Отряд

За Зугресом колонна разделилась. Батальон Гиви с шестиствольной батареей 120-мм миномётов отправился в Иловайск укреплять оборону. Гаубицы дончане потянули в Торез, а мы с батальоном «славянцев» свернули на южную дорогу, которая, описывая большую дугу, выводила нас к реке Крынка. На том рубеже нам предстояло закрепиться, чтобы подрезать крупную группировку противника.

Как сообщил Валет, в случае удачной операции в котле окажутся аэромобильная, две мотострелковые, гаубично-миномётная, механизированная бригады, танковый батальон и карательный полк «Шахтёрск». И, как только ловушка захлопнется, донецкие гаубицы и«Грады» начнут громить окружённого противника до его полной капитуляции.

Задумка, конечно, интересная, но именно нам тоненькой ниточкой предстояло затянуть узелок набитого бандерятиной мешка. Кто бы сказал, как это сделать. Азарта, решительности и злости бойцам хватало, не хватало стволов. И, если Стрелков со своими пятью сотнями кое-как мог перекрыть свой участок, то наш отряд, даже при всех наших ништяках, был в состоянии контролировать от силы полверсты фронта. А хохлы то хитрые, их на мякине не проведёшь, да, и всех опасностей не предусмотришь.

Так или иначе, нам достался крайний участок у небольшого села Красный Луч.Небольшое то оно небольшое, и стоит на особицу, но именно через него проходила единственная приличная дорога из Тореза на юг. За селом дорога по крепкому бетонному мосту перебиралась через речку Савостьянка, и мы, как панфиловцы в сорок первом, должны были на этом рубеже любой ценой сдержать рвущуюся из котла массу войск. Если, конечно, они полезут именно здесь.

Другой ближайший путь выхода из окружения теоретически мог пройти через Саур-Могилу, но для этого надо быть либо отчаянным отморозком, либо законченным оптимистом, поскольку туда вели вдрызг раздолбанные грунтовые дороги по пересечённой местности с десятками оврагов и мокрых низин. К тому же на том кургане вот уже три месяца насмерть стояла полурота ополченцев. Можно было бы окольными путями прорваться и на участке Стрелкова, но самый бездарный полководец попрётся по тем колдобобинам только от полного отчаяния.

В полдень отряд добрался до места. Раскалившееся солнце ощутимо припекало. Старательно пряча глаза под козырьком ладони, я окинул взглядом окрестности у слияния речек Крынка и Савостьянка, где в основании образованного ими речного мыса и располагалось то самое сельцо Красный Луч, а на вершине мыса находился тот самый мост.

В целом ровная местность с хорошим обзором мне понравилась, но проблема состояла в том, что в центре возможного поля боя оказывалось село. В подобных побоищах жертвы среди мирного населения неизбежны, а этого я категорически допустить не мог. Значит, надо срочно предупредить народ о грозящей опасности.

Остановив колонну у околицы, я попросил Дитриха подрулить к управе, над крыльцом которой в безветрии грустно висел жёлто-голубой флаг наследников предателя Мазепы. На громкий настойчивый сигнал из здания вышел пожилой мужчина с пышными вислыми усами и припудренной сединой шевелюрой.

– Здравствуйте. Вы здешний голова?

– Здоровеньки булы, – неохотно процедил он сквозь зубы, передёрнув плечами, а в его хриплом голосе тихо завибрировала ненависть. – Поки голова, що буде дале ни бачу.

– Представляться не стану, дело военное. Но сразу хочу предупредить, скоро здесь будет большой бой. Это смертельно опасно, поэтому советую всем жителям немедленно уходить на юг в Артёмовку или дальше. Уходите прямо сейчас, и потом не говорите, что вас не предупредили.

– А, як же господарство, худоби, будинки? – его лихорадочный взгляд заметался по сторонам, потом остановился на мне. Глаза сузились, прожигая насквозь.

