Пес со мной. Как понять собаку и сделать ее счастливой

• Некоторые кинологи с помощью клетки обещают быстро приучить щенка к туалету на улице. Все дело в том, что у собак существует естественный внутренний запрет: не испражняться там, где спишь. Мы считаем, что это банальная пытка. Мочевой пузырь щенка – как и любого ребенка любого вида – работает не так, как у взрослого, и опорожнять его нужно чаще (в раннем возрасте – ежечасно). В клетке малыш сначала долго терпит, а потом не выдерживает и справляет нужду под себя, от чего страдает и физически, и морально.

• Спать в клетке неестественно для собаки. Согласно исследованиям[21], в процессе смены фаз сна собакам необходимо менять позы и поверхности – например, перемещаться с более мягкой на твердую. Этот фактор очень важен для качества сна, и в клетке так спать не получится.

Но, если честно, даже если бы у нас не было всех этих фактов и ссылок на исследования, мы бы все равно не стали покупать клетку своим собакам. Таков наш моральный выбор. И мы верим, что порой это куда важнее, чем научный резон.

«Называться родителем своей собаки – глупо»

Мы предпочитаем использовать формулировку «собачий родитель», хотя отлично понимаем, что многих она может покоробить. Еще мы говорим «социальный партнер», потому что, на наш взгляд, это максимально точно отражает модель наших отношений с собаками. При этом мы принимаем любые самоназвания, которые используют другие люди, будь то «хозяин», «хранитель», «компаньон» и так далее. «Собачьи родители» – это исключительно наш выбор. Но у него есть причины.

Мы убеждены, что язык формирует сознание. Называя себя чьими-то хозяевами, мы фактически соглашаемся с российским законом[22], по которому домашние животные – это собственность, неодушевленная вещь. Никому не придет в голову поинтересоваться, что происходит в душе у старой шляпы, когда мы выбрасываем ее на помойку, или как ковер относится к физическим наказаниям; при этом очевидно, что у животных, в отличие от одежды и предметов быта, есть мысли и чувства.

Еще нас вдохновляет зарубежный опыт. Сегодня термин pawrents[23] используют большинство англоязычных ресурсов по дрессуре и ветеринарии, а также зоомагазины. Разумеется, его часто критикуют: называют маркетинговой уловкой, инфантилизмом, подменой понятий, манипуляцией и безумством. Но нам он кажется очень удачным. Собаки зависят от нас примерно так же, как маленькие дети – от своих родителей. Мы знаем, что многих удивляет и даже раздражает, когда мы их сравниваем, но фактически тут все чисто. Что ребенку, что псу мы обязаны обеспечить безопасность, воспитание и любовь.

Я до сих пор не определилась и ищу подходящие слова, чтобы максимально точно описать роли в симбиозе «человек – собака». При этом для своей Цили я определенно мама. Разумеется, я прекрасно понимаю, что мы относимся к разным биологическим видам. Но по каким-то загадочным причинам родительское поведение млекопитающих строится по принципу «Чужих детей не бывает»[24]. Именно поэтому коты усыновляют енотов, волки – детей, львицы – обезьянок, ну а мы – собачьих щенков.

Карина Пинтийская

Закон говорит: «вещи». Мое сердце говорит: «нет». И я склонна слушать себя, а не закон. Когда я вижу в своей комнате собак, которые свернулись калачиками на подушках и лежат рядом с моим сыном, я понимаю, что они явно больше похожи на моего ребенка, чем на подушки. Они однозначно члены семьи, даже если не существует пока термина, который бы описывал их родство с нами.

Собаки – семья не только для меня, но и для миллионов людей, которые делят с этими животными будни и праздники, отмечают их дни рождения, спят на одной кровати, играют с ними. Ничего подобного мы не делаем, к примеру, со стульями и другими неодушевленными предметами. За последние 50 лет вопросы о боли животных (они ее чувствуют), их рациональности и самосознании (некоторые это явно демонстрируют) получили четкие научные ответы. И раз законы не отражают большей части того, что мы сегодня знаем о псах, значит, пришло время перемен.

