Джакал. Раскаленные дни

Этот монстр, к которому я, дура такая, несколько лет испытывала жгучие чувства, заводит двигатель и делает радио громче. Очень уместно! Самое время наслаждаться музыкой.

Группа The Killers, песня «Change your mind». Круз демонстративно выкручивает ручку громкости до предела, видимо, чтобы на время забыть о моем существовании.

Как же мне плохо, господи!

Глава 6

В тот вечер, когда бабуля придумала грустную концовку для истории Фриды и юноши на золотом коне, я обиженно пробурчала ей, что, мол, не хочу больше вообще никаких сказок на ночь! Накрывшись одеялом с головой, я отвернулась к окну и сделала вид, будто сплю.

Мое твердое и непоколебимое решение: как только вредная nonna покинет комнату, я до деталей придумаю свой финал истории.

Легенды, где будет грозный и суровый отец Фриды, который устроит прибывшему жениху тяжелые испытания. Точнее, состязания с молодыми людьми из гаучо, что тоже претендуют на руку Фриды. Золотой конь, верный соратник юноши, не подведет. И в итоге молодожены станут жить долго и счастливо, наслаждаясь свободой и красотой лугов, где снуют загадочные зверьки-пампасы.

Они, Фрида и этот юноша, имени которого она не успела узнать, будут путешествовать и ночевать прямо в лугах. А еще они обязательно будут целоваться. Так красиво целоваться, как в кино, которое любит жестокая моя nonna…

***

Круз останавливает машину на парковке при аэропорте, глушит двигатель и лезет в бардачок.

– На вот, возьми. – Повернувшись на водительском месте, он грубо сует мне ножницы.

– Зачем? – Мое сердце замирает в ужасном предчувствии!

– Догадайся с трех раз, – зло ухмыляется головорез, блеснув проклятыми карими глазами.

– Ты что? Не стану! – Я отчаянно мотаю головой. – Только не это, прошу! – добавляю умоляющим, каким-то писклявым голоском.

Круз приехал за мной уже коротко стриженным. Наверное, он избавился от ирокеза еще дома. Мужикам-то особо без разницы, что у них на головах. А вот мне, девушке, которая максимум, на что осмелилась, это как-то раз давно сделать челку… Ка-тас-тро-фа!

– Режь, говорю, да живее! – раздраженно поторапливает меня жестокий зверь. – До вылета час с небольшим.

– Божечки! – шепчу одними губами.

Неужели и правда необходимо так издеваться?!

– Слушай сюда: тебе важнее выбраться из задницы или сберечь дурацкие волосы? – продолжает добивать зверь.

– Иди сам в задницу! – Мои глаза мгновенно наполняются слезами.

Я больше не могу! Это адище какое-то!

– Лира, послушай, волосы отрастут. – Круз немного смягчает тон. – Ну, лет через пять…

– Божечки, – я закрываю лицо руками.

Пять лет! Это ж целая вечность!

– Ладно-ладно, не через пять, – неуклюже пытается утешить меня головорез. – Гораздо быстрее. И, думаю, тебе пойдет новая прическа.

Он произнес последнее предложение как-то нормально, по-людски. Это фраза про новый образ успокаивает. Раз Круз настаивает, значит, так действительно надо, а задницу, как и волосы, конечно, можно отрастить, но увы, те его слова имели метафорический смысл: выбор между жизнью и смертью.

– Тогда давай ты, – прошу Круза, желая сделать его неким соучастником в дельце, в котором мы вовсе не враги, а члены одной банды.

– Что? Нет уж! – протестующе басит он, изогнув черные брови.

– Я серьезно, Круз, – добавляю свой в тон нотку убедительной строгости. – Давай, режь. У тебя ровнее выйдет.

Круз, бегло и как-то растерянно глянув на мои волосы, выходит и огибает машину.

– Ну-ка, подвинься, – холодно командует он, бухнувшись рядом.