– Жизнь дороже. Что можете, уводите и увозите. И поторопитесь, у вас всего пара часов.

– Клятые збройны! Щоб вам усим повылазило! Усю життя изгадили! – ругаясь, он достал телефон, начал кого-то обзванивать, громко крича и матерясь в трубку. Потом подпрыгивающей походкой поспешил в село. Я его понимал и сочувствовал. Этих бедолаг кто только не тиранил и не разорял: и власти, и разные проходимцы, и местная гопота, а теперь и вояки норовили либо обездолить, либо обобрать до нитки. Крепитесь громадяне, авось всё обойдётся.

Ещё по дороге сюда я так и этак прикидывал нашу диспозицию, а сейчас принялся конкретно привязываться к местности. Лежащий передо мной треугольник речного мыса полтора на полтора километра с северапересекали глубокие овраги, превращая его как бы в сухопутный остров. От проходящей через село асфальтированной дороги отходил поворот на ровную накатанную грунтовку. Основной путь спускался прямо к мосту через речку и тянулся дальше, а грунтовка, пройдя через село, за околицей ныряла в полосу приречных зарослей и убегала вдоль речкиКрынки на запад. К гадалке не ходи, укры попрутся по удобной асфальтированной дороге. Вопрос: когда, в каком числе и составе?

Взвесив все за и против, я наметил три огневые позициипо углам треугольника так, чтобы укры попали в большую ловушку. После недолгого совещания я разделил отряд на три группы.

Танк занял место слева в полуверсте от села на той самой грунтовке за кромкой тугайных зарослей. В сектор его поражения попадала почти вся территория кроме дальней сырой низины у речки. Охранять танк будутнаши минёры Техник и Финн, после того, как поставят радиоуправляемые фугасы на въезде у оврагов и на выезде у моста.

Основная огневая группа: БТР во главе с Хакасом, пулемётный расчёт Черчилля и Хоттабыча, обе снайперские пары, усиленные АГС и парой тандемных ракет, разместились вблизи въезда, укрывашись средиприземистых коровников и разных подсобных построек. Эта позиция позволяла в упор расстреливать фланг и тыл зашедшей в ловушку колонны противника.

Третья группа, тоесть я, Дитрих, Рокки, Док и Марк обосновались у моста на самом острие, в «бутылочном горлышке». Помимо своего оружия, нашу группу усилили две последние тандемные ракеты. Позиции решили оборудовать на той стороне речки. «Тигр» поставили сразу за мостом, грузовик укрыли через дорогу в низинке, а Марк и Док, нагрузившись гранатами и цинками с патронами, заняли левый фланг.

Вдоль всего берега густо разросся ивняк и ольха, поэтому устроить и замаскировать огневые точки у моста не составило большого труда. И пока мы расчищали и оборудовали позиции, мимо нас по дороге проехали не меньше полутора десятков гружёных легковушек, автобус ПАЗик и три грузовика, набитых людьми и вещами. Потом в монокуляр я разглядел, как по грунтовой дороге вон из села погнали стадо коров примерно в две сотни голов, следом проехали фургон и грузовичок, за ними пропылила отара овец. Некоторое время в селе слышался шум и крики, потом выехал ещё один грузовик, две легковушки и всё стихло. Над землёй нависла тишина, наполненная стрёкотом кузнечиков и щебетанием птиц.

Посоветовавшись, мы решили глубоко не закапываться, рассчитывая на свою броню, лишь немного расширили и углубили полдюжины сухих промоин по обе стороны от моста, подсыпали брустверы и расчистили от кустов секторы. «Тигр» переставили ближе к дороге, откуда можно было вести огонь по всему склону от реки до села.