Из книги «Наши собаки, мы сами: история особой связи»[25]. Автор – Александра Горовиц, профессор Колумбийского университета и исследователь когнитивной деятельности собак

«Нельзя сравнивать детей и собак»

Мы делаем это постоянно и уверены, что эта параллель вполне корректна. Вот почему.

Оба биологических вида, Canis familiaris и Homo sapiens, относятся к плацентарным млекопитающим. Это значит, что у людей и собак много сходств с точки зрения физиологии и анатомии. Но самое важное связано с устройством нервной системы: наш мозг работает схожим образом, а в организмах выделяются одни и те же гормоны и нейромедиаторы. Именно поэтому так много медицинских исследований проводили и проводят на собаках: ученые считают их отличной «моделью человека» во многих аспектах. А еще, согласно последним данным, мы с собаками испытываем похожие эмоции (подробнее об этом – в главе «Умеют ли собаки любить»). Еще академик Павлов с легкостью экстраполировал физиологические открытия, сделанные на собаках, на людей. Помимо него, собак в жестоких и неэтичных опытах использовали еще десятки ученых. Один из примеров – эксперименты по исследованию выученной беспомощности, в ходе которых псов били током и смотрели, будут ли они сопротивляться[26]. А в середине XX века советский биолог Владимир Демихов пришивал собакам вторые головы и пересаживал дополнительные сердца, чтобы отточить технику трансплантации до уровня, на котором такие операции можно будет проводить людям[27]. Все это доказывает: мы слишком сильно похожи, чтобы отказываться от сравнений.

Аргументы в пользу сходства собак и детей есть и у исследователей, которые изучают интеллектуальные способности животных. Например, когнитивные тесты[28], которые проводили на собаках, обезьянах, волках и человеческих детях, показали, что в распознавании коммуникативных сигналов собаки гораздо больше похожи на человеческих детей, чем остальные участники экспериментов. Собаки успешно считывали указующие жесты и взгляды, а еще «заражались» от людей зеванием. Кроме того, с точки зрения теории семейных систем[29] место собаки в семье очень похоже на место ребенка. Она – зависимый член системы, который не имеет доступа к распределению ресурсов и не принимает важных стратегических решений, за нее это делают «старшие». От ребенка собаку отличает только то, что она будет занимать такое положение до конца жизни. Главный вывод, который мы можем сделать из этого: собака, как и маленький ребенок, априори не может брать на себя ответственность за свое «плохое» поведение, но вполне может научиться «хорошему».

Однажды исследователи[30] разделили владельцев собак на три категории, аналогичные тем, что используют для описания человеческих родителей: авторитетные (те, у кого высокие ожидания от воспитанников, но при этом развита отзывчивость к ним), авторитарные (высокие ожидания, слабая отзывчивость) и снисходительные (низкие ожидания, развитая отзывчивость). Дальше ученые провели для собак тесты на привязанность к хозяевам, общительность и способность решать головоломки. Псы с авторитетными опекунами имели самый высокий уровень надежной привязанности к человеку и были гораздо более чувствительными к социальному контексту по сравнению с собаками с авторитарными или снисходительными владельцами. Более того, все собаки, справившиеся с задачами-головоломками, были из «авторитетной» группы. Еще одно любопытное исследование[31] на ту же тему провели ученые Орегонского университета. «Мы обнаружили, что стиль воспитания определяет модели поведения и познания собак. Проще говоря, у людей, которые тратят время и силы на то, чтобы понять и удовлетворить потребности своих собак, они с большей вероятностью будут жизнерадостные и неагрессивные», – пишет Моник Юделл, одна из авторок работы.

Когда-то мы придумали «тест на ребенка», который регулярно используем в работе со своими клиентами, в постах и выступлениях. Это мысленный эксперимент: попробуйте представить, как совершаете с детьми действия, которые собираетесь совершить с собакой. Например: посадили бы вы ребенка в клетку на время, пока вы на работе? Надели ли бы вы на ребенка ошейник-удавку, чтобы он стал более управляемым? Запретили бы общаться с другими детьми, потому что вам не хочется следить за тем, чтобы эта коммуникация проходила мирно и конструктивно? Стали ли бы кормить ребенка только сухими хлопьями (у некоторых собак, которых кормят исключительно сухим промышленным кормом, так мало вкусовых впечатлений, что, чтобы восполнить их, они яростно подбирают на улице все, что не приколочено)? Безусловно, это манипулятивный прием, но нам он кажется очень релевантным.