Круз на расстоянии в несколько дюймов, и от этого у меня моментально спирает в зобу! Ведь он скоро коснется моих волос своими красивыми пальцами. Как тогда, когда я требовала застегнуть молнию на очередном платье в примерочной дорогого магазина.

– Повернись, – хмуро бросает мне головорез.

Я послушно выполняю требование. Круз проводит пальцами по волосам, собирая их в хвост. Мое тело мгновенно отвечает на его прикосновение мурашками, а на загривке выступает горячая испарина. Мне так хорошо! И безнадежно плохо!

– Столько? – бурчит он, примеряясь.

– Режь короче. – Пытаюсь показать, что не трусиха и тоже могу быть решительной.

– Точно? – как-то неуверенно переспрашивает он.

– Быстрее давай, или передумаю.

Я слышу, как Круз глубоко дышит. Его теплое мерное дыхание ощущается на коже моей шеи… Боже!

– Ну, погнали? – сипло произносит Круз, вернув меня на землю грешную, где я вот-вот останусь без любимой густой шевелюры.

– Погнали, блин! – поторапливаю я, боясь, что передумаю.

Круз усиленно работает ножницами под неприятный то ли хруст, то ли треск. Толстый хвост, который только что был частью копны шикарных волос, теперь в его руках. Круз снова проводит пальцами, точно расческой, по тому, что осталось на моей голове, и от этого я на секунду-две снова попадаю в астрал приятных ощущений…

– Всё, готово. Идем, – приказывает он, спешно подровняв кончики волос.

Глянуть бы на себя? Я тянусь к зеркалу заднего вида. Кошмар, реально катастрофа!

– Идем, говорю, ну. – Круз уже выходит из машины.

Ладно, окей. Я тащусь за ним, и мы оказываемся у багажника. Мой чемодан в руках у Круза.

Я бросаю чуть рассеянный после всего пережитого взгляд на черный коврик, что лежит на дне… Что за черт?!

– Твою мать! – я вскрикиваю, резко дернувшись в сторону от машины.

Боже мой, да это… это отрезанный окровавленный палец!

Разряд тока проходит по моему телу, а рвотный позыв мигом подступает к горлу!

– Что? – не понимающе кивает Круз, приподняв бровь.

С содроганием я указываю на фрагмент человеческого тела. А Круз даже глазом не повел! С абсолютно невозмутимым видом он достает спортивную сумку и хлопает дверью багажника. Палец остался там, внутри. Божечки, Круз точно зверь, нет, головорез, и это уже не просто Надина фигура речи…

– Я никуда с тобой не полечу! – пячусь, не чувствуя асфальта под ногами.

– Не дури, мало времени, слышишь, Лира? – Зверюга делает шаг ко мне, напирая как психологически, так и своей мощной сильной массой.

– Нет-нет-нет! – шепчу в полнейшей оторопи. – Ты… ты больной на голову маньяк.

– Слушай, у тебя трудный день, понимаю, но давай ты просто забудешь о том, что видела. Так будет лучше, – ровно произносит он, пытаясь уломать следовать за ним, за этим опасным типом.

– Отдай чемодан, Круз! По-хорошему прошу, – то ли требую, то ли умоляю его дрожащим голосом.

– Серьезно? «По-хорошему»? – зверь, нет, чудовище с едкой ухмылкой вызывающе скрещивает руки на груди. – Или что будет-то, а, Лира?

– Я… я закричу. Прибегут копы и увидят это! – указываю на багажник, совершенно не понимая, как на самом деле поступить, ведь я по-прежнему являюсь дочерью влиятельного мафиози, а в клане есть четкий устав – ни при каких раскладах не закладывать своих.

Хоть Круз, по сути, никакой и не свой, а я не член группировки, но, видимо, природная нелюбовь к таким вещам в моей итальянской крови…

– Ну-ну, кричи, – самоуверенно произносит зверь с издевательской ухмылочкой.