Не желая отвлекать ребят болтовнёй в эфире, я принялся прикидывать варианты возможного развития предстоящего боя. Вглядываясь в монокуляр, я попытался разглядеть укрытого в густых зарослях «Булю», но так и не увидел. Также не заметил и стоящего между коровниками прикрытого спереди грузовой тележкой БТРа. Очень хорошо. После доклада выяснил, что Ромео облюбовал для огневой точки силосную башню, Сержант залёг на крыше конторы, а Сфера и Лео с автоматами и гранатами устроились внизу вблизи своих первых номеров. По флангам заняли позиции Черчилль с пулемётом и Хоттабыч с АГС. Оба минёра уже заложили миныи фугас у моста и теперь ковырялись на въездной дороге, заканчивая свою работу.

Прошло два часа. Все устроились, подготовились, трижды перепроверили оружие, связь,запаслись боеприпасами. И потянулось гнетущее ожидание. Небольшое оживление внесло сообщение Марка, что на севере, на пределе видимости он видит дымы, но в нашем направлении ни малейшего движения, будто всё живое повымерло.

Сделав записи в боевом журнале, я уже забрался в машину, чтобы хоть немного вытянуть ноги, как в гарнитуре раздался голос Марка:

– Здесь Марк, вызываю Бора.

– Чего шумишь, здесь я. Что у тебя?

– С тыла колонна противника. Контакт меньше чем через двадцать минут.

Возникло ощущение, что напоролся задницей на гвоздь. Всё-таки не пронесло. Да, ещё и с тыла. Но молодец Марк, глазастый, чертяка.

– Состав колонны?

– Два БМП, десяток грузовиков, два миномёта на прицепе. Все в чёрном, на рукавах жёлтые повязки.

– Внимание всем. Здесь Бор. С юга со стороны Артёмовки приближается усиленная рота противника. Похоже, подразделение нацгвардии. Охранение минимальное. Займусь ими сам. Рокки, если что подстрахуешь из «Корда». Всем остальным боевая готовность. Смотреть в оба. Позиций не покидать.

Лица бойцов тронул лёгкий налёт тревоги.

– Значит, так. Дитрих заведи машину и поставь на ход. Док, отгони «Урал» подальше от дороги, да, в овраг ненароком не свались. Как всё закончится, вернёшься обратно. Марк со мной.

Вот и пожаловали каратели. Значит, жалеть этих гадов не буду. Нет, крови я вовсе не жаждал, не душегуб всё-таки, потому и зарядил «корректор» убойным снотворными релаксантом – гексеналом и тиопенталом. Пока Марк убирал в машину беспилотник и запихивал в «лифчик» гранаты, я надел разгрузку и закрепил на липучках прибор. Потом, прихватив автоматы, мы побежали по дороге навстречу чужакам.

Примерно в сотне метров от моста дорога проходила через заросший кустами мелкий овражек.

– Всё, табань. Здесь засядем, – бросил я Марку, – я с этого края, ты с того. Если что,не зевай, но первым не лезь.

За придорожными деревьями уже слышался гул дизелей. Я достал «корректор», активировал его, выставил импульсный режим на среднюю мощность и приготовился, укрывшись в зарослях. Едва головная БМПшка поравнялась со мной, я нажал кнопку пуска. Некоторое время броневик продолжал катиться, но через десяток секунд начал сползать на обочину и потом ткнулся в кювет. То же самое произошло и со следующими за ним грузовиками. Другие машины тоже не сразу остановились и продолжали движение, пока один из грузовиков не врезался в предыдущий и не столкнул его под откос. Колонна встала, и мне пришлось побыстрее шевелить конечностями, чтобы обработать последние четыре грузовика и броневик.

Я выскочил на обочину и, пробегая мимо грузовиков, щедро облучал их кабины и кузова. Однако шедшая последней БМПшка перед тем, как заснуть всё-таки успела всадить в меня очередь из своего пулемёта. Попавшие в грудь и живот тяжёлые пули сбросили меня с обочины в кювет, и от падения я на секунду выпал из реальности. Быстро очухавшись, я выбрался на дорогу к уже суетящемуся там Марку.

