Ника. Реально, как во сне

– Так она что, и мои мысли может вот так запросто читать?

Юстас посмотрел на него испытующе и кивнул.

– Ну неееет, господа хорошие. На такие условия я пойти не могу. Сейчас конечно все пришлось как нельзя лучше, но это же немыслимо! Мало ли о каких государственных тайнах могут быть мои мысли…

Президент развернулся на каблуках круто и вышел. Перед самым выходом, он задержался на мгновение, посмотрел на Нику и кивнул ей. Затем вышел прочь – и Юстас последовал за ним, жарко что-то обсуждая по пути.

ПГ уже ждал ее в машине. Он молча предложил ей маленькую бутылочку газированной минералки.

Ника только сейчас поняла, на сколько она хочет пить. Осушив моментально предложенную ей бутылочку, она плюхнулась на сидение, почти не боясь получить укол в шею на этот раз и почти сразу же заснула сама – просто от усталости.

XIV. Зачем в раю деньги?

Дома она отсыпалась почти двое суток, изредка вставая по крайней необходимости и тут же ложась обратно. Она была на столько вымотана, что ей совсем не хотела есть и только иногда пила воду.

Однако, на третьи сутки она все же нашла в себе силы встать с постели.

Ника тяжело пошаркала тапками на кухню и вернулась к компу с огромной кружкой дымящегося кофе. Переслащенного и с молоком.

Проверив электронную почту, она решила залезть в свой онлайн банк – любопытство взяло верх. Если за ту историю с экспериментом и тем случаем с оружием она получила гонорары с шестью нулями, то что же она получила сейчас?

Ника зачарованно смотрела на цифру, говорившую о том, что гонорар был выше в десять раз двух предыдущих…

На эти деньги можно было купить хорошую, да что там – шикарную квартиру в самом центре Москвы… От своей подруги – риелтора она была наслышана о ценах на элитное жилье… Теперь она могла себе позволить и такое…

Неслышно сзади подошла мама и вздохнула, глядя на сумму.

– Доченька… Может быть, не будешь ты в банке такие деньги держать?

– Предлагаешь держать дома и каждый раз перед выходом в бюстгальтер прятать? – зло спросила Ника.

– Мне тут Антонина статью показывала недавно… С первого августа этого года вступает в силу какой-то указ Центробанка, по которому если захочешь деньги со своего счета снять, тебя вежливо попросят предоставить справку об их происхождении. Ну там – справки в места работы… Если таковой не и скажешь, к примеру, что заняла, так попросят расписку о займе или займодавца вызовут и попросят его объяснить откуда «дровишки» … А какую сумму объяснить не сможешь – так тебе ее выдадут, но за минусом 13 % – их удержат в качестве налога на прибыль в пользу бюджета.

Ника даже про кофе забыла… Она представила, что ее спросят… И что же она ответит? «Вот эта сумма – это я Президента нашего спасала. Да вы у него спросите! Брр…», – Ника помотала головой, отгоняя бредовые мысли.

Через пять минут она уже заказывала в банке всю сумму наличными. Пришлось назвать сумму трижды – банковская девушка думала, что ослышалась.

Как назло, оказалось, что договор, прилагающийся к карте куда-то затерялся. В его поисках была перевернута вся квартира, пока наконец-то нужная бумага не нашлась. Нет худа без добра – все самые важные документы – паспорта, свидетельства о рождении и дипломы были бережно сложены в новую красивую папку.

Через два дня Ника поехала забирать свое… Дорога в банк была недолгой. Тремор ее рук был так силен, что она не решилась сесть за руль сама.

Столько денег Ника никогда в руках не держала. Однако, процедура выдачи происходила вполне буднично: Ника взяла на электронной стойке талон на выдачу наличных, терпеливо дождалась очереди. С облегчением, она поняла, что выдавать крупную сумму ей будут в закрытой зелеными перегородками кассе с дверью – будто в отдельном кабинете.

Кассир долго и нудно пересчитывала пачки в счетной машинке, выдавая пятитысячные купюры порциями – такая сумма не помещалась в узкий лоток для передачи денег. Затем, Ника сама пересчитывала наличность, сбиваясь и злясь на себя за рассеянность.

Наконец, процедура выдачи закончилась. Оказалось, что деньги очень тяжелые. Хорошо, что Ника предусмотрительно взяла для наличных большую дорожную кожаную сумку, выдерживающую большой вес. Застегнулась она с немалым трудом.