Я озираюсь по сторонам. Вот семейная пара разгружает вещи неподалеку. А там, справа, две девушки хихикают, переговариваясь. Ну, закричу, и что? Круз смоется, а меня заберут копы – выяснять, откуда отрезанный палец. А затем враги клана могут пронюхать, что я в городе, и пиши пропало!

– Больной убийца! – кидаю я в ужасной досаде от безвыходного и такого уязвимого положения.

Лицо зверя мгновенно искажается! Играя желваками, он быстро приближается ко мне с крайне враждебным видом.

Он сейчас точно растерзает меня, боже!

Зверь хватает меня за плечи и до боли сжимает железными ручищами, а злые карие глаза отражают оранжевый свет фонаря. В этих глазах пляшут огоньки не злобы, а настоящей ярости!

– Не притворяйся наивной, Лира! – Зверь оскаливает белые зубы, шумно вбирая воздух ноздрями. – Ты прекрасно знаешь, кто твой отец. Никогда, слышишь, никогда не смей обвинять меня в том, чего я не делал, ясно?! – заявляет он, явно указывая на то, что я почем зря назвала его убийцей, маньяком. – Да, прикинь, кто-то должен заниматься подобной работой, чтобы не жить в дерьме. Кто-то должен хреначить, чтобы такие, как ты, избалованные дряни учились в элитных школах и покупали дорогое шмотье. Выбирай: либо ты тащишь свою задницу в аэропорт немедленно, либо… – он наконец отпускает меня и быстро подходит к месту, где стоит чемодан.

– Либо вали отсюда на хрен! – Круз пинает мою, в спешке набитую какими-то вещами, собственность. – Не собираюсь с тобой нянчиться, понятно?!

Этот зверюга накидывает сумку на плечо, резко разворачивается и вышагивает в сторону входа в терминал.

Я стою с открытым ртом, глядя на то, как его здоровенная фигура стремительно удаляется. Я пытаюсь переварить то, что он сказал…

– Ничего себе! Обалдеть! – тихо шепчу, сглотнув.

Хоть его слова и грубые, довольно обидные, но, наверное, справедливые. Но! С одной, уж точно, поправочкой: я – вовсе не «избалованная дрянь», хотя у Круза нет оснований думать обо мне как-то иначе. Сама виновата.

Его чеканная речь. Как складно, без всякого акцента этот балканец выдал свою пылкую тираду. Что же он за человек такой?

Я смотрю на его широкие плечи под тонкой курткой. И искорка жгучего интереса вдруг вспыхивает во мраке от случившегося. Круз уверен в собственных действиях. Он бескомпромиссен и максимально собран в критической ситуации. Да уж, надо признать: мне, слабой и беззащитной девчонке, не к кому больше обратиться за помощью.

Я ставлю бедный, незаслуженно битый чемодан на колесики и вытягиваю ручку наверх. Надо поторопиться, чтобы быстрее догнать Круза, пока тот не затерялся в толпе…

Глава 7

Очень мало американцев имеют представление о том, насколько обширна и разнообразна кухня Сардинии. Итальянцы в принципе очень чтут национальные блюда, а сардинцы так вообще в этом плане прожженные традиционалисты. Например, моя бабуля Серафина, которая раз в неделю печет хлеб Карасау. На деле же это не хлеб, а тонюсенькие и очень вкусные лепешки. В давние времена их брали с собой пастухи и землепашцы. А если взять штук пять Карасау, несколько свежих куриных яиц и разжарить это всё на чугунной сковороде, то получится самый вкусный в мире завтрак. Питательный и сытный. Самое оно перед долгой дорогой…

***

На табло нет рейсов в Италию. Точнее, есть один, в Неаполь, но он нескоро, а Круз говорил, что вылет, мол, через час. Куда же он меня вывезет? В одну из балканских стран?

– Нам на кассу, пошли, – Круз не дает мне додумать мысль из-за его ужасно скоростного изучения табло.