– Ты как, командир?

– Да, шо мне сделается? – ответил я голосом волка из известного мультика и рассмеялся. Марк тоже улыбнулся, хмыкнул и покачал головой.

Я щёлкнул по микрофону:

– Здесь Бор. Док, Дитрих, Рокки все быстро сюда. Работёнку для вас надыбал. Прихватите пару пачек пластиковых хомутов.

Потом по спецсвязи я дозвонился до «конторщика»:

– Бор вызывает Валета.

– Здесь Валет. Семьдесят два.

– Двадцать пять. Передайте Стрелкову, чтобы срочно прислал к нам полтора десятка человек, умеющих управлять машинами. Надо забрать трофеи. Подробности потом.

– Что тут у вас? – отдуваясь, пропыхтел Дитрих, озираясь на стоящие вразнобой машины укров.

– Всего-навсего рота карателей, усиленная парой миномётов и лёгкой бронёй. Гады устали и крепко спят. За что и будут наказаны. Короче, всю эту банду надо связать. Машины чуть погодя заберут ребята Стрелкова, а у этих… мы слегка поправим экипировку. Рокки удали с тел всё стреляющее и колюще-режущее, Марк и Док стащите с них башмаки и носки, Дитрих – портки и исподнее, а я займусь вязкой. Отставить ржать. Связывать буду. Поторопитесь. Спать они будут ещё примерно полчаса.

Через тридцать минут вдоль дороги лежали и вяло ворочались полторы сотни связанных нацистов в полной экипировке… выше пояса, а ниже абсолютно голые. Особенно импозантно они смотрелись в касках и очках. А чтобы у ребят Стрелкова не возникло соблазнапожалеть этих уродов, я лично спрыснул бензином и поджёг сваленные кучей портки и башмаки.

– Всё, пиши пропало… – я не успел договорить, как услышал громкий хохот Марка. – Ты чего ржёшь, как придурок?

– Не сердись, командир. Анекдот… ха-ха-ха… вспомнил… гы-гы-гы… Короче. Парня в армию призвали, он к отцу, жениться, мол хочу. Тот макушку поскрёб и говорит: коль женишься, пиши пропало, а в армию пойдёшь, то будет у тебя два путя. Коль выживешь, пиши пропало, а убьют, то будет два путя. Коль в поле убьют, пиши пропало, коль в лесу, то два путя. Коль вырастет из тебя берёза, пиши пропало, а коль ёлка – два путя. Сделают из ёлки писчую бумагу, пиши пропало, а сделают женские прокладки, считай женился.

Тут уже закатились смехом все мужики. Война, чтоб ей пусто было. Жизнь совсем обесценилась, коль над смертью смеяться стали.

Едва мы закончили все процедуры, как раздались вопли и ядрёные матюги, означающие, что пленные проснулись. Но не прошло и пяти минут, и они затихли, с ужасом и ненавистью глядя на нас.

До Мешково всего десять вёрст, и через полчаса оттуда прикатил набитый ополченцами «Урал». Из кабины выскочил сам Стрелков:

– Что тут у вас? Ё-моё… – он оглядел картину, поскрёб макушку и повернулся ко мне с ошарашенным выражением лица, – как это вы их?

– Вот так изловчились, – как и мои ребята, про себя я потешался над изумлёнными ополченцами, – забирайте, дарю. А если серьёзно, то побыстрее угоняйте всю технику, она в отличном состоянии, а заодно увозите всю эту голожопую команду.

Связанных пленных затолкали в их собственные грузовики.

– Слышь, Сергей Борисович, – подошёл Стрелков, – может всё-таки прикрыть их, неудобно как-то.

– Нет, Игорь Иванович. Это их естественное состояние, без порток, а в шляпе. Пойми, бандерлогов мало убить, их надо опозорить. Как кто-то метко заметил: нет ничего убойнее публичного осмеяния. Позаботься снять их на камеру и выложить в ютуб.