У Ники разыгралась паранойя – ей казалось, что жадные взгляды бросают на ее все в банке – и сотрудники, наверняка знающие о выдаче крупной суммы, и простые посетители, будто бы они так же были в курсе того, что скрыто у Ники в сумке.

Девушка, стараясь ни на кого не глядеть, выскользнула из отделения банка. Нужно было как-то добираться домой. Ника раздумывала, заказать ли «яндекс-такси», или обратиться к ближайшим таксистам на стоянке поблизости.

Внезапно, сзади нее взревел мотор. Мимо девушки пронесся мотоцикл, сорвав с нее драгоценную ношу так резко, что девушка чудом не угодила к нему под колеса.

Ника толком не успела осознать случившееся, как ближайшее такси сорвалось с места, дверца распахнулась и восточного вида водитель резко стал ей сигналить, приглашая в машину. Времени на раздумья не было, и Ника прыгнула на сидение, резко тронувшейся машины. Дверь пришлось закрывать уже почти на полной скорости.

Началась погоня. Мотоциклист, как оказалось, не успел уехать далеко – он, доехав до кругового движения, вежливо уступал дорогу чуть раньше выехавшей на круг машине. Проехав по кругу, он начал набирать скорость, стремясь как можно скорее ускользнуть от Никиных глаз. Однако, восточный водитель, ничуть не смущаясь, пересек две сплошные так, что чуть не задев мотоциклиста, ринулся за ним вслед.

– Не уйдет, Аллахом клянусь! – крикнул он то ли себе, то ли Нике.

Погоня следовала по главной улице города. Почему-то никого на пути не попадалось и оба транспортных средства беспрепятственно ехали на огромной скорости.

Никин городок был весьма небольшим. Поэтому, главная улица города скоро кончилась, мотоциклист, пытаясь оторваться от прилипшего к нему таксиста, ушел в боковую улочку, куда не замедлило последовать и такси, двинувшее наперерез встречному движению.

Однако, то ли мотоциклист был не слишком хорошим водителем, то ли таксист – отлично знал город и попросту гнал цель в определенном направлении, вскоре погоня дошла до места, где асфальт кончился. Не зря таксисты выбирают марку «Рено» – за особую неприхотливость подвески к дорожному покрытию. Шустрый китайский мотоцикл, напротив, внедорожником не был. Так, на ближайшей яме погоня и закончилась: таксист, вылетев из седла, шмякнулся, угодив в жалобно зазвеневший забор-рабицу.

Такси же, картинно затормозило у разбитого мотоцикла. Восточный водитель вылез из-за руля, одновременно вытягивая из-за пояса здоровенный «макаров», подошел к бесчувственному телу. Пошевелив бездвижного, в шлеме человека, он спрятал оружие, наклонился к лежащему и снял весьма потрепанную теперь, но выдержавшую испытания кожаную сумку. Повесив ее на плечо, он пробормотал что-то над мотоциклистом, обтер ладонями лицо и, не оглядываясь, направился обратно к машине, где ждала его замершая, будто истукан Ника. Водитель сел за руль и протянул девушке сумку. Ника на автомате вцепилась в нее.

В полном молчании, он привез Нику к ее дому, хотя адреса ему никто не называл. Правда, этому обстоятельству, Ника, почему-то даже не придала значения. Когда машина затормозила возле подъезда, она спросила у таксиста, будто это была обычная поездка:

– Сколько?

Тот, усмехнувшись, ответил ей:

– Мне было велено передать тебе привет от Ржавого. И еще, он сказал, что теперь вы в расчете.

Ника задумчиво кивнула, а он, помолчав, добавил:

– И запомни, что банки не любят отдавать со своих счетов.

Ника молча кивнула ему еще раз и вышла из машины. Маме об этом приключении точно ничего знать не нужно.

И вот, она уже дома. Встречают все. Кот Зайчик бежит наперегонки с Ниночкой. Мама злится – какие-то хулиганы бросают камушки в окно. В этот раз полетел такой крупный, что стекла зазвенели. Мама сердито засучила рукава и пошла открывать окно, чтобы крикнуть как следует на этих малолетних негодяев… Ника в этот момент подошла к шкафу – положить в него красивую папку с документами. Но не успела. Началось.

В распахнутое сердитой мамой окно влетел крупный предмет, едва не задев мамину голову. Моментально взметнулся столб пламени, пожрав в один момент воздушные занавеси на окне.