«Собаке совсем не больно от удавки или ошейника с шипами – нужно просто уметь их правильно использовать»

В этом пункте речь пойдет о любых видах аверсивной (от англ. aversive – «вызывающий отвращение, отталкивающий») амуниции. То есть о такой, которая создана исключительно для причинения боли и других неприятных ощущений, призванных помочь изменить или прекратить нежелательное поведение. Это, например, строгий ошейник (парфорс), электрошоковый ошейник, удавка (контроллер) и халти (петля, надеваемая на морду, которая не позволяет собаке тянуть поводок).

Собака – не Росомаха из комиксов Marvel. Ее тело не регенерирует за секунды, а скелет не укреплен слоем волшебного металла адамантия. Кожа на шее собак нежная, тоньше человеческой, на ней много нервных окончаний, а под ней – важных органов (лимфоузлы, трахея, щитовидная железа). Даже простой мягкий ошейник может нанести собаке травмы при рывках и регулярном натяжении поводка; очевидно, что строгий травмоопасней во много раз[32]. Кроме того, мышцы шеи связывают голову собаки с плечами и задними лапами, поэтому давление на них приводит к болям сразу и в голове, и в плечах, и в задних лапах. Также в списке возможных последствий использования для тренинга аверсивной амуниции – смещения позвонков, разрывы связок, остеохондроз, травмы головного мозга и даже смерть[33].

При этом некоторые животные действительно прекращают нежелательное поведение под действием боли и страха. Но нужно понимать: заплатить за это придется огромным числом побочных эффектов. Существует несколько исследований[34], как аверсивная амуниция влияет на поведение собак, их благополучие и способность учиться. Основные выводы: боль и стресс снижают когнитивные способности, ухудшают качество жизни и вызывают новые проблемы поведения[35] – например, агрессию.

Мы уверены: любую поведенческую проблему любой собаки любых размеров и пород можно решить, не причиняя ей боли. Нет никаких «с этим псом нельзя иначе», есть только лень, недостаточная квалификация тренера и жестокость тренера. В некоторых странах аверсивная амуниция просто запрещена. Например, в Нидерландах не продают ЭШО и парфорсы. Также шоковые ошейники нельзя применять в Дании, Норвегии, Швеции, Австрии, Швейцарии, Словении, Германии и некоторых частях Великобритании и Австралии.

От сторонников удавок и шокеров часто можно услышать тезис: «Любая амуниция может оказаться как злом, так и благом – важно, как вы ее используете». Это такой же буллшит, как и сказки про «неправильно» надетый строгий ошейник: как бы вы ни надели его, он будет причинять собаке боль и неудобства. А помимо травм, ношение аверсивной амуниции ведет к хроническому стрессу и подрыву доверия к миру[36].

Несмотря на все, что написано выше, мы не можем огульно осуждать всех, кто выбирает аверсивную амуницию. Мы понимаем, что многие просто поверили не тем специалистам и не подозревают, что причиняют собаке боль. Такой метод воспитания часто выбирают от безысходности, страха и неспособности пережить социальную неприемлемость своего пса.

Если мы так сильно любим своих животных-компаньонов, призыв относиться к ним по-доброму должен иметь первостепенное значение. Нет причин, по которым эти устройства – электрошоковый ошейник, ошейник с шипами, удавки и прочее – не следует запрещать в пользу легкодоступных и менее отталкивающих альтернатив без применения силы. Приятно знать, что многие люди, когда узнают, насколько эти средства плохи, перестают их использовать. Это, безусловно, беспроигрышный вариант для всех.