Беззвучно посмеиваясь, Стрелков оставил мне свой номер телефона для связи, и его бойцы уехали, забрав всю технику, кроме перевернувшегося грузовика. А мы направились к мосту.

День уже начал потихоньку клониться к вечеру, когда Марк сообщил, что на северной дороге он видит шевеление. Через полчаса уточнил:

– Примерно в пяти километрах в нашу сторону движется большая колонна. Конца не вижу. В голове БМП, потом десяток танков, грузовики, самоходки «Мста», ещё БМП. Много пыли, точно определить не могу.

Вот теперь картина полностью прояснилась, и всё встало на свои места. Там они, здесь мы. Судьба не раз проверяла меня на прочность, и вот решила проверить ещё раз.

– Внимание всем. Здесь Бор. Боевая тревога! На подходе вражескаяколонна. Время до контакта десять-пятнадцать минут. Действовать, как условились. Противник серьёзный, техники много, потому мух не ловить. Стрелять точно. Обо всех непонятках немедленно докладывать.

Мучительное время ожидания закончилось, когда вдалеке на въездной дороге, проложенной между оврагами, показалась передовая бандеровская БМПшка с жёлто-голубым флажком. За ней ползли танки. Потом потянулись грузовики, самоходки, грузовики, снова БМП, два бензовоза и иная техника.

По нашему плану мы должны были запустить всю эту ораву, или её большую часть в мешок и рвануть фугасы, сначала у моста, затем сзади у оврагов. Потом бой. Каждый будет биться в своём секторе. Я полагал, что в таком огневом треугольнике у бандерлогов шансов спастись мало. А там, как фортуна вывернет.

Между тем, колонна продолжала втягиваться в западню. Я смотрел на вражеские боевые машины, и разыгравшееся воображение вдруг вытащило из памяти картину боя под городком Красное в сорок первом. Всё повторялось и повторялось, вызывая ощущение заезженной пластинки. Неужели и вправду вся история крутится по спирали? Меня передёрнуло от этого ощущения.

Из-за облака пыли я сбился со счёта, пытаясь понять, с чем же мы имеем дело на этот раз. Навскидку, на нас надвигались одна или две мехбригады, усиленные миномётами, танками, самоходками и пехотой нацистов. Толи они сейчас передислоцировались, толи меняли направление главного удара, толи совершали обходной манёвр. В любом случае вся эта масса ползла на нас, и невдомёк было самоуверенным украм, что они уже фактически попали в ловушку.

Несколько машин из головного дозора свернули в село, из них выскочили боевики и разошлись по домам. Колонна ненадолго замедлилась, уплотнилась и снова двинулась по дороге. Теперь им осталось преодолеть семьсот метров до моста. Оглянувшись назад, я в монокуляр увидел беспокойную беготню в расположенной позади нас Артёмовке. Там сновали люди и разъезжались машины. Видимо кто-то из немногих оставшихся селян позвонил из Красного Луча о появлении мародёров.

Шум, лязг и гул моторов нарастал. Приближающийся к мосту авангард возглавляла БМП, за которой ползли три танка и три грузовика с пехотой. За ними укутанная облаком сизого дыма и пыли тянулась иная техника. Я немного нервничал, поскольку за неимением в достатке противотанковых средств, мог угостить любителей укропа только двумя тандемными ракетами, да ещё наш «Буля», в крайнем случае, мог издалека поддержать заслон у моста своими плюшками. Кстати, наш танк уже приготовился к бою, чуть высунув морду из зелёнки. На самый крайний случай у меня имелся «деструктор».