– Стой ты! – я пытаюсь снизить обороты этого резкого и быстрого во всем головореза.

– Да что надо, боже? – раздражается Круз, состроив очень недовольную гримасу.

– Нам не сюда. Ты перепутал, – больше пытаюсь убедить себя, а вовсе не Круза.

– Пошли, говорю. Всё правильно, – кидает он мне сухо.

Сомнений не остается. У головореза свой план, и он не собирается делиться со мной деталями или о чем-либо советоваться.

– Но вылеты в… – шепчу ему, теряя последние остатки воли, – в Европу… – добавляю я, имея в виду Италию.

Да, я совершенно позабыла, что Босния или Албания – это вообще-то тоже часть Европы. Не самая богатая и благополучная ее часть, насколько мне известно…

Круз уверенно вышагивает спереди в сторону касс. Завидя его, смазливая девица на ресепшн растягивает лицо в широкой, какой-то похотливой улыбочке. От этой картины мне становится мерзко! Круз весь из себя такой властный и привлекательный, а я – жалкая, ненужная, абсолютно бесправная. И недостойная того, чтобы хоть мне что-то по-нормальному объяснить.

– Здравствуй, красавица! – доносятся сахарные интонации Круза, обращенные к девице.

Блеск! Он еще и решил воспользоваться случаем пофлиртовать. Ну да! Им не до меня. Я – тень, призрак, что притаилась за спиной головореза.

– Чем помочь? – мерзко и так услужливо скрипит девка.

– Два билета до Тихуаны, дорогая. Вот… – произносит Круз, судя по движению руки, протянув ей наши паспорта.

Стоп-стоп, Лира Рагацци! Тихуана? Мать твою за ногу! Какая, на хрен, Тихуана?!

Школьный курс географии. Тихуана – город на северо-западе Мексики. Город с очень высоким уровнем преступности…

Мексика, Лира-а-а!!! Святые угодники!

– Эй, Круз, – совсем сдавленно пищу в спину Крузу, потому что в моей голове творится черти что!

– Господи, ну что тебе, Фрида? – оборачивается головорез и демонстративно закатывает глаза.

– Тихуана? – на автомате произношу название локации, которое никак не рисуется в моем затуманенном сознании.

– Да. И что? – с безразличным видом то ли спрашивает, то ли утверждает Круз, будто бы речь идет о какой-то сущей мелочи.

Словно мы сейчас решаем, точнее, он решает, про какую из стран планеты Земля мы будем смотреть на ютубе обзор путешественника.

– Но это же… – я пытаюсь собрать мысли в кучу.

– Не в Италии, ага, – кивает головорез, снова перебив меня, нет, окончательно сбив с толку! – Перестань отвлекать, черт тебя дери! – по-хамски добавляет он, повысив голос.

– Но… – запинаюсь, потому что про Италию-то я как раз забыть-забыла, уже настроившись на полет в одну из балканских стран.

Круз снова отворачивается, не соизволив дать пояснения.

– Минуточку! – говорю я еле слышно, поежившись.

Не Италия. Круз не собирается передавать меня родне. Не Босния и не Албания. Почему Мексика? Почему Тихуана?

Я хоть и легонечко, но и вместе с тем требовательно дергаю Круза за рукав. Я – назойливая букашка, которая всё же имеет право знать, как головорез собирается распоряжаться моей ничтожной жизнью.

– Ну что еще? – выдыхает он с видом человека, которого окончательно допекли.

– Я не хочу в эту Тихуану. Мы можем полететь в Рим или на Сардинию? Или во Флоренцию? Там родственники… – совершаю бессмысленную, но такую отчаянную попытку уговорить Круза выбрать другой план.

По дороге в воздушную гавань я так явственно представила, как Круз, по прилету в аэропорт Кальяри10 или Каподикино11, грубо сует мне немного налички на такси и смывается восвояси. А я даже не могу позвонить Рафаэлю, чтобы тот встретил, потому что головорез раскурочил мой Айфон…

– Нет, не можем, – ожидаемо отрезает Круз насчет Италии. – Вопрос снят с обсуждения, Фрида.

