

Забыв об опасности, я набросил ему на горящие ноги кусок медвежьей шкуры (остатки лодки).

− Еще немного, и получилась бы яичница-глазунья, глаза вижу, уже вышли из орбит.

Теперь мы были друзьями, правда, сидели друг напротив друга. Малыш, поглазев на меня, упал на спину, выставив горой живот, и через минуту захрапел. Может, и впрямь еще ребенок, тогда какие у него родители? Заручиться такой дружбой − поистине княжеский подарок Киевской земли.

Оказалось, и среди монстров есть добрые. Его никто не приручал, если… если он не видел других людей с бластерами! Откуда он знал, что палка в моих руках несет смерть?! Он мог давно наблюдать за мной? Я похож телом, слабеньким своим умом принял за своего, почуял мою доброту, одиночество. Похоже, он также один, ищет защиты. С удовольствием поделился территорией, принес хвороста, мясо. Почему средь людей попадаются настоящие монстры? Для себя, хорошего, готовы все сломать, убить, добиваясь цели. А если он и впрямь последний из своего племени, а тех двоих я отправил к праотцам?

Прав Старомир, надо жить малыми селеньями, чтобы не теснить настоящих хозяев земли.

− Позвольте, − возразите вы. − Они убили человека, домашнюю скотину.

Да, но они убили одного из миллиарда, у людей также в семье не без урода, что делать им, обложенным со всех сторон человечеством? Мы сами на дорогах убиваем друг друга тысячами в день. Спасибо Гринпису, постарались очистить нагромождения техногенной цивилизации, зверье возродить. Видно, перестарались, таких мутантов быть не могло.

Еще одни сутки канули в прошлое, монстра рядом не было. Впрочем, почему монстр? Довольно милое создание, необходимо имя придумать, раз вместе придется жить. Потянулся, протянул руку, меня подбросило, как взрыв на речке, где бластер? Обползал всю поляну, бластер исчез, мой компаньон умыкнул его. Почему он так на него реагирует? Где-то встречал и, видно, не с хорошей стороны.

По возрасту совсем молодой, ну не тысячу лет, чтобы встречать умников-разумников с бластерами, значит… значит, здесь недалеко древний город. После рассуждений сомнений больше не было, Киев существует, и кто-то применял на монстре бластер. От этой мысли меня бросило в дрожь. Кто он, этот кто-то?

Раздув угли, положил куски мяса, и хозяин объявился, не запылился.

− Ну и нюх у тебя, где бластер спрятал?

Объяснял жестами, целясь палкой в мясо, в ответ последовало неизменное «г-р-р».

Пришлось на исследование местности отправляться с луком в руках, сбоку важно вышагивал Монтяра, распугивая дичь. Взбираясь на очередную возвышенность, мой юный друг зашел вперед меня и грозно прорычал. Немного помедленнее я обошел его стороной, он снова зашел наперед. Должно быть, чуял опасность, но что?

Во-первых: это не зверь, Монтя громко не рычал бы, привлекая внимание.

Во-вторых: обходить позволяет, возможно, не очень опасно или опасно, но для него.

В-третьих: приближаясь к вершине, он отстал, продолжая тревожно реветь.

В-четвертых: следов нет и признаков жизни тоже, это могло быть только одно, город древних. Туда не заходит зверь.

Пятое: как всегда, любопытство.

Медленным шагом взошел на гору, махая перед собой длинным шестом. Ожидал наткнуться на силовой экран. Пусто. Просто гора, без полянки, как в Полоцке, тем более, без огромного Псковского поля.

Раздосованный, шагнул вниз, рядом произошел хлопок, и рядом стоящее дерево рухнуло под ноги. Пень с полукруглой ямкой дымился гарью. Бластер!

− Я здесь! Я человек! Не стреляйте! – с криком выскочил из-за куста, и в этот миг сгусток плазмы разнес его в щепки, образовав глубокую яму.

Я сиганул в нее.

− Свои! – лежа в яме, снял унт и поднял над головой на палке.

− Я че-ло-век! Не стре…

Палка загорелась, как факел, кожаный унт испарился на глазах–