Ника, держа документы в одной руке, второй вытащила остолбеневшую маму с пылающего балкона. Повалил черный дым. Ника, схватив Ниночку в охапку и волоча за собой несчастную свою маму выбежала из комнаты, закрыв поспешно дверь.

В это же время на кухне разлетелись в дребезги оконные стекла. Ника попыталась открыть входную дверь, но что-то не пускало. Ника, взревев, навалилась всем весом. Дверь выдержала ее натиск, будто об нее потерся котенок… Потянуло черным дымом и из кухни. Все начали кашлять. Втроем они забежали в Никину спальню и закрыли за собой дверь. Это конечно не было спасением, но все же… Из-под двери начали наползать черные клубы дыма… Прыгать со второго этажа на бетон казалось безумием… Если и не свернут шеи, то покалечатся так, что…

Вдруг Ника услышала голос. Она его уже когда-то слышала.

«Следуйте за мной!».

Ника безумным взглядом окинула помещение, заходясь в удушливом кашле. В комнате были Мама и Ниночка. Бедная девочка уже почти потеряла сознание. Вдруг Ника опустила глаза и увидела кота Зайчика у своих ног.

«Следуйте за мной!».

Котенок сделал несколько маленьких шагов и сел перед дверцей платяного шкафа. Дым как будто был ему нипочем.

«Открой дверь, возьмитесь за руки и следуйте за мной».

Мало что соображавшая Ника открыла дверь шкафа, развернулась, схватила почти потерявших сознание маму и Ниночку и сквозь плотные, как чадра облака дыма рванула внутрь шкафа.

Все трое, споткнувшись обо что-то, упали, кубарем покатившись… Куда?

Отчаянно кашляющая Ника никак не могла открыть слезящиеся от резкой гари глаза. Рядом хватали воздух почти задохнувшиеся мама и дочка. Наконец, продрав глаза Ника обвела ничего не понимающим взглядом комнату. Розовую такую… Или бежевую? Приглушенный свет проникал сквозь плотные шторы… Огромная кровать. За их спинами дверь. Через которую они только что попали в эту комнату. Дверь платяного шкафа?

Мама с трудом приподнялась на локте.

– Никуша… Что произошло? Где мы?

– В Нарнии, судя по всему, – грубовато отшутилась Ника и пошла назад к двери.

Ее изумленному взору, за дверью предстал розовый в бежевый оттенок совмещенный санузел, такой большой, что можно из него было сделать еще одну полноценную комнату. Ника внимательно осмотрела дверь. На внешней ее стороне явственно отпечатался черный след ее пальцев – видимо, когда они бежали от пожара, Ника инстинктивно закрыла за собой дверь…

– Мааам, где мы? – потребовал в свою очередь разъяснений чумазый, как чертенок, ребенок.

– В сказке, доченька…

– Ура! Значит больше в школу никогда-никогда не надо будет ходить! И Бородавка нас больше учить не будет!

Ника повернулась к матери:

– А кто такая Бородавка?

Мать махнула рукой… Прежде всего, нужно все же понять где они и что вообще происходит.

– Мааам, а где Зайчик? – Ниночка тут же разревелась, оплакивая потерю кота.

Действительно, вошли они за ним, комната закрыта, но его нигде не было видно. Ниночка плюхнулась на пузо и попой вверх стала обследовать всю мебель снизу, на предмет забившегося от страха к незнакомой обстановке котенка.

Оказалось, что Ника во всей этой панике так крепко зажала подмышкой папку с документами, что, только расслабив руку поняла, как свело мышцы. Сумка с немыслимой по меркам Ники кипой денег висела на правом плече, перекрещивая ремнем грудь, надежно покоилась на ее левом бедре.

Было решено умыться и привести себя в порядок. Вернее, умыться и вымыть руки от копоти – с одеждой за короткое время ничего не решишь. Не успели они выйти из ванной комнаты, как дверь в номер отворилась и вошла горничная.

На несколько секунд воцарилось молчание. Горничная изумленно смотрела на маленькую компанию, которая, в свою очередь, лихорадочно соображала, как выйти из создавшейся ситуации.

– Простите, – пискнула горничная, глядя на эпатажную подкопченость нарядов, – я не знала, что этот номер был сдан.