Надвигающаяся броня заполнила дорогу. Двести метров. Сто. Пятьдесят. Фугас! Взрыв!! Мощная взрывчатка взметнула тонны земли, подкинула передовую БМПшку и смятой кучей металла швырнула на идущий следом танк. Неожиданная многотонная плюха снесла ему верхний пулемёт, всю оптику, передний обвес, погнула ствол, и наверно повредила ходовую. Танк попытался вылезти из-под растерзанного младшего собрата, скрежетнул, дёрнулся и замер. Два других крутанулись на месте, разошлись в стороны и получили свои порции взрывчатки. В правый влупил ракету Дитрих, а тот, что слева разнесло от попадания из нашего танка. Молодец Ворон, с первого выстрела зверя завалил. Бил подкалиберным вбок, потому большого взрыва я не заметил. Не прошло и пяти минут, а перед мостом уже чадно коптила немаленькая пробка. Теперь сходу проскочить через мост стало невозможно.

Едва прошло первое потрясение, и чуть рассеялся дым, как из шедших следом за подбитыми танками грузовиков и броневиков ударили пулемёты, потом затрещали автоматы, ухнули взрывы гранат, а потом и мин. Откуда-то из облака пыли и дыма донеслись выстрелы танковых и БМПшных пушек. Вблизи моста поднялись кусты больших и малых взрывов, полыхнули вспышки от ручных огнемётов.

За какие-то минуты плотность огня возросла неимоверно. Слава богу, украм хватило ума не бить по мосту, поэтому рядом с ним было относительно спокойно.

Между тем с каждой секундой плотность огня продолжала увеличиваться. Пули и взрывы приблизились и накрыли наши позиции за мостом. Воздух загустел от плотной завесы из дыма, пыли, выброшенного вверх мусора, пороховой и тротиловой гари, которую пронизывал рой пуль, осколков и снарядов разных калибров. Меня всего испятнали попадания, но отмахиваться от них не имело смысла, и не было возможности.

По логике, сейчас пехота должна попытаться сбросить нас с моста. И она попыталась. Рык «Корда» и непрерывный треск автоматов слились в сплошной гул, в котором никто не заметил выстрел Дитриха второй и последней ракетой. Зато все заметили взрыв и детонацию танка, потерявшего башню в десяти метрах перед мостом. Чуть погодя ещё один подорвался на мине и замер скособочившись.

Я уже достреливал предпоследний магазин, когда атака захлебнулась. Противник откатился, скрывшись в толще дымной завесы.

Когда ветерок отнёс душную муть, чуток приоткрыв поле боя, даже без оптики я разглядел, что у коровников шла нешуточная драка. Наши отчаянно рубились с вражьей пехотой. Оттуда из облака дыма и пыли доносились звуки яростного боя. Я серьёзно встревожился за наших мужиков, и совсем мне поплохело, когда я разглядел на околице села занимающие боевые позиции самоходки. Торопливо впихивая патроны в магазины, я щёлкнул по микрофону:

– Внимание. Здесь Бор. Хакас, слева от тебя укры разворачивают самоходов. Врежь им туда погорячее. Сержант, не позволяй гадам бить по вам из большого калибра. Броня бронёй, а 6-дюймовый снаряд не пулька и может сделать больно.

– Здесь Лунь. На западной окраине за крайним домом ставят 120-мм миномёты, а в нашу сторону заворачивают танки. Из-за дыма не вижу сколько.

– Здесь Бор. Лунь, ты же опытный волчара. Не знаешь что ли, что делать с этими дудками и коробками? Одним осколочный, другим подкалиберный. Всё, работай.

В это время к мосту опять полезла пехота. Автоматы Докаи Дитриха не замолкали, громко сеял смерть пулемёт Рокки. Марк не отставал от них и при этом громко орал в гарнитуру, обкладывая матюгами всех сверху до низу. Я прикрикнул на сквернослова, и он ненадолго замолчал, обиженно огрызнувшись.

Даже сквозь жуткое задымление боя я заметил, как у дальней околицы грохнул и выбросил на полста метров вверх фонтан земли мощный взрыв, потом так же рвануло ещё раз и ещё. Ага. Похоже, Ворон остановил чужую броню и начал давить артиллерию фугасами с новой взрывчаткой. Коли так, то и самоходы, и миномёты очень скоро прикажут долго жить.