Нет слов, я просто в шоке!

– Приятного полета, мистер Дельгадо! – громко и торжественно произносит девка через хаос, что творится в моей голове.

«Дельгадо»? Что-что она сказала? Я что есть силы прислушиваюсь к их болтовне…

– Адриан Дельгадо, – добавляет эта телка каким-то кокетливо-таинственным тоном.

Адриан Дельгадо. Блин-бли-и-ин! Его внешность. Он никакой не босниец и не албанец! Круз, чье настоящее имя Адриан Дельгадо, похоже, родом из Южной Америки.

Боже, какая же Надя болтушка! Какое трепло! А ведь я, тупица, поверившая в ее выдумки, даже гуглила информацию про то, как живут балканцы. Я всматривалась в лица людей по запросу в разделе «Картинки» и пыталась понять, из какого он народа. И в итоге пришла тогда к выводу, что он и правда внешне схож с боснийскими мужчинами…

Стоп! А что, если вовсе не отец прислал его? Что, если его подкупили враги клана? Или, может, это сговор с мексиканской преступной группировкой?

Похоже, мне конец! Круз отвезет меня в трущобы, посадит, как собаку на цепь, и будет требовать выкуп. А возможно, он и его подельники будут отрезать от меня по кусочку, передавая пакеты бате, чтобы тот был сговорчивее. Или же они, эти изверги, будут меня насиловать. Жестко, до смерти. Чтобы отомстить отцу, продемонстрировав жуткую кровожадность.

– Божечки, божечки! – я вздрагиваю и зажмуриваюсь.

Что же делать?! Поднять крик?

Нет, я просто не в состоянии предпринять хоть что-то, потому как мое тело ослабло от ужаса, а голова кружится так, что зал аэропорта плывет перед глазами. Это какой-то лютый кошмарный сон, в котором нет возможности закричать!

– Так, пошли, надо где-то перекантоваться, – бесцеремонно хватает меня за руку Круз и тянет за собой в сторону точек питания.

Мои ноги почти не слушаются. Они ватные, слабые. А вывески кафе сливаются в цветастые полосы.

Круз заводит меня в кафе-буфет, на входе которого посетителям во весь рот улыбается ростовая картонная фигура усатого мужика в сомбреро.

«Адриан Дельгадо. Латинская Америка. Мексиканская мафия. Пытки и страшная мучительная смерть. Моя судьба, похоже, предрешена. Отец ни за что бы не послал за мной кого-то не из “своих”. Предательство, заговор. Круз ловко воспользовался ситуацией…» – мелькает какими-то вспышками в черепной коробке.

– Садись тут. Выпьешь чего-нибудь, съешь? – прорывается голос Иуды через звон, что стоит в моих ушах от приступа лютой паники!

– Тихуана, Тихуана… Божечки! Палец, маньяк Адриан Дельгадо, – лепечу теперь уже вслух, продолжая собирать в единый ужасающий пазл недостающие кусочки.

Круз, это латиноамериканское чудовище, которое и не подозревает о том, что я обо всём догадалась, садится напротив. «Выпьешь», «съешь», какой, блин, заботливый!

Решение: как только он отлучится за едой или в туалет, надо бежать!

Но куда, Лира? Ни денег, ни кредиток – Круз забрал бумажник еще там, в квартире. Рвануть к Наде? Может, ее богатый папаша смилостивится и вывезет меня частным самолетом из страны? Черт, паспорт на имя Фриды Миллер. Он тоже у этого маньяка, в кармане его дизайнерской куртки.

Караул!

Так, собралась, Рагацци. Вот какой план: заманить его в уборные под предлогом, что мне, мол, нехорошо. Надо лишь незаметно стащить нож из буфета мексиканской забегаловки. Порешить предателя в предбаннике туалета? Именно так…

– Эй, э-эй! Лира. Посмотри на меня, – щелкает пальцами предатель перед моим лицом, привлекая внимание к своей продажной подлой роже. – Всё будет нормально, слышишь?