– Ничего страшного, – поспешно заверила ее Ника. – Вчера с этой неразберихой… Нас, погорельцев, заселили, не взяв даже денег. И что, паспортные данные тоже не нужны? Документы у нас с собой.

– О! Что Вы! Видимо это недоразумение. Вчера новенькие в смене работали. Наверное, что-то напутали. Пойдемте сейчас же на ресепшн – девочки быстро исправят все… Извините за доставленные неудобства. Надо же…

Ника, кивнув маме и дочке, закрыла дверь и отправилась следом за горничной. В холле красовалась незнакомая надпись: «Onego Palace Hotel». Заполняя анкету гостя, Ника, наконец отыскала нужную ей информацию: «Адрес ул. Куйбышева, д. 26, Петрозаводск, Россия». Мысленно поздравив себя с такой полезной находкой, Ника из пачки пятитысячных купюр отсчитала ловко нужную сумму прямо в сумке, вытянула ее наружу. Расплатившись и чуть не забыв сдачу – что крайне редко с ней бывало. Когда с формальностями было покончено, она припустила чуть не бегом обратно в номер.

В номере было тихо. Мама с дочкой стояли около окна и что-то рассматривали в нем. Подойдя ближе Ника поняла. За окном был сказочный закат. Озеро, окаймленное валунами. На краю примостилась почти белая лодочка.

Ниночка придвинулась к Нике:

– Мам, а мы все умерли, да? Это рай?

Ника рассмеялась в ответ:

– За такие деньги, наверное, и в рай можно попасть, сколько я отдала за этот номер за неделю.

– Не богохульствуй! – привычно ругнулась мама, но тут же вернулась к основному вопросу, – Никуша, так, где же мы?

Ника ответила ей вопросом на вопрос:

– Петрозаводск – это у нас где?

– Урал, по-моему, а что?

– Ну в Карелии же, мам! – перебила бабушку Ниночка. – Ты, что ли, совсем бабушка двоечница? Мы же это давно по «окружающему миру» прошли, зимой еще!

– В Карелии значит? – задумчиво повторила мама, – это конечно интересно, но теперь ты точно мне все должна рассказать.

– Мама, раз мы в Нарнии, ну в Карелии, ну в смысле в сказке, – окончательно запуталась Ниночка, – значит мне тоже можно послушать самые взрослые разговоры?

Деваться было некуда. Слушать было разрешено. Они сели на кровать и Ника начала свой странный рассказ. Рассказывала она долго. Ниночка заснула почти сразу же, привычно, как под самую обыкновенную сказку на ночь.

Мама молчала, лишь иногда недоверчиво качая головой, а иногда испуганно прикрывая рот ладошкой. И мрачнела она с каждой минутой.

Наконец, Ника дошла до того места, как она рванулась, увлекая их с малышкой в открытую дверцу шкафа, следуя за голосом кота. Да в такой ситуации за чертом лысым побежишь, не то, что за родным котом… Где он, кстати?

Когда Ника закончила свой рассказ, была глубокая ночь. Мама, пожевав губами, спросила ее:

– Ну, со шкафом в этой истории мне все понятно. Когда человек напуган, он в игольное ушко проскочить может. Видимо там была в стене какая-то дырка…

– В Карелию, мам?! – удивленно уточнила Ника.

– Ну, мало ли, какие чудеса бывают, – беспечно пожала ее некогда прагматичная мама плечами.

Они помолчали, думая каждая о своем. Мама скорбно переживала нажитое непосильным трудом, библиотеку, которую еще дедушка собирал – подписные издания! Как жаль! Ведь все это уничтожено пожаром. Нику, в свою очередь, одолело столько мыслей, что она даже не понимала, о чем думает. Тишину прервала мама:

– А теперь нам нужно понять, кому ты так не понравилась… Со своими особенными возможностями… Что нам аж красного петуха в дом пустили. Вот сейчас, на ресепшене ты свой паспорт им дала, чтобы в номере зарегистрироваться? Знала бы я хоть половину того, что ты мне сейчас рассказала – я не дала бы тебе такую глупость делать… Теперь прятаться придется. Не очень-то тебя твой этот ПГ защищает, телохранитель хренов…

Обе они, все больше расстраиваясь, замолчали. Более всего от того, что попросту не знали, как действовать дальше. Решив, что утро вечера мудренее, легли втроем на широкую кровать, по обе стороны от сладко сопевшей Ниночки.

Утром придется решать самые насущные проблемы – нужно было приобрести новую одежду и обувь – не в гостиничных же тапках им ходить, в самом деле.