Заряжая очередной магазин, я напряжённо вглядывался в поле боя на том берегу. Видно плохо. Лёгкий ветерок уже не справлялся с дымом от пороха, взрывов и разгоревшейся техники и сдувал его неровными клочьями. Но и сквозь редкие просветы я заметил, что у коровников заметно прибавилось костров, а на грунтовкегромоздилось скопище густо коптящих танков и самоходок.

Бой продолжался уже более часа. Пулемётно-автоматный огонь то нарастал, то затихал, напоминая волны огненного шторма. Из дымно-пыльного марева изредка выскакивали укры и валились от огня в упор. Тут и там хлопали взрывы ручных гранат и мин, визжали осколки и пули.

Прошёл ещё час. Глаза слезились, чувства отупели, я почти оглох, но при этом не мог не заметить, что огонь противника стал ослабевать. Толи укры начали окапываться, толи решили отступить. Воспользовавшись передышкой, я подтянул открытый цинк и начал впихивать патроны в пустые магазины. Дитрих побежал к «Тигру» помочь Рокки набивать ленты. Слева от меня Док и Марк постреливали по украм, и изредка трясли головой и машинально отмахивались руками от попадающих в них пуль. Никто эти попадания уже не считал. Я постучал по микрофону:

– Внимание всем. Здесь Бор. Доложите обстановку.

– На связи Ромео. Потерь нет. Патронов мало. Укров поубавилось. Многие полегли, некоторые ушли оврагами на север, часть укрылась в домах сельчан. Мы туда не стреляем. В пределах видимости противника нет, только горелое железо, трупы и раненые. Чуть развиднеется, уточню.

– Здесь Лунь. Потерь нет. Боеприпасы на исходе, но и противник тоже на исходе. На западной околице подбил шесть танков, БМП и самоходки долбил фугасами, потому не считал.

Да, в этой войне жёлто-голубым воякам упорно не везло.

– Здесь Бор. У моста тоже стихло, похоже, дело к финишу. Лунь продолжай присматривать за грунтовкой и центром, снаряды подбросим. Пока огрызайся пулемётом. Ромео, пришли Черчилля на его таратайке за боеприпасом, пусть едет вдоль речки, там уклон и мёртвая зона. Финн ты тоже низом подъезжай к мосту, возьмёшь десяток выстрелов для танка. Через час начнём зачистку. Конец связи.

Как известно любому опытному бойцу, сумевшему выжить в боях, на войне существует одно непреложное правило: никогда не оставляй недобитого врага за спиной. Мы тоже не собирались оставлять.

Финн и Черчилль в две ходки развезли боеприпасы, и через час:

– Техник и Финн вам дальняя околица и крайние дома. Лунь прикрой их пулемётом. Ромео, вам от центра в обе стороны. Хакас – прикрытие. Я, Дитрих, Марк и Док идём от южной околицы. Рокки прикрывает.

Обе наши машины «Тигр» и «Урал» переехали мост, кое-как пробрались через завалы подбитой техники и груды тел и подкатили ближе к селу. Рокки развернул пулемёт, а мы с двух сторон направились к крайним домам. То, что село имело единственную улицу, сильно упрощало задачу.

Из первой же хаты по нам ударили два автомата. От нас брызнул рикошет. Знаю же, что неопасно, а каждый раз дёргаюсь. Поморщившись от ударов пуль, мы с Дитрихом двинулись туда, где в окнах плясали злые огоньки. Из дверей выскочили двое. Оба с ножами. Патроны у них что ли кончились? Острое железо скрежетнуло по моей руке и отскочило. В глазах противника злость сменилась удивлением, удивление – испугом, испуг – страхом. И я кулаком смял перекошенную физиономию. Дитрих со своим разобрался ещё быстрее.