Из эссе «Должны ли мы запретить все виды аверсивных ошейников»[37]. Автор – Марк Бекофф, профессор экологии и эволюционной биологии, исследователь собак

«Собаки испокон веков носили ошейники, так что это отличная амуниция»

Ошейник или шлейка? Этот вопрос – еще один повод для эпичных споров. Но для нас выбор очевиден. Есть исследования[38], что ошейники опасны для собак. Рывки за ошейник могут повредить позвоночник и спинной мозг пса, травмировать его трахею и щитовидную железу, нарушить кровообращение и перекрыть доступ кислорода в мозг[39]. Дискомфорт и асфиксия – самые мягкие последствия из возможных. Более серьезные и отдаленные – хронический стресс и проблемы с доверием к человеку. Самым этичным и безопасным видом амуниции нам кажется анатомическая шлейка. Она сделана из стропы, в расстегнутом виде напоминающей букву Н, а надетая на собаку (если смотреть спереди) – букву Y. Такая шлейка удерживает пса за грудную клетку, а не за шею, не блокирует мышцы и вообще минимально влияет на то, как он двигается.

Важный момент: в этом пункте мы говорим только об амуниции, к которой крепится поводок. Очевидно, что сам по себе ошейник не способен причинить собаке вред – ну, если не затягивать его слишком туго. Хотя есть еще пара исключений. Например, индивидуальная чувствительность собаки или ее негативные ассоциации с ошейником.

Однажды ко мне пришли клиенты с восточноевропейской овчаркой. Люди долго и очень упорно дергали ее за поводок с целью дрессировки. В итоге эта собака проявляла агрессию при любой попытке прикоснуться к ее шее, а уж тем более надеть на нее ошейник. Вместе с клиентами мы стали очень аккуратно приучать собаку к анатомической шлейке с двумя дополнительными фастексами (пластиковыми застежками) спереди, которые позволяли не надевать шлейку через голову. Такую шлейку можно изготовить на заказ у локальных производителей. В шлейке собака стала гулять гораздо спокойнее, и постепенно амуниция перестала ассоциироваться у нее с болью и дискомфортом.

Мария Мизерницкая

Вообще-то мы уверены: чтобы осознать, что не стоит дергать собаку за шею, не нужно быть ученым или читать все перечисленные выше исследования. Достаточно иметь собственную шею и немного эмпатии. В следующий раз, когда пойдете на прогулку, попробуйте понаблюдать за собаками в ошейниках. Вы заметите, как они задыхаются, когда хотят куда-то дотянуться (а хотят они часто, ведь собаки по природе – любопытные существа). Даже если вам достался флегматичный пес, который не тащит вас на прогулке в каждую клумбу и спокойно ходит на поводке, все равно случится момент, когда поводок натянется. Собака может чего-то испугаться или выбежать на дорогу. Поэтому лучше, чтобы рывок пришелся не на шею, а на более прочную область – ребра.

Отдельно хочется написать, как горько видеть на сайтах современных производителей красивой амуниции для собак пассажи типа «Ошейник – эффективный инструмент дрессировки». С тем же успехом там могло быть написано что-то типа «Лоботомия – лучшее средство от депрессии» или «Заклинания помогают вызвать дождь во время засухи». Есть миллион способов договориться с собакой без рукоприкладства и дергания за шею. Собаки, например, прекрасно понимают коммуникативные сигналы человека, включая, вы не поверите, обычную человеческую речь, не только команды (расскажем об этом в главах про коммуникацию).

Еще один раунд в битве шлеек и ошейников – споры о больших собаках. Классика: «Да вы просто никогда не водили алабая на шлейке, его можно удержать только в строгаче!» На самом деле все ровно наоборот. Во-первых, у многих собак быстро вырабатывается толерантность к боли и даже в строгом ошейнике они легко могут протащить неопытного хозяина-доминатора подбородком по асфальту. Во-вторых, здравый смысл и законы физики подсказывают, что удержать большого пса с помощью шлейки с двумя точками крепления поводка (одно полукольцо пришито к шлейке на спине, другое – на груди; у поводка два карабина) проще, чем с помощью ошейника.