Наскоро позавтракав в отеле – завтрак был включен в стоимость проживания, дождавшись время открытия большинства магазинов, Ника отправилась на вылазку одна. Черные джинсы и футболка давали ей возможность без подозрительных взглядов получить все необходимое.

В гостиницу Ника вернулась с объемным баулом всех вещей первой необходимости и пакетом готовой еды.

XV. Старый знакомый

На ресепшн ее остановили и передали записку. Ника не стала разворачивать ее на глазах девушки и поспешив со своей ношей в номер.

«Нашли», – в панике думала Ника, – «Что же теперь делать?»

Она не стала показывать матери записку. Сказала, что купила не все. Переодевшись моментально в чистое и новое, она покинула номер и, завернув за угол, она раскрыла послание.

На чистом листе было написано женским почерком, что ее ожидают в 46-м номере. Из-записки Ника поняла, что писала ее девушка на ресепшн под диктовку. Больше никакой информации выжать из короткой записки не удалось. Нике ничего не оставалось, как пойти на поиски в указанного номера.

Подходя к номеру, последние метры девушка кралась, стараясь ступать бесшумно. Остановившись перед дверью, Ника потянулась всеми своими органами восприятия, чтобы понять… Ничего не уловив, Ника вздохнула – видимо стресс на пожаре давал о себе знать. Она робко стукнула в дверь. И еще два раза, чуть смелее. Ничего не произошло, тогда она нажала на ручку. Дверь была не заперта и легко отворилась. Ника сделала шаг и застыла в изумлении: в удобном широком кресле сидел знакомый ей человек. Нет, конечно она не сразу узнала его – европейская одежда, короткая стрижка при отсутствии головного убора совершенно изменили облик Далай Ламы, однако исходивший от него неповторимый золотой аромат безошибочно говорил о том, что это именно он.

– Здравствуй, Ника, – поздоровался с ней раскосый пожилой тибетец.

– Здравствуйте…

– Меня зовут Дэйнзин Гейко. Если тебе будет так удобнее, можешь называть меня безо всяких церемоний, современно и по-европейски – Дэйнзин. В таком случае я буду чувствовать себя молодым, – Дейнзин засмеялся добродушно.

Он вообще создавал впечатление начитанного благожелательного старичка, с полным отсутствием какого-либо пафоса. Когда Ника представляла себе человека в сане Далай Ламы, ей всегда виделся древний старик с совершенно непроницаемым, как маска выражением лица. Человек, с которым даже рядом находиться – это уже великая честь. А тут… Так запросто… Как-то по-домашнему…

– Очень приятно, – смутилась Ника. И вдруг, она поняла, что Далай Лама разговаривает с ней на чистейшем русском, совершенно без акцента при этом. – Вы говорите по-русски? – ахнула она.

Дэйнзин кивнул:

– И еще на 16-ти языках. Я прожил долгую жизнь. И мне нравилось учиться. Знаешь ли ты почему я здесь?

– Вы проследили за мной? – спросила Ника, но тут же ей показалось, что она невежливо разговаривает с таким важным человеком. Ладони ее стали потными. Она переминалась с ноги на ногу, не зная, как пристойно себя вести в обществе этого человека.

Далай Лама жестом пригласил ее присесть на пуфик у его ног и усмехнулся:

– И как же ты представляешь себе, как можно проследить за таким человеком, как ты?

– Нуууу… – Ника замялась, – Наверное у вас какие-то свои способы…

– Верно говоришь, – кивнул весело ей Дэйнзин, – свои способы. Сейчас я познакомлю тебя с одним из них.

Он кивнул куда-то в сторону, и перед ним возник быстрый как тень раскосый смуглый мальчик в очках – тот самый, которого она увидела в кремлевской переговорной комнате.

– Пасан, – сказал Далай Лама.

– Ну, я вижу, что не девочка, – пробормотала Ника, – как тебя зовут, пацан?

Пауза. Смущенный мальчик уважительно поклонился Далай Ламе, а потом и Нике и сказал по-китайски:

– Мое имя Пасан.

Настала очередь смущаться Нике. Имя у него такое, оказывается. Хотя… Среди ее китайских «друзей» каких-только имен не встречалось. Правда, они все переделывали их на русский манер так, что на переговорах были сплошные Саши, Алексы, Сергеи, Карины и Кати.