Чуть вздрогнув, я киваю, чтобы подыграть ему. Ага, так я тебе и поверила, психопат! Так, ладно, как бы половчее стащить нож?

– Мы поживем там какое-то время, а затем отец тебя заберет, – произносит он как-то странно, не жестко, не по-хамски, а будто бы даже снисходительно.

«Поживем», «какое-то время». Я и он? Вместе? Секундочку! А вот теперь пришли сомнения.

«Отец», «заберет». Я очень хочу домой, к папе и маме, к семье. Но живы ли они? От потока неприятных, тягостных мыслей в моих глазах встают слезы. Я совершенно запуталась, потерялась и не понимаю, что будет дальше…

– Или мать тебя заберет, понятно? – добавляет Круз, то есть Адриан Дельгадо, увидев, что я вот-вот расплачусь.

– Да, – шепчу я дрожащими губами.

– Соберись, окей? – еще чуть смягчается он, заметив, видимо, что я как могу борюсь с нахлынувшими эмоциями. – Нам, главное, быть сейчас осторожными. Невидимками, смекаешь?

Он говорит убедительно, и в этих его словах не чувствуется ни лжи, ни какой-то подоплеки. Я почти незаметно выдыхаю с облегчением. Наверное, Круз всё-таки не намерен сдавать меня мексиканской мафии или врагам клана. А если из родных в живых никого не осталось и этот головорез единственный, кто может помочь?

– Угу, – согласно киваю я, всё еще пребывая в растерянности и сомнениях насчет его не до конца понятных планов.

Нужно всё взвесить, здраво оценить ситуацию. До вылета присмотреться к этому Крузу, точнее, Адриану…

Боже! Какое у него, оказывается, красивое имя. В сто раз мелодичнее, чем короткое и сухое Круз. Я-то действительно думала, что Круз – его настоящее имя.

Так, Рагацци, переставай уже так откровенно пялиться на его почти идеальное лицо! Лучше, по возможности, выведай у него что-то ценное насчет собственной судьбы…

– Ну и хорошо, – подытоживает разговор этот новый человек, которого я совершенно не узнаю.

Я не узнаю его, потому что теперь он смотрит на меня без пренебрежения или презрения, он говорит без грубости.

– Я куплю нам поесть и попить. Будешь коктейль или буррито? – спрашивает латиноамериканец Адриан Дельгадо.

– Начос, – отвечаю наобум, чтобы расположить его к себе и пронюхать, кто же он такой на самом деле: парень, который вызвался меня спасти, либо же жестокий предатель, что так ловко сейчас изображает порядочного, участливого, лишь бы я потеряла бдительность и послушно села в самолет до Тихуаны.

Нет, я не могу просто так поверить Адриану Дельгадо и отказаться от возможных планов зарезать его…

Глава 8

Не всё, что выглядит пирогом из дровяной печки, является таковым. Именно на Сардинии был придуман единственный в мире суп, который едят вилкой. Zuppa Gallurese – так он называется. Всё, что для него нужно, – это свежайшие сыры, коими славится Сардиния, мягкий хлеб и ароматные травы. Ингредиенты заливают наваристым бульоном, а затем ставят томить в духовку. Моя бабушка Серафина непременно добавляет в этот суп, который с виду и правда больше походит на пирог, еще и стрелки молодого чеснока. Она говорит так: «Что является острым и жгучим, может стать пленительно пряным при правильной подаче. Так вот и с молодыми людьми, внучка. Ведь их души подобны чесночным зеленым стрелкам».