При этом не все шлейки одинаково хороши. Выше мы поместили картинку с правильной анатомической конструкцией. Шлейки других типов давят, натирают, мешают ходить, влияют на работу мышц и сковывают естественные движения собаки. Представьте, как бы вы себя чувствовали, если бы все время ходили в неудобной обуви или в слишком узких джинсах.

«Купирование ушей и хвостов – это красиво и даже полезно»

Существуют породы собак, которых мы уже почти не помним с целыми ушами и хвостами, так прочно закрепилось купирование. Многие заводчики и любители убеждены, что, к примеру, доберман с некупированными ушами – это нелепость, уродство и вообще деньги на ветер. Но давайте называть вещи своими именами: купирование – это просто ампутация частей тела без жизненной необходимости (само собой, кроме случаев, когда у собаки есть медицинские показания – например, гангрена хвоста). Технически эта процедура далека от гуманности и этичности. Как правило, ампутацию хвоста проводят щенкам в возрасте нескольких дней. Есть кошмарный миф, что собаки в таком возрасте нечувствительны к боли, поэтому резать можно по живому. Разумеется, это не так. Некоторые прикрываются тем, что настолько маленький щенок может не пережить анестезию, – это правда, но тоже не повод для живодерства.

Уши иногда вырезают по специальным лекалам – например, чтобы висячие превратились в стоячие. Эту операцию проводят щенкам в возрасте нескольких месяцев, но уже с анестезией. Восстановление длится около месяца, все это время собаки должны ходить со специальной короной, поддерживающей уши в вертикальном положении, и терпеть боль. Получается, что в самом важном для социализации возрасте пес не может нормально общаться с сородичами из-за боли и нелепой конструкции на голове. Можно только гадать, как этот опыт скажется на его последующей жизни. Вероятнее всего, это приведет к проблемам с агрессией, а хозяева будут думать, что дело не в перенесенной психологической травме, а в особенностях породы.

Во многих странах мира купирование запретили и не допускают собак с ампутациями к выставкам[40]. Вот пара примеров.

• В 1987 году Европейская конвенция о защите домашних животных запретила «хирургические операции с целью изменения внешнего вида», включая купирование ушей и хвоста.

• В 2004 году Австралия запретила купирование ушей и хвоста за исключением случаев, когда они выполняются ветеринаром в медицинских целях.

• В 2007 году Клуб собаководства Великобритании запретил собакам с купированными ушами участвовать в выставках.

Считается, что история купирования берет начало в Древнем Риме. Якобы там бойцовым собакам обрезали уши и хвосты, чтобы те не отвлекались во время боев, если кто-то укусит их за болтающиеся части тела. В современном мире с похожей логикой относятся к собакам охотничьих и пастушьих пород: проще один раз отрезать, чем постоянно лечить, если собака поранится, защищая стадо от волков или преследуя добычу. Вероятно, в этом есть какой-то резон, но тут встает вопрос, действительно ли нам в XXI веке так нужно каждый день использовать домашних собак на охоте? Не говоря уже о боях.

Многие боятся, что собака с длинным хвостом неизбежно будет его травмировать – например, виляя в состоянии сильного возбуждения, ударять об стены. Но от такого уровня возбуждения страдает не только хвост, но и вся собака, и решать проблему нужно не купированием, а работой с ее состоянием. Другие переживают, что собаки со свисающими ушами предрасположены к бесконечным отитам и прочим воспалениям: якобы слуховой проход закрыт ухом и не вентилируется. Это миф: отитами страдают и короткоухие псы, и те, кому их купировали. Как шутит одна наша коллега, почему бы тогда просто не сделать в ушах дырочки для проветривания? По крайней мере, это менее инвазивно, чем отрезать орган целиком.

Другой важный аргумент против купирования: собаки используют уши и хвосты, чтобы общаться с сородичами. Язык собак состоит в основном из сигналов тела (о них мы расскажем в отдельной главе), и уши с хвостом – органы, которые отвечают за огромное количество «слов» в нем. Если у особи что-то не так с тем или другим, это может приводить к недопониманию и даже агрессии со стороны других собак.

В общем, купирование – чистое зло. И если заводчик, у которого вы хотите купить щенка, навязывает эту процедуру или не разрешает от нее отказаться, это веский повод отказаться от его услуг.