Далай Лама кивнул:

– Пасан знал заранее где мы можем встретиться с тобой. Мой билет был забронирован уже за неделю. Я прибыл сюда сразу после тех переговоров, на которых мы с тобой увидели друг друга впервые.

Ника была поражена:

– Вы видели меня?

Далай Лама кивнул.

– Человек может очень многое, – философски вздохнул он, – человек может смотреть. И видеть он тоже может. Но некоторые люди имеют совершенно особенные способности. Некоторые могут видеть очень зорко. Но не так как видишь некоторые вещи ты. Самый зоркий глаз не сможет различить музыку цвета и вкус ощущений. Иметь такие способности означает то, что человек живет в особенном мире. Я знаю многих людей с уникальными способностями, даже, – засмеялся он, – Коллекционирую таких людей. Но ни у одного из них нет таких перспектив, какие имеешь ты. Твой дар – это не только большое счастье, но большая беда. Многие сейчас узнали про тебя. Узнают и еще больше. Но главное, почему мы сейчас разговариваем с тобой то, что я смотрел не на тебя в тот раз, а на твои помыслы.

– Вы видели мои помыслы прямо сквозь стену?

– Мне помогал Пасан, – услыхав свое имя, мальчик вновь поклонился.

Ника задумчиво спросила его:

– Вы посылаете этого ребенка, чтобы он следил за мной?

– Пасан совсем не ребенок. Он просто так выглядит. Очень многое в этом мире выглядит совершенно иначе, чем является на самом деле. Ты это знаешь. Тебе открыто то, что скрыто от взгляда абсолютного большинства. Ты можешь видеть суть некоторых вещей – например, ты знаешь, как выглядит боль. И видя суть боли – ты можешь успокоить ее также, как шаманы сервера, зная имя врага, могут его победить.

Ника смутилась, хотя она уже начала привыкать к тому, что некоторые люди знают о ней больше, чем она сама о себе знает. Ей уже явно не нравился этот разговор, она начала опасаться какого-то подвоха…

– Скажите мне, уважаемый Дэйнзин… Чем я могу быть вам полезна? Я понимаю, что вы летели через всю страну… Сюда, в Карелию… Ну явно не просто так….

Дэйнзин вздохнул как-то совсем по-стариковски:

– Думаю, что сейчас тебе могу быть полезен я, а не наоборот. Да, ты права, я прилетел на встречу с тобой не просто так. Я хочу ответить на твои вопросы. Думаю, что их у тебя очень много.

XVI. Что после истины?

Ника молча смотрела на старика, ожидая, чего-то. Дэйнзин же, в свою очередь ждал чего-то от Ники. Наконец, он решил помочь ей:

– Есть ли в твоей жизни то, что тебе хотелось бы изменить? Или то, что ты не понимаешь?

– Вы мне можете в этом помочь? – недоверчиво ответила вопросом на вопрос Ника.

Дэйнзин покачал головой.

– Думаю, что в данный момент для тебя будет важным просто получить ответы на вопросы. А что делать дальше – этого я не знаю. Каждый человек выбирает на перекрестке дорог свой путь.

И тут, Нику как прорвало. Она начала рассказывать этому пожилому, по сути, не знакомому ей человеку о своих злоключениях… Она все время возвращалась к тому, что сожалеет, что так неправильно повела себя с той полинявшей цыганкой, которая наслала на нее проклятье читать чужие мысли… Она ругала попрошайку, ругала себя, ругала Контору непонятно какого государства, которая могла бесцеремонно влезть в жизнь любого человека и управлять им, словно марионеткой, будь он хоть самим Президентом.

Выговорившись, она вытерла обильные слезы, залившие все ее лицо и руки, и спросила:

– А можно все вернуть назад, чтобы снять проклятье? Тогда все будет по-другому. Все эти люди – цыгане не погибнут по моей вине… Вы же, наверное, это можете? У вас там, на Тибете, наверное, и не такое можно…

Дэйнзин рассмеялся:

– Я не волшебник. Чудеса я творить не могу, равно как и все, кого я знаю, за исключением… тебя. Но все же, я могу совершить одно небольшое чудо: я расскажу тебе всю правду. О тебе. И ты поможешь себе сама. Если захочешь. Начну я с того, что сниму груз с твоей души: знай же, что по твоей вине не погибло ни единого человека.

Ника остолбенела:

– Но как же… Цыгане? Целый поселок! Там были дети!