***

– Адриан Дельгадо. Так ты-ы… – я пытаюсь подобрать слова, но мой мозг упорно тормозит от огромного количества событий и новой информации. Информации о Крузе, который целых три года оставался для меня человеком-загадкой. Его жизнь была скрыта за некой ширмой, точнее, темным за плотным занавесом. Я исподлобья поглядываю на того, кто сидит напротив и лопает буррито с такой скоростью и аппетитом, будто не ел целую вечность…

– Мексиканец? Да, я, как вы говорите, латинос. И что? – хмыкает Круз в ответ на мой то ли недо-вопрос, то ли неловкое пространное блеяние.

– Теперь ясно, – зачем-то ляпаю вслух то, что не собиралась произносить.

Нет, блин, какая же всё-таки Надя дура! Мы обе – идиотки. Нафига я слушала ее бредни? Если останусь живой-невредимой, то клянусь придушить эту русскую сказочницу!

Зато мои догадки насчет его личности подтверждаются: с виду кусок льда, а внутри кипяток, горячая лава. Южная мексиканская кровь, которая периодически закипает и вырывается наружу раскаленными потоками.

– Что тебе ясно? – зло передразнивает с оскорбленным видом Круз, то есть Адриан Дельгадо.

Я испытываю смущение, ведь у меня не было ни малейшего намерения оскорблять его национальность.

– Почему ты посмуглее, так сказать… – крайне неуклюже пытаюсь реабилитироваться перед ним.

Боже, ну и кретинка же я: хотела сказать потактичнее, а опять получается черти что!

– На юге Италии люди тоже «посмуглее», мисс Белоснежка, что с того? – бурчит Круз набитым ртом, бросая на меня очередной короткий колкий взгляд.

Этот мексиканец продолжает отвечать на дерзких нотах. Ну и пусть! Зато между нами происходит хоть какой-то диалог, а мне очень-очень важно, нет, вру, мне крайне любопытно выяснить подробности его биографии. Наконец-то, спустя столько лет выяснить…

Так, заканчивай, Рагацци! Пронюхать, кто он такой, – это вопрос выживания, а не повод вспомнить о девчачьих грезах и фантазиях. Ты уже не пятнадцатилетняя наивная дурочка, а почти взрослая женщина, которая обязана думать взвешенно и здраво. Да и еще в такой ужасной ситуации…

– Нет, ты не похож на сицилийца или неаполитанца, – тщательно, максимально дипломатично подбираю слова, чтобы не задевать самолюбие гордого типа. – Думала, ты албанец, босниец…

Блин, я точно убью Надю. Ох и выдумщица, божечки!

– Это почему «не похож»? – интересуется Круз с довольно безразличным выражением на лице, но его взгляд по-прежнему отражает враждебность, нет, даже не так… скорее, желание максимально дистанцироваться.

– Ну-у-у, не слышала, чтобы на Семью работали «латиносы», как ты говоришь. Почему отец выбрал тебя? – наконец перехожу к главному, ключевому вопросу.

– Я отлично владею мачете, – едко хмыкнув, отвечает Круз.

Блин, мачете. За разговорами я и забыла, кто он! Головорез, преступник. Нет, не убийца, как стало ясно из ругани на парковке, но он, человек с таким красивым именем Адриан Дельгадо, легко может оттяпать кому-нибудь часть тела.

Лира Рагацци! Держи в голове следующее: возможно, этот тип и вовсе психопат, который без малейших угрызений совести сдаст тебя с потрохами врагам клана…

– Боже! Багажник, палец в пакете, бр-р-р. Так и стоит перед глазами. – Ежусь напоказ, а на деле из желания выведать информацию и его истинное отношение к жестоким пыткам; ловит ли он от этого кайф, или, как сказал в запале, просто вынужден заниматься подобной работой?

– Забей на это, – почти прикончив буррито, произносит Круз абсолютно безэмоционально, будто речь идет о сущей ерунде. – Не собираюсь я резать тебя на части. Ты мне нужна, – вдруг осекается он.

«Нужна»? В моей груди ёкает не столько от этой пространной фразы, а от того, что Круз взял паузу и потупил взгляд, будто бы смутившись.