«Существует „серьезные“ и „несерьезные“ породы собак»

«Серьезные» – это, к примеру, овчарки, доберманы и питбули. А «несерьезные» – йоркширские терьеры, французские бульдоги и золотистые ретриверы. Считается, что несерьезных «недособак» можно просто завести как аксессуар или игрушку. А вот «серьезных» нужно брать со всей ответственностью, ведь, если их не воспитывать, они могут натворить бед. Соответственно, их нужно с рождения держать в ежовых рукавицах, общаться с ними исключительно приказами и вообще все время быть строгим, ведь «серьезная» собака может в любой момент выйти из-под контроля, начать доминировать и сожрать всю вашу семью.

Человечество действительно придумало и вывело огромное количество пород собак для самых разных целей. Одни должны охранять, другие – приносить подстреленных уток, а третьи – развлекать смешным дизайном. Но правда в том, что глобально все собаки относятся к одному биологическому виду. Внешне они могут сильно различаться, но исследования свидетельствуют[41], что анатомическое устройство и базовые потребности у них примерно одинаковые. Чтобы быть здоровой и благополучной, любой собаке необходимо жить в адекватной среде и иметь возможность реализовывать свое видотипичное поведение. Поэтому разделение на «серьезные» и «несерьезные» породы абсурдно. Точно так же, как и идея, что одна человеческая раса умнее, талантливее и достойнее другой.

Шестилетнее исследование генетиков из Института Броуда показало, что в среднем порода собаки определяет только около 9 % ее поведения. Например, наличие предков колли делало испытуемых немного более послушными (они лучше реагировали на команды). При этом порода практически не влияла на общительность собак, уровень агрессии и их трусость или смелость. «Не стоит ожидать, что, взяв лабрадора, вы гарантированно получите дружелюбного домашнего питомца, а вест-хайленд-уайт-терьер обязательно будет умным. Вы усыновите уникальную личность, с которой вам придется учиться жить», – резюмирует один из авторов исследования.

Другой вопрос, что «рабочие», они же «серьезные», породы действительно имеют свою специфику. Таких собак выводят более возбудимыми, они быстрее, сильнее и выносливее, чем их сородичи других пород. Если в какой-то момент «упустить» их, то есть не балансировать их активности и не учить самоконтролю, последствия могут быть разрушительными. Охотничья собака будет убивать кошек и птиц на прогулке, служебная начнет кусать всех подряд, а перевозбудившаяся пастушья ненароком искривит пространство-время. Но фокус в том, что те самые ежовые рукавицы и жестокость в воспитании, которые, согласно мифам, нужны «серьезным» породам, с большей вероятностью спровоцируют социально опасное поведение. Кроме того, чтобы нивелировать абсолютно все возможные негативные проявления, контроль над собакой должен быть тотальным и неусыпным. Что, во-первых, неэтично, а во-вторых, просто невозможно.

Отдельный подвид в классе «серьезных» пород – так называемые бойцовские псы. Уверены: каждый хоть раз в жизни слышал историю про соседского бультерьера, который загрыз всех местных кошек. Из-за этого владельцы бультерьеров (а также питбулей, американских стаффордширских терьеров и даже французских бульдогов) зачастую вообще не могут спокойно гулять без осуждающих взглядов прохожих и требований надеть на «этого монстра» намордник. Но правда в том, что «бойцовость» – это не только про генетику, но и про воспитание, факторы среды и личный опыт собаки. Бойцовские качества не передаются по наследству абсолютно любому псу с фенотипом буля, он рождается только с определенными предрасположенностями. Создание собаки для боя – многоэтапная работа. Сначала нужно на протяжении многих поколений выводить животных с возбудимым типом нервной системы, а потом долго сводить конкретно взятого пса с ума, стравливая его с другими собаками. Далеко не все представители «бойцовских» пород, которых вы встречаете на улице, принадлежат к такими линиям разведения. Кроме того, будучи настойчивым и терпеливым, до «бойцовского» состояния можно довести любого «непрофильного» пса с возбудимой нервной системой.